Вверх тормашками

      Первое занятие по трансфигурации проходило в форме лекции. Макгонагалл, ни разу не сбившись, чётко проговаривала материал, который я периодами просто напросто не слышала и по итогу заглядывала в конспект Питера. В эти редкие моменты парень пытался стоически игнорировать факт моего присутствия под боком, хотя ведром пота поливался только так, бедняга, ещё и дрожал, как перед гильотиной. Зрелище не самое приятное. А ведь до недавнего времени казалось, что я создаю впечатление доброжелательного наивняка. Или это только казалось?       Метаморфомагия оказалась достаточно детальным в своей сущности явлением. Так вышло, что впопыхах писать на английском становилось сложнее, и я, сама не замечая, переходила на русский. Не сказала бы, что меня эта возмутительно-типичная оплошность каким-то разом волновала, скорее, я просто не хотела лишний раз привлекать к себе внимание. Оставалось надеяться, что маги были обделены любопытством касательно внешнего вида чужих пергаментов.       А что, если в Хогвартсе принято проверять написанный в результате лекции конспект? Вот это реально напрягало. Напрягало бы, не будь во мне на данный момент львиной доли наплевательской сонливости. А, ну и ладно, побеспокоюсь об этом позже.       Широко зевнув, подумала, что было бы неплохо обзавестись наручными часами. Я уже и забыла, какими нудными бывают уроки. Ой, а спина-то как затекает…       — Кто скажет мне в чем заключается главное отличие врождённой и не врождённой метаморфомагии? — вопросила Макгонагалл, медленно шагая между рядов парт.       Я сама не сообразила, в какой момент моя ладонь взметнулась вверх, а рот заговорил под пристальным вниманием женщины.       — Не врожденная метаморфомагия не зависит от эмоций волшебника, профессор, — важно отрапортовала и, довольная собой, медленно откинулась на спинку стула.       Макгонагалл удовлетворенно кивнула.       — Верно, мисс…       — Джонс. Юджин Джонс.       И большинство присутствующих тут же принялись перешептываться, награждая меня цепкими взглядами. О, да-а, это оно — незабываемое ощущение новичка в серпентарии устоявшегося коллектива.       — Десять очков гриффиндору, — сообщила волшебница, мимолётно улыбнувшись, отчего вокруг губ собрались редкие морщины. — Не врожденная метаморфомагия — это, бесспорно, трансфигурация, а в трансфигурации важна концентрация и хорошо представленный объект. Трансфигуратор-метаморф должен четко представлять конечный результат своих превращений и не бояться, что эмоции смогут на это повлиять.       Макгонагалл вернулась к своему рабочему месту, ни на секунду не прекращая разъяснения.       Я уронила голову на руку и в перерывах между конспектированием умудрялась карябать на краях пергамента всякую ересь: тупые смайлики, красовавшиеся в разброс с терминами.       — Ты красиво рисуешь, — между тем осторожно начал Петтигрю с сквозившей в голосе паникой.       — А прокрастинирую ещё красивее, — гоготнула и увлечённо закрасила солнечные очки на смайлике. Эх, не на то я чернила разбарыживаю…       — А ты… ты… — кажется, только Питер собрался с мыслями и настроился на разговор, как вдруг его потуги были безбожно приостановлены со стороны.       — Как жизнь, Джонс? — хрипло и нараспев протянул смутно знакомый мужской голос. Ладонь дрогнула, а написанное превратилось в одну сплошную кляксу. Ну, блеск теперь! Я с максимально усталым вздохом подняла глаза выше и столкнулась взглядом со внимательно сощуренными глазами цвета свинца.       Парня, судя по всему, занятие не интересовало от слова совсем. Он вальяжно опёрся локтями о мою парту, закатав рукава рубашки до самых локтей и послабив галстук. Густые черные волосы, длиной доходящие до плеч, были собраны в низкий пучок на затылке. Я ткнула в его сторону пером. Он вопросительно выгнул бровь и ухмыльнулся, а я выдала:       — Дело в том, собрат по прическе, что моя жизнь не пестрит насыщенностью в разгар трансфигурации.       Сириус взглянул на мои растрепанные волосы и со смеху фыркнул.       — А вне трансфигурации?       — А вне трансфигурации тоже.       — Почему? — он, сообразив, что я снова собираюсь уткнуться в конспект, предусмотрительно наклонился.       Я, откровенно говоря, разнервничалась от того, что по мою скромную персону дышит канон. Точнее, персонажи, его представляющие. Взволнованно повела плечом со словами:       — Ты сейчас что делаешь?       — Пытаюсь привнести в твою жизнь недостающие краски, — как что-то само собой разумеющееся.       Я не сдержалась и закатила глаза.       — Ты Блэк. А это, прошу меня простить, реально сомнительная красочность.       — Вот это ирония, — довольно ухмыльнулся, — вот это риторические конструкции.       И приспичило же мне сесть именно сюда. Не могла втулиться где-то подальше?.. Как я раньше не углядела, что тут целый респавн канонных персонажей?       И только после этого я обнаружила, что за партой вместе с Сириусом подобно натянутой струне держала спину Марлин, принципиально не оборачивающаяся ко мне, но заметно развивающая косоглазие в сторону Блэка. Последний, вместо того чтобы потерять ко мне интерес и вернутся к своим делам вселенского-ничегонеделания, как назло цепко оглядывал каждое мое действие.       — Интересный браслет, — Сириус вдруг кивнул на моё запястье. — Где взяла?       Я привычно ухватилась за застёжку, резко ответив:       — Отец подарил.       Парень было хотел что-то сказать, как был прерван. Ха, выкуси!       — Мистер Блэк, может быть, вы хотите зачитать нам лекцию? — как гром среди ясного неба появилась Макгонагалл и так же опасно нависла над даже не вздрогнувшим гриффиндорцем.       — Сомневаюсь, что справлюсь с этим лучше вас, профессор, — сразу же нашёлся с ответом Сириус, наконец отвернувшись от меня.       — В таком случае не докучайте мисс Джонс и позвольте мне должным образом провести занятие, — поправила съехавшие с переносицы очки женщина и ровной походкой удалилась восвояси.       Я опустила голову, уставившись на запястье. На самом деле, носить браслет отца спустя добрых два с половиной месяца было непривычно. Во время пребывания в общаге я тупо стремалась потерять одно из немногих напоминаний о родном мире. Поэтому теперь, когда серебряные волки пафосно вгрызались в застёжку на моей бледной руке, я чувствовала себя каким-то маразматиком, предающимся ностальгии. Раньше — где-то год назад — носила побрякушку не снимая. По факту, украшение реально дорогое и качественное, раз до сих пор выглядело почти новым.       Опомнившись, взглянула на поникшего Петтигрю. Н-да. Расстроился пацан; не порядок. Собственно, тут не нужно быть великим легилиментом, чтобы понять причину его настроения. То, что беднягу ни во что не ставили его же друзья, было очевидно. Насколько я успела расценить, проводя параллели, Питера воспринимали чуть ли не за уродливую подружку, наличие которой было важно лишь периодами. Мол, подай-принеси, помолчи, пока тебя не спросят, упади ниц и так далее по нарастающей. Знаем, проходили. К счастью, до того безвольной и неуверенной в себе я не была никогда, поэтому в случае, когда новые знакомые оказывались законченным сучьём, я со спокойной душой прощалась с высоким для своего понимания обществом. Но та же история не проканала бы с Питером. Он долгие годы стелиться под любимчиков публики, про себя скрывая крышесносную обиду. Не трудно догадаться, что в итоге это выльется в некое говно. Если честно, как персонаж канона Петтигрю не вызывал во мне ничего, кроме злости, отвращения и раздражения, но Питер перед моими глазами был просто… неуверенным, замкнутым подростком, об которого не смущались вытирать ноги.       Вполуха слушая и записывая слова Макгонагалл, подумала, что было бы неплохо как-нибудь приободрить парня. Нет, ну, реально, на него же без слёз не взглянешь, а жалость чувство не самое приятное, скажу я вам. Трепаться на уроке не решилась. Извиняюсь, но я не Сириус, такой уверенностью не обладаю. Всё же, год только начался, а заработать плохую репутацию в глазах преподов не хотелось бы.       Я подскочила под трель звонка, опасаясь, что Питера утянут его непутёвые друзья, а я не успею с ним поговорить, но всё оказалось гораздо хуже, чем я думала.       Джеймс, впопыхах остановившись у дверей и закидывая сумку на плечо, недоумённо уставился на меня, а после — на Петтигрю.       — Ты как всегда нерасторопный.       Подошедший Сириус важно подхватил:       — Да тормоз он. Законченный.       Нет, я конечно понимаю, дружеские подъёбки, но это уже какой-то перебор.       Питер виновато опустил взгляд в пол, а пергамент вылетел из дрожащих рук. Джеймс делано громко вздохнул, якобы разочаровано, но не удивлёно, и в компании своего вороного принца Чарминга покинул аудиторию.       — Ну, да, не всем же быть скорострелами, — вырвалось у меня нервное.       Я сказала это тихо, думая, что меня даже никто и не услышит. Но в последний момент Блэк дёргано обернулся с нечитаемым выражением лица. Я сконфуженно хмыкнула, с готовностью скрестив руки на груди, явно ожидая какого-то ответного выпада в свой адрес. К счастью или нет, этого не произошло. Сириус немигая посмотрел на меня ещё с несколько долгих секунд, а потом… потерял интерес и ушёл. Это он так оскорбился? Или вообще не понял, что я имела в виду?       Питер в замешательстве уставился на меня, крепко ухватившись за сумку.       — Юджин? — он неловко откашлялся.       — Да забей ты на них, — отмахнулась с резкостью, — у них, судя по всему, чувство собственной важности в стратосферу только так и упирается.       Но парень вдруг запротестовал.       — Ничего страшного не произошло, тебе не стоит…       — Чтобы ничего страшного не произошло, не нужно создавать для этого благоприятную почву.       Петтигрю с каким-то облегчением улыбнулся и робко кивнул.       — Спасибо.       Эх, вот и как он вообще в компанию к этим вписался?       И тут я аж вздрогнула.       Точно! Был же ещё и Ремус Люпин! А он, если мне не изменяет память, вполне себе по классике совестного мальчика-отличника. Из этого исходит, что к безутешному выпендрёжу Сириуса и Джеймса отношения не имеет. А… собственно, на кой я об этом тут извожусь? Разве оно мне надо — с каноном возиться? Это же, ну, типа, целая ответственность! Почти что неблагодарная участь уборщицы в очагах чьих-то проблем! А с другой стороны, ничего страшного же не произойдёт, если я просто подтолкну закомплексованного Питера на путь самоуважения и, пожалуй, создам фундамент для более адекватного будущего без предательств и крысятничества?       Задумавшись, я совсем потеряла из виду, казалось бы, неповоротливого Петтигрю. Вот и чего он такой зашуганный? Уныло зевнув и потеряно оглядев опустевшую аудиторию, откопала в карманах мантии своё измятое расписание. Так, после трансфигурации… древние руны. Блять.       Вы спросите, на кой я выбрала такой сложный предмет для изучения, когда у меня в голове клятый экстерн косым кружком всех шести курсов засел? Не надо оваций, я в курсе, что здраво оценивать свои способности не входило в ряд моих положительных качеств. В общем, дело было так: в августе Геральд спросил, чем помимо основных предметов мы хотим маяться в Хогвартсе. Ну, а я брякнула, мол, руны это интересная тема, ещё и мощная. Тогда же меня принялись усиленно обучать базе этой шайтан науки. Восхищения не поубавилось, зато нарисовалась дичайшая неуверенность в себе. Как апогей, спустя две недели я была похожа на спущенный футбольный мячик, который периодами ещё и попинывали. Ну, больненько так, потому что из принципа. Но, не смотря на то, что руны стервозно игнорировали мою тягу к знаниям, было поздняк метаться — я таки с горем пополам выучила графические знаки и заставила себя начать читать. А так как на всю общагу лишь Геральд мог похвастаться блестящими познаниями в этой тонкой сфере безумия, то и страдала я в его компании. Пожалуй, сейчас понимаю, что в стараниях привнести в мой мозг хоть что-то, он страдал всяко больше.       В общем, зайдясь на тех порах мыслей страхом позора перед чистокровными магами и их познаниями в рунах, я на негнущихся ногах доскакала прямо до развилки в широком коридоре. Пораскинув, что во второй раз мне вряд ли повезёт и я без проблем наткнусь на нужную аудиторию, подпёрла стену плечом и с сомнением цокнула. Кабинет 7В. Седьмой этаж. Прекрасно просто, учитывая, что сейчас я на первом.       С усталым вдохом добрела до центральной лестницы, по бокам от которой вовсю вертелись её собратья. Может, у картин дорогу спросить?..       В спешке запрыгнув на ступеньку повыше, дождалась, когда лестница повернёт и зависнет в воздухе. Подобравшись ближе к стене, нацепила на лицо дружелюбную лыбу.       — Здрасьте, — выдала, стараясь переорать галдящих школьников.       Дедок в картине аж вскочил со своего живописно-доисторического диванчика, важно расправил плечи в черной мантии и пробухтел:       — Да-да?       — А вы мне не подскажите, как до седьмого этажика дотарабанить?       — Дотара… прошу прощения? — нахмурился портрет и я принялась рукоплескать.       — Ну, дойти, имею в виду.       — А, конечно, что ж, — натужно прокашлялся. — Вам, Мисс, следует свернуть на лестницу левее, дождаться, когда она повернёт направо, проделать это действо ровно столько раз, сколько предполагает этаж, на который вам необходимо попасть, а после — перейти на центральное направление.       И я зависла. Как пресловутый Windows XP. Нет, серьёзно, я до того растерялась, что почувствовала, как к щекам приливает кровь. И виновато проблеяла:       — А вы можете, пожалуйста, повторить?       — Да, повторите пожалуйста, а то я успел только под конец разговора, — раздалось ехидное позади.       Я зажмурилась до золотых искр перед глазами. Глубоко вздохнув, обернулась страждущим маятником. Раскрыв глаза, напоролась на… нет, реально, он меня преследует?       Наблюдая за, кажись, врожденной ухмылочкой, мысленно вовсю топталась на своей гордости. Окей, план внезапный, возможно, отчаянный, но таков: сгребаю в охапку свои коммуникативные навыки и прошу о помощи одного из немногих знакомцев. С ним я хотя бы общалась. Не то чтобы у меня было лишнее желание пребывать в компании этого Донжуана, но и втупую строить из себя Леди-Самодостаточность, когда я банально, блять, не в курсе куда идти, не собиралась.       Сириус тем временем самодовольно фыркнул.       — Брось, я настолько очарователен?       — Убийственно, — отозвалась со всем существующим во мне похуизмом. — Вот, — показательно развела руками, — сдерживаюсь, чтобы не наброситься на тебя.       — Ещё успеется, — подмигнул с коротким смешком. — В принципе, — он слегка склонил голову к плечу. — Почему не спросила однокурсников?       Я громогласно запричитала:       — Вы все так быстро разбежались, тараканы эдакие, что я и офигеть не успела, — вздохнула и тише добавила: — Просто с картинами не так стрёмно. Вдруг, попался бы какой чистокровный фанатик, так и порешил бы на месте просто из-за того, что я с ним заговорила. А вообще, мне на древние руны надо, кхм.       Внезапно Блэк разразился громким, лающим смехом.       — Ты откуда?       — Звиняй?       — Легкий акцент и манера разговора, — пояснил с гордостью.       — Акцент? — я изумилась. Чёрт. Разве у меня остался акцент? Заклинание же, вроде как, максимально изничтожало такие особенности.       — Другие вряд ли заметили, — он удовлетворённо проследил за моей растерянностью и двинулся вверх по ступенькам. Я засеменила следом. — Просто я внимательный. И мне тоже на руны. Везучая ты, Джонс.       — Нет у меня акцента, — выпалила, попеременно оглядываясь. В нескольких шагах от меня пронеслась девочка лет двенадцати, спешно сгребая письменные принадлежности в сумку.       — Так, откуда ты? — спросил Сириус. Я взглянула на него несколько потеряно, обнаружив, что он сканирует меня уже хорошо знакомым изучающим взглядом. С запинкой протянула:       — Из пансиона Геральда. А ты?       Парень удивлённо вскинул брови и остановился на месте, отчего я от неожиданности затормозила на той же ступеньке. Сириус свысока уставился на меня, ожидая, судя по всему, продолжения. На бледном лице отразилась вся степень заинтересованности и некого удивления. О, нет, только не снова. В горле запершило и я, прокашлявшись, приподнялась на носках. Словив себя на том, что чувствую наитупейшее дежавю, поднялась на ступеньку повыше. И ещё. Чёрт, ненавижу разницу в росте…       А потом как ни в чём ни бывало отмахнулась:       — Забудь, идиотский вопрос.       Блэк вдруг снова заговорил, приподняв уголки губ в ироничной усмешке.       — Странно, что ты выбрала изучение рун, если поступила в Хогвартс на последнем году обучения, — перевёл тему, продолжив шаг.       — Много людей обучаются им?       — Шутишь? — Сириус хмыкнул. — Настолько ни о чем, что занимается сразу весь курс — со всех факультетов.       Я поражённо захлопала глазами.       — Оу, — замялась. — Дай угадаю: преимущественно умники?       Парень приосанился и приподнял подбородок.       — Спасибо за высокую оценку моих знаний, Джонс.       Ага, смотри, чтоб корона с титулом «Самолюбие века» не упала…       Каким бы отшельником от местных буржуев Блэк ни являлся, то, как от него пасло важностью и несоизмеримой уверенностью в себе, пожалуй, было своеобразным парфюмом втравленной аристократичности. Такой, что уже даже и не выветрить. Но не сказала бы, что отношение к нему у меня было настолько уж предвзятым. Я прекрасно понимаю, что к такому типажу мужчин женская составляющая дышит до того не ровно, что медицина содрогается в страхе массовой аритмии. И понимаю, из-за чего. Нагленькие всегда были в почёте. Ну, не отрицаю, что меня это тоже не обошло стороной. Вот есть в них какой-то свой непобедимый шлейф привлекательности. Но, тем не менее, я умела смотреть на вещи практически в полном их проявлении. Соответственно, не испытывала и малейшего желания вешаться кому-то на шею.       — Подружилась с Петтигрю? — с плохо скрываемой иронией вопросил Сириус, когда мы оказались в широком, хорошо освещённом коридоре за счёт огромных окон.       — Ага. Он милый, — подтвердила, рассматривая обстановку седьмого этажа.       Вдоль всей стены находился стенд с достижениями Рейвенкло. А достижениям этим, вот честно, только бы завидовать. Тут вам и переливающиеся на свету золотые кубки за победы в различных мероприятиях, тут и склад наверняка тяжелых разноцветных медалей. На величественно синем бархате — одинокие артефакты. Мой взгляд зацепился за явно устаревшую версию маховика времени.       — Милый? — фыркнул над ухом Блэк. — Ну и вкус же у тебя, Джонс.       Парень, видимо, намереваясь вступить в спор, проследил за моей реакцией, которой не последовало в принципе. Серебряные крохотные песочные часы в резной и увитой рунами оправе привлекали меня куда больше. На невзрачной табличке снизу изящным почерком было написано: «Вероятно, один из первых маховиков на памяти волшебников. Разработан выпускником тысяча триста сорок первого года факультета Рейвенкло — Лисандром Лэрд.»       Я присвистнула, как зачарованная уставившись на артефакт. И не бояться же такую рухлядь историческую на всеобщее обозрение, ради плюсика в пафос выставлять. Надругается ещё кто-то, так и ценность с концом.       — Ты на маховик уставилась? — логично предположил Блэк. — Его только недавно сюда выставили. Может, год назад. До этого в Министерстве пылился, всё никак отдавать не хотели.       — Неправильно это, — пессимистично нахмурилась, — не все ведь такие честные. Умыкнут же, как нехер делать.       Сириус пожал плечами.       — Тут столько защитных чар, что никто и не сможет.       Я вздохнула. Может, действительно, подобную фамильную штуку охраняют с особой осторожностью? Наверное, так и есть — если кто-то захочет прибрать к своим рукам артефакт, то он это сделает вне зависимости от его расположения.       Между тем Сириус снова окликнул меня:       — Идёшь?       Я поспешно закивала, поправила сползшую с плеча мантию и быстрым шагом направилась за отдаляющимся гриффиндорцем.       Когда мы оказались в просторном кабинете с куполообразным, стеклянным потолком, я тут же поспешила занять третью и пока ещё пустующую парту, никоем образом не ожидая, что Блэк сделает то же самое. Я непонимающе вскинула брови. Парень довольно улыбнулся, но, заметив мой скептический настрой, состроил оскорблённую невинность:       — О нет, неужто, тебе неприятна моя компания?       — Ты ещё за сердце схватись, — посоветовала я и Блэк тут же исполнил просьбу. С губ против воли сорвался хохот, окончательно убивший всякое напряжение. — Вообще, я думала, ты будешь со своей свитой.       — Свитой? — он хмыкнул. — Джеймс и Ремус не обучаются рунам. Питер… подавно. Туповат.       Когда речь зашла о Петтигрю, Сириус состроил гримасу отвращения.       — Что за отношение? — вырвалось у меня нетерпеливое.       — Прости? — неожиданно холодно переспросил Блэк.       — Ваше к нему отношение. Знаешь, максимально свинское.       Атмосфера вновь начала накаляться, но Сириус на удивление спокойно заключил:       — Хорошее отношение нужно заслужить.       Ох, а вот и те самые аристократичные черты выявляются.       — Страшно спросить, чем же он заслужил нынешнее отношение.       Блять. Вот и какого я лезу не в своё дело? Я тут же прикусила язык, а Сириус раздражённо закатил глаза, резко поправив прядь ниспадающих на лицо волос:       — Вряд ли тебя это касается, Юджин-неуместное-благородство-Джонс.       Я раздосадованно цокнула, но ответить ничего не успела — дверь захлопнулась и по кабинету, наполненному учениками со всех факультетов, раздался звук каблуков. Вошедшая женщина была довольно высокой и худощавой. На голове — каре чёрных, с проседью волос, а на морщинистом лице серьёзность. Она обвела всех строгим взглядом, закатала рукава синего пиджака и приветственно кивнула.       — Добрый день, — довольно хриплым голосом начала волшебница. — Напоминаю для всех здесь присутствующих — моё имя Лукреция Пруэтт и я ваш преподаватель дисциплины «Изучение древних рун» на этот год.       Она сощурила зелёные глаза, обвела всех рентгеновским взглядом, особенно долго задержавшись на делано-пофигистичном Сириусе и неожиданно переметнула выжидающий взгляд на меня.       — Вы новая студентка?       Я тут же встала из-за стола, выпрямив спину и чётко отрапортовав:       — Да, Профессор. Меня зовут Юджин Джонс.       Женщина задумчиво заломила тонкие брови, медленно кивнула и, дождавшись пока я сяду на место, продолжила:       — Что ж, Мисс Джонс, поставлю вас в известность: древние руны исключительно сложная наука. Я не буду к вам снисходительна лишь благодаря тому, что вы имели смелость выбрать мой предмет.       Вот это женщина! Я себя прямо призывником в военкомате почувствовала!       — Итак, для оценки ваших знаний, — она остановилась, заметив, как сидевший на соседнем ряду хаффлпафец пускал пузыри ртом, — …вернее сказать, их остатков, я решила отдать это занятие на письменную работу. Я пойму, чему вы научились за эти годы и в ком следует разочароваться больше всего.       Меня аж внутренне перекосило. Нет, а как мне реагировать? Типа, вау, круто, а в какое окно прыгать? Втупую скатать у Сириуса после стычки мне даже совесть не позволяла. Оставалось надеяться, что задания будут в пределах изученного мною материала.       Волшебница изящно взмахнула палочкой и на небольшой доске красовался ряд вопросов, на которые предстояло ответить в ближайший час.       — Можете приступать.       И с этими словами она села за свой стол, неотрывно следя за действиями каждого здесь присутствующего студента. Даже не помню, когда последний раз чувствовала настолько железный страх спалиться на списывании. Но! Лицей хорошисткой закончила, в колледже со стипендии не улетела, значит и тут как-нибудь выкручусь.       Перечитав все вопросы по несколько раз, принялась соскребать у себя в памяти всю имеющуюся информацию. На удивление, я действительно оказалась не столь безнадёжна, поэтому смогла ответить на семь вопросов из десяти. Не зная, как это оценивается по местной и абсолютно непонятной мне системе, я предприняла попытку выудить из веретена своих кое-где бесполезных познаний ещё что-то нормальное.       Таким образом, карябая на пергаменте вертящиеся на языке мысли, усиленно следила за тем, чтобы кое-где не вылезли абсолютно ненужные русские слова. Получалось неплохо. Я даже смогла ответить на восьмой вопрос! То ли задания были лёгкими и, так сказать, из «общего» курса, то ли мне просто везло. Но восемь вопросов из десяти, я считаю, вовсю приемлемый результат. Самым сложным оказалось задание с переводом рунных слов на английский. Так как практики у меня почти не было, то и переводила я с несоизмеримой верой в удачу и трясущимся в дикой работе мозгом. В последний момент сбившись с идеи, случайно втулила два русских слова. Тихо рыкнула, аккуратно зачёркивая написанное и каким-то шестым чувством ощутив внимательный взгляд Сириуса. Ладно, я ожидала, что сейчас он меня оборжет, закидает камнями разочарования и помидорами принципиальности, но вместо этого он тихо, приблизившись к моему уху, прошептал:       — Третье слово — лошадь, — подсказал, тут же отодвигаясь и не прекращая наблюдать за моей реакцией.       Окей, не обессудьте за доверчивость, но он ведь всяко больше меня понимает!       Одними губами беззвучно прошептав «спасибо», последовала подсказке. Надеюсь, он не отомстил мне таким образом за то, что я надругалась над его совестью за гнобёж Петтигрю. Всё же, не очень хотелось предстать в плохом свете за то, что я по доверчивости окрестила какую-нибудь кастрюлю лошадью.       За счёт мозгового штурма остаток занятия прошёл на удивление быстро. Ровно по звонку Лукреция с помощью палочки собрала все работы и те единой стопкой отправились к ней на стол.       Расписание гласило, что далее следовал обед длиною в час и я расслабленно вздохнула.       — Идёшь на обед? — вдруг спросил Сириус, пятернёй зачесывая волосы и я, не подумав, озвучила мысли вслух:       — Представляю тебя с двумя косичками, — прыснула пакостливо. — И в очках Поттера.       Блэк на мгновенье замер, проморгался, а потом задумчиво расценил:       — И как? Неотразим?       — При случае можешь проверить.       На выходе из кабинета налетела на взбудораженного Джеймса. Он без конца трепал свои без того походящие на драный веник волосы, кажется, совсем уйдя в мысли и не замечая ничего вокруг. Поэтому когда я по неосторожности впечаталась лбом ему в грудь и тут же ошатнулась назад, парень поражённо спохватился:       — О, Джонс! Осторожнее надо, ну, — он вмиг схватил меня за плечи, а в широко распахнутых карих глазах будто бы плясали искры. — Я тебя там не сломал?       — Поттер, — без лишней эмоциональности начала, наблюдая за тем, как с носа Джеймса медленно съезжают очки, а он принимается часто-часто моргать и щурится. — Прибереги свою разрушительную внезапность. Но, а так — ничего страшного, расслабься.       Выбившаяся прядь моих волос как назло зацепилась за пуговицу на его рукаве и я не без депрессивного смирения принялась спешно высвобождать себя из ненужных оков.       Сириус за моей спиной, казалось, просиял:       — Мой Сохатый друг, — преувеличенно-радостно. — Как прошёл уход за магическими существами?       — Я прошёл быстрее него, — удовлетворённо сообщил заулыбавшийся Джеймс, как только я с победным вздохом выдрала клок из его рубашки. — Свинтил за двадцать минут до конца.       — Блеск. А нахрена, позволь спросить? — без намёка на недовольство хохотнул Блэк.       — Я хотел словить Эванс на нумерологии, но она отказалась со мной говорить, представляешь? — жаловался Поттер с возмущённым видом. Он надул обветренные губы. — Снова.       — Мне притворится удивлённым? — Сириус подтолкнул нас подальше от двери и я поспешила было ретироваться в предположительном направлении к Большому залу, как Блэк подозрительно предвкушающе усмехнулся и окликнул меня: — Эй, Джонс, а ты ничего не забыла?       Я застыла на месте с заунывным жбаном, развернулась всем корпусом к гриффиндорцам и спешно принялась осматривать свой внешний вид. Так. Лифчик и трусы на месте, браслет с палочкой тоже, а на остальное грех жаловаться.       Сириус, кажется, наблюдал за моими исканиями со всем существующим в нём озорством, растягивая губы в уже привычной полуухмылке. Он смешно дёрнул кончиком носа, а я с притязанием на интерес выставила ладонь ему навстречу.       — Если я что-то забыла, то отдавай. Только, молю, давай без этих тупых подкатов из разряда: «ты забыла отдать моё сердце»…       Поттер, видимо, вовсю заценил предложение и, судя по вытянувшемуся выражению лица, планировал опробовать подобный метод на дражайшей Лили. Блэк же лишь покачал головой и, растягивая гласные, выдал:       — Такая невнимательная…       И зазывающе потряс перед собой моим цветастым брелоком в виде ромашки, до этого мирно висевшим на замке рюкзака.       — Подумать не могла, что ты окажешься падок на подобного рода вещи, — пожала плечами и состроила недовольную гримасу, — отдавай.       — А что мне за это будет? — логично — ох, дохрена прямо, — поинтересовался довольный собой Блэк.       — Брось, ты серьёзно? — я не удержалась и измученно закатила глаза.       — А-а-абсолютно.       Парень какое-то время понаблюдал за моим скупым бездействием и, заулыбавшись ещё шире, направился в одном ему понятном направлении. Брелок оказался предусмотрительно спрятан в кармане чёрных брюк.       — Неблагородный у тебя друг, — высказала я вслед насвистывающему себе под нос мелодию Сириусу, обращаясь к Поттеру.       — Да он вернёт, — заверил отчего-то повеселевший Джеймс, сменив тему: — Ты сейчас тоже на обед?       Я убито угукнула. Парень добродушно подмигнул.       — Тогда не вижу причин оставаться здесь.       Большой зал встретил меня ударившим по носу запахом еды, на что мой обделенный завтраком желудок отозвался предсмертным покашливанием.       Я быстро выцепила взглядом теснившегося на самом краю скамьи Питера и с готовностью упала на пустующее место напротив. Это надо было видеть. То, как стремительно краснел Петтигрю, чудом не закашлявшись, привело меня в лютое замешательство и откровенный страх, что по моей вине сейчас откинется канонный персонаж. Тем не менее, он взял себя в руки и дрогнувшим голосом выдал:       — Привет, Юджин. К-как прошло твоё занятие?       — Сносно, — сказала со слабой улыбкой, сгребая в плен своей тарелки грибную запеканку. — А у тебя?       Парень явно не ожидал ответного вопроса, но заговорил мгновенно:       — Не очень, я… не ответил на вопрос Граббли-дерг и она была недовольна, — он понурил голову, под конец спохватившись: — прости, тебе, наверное, неинтересно.       — Во-первых, — серьёзно отчеканила, как только прожевала на редкость вкусное тесто, — забей. Серьёзно, не рассыпется же эта ваша Грабля. С кем не бывает, а? Ну не ответил, и что? Это нормально — не знать всё на этом свете. А во-вторых, я спросила не из вежливости, а потому, что мне интересно. Я думала, мы успели подружиться, разве нет?       От такого количества внимания к своей персоне щёки Питера залились краской, а сам он отрывисто кивнул, но уже более расслаблено буркнул:       — Спасибо тебе… снова.       — Да было бы за что, — я взмахнула ладонью. Изучая пергамент, со смесью облегчения и паники обнаружила, что после обеда оставалось лишь одно занятие — Зельеварение.       Мне поплохело. Вот без шуток, от одного названия. Думаю, тут все помнят, какой неподдельный пиздец происходил у меня в отношениях с этой средневековой химией? Так вот, если вкратце — там действительно беспросветная лажа. В какие только некультурные позы не ставило меня это дебильное зельеварение!       Не удивлюсь, если я стала походить на актёра в рекламе препаратов от невротических расстройств — настолько сильно меня переклинило. Только актёрам за это хотя бы платят, а я в сплошном убытке.       — Юджин? — робко позвал Питер, отвлекая меня от тупого созерцания клока бумаги. — Т-ты в порядке?       — Как утопленник, — расплылась в максимально истеричной лыбе. — Чёрт, зельеварение… почему из всех предметов именно оно?       Рассыпаясь в риторических жалобах, подчёркнуто-раздраженно дожевывала еду. Вот, даже аппетит пропал!       Петтигрю понимающе улыбнулся.       — Да, я тоже, на самом деле, не любитель зельеварения, — поделился, ковыряя вилкой тушёное мясо. — А вот травологию я очень люблю! А ты?.. И-имею в виду, что тебе нравится?       Он зарделся, ожидая от меня ответа, а я задумчиво прогудела:       — Наверное, заклинания… — по привычке почесала висок кончиком волшебной палочки. — Или защита от тёмных искусств. Люблю практику.       — Так ты сильна в заклинаниях? — отчего-то воодушевился Питер, пропищав с непонятным мне восхищением: — Мои друзья тоже. Правда, один я на их фоне отстаю…       И опустил глаза, под конец речи перейдя на невнятный шепот.       — У нас у всех свои сильные и слабые места, Пит, — поведала с видом закоренелого Дамблдора. — Так что не вижу повода заострять на этом внимание и тыкать этим самым острым концом себе куда-нибудь по почке. Больно же, ну.       Петтигрю внимательно впитывал мои призывно-лав-ёрселфные вещания. Хотелось верить, что он попеременно что-то для себя ещё и решал.       Уже запихивая пергамент обратно в карман рюкзака, с жалким гундежом дотронулась указательным пальцем до непривычно пустой застёжки. Вот, и что за откровенно-подростковые моменты идиотизма, когда ты не думаешь, а просто берёшь и делаешь всё, что взбредёт в голову? Иначе поведение Сириуса не обосновать.       Быстро отвлекшись на приближающуюся ко мне Алису, приветственно отсалютовала от виска куском запеканки на вилке. Девушка растянула губы в широкой улыбке, а круглые карие глаза с густыми ресницами слегка сощурились. Без предупреждений усевшись возле меня, она бодро воскликнула:       — Привет, Джин! Видела тебя на трансфигурации. Как первый день учёбы?       Я умилённо хохотнула весёлости девушки и тому, как она незатейливо сократила моё имя.       — Интересно, — кивнула. — Думаю, правда, отставать от остальных буду.       — Домашнее обучение сильно отличалось? Кто с тобой занимался?       — Ну, — начала под пристальным вниманием Алисы. — У меня был не один учитель. Был Геральд, Макс, Норма, иногда Ричард подключался…       Будто бы опомнившись, тут же завертела головой в поисках Камиллы или Мэтта. Но из-за наплыва школьников разглядеть знакомые лица предстало непосильной задачей.       Вуд с живым интересом выслушала всё мною сказанное, усиленно пережевывая запеченные яблоки.       — А как со знакомствами? Никто не докучает? — добавила с явным намёком Алиса, на что я неутешительно-устало гоготнула:       — Да кому я нужна.       — Не прибедняйся, — фыркнула. — Всегда найдутся особи.       Я лишь посмеялась, но тут же увидела, как волнительно заёрзал на своём месте Питер, стоило неким особям потеснить его. Без подозрений на экстрасенсорные способности у Алисы, выглядело их внезапное появление комично. Джеймс с Сириусом что-то горячо обсуждали, и если первый рукоплескал, то второй лениво усмехался, периодами отмахиваясь и этим подначивая Поттера ещё больше. Ремус, возможность рассмотреть которого в полной мере выпала только сейчас, тихо наблюдал за перепалкой друзей, моментами заглядывая в книгу в руках. На бледном, со шрамами лице, поселилась усталость, а под светло-карими глазами залегли глубокие тени.       Намерением слиться с массовкой, чтобы не заработать в свой адрес ещё килограмм вызванных скукой анекдотов, максимально тихо пододвинулась в сторону Алисы, бесшумно хлебая зелёный чай. Вуд промолчала, не придав никакого значения моей реакции.       В один момент подавившись чаем и закашлявшись под звон столовых приборов и аккомпанемент надуманных церковных песнопений, спалила к хренам свою конспирацию. Ну, сука! Чудом не свалившись за лавку с удушающим кряхтением и покрасневшими глазами распиналась:       — У-у-х, кх-х, ты ж, — непереводимый кашель, — …вашу ж!       Это унизительно. Реально. Максимально.       Когда припадок закончился и я нечаянно привлекла к себе внимание всей компании целиком, силы остались лишь на убогое выражение лица.       — Ты как? — переполошилась Алиса, хлобыстнув меня поперёк хребтины так, что я испустила страждущий писк. — О, Мерлин, прости, Джин!       — Норм, — выпалила и, будто бы воскреснув, почти со скрипом выпрямилась. — Только надо было бы чутка пораньше…       Джеймс смотрел на меня до того охуевающим четырёхглазым взглядом, что я ободрительно сложила большой и указательный палец. Пусть думает, что это «ОК». Но мы то с вами знаем, что это — очко.       — Знаешь, — не менее шокировано произнёс Сириус. — Ещё немного и я начну тебя бояться.       — На здоровье, — загробным тоном сообщила.       — Джин, осторожнее же надо, — подхватил неловко Петтигрю, тем самым заработав одинаково изумлённые взгляды своих друзей. Он как будто разом сжался, но продолжил смотреть ровно на меня.       — Джин? — Сириус насмешливо хмыкнул. — Исполняешь желания?       — Ищу Аладдина, — подхватила важно, но Блэк в силу непросвещенности шутки не понял явно. Зато на лице Люпина и Питера расцвело весёлое понимание.       В этот же момент Сириус принялся шарить по карманам, медленно выудил мой брелок и молчаливо наблюдал за моими действиями.       — Прости? — прочистила горло. — Ты думаешь, что я полезу вырывать тебе патлы и объявлю войну?       — Ну, зачем же настолько масштабно, — ужаснулся поддельно, протягивая мне открытую ладонь с пластмассовой ромашкой. — Забирай.       Я подозрительно уставилась на побрякушку, на что парень тихо рассмеялся:       — Успокойся, Джонс, в прошлый раз я просто поднял это с пола.       Медленно подцепив брелок указательным пальцем, со страхом ожидала как минимум взрыва, до того довольным выглядел Сириус. Когда же вещь полностью оказалась на своём законном месте, гриффиндорец продолжил не без удовольствия:       — Ты так смешно видишь во всём подвох.       Джеймс вмешался в разговор резко, не давая мне рассыпаться в бешеном неудовольствии:       — Вуд, а где Эванс? — Поттер расстроенно выдохнул.       — Не знаю, — Алиса неопределенно пожала плечами. — Мало ли, где ей быть.       — Всяко подальше от тебя, дружище, — подначивал Блэк в перерывах между едой, — ох, избегает, как может…       Под гогот Сириуса и завывания по неразделённой любви Джеймса я словила себя на мысли, что совершенно не понимаю лишь одного — каким образом я оказалась в их компании и что продолжала здесь делать?       Это было странно.       И, чёрт возьми, неужто так выглядит самый настоящий троллинг свыше? Мол, не хотела связываться с каноном? Да? Ой. Как бы, упс!