Услышав желанный ответ, я открыл камеру, чтоб она вышла. Скорчившись от боли, она пошла за мной, покачиваясь из стороны в сторону, а алая кровь всё лилась ручьём из её раны.
— С тобой одни проблемы, Шизука, — если она так и дальше продолжит идти, теряя кровь, то умрёт от её потери. Как же с ней будет сложно. Вырубив её, я быстро пришёл в лабораторию, где зашил её рану, которая к тому же начинала гноиться.
Через полчаса я уже полностью закончил с её животом. Как я и предполагал, у неё поднялась температура. Хоть она и сильная куноичи, не спорю, но психическое давление было сильным, надеюсь она получит ещё несколько психических травм, и тогда ей будет манипулировать намного легче. Ведь чем больше в подростковом возрасте она получит повреждений психики, тем она будет подавленнее, а значит и злости больше. Она станет идеальной живой марионеткой, которая даже при всём своём желании не сможет на меня напасть из-за печати.
— Орочимару-сан, — в лабораторию зашла Замарашка, скорее всего с очередным отчётом о неудачах. — Ваш эксперимент не удался, — чёрт! Клан Узумаки… Разгадывания его секретов и перевод свитков мне мало что даёт, мои эксперименты терпят крах один за другим. Мне нужно, чтобы Шизука без утайки раскрыла мне все тайны прочтения свитков её клана. Она уже согласилась с тем, что Коноха её предала, а значит не за горами и безразличие её к судьбе этой деревни.
— Хорошо, я временно прекращаю эти эксперименты, — но это не значит, что я их не продолжу. Техника Эдо-Тенсей придумана Вторым, но уцелевшие записи о ней написаны в свитках Узумаки, которые чёрт поймёшь правильно и до конца, без помощи представителей клана. Именно поэтому Шизука ещё жива, как сосуд она мне не очень интересна, лишь потому что не на пике своих сил, хотя молодое тело подростка с силой саннина, звучит куда привлекательнее, чем моё будущее тело, но я чую, что эта девчонка ещё сможет развиться, чтобы стать ещё сильнее. А с помощью этой печати, которую я предусмотрительно поставил ещё в море, и усилил здесь, на острове, она, даже если станет Богом, не сможет притронуться ко мне, если не снимет её, а снять контракт заключённый кровью без согласия второй стороны отнюдь не просто, это надо овладеть одним из главных свитков клана
Another world. Этот свиток открывает гигантские возможности тому, кто сможет преодолеть все испытания. Одно лишь испытание я смог разобрать — первое, которое будет сопутствовать всем другим, испытание чакрой. Как я подразумеваю, нужно пересилить определённый порог в чакре, чтобы не умереть, но какой?.. Уже третий месяц у меня бессонница по поводу этого испытания, а я всё ни то что не на шаг, а на букву не двинулся спустя это время. Мне нужна помощь этой малявки, как бы я этого не хотел. Мне надо сделать её абсолютно покладистой и отстранённой от таких вещей, как семья, дом, родня, друзья, деревня. Она должна стать безвольной в моих руках, быть готовой бросаться в огонь и воду, превознемогая трудности и не желать ничего взамен. Да, сложно будет сделать из Узумаки бездушную тварь, но она психически неустойчива, если она много настрадается, она, скорее всего, замкнётся в себе. Я уже наблюдал такое. Она вступила в АНБУ Третьего в девять лет, все знали чья она дочурка и дразнили её, что без отца она никто, хотя та уже была сильным медиком, но все видели в ней лишь избалованную дочь Жёлтой Молнии, ну, а когда она перешла под руководство Минато, то уже там обрела друзей и всё такое. Факт в том, что в АНБУ Третьего она замкнулась в себе, но никому ничего не говорила и самое главное — не отвечала обидчикам. Так, это уже слишком большой заскок вперёд, Намикадзе непредсказуема, она может как и сдаться под напором, так и держаться до последнего, если будет хоть один лучик дурацкой надежды.
— Замарашка, ты подготовила ту комнату, которую я попросил? — её ответ меня обрадовал и, взяв аккуратно бессознательную Шизуку на руки, чтобы с её животом ничего не случилось, я двинулся по пустым длинным коридорам, а следом за мной, как вторая тень, — Замарашка. Я сделаю из Намикадзе вторую свою тень. Она станет идеальным оружием. Коноха уже мне в этом помогла, отвергнув её. Ещё несколько потерь, к примеру, как Нохары Рин, и она станет равнодушной, это легко устроить, если учесть, что видеть она будет только меня и Замарашку. Та из-за страха к дочке не посмеет ничего лишнего взболтнуть, чтобы дало надежду Шизуке. Как никак, а дочь ей будет важнее очередной моей подопытной. Скомандовав
ей открыть дверь, она это сделала и прошла вперёд. Положив Шизуку на кровать, я привязал вновь её лодыжки и запястья к кровати, а потом накрыл её одеялом. Будучи связанной, она не навредит сама себе ни во время сна, ни когда проснётся, ведь к её руки просто будут гореть желанием почесать новую рану. А мне опять её перебинтовывать придётся, так хоть нервы и бинты сэкономлю.
— Замарашка, она через час-другой придёт в себя. Скажи, чтобы когда я к ней пришёл, она не встречала меня своим водопадом слов, если снова не хочет вернуться в ту камеру.
Девушка осталась с Шизукой, а я с двумя свитками день и ночь не дающими мне покой. Мне нужно скорейшее выздоровление Намикадзе, аж противно что завишу от неё, но мне нужна помощь, а как не обманом и давлением заставить её содействовать мне? Вот именно — никак. Пока я не выходя из комнаты, изучал свитки. Шизука пришла в себя. Но как оказалось ей ужасно плохо. Это можно было понять и со слов Замарашки, о том что Шизука
просит, чтобы я пришёл. Для меня эта новость была шоком, но всё-таки я не мог проигнорировать это. На данный момент она мне нужна здоровой, какой была до суда. А осложнения в её здоровье мне не нужны, ибо она так может долго валяться с температурой. Я до последнего надеялся, что справлюсь без её помощи, но этому не бывать, как ни крути. Зайдя в её новую комнату, я сразу же встретился с её бледными глазами и лицом. Она была как труп просто, а вот температура тела зашкаливала. Лекарств для подростка у меня не было и пришлось самому варить траву, чтобы хоть как-то сбить заоблачную температуру. Она так слегла просто из-за предательства и холода в камере? Выходит и не такая уж и сильная, раз чуть поменяй условия, она падает духом. Хотя так всегда бывает, когда живёшь в красочной сказке, а потом просыпаешься в чёрно-белой реальности. Кое-как я заставил выпить Шизуку жгучую смесь, которая всё время обжигала её горло, отчего Узумаки кашляла и давилась. Но как и бутылка с кровью, так и это дрянное лекарство, которое я бы сам тоже добровольно не выпил, было ею выпито и запито стаканом воды. Поднялся я с её кровати под зорким наблюдением.
— Чего смотришь так, будто чего хочешь от меня, — по глазам и вправду можно было заметить, что она как-то опечалена и задумчива, но в тоже время чего-то ожидает.
— Рин мертва? — и откуда она это узнала? Хотя… Мои глаза покосились на Замарашку, она стояла понурив голову.
— Да, но большее тебя не касается, — я хотел было уйти, но в только что засыпающей на ходу Намикадзе нашлись силы на болтовню.
— Ты ведь перевёл меня не за просто так, а за помощь в свитках. Что за свитки и, что со мной будет, когда ты всё узнаешь? — хоть и температура под сорок, а бдительность шиноби у неё есть, просто нету того зла и ненависти, чтоб стать сильней. До дня суда она пела и танцевала в АНБУ, просто маленький мак рос на глазах Четвёртого.
— Да, ты права. После того, как ты окажешь мне помощь, я буду направлять тебя так же, как и Замарашку. Смотря насколько ты будешь мне угодна, будет зависеть и твоё временное жильё, и получишь ли ты хоть маленькую, но свободу, — «свобода» какое сильное слово, да к тому же у всех свобода измеряется по-разному, так что глаза Намикадзе сверкнули маленьким голубым огоньком. Глупая, не понимает, что под свободой я имею в виду смерть, но пока она не догадывается о уготовленной ей участи, а будет следовать моим указаниям, всё будет хорошо. Какой бы сильной она не была, она без чакры всего лишь деревенская девушка, правда которая может ножом заколоть, но это не про меня. — А какие свитки ты узнаешь позже, — ведь подсунуть тебе сразу в лоб свитки, которые твой клан потерял несколько лет назад, всё равно что залить огонь водой. Мало того, что она поначалу испугается такой силы, так ещё и соврать попытается.
Оставив её одну, я прошёл в комнату и там стал ждать, пока Замарашка в очередной раз не принесёт мне известий. На удивление с техникой воскрешения я наконец-то сдвинулся с мёртвой точки. Хоть что-то за три месяца, но это убого слабый результат. Ладно, пока и это хорошо, сейчас Шизука оклемается и станет хоть чуть помогать. И как всегда поговорка про вспомненную заразу, которая появляется всегда после этого, была верна. Дверь быстро распахнулась заставив огонь на свечке наклониться от ветра. На пороге стояла Шизука, хоть вид и измученный, но явно чего-то ждущий. Он прошла вперёд не проронив ни слова, остановилась уже у моего стола.
— Дай мне какую-нибудь работу, а то загнусь от скуки так валяться, — её тон требователен, но в нём проскальзывает явная злоба. Она опёрлась руками о стол и внимательно глядела на меня.
— Работу говоришь? — кивок. Дать ей сейчас хоть какие свитки, она порвёт их к чёрту, если у неё что-то не получится. Ей надо выместить злость, боль и обиду. Пускай физически поработает. Мне погромы в библиотеке или лаборатории не нужны. — Иду на улицу, там пшеничное поле, бери косу в руки и сколько угодно твоей душе кричи, ломай, круши, — она явно удивлена моей догадке о её состоянии. — Научись скрывать эмоции от других, Шизука, твои чувства просто по твоему взгляду можно прочитать. Ты, я надеюсь, уже поняла, что в этом мире мало везёт простодушным, как тебе. Если везёт, то они радуются, пока могут, а потом наступает чёрная полоса, и мир для них будто рушиться. Мне сказать, сколько раз ты во сне давилась слезами о предательстве? — это её задело, не ответив мне, она ушла. Так-то лучше, пусть и дальше злиться.
***
Через час, как оказалось, людям было нечего делать. Мало того, что Шизука прогнала их с поля, так она ещё и скосила всю пшеницу. Видать она совсем на нервах, раз с огромным полем управилась на раз лишь за час. Я вышел на улицу, и на меня тут же повеял прохладный воздух. Вновь ощущалась сырость, а с севера шли грозовые тучи, значит быть непогоде. Как хорошо, что мне сегодня не надо в море, а то уж больно не хочется качаться на гигантских волнах. Подойдя ближе к полю, я увидел Узумаки. Свои длинные волосы она отрезала косой по плечи, как я понимаю, для удобства. Ну да ладно, её право, пусть хоть налысо бреется.
— Это ж как надо было злиться, — медленно протянул я, пока ко мне подходила Шизука. Той бешенности в глазах я не вижу, только печаль. — Ну что? Выместила злобу? — она ничего не ответила, лишь прошла мимо. — Игнорировать меня не советую.
— Нет, не выместила, хочу ещё что-нибудь. Неужели у тебя работы нет? — работы-то у меня много, но дать тебе в руки посуду или свитки, значит лишиться их. Не желая что-либо придумывать, я отправил её спать, угрожая в случае неповиновения, снова швырнуть в подвал. — Во сне тоже можно унять злость, — бросил я ей вдогонку, ответом на моё замечание был сердитый кивок. Ей и спать не хочется, и в подвал не хочется, остаётся только злиться.
— Вам заняться больше нечем? — спросил я крестьян, которые засмотрелись на меня и Намикадзе. Но они тут же нашли себе занятие, а я решил пройтись по лесу, уж больно много я сидел в комнате над свитками, что аж ужасно воздуха не хватало.
***
Прогуливаясь по ночному берегу моря, я тихо любовался ночью, как тёмные грозные тучи заволакивают небо и «крадут» луну. Уже совсем темно на этом острове. Но меня что-то тревожит, такое ощущение будто сегодня что-то произойдёт. Это нехорошее чувство заставило всматриваться в синее море, которое уже было чёрным, волны так и бились о берег, а пена волн с каждым разом была всё больше и больше.
— Корабль Конохи! — я аж побелел и не знаю отчего больше: злобы, шока или испуга. Я же был уверен, что Минато не сунет сюда свой нос! Данзо! Чёрт бы его побрал, только он мог взболтнуть о моём временном укрытии, чтобы вытащить свою шкуру советника!
Не теряя больше ни секунды, я помчался к убежищу, пока корабли Конохи не причалили к берегу. Они ещё минут тридцать не подплывут к берегу, но вот вопрос, как я смогу сбежать? Так, первым делом надо связать Намикадзе рот и руки, Замарашке сказать, чтобы собрала все свитки в моей комнате… Хотя нет, это я сделаю сам, лучше пусть, как и другие, готовит мне корабль.
***
Так, свитки все в рюкзаке, корабль готов, Замарашка и её дочка уже в каюте. Шимура, хоть бы предупредил меня. Быстро вылетев из комнаты, я на ходу доставал верёвку и тряпку. Я распахнул дверь, на моё счастье, Узумаки послушно спала, как я и приказывал. Не будя её и ничего не объясняя, я спихнул с неё одеяло, она по-прежнему спала, глаза были красными и опухшими, а подушка мокрая от её слёз. Резко взяв запястья и сложив их друг на друга, перевязал. Она сразу же начала брыкаться, но всунув в рот ей тряпку, я потянул за веревку тянувшуюся у запястий и стал выводить её из этого убежища, надо было идти быстрее, полчаса истекали. Узумаки хоть и узнала меня, но отказывалась идти.
— Шизука, ты либо сейчас идёшь, либо я тебя вырублю, — такая угроза на неё подействовала как раз вовремя.
Уже будучи у корабля пришёл доклад о том, что Коноха высадила джонинов и чунинов. Это не скрылось от ушей Узумаки, и она тут же, воспрянув из-за этой вести духом, решила бежать. Глупая. При мне, с печатью. Естественно и одного жалкого шанса у неё не было. Взяв её за шиворот сорочки, я закинул её на палубу корабля. Замарашка уже стояла за штурвалом и была готова отплывать. По моему взбешённому взгляду она поняла приказ без слов.
— Шизука, хватит трепыхаться, ты всё равно плавать не умеешь! — эта девчонка просто выводит меня из себя. Она всё равно брыкалась и брыкалась. — Чёрт, неужели это Минато? — я в шоке смотрел на большой корабль. Но там уже никого не было, точнее был один человек, но заметив нас, он ничего не предпринял.
— Папа!!! — вот зараза, смогла всё-таки выплюнуть тряпку.
— Шизука, ты хоть глазки протри, а то пелена слёз всё затуманила. Это Данзо, — сверкнула молния, и она увидела его. Уже по его виду можно было сказать, что он не пленный и просто стоит на палубе, так как якобы не может сражаться.
Держа её за плечо, я затащил её в каюту, которую она уже знает. Толкнув на кровать, быстро привязал к изголовью и накинул сверху большое тёплое одеяло, а то прибавит себе ещё болячек.
— Орочимару, что я тебе и Данзо сделала? Что?! Почему вы так со мной поступаете?! Я же ничего вам не делала! С тобой вообще лишь раза два пересекалась, и то второй закончился подставой! Просто ответь за что?! — она уже сбила своё одеяло, и пришлось вновь её накрывать.
— Послушай, Шизука, — мой тихий голос заставил её утихомириться в ожидании ответа на вопросы. — Мне до тебя, как до лампочки было до этих дней. Что ты сделала Данзо мне невдомёк, но он бы с превеликой радостью тебя убил. Я решил тебя забрать, так как мне нужна ещё одна экспериментальная жертва, да и к тому же, как ты уже знаешь, у меня возникла проблема со свитками. Сейчас мы плывём в страну Рисовых полей в основанную мной деревню Звука, там я тебя оформлю как куноичи этой деревни. Естественно у тебя будут другое имя. Ты будешь помогать мне не зависимо от того хочешь ты того или нет, также у тебя будут миссии, чтобы хоть как-то поддерживать деревню, и не вызывать подозрений у соседей. Просто у тебя начнётся новая жизнь. Тебя будут звать Сэкера Узумаки, так как твою принадлежность к данному клану мне не отнять, ты останешься Узумаки. Повторюсь ещё раз: у тебя начинается новая жизнь, её счастье и долгота зависит лишь от тебя и твоих заскоков, — подытожил я, рассказав чуть больше.
— Развяжи меня, мне всё равно не убежать, а про куноичи Звука я побольше разузнаю на месте, — в голосе явная подавленность. Ну может хоть это заставит её быть безразличной? Хоть по мне так для неё это мало. Выполнив её просьбу, я вышел, но дверь решил на ключ закрыть. Вдруг всё-таки решит утопиться?
