***
Гвиндор задумчиво глядел, как отряд лорда Артаресто входил в крепость. Кони неспешно ступали на берег и тут же ускоряли шаг, желая побыстрее оказаться дома. Нолдор улыбались встречавшим и, несмотря на усталость и горечь потерь, искренне радовались возвращению. Ородрет приветствовал верных, остававшихся в Минас Тирит, взглядом ища супругу и дочь. И если леди уже шла навстречу, то Финдуилас еще не было видно. Гвиндор сделал шаг вперед, желая поговорить с лордом и сообщить ему новости, которых точно не окажется в докладах советников и командиров. Вдруг словно ясный и удивительно светлый луч скользнул по ступеням лестницы, пробежался по площади и, счастливо вскрикнув, повис у Артаресто на шее. — Атто! Вернулся! Вернулся! — дева радовалась отцу, словно была еще эльфенком. — Да, моя родная, я снова с вами, — ответил тот и, оглядев дочь, добавил: — Ты словно светишься, малышка. И даже стала еще краше. — Это все Эол, — произнесла она и смутилась. — Кто? — удивился Ородрет. — Один синда. Он теперь живет в крепости. Он отличный мастер. А еще он… — Та-а-ак. Кажется, я начинаю понимать, что тут произошло, — сказал он и улыбнулся. — Расскажешь мне про него? — Конечно. Ты ведь лорд и… Артаресто рассмеялся и вновь обнял дочь.***
— Хуан, друг мой, поищи, пожалуйста, — попросил Тьелкормо, с легкой печалью рассматривая поляну. — Вдруг все же получится взять след? Пес гавкнул два раза и начал принюхиваться, хотя надежда и в самом деле была весьма слаба. Всю минувшую ночь шел дождь, и земля порядком раскисла. Тут и там виднелись следы звериных и птичьих лап. Охотник обошел подлесок, высматривая малейшие указания, куда могла направиться его недавняя собеседница, однако не обнаружил ни примятой травы, ни надломленной веточки. Дувший с севера холодный ветер нагнал облака, и в лицо эльфу ударили первые крупные капли дождя. Он нахмурился, поднял ворот куртки и поглядел на Хуана. Тот, сделав круг по поляне, мотнул башкой и выразительно заскулил. — Совсем ничего? — на всякий случай уточнил Турко. Пес снова повторил жест. — Ну что ж, значит, в самом деле остается обойти все селения до единого. И ближайшее у нас в паре лиг к северу. Он всмотрелся в укрытый ветками кустарника и подсвеченный бликами близкой реки горизонт, будто хотел там разглядеть что-то, однако выражение его лица выдавало крайнюю задумчивость. — Надеюсь, у нее все хорошо, — вдруг невпопад проговорил он и поправил висевший за плечом колчан. — Пойдем. Хуан бодро побежал бок о бок с хозяином. Листва на деревьях, еще недавно расцвеченная золотым и пурпурным, теперь почти облетела, природа казалась серой и безжизненной, готовой погрузиться в сон. Ненастная северная зима неумолимо приближалась, и именно это заставляло Турко еще сильнее торопиться. «Как она будет справляться одна?» — волновался он, и сердце в груди неровно билось. Особенно резкий порыв заставил застонать кроны деревьев. Мысль, что ненастье может застать его деву в лесу, когда она в очередной раз отправится на охоту за мясом, заставила его почти побежать. «Курво ни за что бы не отпустил Лехтэ в такую погоду одну куда-нибудь, а уж тем более в лес, — вдруг подумал он. — И вообще бы не выпустил из дома. И теперь я, кажется, наконец понимаю, почему. Хотя сам при необходимости столько раз уезжал». Вскоре началась знакомая нахоженная тропа, ведущая в селение, и Келегорм против воли вздохнул с облегчением. Однако встретившийся ему спустя всего несколько минут нолдо развеял появившуюся было смутную надежду — никаких дев моложе трехсот лет тут не было. — И вы не знаете, о ком может идти речь? — на всякий случай уточнил лорд. Молодой эльф, которого прежде он не раз видел несшим дозор на заставе, с легким огорчением покачал головой: — Увы. Сожалею, мой лорд. Турко нахмурился и посмотрел на постепенно темнеющее небо. По-хорошему, стоило бы теперь пойти домой и продолжить поиски утром, однако терять драгоценное время было невыносимо. — Пошли, Хуан, — свистнул он пса. — До следующего поселения с десяток лиг. — Может, вы отдохнете у нас? — забеспокоился верный. Однако Охотник лишь покачал головой: — Благодарю, но времени нет. И ушел в надвигающуюся ночь вместе с псом.***
— Переделать Песню? — брови Тьелпэринквара удивленно приподнялись, однако в глазах его зажегся огонь предвкушения интересной работы. — Именно так, — подтвердила Галадриэль и кивнула, пристально глядя на Куруфинвиона в палантир. — Ты сможешь? Это очень важно. — Понимаю. И приложу все силы. Хотя я прежде не делал ничего подобного, однако задача сама по себе непростая, но… Оружие против Тьмы… Будет. Оно у нас обязательно будет! Молодой лорд покачал головой и, оторвав взгляд от видящего камня, посмотрел прямо перед собой. На лицо его набежала тень, но в ней не было тревоги, лишь пытливый интерес и задумчивость. За окном прогорали последние краски заката. Прихваченные легким морозцем ветки покачивались на ветру, однако небо было ясным. — Вот-вот начнется зима, — напомнила очевидное дочь Арафинвэ. — Уже началась, — поправил ее Куруфинвион. —Ты успеешь до весны? — Должен. Я чувствую… нет, точно знаю, как зазвучит эта Песня, о которой ты говоришь, так что… — Великолепно! — нолдиэ не стала скрывать облегчения. — Большой отряд собираете? — Нет. Келеборн, я и немного верных. — Правильно, — одобрил Тьелпэ. — Так будет проще достигнуть цели. Вы сможете пройти там, где многочисленный отряд обнаружат и перехватят. — Мы будем осторожны, но прятаться не собираемся. — Разумеется, — Тьелпэ кивнул. — Ведь в данном случае цель иная. Но не пытайтесь быстро ее достичь; и не думаю, что стоит сразу отправляться к вождям людей — начните с простых атани. Впрочем, уверен, что твой муж и сам это все понимает. — Конечно, — на лице Галадриэль зажглось восхищение возлюбленным. — Он самый лучший! Тьелпэринквар весело рассмеялся: — Было бы странно, если б ты думала иначе. Но я с тобой согласен. Что ж, от всей души желаю удачи. Я свяжусь, когда закончу работу. Поглядывай время от времени на палантир. — Обязательно. И заранее благодарю! Они попрощались, и Куруфинвион убрал руку с видящего камня. Несколько минут он стоял, сосредоточенно разглядывая пламя в камине, а после сунул пальцы за пояс, покачал головой и тихо проговорил: — Песня, которая бы могла освободить закованный в цепи Тьмы разум… Да, задача… Но если все получится, то результатом станет возвращение многих и многих эрухини к Свету, а это приблизит еще на несколько шагов победу над Врагом. Глаза Тьелпэринквара вспыхнули, отразив пламя камина. Он вздрогнул, выныривая из собственных дум, и стремительно вышел из комнаты. Сбежав по лестнице на первый этаж, он покинул донжон и направился через двор в мастерскую. Затеплив светильник на столе, он открыл ящик стола, где хранил свои записи, и принялся их перебирать: — Не то… и это не то… Вот он! С победным возгласом он извлек пергамент, содержавший в себе структуру защитной Песни. Теперь ей предстояло стать оружием. Тьелпэринквар развернул свиток и принялся вглядываться в строки. Разобрать каждое слово, каждую ноту на составляющие, найти те, которые необходимо изменить, которые отзовутся на новую поставленную перед ними цель и потянут за собой все остальные части будущей Песни… — Да уж, работы много, — прокомментировал Тьелпэ и, взяв перо, придвинул к себе чистый лист.***
Восточный край небосклона постепенно светлел. Обильно усыпавшие небо крупные звезды стали немного бледнее, и первые лучи Анара, которые вот-вот должны были позолотить линию горизонта, уже угадывались, хотя еще не были видны. Риан отошла от окна и накинула на плечи теплый плащ. Ее фэа пела. Внизу во дворе слышались негромкие голоса верных арана Финдекано и звон оружия. Новый король нолдор настоял, чтобы воины эльдар сопроводили аданет, собравшуюся навестить могилу мужа. «Скоро я снова буду с тобой!» — подумала Риан, и сердце ее радостно подпрыгнуло. Увидеть место, где нашел ее Хуор последнее пристанище, побыть с ним — вот то, о чем она могла думать все последние месяцы. В соседней комнате послышались тихие шаги, а после раздался лепет младенца. Сердца матери на короткое мгновение коснулась печаль. Сын. Она о нем совсем забыла. Легко вздохнув, она пересекла еще темную в этот предутренний час гостиную и тихонько толкнула дверь. Сидевшая на стуле около колыбели нолдиэ поднялась, и Риан ей приветливо улыбнулась. — Ясного утра вам, — произнесла она и на всякий случай добавила: — Благодарю, что присматриваете за моим мальчиком. Эллет серьезно кивнула, давая понять, что принимает благодарность, и так же молча заняла прежнее место. Риан подошла к кроватке сына. Малыш смотрел на нее большими голубыми глазами, так похожими на глаза его отца, что у Риан вновь защемило сердце. Отчего-то вдруг пришла уверенность, что его судьба больше не в ее руках. — Прости, если что не так, — словно взрослому, сказала она Туору. Нолдиэ посмотрела на нее вопросительно и немного тревожно, но аданет не обратила на это внимания. — Уверена, что тебе тут будет хорошо, — продолжила она, сама не зная почему. Слова сорвались с ее уст, хотя еще мгновение назад она была уверена, что вернется. Наклонившись, Риан поцеловала Туора в лоб. — Пусть звезды светят ярко тебе в пути, — прошептала она и, кивнув еще раз нолдиэ на прощание, покинула покои. Торопливо спустившись по лестнице, она вышла во двор. Воины эльдар поприветствовали ее легкими кивками и вновь вернулись к сборам. Ей подвели лошадь, и Риан привычным движением вскочила в седло. Заря на востоке разгоралась все ярче. Легкий иней посеребрил траву и деревья, и листья слегка похрустывали под копытами коней. Сердце аданет рвалось вперед, к северным пикам Эред Ветрин. Дверь донжона вновь бесшумно отворилась, и во двор вышел аран Финдекано. — У вас все готово? — спросил он командира отряда после взаимных приветствий. — Да, государь, — ответил тот. — Тогда отправляйтесь. Он поднял руку, подавая сигнал, и стражи, дежурившие у ворот, налегли на засов, отодвигая его. — Спасибо вам за все! — сказала Риан Фингону. Тот кивнул в ответ: — Мы позаботимся о твоем сыне. Возвращайся. — Я постараюсь, — пообещала аданет. Ладья Ариэн окончательно поднялась над линией горизонта, и звезды стали стремительно гаснуть. Отряд выехал за пределы крепости Ломинорэ и взял путь на север. Туда, куда фэа звала вдову Хуора. Она смотрела перед собой, пытаясь угадать, что ждет ее впереди, но будущее было закрыто плотной туманной завесой. Мысль летела, обгоняя ветер, и с каждой минутой все больше приближалась к поросшим вереском склонам. «Что-то будет?» — гадала Риан.***
— Позволено ли будет войти, мой лорд? — дверь в кабинет Ородрета приоткрылась, и на пороге показался Гвиндор. — Конечно, — удивился Артаресто. — Но к чему столь официальное обращение? — Видите ли, я пришел говорить с вами о важных, но крайне неприятных вещах, — начал он, присаживаясь в указанное кресло. — Я слушаю тебя. Что произошло? — складка появилась между бровей эльфа, а взгляд вмиг сделался серьезным. — Это касается чужака, лорд. И… вашей дочери, — произнес Гвиндор. — Так вот ты о чем! Я знаю, хотя, возможно, мне лишь казалось, что тебе нравится Финдуилас. — Вы правы, лорд, но речь сейчас не об этом. Точнее, не только об этом, — тихо проговорил нолдо. — Тогда я слушаю тебя. Но учти — для меня счастье дочери важнее всего! — Тогда тем более вы должны запретить ей видеться с Эолом! А лучше и вовсе изгнать его из крепости! — воскликнул Гвиндор. — Почему же? Он достойный синда и хороший мастер. — А вот тут вы не правы! Он долгое время жил в Нан Элмоте, темном месте, где каждый мог ощутить на себе магию… Такую же, что использует Враг! — Не хочешь же ты сказать, что он служит тьме? Разве такое возможно? — удивленно воскликнул Ородрет. — Это еще не все, лорд, — продолжил Гвиндор. — Мечи, что выкованы им, не прочны и подведут владельца в первом же бою. — Этого не может быть! — Артаресто вскочил и нервно прошелся по комнате. Гвиндор молчал, наблюдая за своим лордом. — Ступай, — наконец произнес Ородрет. — Я сам проверю оружие. — Как пожелаете, лорд, — эльф встал, чуть склонил голову и покинул кабинет, а в глубине его глаз мерцал недобрый огонь.***
Маэдрос убрал ладонь с палантира и задумался. С одной стороны, решимость Алкариэль ему была понятна. Более всего ему самому хотелось отомстить Врагу за гибель брата. Отца, деда. И сотен других нолдор. Однако он не мог позволить себе бросить Химринг и, уподобившись Аракано, ускакать на север. С другой стороны, его пугала жестокость эльфийки. Она же и вызывала беспокойство — ярость и гнев могут привести ее и верных к гибели и даже к падению Врат. Запретить подобные вылазки он мог, но все же не хотел мешать Алкариэль бороться с тьмой так, как видит она. Единственное, что оставалось — неявно помочь ей, пристальнее наблюдая за северо-восточными землями, а также незаметно усиливая соседствующие с землями Макалаурэ форты. — Норнвэ, — обратился он к другу, когда тот пришел по его просьбе в кабинет. — Нам надо перебросить три отряда в восточные пределы. — Какие именно? — Выбери сам, но дослушай, — серьезно произнес Маэдрос и описал сложившуюся ситуацию. — А она молодец! — произнес нолдо, когда друг и лорд закончил рассказ. — Не спорю, но… о моих опасениях ты только что узнал. — И полностью с тобой согласен. Однако мы не будем переправляться тайно, — произнес Норнвэ. — Враг следит за нами, я чувствую это. Не стоит привлекать его внимание к землям Кано, — ответил Майтимо. — А мы и не будем! — Поясни, — попросил Фэанарион. — Вооруженные отряды направятся на север и северо-запад, нам все равно не мешало бы помочь Дортониону, пока они восстанавливают разрушенные и возводят новые укрепления. Маэдрос кивнул. — А на востоке будут праздники. Можно отметить окончание сбора клюквы и привезти ее на более сухие, а потому лишенные этой ягоды восточные земли. А, может, свадьба какая состоится. Или… — Я понял тебя, друг, — ответил Маэдрос. — И полностью согласен с тобой. Так и поступим. Норнвэ оставил лорда одного и направился подбирать нолдор для каждого из отрядов. Маэдрос же подошел к окну и посмотрел на запад, туда, где должен был находиться Аман. — Я сберегу ее, брат. Враг не получит ни твою любимую, ни ее фэа, — тихо произнес он и вновь вернулся к палантиру, решив поговорить с матерью. Однако, как и несколько дней назад, туманная муть не желала рассеиваться и заполняла собой весь камень. Правда, на этот раз к ней еще присоединился еле слышный скорбный плач.