***
Трансфигурация прошла более, чем сносно. Мои пыхтения над докладом окупились даже больше ожидаемого — написанное прочно засело в голове так, что я каким-то невиданным успехом смогла подкрепить подобие репутации в глазах Макгонагалл и попутно принести гриффиндору дражайшие баллы, за которые тут, разве что, только не пиздились. Не знаю откуда такое рвение поскандалить, но с каждым таким случаем мне всё больше казалось, что на факультет отправляли не за личностные качества, а за потенциал вцепиться кому-то в трахею. Других вариантов я не наблюдала. Нет, сами посудите, разве этот задрипанный кубок в конце года того стоит? Я всё понимаю: командный дух, рвение к учёбе, бла-бла, но, как мне кажется, для местной школоты это была лишь очередная причина подебоширить и почмырить неугодного за цвет галстука или, прости Господи, за чистоту крови. Знатоки ДНК, тоже мне. В любом случае, если забить на мои истинно не авторитетные взгляды, выпендриваться познаниями было приятно. Хотя бы просто потому, что в такие моменты я переставала чувствовать себя отпетым лохом. В кабинет Рун я влетела как золотоордынское иго. И пусть не опоздала, но своевременно обнаружила, что весь курс уже давно уместился и свободных парт просто напросто не осталось. Через раз пыхтя отдышкой, бегло осмотрелась в поиске знакомых лиц. Сириус нашёлся на третьем ряду с каким-то мальчонкой из Хаффлпафа. Знакомые лица на это заканчивались. Взгляд бегал по заполненным шумящим компашкам, а свободная парта виднелась на первом ряду. За неимением других вариантов, я подошла к уместившемуся возле окна парню, кое-как воздержавшись от неловкого покашливания. Он перевёл свой пространно-сканирующий взгляд на меня практически сразу. Сизые глаза, возможно, просквозили бы мне во лбу дыру, если бы могли. В голове пронеслись воспоминания. Я его уже видела! Да, точно, тот чудик с плавающей походкой, указавший мне на кровь, когда я в припадке съездила кулаком о стену в женском туалете. Синий галстук Рейвенкло, белые волны длинных волос, собранных в незатейливый хвост на затылке и вопросительно вскинутые брови. Точно он. — Привет. Свободных мест не осталось. Ты не будешь против, если я присяду? — затараторила я сбивчиво, так и не решившись присесть. Парень склонил голову, отчего кулон с ярко-красным камнем на шее дрогнул. Он медленно кивнул. Что ж, в кругах скупых на бессмысленные разговоры аристократов, это, наверное, можно было счесть за целое снисхождение. Я уместилась на второй стул, зевая в кулак и доставая этот клятый пергамент, которого в моей жизни было непозволительно дохрена. — А я тебя помню, — вдруг пропел рейвенкловец. — Мы уже виделись. — Да, виделись, — согласно проговорила. — Перед кабинетом Заклинаний, верно? Тот сперва согласно угукнул, но почти сразу продолжил: — Это была не первая наша встреча, девочка-оникс. — Прости? — В Дырявом котле! — воскликнул парень с таким видом, будто я забыла нечто безумно важное. — Ты казалась смутно потерянной. Смутно потерянной? Девочка-оникс? Я уставилась на данного индивида со всем существующим во мне интересом. Да, реально. Я тогда его ещё за опытного Хиппи приняла. Только не говорите мне, что это… — Зовут Ксенофилиус Лавгуд меня, — рейвенкловец протянул мне длинную узкую ладонь с набором бессвязных, между собой не сочетающихся ярких браслетов на худом запястье. — Юджин Джонс, — не растерявшись, шустро пожала ледяную ладонь. — Джонс Юджин, — пробурчал Ксенофилиус себе под нос, уставившись куда-то в потолок. — Тебе подходит оникс, да, я не ошибся. Я вновь посмотрела на его колье. Угловатый алый самоцвет очень напоминал гранат. — Оникс? Ты про драгоценный камень? — Про него, да, — проговорил парень, под нос потягивая гласные. — Как твоя рука? Я неосознанно взглянула на почти заживший рубец, выделявшийся покраснением на коже. Болеть перестал буквально на следующий день, а вот не содрать покрывшую рану плёнку было целым испытанием. Я выдавила из себя жалко-отчуждённо: — Всё в порядке, спасибо. — Обувь у тебя интересная, — задумчиво пропел Ксено, занятый уже чем-то другим. Он медленно кивнул на мои ноги. Я любовно посмотрела на свои родные, поношенные и пережившие буйства екатеринбургских дорог кроссовки с истоптанной, когда-то яркой жёлто-красно-синей подошвой. Паль палью, но удобные. Правильно всё же говорят: что не придумал Бог, то придумал Китай. Вот благодаря их на некоторое удивление качественному детищу мне этим летом не пришлось особо тратиться на обувь, за исключением, разве что, пары лоферов. Для галочки. Чтоб Норма не откинулась при виде моей возмутительной бескультурщины. Где ж такое видно, чтоб со школьной формой носили безвкусные говнодавы, прости Господи, извини Гуччио Гуччи!.. Наглость какова, да? Иногда казалось, что Норму в своё время заморозили, потеряли, а потом назло нашли и нам выпала доля маяться с пережитками прошлого. У неё фамилия не Роджерс, случаем? Если да, я официально забиваю за собой звание Ванги. Ладно, это всё лирика, главное, что новые шнурки я таки достала в старом комоде среди прочей рухляди. Зелёные такие, миленькие, один короче другого. Лавгуд прогудел себе под нос что-то, издали напоминающее «красиво». Я гордо приосанилась. Ну, наконец кто-то оценил! Появление Лукреции Пруэтт ознаменовалось затихшими в раз волшебниками и неизменным стуком каблуков. Её низкий голос прогудел подобно удару в гонг. — Здравствуйте, седьмой курс. Касательно задания, которое вы выполняли на прошлом занятии… Стоило ей подойти к рабочему месту и взмахнуть волшебной палочкой, как стопка пергаментов тут же по одному приземлилась напротив школьников. Пергамент перед моим в раз перекосившимся жбаном источал убийственную ауру. Я почувствовала, как нижнее веко дрогнуло в ужасе увидеть перечёркнутые напрочь задания, но опасения, к моему огромному удивлению, не оправдались. На пергаменте красовалось лишь несколько незначительных исправлений касательно самого написания рун: кривая чёрточка или же наоборот недоведённая линия. И, охренеть теперь, Сириус действительно дал правильную подсказку! Я с облегчением выдохнула. Ещё немного и я начну гордится своей удачливостью. Ну, ладно, ещё поистине железобетонным терпением Геральда, который выплясывал вокруг моей тормознутости напару со старческим маразмом, пытаясь вогнать в мозг хоть какие-то познания о Древних Рунах. — Я была приятно удивлена вашими результатами. Конечно, без ошибок не обошлось, однако, — губы Пруэтт дрогнули в каком-то механическом подобии улыбки, — вы хорошо справились. Тем не менее, давайте продолжим. Как вы знаете, руны нередко используют для защиты определённых предметов. Я принялась записывать. Лукреция армейской походкой выхаживала между рядов, диктуя заученный наизусть материал. По носу ударил резкий запах шалфея. Своеобразные у неё предпочтения в парфюмах, что могу сказать. — Рунические ставы могут выполнять различную функцию, — хмуро проговорила женщина. — В первую очередь, конечно же, защитную. Интересно, а возможно ли накладывать руны на крестражи?.. Страница впереди лежащей книги во всей красе демонстрировала замысловатый черканный ромб с множеством извилистых, внезапно заостряющихся в фигуры рун. С другой стороны, я не совсем представляю себе этот процесс. Пупок развяжешь только так, пока все эти подобия пентаграмм вычерчивать будешь. Тут нужно быть либо законченным Винчестером, либо просто гением. Мимолётная мысль о крестражах, так или иначе, заставила меня поморщиться. Субботний разговор с Камиллой всплыл в голове против моей на то воли. Всё это время я всячески старалась отфутболивать любой намёк на чувство… страха. Я не чувствовала вины. Не чувствовала необходимости бросаться в ноги к Леруа с извинениями. Мы просто остались при своих мнениях. В любом случае, незнание того, что мне делать в первую очередь, нагнетало. Что я могла? Время не резиновое и старательно давило своим маршем на хребет. А что если… я понимаю, прозвучит бредово и самонадеянно, но! Что если я начну искать крестражи? В смысле, тихо, медленно, спокойно, не привлекая лишнего внимания? В случае чего запрягу в помощь общагу. Словив себя на этой мысли, пристыженно выдохнула. Машинально выводящая предложение рука дрогнула. Им ведь это не нужно. Им ведь не упали трагедии волшебного мира ровно ни на метр огорода. Но ведь если попытаться донести свои планы до всей свиты, кто-нибудь должен понять? В смысле, общага ведь точно осознаёт масштаб надвигающихся дел. Да и к тому же, Геральд явно не был фанатом тактики «сиди и не отсвечивай», раз запасся контактами со здешними звёздами. Сидеть и не отсвечивать при всём желании не вышло бы, ведь о существовании попаданческой психушки под прикрытием пансиона знала каждая третья рожа. Я задумчиво подперла щеку ладонью, уставившись в потолок. Хорошо, во всех этих исконно благородных начинаниях действительно был смысл. Ну, или хотя бы его доля. Отсюда вытекало следующее: если и стоило давать старт Камикадзе-шоу с поисками, то начинать стоило с самого очевидного и более доступного — с диадемы Кандиды Рейвенкло. Не обессудьте за наивность, но это ведь реально звучит как план! Понимаю, надёжный как швейцарские часы, но всё же план. До проработки детальной пошаговой инструкции «о том, как грамотно получать пиздов свыше» было далеко, однако сейчас я хотя бы могла примерно предположить ход своих же действий. Итак, я знаю расположение Выручай-комнаты, знаю, что где-то в её трущобах дожидается своей кончины шизоидный паззл от сознания Володи. Конечно, лишний раз проштудировать информацию с вариантами на способы ликвидации крестражей лишним не будет, так что похождения к вершинам будет верным начать именно с книг. Сомневаюсь, что найду хотя бы намёк на информацию о крестражах в библиотеке Хогвартса, но попробовать стоило. Глядишь, и на ЗоТИ пригодится. Намеренно приободрившись духом, я проторчала до конца занятия, словно на иголках. Ксенофилиус периодически косился на меня своей безгранично выдающейся периферией, а я делала вид, что воодушевлённо катаю лекцию, одним лишь чудом залетающую в уши. Катать-то я действительно катала, а вот запоминать — ни разу. Мозг в кой-то веке уверовал в силу своей гениальности и был далёк от Древних рун. По окончанию занятия я поспешила на обед. Пока я отчаянно думала мысли, касающиеся совершенно бытовых вещей — ну, понимаете, спасение мира, все дела, — позади меня раздался торопливый шаг и оклик: — Джонс, подожди, — возник под боком Сириус, толком не успевший и запыхаться. Я вздрогнула, против воли выдернутая из комфортной зоны собственных размышлений. Он с завидной утончённостью заправил за ухо прядь волос, продолжив уже более заинтересованно: — как тест написала? Я сконфуженно потупила взгляд и осипшим голосом проговорила: — Да всё в порядке, спасибо за помощь. Блэк сперва недоумённо вскинул брови, уставившись на меня почти что преувеличенно вопросительно. — А, — озарение расплывалось на его лице параллельно довольной улыбке, — ты об этом. Всегда пожалуйста, что ли? Парень в раз приосанился, заправив ладони в карманы брюк. Н-да. С его важностью только в модели для рекламы собачьего корма. — Ты на обед? Я отвлеклась от созерцания ступенек, утвердительно покивав: — Ага. Может, повезёт костью поперёк горла, так и на зельеварение пилить не придётся. Сириус состроил иронично-возмущённую гримасу, впрочем, не продержавшуюся долго. Он разразился коротким смехом. — Чем тебе Слизнорт не угодил? — Он? Да ничем, замечательный мужчина. А вот предмет его — дитина самого Сатаны, — скалилась я безвозмездно, — кажись, я даже начинаю понимать, почему кабинет находится в подземельях. — Оу, даже так? Знаешь, у меня ведь даже впечатление сложилось, что ты метишь в любимчики к Слизнорту. Я судорожно завертела головой. — В любимчики по части рукожопости, разве что. — О, да брось, всё настолько плохо? — подначивал Блэк насмешливо. — Всё ужасно, — обернулась с искренним негодованием. — У меня всё либо на воздух взлетает, либо плесенью кроется в первые же пять минут. Парень, явно довольствующийся тем, что ему удалось развести меня на разговор, отсмеялся: — В прошлый раз вы с Джимом неплохо спелись. — Нужно уметь вовремя вступать во взаимовыгодные отношения. И назидательно покивала. — А с какой стороны это было выгодно Джеймсу? — Ну, я пообещала ему в случае чего докладывать о возможной симпатии со стороны Лили. Мы с Сириусом столкнулись одинаково скептическими взглядами. Блэк, вздохнув, произнёс исключительно разочаровано: — Иногда я хуею с его наивности. Я кое-как не гоготнула, взъевшись подобием главного последователя Платона: — Говорят, от любви слепнут. Amor-и-что-то-там-ещё, да? — Amor caesus, — подсказал Сириус с ухмылкой. — В случае Джеймса это похоже на обречённость. Смех сорвался с губ непроизвольно. С несчастным зрением Поттера только и от любви страдать, ага, действительно. Мы достаточно быстро добрались до Большого зала, в котором уже во всю сновали толпы голодных школьников, а по ушам ездила процессия всеобщего гвалта и столовых приборов. По обыкновению активный стол гриффиндора я привыкла занимать на самом краю, где не побрезговал уместиться и Блэк. Я вопросительно вскинула брови, впрочем, удержавшись от всяких комментариев и пренебрежительных воплей с мольбами сгинуть восвояси излюбленных эпицентров внимания. Последнее стоило особых усилий. Всё же, это было бы весьма сучьим выбрыком, учитывая, что он мне помог на Рунах и, вроде как, стремился излучать дружелюбие. Ну, или его подобие. Я с секунду понаблюдала за безмятежным выражением лица Сириуса, но быстро отвлеклась на еду. Жареная курица с овощами привлекала моё внимание всяко больше. Я с наслаждением откусила мягкий помидор. Мерлин и вся его родословная, как же я восхищаюсь эльфами-домовиками. Клянусь, только на них и держится эта клятая Вселенная! Я расслабленно выдохнула, пережевывая еду и машинально отбирая на край тарелки горох. С детства терпеть его не могу. Стоило мне сделать глоток воды, как позади послышалось настойчивое копошение: — Извольте отвлечься от трапезы. Сквозивший деланой манерностью голос почти застал врасплох. Я натужно прокряхтела что-то нецелесообразное, дрогнувшей ладонью поставив стакан на стол и усилием воли не схватившись за горло. Чьё именно? Догадайтесь с трёх раз. — Надеюсь, — сипло проговорила, — у тебя есть достаточно резонная причина для того, чтобы вырывать меня из компании гастрономических оргазмов. Я вполоборота взглянула на скучающего Мэттью, сложившего руки на груди. Он состроил предельно постную мину и фыркнул. — Тебе письмо из общаги. Я разом подобралась, заинтересованно сощурившись. — От кого? — Умоляю, Юджин, кому ещё ты нужна? — лениво распинался Миллер. Возмущение застряло поперёк глотки, вырываясь: — Да я у них у всех трижды любимица! — Тем не менее, вспомнил про тебя только Макс, — всё с той же заунывной интонацией сообщил парень, механическим движением поправляя серебряно-синий галстук. Он протянул мне ладонь с письмом. — Почему пришло тебе? — недоумевала я, забирая скрепленный чёрной печатью пергамент. — Они отправили одну сову с двумя письмами от Ричарда и Макса, — скупо объяснил Мэттью. — Ясно. Спасибо. — А Камилле тоже прислали письмо, не в курсе? При упоминании Леруа я постаралась состроить как можно более обычный вид, но вышло, пожалуй, чересчур отчуждённо: — Не знаю. Спроси у неё, если так интересно. Мэттью посмотрел на меня неуместно изучающе-долго, впрочем, не допытываясь. Он нахмурился, а на его лице засияла пакостная улыбка. Миллер злорадно похлопал меня по плечу. — Встретимся на Зельеварении, Джинни. Надеюсь, не подорвёшь половину подземелья. Я скривилась от настолько тупейшей попытки вывести меня на негатив, сбрасывая ладонь с плеча. — Бери выше. Если и подорву, то всё. Мэттью тихо хохотнул и, смахнув со лба пряди светлой чёлки, поспешил удалиться. Я быстро запихнула письмо в карман рюкзака, нечаянно смяв край пергамента. Моя рука дрогнула в направлении к вилке и я невольно перевела взгляд на Блэка, который наблюдал за моими действиями во всей своей оценочно-внимательной заинтересованности. Ненавижу когда он так делает. — Твой парень? — предположил Сириус, заинтригованно улыбаясь. Я вымученно воткнула вилку в кусок мяса. Левая бровь нервно дрогнула. Почему каждый индивид считал своим долгом спросить, не ебусь ли я на досуге с Мэттью?! Это уже даже не смешно, серьёзно, это настохорошело во всех своих красках и деталях! — Мой друг, — холодно прошипела. Блэк перестал тянуть предвкушающую улыбку как-то чересчур резко. Весь его интерес, к счастью, в раз исчерпал себя за счёт моей немногословной раздражённой реакции. Сириус вернулся к еде. Обед закончился быстрее, чем я успела сообразить что-то дельное вдовесок своих идей по спасению мира. Кабинет Зельеварения — хотя, умоляю вас, скорее погреб с соленьями, — встретил привычным едким запахом промозглой сырости и напрягающими одним присутствием котлами на партах. Слизнорт уже вовсю пыхтел у котла с готовым, слабо дымящимся зельем мутного снежно-белого цвета. Когда факультеты расселись по своим местам, зельевар, важно подтянув вельветовый галстук, воскликнул: — Здравствуйте, седьмой курс! Итак, вы, пожалуй, весьма заинтригованны? Как вы думаете, что за зелье находится перед вами?.. Я, очевидно ни разу не сияя догадками, окинула взглядом класс. Руки Мэттью и Лили взмыли вверх почти одновременно. Н-да. Не тягаться мне с этими светилами. У меня-то в прошлый раз удалось что-то сообразить только лишь потому, что эти зелья подробно рассматривались в каноне. На шестом курсе, правда, но этому я не особо стала удивляться, мало ли, какие у них тут инновации происходили. Но, что более вероятно, Горация просто хватил маразм. — Мистер Миллер? — Смею предположить, что это Обездвиживающее зелье, профессор. — Верно-верно! — закивал довольным болванчиком Слизнорт. — Пять баллов Рейвенкло. Я тоскливо подперла щеку ладонью. Скучающий по правую руку от меня Поттер, если следовать моим наблюдениям, тоже был не в самом искреннем восторге от происходящего и тупо втыкал перед собой. В любом случае, я была почти уверена, что если у него спросить что-то по части учёбы, то он обязательно ответит. И с большой вероятностью, ответ будет правильным. Участь гения и всё к ней прилегающее. Чего нельзя было сказать обо мне. Слизнорт продолжил вдохновенно щебетать про свойства зелья. Я не до конца улавливала принцип того, как его вообще можно пустить в обиход. Насильственным путём влить в глотку врага? Тогда уж проще Петрификус Тоталус пустить, ну или Инкарцеро. Вариантов много. И не подумайте, я не обесцениваю значимость индустрии зловонного варева, просто не понимаю, как некоторые конкретные зелья применять в реальных условиях. Зельевар торжественно сообщил нам, что конкретно это зелье мы будем варить по одному. Я обессиленно, но от того не менее уныло вздохнула. Гнетущий мою бездарность процесс пошёл. Я встала со стула, критически осматривая котёл и книгу на середине парты. Джеймс уже открыл ту на нужной странице, впрочем, не особо вчитываясь в содержание. Смело. Слизнорт принялся схематично выхаживать меж рядов. Повезло, что я угнездилась около стены со стеллажами, заполненными разномастными склянками-банками, так что при случае внимание будет приковывать мой разлюбезный четырёхглазый однокурсник. Я вылила в котёл воду, осторожно следя за тем, чтобы огонь оставался слабым. Взгляд в спешке пробежался вдоль полок стеллажа, разыскивая нужную склянку. Только я было потянулась к концентрированному соку мандрагоры, как всплывший под боком Джеймс схватился за нужную мне колбу. Я возмущённо округлила глаза, пока парень довольно подгребал к себе чужое добро. Какого хрена?! Я не собираюсь пилить в противоположную часть кабинета только ради этого дебильного сока мандрагоры! — Я первая заметила эту штуку, так что отдавай, — требовательно выставила ладонь. Джеймс растянул губы в уже знакомой мне улыбочке. — Джеймс, я серьёзно. — А я первый взял, — парировал донельзя детским тоном Поттер. — Назови хоть одну причину, почему я должен отдать тебе сок мандрагоры? Я заскрипела зубами. — Ну… сочувствие? — предположила, нервно поглядывая в сторону котла. — Зельеварения — это совсем не моё. Не испытывай судьбу. — К чему эти предупреждения? — парень в усмешке приподнял левую бровь. — К тому, родной мой факультетский собрат, что если зелье взорвётся, тебя заденет в первую очередь. А если ты мне не отдашь сок мандрагоры, оно взорвётся в любом случае. Я тебе обещаю. — Что за подлые угрозы? — преувеличенно обиженно прохныкал Поттер. Угрозы вышли весьма второсортные, согласна, но на войне все средства хороши. Тем не менее, колба перешла мне в руки, а я ускоренно вылила содержимое в котёл. Вода окрасилась в мутный зеленоватый оттенок, а спустя несколько минут зелье закипело. К тому моменту я кое-как измельчила в порошок перо гиппогрифа и жёсткую чешую тритона, судорожно высыпая содержимое в противно булькнувший вуншпунш. В голове отстойно тикал надуманный секундомер, пока моя трясущаяся в ужасе рука помешивала кривой часовой стрелкой зелье. Консистенция приняла насыщенный голубой цвет. Я украдкой взглянула на зелье зевавшего Джеймса, отмечая, что оно выглядит примерно так же. Нарезая корень колокольчика, быстро перешла на лепестки ромашки. Чуть было не перепутав поочерёдность, я забросила в глубину котла сушёный лист невянника и ради приличия пригнулась, в любой момент ожидая взрыва. Его, к счастью, не последовало. Высыпав последние ингредиенты, усиленно принялась мешать варево. Пахло каким-то очень плохим, скисшим, и трижды проклятым подобием мази «Календула». Руки нещадно немели, а я пырила в гладь зелья с таким убийственным ожиданием, что потихоньку начинало раздражать даже меня. Похлёбка мечты крайне медленно принимала серый цвет, поблескивая белесым. Спустя минут пятнадцать, когда мои руки, казалось, были готовы отсохнуть, белесых волн прибавилось, а я облегченно отлипла от котла, убавив огонь окончательно. Слизнорт завис в конце ряда, отчитывая Лонгботтома за густоту зелья и между строк восхищаясь Лили. При упоминании последней, закончивший с зельем Поттер заозирался влюблёнными глазами. Та, уловив его взгляд, лишь медленно проморгалась, отворачиваясь. Джеймс тоскливо поджал губы. И снова эта романтика да драмы. Профессор подошёл к котлу Джеймса, с прищуром принюхался к исходящему от зелья пару. Понаблюдав с секунду за идеально ровной гладью, довольно проговорил: — Очень хорошо, Поттер! А как дела у вашей соседки? Страдальческая гримаса вдоль моего лица мало остановила учителя. Он заинтересованно склонился над зельем и критично хмыкнул. — Неплохо, мисс Джонс, — в голосе слышалась явная степень огорчения. — Однако вы переборщили с чешуёй тритона, от того зелье получилось темнее положенного… Кивок получился тяжёлым. Чувствовала себя не в пример тупее Беллы из «Новолуния». Не знаю как вы, а я начинала подозревать в этом какую-то гадкую закономерность.***
Я заявилась в библиотеку даже неожиданно для самой себя. Огромному помещению, казалось, не было конца и края. В воздухе витал древесный запах и атмосфера застывшей умиротворённости. Нестройные массивные ряды книжных шкафов уходили далеко под высокий потолок, а полки, вопреки прозаичному «таили знания», впитали в себя слои пыли. Я обогнула читальный зал и несмело вышагивала у стеллажей, вчитываясь в таблицы, указывающие на содержание расположенных книг. Фолианты по Защите от Тёмной магии пестрили своим наличием чаще остальных. Изредка встречались и Руководства по обращению с артефактами. Я наугад взяла несколько книг. В четыре часа дня, как оказалось, народ необъяснимо тянуло к энергетическому сосредоточению всея Альма-Матер. Все столы, так или иначе, были заняты. По два, по три, по пять человек. Большинство предпочитали делать домашнее задание в компании. Удостоверившись, что ни одна из книг не планирует рассыпаться в угоду неоспоримой древности, шагнула на поиски свободного стула. Таковой нашёлся. За столом поодаль, где освещение явно было темнее, сгорбилась хорошо знакомая фигура. Я осторожно приблизилась и поставила стопку фолиантов на край стола из орехового дерева. Ремус поднял на меня рассеянный взгляд, отвлекаясь от чтения какой-то больно здоровенной книги. — Можно присесть? — натянула улыбку я, устало вздохнув. В какой раз я уже это спрашиваю? — Конечно, могла и не спрашивать. Люпин тоскливо улыбнулся в ответ. Казалось, улыбаться иначе он просто не умел: каждый раз выходило по-своему грустно. Парень вернулся к чтению, а внешний вид его быстро стал отчуждённым. Я ради приличия раскрыла свой видавший виды блокнот, повертела в ладони перо. Рылась в книгах я не с твёрдым намерением что-то найти, поэтому, не найдя ровно ни черта, должного удивления не испытала. Книги были до того… отфильтрованы, что складывалось впечатление, словно какой-то хотя бы относительно тёмной составляющей дел не было и быть не может. Я в принципе заявилась в библиотеку чисто от скуки и без всякой веры в то, что найду здесь что-то полезное. Конечно, было глупо надеяться увидеть тут хотя бы строку, посвящённую крестражам; раз уж даже достопочтенный Том Реддл запарился, чтобы узнать что-то. А после его бурного интереса и столь же бурных аппетитов, нужная информация не нашлась бы даже в Запретной секции. Очевидно, стараниями Дамблдора. Круг, казалось, мог бы на этом и замкнуться, но план Б по классике сопровождал любого неудачника. Без исключения. Ну, что ж. Нет так нет. Я в любой момент могу начать строчить слезливые мотивы по адресу общаги с просьбами выслать мне какую-то древнюю книжонку на нужную тему. Связи, в который раз убеждаюсь, привносят в жизнь недостающий авторитет. Я зевнула и пролистала ещё с десяток страниц, останавливаясь на более-менее интересных моментах. Вдоволь начитавшись теории про всякие заклинания, устала я достаточно быстро. Ремус к тому моменту всё так же смиренно вычитывал что-то в своей книге. — Не нашла то, что искала? — тихо спросил Люпин, не отрываясь от чтения. Я угукнула. — Странно. Может, стоить поискать ещё? В библиотеке Хогвартса информации не мало. В голосе парня слышалось неподдельное удивление. — Вряд ли найдётся что-то по интересующей меня теме, — отмахнулась я с кривой улыбкой. — Что за тема? — вдруг спросил заинтересованный Ремус. Он поднял на меня горящий взгляд, но тут же его потупил в неловкости. — Прости. Я внутренне напряглась. Стоит ли говорить? Очевидно, нет. Я привлеку лишнее внимание своими претензиями на любопытство к настолько Тёмной магии. И не то чтобы я думала, что Люпин увидит во мне угрозу вселенскому спокойствию — всё же, не ему меня осуждать — но если каким-то дивным образом Дамблдор прознает о моём интересе, то смело надругается над всякими попытками держать всё в тайне от этого великого игромана по части чужих жизней. Молчать. По крайней мере, пока что. Кто знает, как потом себя вывернет ситуация. Съедаемая воронкой гложущих сомнений, я промолчала. Тем же вечером я быстро поужинала и на всевозможных скоростях понеслась на восьмой этаж. Моментами оборачиваясь, чтобы убедиться, что никакой особо заинтересованный в моей жизни персонаж не является невольным сопровождающим, зашагала по коридору. До отбоя было не так много времени. Вызвать своенравную комнату с первого раза не получилось. Я знала, что мне не нужно представлять что-то конкретное, потому как диадема была закинута в Выручай-комнату без определённого помещения. То есть, логично предположить, что меня должен ожидать хлам или, что вероятнее, ничего. Ничего и выходило, собственно. Я переминалась с ноги на ногу как зашуганный тушкан, пырила в несчастный кирпич перед глазами и почти бухтела от бессилия. Задумчиво закусила губу. Если проводить логическое подобие параллели, то все персонажи, попавшие в камеру хранения ненужной рухляди, так или иначе хотели что-то спрятать. Том Реддл прятал эту клятую диадему, Гарри Поттер — учебник по Зельеварению. На месте жертвы генетических патологий органов зрения я, скорее всего, просто бы сожгла адов фолиант, но… Внезапно нахлынувшее воодушевление заставило выудить из глубины рюкзака толком не использованный блокнот. Я крепко сжала его в ладонях, нетвёрдым шагом обходя примерное расположение Выручай-комнаты. Мне нужно спрятать блокнот. Нужно! На третью попытку нервная я с облегчением вздохнула. В стене витиевато принялись вырисовываться очертания огромной двустворчатой двери. Напоследок снова оглянувшись, быстро проскользнула в помещение. Комната встретила меня холодным воздухом. Я судорожно вздохнула. Белые высокие стены казались далёкими путём наличия огромного количества всевозможного барахла вдоль пола. Я перешагнула через игрушечного деревянного пони, оглядываясь по сторонам и не зная, куда смотреть в первую очередь. Взгляд разбегался от такого количества ярких и не очень вещей, заполонивших всё помещение. Игрушки, книги, столы, горы одежды. Представший перед глазами швейцарский банк наталкивал на мысли, что я скорее сдохну от количества пыли, чем найду сокровище всея Рейвенкло. Надо было Мэттью, что ли, позвать… всё ж таки, представитель вороньего факультета. Талисман, считай, целый. Я коротко усмехнулась и принялась грести всё, что попадалось под руку. Колено хрустнуло, когда я присела на корточки и отбросила подальше потрёпанный чёрный шарф. Тот приземлился ровно на стопку газет. Неплохая барахолка вышла бы.***
Эртон выглядел отвратительно окрылённым. Уверена, большая половина присутствующих в аудитории в ответ на такую оценку зашлась бы гневными плевками, но мнение моё от этого изменилось бы мало. В общем-то, как и амплуа профессора с извечно изогнутой самым настоящим оскалом улыбкой, предвкушением в по-идиотски расширенных зрачках и речами, более походящими на змеиное шипение. Тихие шепотки однокурсников назойливо ездили по ушам, а ожидание звонка в преддверии Защиты от Тёмных Искусств в кой-то веке не нагнетало. К счастью, я снова успела занять уже порядком излюбленное место в конце третьего ряда, за самой последней партой возле двери. Апатично-бездеятельный взгляд лениво наблюдал за телодвижениями зависшего у рабочего стола преподавателя. Мой мозг, по правде сказать, слишком устал обращать внимание на внешние раздражители, поэтому безвозмездно капитулировал похуизмом. И мне даже нравилось. Не трудно догадаться, но я не выспалась. Вернулась в гостинную заполночь, каким-то неизвестным простым смертным способом избежав столкновения с Филчем. Такие встречи уж точно не прельщали, поэтому облегчение не покидало меня до сих пор. Я зевала по несколько раз на минуту, периодами опасаясь, что у меня заклинит челюсть. Да, разрешаю сочувствовать: диадему я не нашла ни в цельном, ни в разобранном виде. Напрягало ли это меня? Весьма. В голове сразу же засигналила мысль о том, что что-то пошло не так. Вразрез с каноном. Может, эту диадему уже триста раз растаскали по кусочкам. С другой стороны, отчаиваться я пока не собиралась. Неразобранного хлама хватило бы ещё не на один сердечный приступ чистоплюя, так что и трубить отход было банально рано. Sorry not sorry, Логейн, и всё такое. С началом урока начался и своевременный гундёж Эртона. — Как я и обещал, на сегодняшнем занятии вас ждёт долгожданная практика. Ранее мы мельком затрагивали тему беспалочковой магии и вот, наконец, вплотную займёмся её изучением… Основательно пламенный монолог прервался картинно-оглушительным скрипом двери. Послышалось торопливое приветствие и последующие порывы вежливости: — Душевно извиняюсь, — без капли раскаяния прозябал в актёрством мастерстве Сириус, — я проспал, профессор Эртон. — Боюсь спросить, мистер Блэк, — пухлые губы Энтони дрогнули в натянутой приторной улыбке. У него у самого от такого напускного дружелюбия зубы не сводит? — Откуда в вас столько страсти ко сну, что вы регулярно опаздываете именно на мои занятия? Вне зависимости от того, каким по счёту уроком они расположены. По кабинету разнеслись тихие невнятные смешки. — О, страсти во мне много, — довольно подхватил Блэк. — Я предпочитаю выкладываться на полную во всём, знаете. — Надеюсь, это касается и моего предмета тоже, — протянул Эртон всё с той же интонацией. — Присаживайтесь на свободное место и заодно не поленитесь ответить на вопрос. Сириус стремительно быстро оказался по правую руку от меня. — Как вы думаете, почему при правильном колдовстве палочка — это продолжение руки волшебника? Я сперва не уловила всей философии вопроса, но Блэк даже не изменился в лице. — Потому что испокон веков, ещё до создания волшебных палочек, люди высвобождали магию с помощью рук. — Правильно, — кивнул профессор. — Руки были первым магическим инструментом человека. К слову, это объясняет природу магических выбросов у детей. Смею предположить, что вы, мистер Блэк, уже имеете некий опыт в использовании беспалочковой магии? Ваша семья, пожалуй, должна была вас этому обучать. Знаете ли, ваш младший брат Регулус, — маска статичной незаинтересованности на бледном лице одногруппника дрогнула. Брови Сириуса сошлись на переносице, а Эртон, явно это заметив, продолжил нарочито елейно: — демонстрирует потрясающие навыки. Одарённый парень, который умеет следить за языком. Этого можно было не записывать, мисс Ленг, — снисходительно-слащаво сообщил мужчина сидящей на первой парте слизеринке. — В любом случае, давайте продолжим занятие. Сириус, казалось, был абсолютно спокоен. Его плечи делано расслабились, взгляд вернул себе свою леденящую незаинтересованность в происходящем. Он совсем не был похож на человека, которому адресовали переполненный прелестью гнусных подъёбов спич. И, возможно, именно поэтому Эртон выглядел несколько… разочарованным? О, да ладно. Наблюдать за расхоложенным видом профессора и слушать угодливую сладость в сусальном пиздеже мне быстро надоело. Я снова взглянула на Сириуса. Ладони на столе до побеления костяшек с силой сжались в кулаки, явно впиваясь ногтями в кожу. Согласна, Блэк умел ходить по охеренно тонкому льду между вежливостью и хамством и разводить Дю-Солей любил не меньше. Но реакция Эртона показалась настолько по-детски обиженной, что очевидность его намерений прослеживалась без особых усилий. Задеть ученика попыткой перевести стрелку на ебанутую семейку? Гениальный план. Рабочий, а главное педагогически проверенный. Сириус равнодушно взглянул на меня в ответ. Я всегда плохо контролировала свои эмоции. Да, я умела пускаться в высокопарные речи, когда это было нужно, умела изворачиваться и избегать внимания. Я научилась этому, но так и не смогла приучить себя к тому, чтобы рефлексировать каждую обуревающую сознание эмоцию. Задвигать в дальний ящик? Кое-как, но да. Давать волю во всех проявлениях? Без проблем. Но привить себе до того естественное безразличие было сложно. Мысли всегда рвались наружу, мозг вопил о несправедливости, а язык норовил ляпнуть хоть что-то в защиту. Но Сириус этого не сделал. Быть честной, он казался мне вспыльчивым и порывистым. До этого момента. Он просто создавал о себе впечатление открытого своими эмоциями человека. И сейчас по мне током било осознание того, что Блэк просто чертовски хорошо умел быть… ситуативным? Стрессоустойчивым? И Эртон, оказывается, того не ожидал, но держать язык за зубами умел не только Регулус. В кой-то веке речам преподавателя настал конец. Я задумчиво отвела взгляд от Блэка, смотря перед собой — в спину однокурсницы. Кажется, её звали Нора. — Что ж, дорогие семикурсники, разбивайтесь по парам. Предупреждаю сразу: успех в беспалочковой магии это дело крайне капризное и требует длительного времени. Возможно, что не у всех это выйдет с первого занятия. Однако я в вас верю, — убого поддержал мигом подтаявшую женскую часть коллектива профессор, хлопнув в ладони. — Приступайте! Начните с Экспеллиармуса. Все принялись спешно вставать из-за стола и становится друг напротив друга. Я последовала примеру однокурсников, дожидаясь, пока Сириус сделает то же самое. — Кто первый? — холодно спросил Блэк. — Ты что-то умеешь? — выпалила в ответ под нечитаемый взгляд гриффиндорца. Я развела руками с дрогнувшей в правой ладони палочкой. — Имею в виду, есть ли смысл сначала распинаться на меня, если на это могут уйти часы. Дни. Или недели. Может, с тебя начнём? — Не тараторь ты так, Юджин, — слабо улыбнулся парень. — С меня так с меня. Я неловко кивнула, попеременно поглядывая на потуги остальных семикурсников. То, с какой уверенностью исподлобья они пытались просквозить в друг друге дыры, выводило на истерический смех. Эртон, к моему огромному счастью, принялся отвлекаться на Мэри Макдональд, оставшуюся без спарринг партнёра. Пока мой взгляд затерялся в толпе аж замолчавших от усердия школьников, из дрогнувших от неожиданности пальцев резво выскользнула палочка, приземлившись где-то за спиной. Я очумело хлопнула глазами, вылупившись на Сириуса со всем существующим шоком. — Ты когда успел? — Нужно быть внимательнее, — тихо хохотнул Блэк в ответ на моё бурное недоумевание в тандеме с тормознутостью. — Не отвлеклась бы, так заметила вовремя. — И давно ты так умеешь? — Что именно? — ехидно вскинул брови Сириус. — Колдовать без палочки! — Где-то в четырнадцать начал учиться. Но мои умения, если честно, весьма посредственны. — Погоди! — перебила я в ужасе. — То есть, ты хочешь сказать… кошмар, серьёзно — да не приведи ни один Бог — что Сириус Блэк использовал в одном контексте с… собой слово посредственность?! Парень вновь тихо рассмеялся. — Я-то думал, ты будешь и дальше удивляться моим навыкам. — Если твои посредственны, то моих просто нет, тогда уж, — пожала я плечами, разом сдувшись. — Но, надеюсь, будут. — Ну, — Блэк сделал шаг вперёд, растягивая губы в усмешке и разводя руками в стороны, — я весь твой. Я подобрала палочку, заправляя ту за пояс брюк и переминаясь с ноги на ногу. Носить лоферы было непривычно, но нужно. Не зря же купила, к тому же, выглядели они дорого-богато. Первые восемь попыток увенчались ровно ничем. Сириус смотрел на меня неотрывно, внимательно, следя за каждым малейшим движением с таким скрупулёзным интересом, что я вечно сбивалась с заданного мотива работы. Я аж вся устала от ретивости. Самозабвенно повторяя «Экспеллиармус», гипнотизируя волшебную палочку в руках парня, нелепо при этом напрягая собственные ладони, чувствовала себя совсем уж поехавшей. — Ты можешь не смотреть на меня так?! — вырвалось озлобленным шёпотом. — Не смотреть как? — улыбнулся в ответ Блэк. — Как будто я торчу тебе денег! — Постараюсь, конечно, но это всего лишь мой взгляд, Джонс. Он всегда такой. Старался он не особо, скажу я вам. Да вообще он не старался! Как пырил, так и пырит. А я просто ненавижу когда на меня смотрят в процессе работы или её подобия, если что. Чувствую себя каким-то законченным придурком: вечно то спотыкаюсь, то заикаюсь, то теряю связь с миром и ухожу в себя. И сейчас происходило именно это! — Может, глаза закроешь? — предложила я с надеждой на успех после очередной попытки. — А противнику ты тоже скажешь глаза закрыть? — ехидно уточнил Сириус в ответ. — Дышать потише? Забыть что тебя видели? Я стыдливо возвела глаза к потолку. Он прав. Но что ж я сделаю, если всю жизнь такая проблема! Напряжение копилось. Попыток становилось всё больше, результат по-прежнему не двигался с мёртвой точки. Когда по ушам резанул голос Эртона, оповестивший, что на этом на сегодня лучше закончить, я от бессилия уперлась задницей в спинку стула, переводя дыхание и застёгивая рюкзак и закидывая тот на плечо. — Расстроена? — осторожно поинтересовался Блэк. — Расстроена? — пробухтела в ответ. — Нет, просто ощущение, как будто мне поимели мозг. — Ну, теоретически так и было. Это достаточно выматывающая процедура, — с видом знатока оповестил Сириус. — Нужно время. — Нужно так нужно, — согласно кивнула я. — Рано или поздно получится.***
К концу дня я была всё такой же вымотанной. Последующие уроки прошли спокойно, но муторно, отчего сонливость давала о себе знать с весьма частыми перебоями. Алиса то и дело спрашивала, в порядке ли я, на что получала не особо вразумительные кивки и картонные дежурные фразочки. Пожалуй, мне начинало казаться, что цвет галстука таки играл свою роль. И нет, это не у меня от недосыпа шарики уезжали за ролики. В своё оправдание имелась целая аргументированная точка зрения. Я считаю, что присутствие в касте Гриффиндора превращало меня в жадную до впечатлений и адреналина маньячку. Всё. Невыдуманная история, о которой невозможно молчать. Как ещё можно было объяснить нездоровое рвение прогуляться до восьмого этажа с очевидными намерениями продолжить поиски диадемы, я не знала. Мой мозг делал дзынь-дзынь в страну тупиц? Хотелось верить, что всё же нет. Я вновь достала многострадальный блокнот, стоило только обойти коридор с картиной извечно вопящего Варнавы. Атмосферненько. Жалобный скулёж на фоне вполне себе заменял ОСТ под видом какой-то особо таинственной музыки. Шаг туда-сюда около кирпичной стены в обнимку с красным блокнотом некоторые не безразличные до чужой психики персоны приняли бы за звоночек. Баба Софа, глядишь, уже бы отпаивала меня своими настойками, пока не вырубит на сутки… Я упорно воссоздавала в своей голове одно единственное желание: спрятать блокнот. Не спать. Спрятать. И вот, перед моими глазами снова принялись вырисовываться очертания дверей. Я с зевком подперла стену плечом, потеряно втыкая в играющие тени от пышущего жаром факела на противоположной стене. Это я вот так вот жду, пока в той комнате текстурки прогрузятся, все дела… Я сделала уверенный шаг, но изогнутая белоснежная ручка на двери осталась мною не тронута. Потому как за моей спиной послышалось донельзя впечатлённое, вразнобой заинтересованное оханье. Колени дрогнули и я, чувствуя как разом напряглись все мышцы, обернулась. Четвёрка Мародёров, наблюдающая за красотами двустворчатой двери с неописуемым предвкушением, нагрянула в компанию моего гордого одиночества совсем не кстати. Сонливость как рукой сняло. Я поджала губы, смятенно выдохнув показавшийся спертым воздух. Сириус оглядел поселившееся на моём лице недоумение вперемешку с паникой и усмехнулся. — Теперь понятно, куда ты по вечерам ходишь. Дамы и господа, только что мои планы накрылись медным тазом и бронзовой дилдой.