***
На сегодня у Римуса было запланировано ещё три урока, а потому, занятый подготовкой, он был не в курсе того, что происходит в школе. А между тем нельзя было сказать, чтобы все однокурсники пребывали в восторге от свалившейся на него ответственности. Войдя в Большой зал с целью отобедать, Сириус услышал, как у когтевранского стола Бертрам Обри презрительно вещает: – Можно подумать, что Люпин – крупный специалист по истории магии! Неужели никого получше не нашлось? – Ты себя что ли имеешь в виду, Обри? – через стол запальчиво крикнул Джеймс, который, надо думать, давно уже прислушивался к монологу школьного старосты. Да, Обри был старостой, и это, на взгляд Сириуса, был его главный недостаток, но далеко не основной. Несмотря на довольно смазливую внешность, старина Берти обладал прескверным нравом, и власть его только развращала, что заметили уже, наверное, все преподаватели и старосты факультетов. Разумеется, такое событие, как оказанная Лунатику честь (в глазах Обри, естественно, это была огромная честь), не могло оставить заносчивого когтевранца равнодушным. – Слушай, Берти, - лениво заметил Сириус, так и не дойдя до собственного стола, - вроде бы тебе не на что жаловаться – Римус сегодня присвоил вашим первокурсникам добрую сотню баллов. Если так дальше пойдёт, Когтевран вырвется вперёд в соревновании между факультетами. – Чёрта с два, Бродяга! – откликнулся Джеймс, поднимаясь на ноги и подходя ближе. – Мы поспорили с Арвин – если Гриффиндор победит в следующем матче, то две сотни баллов мои. Обри в ответ на такой заявление лишь высокомерно поморщился. – Не может школьная медсестра начислять баллы, - заявил он, глядя на Джеймса как на несмышлёного малыша, но тот в ответ лишь сверкнул глазами поверх очков: – О, ты совершенно прав, Берти. Но у Арвин, видишь ли, довольно неплохие связи… Говоря так, он будто бы случайно обернулся к преподавательскому столу, где о чём-то живо беседовали профессоры Грэйволф и МакГонагалл. Когда он вновь взглянул на Бертрама, на лице того можно было бы поджарить неплохой стейк. – Если ты, Поттер, - пропыхтел он, - предпочитаешь зарабатывать баллы путём откровенной подтасовки, а не благодаря собственным знаниям и смекалке, то мне тебя очень-очень жаль! – Эй, - одёрнул Сириус крепнущим голосом, - притормози-ка… Ты всё-таки говоришь с моим другом. Обернувшись к нему, Обри презрительно фыркнул: – Надо думать, Блэк, ты тоже не скован чистосердечием по рукам и ногам! Глядя на то, что вытворяет твой братец… Никто и глазом моргнуть не успел, как Сириус выхватил палочку. Бертрам даже не успел потянуться за своей, как оружие Блэка ощутимо упёрлось точно ему в ширинку. – Одно неверное движение – и ты кастрат, - предупредил он, глядя на когтевранца равнодушными глазами, превратившимися в два ледяных осколка. – Я тебя предупредил. – Блэк! Какого обвислого Мерлина вы тут устроили?! Подлетев к спорщикам, Марлин МакКиннон с трудом встала между ними, оттеснив Сириуса от Бертрама собственным телом. Хмыкнув, Блэк опустил палочку. – Жаль, что девушка у тебя красивая, Берти, - громко сказал он, обращаясь к противнику. – Не могу же я оставить такую прелесть без твоей медвежьей ласки. По лицу Марлин было видно, что она не совсем поняла смысл фразы, уловив лишь общий тон. – Блэк! – возмутилась она. – Берти, перестань! – Не вмешивайся в это дело, Марлин, - отрезал Обри, пытаясь оттолкнуть её, но она вдруг обернулась, так что получилось, будто она спиной закрывает Сириуса. – Если я не вмешаюсь, вы друг другу головы поотрываете, - отчеканила она, сверкая глазами. – Вы не станете затевать драку под носом у учителей! – Ну что ты, МакКиннон, - заверил Сириус, опустив руку ей на плечо. – Мы выберем для этого более укромное место… – Убери руки от моей девушки, ты! – рявкнул Бертрам, вскидывая палочку, но вдруг затылком ощутил жгучее точечное прикосновение. – Два шага назад, Обри, - предупредил негромкий, с ленцой голос. – И держи руки так, чтобы я их видел. Сириус не заметил, как к месту их с Бертрамом спора подошёл Регулус, но вовсе этому не удивился – он давно уже знал, что брат умеет подкрадываться чуть ли не профессионально, если только это было ему выгодно. Теперь он стоял точно за спиной Обри, и палочка Регулуса упиралась ему в затылок. – Всё, что ты желал бы сказать моему брату, - нарочито спокойно произнёс он, - можешь передать мне – будь уверен, мы обсудим твою позицию на малом семейном совете и примем коллективное решение касательно твоей персоны. Если, конечно, ты отважишься встать со мной лицом к лицу. У Обри сделалось такое лицо, будто он сейчас то ли заплачет, то ли блеванёт, и Сириус мстительно ухмыльнулся. Хороший мальчик, Рег… Так унизить противника – это нужно ещё постараться. Так и не дождавшись вразумительного ответа, Регулус надменно вскинул брови. – Ты молчишь? В таком случае не смею задерживать. Возвращайтесь к трапезе, - напутствовал он, обращаясь к остальным студентам. – Представление, я полагаю, закончено. Не сразу, но толпа вокруг них поредела. Последним, увлекаемый что-то злобно ворчащей Марлин, поплёлся прочь Бертрам. От внимания Сириуса не укрылось, как на ходу он оборачивается, будто опасаясь, что в спину прилетит проклятие, и всё у него внутри сжалось в приступе мстительного удовольствия. Он обернулся к Регулусу, но брат уже отошёл к столу Слизерина, заняв место рядом со Снейпом. – Ты так и не поговорил с ним? – полушёпотом уточнил Джеймс, убирая палочку за пазуху. Сириус лишь коротко качнул головой. Только Сохатому он рассказал о том, что видел Регулуса в тот день в Хогсмиде – потому что точно знал, что друг не станет его осуждать или давать советы, которые почти наверняка окажутся некстати. Он и сам не был уверен в том, что именно хотел сказать брату, но об одном можно было судить наверняка – если бы Регулус не заколдовал его тогда, то теперь, недели спустя, его, Сириуса, хладный труп гнил бы в земле рядом с телом Нэнси. И от этой простой догадки Сириусу вдруг становилось нестерпимо жарко, будто под воспалённые веки подпихивали раскалённый песок. В гостиную он вернулся лишь поздно вечером. Всё время после ужина он провёл в совятне, в отчаянных попытках составить письмо на имя миссис Поттер. Во-первых, стоило ещё раз извиниться за то, что не смог посетить рождественский ужин, а во-вторых, Сириусу отчего-то хотелось поделиться с ней хотя бы малой толикой того, что его гложет. Обо всём понемногу – о Нэнси, Регулусе, даже о выскочке Бертраме, – лишь бы получить в ответ пару строк, начертанных нежной смуглой рукой. Всё-таки когда-то Дорея Поттер была из Блэков, а потому Сириус лелеял надежду на то, что она, такая бесконечно ласковая и мудрая, всё-таки поймёт его. Перешагнув через порожек, образованный рамой портретного проёма Полной дамы, он сразу увидел столпившихся у камина девчонок, в числе которых была и Лили Эванс. – Сириус! – окликнула она его. – Иди сюда, помоги. У меня уже пальцы не гнутся. Всё по твоей вине, между прочим! – Что-что? – максимально вежливо осведомился он, заранее настраиваясь на долгий и не слишком приятный разговор. Всё-таки Эванс оказывала на него странное влияние – иной раз так взглянет, что оторопь берёт. И что только в ней Сохатый нашёл… – Да брось ты, Лили, - одёрнула её сидевшая на низком пуфе Марлин. Подойдя ближе, Сириус наконец понял, в чём причина столпотворения – в волосах МакКиннон за правым ухом болтался какой-то неаппетитный слипшийся комок, больше всего похожий на жевательную резинку. Ухватившись пальцами, Сириус потянул за ближайшую прядку, и МакКиннон отшатнулась. – Блэк! – протестующее воскликнула она. – Ты что, без волос меня решил оставить? – Не дёргайся – тогда и волосы при тебе будут, - напутствовал он и обратился к Лили: – И кто это сделал? – Джина Турпин, - объяснила стоявшая рядом Алиса, садясь в кресло напротив и с облегчением переводя дух. – Они с Марлин повздорили перед рунами. О причинах ссоры Сириус даже не стал спрашивать – Джина давно оказывала ему знаки внимания, но делала это настолько неумело, что не вызывала у него даже желания просто пофлиртовать, не говоря уже о большем. К тому же, тогда он встречался с Нэнси. Очевидно, теперь, когда он был условно свободен, Турпин решила перейти в наступление и, будучи в охотничьем раже, расценила его стычку с Обри по-своему. – Чёртова грязнокровка, - зло пробормотала Марлин, и Лили возмущённо вскинулась: – Эй! – А что такого, Эванс? – самым добродушным тоном осведомился Сириус, по волоску освобождая Марлин из жвачного плена. – Ты ведь у нас маглорождённая волшебница, а это совершенно другое дело. Марлин после этих слов коротко хмыкнула: – Видишь, даже Блэк понимает разницу! – «Даже Блэк»? – уточнил он, поднимая брови. – Из твоих уст, МакКиннон, это звучит как комплимент. Закатив глаза, Лили упёрла руки в бока и менторским тоном объявила: – В общем, разбирайтесь, а то мне ещё работу для Слизнорта дописывать нужно. Идём, Алиса. – Удачи, Сириус, - пожелала Голд от чистого сердца, и девушки отошли, оставив их с МакКиннон наедине. Провозившись ещё несколько минут, Сириус опустил руки. – Сиди смирно, - приказал он, доставая палочку, но Марлин вскочила на ноги. – Колдовать над волосами не дам, - отрезала она и, будто посомневавшись, прибавила: – Моя мать говорит, что красота женщины на восемьдесят процентов скрыта в её волосах. Тихо хмыкнув, Сириус не мог не согласиться, ведь волосы у Марлин были на зависть многим – густые, осязаемо тяжёлые и гладкие, да к тому же просто потрясающего медового оттенка. – Ладно, садись, - поманил он. – Я спасу тебя и без помощи магии. Окинув его недоверчивым взглядом, она всё же села обратно, повернувшись к Сириусу спиной. Пропустив одну прядь сквозь пальцы, он невольно засмотрелся, как каминное пламя играет на изгибах, и не сразу сообразил, что его окликнули по имени. – Я хотела тебя поблагодарить, - прибавила Марлин вполголоса. – За Оливера. – А, пустяки, - отмахнулся он, и она горько усмехнулась: – Да ты и впрямь крут, если спасти человеку жизнь для тебя – пустяк. В этот момент Сириус искренне порадовался, что она не может видеть его лицо. От её слов он не то чтобы смутился, но вдруг почувствовал себя не вполне комфортно. – Я не то хотел сказать. Просто… – Он задумался, подбирая слова, и наконец хмыкнул: – Не люблю, когда из меня лепят героя. Ну всё, - объявил он, делая шаг назад. – Беги, красотка. Ты свободна. Недоверчиво нахмурившись, она пропустила пальцы сквозь освобождённые волосы и вздохнула с облегчением. – Спасибо, - поблагодарила она, поднимаясь на ноги. – Пойду, смою с себя остатки слюней Турпин. Красноречиво поморщившись, Сириус усмехнулся и проводил её взглядом, пока она поднималась вверх по лестнице в спальню девочек. Уже за полночь, лёжа в постели, он вдруг понял, что ему напомнило то странное чувство, всколыхнувшееся в нём при словах МакКиннон. Ведь ему не впервые льстили – в конце концов, он был всеобщим любимцем, баловнем и откровенным шалопаем, которого невозможно не любить, но… Но. Лесть лестью, но его редко хвалили, и уж конечно похвала почти никогда не была заслуженной – тем более похвала такой красотки, как МакКиннон. Усмехнувшись, Сириус прижал пальцы к губам. А что, сказал он себе, ведь она в самом деле красива. Она стройная и высокая, но не чересчур – наверное, где-то ему по подбородок… Эх, чёрт, неужели за столько лет не рассмотрел? Удивившись такому явному недочёту, он забросил руки за голову и попытался воскресить в памяти её образ до мельчайших деталей, но получалось откровенно паршиво. Что и говорить, девчонки у них на курсе подобрались на редкость симпатичные. Но МакКиннон… Марлин, исправил он сам себя и улыбнулся, когда имя мягко скользнуло по горлу, срываясь с губ. Решив не откладывать это дело в долгий ящик, Сириус поднялся с постели и, как был в пижаме, вышел из спальни. Кажется, его даже окликнул Джеймс, но он не стал оборачиваться – сперва нужно всё проверить. Пройдя сквозь пустую полутёмную гостиную, он остановился у подножия лестницы, ведущей в спальню девочек и превратился в пса – только так можно было подняться по ступеням, чтобы они не трансформировались в наклонную горку-каток. Добравшись до верхней площадки, он вновь стал человеком и, поднявшись в полный рост, постучал в ближайшую дверь справа. Дверь ему открыла сама Марлин. Несколько секунд она смотрела на него, щуря глаза после темноты спальни, видимо, не вполне понимая, что он тут делает в такой час, а после тихо спросила: – Сириус, что такое? Он ответил не сразу, напряжённо глядя ей в глаза. Глаза, кстати, были замечательные – голубые, очень нежного однородного оттенка, в свете факелов казавшиеся сиреневыми. Теперь-то он точно запомнит, что роста она ровно такого, чтобы можно было без усилий прижаться губами к её высокому чистому лбу. Скользнув взглядом по растрепавшимся золотым локонам, влажно облепившим тонкую шею и уходившим под наброшенный на плечи тёплый халат, Сириус взглянул ей в лицо и честно ответил: – Запоминаю. Не прибавив больше ни слова, он повернулся и беспрепятственно спустился вниз по лестнице – очевидно, по логике основателей, если незадачливый кавалер всё же сумел попасть в девичьи спальни, его ум и ловкость заслуживали того, чтобы покинуть любимую с честью. В спальне его уже поджидал Джеймс – сна ни в одном глазу, волосы всклокочены сильнее обычного, а глаза за стёклами очков подозрительно прищурены. Обойдя собственную кровать, Сириус сел точно напротив так, что они с другом иногда соприкасались коленями, и тогда он отважился, наконец, задать вопрос: – Бродяга, ты как? Сириус усмехнулся в ответ, и Джеймс увидел, как у него в глазах блеснул знакомый огонёк предвкушения охоты. – Хочу МакКиннон, - объявил он и снова ухмыльнулся, искривив губы.Глава 4. Профессор
31 декабря 2019 г. в 18:38
Бросив взгляд в зеркало, Римус поправил узел галстука, после чего придирчиво присмотрелся к отражению и решительно стащил скользкую петлю с собственной шеи.
– Ну вот, - одобрительно кивнул Сириус, становясь рядом и приглаживая волосы. – Теперь ты не так уж и смахиваешь на пастора…
– Подвинься, пока я тебя молитвословом не огрел, - отмахнулся он, коснувшись пальцами свежего шрама на подбородке. – И вообще – вы не опаздываете на травологию?
– Не опаздываем, - заверил Джеймс, закидывая на плечо лямку ранца. – Можем ли мы, Лунатик, не проводить нашего друга в последний путь?
Друзья покатились со смеху, и Римус сам вынужденно рассмеялся, хотя Джеймс на самом деле был не так уж далёк от истины – чувствовал он себя так, будто готовился взойти на эшафот.
С самого начала было понятно, что МакГонагалл в своём определении была права и всё происходящее нельзя обозначить иным образом, кроме как «авантюра» и «профанация». Римус сам смутно понимал, что его дёрнуло согласиться, но о принятом решении он успел не единожды горько пожалеть – и вовсе не потому, что не был уверен в своём знании предмета. Ведь одно дело – за ночь написать четыре совершенно разных сочинения по истории магии, потому что Джеймс, Сириус и Питер готовили очередную ловушку для Снейпа, а другое, совершенно другое – объяснить новую тему неуправляемым четверокурсникам с Когтеврана и Слизерина, проверить домашнее задание, поставить отметки и при этом не схлопотать заклятие в спину.
Спустившись в гостиную, он увидел у портретного проёма Лили – поглядывая на наручные часики, она явно кого-то поджидала.
– Наконец-то! – воскликнула она, подняв голову на звук шагов. – Вас, мальчики, только за смертью посылать.
Догадавшись, что дожидалась она именно их, Римус слегка покраснел и уточнил:
– Лили, ну ты-то куда?..
Красноречиво закатив глаза, Эванс тут же улыбнулась:
– Римус… Мы же друзья! Конечно, мне хочется тебя поддержать. Даже если ты утверждаешь, что в поддержке не нуждаешься, - прибавила она, откинув волну медно-рыжих волос на спину.
Благодарно кивнув, Римус ощутил что-то, отдалённо напоминающее угрызения совести. Будучи старостами Гриффиндора, они с Лили проводили довольно много времени вместе, а потому она вполне могла считаться его другом – разумеется, не таким близким, как Мародёры, но всё же другом. И отчего-то это простое совпадение заставляло Римуса чувствовать неловкость, причины которой он не мог объяснить даже сам себе, хотя уж с собой он всегда был предельно честен.
Как и всегда в присутствии Лили, Джеймс тут же распушил перья и нарочито небрежным тоном объявил:
– МакГонагалл сказала, на четырнадцатое февраля нам разрешат выход в Хогсмид. Какие планы, Эванс?
– О, Джеймс, я буду очень занята, - с притворным сожалением вздохнула Лили, первой выбираясь сквозь портретный проём.
Римус и Сириус за спиной Джеймса лишь с тоской переглянулись – чем подобные разговоры обычно заканчиваются, оба знали наверняка.
– Это чем же? – удивился Сохатый, в сотый раз попавшись на удочку.
На ходу обернувшись к нему, Лили одарила Поттера ослепительной улыбкой и пропела:
– Буду биться головой о стену. Это ведь куда интереснее свидания с тобой.
Стушевавшись, Джеймс даже отстал на шаг, но всё же справился со смущением и, догнав Лили, пробормотал:
– Эванс, ну ты чего… Я же… Парни, кончайте ржать! – шикнул он на друзей, которые давились хохотом, из последних сил сдерживаясь лишь из чувства солидарности.
Закусив губы в тщетной попытке спрятать усмешку, Римус первым вышел из-за угла и едва не налетел на профессора МакГонагалл, в последний момент успев отшатнуться и наступив на ногу шедшему позади Сириусу.
– Мистер Люпин, как раз вовремя! – похвалила деканесса, сверяясь с часами.
– С добрым утром, профессор, - поприветствовал он, стараясь не выказать охватившего его удивления. – А что Вы…
Тихо хмыкнув, МакГонагалл объявила тоном, не терпящим возражений:
– Я решила лично удостовериться, что всё в порядке, - а после перевела строгий взгляд на поджидавших чуть в стороне друзей. – Поттер, Блэк, Петтигрю… Мисс Эванс, и Вы здесь?
– Мы решили проводить Римуса, профессор, - поспешила объяснить Лили, немного смущённо улыбаясь. – Из тех же, надо полагать, соображений.
Дёрнув уголком рта, что стоило расценивать как улыбку, МакГонагалл напутствовала:
– Даю вам ровно пять минут. Какой у вас сейчас урок?
– Травология, - объявил Сириус и хулигански улыбнулся: – Будем без опозданий, профессор!
Внезапно коротко, совсем по-женски вздохнув, профессор быстрым жестом поправила Римусу уголки накрахмаленного воротника и удалилась в направлении собственного кабинета.
– Во даёт, - оценил Джеймс, поправив очки. – Видимо, и вправду переживает.
– Всё будет хорошо, - уверенно заявила Лили. – Римус справится.
– Разумеется, справится, - согласился с ней Сириус, хоть такое и случалось весьма и весьма редко. Хлопнув друга по плечу, он напутствовал: – Значит так, Лунатик, даю установку – средний балл слизеринцев не должен подниматься выше «отвратительно»…
– Иди ты, - со смешком отмахнулся Римус, поправляя сумочный ремень на плече. – Вам пора, ребята. Спасибо, что проводили.
Быстро закивав, Джеймс подтолкнул Питера в направлении, противоположном тому, куда удалилась МакГонагалл, и зловещим шипящим шёпотом, явно пародируя Кровавого Барона, напомнил:
– И запомни, Римус… «Отвратительно»…
– Изыди! – со смехом шикнул на него друг и, не в силах прогнать с губ совершенно дурацкую улыбку, открыл дверь класса и вошёл.
Головы всех присутствующих обернулись к нему. Конечно, МакГонагалл обещала, что студентов предупредят, но, видимо, мало кто поверил в то, что профессора может замещать студент – Римус видел это по тому, как вздёрнули брови и зашушукались сидевшие за последними партами слизеринцы. Большинство из них он знал поимённо, но в сложившейся ситуации это мало помогало.
– Я вас приветствую, - улыбнулся он, проходя к кафедре и думая о том, что, будь в классе первокурсники, ему было бы немного легче.
Окинув взглядом разложенные на столешнице материалы к занятию – так, вот и журнал, отлично, – Римус остановился за кафедрой и, окинув взглядом класс, представился:
– Моё имя – Римус Люпин. На время отсутствия профессора Биннса я буду вести у вас историю магии…
Ещё не закончив предложение, он понял, что говорит не то. С его слов всё обстояло так, будто профессор просто приболел и на следующей неделе вернётся к непосредственным обязанностям, что было в общем-то забавно, особенно учитывая реальное положение вещей.
Беззвучно хмыкнув и мимоходом отметив, что такая острота была бы вполне в духе Сириуса, Римус раскрыл журнал и, по головам пересчитав сидевших перед ним студентов, поинтересовался:
– Кто отсутствует?
Ответом ему была гробовая тишина. Коротко вздохнув, он отложил журнал обратно на столешницу и, выйдя на постамент перед кафедрой, прислонился поясницей к тёплому дереву, свободно заложив руки в карманы брюк. Если хотят отмалчиваться – что ж, пусть так. Проверка домашнего задания всё расставит по своим местам.
– Итак, кто может сказать мне, какое у вас было домашнее задание?
Разумеется, вся необходимая информация была вписана в журнал, но ему важно было во что бы то ни стало добиться вразумительного ответа от собственных, с позволения сказать, учеников – иначе ему в этом классе делать нечего.
Обострившийся взгляд уловил какое-то движение справа, и он скосил глаза. Сидевшая за первой партой у окна Аврора, казалось, боролась с желанием нарушить затянувшуюся тишину. Самым краешком сознания Римус отметил, что девочка выглядит значительно лучше, чем накануне, разве что слишком бледненькая.
Оглянувшись на одноклассников, Аврора быстро выдохнула и вытянула руку строго вверх.
– Да, мисс Синистра?
– Нам было задано эссе, профессор Люпин, - объявила она под сдержанные смешки, раздающиеся за её спиной. – О первых официально утверждённых вампирских ковенах.
По достоинству оценив её стремление подыграть, Римус благодарно кивнул и предложил:
– Желаете ознакомить нас с Вашей работой?
Пожав плечами, Аврора развернула пергамент и тихо откашлялась.
– В отличие от других сверхъестественных ночных созданий, - начала она, водя пальцем по строчкам, - вампир, по упрощённой трактовке, является «живым мертвецом»…
Что и говорить, ответила она неплохо – разве что в самом конце запнулась и покраснела, но быстро справилась с собой и закончила столь же бодро, как и начала.
– Очень хорошо, - похвалил Римус, когда она скатала пергамент и выдохнула. – Отлично, мисс Синистра. Десять баллов Когтеврану. У кого-нибудь есть вопросы по эссе?
Сидевший позади Авроры Роберт поднял руку.
– Я не понял, сэр, - признался он. – Если и вампиры, и инферналы – мертвецы, то в чём разница? Неужели только в том, что одни пьют кровь, а другие – нет?
Отбросив волосы с глаз, Римус на мгновение задумался.
– Вопрос мистера Аккерли относится скорее к области защиты от Тёмных искусств, но я всё же отвечу, с вашего позволения… – Оглядев класс и не встретив возражений, он принялся рассказывать: – Если описывать очень грубо, то инфернал – это мёртвое тело, возвращённое к жизни волшебником, в то время как вампир – это инфицированный человек, после заражения умерший и воскресший. То есть, как мы видим, механизмы обращения у вампира и инфернала кардинально различаются. Как совершенно верно заметил мистер Аккерли, вампиры пьют кровь для поддержания элементарной жизнедеятельности организма, в то время как о питании инферналов нам известно отвратительно мало. Большинство теоретиков вовсе придерживаются мнения, что эти создания не нуждаются в пище…
– Но зачем же они тогда нападают? – не сдержался Лукас Крэбб со Слизерина. – Дед рассказывал, что Гриндевальд использовал инферналов и натравливал их на волшебников.
– Вы совершенно правы, мистер Крэбб, - кивнул Римус, локтями опираясь о кафедру. – Именно «натравливал». Как я уже говорил, инфернал полностью подчиняется воле создавшего его волшебника. Они нападают не затем, чтобы добыть пропитание, а для того, чтобы исполнить приказ хозяина. Это не охота, а именно травля в самом гнусном её виде.
– А вампиром можно управлять? – спросила безымянная для Римуса девочка в зелёном галстуке.
– Я так не думаю, мисс…
– Кенсингтон, сэр, - откликнулась она, и он с благодарностью кивнул:
– Спасибо. Помнится, однажды мне на глаза попался трактат Жана Мариньи об истории возникновения вампиров. Так вот, в эпоху античности… – Он осёкся, охлопав собственные карманы, а после зашёл за кафедру и, взяв в руку кусок мела, попросил: – Внимание на доску, пожалуйста.
Он так разошёлся, что вынужден был наколдовать ещё одну доску, чтобы уместить все необходимые даты, имена и схемы, относящиеся к теме урока – а ведь сегодня они должны были говорить вовсе не об этом, а о создании первого Статута об обязательной регистрации новорождённых волшебников-полукровок. Но годы работы отца в Отделе регулирования магических популяций не прошли даром и, хотел Римус того или нет, он знал о представителях малочисленных околомагических сообществ (по официальной формулировке) куда больше, чем любой из сидевших перед ним студентов.
Когда он, наконец, отвернулся от доски, четверокурсники выглядели довольными, хоть и немного обалдевшими от обрушившегося на них потока информации.
– Вопросы есть? – опасливо уточнил Римус.
Ответом ему вновь была тишина – но совсем не такая, как в начале урока, потому что теперь в ней не было и следа враждебности. Просто лекция его оказалась слишком подробной.
– В таком случае прочитаете к следующему уроку параграфы с девятнадцатого по двадцать второй и в следующий раз расскажете мне, что вы уяснили касательно регистрации нечистокровных волшебников, - напутствовал он и улыбнулся, когда в коридоре этажом выше ударил колокол. – Урок окончен, можете быть свободны.
Поднявшись на ноги, разминая затёкшие спины, студенты возбуждённо загалдели – как показалось Римусу, гул был в целом одобрительный. Он сам чувствовал себя как после очередного полнолуния, во всяком случае голова гудела очень похоже. Когда большая часть студентов направилась к выходу, он медленно опустился в стоявшее за кафедрой кресло и, наконец, выдохнул. Теперь всё.
Он не сразу заметил, что в классе не один. Поднявшись на ноги, Аврора подошла к кафедре и остановилась, глядя на Римуса сквозь трепещущие ресницы.
– Ну как? – уточнил он, обессилено откинувшись на спинку кресла. – Совсем никудышный из меня учитель?
Она в ответ лишь фыркнула, склонив голову к плечу и рассматривая его под каким-то невообразимым углом.
– Прекрати нести чушь немедленно. У тебя хорошо получается, - оценила она, убирая учебник в сумку. – Не хочу сказать плохого о профессоре Биннсе, но у него таких интересных уроков я не припомню. Может, тебе самому стать педагогом?
– Не думаю, что это хорошая затея, - откликнулся Римус, но весь его вид говорил о том, что он польщён. – Тебе, выходит, нравится история магии?
Задумавшись на мгновение, Аврора пожала плечами:
– Не то чтобы очень. Во всяком случае, не все её разделы, - исправилась она. – У отца в домашней библиотеке много книг по античной магической истории – я читала их, когда была маленькой.
– Кажется, это – не самое подходящее чтение для маленькой девочки, - оценил Римус, слегка нахмурившись, и подался вперёд, опустив подбородок на сложенные руки. – Эпоха была куда как кровавая.
– Ну, знаешь ли… – Аврора усмехнулась, отбросив волосы с глаз. – Это было не страшнее, чем сказки братьев Гримм. Если уж я не испугалась большого серого волка, то и шамана из племени лангобардов бояться не стану.
Она смотрела прямо на него, а потому сразу заметила, как что-то в его лице неуловимо изменилось, придавая чертам странную трагичность, вряд ли уместную здесь, в залитой светом тихой классной комнате.
– Римус… – окликнула она, и он встрепенулся, садясь ровно. – Я сказала что-то не то?
– Ну что ты… Всё в порядке, - заверил он, спокойно улыбнувшись. – Ты беги, иначе опоздаешь на следующий урок.
– А ты сам? – спросила она, забрасывая сумку на плечо. – Ты что же, теперь вообще не будешь посещать занятия?
– Разумеется, буду, - откликнулся он, неожиданно лукаво сверкнув глазами. – Но МакГонагалл сказала, что за оказанную школе услугу я вправе рассчитывать на кое-какие привилегии – как тут отказать себе в удовольствии пропустить урок зельеварения? Как говорит Сириус, лучший способ избежать соблазна – поддаться ему.
Улыбнувшись, Аврора вдруг прикусила нижнюю губу, будто хотела сдержать рвущееся с языка замечание, но всё же не сладила с собственной болтливостью и исправила:
- Так говорит не Сириус, а Оскар Уайльд. Хорошего Вам дня, профессор Люпин, - пожелала она и вышла из класса, оставив Римуса недоумённо смотреть ей вслед.