Дьявольская геометрия

      Я всегда спал чутко и реагировал на любой звук. Не хотел словить пулю или быть зарезанным, вот и прислушивался ко всему, даже когда спал. В этот раз я проснулся от тихого едва уловимого шороха шагов. Было темно, я не видел ничего на расстоянии метра, но отчётливо слышал чужое взволнованное дыхание и кожей чувствовал чужое присутствие — мимо меня прошли.       — Отойдите от окна, Мориарти, — тихо предупредил я. Конечно же это был он, я уже более-менее мог распознать его шаги.       — Меня разбудили голоса, — ответил он так же тихо. — Они зовут меня.       Ох уж это любопытство, подумал я тогда. Я тоже слышал голоса и знал, что стоит открыть ставни или ответить им и всё — ты труп. Мы оба трупы. Когда живёшь неподалёку от места, где обитают призраки, нужно соблюдать правила, только тогда останешься в живых. Мориарти правила знал, я был уверен. И, тем не менее, его губило почти что детское любопытство. Желание посмотреть, потрогать, прикоснуться, и неважно, каким будет итог.       Я встал с кресла и уверенно преодолел разделяющее нас расстояние (повторюсь, ориентироваться по звуку мог даже идиот), поймал Мориарти за руки, уверенно сжал его запястья, оставляя на бледной коже синяки, и развернул его к себе. Он слабо дёрнулся в моей хватке, но промолчал, а я яростно прошептал ему в лицо:       — Тем более. Даже говорить, даже дышать громко нельзя, не то что уж к окну подходить. Идите спать!       Я грубо оттолкнул его и не без удовольствия услышал, как он споткнулся и грохнулся на пол, приземлившись мимо кровати. Однако он благоразумно промолчал, понимая, что бесит меня одним своим лишь существованием, и я вернулся в кресло, закинул ноги на журнальный столик и прикрыл глаза. Нужно было выспаться. А Мориарти посидел немного, затем встал, нащупал кровать и осторожно лёг — я слышал шорох сминаемой ткани постельного белья. Да, я уступил ему кровать. Мне было без разницы, где спать, а Мориарти вряд ли бы удовлетворился креслом или полом. А наутро мне нужна была его светлая и свежая голова.       В остальном ночь прошла без происшествий.       Наутро, когда проснулись, я распахнул ставни, и мы не стали обсуждать ночной инцидент. Мы молчали, пока одевались и поочерёдно занимали ванную. Правда, мне показалось, Мориарти всё же обиделся. Не скрою, меня это удовлетворяло и откровенно забавляло. Я даже хотел озвучить эти свои мысли, как внезапно раздался яростный стук в дверь.       — Откройте, полиция!       — Поздно вы приехали, — сообщил я Мориарти и выдохнул. Он лишь пожал плечами и поджал губы, но продолжил спокойно застёгивать манжет рубашки. Тёмно-синий джемпер подчёркивал белизну его кожи, и в утреннем свете мне не в первый раз показалось, что он и вовсе не человек.       Я подошёл к двери, открыл и увидел уже знакомого инспектора, грозившего не так давно под руку проводить меня на виселицу. Я тогда пошло и не совсем прилично пошутил, и вон теперь он улыбнулся подло и мерзко, отчего усы над его верхней губой забавно шевелились. Я ответил примерно таким же оскалом и подумал, что стоит, пожалуй, сломать ему хотя бы одну руку. Ту самую, которой он меня поведёт. Погибать, так с честью.       — Полковник Моран, — произнёс он довольно. — Прошу одеться и проследовать за мной. И попросите вашего молодого человека сделать то же самое. Его обвиняют в убийстве Кевина Льюиса. Но утешу вас, висеть будете рядом.       Я промолчал, решив, что Мориарти сам в состоянии постоять за свою честь, и не ошибся. Он распрямился, оторвавшись от педантичного отряхивания брюк от незаметных моему взгляду ворсинок, и нервно повёл головой. Он подошёл; лёгким, но сильным движением руки отстранил меня от двери и смерил инспектора откровенно скучающим взглядом.       — Всё сказали? — с иронией в голосе спросил он. — Лучше бы с такой же оригинальностью расследовали дело Адэра, сержант Браун.       — Инспектор Браун, — поправил его тот.       — Констебль Браун? — с наигранным недоверием переспросил Мориарти, и я присвистнул. Это было дерзко и достойно уважения. Теперь точно будем висеть вместе.       — Арестовать их, — коротко распорядился инспектор, махнул рукой, и двое констеблей шагнули к нам.       Однако Мориарти ловко вскинул зажатое в руке удостоверение. Я не успел рассмотреть его, но полицейские замерли в недоумении, а инспектора Брауна едва не перекосило от раздражения и гнева. Он ссутулился, покраснел как спелый помидор и сжал кулаки. Знаете, никогда не любил помидоры. Как и красный цвет. Инспектора Брауна я тоже не любил, впрочем, это было взаимно.       — Ещё раз, — строго сказал Мориарти. — Скажите ещё раз то, что вы сказали полковнику Морану минуту назад.       — Прошу одеться и проследовать за мной, — скрипя зубами ответил Браун. — И попросите вашего... гостя сделать то же самое. В лесу найдено тело Кевина Льюиса, нужны ваши показания.       — Другое дело. Дождитесь нас внизу, — распорядился Мориарти и закрыл дверь перед носом полиции, но тут же открыл. — Ах да... я тут под прикрытием. Представляюсь секретарём полковника Морана. Запомнили? Ну и хорошо.       И снова захлопнул дверь. Он развернулся на пятках и гордо прошёл к кровати, чтобы взять разложенный там плащ, а я только сейчас понял, что его одежда и впрямь напоминает форму, словно он приехал в эту глушь с какого-то собрания. Былые обиды немного поутихли, и я даже приятно удивился: этот человек, как и прежде, был полон загадок и сюрпризов.       — Что именно вы им показали? — в недоумении спросил я.       Он неопределённо пожал плечами и мотнул головой. Не хотел разговаривать — обидчивый, понял я. Поначалу это удивило меня, и лишь позже я узнал, что Мориарти — умный, циничный, сообразительный и саркастичный Мориарти — порой был обидчивее пятилетнего ребёнка, у которого отняли конфету или любимую игрушку. Он ставил свои капризы превыше всего другого и был поистине невыносим. Впрочем, это никогда не мешало делу.       Мы вышли из номера, я надёжно закрыл дверь и только после этого сказал:       — Простите, что толкнул вас ночью, Мориарти. — Эти слова, если честно, дались мне нелегко. — Но ваш поход к окну мог стать последним для любого из нас.       Он резко обернулся, гордо вскинул голову, поджал губы и смерил меня холодным, но в то же время любопытным взглядом. Это было настолько забавно, что я не сумел сдержать улыбку. Кажется, наше примирение на сегодня состоялось.       — Ладно, — сказал он. — Прощаю на этот раз. Наша задача сейчас: прорваться к месту гибели Льюиса и найти тело его брата. Думаю, мы оба не сомневаемся в том, что он уже лишь мёртвое тело. А вы пока расскажите мне, что же именно появляется с приходом тумана.       Я хмыкнул. Описать происходящее было не так-то уж и просто, но Мориарти смотрел на меня так, что я понял: отказа он не примет. Ему была нужна полная картина случившегося, а изучать всё самостоятельно времени не было. Что ж, помогать ему было в моих интересах, и я решил, что расскажу всё, как смогу. Проблема в том, что я сам об этом никогда не задумывался: сказали «нельзя» — значит, нельзя, сказали «опасно» — значит, опасно.       — Хорошо, — сказал я, выходя следом за ним на улицу, где нас уже ждали констебли и инспектор.       Последний мотнул головой, приглашая следовать за ним, и мы двинулись в сторону леса, который днём выглядел не так жутко, как ночью. Небо было низким и пасмурным, тяжёлым, словно вот-вот должен был начаться дождь, а промозглый ветер пробирал даже под тёплым пальто. Я поёжился. Ноги скользили на влажной траве, грязь липла к ботинкам. Да уж, типичная английская зима.       — Говорят, что с кладбища, из Загробных глубей*, с туманом приходят Нечеловеческие сущности**, — ответил я на ранее заданный вопрос.       Мориарти с интересом глянул на меня. Несомненно, он слышал и о Загробных глубях, которые являлись дверьми и лестницами между нашим миром и подземным, и о Нечеловеческих сущностях, обитающих там. Были безумцы, которые искали глуби, чтобы открыть все адские двери и высвободить древнее зло, способное уничтожить человечество, как низшую расу. Когда-то, тысячелетия назад, Другие тоже мечтали об этом, но после кровосмешений и нашей укоренившейся дружбы, они перестали желать зла людям. К тому же, в них самих практически не осталось чистой божественной крови.       Власти выискивали глуби, запечатывали двери с помощью сакральной геометрии, но в некоторых забытых всеми районах, как тут, никто ничего не делал. Боялись, ведь поиски зачастую заканчивались гибелью сотрудников полиции и профессоров, занимающихся сакральными науками.       — Вопрос об их уничтожении? — уточнил Мориарти.       — Никто не связывается с глубями здесь, — ответил инспектор и сплюнул на землю. — Пока будем их искать, больше народу потеряем. Проще ночами сидеть по домам.       Мориарти понимающе кивнул.       Нас привели на ту самую поляну, где я накануне в сумерках нашёл брошенный в спешке экипаж. В нём всё ещё горел свет, хотя одна лампа начала мигать. Кевин Льюис лежал на том же самом месте, где я его и оставил, только теперь (одного из констеблей вырвало от увиденного зрелища) у него не было лица. Кровавое месиво тёмного омерзительного цвета, вокруг которого кружились мухи, трудно было даже головой назвать, не то что уж лицом.       — Расскажите, вы в таком виде его оставили? — спросил инспектор, пренебрежительно поморщившись.       — Нет, — ответил Мориарти. Вот уж кто даже и глазом не моргнул от увиденного! Он по кругу обошёл оцепление и указал на дорожку среди деревьев. — Мы выехали оттуда, и здесь этот человек набросился на меня. Завязалась потасовка, второй, который кэбмен, резко остановил повозку, и мы вывалились в дверь. Я весь перепачкался в грязи, но сразу встал на ноги, а кэбмен внезапно закричал и бросился прочь. Я глянул на этого, который дрался со мной, и понял в чём дело. Он, падая, шею себе свернул. Зрелище было так себе, но с его лицом всё было нормально.       — И вы ушли? — уточнил инспектор.       — Да. — Мориарти пожал плечами. — Даже чемодан бросил. А в лесу меня встретил полковник Моран. Кстати, вон мой чемодан. Поможете доставить, инспектор?       — Ну конечно, — процедил тот сквозь зубы.       — Отлично. Обожаю это, — добавил он тихо, чтобы услышал только я.       — Что именно, Мориарти? — уточнил я, отведя взгляд от трупа Льюиса.       — Власть. — Он улыбнулся и объявил уже громче. — Ко мне есть претензии?       — Пока нет, — так же зло ответил инспектор. — Этого, скорее всего, порвали сущности. Осталось только найти его брата.       — Если от него хоть что-нибудь осталось, — заметил Мориарти. — А теперь нам нужно к дому Адэра!       Дом Адэра на первый взгляд был самым обычным. Светлым, уютным,       с новым ремонтом — он гордо возвышался на равнине и был окружён садом и прогулочной зоной. Следующий дом располагался в нескольких милях, так что соседи куда чаще брали собственные экипажи и практически никогда не прогуливались пешком.       Я прикрыл лицо воротником пальто от усилившегося ветра и подумал, что это поистине проклятая местность: сады не цвели, птицы не пели, да и трава выглядела пожухлой не только в это время года. Тут всегда было мрачно, серо и скучно, словно природа вымерла, потеряла жизненные краски и источник силы. Как дерево, у которого отравили корни. Впрочем, так оно и было: сущности уничтожали всё живое одним своим присутствием.       И всё же я прекрасно знал эти дома и эти семьи — в своё время богачи выкупали тут землю, строились и даже помыслить не могли, что рано или поздно расположенная южнее деревенька превратится в самый настоящий притон с ворами, бандитами и сутенёрами. Ну и восставших из могильников тут тоже раньше не было. А ведь мой дражайший папенька едва не приобрёл здесь дом, всё на природу его тянуло, да поближе к богатеньким соседям. Вот я бы позабавился сейчас, выслушивая, как сокрушается о таком приобретении сэр Моран.       — Дверь комнаты Рональда Адэра была закрыта изнутри? — спросил Мориарти, гордо вскинув голову и прищурившись на ветру. Мы остановились вдалеке, чтобы он мог рассмотреть окружающее дом пространство с высоты холма.       — Да, — ответил инспектор и достал пачку сигарет. — Изнутри, плотно и надёжно. Наутро пришлось выламывать её, когда Рональд Адэр не спустился к завтраку и не отозвался на крик сестры.       — Окно? — спросил Мориарти.       — Плотно закрыто.       — Каким накануне было состояние Адэра?       — Он был очень пьян, сэр. Прислуга говорит, что он шатался и едва дошёл до своей комнаты. Всё не мог угомониться, ругал некого полковника, говорил, что уж от него не ожидал...       Я в тот момент едва не подпрыгнул от этого самого «сэр». С каких это пор инспектор так обращался к Мориарти?.. Это поразило меня настолько, что я даже проигнорировал камень, брошенный в мой огород. У меня снова возник интерес к тому самому удостоверению, которое демонстрировал полиции мой помощник, но спрашивать прямо сейчас или потом я не собирался. Выкрою момент, залезу к нему в карман и подсмотрю сам — так я решил.       — От чего Адэр умер? — спросил Мориарти — Официальное заключение?       — Приступ удушья, — равнодушно ответил инспектор. — Быстрая смерть. Впрочем, Адэр был так пьян, что его мог и ребёнок задушить.       — Приступ удушья или есть следы удушения? — уточнил Мориарти.       — Приступ удушья, — неохотно повторил инспектор.       — Так из-за чего был сделан вывод об убийстве?       — Адэр был абсолютно здоров, и тело лежало так, будто перед смертью он сопротивлялся.       — Ох, инспектор. — Мориарти улыбнулся и покачал головой. Следом он распорядился: — Мне нужно попасть в дом, точнее, только в комнату Адэра, всего на пару минут. И соберите слуг, всех, только поспрашивайте, кто интересуется любого рода сплетнями, кто самый любопытный.       Именно распорядился, и я снова приятно удивился. Полицейские даже и не думали возражать ему! Они молча поспешили к дому, а Мориарти мельком глянул на меня, прежде чем пойти за ними.       — Полковник Моран, — обратился он. — Почему вы не пришли сюда и не попытались расследовать это дело?       — Я? — Усмешку сдержать не удалось. — Мориарти, моё дело — спасти свою шкуру, а не убийцу искать. Я не сыщик.       — Зато вы охотник, — парировал Мориарти. — И сейчас наша задача понять, кто мог оставить открытыми двери, и найти валета. Потому что убийц мы уже знаем.       — Что?..       Я нахмурился, инспектор, ожидающий нас поодаль, сделал то же самое. А Мориарти закатил глаза от негодования, резко развернулся на пятках и направился к дому следом за полицией. Он словно ждал от меня чего-то, но чего именно, я не понимал. И не хотел понимать. Моим делом было — выжить. Любой ценой. Даже ценой его мерзкой и отвратительной компании.       Мы с инспектором молча последовали за Мориарти. В доме нас встретила сестра Адэра, прелестная и кроткая Мари. Она охотно провела нас в комнату брата, и Мориарти, попросив нас не входить, медленно переступил порог, осмотрелся и замер, прислушиваясь к тишине. Немного постояв, он подошёл к окну, распахнул ставни, выглянул на улицу и тут же закрыл их. Так же молча он достал из кармана зажигалку, взял стул, встал на него и поднял руку. Раздался чиркающий звук, но огонёк тут же потух. То же самое Мориарти повторил в противоположном углу, затем у кровати и у двери. Дверь он осмотрел, но быстро и весьма поверхностно.       — Понятно, — сказал он и вышел. — Так, теперь слуги...       — Ну, уж нет! — раздражённо перебил его инспектор. Кажется, его терпение сдало. — Сначала вы объясните свои действия и докажете, что не просто так водите нас за нос и тратите моё время!       — Инспектор, — Мориарти резко развернулся и холодно глянул на него, — я могу понять, почему вы сразу не назвали имена убийц. Зачем вам лишняя работа, да? Тогда хотя бы не мешайте мне искать невысокого брюнета!       — Боже, Мориарти, что вы несёте?.. — тут не выдержал уже я. Голова болела от его голоса, непонятных фраз и резких стремительных передвижений. — Вы только путаете всех нас...       Он посмотрел на меня с нескрываемым возмущением и даже обидой. Словно был уверен, что уж я-то точно буду на его стороне. Интересно, с чего он это взял?.. Не с того ли, что он, якобы, меня спасает? Могу вас уверить — он просто развлекался и удовлетворял собственное эго, а я был вовсе не при чём. И благодарным ему я уж точно быть не собирался.       — Что вы говорите, полковник?.. — тихо спросил он. — Вы когда-то занимались военными преступлениями, а теперь дальше своего носа не видите? Рональд Адэр был так увлечён вами, что...       — В смысле, увлечён? — перебил я и с пренебрежением поморщился. — Что за бред, Мориарти!       — Вы... вы даже не разузнали у друзей Адэра, что он о вас думал? — прошептал Мориарти, и его брови медленно поползли вверх.       — А вы, значит, разузнали! — Я начал откровенно заводиться. Он был умнее всех, лучше всех, активнее всех, ну просто идеал, а не человек!       — Да, представьте себе! — раздражённо ответил он. — Именно поэтому я вчера прибыл так поздно. Адэр не мог наброситься на вас просто так! Он передал вам послание, веря, что вы его поймёте! Но вы, кажется, пропили все свои мозги!       — Не вашими ли трудами, — огрызнулся я и сжал кулаки.       — Ой, да ладно! — Он отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи. — Вы жить-то хотите?       И тут я промолчал. Мориарти оторопело моргнул, затем недоверчиво нахмурился, и я снова разглядел в нём всю ту же переменчивость, которой оказался очарован год назад. Он менялся моментально, одно настроение сменяло другое, и он, в отличие от всех здесь собравшихся, в отличие от этого проклятого пригорода, воплощал собой саму жизнь. Из него бил фонтан энергии и чувств, пусть даже чувства эти не относились к людям, им невозможно было не восхищаться. В тот момент я ему завидовал.       — Хватит! — внезапно гаркнул инспектор. — Я хочу получить ответы на свои вопросы сейчас же!       — А я хочу, чтобы вы не мешали мне работать! — так же резко ответил ему Мориарти. — Я имею законные основания быть здесь, и вы знаете это! На вас уже составлен донос, так что советую сесть и сочинить объяснительные записки. Или сбежать куда подальше. Кто знает, скольких ещё алкашей и спившихся идиотов, вы отправили на виселицу просто так, инспектор.       Он резко развернулся на пятках и стремительно спустился вниз по лестнице.       Снести такое оскорбление я уже не мог. Это я-то алкаш и спившийся идиот?.. Я помчался следом, а он уже занялся допросом слуг. Выхаживал перед ними с важным видом, чёртов идиот. Плюнув на всё, я стремительно покинул дом и отправился в гостиницу.

***

      — Инспектор его слушался? — изумлённо спросил Арчи, во все глаза смотря на полковника.       Полковник усмехнулся. Он опустил голову, по-доброму посмотрел на молодого собеседника и промолчал. Чуть позже Арчи понял почему: полковник Моран давно перестал удивляться тому, что Мориарти добивался подчинения даже от полисменов.       — Он, словно кобра, смотрел в глаза и заставлял слушаться, — после паузы ответил он. — Я, знаете ли, тогда был удивлён не меньше вашего, но в то же время мне казалось естественным, что Мориарти нашёл способ давления даже на полицию. Он всегда знал, что надо делать, что говорить и как реагировать. И поверьте, сколько бы молод он ни был внешне, в душе это был уже взрослый, прожжённый и опытный человек. Бесконечно опасный и нетерпеливый, настойчивый и властный. Он подчинял людей, и дело было даже не в удостоверении, которое я мечтал украсть и изучить. Дело было в нём самом.       — Вы боялись его? — тихо спросил Арчи. — Или подчинялись ему? Вы говорили, что иногда он смотрел так, что вы не решались спорить.       — Не подчинялся, — задумчиво ответил он. — Но спорить не хотел, вы правы. Дело в том, что, заглядывая в его глаза, я словно убеждался — так надо, так правильно. Я его не боялся, я его не принимал. Моя обида, копившаяся целый год, наконец-то выплеснулась. Я отчаянно ненавидел его, ненавидел его жизненную энергию, его запал. Мне казалось, что всё это он украл у меня. И, клянусь вам, я бы задушил его, если бы он тогда вернулся в номер. Я хотел... вернуть себя. Но не мог.       — И что же было потом? Получается, Мориарти не вернулся?       — Потом... для начала, первым делом я купил бутылку виски.