***
Под конец дня, окрылённая концом рабочих будней, я нежилась в ванной и в кой-то веке наслаждалась тишиной, прерываемой лишь мягким шелестом капель из крана. Тёплая воды словно смывала усталость с плеч, убаюкивая. Тело приятно обмякало, а на голову опускалась сонливость. Таки да, вечер пятницы не может быть плохим. Вытирая мокрые волосы, кривыми волнами ниспадающие на плечи, я взглянула в зеркало. Влажной ладонью проведя по мутной глади стекла, без особого восторга любовалась покрасневшим лицом. Придерживая бежевое полотенце, дабы оно между прочим так не рухнуло на всеобщее обозрение соседок, поплелась на выход из ванной. Чёрт, когда же я перестану забывать брать с собой одежду, не в общаге уже, нужно привыкать… Шлёпая босыми ногами по полу из тёмной древесины, я показалась в спальне с требовательным воем: — Алиса, шмот пода-а-ай. Так, ещё бы в пятку занозу не загнать… Вуд, что удивительно, промолчала. Я задумчиво похлопала глазами, смотря ровно вниз — на свои мокрые ноги с привычным белесым шрамом на правом колене. В комнате зависла подозрительно напряжная тишина. И, оказывается, причина тому была. Стоило разморенной мне вздохнуть и взглянуть на кровать Марлин, как в голове свистом пронеслись мысли касательно того, как же я, блять, опозорилась. Я почувствовала, как кипятком полыхнуло щёки и затылок, как скоропостижно и в муках скончалось здравомыслие. Я неосознанно отвела взгляд, чувствуя, как неприятные скользкие дорожки воды стекают по волосам на плечи. А вовсю предаваться смущению, попрошу заметить, должна была вовсе не я! Возмутительная наглость в лице Сириуса вальяжно устроилась в ложе ненаглядной соседушки Маккинон, между тем даже не удостоившейся предупредить меня о наличии в комнате лишних глаз. В голове припечатался один единственный вопрос, полный негодования: как он сюда пробрался? Разве, согласно хогвартским установкам, вход в женскую спальню не защищён надёжнее достояния Кандиды? Сперва Блэк изумлённо вскинул брови, вовсе не спеша швыряться в мою сторону тканью и просьбами прикрыться. В свинцовых глазах блеснули коварным интересом всевозможные черти. Парень растянул какую-то запоздавшую ухмылку с претензией на любопытство. Я невольно сжалась, попятившись к двери. — О, Джонс, — Сириус в знаке исключительного дружелюбия взмахнул ладонью. — Это всего лишь ты. Я уж было подумал, что у вас в душе всплыла плакса Миртл… И обернулся в сторону так и зависшей у кровати Марлин, заговорчески подмигнув ей. Моё лицо в тот момент надо было видеть. К счастью, я не видела, но всей интуицией чувствовала, как красноречиво дёргается глаз и до скрипа зубов сводит в гневе челюсти. Марлин между тем встрепенулась, покраснела, шикнула на Сириуса недовольно, видимо, таким образом пытаясь заткнуть ненаглядную занозу. — Прогадал, солнце, — оскалилась с очевидно озлобленным тоном, — можешь считать меня повелителем морских глубин. В случае чего составишь компанию дну болота. Блэк отвлёкся от какого-то чересчур внимательного, даже несколько неестественного созерцания взбешённой Марлин, возвращаясь ко мне с неожиданно смятенным видом. Он закусил губу, как-то медленно выдохнул и окинул меня очередным взглядом. Однако такое новшество в отряде эмоций не преследовало его долго. На лице вновь расцвела пиратская усмешка и он, приподнявшись на локтях, рассмеялся. — У тебя на меня большие планы, я погляжу, — парировал, пока я на третьей космической метнулась к своей кровати, подбирая заранее подготовленную пижаму. Не иначе, как лут. — О, так это твоё чудо? — неожиданно умиленно протянул парень. — Милая маечка. Меня почти стошнило. — Благодарю, — выпалила, всей душой надеясь, что мне удалось не измениться в лице. Не хватало, чтобы ещё нерв защемило. — Дать поносить? В голове матерым светофором загорелся собственный долбоебизм. Леший его дери, кто ж меня за язык-то тянул… Не давая более Сириусу времени на ответ и продолжение цирка в целом, на отчего-то дрожащих ногах подлетела к ванной, с резанувшим по ушам скрипом хлопая дверью. Я прислонилась к серой холодной плитке лбом, чувствуя, как глубоко внутри закипает стыд, прилипая к глотке гадкой паникой. Кажется, я только что лишилась всякого желания спать. И жить. Вот, небесная канцелярия, где я так накосячила, что теперь ежечасно позорюсь? Мне, может, какой утешительный приз полагается? Я взвыла шепотом да под нос. Даже не удивляйтесь, здесь и не такому научишься. Господи, что там по списку следующее? Рояль на голову? А если так, то можно просьбу? Без свидетелей, пожалуйста. И вот так зависла я посреди ванной. С маской неподдельного траура и заодно скорби по только-только поднявшемуся настроению на роже. Натягивая клетчатые красные штаны с медвежатами и идентичную им просторную майку на голое тело, со вселенским недовольством перекинула пряди ещё мокрых волос наперёд, дабы хоть как-то прикрыться. А дальше шла ещё более увлекательная миссия… Я медленно вдохнула спертый воздух. Чудом не распластавшись на мокром кафеле, вцепилась в дверную ручку, на пределе скоростных возможностей выпрыгивая из комнаты. И знаете, что я вам скажу? Киркоров так эпично не появляется на своих выступлениях, как я — красная как заправский октябрёнок, в сопровождении пара из ванной, ещё и мечущаяся, словно в зад ужаленная. Овладев всеми навыками ассасина в один присест, добежала до своей кровати под аккомпанемент затихших наблюдателей. Тюфяком упав поперёк кровати, подгребла к себе красный — Годрик, видимо, фанател по этому цвету — плед. Укрывшись, резко, чуть ли не со скрипом позвонков отвернулась к окну. В этом мне уж действительно повезло, так как моя кровать находилась в самом дальнем углу возле окна и втыкать ночью было хотя бы не так апатично. Радовало, что благодаря магии ещё и не поддувает. В стараниях абстрагироваться, зашумела одеялами, удобно устраиваясь на кровати. Всячески стараясь игнорировать факт присутствия всяких левых в комнате, отвела взгляд к своей прикроватной тумбе. Что ж, пожалуй, хлам — это мой личный штамп, который я протяну за собой даже с титулом вторженца в чужой мирок. Вне зависимости от места жительства, я любовно захламляла отведённую мне мебель. Н-да, надо хоть рассортировать как-то будет… расчёска с резинками на рукоятке, подаренные Камиллой персико-бергамотовые духи в незатейливом аккуратном флаконе, серьги, палочка, солнцезащитные очки, кружка с водой. И это всё с учётом того, что ящики были заполнены не меньше. Вон, в первом, на куче прочего барахла, покоиться книга Геральда. Не знаю почему, но я изо дня в день читала это подобие автобиографии. Вновь найдя нужную мне страницу по зелёной ленте-закладке, я принялась перечитывать то, что, казалось, почти заучила. «Прорехи возникают без чьего либо вмешательства, либо же наоборот — с чьей-то помощью? Нам неизвестно.» Я задумчиво постучала ногтем по странице. Действительно, вдруг кто-то таким образом развлекается и прорехи — вовсе не случайность, а результат чьих-то стараний? Покачала головой. Сейчас, спустя столько времени, рассуждать о природе своего переброса в чью-то фантазию было… почти легко. И тут, словно выпав из потока собственных мыслей, заметила громко о чём-то переговаривающуюся парочку прямо по курсу. Фыркнув себе под нос, отчего вся мнимая романтика дала трещину подобно их слащавым улыбочкам, принялась стягивать тяжёлую ткань алого балдахина. Таким образом, дождавшись, пока меня окружит темнота, пихнула книгу под вторую подушку и раздраженно нахмурилась. Вот ненавижу я моменты, когда мне не дают остаться наедине со своим мозгом!.. Спустя несколько тяжелых минут дверь в комнату хлопнула. Раздались шаги и послышались голоса Алисы и Лили. Обе недоумённо вопросили у Марлин о причине нахождения здесь Блэка и, снизив голос до полушёпота, Лили упомянула и моё присутствие. Точнее, сон, который никоим образом нельзя тревожить, да-да. …Ладно, она просто сказала, что пора бы и честь знать: — Повторюсь, Блэк, уже десять вечера. Самое время составить компанию Поттеру. Спустя минут пятнадцать нудятины в спальне я и не заметила, как провалилась в крепкий сон. Внезапно. Походу, их трындёж действовал не хуже индийского ситкома. Как снотворное.***
Разбудили меня назойливым шепотом. Сонно пробубнив себе под нос неразборчивую ересь, раскрыла глаза. Пока где-то поодаль распинались в слезливых спорах на тему чьих-то панталонов, я тупо завтыкала. Не обнаружив ничего, кроме темноты, приподнялась на локтях. Нещадно лагающий мозг подсказал, что меня не замуровали в сундук со шмотками Марлин, а темнота вокруг — это всего лишь прикрытый балдахин. Зевая и потягиваясь, оттянула тяжёлую красную ткань с одной стороны. По глазам ударило слепящее солнце. Соседки, в тот же миг заметив, что я, оказывается, не сдохла, взглянули с таким видом, словно вовсе забыли о моём существовании. Не исключено, что так оно и было. — Мы тебя не разбудили? — осторожно поинтересовалась причесывающаяся Лили. Я заторможенно пожала плечами, наблюдая за тем, как мягко исчезает расчёска в длинных шелковистых локонах. Я сонно прохрипела, оставив риторический вопрос без ответа: — Который час? — Десять утра, — услужливо подсказала Алиса и я присвистнула. Вот это жизнь, вот это я понимаю. Эх, была бы я поэтом или лириком каким-нибудь, так точно воспела бы пару-тройку частушек во славу выходных… С пыхтением откинув от себя одеяло, медленно сползла с кровати. Как только ноги коснулись тёплого древесного пола, я контуженными поползновениями оказалась возле шкафа-купе с зеркалом во весь рост, который я делила пополам с Вуд. Отражение услужливо откинуло всякое желание поспать ещё часик. На щеке отпечатался красный след от подушки, волосы торчали спутанным муравейником, а край майки неизящно задрался. Ничему меня, однако, жизнь не учит; сколько можно с мокрой головой засыпать?.. Меланхолично поправляя пижаму, второй рукой потрепала спутанные на затылке волосы и взвыла себе под нос. — Юджин, какие планы на выходные? — поинтересовалась Алиса, плюхаясь на свою кровать и критично осматривая брошенные на плед рубашки. Я пожала плечами. — Сегодня встречаюсь с Камиллой, завтра благополучное ничего. Марлин в тот же миг полыхнула по мою душу напряженным взглядом, вдруг заговорив: — Прости за вчерашнее. Мне стоило предупредить тебя. Я поначалу как-то замялась, обдумывая сказанное. Эванс и Вуд удивлённо переглянулись. Собственно, бить тарелки и рассыпаться в ненависти особых-то причин не было. Да и тарелок у нас тут нет… — Забей, — отмахнулась с коротким вздохом, между тем подобрав с тумбы расческу и от души проехавшись ею по клоку спутанных волос. — Что я, позорилась в жизни мало? Маккинон помолчала с несколько секунд, прежде чем кивнуть и едва заметно приподнять уголки губ в улыбке. — Думала, ты будешь больше недовольствовать, — с бойким смешком выдала Марлин. Я, пропустив мимо хрупкого эго всякое желание поскандалить, оставила висеть расчёску в волосах без всякой поддержки под видом рук. А всё для того, чтобы махнуть в сторону соседки ладонью и незаинтересованно фыркнуть: — Мне лень. Но, на будущее, советую: обойдись без подобных… внезапностей. Маккинон понятливо кивнула. Тем не менее, не сказала бы, что этот короткий переброс её мятыми — не иначе, как из задницы — извинениями и моим натянутым похуизмом как-то прояснил нашу с ней настороженность по отношению друг к другу. Она, резонно отмечу, не метила мне в подружки, но и желчью брызгать почти перестала. На том, собственно, спасибо. За утренней рутиной время летело почти незаметно. Приведя себя в какой-никакой порядок и закончив с утренними процедурами, принялась потрошить недра своего гардероба. Излюбленные светлые джинсы с завышенной талией нашлись сразу, а вот с поиском жёлтой клетчатой рубашки пришлось повозиться. По итогу этого незапланированного бон-вояжа в Нарнию до меня дошло, что одежды у меня, как оказывается, не так уж и мало. Потому что пока я заново сортировала всё это дарование общаги по полкам, к глотке разве что только ком истерики не подплывал. И вот, когда трусам-футболкам пришёл своевременный конец, я на радостях хлопнула дверцей шкафа и подтянула сползшие джинсы. Похудела, что-ли?.. За всем этим памятным концертом неотрывно следили соседки. — Кстати, Юджин, — неожиданно протянула заинтересованным тоном Марлин. Я вздрогнула, оборачиваясь к отложившей какую-то больно пёструю тунику девушке. — Тот парень… не уверена… Миллер, кажется? Вы встречаетесь? Я невпечатленно закатила глаза, поведя плечом. Маккинон принялась заплетать длинные тёмные волосы в очередную затейливую прическу с косами, а я про себя чертыхалась над необходимостью продолжать разговор. — Нет, не встречаемся. Мы с Мэттью почти что негласные родственнички, — девушка вопросительно хмыкнула, а я со вздохом пояснила: — очень дальние и крайне друг друга не переваривающие. — Он вполне симпатичный, — пожала плечами Марлин. — Аристократичная внешность. Глубокомысленно воздержавшись от колкого «ты только на такую и ведёшься», скорчила приступ тошноты. — Это вы ещё не видели его с заросшей под горшок чёлкой… Маккинон свела брови на переносице, словно пытаясь представить ненаглядного Миллера в амплуа слепой собачки. Не знаю, получалось у неё или нет, но мне-то представлять не надо… эх, наверное, мама бы мной гордилась; всё-таки, так смачно обкороновала пацана! — Он тоже из пансиона Уэйна? — предположила Лили. Я в тот же миг отвесила важный кивок. — Вообще, круто там у вас, наверное, — подключилась взбудоражено Алиса. — Судя по всему, ты очень близка с Камиллой и этим Мэттью. Кстати, та сцена, которую вы устроили у кабинета зельеварения… — Без комментариев, — вовремя слилась я во избежание позора. — Как это — без комментариев? — не поддержала моих потуг Алиса. — Да ты же начала его душить! — Это был безобидный дружеский захват! — развела я руками, состроив оскорблённую невинность. — Он покраснел! — Дорогу нужно переходить на зелёный!.. Вуд недоумённо проморгалась. Я неловко откашлялась в кулак, спешно приняв позу лотоса, отчего ткань красного пледа под ногами собралась гармошкой. Называйте как хотите, но чем не попытка притвориться медитирующим монахом-скитальцем? — Лилс, на совятню не собираешься? — обратилась Марлин к Эванс, на что та, оторвавшись от чтения неизвестной мне книги, задумчиво хмыкнула. Маккинон поторопилась с пояснениями: — Родителям письмо вот отправить хочу… — Да, — согласилась улыбчиво Лили, кивая сама себе. — Думаю, после обеда?.. — Договорились, — довольная ответом гриффиндорка вернула улыбку подруге. Я же параллельно раздумывала как мне поступить, краем уха слушая какую-то будничную чушь соседок. Итак, завтрак я благополучно променяла на здоровый сон и хорошее настроение, а до обеда оставалось… я завертела головой. Круглые часы ровно около кровати Лили подсказали половину одиннадцатого. Оставалось ещё часа полтора. Логично, что Камиллу я смогла бы выцепить только в Большом зале, так как контактами с высшими силами пока что не обзавелась и телепорт не освоила. Мысли о том, чем же себя занять, дрейфовали в голове добрые минут двадцать. Не придя к более-менее устраивающему меня решению, пришлось отдать себя на растерзание домашнего задания. Макгонагалл — потрясающая женщина, но за что? — от души изощрилась задать каждому по докладу на разные составляющие метаморфомагии. В общем-то, начав с откровенной воды, я начиркала в черновике примерный вариант шедевра, оставив львиную долю пустых строк, материал для которых придётся отыскать в книгах. От души заебавшись, убедилась в том, что смиренно заняла делом сорок минут своей жизни. Я отложила тетрадь в ящик тумбы и потянулась. И всё-таки, даже удивляюсь как-то до сих пор — я же, блин, месяц от постоянного присутствия гаджетов в своей жизни отучалась! Конечно, не искоренила соблазн потыкать в виртуально мягкое пузо кота Тома, но более на телефоне делать было нечего. Так, погонять в игры, зарядить, снова погонять, разложить пасьянс… радовало хотя бы то, что у меня помимо смартфона ещё и зарядка имелась, а в общаге додумались какие-то магические розетки соорудить. Вон, Камилла, бедняжка, до моего появления год жила в ужасе, лишь изредка успевая умотать у Макса зарядку. Сейчас, что неудивительно, ломка у меня поутихла. Нет интернета — нет особо и резона. Да и времени, как бы, тоже. Собственно, вряд ли бы я смогла сейчас без вреда психике соседок достать с самого нижнего ящика побитый самсунг. К сожалению, у магглов техника ещё далека от таких новшеств; так что, не спасла бы меня даже Эванс. Про Хогвартс вообще можно не заикаться, у них же тут ебанное средневековье! Кажись, когда на землю рухнет летающая тарелка с предводителем зелёных глазастых человечков, а люди начнут питаться манной небесной и передвигаться исключительно телепортацией, Хогвартс останется нетронутой романтизированной мечтой Игры Престолов. Вот так и провтыкала я в своих диспутах до двенадцати дня. Соседки закопошились, собираясь на обед, отчего я отправилась вслед за ними запоздавшим прицепом. В по обыкновению тёплой, согревающей, казалось бы, одним только цветом красных обоев гостинной, на Лили налетело бешенство в лице Джеймса. Пока озабоченный романтик обещал Эванс чуть ли не свадьбу на берегу розового озера, Марлин с поразившей внезапностью проигнорировала присутствие Блэка, что несказанно меня удивило. Когда и на почве чего они уже успели разругаться? Ещё вчера миловались как голуби на незастеклённом балконе, а сегодня — всё плохо? Они, что-ли, во время сна в астрал уходят и там скандалят? Полноценный сервер для выяснения отношений какой-то. Понаблюдав за поникшей Марлин, пока Эванс поразительно неудачно отфутболивала Поттера подальше от собственного будущего, увидела и Питера. Тот неуверенно мялся на краю софы рядом с Сириусом. Петтигрю поднял на меня больно сонный взгляд серых взгляд и махнул ладонью в жесте приветствия. Я улыбчиво кивнула, про себя отметив, что сегодня Питер надел синюю рубашку поверх чёрной футболки и такое сочетание цветов весьма ему шло. Собственно, на этом моё терпение сошло на нет. Лили распалялась раздражением, но разговор так и не прекратила, заслонив на пару с Поттером выход из гостиной. Взяв ситуацию в свои неумелые руки гаишника, осторожно обогнула соседок. Остановилась рядом с четырёхглазым Ромео и взбешённой Джульеттой, но так и не смогла обойти этот дует. Черти, блин, я жрать хочу! — Двигайтесь, — вставила свои весомые пять копеек в цепочку невнятной беседы. На меня не обратили никакого внимания. — Да чем тебе лилии не понравились? — не унимался расстроенный Джеймс. — У меня аллергия, кретин!.. — Это всё, конечно, невероятно иронично, — уже гаркнула я, закатав рукава рубашки. На меня в кой-то веке обратили внимание, чем я не преминула воспользоваться. Выставив руки, оттеснила голубков по разные стороны, тем самым освобождая себе драгоценный путь к портрету Полной Дамы. Через плечо бросила: — Но имейте совесть, я хочу позавтракать едой, а не вашими речами. И на том была такова. Ха, а пафос не пропьёшь! Хоть когда-то он мне не вышел боком, боже, да я была эпична! Уже в Большом зале я от всего сердца и голодного желудка боготворила местных домовиков, наслаждаясь мясом в кляре. Кисло-сладкий соус растворялся во рту параллельно мыслям о том, что я люблю эту чёртову жизнь в моменты завтраков, обедов и ужинов. К счастью, основная масса людей либо ушла в голодовку, либо просто не сочла нужным обедать в выходной день. Короче говоря, взглядом отыскала Камиллу я быстрее, чем предполагала. Правда, дождаться от неё ответной реакции мне так и не удалось. Леруа нещадно ездила по ушам какому-то широкоплечему парню, тянувшему милейшую улыбочку во все блистательные тридцать два. Прискорбно, но даже когда я было приготовилась швырять в экс-соседку куриной костью через весь зал, Камилла смущённо опустила взгляд в тарелку, пока недо-тарзан-недо-модель-Колгейта накручивал на палец локон её шелковистых волос. Извиняюсь, но меня щас вырвет от такого переизбытка романтики вокруг… Мне пришлось встать и сообщить о своём присутствии лично. Не замечали меня вплоть до момента, пока я с пыхтением не уселась напротив парочки. — Юджин! — воскликнула тут же Камилла, позабыв о спутнике. — Когда ты вообще успела!.. — Смотрела бы дальше носа, увидела бы меня ещё с полчаса назад, — проговорила я с умиротворённой улыбкой. Парень, пригревшейся около Леруа, ни на миг не прекращал сверкать заинтересованной улыбкой. — Не представишь нас, Ками? — пробасил он, стреляя взглядом искристых карих глаз с подруги, на меня. Я со всем существующим скепсисом усмехнулась. — Реально, Ками, чё ж ты как неродная. На милом личике пробежала буря эмоций: начиная смущением и заканчивая гневным недовольством от моего стёба. Ну, уж простите, теперь меня принципиально не остановить. — Вильгельм, это Юджин Джонс — моя лучшая подруга, соседка в пансионе, — я чинно и с пафосом покивала, дожидаясь ещё как минимум пять комплиментов вдовесок, но, не удосужившись услышать хотя бы банальное «умница и красавица» — а я, как бы, дружески надеялась — сразу сдулась. — Юджин, это Вильгельм Эллингтон — мой одногруппник и… — её взгляд заметался в панике, а парень, явно довольствуясь её замешательством, весело прыснул, — друг. — О, как мило, — тянула понятливую улыбочку. Я понизила голос до заговорческого шепота: — Тот самый? Неудачливые друзья с привилегиями ошалело переглянулись. Камилла явно подавила недовольство и стоически кивнула. — Она знает? — ошеломлённо вопросил Вильгельм, выкатив на меня свои больно наивные банки. — Знает, — последовал ответ со сквозившей в голосе нервозностью. Эллингтон захлопал длинными ресницами, сканируя меня пронзительным взглядом. — Гриффиндорка? — просиял озарением он, вглядываясь в моё лицо ещё пуще прежнего. Он щёлкнул пальцами с видом победителя. — Да, точно, Юджин, я тебя уже видел. На седьмом этаже… перед кабинетом древних рун, кажется. Ты была с Сириусом Блэком. Вы дружите? Наученная опытом, я не поддалась на неумелую провокацию. — О, Вильгельм, — елейно улыбнулась я. — Не так хорошо, как вы. Камилла нахмурилась. На её лице читалось неподдельное удивление. — Кхм, — парень хрипло откашлялся. — Собственно, да, мы с Камиллой друзья. — Очаровательно, — отозвалась с железобетонной серьёзностью. — Дружба — это магия, не так ли? — и тут Тарзан вздрогнул больше прежнего. Непонятно, что он хотел больше: то ли согласиться, то ли исчезнуть, поэтому красивое личико перекосило неизвестной мне эмоцией. — Не надо так пырить, глазницы вываляться и в тарелку упадут, ну, — покачала я головой и уныло вздохнула. То ли Эллингтон воспринял мой выпад за чистую правду, рассказанную по секрету, то ли просто стремался, что я побегу трезвонить о его извращенской натуре на весь гриффиндор… короче, пацан не проронил больше ни слова. Просто продолжал кидать осторожные затравленные взгляды из-под своих густых чёрных бровей. Не знаю, на меня такое не действует со времён документалок про Брежнева. — Короче, прошу прощения за подпорченную идиллию, но у меня с Камиллой на сегодня запланированы кое-какие делишки, — начала я пояснять Тарзану, — ну, без избранных членов. На конце фразы мой голос сорвался в писклявый хихик. Ох, вот это я даю, уже каламбуры на ходу сочиняю… Оказалось, двойной смысл дошёл не только до меня, потому как Эллингтон громогласно басисто хохотнул и махнул в мою сторону ладонью. — Да понимаю, Джонс, не тупой, — он вдруг задорно подмигнул, рассеяв всякое напряжение и, осторожно потрепав Леруа по плечу, продолжил: — встретимся вечером, Ками? Леруа быстро взяла себя в руки, кивнув. Мне показалось, или у неё от такого упорства аж зубы заскрипели?.. А заговорили мы только тогда, когда накаченный зад хаффлпафца скрылся из виду. — Вот это орех, — присвистнула я вслед. — Н-да, леди Леруа, а вы любите большие массивы, я погляжу… — Игнорирую, — между тем уронила голову на ладони подруга и сквозь зубы прошипела:. — Ты как вообще? Какой к чёрту Сириус, а?! — То есть, это всё, что тебя волнует? — искренне надулась я, скорчив оскорблённую гримасу. — Ну, знаешь ли, подружка, а как же поинтересоваться насчёт моего самочувствия? Не очень, кстати, спасибо. А за учёбу? Я тут чудом наметила хорошее впечатление у Слизнорта, прикинь? А знаешь, кто мои соседки? Лили Эванс, Марлин Маккинон и Алиса Вуд. И всё, что тебя волнует, это Сириус ебанный Блэк? Не, золотце, я прямо разочарована. — Меня волнует то, во что ты влазишь, Юджин, — Камилла развела руками в стороны, а её брови возмущённо сошлись на переносице. — Потому что я тоже видела тебя с Блэком, только за завтраком. Поэтому и спрашиваю: какого чёрта? На конце фразы её голос звучал почти угрожающе. — За завтраком? — Когда Эридан принесла тебе письмо. — Вау, и что? — я сама не заметила, как повысила голос. — Мы вместе учимся, если ты не заметила! На одном факультете, понимаешь? Я поспешно прикусила язык. — Почему ты просто не можешь избегать эпицентра событий? — воскликнула Леруа в ответ. — Тебе в этой жизни больше заняться нечем? — Какой вообще эпицентр событий? — я резко дёрнула локтем, с шумом задев тарелку. — Мне что, по-твоему, попросить Дамблдора перевести меня на другой факультет? Камилла яростно цокнула. Её щёки налились пунцовым цветом, что свидетельствовало о явном недовольстве. — Просто не понимаю, как ты умудряешься привлекать к себе внимание из раза в раз! — Я не привлекаю ничьё внимание! В чём дело, а? Что такого в том, что я просто общаюсь с людьми? Камилла вскочила из-за стола, хлопнув ладонью по его поверхности. — Да потому что я не хочу, чтобы ты имела что-то общее с теми, кто совсем скоро умрёт! Я медленно выдохнула, чувствуя, как подрагивают пальцы и как бешено пульсирует в висках. Я принялась открывать и закрывать рот. Вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. Опасаясь, что кто-то стал невольным свидетелем нашей ругани, дёргано повертела головой и полушёпотом протянула: — Может, выйдем? Девушка вопросительно хмыкнула, словно отделавшись от наваждения. Спустя долгие несколько секунд она медленно дёрнула головой в сторону. — Прогуляемся? — теперь её голос был на порядок тише. Я фыркнула, но отрывисто кивнула. — Конечно. Камилла нервно повела плечом и со вздохом выудила откуда-то из-под стола чёрную тканевую сумку. Я ошалело вылупилась на то, как подруга расчехляет карманы и достаёт от туда несколько полупрозрачных судков. Сомнительно похмыкав на фоне метаний Леруа, я с озарением щёлкнула пальцами. — Так вот, куда сныкали те судки для еды! — взъелась я доморощенным Шерлоком. — А Норма полмесяца мозг мне полоскала, мол, куда они делись. Видать, как чувствовала… Девушка пальнула в меня больно ледяным взглядом. Я непроизвольно поёжилась и заткнулась. Вернувшись к своему нехитрому занятию, Леруа оперативно скоммуниздила со стола несколько сендвичей с бужениной, пару зелёных гладких яблок и кусочков шоколадного пирога. Надеюсь, Дамблдор не пошлёт в общагу сову с заявлениями о том, что иждивенцы Геральда его вовсю объедают, рассыпаясь в мольбах вернуть нас восвояси. Я скривила оценивающую гримасу, пока Камилла прятала провиант в недрах сумки. Предусмотрительный ход, ничего не скажешь. Большой зал мы покинули не иначе, как божьими усилиями. Подруга непривычно мрачно молчала а я — на секундочку, охреневшая её наездами — покосилась на напряженный лик Камиллы с недоумеванием, еле как поспевая. Нет, серьёзно, до сих пор понять не могу: чего она прицепилась-то ко мне? Преодолев практически пустующие коридоры первого этажа, мы вырулили на улицу в таком же до придурковатого траурном молчании. Попытавшись хоть как-то напомнить о своём существовании, ничтожно прокряхтела: — Ну, эй, ты потише давай, а то я тут ещё оглохну, ага… Леруа, первые несколько секунд вовсе никак не отреагировав, вдруг с опозданием изменилась в лице. Тёмные брови взмыли на лоб, а сама девушка со странной потерянностью отозвалась: — Прости, ты что-то сказала? Я аж подавилась воздухом. — Не, ты что, я тут так, просто красивым лицом свечу для зрительских симпатий. — Э-э… — Забей, — в конец утомлённая выпендрёжем в одни ворота, произнесла я. — Куда идём-то? Камилла остановилась посреди внутреннего дворика, потоптавшись на месте и пространно уставившись в разлетавшийся прозрачными каплями фонтан. У каменной ограды средневекового, слегка заплесневелого декора шкерились первокурсники гриффиндора, на полу присядках маявшиеся какой-то дребеденью. Прищурившись, я с горем пополам распознала в этом настольном ужасе волшебные шахматы, на чёрно-белой доске которых пинали друг друга пешки. На улице было непривычно свежо. Осенняя прохлада как-то чересчур внезапно сменила собой знойную духоту пережитков лета. Я приподняла подбородок, наслаждаясь воздухом с едким запахом далёкой хвои. Небо затянули хмурые облака. — Что насчет поля для квиддича? — между тем предложила Леруа, заправив за ухо прядь растрепанной ветром косы. — Ты там ни разу не была. Я тут же отрывисто кивнула. Всё-таки, фильм это одно, а реальность — совсем другое. Отказываться от возможности залипнуть на логически не вмещающиеся в мой мозг магические красоты я по классике не собиралась. На том и порешили. Поле для квиддича расположилось на западе от замка. Путь оказался по-осеннему свинцовый. Под ногами хрустел редкий ворох пожухлых листьев, вдалеке раздавалось воронье карканье. И было в этом что-то по-особенному умиротворённое. Интересно даже, а в моём мире сейчас зима? Когда меня сюда вкинуло, ведь начало сентября было. Хотя, признаю, все эти логические цепочки особо не имели смысла; зачем сопоставлять два разрозненных даже временными рамками мира? Вот, знаете, в этой жизни есть два состояние: первое — когда ты смирился, второе — когда ты делаешь вид, что смирился. И я, кажется, никогда не пойму, на пути к какому застряла лично я. Впереди виднелись высоченные цветастые трибуны с развивающимися на ветру флажками. Чудом не запнувшись, в несколько быстрых шагов оббежала внезапный спуск по самому его кое-где травянистому краю. Леруа, неловко маневрируя сумкой, последовала моему примеру. И всё же, кроха цивилизации в этом забытом Богом захолустье не помешает. Блять, камень!.. Я заплевалась непонятными даже мне ругательствами себе под нос. Внатуре, какой там асфальт, цемента хоть насыпьте!.. Фух, глядишь, пара-тройка таких прогулок вдоль хребтов матушки-природы, так в Хогвартсе на одного именитого гриффиндорца станет меньше. На одного неуравновешенного полтергейста больше. Стресс сплошной на мою голову, короче. Тем не менее, невпопад булыжники и зелёно-жёлтые ветвистые кустарники быстро сменились гладким газоном с редкими вкраплениями выцветшей травы. Спуск перешёл в относительную равнину, а перед лицом во всей красе застыли трибуны, ткань шахматной расцветки которых у подножия едва слышимо трепал осенний ветер. По правую сторону расположилось простенькое одноэтажное здание с приземистой двускатной крышей из белесой древесины. Протоптанные тропинки вели к двум идентичным двустворчатым дверям. Наличием окон помещение похвастаться не могло. Расценив скудненькую на фоне остальных постройку за стандартную раздевалку, поторопилась вслед за Камиллой. Не вертеть головой подобно колхозному наследию посреди Москвы получалось из рук вон плохо. Как же здесь… красиво! Я уже и не говорю о том, как, наверное, охренительно было бы летать на метле! Да ещё и на такой внушительной высоте, взмывать всё выше, пока лёгкие заполняет промозглый воздух, органы скручивает липким узлом адреналина, а уши закладывает оглушительным ритмом собственного пульса… будто бы в подтверждение моему предвкушающему восхищению, откуда-то из глубины поля показалась тройка фигур в красной форме гриффиндора, нещадно развивающейся на ветру. Золотые полосы на их рукавах зарябили параллельно номерам. Вот это, блин, вау! С губ слетел прерывистый смешок. Фигуры в небе закружили одними им понятными пируэтами, приближаясь к правой стороне стадиона, отдаляясь из поля зрения всё дальше — ровно к трём шестам с кольцами на конце. Высота была точно не менее пятидесяти метров. Издали кольца походили на сочки без сетки для ловли больно мутировавших бабочек. Я с опозданием смекнула, что в небе, по противоположную сторону поля, вовсю мелькали зелёные мошки, которых, походу, стоило идентифицировать как слизеринцев. Леруа, ловко смекнув что к чему, схватила потерянную для общества меня под локоть и оперативно потянула к ближайшей трибуне, обтянутой ало-янтарной тканью, над которой возвышалась далёкая башня в цвет. Мой взгляд наткнулся на ряд узких ступенек, ведущих на вершину трибун и для безопасности перегороженных широкими балясинами. То ли я была совсем под впечатлением, то ли добрались мы действительно быстро, но стоило в край ошалевшей мне уронить задницу на край первой по высоте скамьи, так я просто расплылась в самой идиотской на свете улыбке. Камилла со вздохом уместилась рядом со мной, оглядывая меня с каким-то прозаично-скептичным выражением лица. — Тебе нравится, я погляжу… — Да я, блин, это ж… — затараторила на исходе сбившегося дыхания. — Фух, говорю, офигенно-то как! — Да-да, — без особого энтузиазма покивала подруга. — Смотри слюной не подавись. Совет был весьма дельный, так что я таки с горем пополам принялась стоически собирать осколки своего спокойствия воедино. Периодами подымая голову и щурясь, дабы получше разглядеть манёвры игроков, я с озарением поняла, что это чертовски залипательный вид спорта. Во-первых, зрелищно. Во-вторых, необычно. В-третьих, я просто всё ещё не всегда верю в то, что окружающая меня действительность реальна. Красной блямбой отделившись от команды из семи человек, рассредоточенной по всему полю, один из игроков потерялся из виду, скрывшись за козырьком синей башни. — О, Макдональд за снитчем намылилась, — флегматично проговорила подруга. Я обернулась, вопросительно вскинув брови. — Чего? Ты что, не знаешь кто такая Мэри Макдональд? — Камилла как-то внезапно прыснула на мой совершенно потерянный хлебальник. Я неловко мотнула головой. — А Блэка и Поттера, боюсь спросить, узнала хотя бы? — Блэка и Поттера? — повторно офигела я. — Что за прилив дурости, Юджин? — У меня как-то из головы, э-э, вылетело. Ну, что они игроки. Камилла протяжно хохотнула на мою своевременную попытку отыскать взглядом знакомых заноз. — Джеймс охотник? Камилла согласно промычала. Я сощурилась, наткнувшись взглядом на гордую золотую единицу во всю спину. Ну, кто бы, собственно, сомневался… Парень молниеносно метнулся к кольцам, а от его руки отлетел увесистый мяч. Квоффл. Фух, ну его нахуй; жуткая хрень, ещё и весит как арбуз, наверное… Джеймс в победном жесте крутанулся на месте, пока зазевавшийся вратарь в раздражении пнул даже не дрогнувшее кольцо. Поблизости с Поттером оказался другой игрок, в котором, пожалуй, стоит видеть Сириуса. Тренировка гриффиндора действительно приковывала внимание. Эти постоянные эпичные броски, отбивы, метания по полю… изредка перекидываясь парой фраз с Леруа, я поначалу и не заметила, как над ухом что-то подозрительно неприятно зажжужало. Я мотнула головой, краем ладони взлохматив волосы на затылке. Но повторно сосредоточиться на игре мне не дал повторившийся звук, больше походящий на стаю комаров. Только я было собралась обернуться и отогнать какую бы то ни было магическую нежить, как картинка перед глазами содрогнулась. А потом всё произошло в два счёта: метнувшаяся перед глазами метла, чёрные волосы, переизбыток зелёного цвета и гневно матернувшаяся на испанском Леруа. Я в непонятках приземлилась копчиком на дощатый пол, нелепо подтянув под себя ноги, дабы по ним сверху никто не проехался метлой или ещё чем похуже. На краю трибуны, весьма неудачно спикировав — и почему именно сюда? — застыл слизеринец в потрепанной путём неудачного приземления форме. Я всеми силами пыталась понять что происходит и не пригвоздить пацана отборным потоком матов к месту параллельно. Позвоночник как назло прострелило ноющей болью от такой резкой смены положения. С кряхтением приподнялась на локтях — как будто так и было задумано, ага — и в положении не особо-то располагающем к умным речам забурчала под нос: — Я уж было подумала, метеорит… Парень как-то потерянно тряхнул густой чёрной шевелюрой. Мне кажется, или я где-то это уже видела?.. Помявшись на месте, видимо, тоже не до конца осознав происходящее, он чуть послабил сжатую в кулак руку в чёрной перчатке, в которой едва заметно трепыхались золотые крылышки. Так вот что за комариный писк мне по ушам ездил! Нет, это уже просто возмутительно. У этого мяча-мутанта там геолокация ради приличия хоть установлена? За сими размышлениями позади меня поспешила прийти в себя Леруа. Она нервно схватила меня под хрустнувший локоть, потянув вверх. Я пошатнулась, прежде чем с готовностью выпрямиться. — Прошу прощения, — отречённо проговорил слизеринец, ни на миг не изменившись в лице. Холодные дымчатые глаза прошлись по мне непонятным стеклянным взглядом, прежде чем их обладатель быстренько вернулся на метлу и во всевозможные лошадиные скорости умчался восвояси. Перед моим лицом пронёсся внезапный порыв холодного ветра, а в ушах секундно засвистело словно осязаемой тяжестью. Я помутневшим взглядом дважды недоумённо хлопнула глазами, пока в мозг заползали мысли. Извиняюсь, конечно, если похожу на законченного тормоза, но я тут на эмоциях слетела со скамьи на трибуне хер знает какой высоты, так что мне простительно… — И что это было? — задала вполне резонный вопрос с застывшим выражением лица. Леруа, вовсю отплёвываясь от попавших в рот из-за поднявшегося ветра прядей, пробубнила: — Регулус Блэк собственной персоной это был. Меня почти заклинило. Иисусе, это что, так выглядит издевательство? Кто-то более ноунеймный в эту — к слову, почему именно в эту? — трибуну влететь не мог? Н-да. В ассортименте одни вопросы и мой ошарашенный хлебальник бонусом. — Меня начинают пугать слизеринцы, — поделилась я совершенно убито. — То Снейп из ниоткуда на углу подземелья, то Блэк с неба на голову. Буквально, причём. — Тебе не привыкать, — фыркнула с намёком на подъёбку Камилла. Я сомнительно изогнула бровь и плюхнулась на скамью обратно. — Избавь меня от своего второсортного троллинга. — Троллинг? Лишь правда, золотце, — она покачала головой. — Жестокая правда. Я многозначительно закатила глаза, усилием воли пытаясь переключиться на маячившую перед лицом Макдональд. Она раздосадованно взвыла, видимо, таким образом обозначив своё мнение касательно снитча и Регулуса в целом, зависнув недалеко от трибун. Подлетевший к Мэри со спины Джеймс — как их там не тошнит от такой смены положения? — небрежно потрепал её по плечу, на что девушка лишь качнула головой с хвостом тёмных волос. Тренировка продолжилась. Слизерин и Гриффиндор исключительно театрально игнорировали присутствие друг друга, словно выгородив между собой незримую стену. Вратарём гриффиндора оказался широкоплечий парень, пугающий одними своими резкими выпадами в сторону вслед за мячом. Но, следует признать, мячи он отбивал с невиданным упорством и во всю силу, да так, что те отлетали с пугающей скоростью. И стоило в моей голове проскочить мысли о том, что такому бугаю не то что дорогу, тротуар переходить не захочется, так Камилла с озарением проинформировала: — Забыла, кстати, сказать, ваш вратарь — это младший брат Вильгельма. Дилан Эллингтон. Сил на удивление во мне просто не нашлось. — Тут что, все друг другу родственники?.. Я снова взглянула на резво пинавшего мячи парня. Интересно, а в комнату он бочком заходит? Признаться, как-то плохо представляю, как с такими плечами можно спокойно ходить, при это не вписываясь в арку-другую. Рассыпаясь в праведных дискуссиях с самой собой на тему масштабов качка-вратаря, я краем глаза начала отмечать какой-то форменный движ на мётлах. В общем, что называется, не долго музыка играла — слизеринцы и гриффиндорцы вовсю грозились учинить кровавую расправу. И пусть до этого пока не дошло, ситуация накалялась весьма нешуточная; об этом кричало повисшее подобно липкой паутине напряжение между красно-зелёной толпой. Толпа, кстати, тоже что-то там орала. Вот, момент такой: никогда не понимала этой традиции межфакультетской вражды. И не пойму. Действительно, в чём суть заведомо ненавидеть человека за цвет галстука? Изощрённая причина неприязни, ничего больше сказать не могу. Но вот стереотипно поехавшие башкой школьники униматься между тем не спешили, что начинало действительно настораживать и действовать на нервы. Как бы ещё не пришлось в слезах бежать к Макгонагалл с просьбами успокоить дебилов! Хотя, тогда уж она побежит к Слизнорту, а пока они в охапку с алкоголизмом последнего доберутся до поля, от их дражайших факультетов останется ровно ни черта. Да в жопу их! Господи, хоть бы меня не задело!.. И я с моей паранойей оказалась воистину права. Потому что в следующий момент неизвестный мне парень, изначально выступавший центром процессии зелёных человечков, подался вперёд, тем самым отделяясь от компании. Игнорируя гам гриффиндорцев, он с поразительной уверенностью надвигался куда-то в известную одному ему сторону. — О нет, — вырвалось у Камиллы отчего-то паническим шёпотом. — Сейчас начнётся. — Начнётся? — переспросила я нервно. — Ты о чём?.. Локальный конец света заключался вовсе не в синхронном приземлении на газон. Парень всё с той же непрошибаемой уверенностью заставил прятавшуюся за командой Мэри как-то дёргано отлететь в сторону. Он явно принялся ей что-то говорить, что повергло меня в окончательное недоумение. — Это… — Камилла прикусила губу. — Райан Мальсибер. Он снова докопался к Макдональд. Дело пахнет керосином. Гриффиндорцы между тем не стали терпеть поведение Мальсибера, буквально отталкивая его прочь от Мэри и распаляясь криками больше прежнего. Слизеринцы не остались в долгу, пусть до драки дело всё ещё не доходило. Что, к слову, было удивительным явлением, если вспомнить, что у нас, как бы, есть Джеймс. Кто-то из слизеринцев, явно блистая единственной уцелевшей извилиной на всю команду, прихватил Райана под локоть и попытался оттянуть в сторону остальной команды. Мальсибер особо не сопротивлялся, но, вроде как, продолжал что-то говорить. К счастью, на том представлению подошёл конец — команды, стратегически не оборачиваясь спинами, пикировали на землю. Гриффиндорцы со своеобразной заботой окружили Макдональд, исчезнув в противоположной стороне от слизеринцев. — Плохо верится, что обошлось без драки… впрочем, там и не на то расчёт был, — покачала головой Леруа. — Мэри задела его плечом, пока летела за снитчем вначале тренировки, а Мальсибер по классике не смог от неё отцепиться. — Я думала, тренировка параллельно двух команд запрещена, — я вытянула занемевшие ноги вперёд, ощущая, как неприятно колит пальцы ног. — Всё-таки, мало чего, вдруг ещё мётлами отлупят друг друга. Камилла задумчиво хмыкнула. — Пока до такого не доходило. Да и Мальсибера мало волнует остальная часть команды. — Этот Райан влюблён в Макдональд что-ли? — предположила я хмуро. — Скорее одержим, — девушка вздохнула, прикрыв глаза. Команды окончательно скрылись из виду. — Лезет к ней всегда: в коридоре, на уроках, во время квиддича. Я скривилась, тем самым красочно обозначив мнение о поведении данного индивида. — А в туалет он за ней не ходит? Озабоченный какой-то. Что она ему такого сделала? — Ничего, наверное. Сомневаюсь, что там весомая причина есть кроме его неадекватности. Повисло молчание. Я уставилась на подернутое тяжёлыми облаками небо, всё ещё обдумывая произошедшее. Я слышала о Мэри Макдональд как о персонаже во время своей бурной поттероманской деятельности в возрасте лет тринадцати. Собственно, в каноне о ней сказано в край по мелочи, так что о прессинге в её сторону от местного зелёного авторитета знать не могла. Камилла вздохнула и медленно встала со скамьи, потягиваясь и поправляя мятый край бирюзовой блузки. Я вопросительно вскинула брови. — Мы куда-то идём? — Увидишь, — многозначительно кивнула та. — Надеюсь, не в тайную комнату; мне на сегодня зрелищ хватило… Подруга взглянула на меня вымученно-иронично, а мне не оставалось ничего, кроме как ради приличия отряхнуть ткань джинсов последовать за ней. Путь до Хогвартса прошёл в полном молчании и в сопровождении моих пусть и редких, но чувственных неудовольствий в адрес скалистой местности. То и дело спотыкаясь о угловатые камни, я, запыхавшись как законченный астматик, карабкалась по сухому травянистому склону с шипением и невпопад обещаниями самой себе научиться трансгрессировать. — Думала, после тренировок с Максом тебе всё ни по чём, — хохотнула Леруа, отдышавшись. — Давай-давай, ещё немного осталось. Я выставила большой палец вверх, тем не менее, не изменившись в лице и сохранив всё то же подбитое настроение. Собственно, в чём-то Камилла была действительно права, так как если бы не тренировки с Максом, то я бы просто распласталась на старте сего пути к вершине Олимпа безо всякого продолжения. В общем, ладно, всё не так уж плохо, как звучит от моего первого во всём лица. Когда мы таки заползли во внутренний дворик замка через деревянный мост, Камилла, огибая первокурсников, со свистом выдохнула. — Господи, думала сдохнем… Я согласно промычала, хотя спустя минут десять пешего хода в неизвестность мне стало многим легче. Ну, то есть, у дверей валяться не осталась. Уже в самом замке, неизменно освещённом искристыми факелами, мы без особого энтузиазма плелись вдоль лестниц. Когда перед моим носом скрылся шестой этаж с массивными рамами разнообразных картин, я соизволила гундежом повторить вопрос: — Так куда идём-то? — В Выручай-Комнату, — пожала плечами подруга в абсолютном умиротворении. Да, этот незабываемый подъём на вершину воистину любого стрессоустойчивым сделает… Я вдруг взбодрилась. — Серьёзно? Ты её нашла? — Ага, в прошлом году ещё, — покивала Камилла, гордая своими достижениями. — С Вильгельмом. Мои глаза при упоминании Вильгельма, кажись, закатывались уже просто непроизвольно. Восьмой этаж встретил меня подступившей тошнотой от длительного бдения на туда-сюда вертящихся лестницах и длинным коридором без окон с множеством развилок. Леруа уверенной походкой направилась в левую сторону от увешенной редкими картинами кирпичной серой стены. В один момент я краем уха услышала какой-то невнятный ропот и скулёж. Обернувшись через плечо, наткнулась взглядом на невзрачную картину с потрёпанным холстом, где низенького мужичка вовсю лупили несуразные тролли. — Напротив портрета Варнавы Вздрюченного, — шёпотом протянула подруга и, дождавшись моего нервного кивка, прошествовала прямо. Она зависла у стены с видом донельзя сосредоточенным, а на фоне воплей небезызвестного Варнавы это походило на настоящий дурдом. Так или иначе, пока я в ожидании подвисла подобием шухера на развилке в коридор, пыльная кирпичная стена принялась вовсю деформироваться. Выступили очертания огромной двустворчатой двери с резной поверхностью, в которой различался герб школы. Огонь в кованных чашах статуй горгулий на стенах трепыхнулся. Леруа в предвкушении смяла ткань чёрных брюк. Я бодро подбежала к подруге, неверящим взглядом уставившись на чёткие очертания двери. — Впечатляет, да? — ехидно прохихикала девушка. — Но ты ещё подожди. Шустро вцепившись в дверную ручку, Камилла потянула меня за собой. И прежде чем я успела что-то сообразить, по ушам съездил назойливый звук от удара закрывшейся двери. Я неверяще хлопнула глазами, наблюдая картину, которую наблюдать ни разу не ожидала. — Это наша комната, — шёпотом заключила я, чувствуя, как неожиданно быстро забилось сердце, словно ударяясь о рёбра. — Это наша комната! — продолжила довольная собой подруга. На смуглом лице заиграла широкая белозубая улыбка, а на щеках проступили ямочки. — Охренеть, — я и сама почувствовала, как уголки губ расползаются в глуповатой улыбке, — просто охренеть. Перед моими глазами оказались успевшие стать родными тёмные древесные стены. Я неверяще переминалась с ноги на ногу, заметив на полу плетёный разноцветный коврик, а впереди — завешенное полупрозрачными шторами окно, которое не мешало бы протереть. Около окна по обыкновению застыл старенький письменный стол с металлическими ручками на ящичках и пустующей стеклянной вазой на поверхности. Угловатый подоконник был любовно заставлен всякой дребеденью: начиная кактусом в ярко-желтом горшке и заканчивая округлой шкатулкой с резным рисунком роз и шипов. Леруа поспешила на свою кровать, стоявшую по правую сторону, в самом дальнем углу комнаты. Невпопад фотографии на поверхности шкафа-купе едва заметно дрогнули от того, с каким шумом плюхнулась на подушку Камилла. Я обернулась в сторону своей кровати, расположившейся в противоположной стороне, чувствуя, как внутри, где-то вдоль сердца, расползается тепло. По носу почти осязаемо ударил эфемерный запах свежего печенья, далёких пионов и яблок, а слухом я словно вновь слышала разговоры Нормы и Геральда с первого этажа. Я, ни на миг не прекращая тянуть придурошную ностальгическую лыбу, с ногами забралась на кровать, по пути сбрасывая кроссовки и кутаясь в клетчатый плед. На быльце кровати неизменно покоился обруч. Пока я сматривала свою дражайшую захламлённую тумбу и искривлённые настенные полки с книгами, в мозг внезапным светом ударило осознание: я чувствую себя дома. Дома. В голове странно прояснилось, а я ощутила укутавшее подобно пуховому одеялу спокойствие. Будто я наконец вернулась домой после долгого отсутствия и с интересом вглядывалась в родную обстановку, успевшую покрыться тонким слоем пыли в памяти. Словно я и не уезжала. Словно это лишь очередной вечер и совсем скоро мы с Камиллой спустимся на ужин. — Будешь есть? — глухим отголоском услышала предложение Леруа, которая вдруг присела рядом. Она кивнула на бутерброды в руках и я, запоздало угукнув, забрала свою часть. Я, не особо размениваясь на идеи о том, с какой стороны лучше начать, с аппетитом надкусила сэндвич, яростно пережевывая помидор. Следующие пятнадцать минут мы провели в уютном молчании, справляясь с едой. — Знаешь, — Камилла, нечитаемо уставившись в окно, явно подавила усталый вздох, — я хотела извиниться. Мне не стоило так набрасываться на тебя в Большом Зале. — М-м, ага, не стоило бы, — отозвалась лениво и по напускному незаинтересованно, скорее машинально облизывая солёные после еды губы. — Без обид, но я всё ещё не вдупляю, что тебя так возмущает во всей этой ситуации. Плечи подруги дрогнули и совсем поникли. — Ты же понимаешь, где находишься? — В каком смысле? — я явно не поняла сути до одури очевидного вопроса. — Сейчас тысяча девятьсот семьдесят седьмой год, Юджин. Мы на седьмом курсе, — пояснила назидательно девушка, а её губы невесело усмехнулись. — Подскажи-ка, в каком году умерли Джеймс и Лили? Я вздрогнула и нахмурила брови. — В тысяча девятьсот восемьдесят первом?.. — скорее для себя проговорила я, закусив губу. — Верно. Ты понимаешь, насколько мало времени осталось? Волдеморт никуда не делся, если ты вдруг забыла, — девушка вновь выглядела донельзя серьёзной, осуждающе на меня уставившись. — Если ты вообще об этом думала. Её холодный тон ударил по осознанию хлеще всякой пощечины. Я с резкостью вскинула голову к потолку, затылком упершись о стену. Внутри, рассеивая всякое умиротворение и потерянность, с новой силой закипала нервозность, а лёгкие скручивало раскалённым жгутом паники. Как же, забыла. Ком, застрявший поперёк горла, повлёк за собой сиплость голоса. — Да я бы, может быть, и рада, — процедила сквозь зубы. Камилла поражённо оглянулась, вопросительно хмыкнув. — Только как мне это сделать? Как мне забыть, а? — Я о том и говорю, Юджин, — снисходительно покачала головой подруга. — Тебе стоит помнить об этом. Всегда держать в голове и… — О, правда?! — я подалась вперёд, разведя руками в стороны. — Всё так легко оказывается. Сама бы в жизнь не додумалась! Нужно ведь просто держать в голове, ну конечно, — я презрительно скривилась, а Леруа зарделась, вскочив на ноги и сложив руки на груди. — Что смотришь? Я жду следующего охрененно важного совета. — Твой мозг способен на что-то кроме генерирования тупых отмазок и возмущений? — воскликнула Камилла разгневанно. — Ты из раза в раз ведёшь себя как… как… как глупый ребёнок, не умеющий принимать чужую точку зрения. — Глупый ребёнок? — я иронично сощурилась, закинув ногу на ногу. — Так расскажи же мне, Камилла-эталон-благоразумия-Леруа, как мне быть? Сценарий может составь, — я сорвалась с места, наступая на Камиллу скорее машинально. С губ сорвалось почти надрывным криком: — расскажи мне, как мне игнорировать тот факт, что успевшая стать подругой Алиса через пару лет сойдёт с ума от Круциатуса и просидит в психушке до конца своих дней? Дело не в моей альтруистичности и сердобольности. Дело в том, что я вижу людей, не достойных такого конца каждый чёртов день. И знаешь, что? — мой голос сорвался в хрип. — Это коснётся и нас. Да, признаю, мне было бы многим больше плевать, если бы я знала, что я смогу изолироваться на этот чёртов учебный год и ни с кем не взаимодействовать, а потом просто исчезнуть подальше от Пожирателей Смерти и их безносого предводителя! Но я не могу, ясно?! — Да кто ты такая, чтобы предвещать мне будущее, и говорить, что ждёт меня, а что нет? — Леруа ткнула в меня пальцем. — И с каких пор тебя волнует судьба людей, которых ты практически не знаешь?! Просто прекрати! Забудь, что они вообще существуют! — Я знаю! Знаю, что это неуместная гуманность! Знаю, что живу не в том времени и мире! Я знаю. Правда, — я вцепилась в волосы на затылке, взлохматив те. Взгляд заметался по комнате. — Я не хочу спасать мир. Не хочу становиться героем. Я ничего этого не хочу. Я просто не хочу умереть и не хочу чтобы умерли те, кто этого не заслужил. Они просто школьники. Называй это как хочешь, но мне не упёрлось это всезнание со всеми вытекающими проблемами и паранойей. Колючая злость повисла на плечах ледяной тяжестью. Голова шла кругом, а в уши ударил пульс и крик Камиллы: — Это тупость и отвага! — девушка поджала губы. Она приподняла подбородок, взглянув на меня с высоты своего роста и каблуков. В виридиановых глазах самым настоящим ядом плескался отрезвляющий гнев. — Ты словно не представляешь всего масштаба. — Это ты словно не представляешь всего масштаба! — прерывисто выпалила, действительно начиная чувствовать себя инфантильной идиоткой, раз начала заведомо ни к чему не приводящий разговор. Я словила себя на мысли, что безотчетно сжимаю и разжимаю кулаки, будто в попытке успокоиться. — Насколько нужно быть наивной, чтобы сидеть и ждать конца, надеясь, что тебя это обойдёт стороной? — Лучше уж быть наивной, чем дурой с синдромом спасателя. Я прикрыла глаза, медленно вдыхая отчего-то показавшийся спёртым воздух. Надрывно хохотнула, невольно для самой себя. — Ты меня просто не слышишь. Всякое рвение что-либо доказать исчезло так, словно его и вовсе не было. Леруа разом притихла, промолчав. Я как-то бездумно осела на скрипнувшую кровать, подтягивая под себя колени и утыкаясь в них подбородком. Прикрыв глаза на долю секунды, со стыдом поняла, что от этого разговора не стало лучше. Требования Камиллы контролировать мой круг общения сводились чуть ли не к изоляции, при этом ни чем не подкрепленной. Чего я вообще ожидала? Чего я вообще хотела добиться своим ором на тему того, что мучило битую неделю? Я не знаю. Конечно, я не собиралась становиться надеждой на спасение этого мира, не собиралась задвигать телегу из филантропных побуждений, которых у меня никогда и не было. И, что главное, я не собиралась брать на себя ответственность за чужие жизни, но именно по этой причине я не хотела брать на себя ответственность за их же смерти. — И что ты предлагаешь? — сипловато протянула Камилла, наблюдая за мной с какой-то не свойственной ей подозрительностью. — Будешь импровизированной надеждой на спасение всего мира? — Предлагаю? — переспросила себе под нос. — Ничего. Я не знаю, что мне делать, но я очень сомневаюсь, что смогу и дальше убегать от паранойи и угрызений совести. Я не прошу тебя понимать меня. Но, — я подняла вымотанный взгляд на подругу. Она фыркнула, — в таком случае, хотя бы не лезь ко мне со своими нравоучениями. Леруа покривила опущенными уголками губ, безразлично кивнув и не проронив ни слова. Мягко говоря, я не так представляла себе миролюбивый день под гордым именем «Суббота», но на этой ноте иллюзионные стены общаги перестали казаться родными. То ли меня в край довела вся эта ссора на ровном месте под лозунгом «я знаю как лучше», то ли меня просто калило от одной мысли о будущем… но, факт — я почти никак не отреагировала в момент, когда Камилла покинула комнату, предварительно оставив зелёное блестящее яблоко на столе у окна. Я с застывшим на лице безразличием слышала, как эхом отдаляется удар закрывшейся двери и не моргая смотрела на это чёртово яблоко с шероховатой потёртостью на верхушке. С губ совершенно внезапно сорвался не к месту смешок, а в голове загорелась мысль: в мой первый день в пансионе Камилла тоже принесла мне яблоко.***
Я совершенно упустила из виду момент, когда мозг заполнила своевременная тяжесть воспоминаний по поводу и без, а я, неожиданно опустевшая на эмоции, упала на подушку. Сознание отключилось. Не знаю, сколько я проспала, но по пробуждению состояние моё оставляло желать лучшего. Ощущения сонливости не было ни в одном глазу, зато сюрприз в виде лёгкого головокружения и слабости в конечностях нахлынул почти моментально. Я уставилась в потолок, медленно прокручивая в ватной голове всё произошедшее. Жалела ли я о том, что высказала всё Камилле? Нет. Остался ли неприятный осадок? Да. В любом случае, эта ситуация не требовала долгого переосмысливания; это уже произошло и я не собиралась рассыпаться в любезностях или же забирать свои слова назад в угоду эго Леруа, потому как лично мне от этого легче точно не стало бы. Я привстала на локтях, свыкаясь с помятым состоянием и медленно сползая с кровати. Ноги, еле отлипая от пола, поплелись к двери и, когда пальцы вцепились в холодную дверную ручку, я обернулась через плечо, оглядывая обстановку комнаты ещё раз. Я выдохнула сквозь зубы и вернулась к столу, подбирая яблоко для того, чтобы закинуть то в карман рубашки. Лишь после этого Выручай Комната таки оказалась мною покинута. Очертания двустворчатой двери растворились всяко быстрее, чем появились. Или вся загвоздка была просто в том, что я нещадно тормозила после нервотрёпки и внезапного сна… опустим эту понижающую мою репутацию деталь. Огромное сводчатое окно вдалеке коридора пропускало через себя лунный свет, на которое я не поскупилась залипнуть. После — я, как самый настоящий Герасим, втыкала в высокие тени дрожащего пламени в подсвечниках на потолке. Н-да, ночная романтика Хогвартса, такая себе мистика и лёгкий дымок приятного одиночества… И тут в голове что-то соизволило щёлкнуть. Блаженный похуизм на моём лице сменился панической гримасой, а я принялась суетливо вертеться в поисках предположительного свидетеля моего местонахождения. Коридор оказался абсолютно пуст. По слуху ударила полнейшая тишина, такая не свойственная Хогвартсу. Господи! Какая же я тормознутая, вот реально, теперь даже отрицать не буду! Сейчас что, сраный комендантский час? Прелестно. Я уснула где-то в ебенях замка и проснулась хер знает во сколько! Забудьте, это не романтика, это краткий пример того, как свои выходные проводить точно не стоит. Вашу ж… как мне вообще до гостиной факультета теперь дойти-то? Я же и так отстойно ориентируюсь, — ну, почти в тумане, только без ёжика — а тут ещё и с части замка, где я ни разу не была. А-а-р-гр-х! Так, хорошо, я в метро выживала? Выживала. Банкоматом пользоваться научилась? Научилась. В общем, ха-ах, да, вперёд и только вперёд… С весьма ничтожным флажком надуманной самоуверенности я только так ломанулась вперёд по коридору в обратную сторону, попеременно оборачиваясь по сторонам. А сторон тут этих, прошу прощения, хоть жопой ешь; только толку, если в таком интимном полумраке ничего не видно! Колени отказывались функционировать и хотя бы в полсилы выгибаться, поэтому тащилась я как законченный щелкунчик со стрёмно дёргающимся глазом и дрыгающимся в кармане фруктом. Через несколько неизвестно куда ведущих поворотов я с отдышкой впечаталась в угол, опёршись о стену рукой. Под моей ладонью что-то странно заворчало и я, ошалевшая наглостью местных кирпичей, хотела было продолжить свой марафон в никуда, как до меня дошло: я просто… втащила картине. Чё, бля?.. Пока заворочавшийся сонный мужик в фамильной ночнушке на полотне не успел раздуплить что и как, я стартанула с этого клятого коридора с новым дыханием и сверкающими пятками. Ещё несколько забегов пошли в копилку моей нервозности. В один момент мне даже начало казаться, будто я просто петляю по кругу как Тесей, а бьющееся о бочину яблоко услужливо напомнило, что в случае чего я даже смогу устроить привал… А потом я услышала шоркающий шаг на развилку дальше. Я сглотнула накопившуюся слюну, чудом ею не захлебнувшись и вовсю прислушиваясь, как хриплый старческий ропот разносится поодаль: — Опять эти безмозглые школьники, — ворчливо бухтел тот. — Гриффиндорцы, неугомонные идиоты… Я заметалась пойманным мотылём, схватившись за волосы. Почему именно Филч?! Почему?! Господи, куда бежать-то? Куда бежать?! Шаг всё приближался и приближался. Не исключено, что стрёмный завхоз чувствовал мой страх сквозь кирпичи, поэтому я, собрав себя по частям, максимально быстро и как можно тише завернула за поворот, в надежде не наткнуться на Филча. Хрен же эти коридоры разберёшь!.. Шаг становился лишь ближе, казалось, раздаваясь предсмертным ритмом над самым ухом. Покрываясь уже десятым ведром пота, я прислонилась к леденящей стене, в надежде как минимум сростись с тенью. Эта жизнь не может быть удачной, пока она моя. Я уже было приготовилась к унизительной личной встрече с завхозом и последующему не менее унизительному нытью у Дамблдора — а деда беспокоить не хотелось, всё-таки, человек в годах — как вдруг взгляд наткнулся на забытую богом крохотную на фоне остальных в замке дверь. Что она здесь делает?.. А, похрен, слава богу что она здесь! Я подобралась к широкой ручке и та на удивление поддалась. По мозгу заранее ударило волной облегчения, пока я на первой космической вписалась в пропахшее пылью помещение. Ме-е-едленным, аккуратным движением притянув за собой дверь, я с тихим вздохом попыталась унять лютый страх быть пойманной. Фух, пронесло! Думала, совсем уж пизда настанет. В нос ударил затхлый запах. Я поморщилась, оглядываясь со львиной долей брезгливости. Главное, что привлекло внимание — с учётом того, что здесь темно как в самых грязных мечтах Волдеморта — это полное отсутствие пространства. Душа и части тела, удачно наткнувшиеся на какой-то хлам позади, услужливо подсказывали, что это помещение было забытой всеми кому не лень каморкой с, предположительно, инвентарём для уборки. Я бы так и продолжила стоять закоренелым истуканом в ожидании, когда шоркающий шаг вдалеке исчезнет окончательно, как позади меня послышалось копошение и чьё-то… дыхание. Сердце непроизвольно возобновило свой дикий ритм, а я, от ужаса дёрнувшаяся, было приготовилась лупить наобум, как… — Люмос! — шёпотом раздался до боли знакомый голос. И не успела я как следует разыграть мысленные дебаты, как передо мной застыла освещённая ярким свечением морда. Весьма человеческая. Весьма узнаваемая. Вместо криков, оров, или, может быть, ещё чего похуже, меня хватило лишь на упоротый шок. Передо мной, вашу мать, застыло освещённое по классике походных баек у костра лицо Сириуса Блэка. Сюда только картинного «Бу!» не хватало, честное слово. Волшебная палочка с активированным заклинанием заменяла в таком крохотном помещении самую настоящую лампу. И, судя по всему, этого было достаточно, чтобы разглядеть на моей роже карикатурное недоумевание. — Воу, — выдохнула я как можно тише, щурясь, — мы не на допросе, подвинь фонарь. Блэк одёрнул руку, но пырить на меня не перестал. Уточнение: молчаливо пырить. Это было вдвойне хуже. В тот же момент, помощью освещения, я убедилась в том, что это действительно была крайне крохотная каморка для хранения хламья. Настолько крохотная, что застывший в считанных сантиметрах от меня Блэк почти соприкасался со мной ногами. — Джонс, — послышался самый настоящий рык мне на ухо. Я, не привыкшая к подобному, почувствовала, как вдоль всего позвоночника проходится ряд мурашек, а колени необъяснимо подгибает дрожью. — Ещё немного, и я начну думать, что это судьба. — Это? — отозвалась тихо в тон ему. — Сируис, фу, это каморка. Я собиралась снова обернуться, чтобы посмотреть парню в лицо, но сделать этого не позволил незамедлительный ответ, пришедшейся горячим дыханием мне в шею. — Просто не представляю, как ты всегда умудряешься появляться из ниоткуда. Не зная куда себя деть, я резко повела плечом, нечаянно задев Блэка в грудь. В глотке, подобно застрявшей фразе, пожаром отдавало удушающей неловкостью. — Развивай воображение, в таком случае. Против воли голос прозвучал надломлено. И я более чем уверена, что это не скрылось от внимания Сириуса, крайне тихо хохотнувшего мне на ухо. Не будет лишним сказать, что я уже раз десять пожалела, что сунулась сюда? Мне бы маховик времени, исправлять косяки по необдуманности. — Филч проходит этот этаж несколько раз, — сообщил Сириус с издевательскими нотками в сквозившем иронией голосе. — Придётся немного подождать. Блеск. Шик. Подождать. Всю жизнь ждала бы. В этом, блин, положении полураком, только бы и ждать! Я кивнула с заминкой, попеременно пытаясь принять более удобную позу, в искренней надежде не разнести тут всё к чертям. — Ну и что ты делаешь? — лениво поинтересовался Блэк. — Если ты не в курсе, — бухтела шёпотом, кое-как переставляя ногами, — кто из нас аристократ, кстати? Во время разговора воспитанные люди смотрят друг другу в глаза, а не дышут в шею как загнанные чертилы. — Простите уж, мадам, — наигранно охнул парень. — Просто мне на миг показалось, что у нас ситуация, — он обвёл взглядом кладовку, — не совсем располагающая к светским беседам. В горле как назло запершило. Я слишком громко для такой тишины сглотнула. Сука, не угрожай я спалить весь наш посредственный шпионаж, так точно бы взвыла! Я кое-как упёрлась задницей в стену, предусмотрительно скрестив руки на груди и подняв утомлённый взгляд ровно на возвышающегося надо мной Блэка. Блять. Лучше бы не поворачивалась. Ту безмятежность, поселившуюся на его лице, было не описать словами. Такое чувство, что мы не в чулане тусим сейчас, а на приёме у Королевы!.. Сириус выжидающе изогнул бровь, осматривая меня настолько участливым взглядом потемневших глаз, что я бы даже офигела, не будь я настолько… смущена? Согласна, звучит отвратительно, но я понятия не имею как ещё могла бы обозвать весь этот дрейфующий вдоль мозга и тела микс. В голове против воли всплыло воспоминание вчерашней давности, где разлюбезный Блэк имел честь заметить моё позорное дефиле в одном только полотенце. Щёки полыхнуло огнём праведного стыда. Я то и дело пыталась сконцетрировать внимание на чём-то одном, дабы не сойти за отмороженного невротика с туда-сюда метавшимися глазами, что получалось просто ужасно. Взгляд, несколько раз наткнувшийся на довольное лицо Сириуса и непринуждённую полуухмылку на слегка потрескавшихся губах, всё не мог найти себе места. Я вымученно закусила щеку изнутри, в конце концов просто прикрыв глаза. — Решила вздремнуть? — насмешливо хохотнули напротив. — Умереть, если позволишь, — бесстрастно выдохнула. — Не, не позволю. Мне-то потом тебя тащить отсюда. — О, так ты такой себе честный парень? — я приоткрыла сначала один глаз, а потом второй. — В беде не оставлю, все дела? Сириус прямо весь подобрался. — Конечно. Разве по мне не видно? — Видимо, света недостаточно, чтобы разглядеть в тебе этот неубиваемый рыцарский дух… Света, кстати, было дохрена, о чём я не единожды пожалела. — В самое сердце ранила, — патетично прошептал Блэк. — Ничего, у тебя оно живучее, я погляжу… Повисло неловкое молчание, прерываемое моим неровным дыханием и почти что реальным закадровым смехом. Мама, я что, в ситкоме? — Ты, кстати, извини, — вдруг посерьёзнел Сириус. Я недоумённо вскинула брови, поражённая такой сменой настроения. — Мне не стоило вваливаться к вам в комнату. Не знал, что ты там была; правда, неприятная ситуация вышла. Я потрясённо хлопнула глазами. — Да ладно, — взгляд вновь заметался, подобно мыслям, всё никак не собиравшимся в кучу. — Извинения приняты. Ничего страшного ведь не произошло. Я про себя чертыхнулась в шоке. Вот это день! Да передо мной прямо все кому не лень извиняются!.. Блэк медленно повертел очевидно затёкшей от длительного прибывания в таком положении шеей, а я постаралась отвлечься от собственного потрепанного состояния и прислушаться. Шаги, казалось, наконец затихли. — Пошли, Джонс, — уже громче проговорил парень, прихватив меня за предплечье и подталкивая на выход. — А Филч точно отчалил? — боязливо высунулась я. — Юджин, прекращай оскорблять мой феноменальный слух своими сомнениями и двигай, — подтолкнул меня нетерпеливо Сириус. — Или ты не хочешь покидать мою компанию? — О, извиняюсь, — фыркнула, тут же вылетев из помещения подобно пробке с шампанского и наконец оказавшись на свободе от затхлого воздуха, — больше не стану подвергать сомнению опыт наученной жизнью гончей. Я пошлёпала себе дальше, краем глаза уловив, как застыл на месте Блэк. Его глаза в раз сощурились и потемнели, брови хмуро сошлись на переносице, а тени от огня лишь добавляли плюс во весь мрачный вид. Я притормозила, оборачиваясь всем корпусом в ожидании Блэка. И тут меня переклинило. Как я его, чёрт возьми, назвала? Гончей. Просто прекрасно. Почти спалилась. Ещё бы сразу псом ручным! Я нервно заломила руки за спиной, переминаясь на месте, но, не дожидавшись хотя бы намёка на положительную реакцию, растерянно затараторила: — Так что? В гостиную идём, да? Кхм, ты там извини, ага? Я вот просто вообще не в курсе как с этой части замка туда дойти. Блэк, видимо, спустя долгую минуту мозгового штурма пришёл к благоразумному заключению, в результате которого я просто несла чушь и, конечно, была искренне не в курсе его анимагических приколов. Да и на здоровье, главное, чтоб меня не трогали… На том подозрительный выпад был таков. И мы, периодами переглядывались в поисках подлянки от Филча, как два свихнутых придурка поспешили в гостиную факультета. А я вот что скажу: полуночничайте, друзья, без вреда нервам. И во избежание неловких казусов, да.