***
— Вы снова на совет? — спросила Армидель и, склонив голову на бок, посмотрела на жениха испытующе. — Да, — подтвердил тот. — И скорее всего надолго. Пока мы здесь все в сборе, отец и кузены, надо обсудить много общих дел, которые не доверишь бумаге. — Понимаю. Что ж, удачи вам. А мы займемся чем-нибудь с Итариллэ. Финдекано, не сдержавшись, хмыкнул: — Только сильно не увлекайтесь, пожалуйста. Девы заговорщически переглянулись. Конечно, пока у них не было определенных планов, но кто знает, какая мысль может посетить их через минуту. Вчера они целый день провели в кузнице, где с усердием учились ковать, два дня назад увлеклись тренировкой на боевых мечах, а третьего дня дочь Кирдана учила Ириссэ и Идриль строить лодки. Накануне прибытия Нолофинвэ они нашли одного из рудознатцев-нолдор и настояли на уроке. Потом Армидель весь остаток дня с увлечением рассказывала будущему мужу о минералах, жилах и разнообразных породах. Поэтому теперь в глазах его она читала огонь настоящего любопытства, однако вслух Нолофинвион ничего говорить не стал. Поцеловав любимую и махнув рукой племяннице, он быстрым шагом вышел из залы и направился в один из кабинетов, который Новэ любезно выделил для гостей. — Ну что, прогуляемся к морю? — предложила Армидель, и дочь Турукано охотно поддержала ее идею. Ладья Ариэн уже успела подняться над горизонтом, высветлив морскую гладь и придав ей глубины и загадочности. Теплый, ласковый бриз обдувал лица, и эллет шли, всей фэа впитывая окружавшую их красоту и беспечно разговаривая. Идриль рассказывала подруге о своих успехах в архитектурной науке и строила планы. — Я очень хотела бы построить что-то сама, — сказала она и, присев недалеко от кромки прибоя, подтянула колени и положила на них подбородок. Армидель устроилась рядом и стала чертить пальцем фигуры на песке. — Ты про дворец? — уточнила она. Идриль покачала головой: — Вовсе нет. Конечно, главное здание в будущем городе мне никто не даст возвести одной — слишком мало опыта. Но что-то такое… Не знаю. Быть может, фонтан или беседку. Она задумчиво покусала губу и сердито нахмурилась. — Надо подумать, — наконец проговорила дочь Тургона, а после продолжила: — Ты знаешь, я тут думала о тоннелях. Армидель удивленно посмотрела на подругу: — Что ты имеешь в виду? Та принялась объяснять: — Вот например, проход в горе. Он уже создан природой, и квенди остается только пользоваться им. А если такового нет? — Надо в этом случае сделать искусственный? — предположила дочь морского народа. — Верно. Вот только какой? Каким должен быть его размер, чтобы он выдержал вес породы и не обвалился? — Хм… — Вот именно. Надо где-то узнать. Армидель с готовностью вскочила на ноги и отряхнула платье: — Пойдем в библиотеку? А если там ничего не отыщется, поспрашиваем у мастеров. — Давай! — поддержала Идриль. Девы направились во дворец, на ходу гадая, в каком разделе может содержаться необходимая им информация. Библиотека их встретила густой, обволакивающей тишиной. Падавшего сквозь окно скупого света едва хватало, и они, затеплив свечу, отправились на поиски хранителя знаний. — Ты знаешь, — проговорила Армидель шепотом, не желая разрушать очарование, — мне всегда нравилось здесь. Есть тут что-то успокаивающее, дающее надежду. Идриль с готовностью кивнула: — Согласна. Мастер обнаружился в самом дальнем зале. Он разбирал свитки, и девы решили, что мешать ему не стоит. Они вернулись в первую залу и принялись искать наугад, ориентируясь по табличкам на стеллажах. — Баллады, травы, земля, реки, — бормотала себе под нос Идриль, переходя от одной полки к другой. — Смотри, — окликнула ее подруга, — мы не это случайно ищем? Нолдиэ с готовностью подбежала и взяла в руки внушительных размеров свиток. — «Трактат о сопротивлении материалов, составленный мастером Кефионом», — прочитала она вслух и, подняв взгляд на Армидель, улыбнулась. — Кажется, оно! Дочь моря и нолдиэ выбрали столик поближе к окну и, усевшись голова к голове, погрузились в чтение.***
— Чтобы рассчитать устойчивость колонны, мы сначала должны разобраться с прочностью материала. Так? — Да. Но ведь прочность гранита на сжатие и изгиб в любом случае должна быть выше, чем у мрамора. — Ты уверена в этом? Последовала пауза, а после нее нерешительный ответ: — Нет. Заинтересовавшись предметом столь оживленного обсуждения, Тьелпэринквар остановился у двери библиотеки. Вообще, он направлялся в данный момент в свои покои, чтобы принести на совет переданные ему отцом для Нолофинвэ расчеты, однако узнал голоса Армидель и Идриль и мимо пройти уже просто не смог. Толкнув дверь, он с накрываемым любопытством заглянул внутрь. — Что происходит? — спросил он, входя. Идриль встрепенулась, и на лице ее отразилась радость: — Тьелпэ! Ты как раз вовремя! Мы тут решаем одну задачку… Дочь Тургона принялась объяснять, а Куруфинвион, приблизившись к столу, развернул свиток. — Было б странно, — в конце концов заявил он, — если б вы разобрались в таком предмете с первого раза и сами. Но ваше стремление весьма похвально. — Ты поможешь нам? — уточнила Армидель прямо. — Постараюсь во всяком случае, — согласился он. Куруфинвион и сам увлекся предметом обсуждения, и, хотя ответ хорошо знал, требовалось донести его до весьма неопытных слушателей. А это было нелегко. Он оглянулся по сторонам и, притянув поближе стоявший у стены стул, взял в руки перо и погрузился в расчеты. На листе стали быстро расти колонки формул и цифр. Молодой нолдо на ходу пояснял свои действия. — Тьелпэ, — с едва заметной угрозой в голосе спросила Идриль, — ты для кого сейчас записал это все? Тот распрямился и весело рассмеялся: — Не торопитесь. Сначала мне самому надо вспомнить ход объяснения. Вот теперь смотрите… Эллет послушно склонились, и Куруфинвион стал уже не торопясь, обстоятельно рассказывать весь ход вычислений. — В конечном итоге, необходимая вам величина рассчитывается вот по этой формуле… Когда он убедился, что родственницы действительно хорошо поняли объяснения, день уже перевалил далеко за середину. Нолдо встрепенулся и поспешно встал: — Заговорился я с вами. Меня уже, наверное, и ждать перестали. Пойду, пожалуй. — Спасибо тебе большое! — от всей души поблагодарили его нисси. Тьелпэ широко улыбнулся: — Не за что. И если всерьез хотите освоить эту науку, то без наставника никак не обойтись. Армидель, а ты вообще можешь своего будущего мужа расспросить. Он тоже нолдо и хороший мастер. Махнув рукой на прощание, он бегом выскочил из библиотеки и, найдя в своих покоях необходимые документы, вернулся на совет. Все дружно обернулись на него, должно быть ожидая объяснений столь долгому отсутствию. — Ты куда пропал? — спросил Фингон прямо. Куруфинвион весело пожал плечами: — Прошу прощения. Я объяснял твоей будущей жене и твоей племяннице сопротивление материалов. Несколько секунд в зале царила глубокая, всепоглощающая тишина, разорвавшаяся от смеха расхохотавшегося в голос Нолофинвэ.***
Расчеты Тьелпэ, так же как и сам трактат, Армидель и Идриль в конце концов захватили с собой. Когда они вновь вышли из дворца в сад, Анор успел уже проделать две трети своего обычного дневного пути. Небо обрело задумчивую, почти лиричную глубину. Желая развеяться, девы вновь не спеша направились к морю. Волна с шумом набегала на песок, оставляя белые, пышные хлопья пены. У самого горизонта виднелись несколько возвращавшихся в порт рыбацких лодочек. — Может, разомнемся? — предложила дочь Кирдана. Нолдиэ с интересом на нее посмотрела: — Давай. А как именно? Армидель подняла руку и указала на видневшийся впереди островок: — Сплаваем до него? — Наперегонки или просто так? — Просто так. — Согласна! На лице Идриль мгновенно зажегся неподдельный энтузиазм. Они скинули верхние платья, оставшись только в коротких нижних, и с разбега заскочили в море. Вода приняла их и, словно резвый щенок, принялась играть, то подхватывая и поднимая ввысь, к небу, то накрывая пеной исподтишка. Девы смеялись и упорно, настойчиво мощными гребками плыли вперед. Внизу, в морской толще, плавали рыбы, и эллет то и дело останавливались, чтобы полюбоваться их пестрой расцветкой. Остров уверенно приближался, а когда до него оставалось совсем немного, дочь Кирдана, дав знак подруге не ждать ее, нырнула особенно глубоко. Туда, где свет был уже не столь ярок. Отыскав там кусты кораллов, она отломила несколько изящных, причудливых по форме и цвету веток и поднялась на поверхность. — Украсим ими завтрашний праздник, — пояснила она подруге. Та осмотрела находки и согласилась, что они будут замечательно смотреться на столах. Девы быстро сплели из водорослей пару сумок и, немного передохнув, отправились в обратный путь. Когда они ступили на песок, на небе стали загораться первые, самые яркие звезды. Вдалеке показалась идущая им навстречу фигура Финдекано, и Идриль, заметив дядюшку, понимающе улыбнулась и распрощалась с подругой. — Что же вы собрались строить? — спросил он, подходя ближе и с улыбкой обнимая любимую. Та охотно принялась объяснять. Небо становилось все темней и звездней. Взошел Тилион, и море шептало о чем-то неведомом. Финдекано и Армидель все так же шли по берегу, обнявшись, и время от времени переговаривались, однако чаще молчали, наслаждаясь этим вечером и присутствием рядом друг друга. — Пора отдыхать, — объявил наконец Нолофинвион. — Завтра будет не до сна. — Да, вечером помолвка, — согласилась Армидель. Впереди показался дворец, и они прошли через сад, где верные нолдор вместе с телери хлопотали, украшая его для предстоящего тожества, и, немного полюбовавшись, направились в покои. — Звездных снов, — пожелал Финдекано, остановившись на пороге комнат любимой и, склонившись, с нежностью поцеловал. Армидель с охотой ответила и, махнув рукой на прощание, скрылась в спальне. — Ясных снов! — пожелала она. Сквозь распахнутые окна влетал свежий ветер. Сон не шел, и дочь Кирдана, вновь надев платье, вышла в сад. Под деревьями стояли нарядные столы, на которых завтра разместят угощения, дорожки были усыпаны лепестками цветов. Изящные арки как раз украшали лентами. Горели светильники, загадочно поблескивая в темноте. И все же Армидель казалось, что чего-то не хватает. Она распахнула фэа и, закрыв глаза, обратилась к тем, кто мог сделать завтрашний праздник поистине незабываемым — к ветру, земле и морю. Она просила их помочь им, объясняя, как важен этот день для нее и для ее любимого, для всех собравшихся в эти дни в Бритомбаре. И ей ответили. На миг дочери моря почудилось, что ветер упруго толкнул ее прямо в грудь, а после горячо зашептал. Задышала земля, и волны запели у ног. Они обещали, и перед мысленным взором ее вставали видения. Армидель поняла, что просьба ее услышана. — Благодарю вас, — прошептала дева, открыв глаза. В небе и на земле стояла загадочная, звенящая обещанием чего-то необычайного тишина. Дева улыбнулась и со спокойной душой направилась наконец в покои. Теперь она была уверена, что все пройдет хорошо и праздник будет незабываем.***
Конечно, на следующий день не было уже ни советов, ни прогулок. С утра в городе шли последние приготовления, и хотя должна была состояться еще только помолвка, а не сама свадьба, можно было подумать, что праздновать собрался весь Бритомбар, ведь главное торжество планировалось провести потом в Дор Ломине. Фалатрим украсили цветами и лентами жилые дома и башни, фонтаны и статуи. Корабли в порту выстроились в ряд, словно на параде, и каждый из них команды постарались сделать возможно более нарядным. Верные нолдор, прибывшие вместе с лордами, доставали свои торжественные одежды и начищали пряжки и фибулы. Из окон дворцовой кухни доносились головокружительные ароматы, и Армидель боролась с искушением сбегать и посмотреть, что там творится. Сквозь широко распахнутые створки балкона врывались яркие краски летнего дня, а так же свежие запахи моря. Дочь Кидана вдохнула полной грудью и широко улыбнулась. Уже совсем скоро! Пройдя вглубь комнаты, она окинула еще раз внимательным взглядом приготовленное для вечера голубое платье и открыла шкатулку, ожидавшую своего часа на столике у зеркала. Простой серебряный венец лежал на бархатной подушке, поблескивая крохотными искрами бриллиантов. От мысли вплести в косы жемчуг она отказалась практически сразу — украшений не должно быть слишком много, и ожерелье с опалом ни в коем случае не должно было потеряться на их фоне. День уже начинал постепенно клониться к вечеру, и Армидель, присев за столик, пообедала ожидавшими ее фруктами и запила их ароматным травяным напитком, заодно придающим сил. Дверь распахнулась, и леди Бренниль с улыбкой вошла и, приблизившись, поцеловала дочь в лоб. — Ну как? — спросила она. — Ты готова? — Почти, — кивнула дева. — Осталось только одеться. — Тогда поторопись — гости уже начинают собираться в саду. Та и сама слышала разносившиеся далеко окрест оживленные голоса, среди которых легко узнала Тьелпэринквара и Амбаруссу, а еще, кажется, Ородрета, но на его счет уже не была уверена. Кончики пальцев слегка подрагивали от сдерживаемого волнения. Хотелось увидеть Финдекано, но Армидель понимала, что тот сейчас тоже собирается, и его явно не стоит отвлекать. Она надела праздничный наряд, и леди Бренниль проворно и ловко заплела дочери волосы, украсив их диадемой. Окинув ее в конце концов оценивающим, внимательным взглядом, она довольно кивнула: — Ты выглядишь замечательно. Из сада, террасами сбегавшего к самой воде, уже доносились тихие, как будто чуть робкие, звуки музыки. Западный горизонт окрасился в легкие золотые тона, и стало ясно, что пора спускаться. Армидель поднялась и, слегка прикусив губу, закрыла глаза. — Все будет хорошо, не волнуйся, — сказал отец, вошедший, как оказалось, совершенно неслышно. Дочь Кирдана обернулась и увидела в глазах родителя, в самой их глубине, радость и свет. Такой знакомый и в то же самое время непривычный. Как будто владыка фалатрим видел в будущем что-то, пока неведомое всем остальным, и это знание доставляло ему удовольствие. Он протянул руку, и дочь уверенно, с достоинством вложила пальцы. Мать подала ей букет полевых цветов, собранный еще с утра девушками, и они втроем вышли из покоев и направились вниз. Стоявшие на страже в дверях верные распахнули двери, и Армидель ступила на усыпанную лепестками дорожку. В глаза ударило брызгами яркой зелени. Музыка взвилась победным аккордом, и лица гостей осветились радостью. Она приближалась вместе с родителями к специально отведенной для торжества поляне, а справа, на соседней тропке, уже показался ее мельдо со своим отцом. К месту проведения церемонии они подошли одновременно — добрый знак. Кирдан и Нолофинвэ отошли на шаг, а Финдекано, стремительно приблизившись, обнял невесту и заглянул ей в лицо. — Наконец-то, — прошептал он едва слышно, одними губами. Та улыбнулась счастливо и эхом откликнулась: — Наконец-то… Звуки арф и флейт стали громче. Фингон глубоко вздохнул, и сам совершенно очевидно волнуясь, и оглянулся на Нолдорана. Тот обвел взглядом будущих жениха с невестой, гостей, широко улыбнулся и, наконец, начал: — Мы собрались здесь, в Бритомбаре, в присутствии родных и друзей, чтобы объявить о помолвке Финдекано, принца нолдор, и Армидель, принцессы фалатрим… Он говорил, и слова его, слетая с уст, казалось не растворялись без следа, а отправлялись прямиком в будущее. Туда, где непременно всех ждало что-то хорошее, а от зла или иной скверны не оставалось следа. Они звенели чуть слышно, сплетались, подобно нитям, и дочь Кирдана прислушивалась к их нежному эху, одновременно вглядываясь в глаза стоящего напротив Нолофинвиона. «Нолдо, — думала она. — Удивительно. Кто мог подумать, когда я была совсем малышкой, что стану невестой одного из тех, о ком тогда упоминали только в легендах». Следом за Финголфином произнес речь Кирдан, и наконец настала очередь Финдекано. Подняв взгляд, он оглядел собравшихся, учтиво склонил голову перед владыками, а после заговорил, глядя любимой прямо в глаза: — Я, Финдекано Нолофинвион, объявляю, что люблю Армидель Мерил Новиэль и намерен ровно через год, в начале следующего лета, взять ее в жены. Он протянул невесте руку, прижал ее ладонь к своей груди, и та ощутила, как часто и гулко бьется сердце нолдо. Подавшись навстречу, она ответила звонко и громко: — Я, Армидель Мерил Новиэль, сегодня объявляю, что люблю Фидекано Нолофинвиона и намерена через год взять его в мужья. — От имени всей нашей семьи даю охотное и полное согласие, — скрепил этот устный договор Нолофинвэ. — Я тоже даю согласие от имени народа фалатрим и нашей семьи, — в свою очередь заявил Новэ. Молодые переплели пальцы, и оба родителя накрыли их своими ладонями. Затем Финдекано, задержав дыхание, опустил руку в карман и достал оттуда два тонких серебряных ободка. Кольца, что сделал он в одну из долгих зимних ночей в Ломинорэ, думая о далекой возлюбленной и мечтая приблизить грядущий радостный день. Он протянул раскрытую ладонь, и Армидель осторожно и бережно взяла одно колечко, побольше размером. Фингон крепко сжал в ладони оставшееся, а после надел его на палец своей мелиссэ. — Люблю тебя, — проговорил он. Армидель взволнованно замерла на мгновение, потом посмотрела на то кольцо, что держала в руках, полюбовалась игрой последних лучей на гранях, а после протянула руку и надела его на палец жениха. Собравшиеся разразились радостными криками. — Я тоже тебя люблю, — ответила она, и Фингон, наклонившись, обнял деву и нежно, однако одновременно горячо и страстно поцеловал. Музыка взвилась победным аккордом, и в этот самый момент ладья Ариэн окончательно скрылась за горизонтом. Небо укрыла темная бархатистая пелена, высветив первые яркие звезды, а ветер донес с далеких лугов густой, пьяняще-медвяный аромат цветов и трав. В морской толще заблистали таинственные искорки, и с каждой секундой они становились все крупнее и ближе, словно поднимались откуда-то из глубин на поверхность. На глазах собравшихся распустились в воде ночные лилии, и птицы запели, должно быть перепутав день с ночью. Среди эльдар прокатился восхищенный вздох, а волны вдруг вспыхнули мириадом разноцветных огней. Они пульсировали, становились то ярче, то тише. И арфы смолкли, не в силах соперничать с окружающей красотой. Однако спустя несколько долгих минут вновь заиграли, и тогда Финдекано, взяв свою теперь уже официально признанную обеими семьями невесту за руку, повел ее в центр поляны. Леди Бренниль подошла и надела на шею будущего зятя крупный изумруд в серебряной оправе на цепочке. — От имени нашей семьи, — сказала она с улыбкой. — Мы рады, что станешь ее частью. — Благодарю вас, — ответил тот, учтиво наклонив голову. Мать Армидель отошла к супругу, и тогда старший Нолофинвион, обняв невесту, повел ее в танце. Гости смотрели, думая о том торжестве, что должно было состояться всего через год, и на лицах их было видно ожидание чуда. Быть может, пришедшие из Амана и народы Белерианда в самом деле смогут жить в добром мире и согласии…***
Танцы продолжались. Нолдор и фалатрим искренне и радостно отмечали помолвку, ведь они любили и дочь Кирдана, и Финдекано. Расходиться не хотелось никому, однако совсем юным эльфам все же стоило отправиться спать. — Я не устала, — упрямо заявила Ненуэль. — Аммэ, я тоже хочу веселиться. Со всеми. — Дочка, пора. Мы же с тобой говорили… — Нет. Это малышам надо в кроватки, а я… я уже почти взрослая! И иду танцевать. Роскошные золотые волосы дочери Глорфиделя, до этого собранные в замысловатую прическу, немного растрепались — волнуясь во время разговора с мамой, Ненуэль пыталась поправить непослушные пряди, но только усугубила ситуацию. — Буду как папа, — решительно произнесла она и сняла все заколки и зажимы. — Дочка! Мы уходим, попрощайся, — настаивала нолдиэ. — Один танец, — непреклонно заявила малышка. — Пожалуйста… Вилваринэ кивнула, но сочла нужным добавить: — Этот. После мы уходим. — Но с кем же? Аммэ, так нельзя! Я еще не решила… так нельзя, аммэ! Нолдиэ оставалась непреклонной. — Юная леди, позвольте пригласить вас на танец, — неожиданно раздалось рядом. Глаза Ненуэль счастливо засверкали, и она кивнула, протягивая маленькую ладошку подошедшему Тьелпэринквару. Ее мать благодарно кивнула лорду, так кстати оказавшемуся рядом. Когда музыка стихла, он с серьезным видом поблагодарил леди за танец, а малышка взглянула ему в глаза и увидела в них свое отражение. Только та дева была постарше. И покрасивее. Но такая же счастливая. Попрощавшись, Ненуэль вместе с матерью покинули праздник, а Тьелпэринквар вернулся на поляну и вскоре забыл о юной нолдиэ.