***
С самого утра небо было затянуто сизыми тучами, поэтому после обеда в кабинете истории магии было особенно промозгло и серо. Взглянув на парившего перед доской призрачного профессора, Аврора поправила сползавшую с колен книгу и прищурилась, водя пальцем по страницам. Учительство Римуса Люпина не продлилось долго. К немалому удивлению всего преподавательского состава, профессор Биннс после собственных похорон явился в кабинет директора и потребовал, чтобы его восстановили в должности преподавателя истории магии. Слушая рассказ Септимы о досадном происшествии, Аврора не могла отделаться от стойкого ощущения, что у Дамблдора поехала крыша, ведь с требованиями Биннса он согласился и даже повысил призраку зарплату – хоть ни Аврора, ни сама профессор Вектор не понимали, зачем привидению деньги. Вполуха слушая монотонное гудение Биннса о битве в Тевтобургском лесу, она пыталась вычислить, насколько старше Джейн был мистер Рочестер – почему-то ей он показался глубоким старцем, вроде профессора Дамблдора, а потому она искренне не понимала, как бедная сиротка могла влюбиться в старика. С трудом продираясь через словесную паутину, она думала о том, каково же, собственно, её отношение к большой разнице в возрасте между возлюбленными – странным образом до сих пор она не сформировала чёткого убеждения на этот счёт. Поразмыслив пару минут, она пришла к выводу, что оптимальной была бы разница в четыре-пять лет – вполне достаточно, чтобы её избранник был умнее и с ним не было скучно, но и не слишком много, ведь ей не хотелось бы вместо парня заполучить себе ещё одного отца или крёстного. Аврора, подперев голову рукой, посмотрела в окно. С той стороны по стеклу барабанили косые струи дождя – дороги в Хогсмиде наверняка развезёт так, что и не пройдёшь. Не то, чтобы она собиралась завтра туда идти – волшебная деревня никогда не провоцировала у неё взрывов энтузиазма, а после гибели Нэнси и вовсе вызывала лишь негативные эмоции. Помнится, раньше они любили ходить туда вместе с Нэнси и Доркас, но теперь Авроре казалось, что с тех пор прошло уже две или три сотни лет. Конечно, можно было сходить в Хогсмид и одной, но толкаться в одиночестве среди влюблённых парочек было как-то унизительно. Едва дождавшись удара колокола, она сунула Бронте в сумку и вышла в коридор. На сегодня у неё было ещё одно важное дело – найти Джеймса и в жёсткой форме напомнить ему о данном ранее обещании. Ещё две недели назад он пообещал, что отпросит Аврору у миссис Синистра на пасхальные каникулы, но пока что так и не сподобился написать письмо. Она остановилась у окна, размышляя, где вероятнее всего может быть сейчас Джеймс, как вдруг её кто-то осторожно похлопал по плечу. Обернувшись, Аврора увидела стоявшего за её спиной Роберта. – Привет, - выдохнул он, почему-то держа руки за спиной. Смерив однокурсника недоумённым взглядом, Аврора напомнила: – Роб, мы виделись три минуты назад. На истории магии, помнишь? Неловко кашлянув, Роберт вынул руки из-за спины и протянул Авроре пушистый букет какого-то разнотравья, из которого она узнала лишь чертополох и незабудки. – Это тебе, - озвучил он очевидное, сунув букет Авроре в руки. – С днём святого Валентина. – Спасибо, - удивлённо протянула она, присматриваясь к букету, который, несмотря на аляповатость, смотрелся довольно симпатично. – С чего вдруг столько внимания? – Я… В общем, ты сегодня такая красивая… В смысле, не только сегодня, - поспешно исправился он и, быстро наклонившись, попытался поцеловать Аврору, да не по-дружески в щёчку, а прямо в губы. Но Синистра, которая в критической ситуации всегда соображала с поразительной быстротой, успела отшатнуться, так что смешно вытянутые трубочкой губы Роберта мазнули её по щеке, лишь слегка задев уголок рта. – Мерлин раздери, Роберт, что с тобой такое? – возмутилась она, утирая губы тыльной стороной запястья. Бедняга Аккерли побурел как свёкла. Несколько секунд он стоял навытяжку, весь красный и несчастный, а после развернулся и, распихивая учеников, бросился по коридору в противоположную сторону. Посмотрев ему вслед, Аврора честно раздумывала, а не стоит ли выбросить букет, но всё же сжалилась над цветами и, припомнив, что у Джеймса уже должна была закончиться углублённая трансфигурация, спустилась на второй этаж. С Поттером она столкнулась на лестнице и против воли улыбнулась – в руках у друга был букет розовых лилий и коробка конфет. – Это кто тебя так щедро одарил? – насмешливо спросила она, но Джеймс лишь отмахнулся, вытягивая шею и силясь высмотреть в толпе рыжую макушку Лили Эванс: – Ну тебя, Эв! Ты прости, я спешу... – Если ты не спешишь в совятню, - сощурилась Аврора, - то нам вообще не о чем разговаривать. Взяв себя в руки и пристально посмотрев на неё, Джеймс с тихим стоном схватился за голову. – Письмо!.. Эви, прости... Я просто... Мерлин, я забыл, - признался он, уронив руки. – Слушай, давай я завтра прямо с утра... – Джимми, ты обещал! – напомнила она, едва сдерживаясь, чтобы капризно не топнуть ногой. – Без твоего письма мама меня на Пасху к вам ни за что не отпустит! И мне придётся всю неделю терпеть Дестини и тётю Имоджен! Аргумент был куда как весомым, потому что сестра мистера Синистра и её дочь могли своими придирками довести до ручки даже самого уравновешенного человека. Некоторое время Джеймс явно разрывался между данным словом и желанием бежать следом за Лили, но в конце концов лишь обречённо махнул рукой. – Пошли! Подождёшь меня в гостиной. Только быстро, Эви, быстро! Передвигаясь по коридорам почти бегом, они добрались до портрета Полной Дамы, и Джеймс, назвав пароль, первой пропустил Аврору сквозь открывшийся проём. – Поттер! – окликнул его стоявший у камина семикурсник Кармин Гир. – Ты что, не слышал слова МакГонагалл о том, что нельзя водить в Общую гостиную учеников с других факультетов? Или она опять говорила не для тебя? – Шёл бы ты подальше, Гир! – огрызнулся Джеймс. – Что случится такого, если Аврора пять минут посидит в гостиной? Не в коридоре же ей ждать… Или твоё эго от этого как-то пострадает? Кармин, который был большим забиякой, уже надулся для новой поучительной тирады, но внезапно за друга вступился сидевший на диване Римус. – Брось, Кармин, - одёрнул он и прикрыл книгу, заложив палец между страницами. – Если ты так уж беспокоишься, что Аврора пришла сюда выведывать новую тактику нашей команды, то обсуждай квиддич в строго отведённых для этого местах, а не на каждом углу. Аврора, иди сюда. Благодарно кивнув другу, Джеймс легонько подтолкнул её и шепнул: – Посиди пока с Римусом, ладно? Честное слово, Эви, я быстро… – Иди уже, - напутствовала она, коротко вздохнув. – Смотри, как бы Эванс не ушла в спальню, не то придётся букет забрасывать через окно. Тихо хихикнув в ответ на его оскорблённую физиономию, Аврора прошествовала через гостиную и села на диван рядом с Римусом, пристроив букет на сидении между ними. Искоса взглянув на тоскливо поникшие цветы, он достал палочку и приказал: – Виталис! Теперь долго не завянут, - прибавил он в ответ на удивлённый взгляд Авроры. – Спасибо, - искренне поблагодарила она и посчитала необходимым объяснить: – Это мне Роберт Аккерли подарил. Мы с ним друзья. – Кажется, сам Роберт считает иначе, - осторожно заметил Римус, и Аврора вспыхнула: – Мало ли, что он считает. Для меня он просто друг. – А ты ему об этом сказала? Он глядел на неё настолько просто и честно, что она стушевалась и, не успев задуматься над тем, что говорит, выпалила: – А ты сам почему здесь? Разве ты не должен гулять сейчас с Мэри МакДональд? Удивлённо подняв брови, Римус смерил её взглядом. В его глазах не было обиды или раздражения, лишь лёгкое недоумение, а потому Аврора опустила голову, с напускным интересом изучая ковёр под собственными ногами. – До сих пор я был уверен, что никому ничего не должен, - заметил Римус, вновь раскрывая книгу, и она сдалась. – Прости, - выпалила она, очаровательно краснея. – Я часто говорю глупости, за которые потом самой стыдно. Ты не обижаешься на меня, Римус? Правда, не обижаешься же? – Не обижаюсь, - успокоил он, на мгновение подняв взгляд от страниц. – Всё хорошо, Аврора. Стыдливо покраснев, она не знала, как ещё поправить положение, потому что не поверила его заверениям. Она так отчаянно искала тему для разговора, что это, должно быть, отразилось у неё на лице, и Римус вдруг коротко усмехнулся и спросил: – А разве ты не должна быть сейчас с мистером Аккерли? Аврора взглянула на него чуть ли не с жалостью и, явно пародируя его тон, откликнулась: – До сих пор я была уверена, что никому ничего не должна! – а после, тихо фыркнув, прибавила: – Роберт... Это же смешно! – Что же тут смешного? – удивился он. – Он вроде бы неплохой парень. – Неплохой, - согласилась Аврора, - но он... обыкновенный, что ли. Знаешь, он ведь поцеловал меня, - поделилась она и прибавила в ответ на непонимающий взгляд Римуса: – Роберт. Он говорит, я красивая. – Да уж, тут он не соврал, - согласился он, возвращаясь к книге. Оскорблённая его невниманием, она переложила цветы на пол и подсела ближе к нему, держа спину нарочито ровно, сложив ладони на коленях так, как это пристало воспитанной барышне, и капризно окликнула: – Неужели эта книга настолько интересная? Подняв глаза, он с заминкой кивнул: – Да. В ней много здравых идей. – И о чём она? – настаивала она, даже не пытаясь изменить собственный капризный тон. – О любви. Аврора удивлённо фыркнула. Римус никогда не казался ей романтиком в привычном смысле этого слова. Прогулки под луной, любовные сонеты, страстные письма на надушенном пергаменте – всё это можно было отнести, скорее, к Блэку, а потому теперь его смущение было вполне понятно. Наклонившись так, чтобы было видно обложку, она почти по слогам прочитала: – «Мастер и Маргарита»… – хотела озвучить и имя автора, но запнулась на первом же слоге и рассмеялась: – Ну и имечко! – Это русский писатель, - улыбнулся Римус, прикрыв книгу. – И к тому же магл. Уж и не помню, кто посоветовал мне эту книгу… Можешь взять почитать, если хочешь. Он неуверенно протянул ей том, но она мягко отстранила книгу, коснувшись холщовой обложки самыми кончиками пальцев. – Я хочу, чтобы ты мне почитал, - улыбнулась она, но почти тут же жалобно подняла брови – он открыл книгу на первой странице, хотя успел прочесть уже больше половины. – Римус, ну что ты! Необязательно сначала. Просто продолжай читать… – Ты ведь тогда ничего не поймёшь, - озвучил он очевидное и, тихо откашлявшись, начал: – «Однажды на закате весеннего дня на Патриарших прудах,..» - Где? – хохотнула Аврора. – Как-как ты сказал? Он в ответ украдкой закатил глаза. - Если будешь меня перебивать, точно ничего не поймёшь, - предупредил он, и Аврора вскинула ладони, будто сдаваясь в плен. – Слушай, тогда и узнаешь. «…на Патриарших прудах появились двое мужчин. Первый из них, лет около сорока, одетый в серый летний костюм,..» Он успел прочитать полторы главы, прежде чем вернулся Джеймс – отвергнутый, но не сломленный. Мимоходом пожалев друга, Аврора забрала у него письмо на имя миссис Синистра и отправилась в совятню. Для себя она решила, что непременно дочитает книгу самостоятельно и после поделится с Римусом впечатлениями, а заодно подробнее расспросит, какие же именно из озвученных там идей показались ему здравыми. Уже в спальне, улёгшись в постель и потушив ночник, она никак не могла заснуть и всё ворочалась с боку на бок, снедаемая странным беспокойством. Не зря мама говорила, что День святого Валентина – очень глупый праздник, а Вальмонт обыкновенно добавлял, что для того, чтобы признаться в собственных чувствах, не нужно ждать особого дня раз в году. Крёстному Аврора верила безоговорочно, но думала сейчас почему-то не о нём, а о том, что сказал сегодня Римус – про то, что Роберт хороший. Он, конечно, добрый и весёлый, но Аврора никогда не рассматривала его как парня. И сейчас, глядя на складки полога, она попыталась взглянуть на Роберта не как на одноклассника и доброго приятеля, а как на потенциального молодого человека, который дарит цветы, ухаживает... целует, подумала она и содрогнулась от едва сдерживаемого хохота. Честное слово, ну что же это такое... Она, разумеется, понимала, что в жизни всё не так, как в любовных романах, но и то, что пытался сегодня изобразить Аккерли, было смехотворно и неправдоподобно. Аврора сама не могла объяснить, откуда взялась такая уверенность – у них в семье было как-то не принято демонстрировать чувства. Задумавшись, она поняла, что ни разу не видела, чтобы папа целовал маму хотя бы в щёку. Конечно, родители любили друг друга, но их любовь была основана скорее на взаимном уважении и глубокой привязанности, чем на страсти. То ли дело мистер и миссис Поттер, подумала она и улыбнулась. По тому, как Карлус обнимал жену при встрече, коротко и нежно целуя в высокий чистый лоб, как Дорея, утомившись за день, опускала голову мужу на плечо, было понятно, что они любят друг друга даже теперь, прожив в браке не единый десяток лет и имея уже взрослого сына. Задумавшись ненадолго, Аврора пришла к выводу, что тоже хотела бы так – чтобы любить не только в день свадьбы, а и через год, и через десять, и через сорок. Потому что не было на свете ничего нормальнее, яснее и проще такой любви, и вся эта любовь была свет, и верность, и желание оберегать и заботиться. Просто быть рядом. Любоваться. Слушать. Следить восхищёнными глазами. Злиться. Ссориться. Обожать. Засыпать, изо всех сил прижав к себе. Просыпаться вместе. Никому и никогда не отдавать. Обхватив подушку руками, она невольно задалась вопросом о том, каким парнем был бы сам Джеймс. Разумеется, размышления её были чисто теоретическими – представить себя рядом с ним было почти также сложно, как и с Робертом. Хотя внешне Джеймс, разумеется, превосходил Аккерли по всем параметрам – и ростом, и статью, и даже вечно взлохмаченными вихрами, придававшими ему особо очаровательный вид. Впрочем, внешность, конечно же, не была главным. Тот же Сириус Блэк был красивым, как картинка из журнала, но в его присутствии Аврору всегда окутывало таким пронизывающим холодом, что она спешила поскорее уйти. Слишком опасно. Перебирая по одному ближайших друзей Джеймса, Аврора лишь походя вспомнила о Питере Петтигрю – маленьком и смешном, которого она даже не воспринимала как старшего, – и вдруг внутренне запнулась, подумав о Римусе. Она уткнулась носом в подушку, пряча улыбку. Люпин, наверное, был бы хорошим парнем. Пусть он не знатен и не богат, да и красотой не блещет, но каждый раз, когда говорила с ним, Аврора чувствовала ту целеустремлённость, которая заполняла его изнутри от макушки до пят. Он был такой... спокойный, будто на целом свете нет такой силы, способной сбить его с пути, отвлечь от намеченной цели. Он продемонстрировал это в полной мере, обучая их: каждую тему он объяснял до тех пор, пока не понимали все, даже тупоголовая Люси Аберкромби, которую держали исключительно за транши от отца. И почему-то Аврора была твёрдо уверена, что такая твердолобость свойственна ему не только в вопросе истории магии. Ему... Римус...***
Утром в субботу Марлин собиралась с особенной тщательностью. Не то, чтобы она рассчитывала таким образом вернуть расположение Берти – почему-то она была уверена, что они и так помирятся, без дополнительных усилий с обеих сторон. В конце концов, это была не первая их размолвка на почве ревности – хоть она и не давала к этому поводов. Причина, по которой она очень аккуратно заплела две французские косы и даже слегка подкрасила ресницы, была до боли проста: прежде чем идти в кафе мадам Паддифут, где её ожидал Бертрам, Марлин должна была встретиться с Диланом и его женой. То обожание, которое питала Марлин к старшему брату, нельзя было описать никакими словами. Старше неё на двенадцать лет, Дилан практически заменил малышке Марли отца, пропадавшего на службе в Управлении мракоборцев. Нет, Деймос МакКиннон был хорошим отцом, настоящим главой большой семьи и примером для подражания для двух сыновей, и Марлин всегда могла обратиться к нему с любой бедой. Но все мелкие неурядицы и подростковые драмы она несла именно к Дилану, который никогда её не гнал, помогая так, как только мог. Против ожиданий с женой брата у них также сложились очень тёплые отношения. Элси, маленькая и пухленькая, была такой по-домашнему уютной и смешливой, что её невозможно было не любить. И Марлин отчётливо понимала, что эта женщина подходит брату больше любой длинноногой красавицы, ведь она будет любить Дилана так, как он того заслуживает. Натянув тёплое пальто с капюшоном, она спустилась в Общую гостиную и ненадолго замешкалась у камина, проверяя, не забыла ли какой мелочи. Несмотря на то, что время уже перевалило за полдень, в гостиной было практически пусто – ясное дело, все студенты старше третьего курса, разбившись на парочки, давно уже ушли в Хогсмид, чтобы с опозданием отметить День влюблённых. – Отлично выглядишь, - раздался томный, с ленцой голос. Подняв голову от содержимого собственной сумочки, Марлин увидела в ближайшем кресле Сириуса Блэка; вытянув длинные ноги, он сполз очень низко на сидении и теперь лукаво смотрел на Марлин поверх какой-то книги. – Спасибо, - откликнулась она, закрывая сумку и поправляя на плече сползший ремень. – Ты что-то хотел? – Хотел узнать, как тебе цветы, - откликнулся Блэк, без интереса пролистывая книгу. – Ведь ты молчишь... Марлин в какую-то секунду показалось, что у неё из-под ног выбили почву. Некоторое время она смотрела на Блэка, пытаясь понять, шутит он или нет, но он отвечал ей таким открытым и непривычно честным взглядом, что она в конце концов догадалась: – Так эти розы – они от тебя? – Ну да. Тебе не понравилось? Ей отчего-то захотелось расплакаться – как бывало всегда, когда она утрачивала контроль над ситуацией, но неимоверным волевым усилием Марлин всё же взяла себя в руки и прямо спросила: – Зачем ты это сделал? – Разве это запрещено? – откликнулся он, откладывая учебник и забрасывая руки за голову. Понимая, что чёткого ответа она от него не добьётся, и не желая принимать участия в этом фарсе, Марлин поправила охватывающий шею шарф и решительным шагом направилась прочь из гостиной. – МакКиннон! Марлин, да погоди ты! Выскочив следом за ней, Сириус в два шага догнал её и схватил за руку, удерживая на месте. – Погоди, - с усмешкой повторил он. – Давай поговорим. – Я пыталась, но с тобой разве поговоришь? – огрызнулась она, пытаясь вырвать запястье из стальной хватки. – Если уж ты в настроении кого-то облагодетельствовать, то иди и подари букет Турпин – она с ума сойдёт от восторга! А у меня есть парень. – Да ну? – Сириус зло усмехнулся. – Парень, который дарит гвоздики? Закатив глаза от такой подачи, Марлин с трудом сдержала голос и раздельно предупредила: – Слушай, Блэк, я не знаю, в какую шалость ты пытаешься меня втянуть, но тебе эта затея не удастся, даже не рассчитывай. – Что ты можешь знать о моих так называемых шалостях? – уточнил он с ухмылкой, и она согласно кивнула: – Ничего, ты прав. Я о тебе знаю только имя, и то не полностью. – Орион, - откликнулся он и объяснил в ответ на её недоумённый взгляд: – Сириус Орион Блэк Третий, если точнее. Скопировав его чиновный тон, она гордо распрямила плечи и представилась: – Марлин Антония МакКиннон, первая и единственная своего имени. По достоинству оценив такой ответ, Сириус внезапно поднял руку и провёл кончиками пальцев по щеке Марлин – так внезапно, что она даже не подумала о том, чтобы отшатнуться. – Конечно, единственная, - подтвердил он, сверкнув глазами, и, быстро наклонившись, прижался к её губам. Однако жаркому поцелую не суждено было продлиться долго, потому что Сириус почти сразу ощутил, как ему в кадык упирается кончик волшебной палочки. – Понял, понял... – протянул он, отстраняясь и поднимая руки, будто сдаваясь в плен. – Сознаю – перестарался... – Ты что, ополоумел? – прошипела Марлин, по-прежнему держа Сириуса на прицеле. – А что такого? – возмутился он – на этот раз, кажется, вполне искренне. – Если мне придётся жить в мире, в котором я не смогу поцеловать красивую девушку, то так я жить не хочу и не буду! Впрочем, эти слова были брошены уже Марлин в спину; получив желанную свободу, она бросилась вниз по лестнице. В Хогсмиде было хоть и слякотно, но довольно приятно – светило яркое солнце, и Марлин сбросила капюшон, подставив голову и пылающее лицо лёгкому ветерку, обещавшему скорое наступление весны. Она не могла понять, чем спровоцировала Блэка на подобную выходку, и теперь искренне надеялась лишь на то, что Бертрам не узнает о том, кто оказался её тайным валентином на самом деле. – Простудишься, солнышко, - предупредил смеющийся голос, и Марлин, порывисто обернувшись, бросилась к брату. Смеясь, Дилан обнял её с такой горячностью, что едва не оторвал от земли - он всегда был здоровяком, настоящим галлоглас, рыжим как пламя, да в последнее время ещё и вздумал отрастить себе бороду вроде той, что с юности носил отец. Порывисто чмокнув брата в щёку, Марлин расцеловалась с улыбающейся Элси – тёплой и мягкой, как комок поспевающего дрожжевого теста, – и участливо поинтересовалась: – Давно ждёте? – Минут пять, всего ничего, - отчитался Дилан, сверившись с наручными часами. – Мы сами слегка опоздали – с утра наведались в больницу святого Мунго. Обеспокоенно сведя брови, Марлин смерила взглядом пышущего здоровьем брата и повернулась к невестке. – Всё в порядке? Ты не здорова? Элси молчала, стыдливо опустив русоволосую голову, и Марлин ответил брат. – Ну… Ты, вроде как, скоро станешь тётей, - признался он, и Марлин ахнула. – Дилан!.. Мерлин, Элси, я тебя поздравляю! – воскликнула она, крепко обнимая невестку. – Я вас поздравляю! – исправилась она, расцеловав брата в обе щеки. – Родителям уже сообщили? – Пока только моим, - поделилась Элси, очаровательно краснея. – Всё-таки срок ещё очень маленький, мало ли… Прикусив губы, Марлин сочувственно подняла брови. Первая беременность Элси окончилась выкидышем на довольно позднем сроке, поэтому теперь было очень много оснований для страха, но всё же счастье от прозвучавшей новости оказалось сильнее. – Всё будет хорошо, - заверила она, ласково погладив Элси по щеке. – И я всё ещё надеюсь на статус крёстной! – Ну ясное дело, Марли, - хмыкнул Дилан и выглядел при этом жутко довольным. Втроём они неспеша пошли по главной улице, наслаждаясь чудесной погодой. На ходу Марлин рассказывала брату и невестке о происшествии с букетами и реакции Берти. – Что этому Блэку от тебя нужно? – насторожился Дилан, на что Марлин лишь досадливо отмахнулась: – Ой, да откуда мне знать! Ему, поди, скучно, вот он и пытается найти себе развлечение. – А вдруг ты ему правда понравилась? – предположила Элси, натянув на уши вязаную красную шапочку, и засмеялась: – Ну что ты смотришь букой? Почему бы и нет. Ты ведь вон у нас какая красавица. На это Марлин ничего не ответила – она знала, что красива, и была достаточно честна с собой, чтобы признать это. Но что же теперь, ей просто так терпеть выходки Блэка? Между тем Элси на ходу поменялась местами с мужем и, взяв Марлин под руку, вкрадчиво произнесла: – Ты припомни, милая... Может, он как-то иначе вёл себя в последнее время? Ничего исключительного Марлин припомнить не могла. Разве что... Кроме того случая, когда он ночью пришёл в девчоночьи спальни и долго стоял там, в темноте лестничной площадки, не говоря ни слова и изучая Марлин взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Очевидно, молчание затянулось, потому что Элси деликатно подёргала её за рукав пальто. – Как его зовут хотя бы? – настаивала она, едва не подпрыгивая от восторга, и Марлин с придыханием ответила: – Сириус.