"Цитрус". Неканон

      «Какой же длинный сегодня выдался день…» — примерно с такими мыслями я перешагнула порог квартиры и первым делом опустилась на маленькую банкетку в прихожей, сказав себе, что это «только на минутку». Состояние мое на финишной прямой этого безумно долгого дня оставляло желать лучшего: ног под собой я буквально не чувствовала, а ключицы отчаянно ныли; в моем случае это был показатель того, что вот-вот наступит последний предел выносливости. Но если бы речь шла только о физической усталости! В душе царил полнейший эмоциональный раздрай, а самая конструктивная мысль, которую в данный момент оказался способен сгенерировать мозг, звучала следующим образом: «Я не знаю, что мне делать». Да, ситуация была, если использовать шахматную терминологию, патовой.       «А ну, не раскисать!» — подбодрив себя таким образом, я поднялась и со вздохом отправилась в ванную. Теплая вода и душистый мятный гель помогли частично справиться с усталостью тела, но, чтобы вернуть хотя бы некое подобие душевного равновесия, водных процедур оказалось недостаточно.       «Нужен допинг, и кажется, я даже знаю, какой», — включив свет, зашла на кухню и открыла холодильник. Две банки «Гиннесса» стояли на нижней полке и всем своим видом выражали готовность к тому, чтобы их немедленно, вот прямо здесь и сейчас употребили… Нет, это все-таки не то.       «Извините, ребята, сегодня не ваш день».       Серо-серебристая дверца закрылась с легким хлопком, я же тем временем открыла верхний шкафчик и задумчиво уставилась на литровую бутыль с узенькой диагонально наклеенной черной этикеткой. «Johnnie Walker Black Label», едва ли не лучшее изобретение шотландских вискоделов…       «А вот это — определенно то самое!»       Скрутить пробку и налить с полстакана янтарной жидкости было делом пары секунд.       «Льда нет, ну да ладно, и так сойдет».       По какой-то совершенно необъяснимой причине мне показалось, что глушить вискарь, сидя на кухне, будет «некультурно», так что для этой цели я отправилась в гостиную; там присела на диван и наконец глотнула «Уокера». Напиток мягко прокатился по стандартному маршруту, обжигая и согревая одновременно; делая мысли несколько ленивыми, успокаивая эмоциональный шторм хотя бы отчасти. Я выдохнула: «Хорошо…»       В сознании вновь прозвучало своеобразным рефреном: «Какой же длинный сегодня выдался день».       В памяти невольно всплыли события последних шестнадцати часов, начиная от «волнующего» сна и заканчивая… заканчивая…       Простившись с Мацури, я дошла до своего «Аутлендера», но двигатель заводить не стала: требовалось обдумать наш с ней разговор. Все ее доводы были логичны, обоснованны и, как говорят юристы, «согласовывались между собой», так что вроде и возразить-то нечего. Но где-то в глубинных слоях сознания все еще существовали мои личные этические рамки, некие границы, выход за которые в моем представлении был строго табуирован, и стоило мне приблизиться к ним хотя бы в мыслях — как тут же раздавалась тревожная сирена и вспыхивала огромная светящаяся красным надпись: «Запрещено!» Да, эти внутренние барьеры, возможно, уже не были столь незыблемы, но они все еще были.       Взгляд упал на рычаг переключения передач. Перед глазами сразу же возник эпизод, произошедший с месяц назад: ладонь Юдзу поверх моей, лежащей на этом самом рычаге, нежное поглаживание и вопрос: «Так как тебе нравится больше?» В дело тут же вступили свободные ассоциации, и память услужливо подкинула мне несколько сцен из сегодняшнего сна…       «Да что же это такое?! — Я сжала кулаки так, что ногти до крови впились в ладони, не помешал даже тот факт, что подпилены они были почти под корень. — Мэй, ты больна! Так, хмм… больна?! Да, возможно, мне стоит расценивать свое состояние как болезнь, а значит, должно быть и лечение. Кажется, еще древние римляне утверждали, что подобное следует лечить подобным, так?»       Решение созрело мгновенно. Я не задумывалась о том, насколько оно «хорошо» или «правильно» — просто написала Юдзу СМС, чтобы не волновалась, затем поспешно повернула ключ в замке зажигания и влилась в поток мчащихся по проспектам вечернего Токио машин. На ближайшем перекрестке пришлось остановиться, дожидаясь зеленого сигнала.       Маршрут до дома пролегал в прямом направлении.       Я свернула налево.       «Символично…» — иронически шепнул кто-то внутри меня.       Район города, куда я держала путь, был мне незнаком, но благодаря навигатору я сравнительно легко нашла нужный дом. Поднялась на этаж и позвонила в дверь; почти сразу раздалось клацанье открываемого замка.       — Мэй?! — Акеми*, стоящая в дверном проеме, так и излучала радостное изумление. — Как ты здесь… То есть, что я такое говорю… Заходи скорее!       Я перешагнула порог.       — Какой приятный сюрприз! — продолжила восклицать хозяйка квартиры.       Я взглянула на нее. Девушка, точнее — молодая женщина, чуть младше тридцати, ростом немного ниже меня, русые волосы уложены в каре, голубые глаза, миловидная…       «Я приехала, потому что надеюсь с твоей помощью справиться с чувствами к своей племяннице», — разумеется, вслух прозвучало совсем иное:       — Да я просто случайно оказалась в этом районе, ну и решила наугад заглянуть — вдруг ты дома. Извини, что без предупреждения…       — Да ну что ты! — Акеми всплеснула руками. — Не извиняйся, я очень тебе рада! Идем.       Я прошла на кухню следом за ней.       — Кофе?       — Не откажусь, — ответила с легкой улыбкой.       Пока она производила манипуляции с кофеваркой, я подошла к оконному проему. Должна признать, вид открывался потрясающий — все же тридцатый этаж. Вечерний Токио светился, переливался миллионами разноцветных огней, и это… завораживало.       «Красиво» — хотела было сказать я, как вдруг ощутила прикосновение рук к своей талии, и услышала проникновенный шепот:       — Мэй… Я так счастлива, что ты приехала. Ты мне нравишься с самого первого дня нашего знакомства, ты знаешь?       Кончик языка прошелся вверх-вниз по шее, оставляя влажный след, а я… Я ничего не почувствовала, ну кроме самых банальных ощущений на физическом уровне: мокро, горячо. Никакого эмоционального отклика, хотя раньше («Когда это «раньше»? — спросила сама себя. «До нее» — пришел ответ) подобных действий со стороны такой красотки, как Акеми, было бы достаточно, чтобы завести меня с пол-оборота. Что происходит? Ведь такое развитие событий — это как раз то, что мне нужно, не так ли?!       Акеми тем временем игриво куснула меня за ухо. И снова — ни-че-го.       «Даже уши не реагируют?! Но ведь я приехала сюда, чтобы забыться с этой девушкой, и я, блин, все равно это сделаю!»       Подумав так, я развернулась к ней с решительным намерением поцеловать. Не знаю, чем бы это закончилось, возможно — диким необузданным сексом прямо на кухонном столе, но меня вдруг накрыло четкое понимание, что вот сейчас, в этот самый момент, я нахожусь на волосок от самого страшного предательства в своей жизни. Может ли быть что-то более непростительное, чем предать того, кого только и единственно любишь в этом мире? Того, кто так беззаветно любит тебя? Того, кто безгранично тебе доверяет?!       Я замерла.       — Мэй? — голубые глаза светились беспокойством. — Что-то не так?       — Прости, — по возможности мягко ее отстранила, — я… мне… мне лучше уйти.       — Но почему? — теперь в ее взгляде застыло непонимание, и выглядела она настолько растерянной, что я невольно ощутила укол жалости.       — Прошу, прости меня, Акеми, — повторила я, — ты замечательная девушка, и дело вовсе не в тебе. Я просто не могу…       В смятении я покинула ее дом. Позже, уже в машине, попыталась осмыслить произошедшее. Что же получается: мое сердце, моя душа, и, как только что выяснилось, мое тело, — настолько жаждут Юдзу, что все остальные для меня теперь словно и не существуют? Похоже, что так. Но… ведь близкие отношения между нами невозможны. Или все-таки?..       Я не знаю, что мне делать.       «Я не знаю, что мне делать» — шепотом повторила я главную мысль вечера.       Нашарила дистанционник, приглушила в гостиной свет. Снова глотнула виски из стакана. Не напиться бы… Еще не хватало Юдзу увидеть собственную тетушку пьяной или с похмелья!       К слову, о ней. Повезло мне, что она уже спит: зная ее, я не сомневалась, что первым делом она захотела бы узнать, читала ли я ее дневник. Обмануть я бы не смогла, а это значит, что сразу за этим должен был последовать разговор «кто мы друг для друга» — разговор, к которому я совершенно не чувствовала себя готовой…       «Нет, слава всем богам, что у меня по крайней мере есть тайм-аут до утра, — прислушалась, — что?! Нет, не может быть!»       Оказалось, еще как может. Приближающиеся шаги мне не послышались. Через мгновение Юдзу возникла на пороге гостиной:       — Мэй, с возвращением! Знаешь… я волновалась.