"Цитрус". Неканон

      Мой утренний сладкий сон бесцеремонно прервало пиликанье будильника. Звук был отрегулирован так, чтобы как можно меньше раздражать слух, несмотря на это, у меня каждый раз возникало желание расколотить это воистину инквизиторское изобретение человечества об стену.       «Арррррр, ну какого хрена, воскресенье же!»       Потом вспомнила, что сегодня утром меня «ждут великие дела». Протянув руку, я с силой шлепнула ни в чем не повинное электронное устройство: «Замолчи уже!»       Села на кровати и поморщилась от ощущения ломоты в висках; да, похоже, последняя банка «Гиннесса» вчера вечером была лишней. С другой стороны, надо же было как-то расслабиться: всю неделю в академии работала проверочная комиссия из Министерства культуры и образования, периодически затребуя кучу документов, в том числе архивных. И хотя я была вполне уверена в отсутствии у нас каких бы то ни было нарушений, любая проверка — это все равно стресс, особенно если ты — директор школы и одновременно ее владелец. И вот, слава всем богам, вчера эта нервотрепка наконец-то закончилась. Трое проверяющих церемонно распрощались со мной, сказав, что «результаты проверки будут отражены в акте, который они подготовят и направят в наш адрес в ближайшие дни». Впрочем, последний из них, уже переступая порог моего кабинета, обернулся и шепотом раскрыл секрет: за все время они не нашли ни малейшего повода для придирок, так что у нас все просто отлично. Само собой, после такого вопрос: «Что делать вечером?» — даже не возник.       Кто-то, возможно, посчитает, что пить пиво дома в одиночестве — не лучшее времяпрепровождение. Хмм, что ж… Я вполне могла провести этот вечер в компании, и довольно приятной; по крайней мере, Акеми, с которой я недавно познакомилась на одном из торжественных приемов, была девушкой симпатичной и неглупой, и при взгляде на меня глаза ее затуманивались поволокой, да, той самой, столь хорошо мне известной. Совместный вечер за пивом мог стать для меня прекрасным шансом перевести простое знакомство в маленький необременительный романчик, но… Почему-то с возрастом подобные приключения утратили для меня значительную часть своей привлекательности. Как сказал великий русский классик Лермонтов: «Любить — но кого же? На время — не стоит труда, а вечно любить невозможно». Как же он прав…       Так, ладно, хватит этой лирики. Айхара Мэй не может позволить себе опоздать, а времени до назначенного часа остается все меньше. Проделав все необходимые утренние процедуры, я столкнулась с извечным женским вопросом: что надеть? Надолго он меня, впрочем, не задержал. Мысленно окинув взглядом свой гардероб, я остановилась на самом демократичном варианте: джинсы и… футболка? рубашка? Нет уж, хватит с меня рубашек, и так каждый день на работу их таскаю! Новенькие «Найки» завершили образ. Перед тем как выйти, я критически оглядела свое отражение в зеркале. Под глазами залегли небольшие тени, но это привет от вчерашнего «Гиннесса»; в целом же… очень и очень неплохо для тридцати шести лет. Витамины и спорт свое дело делают.       На подземной парковке было безлюдно, что, впрочем, неудивительно: все нормальные люди по выходным в это время еще досматривают сны. Моя «ласточка», отрада и гордость очей моих, пискнула сигнализацией и приветственно поморгала мне фарами. Ты же моя хорошая…       По вполне понятным причинам улицы были совершенно не загружены, так что я позволила себе расслабиться и предаться своим мыслям. Сконцентрированы же они были сейчас на одном: как же так получилось? Как из сотен и тысяч возможных вариантов развития событий судьба (или Вселенная) выбрала именно тот, в котором я сейчас еду по пустынным городским проспектам, чтобы… Зачем я вообще подписалась на все это?!       Для ответа на эти вопросы придется обратиться к событиям двадцатилетней давности. Да, около двадцати лет назад мой отец вдруг женился во второй раз, после чего у меня появилась сводная сестра. Юдзу. Яркая, необычная, она была не похожа на тех сверстников, с которыми я общалась до этого. Поначалу я восприняла ее «в штыки», да и она вовсе не пылала ко мне сестринской любовью. Но потом… Что-то произошло. Мы стремительно сближались. Не успела я оглянуться — как влюбилась в нее, да и она, судя по всему, отвечала мне взаимностью. Ох, эти наши упоительные поцелуи, свидания… Я уже даже начала верить, что у нас может быть общее будущее, но тут меня призвал долг наследницы семьи Айхара.       Повинуясь желанию деда, я вышла замуж за человека, к которому не испытывала ровным счетом ничего, ну кроме, может быть, дружеской симпатии. Ну, а Юдзу… Ее свадьба состоялась вскоре после моей. Какие мотивы двигали ею: хотела ли она досадить мне, или стремилась таким образом выкинуть из головы наш роман и задать своей жизни совершенно новый вектор? Я не знаю.       Дальше… Что ж, мой брак не продержался и полугода. Не создана я для всего этого, видимо. Да и муженек мой, судя по всему, тоже не горел желанием совместной жизни. Поэтому мы тихо-мирно расстались — без взаимных обид и претензий. До сих пор иногда обмениваемся поздравлениями на Рождество; и, должна сказать, что в таком формате общение с ним меня вполне устраивает.       Не скрою: после того, как я развелась, во мне еще жила некая надежда, что мы с Юдзу не окончательно утратили возможность быть друг для друга не только сестрами. Увы, ситуация дополнительно осложнялась тем, что они с мужем после свадьбы переехали в Киото. Сколько раз я порывалась поехать к ней, откровенно поговорить и хотя бы попытаться переломить ход событий! Но на меня тогда свалилось слишком много всего: руководство академией, которое пришлось совмещать с учебой в университете, я буквально «света белого не видела».       В итоге встретились мы только года через полтора, на каком-то семейном празднике, я уж даже не помню, на каком именно. Зато очень хорошо помню, что на этот праздник она приехала с мужем и их недавно появившимся на свет первенцем. Как мне не преминули сообщить, первенец был девочкой, и назвали ее при рождении так же, как и мать — Юдзу. Тот праздник превратился для меня в наблюдение за их семьей. От меня не укрылось ничего: ни с какой нежностью моя сестра кормит дочь молочной смесью из бутылочки, ни с какой заботой она поправляет мужу слегка съехавший на сторону галстук. В тот вечер я поняла: какими бы мотивами ни руководствовалась Юдзу при принятии решения выйти замуж, но именно в семейной жизни и материнстве она обрела для себя истинное счастье, может быть — и неожиданно для себя самой, да вот только никакого значения это уже не имеет. После того праздника я приняла для себя за аксиому: у нас с Юдзу не любовь была, а просто полудетская шалость. Было и прошло. Все.       Так наши отношения вернулись в «обычное сестринское» русло. Учитывая нашу занятость и пребывание в разных городах, общались мы нечасто, виделись — и того реже. Одна из таких редких встреч пришлась на юбилей отца. Юдзу, разумеется, приехала с мужем и детьми, коих у них насчитывалось уже трое. Дочери-первенцу на тот момент было года четыре, и она постоянно капризничала из-за того, что все родительское внимание было сконцентрировано на младших, ей же перепадало мало чего. Честно говоря, подробности того юбилея мне запомнились не слишком хорошо, но в какой-то момент, когда поведение четырехлетнего отпрыска стало совсем неконтролируемым, а громкость воплей возрастала в геометрической прогрессии — я не выдержала. Подхватила ее на руки, поднесла поближе к себе, так, что наши глаза оказались на одном уровне, и сказала: «Юная леди, столь пронзительные вопли не делают Вам чести!» Сразу после этого наступила тишина. Ребенок необъяснимым образом успокоился и затих, и весь остаток вечера вел себя просто образцово. Юдзу тогда еще пошутила: «Кажется, ты ей понравилась. Обычно она так не реагирует даже на меня». Я не придала этому значения и просто усмехнулась, а вскоре и вовсе выбросила все те события из головы, ибо у меня и других забот хватало.       Годы шли. Иногда не шли — летели. Руководство академией оставляло мне не слишком много свободного времени, но то, что оставалось — я проводила не очень-то разнообразно. Как правило, это были недолгосрочные интрижки, иногда с парнями, чаще — с девушками, без каких бы то ни было взаимных обязательств. И — меня это вполне устраивало.       Но в один прекрасный (а точно прекрасный?) момент размеренное и даже где-то предсказуемое течение моей жизни было нарушено одним-единственным телефонным звонком. Прекрасно помню, что, глядя на дисплей телефона, очень тогда удивилась: «Сестра? Но сейчас вроде не Новый год и не мой день рождения, с чего бы ей звонить?» На звонок, тем не менее, ответила. Весь диалог приводить не буду, ибо смысла в этом никакого нет. Вкратце, она извинилась за то, что совсем не интересуется моей жизнью, но у нее ведь «семеро по лавкам» (всего лишь четверо, да я и не обижаюсь вовсе), потом сообщила, что ее старшая дочь закончила среднюю школу («поздравляю!»), но наотрез отказывается учиться дальше в Киото, более того — высказала категоричное желание посещать старшую школу в Токио. Ну и: «Мы подумали: раз уж ты руководишь академией Айхара — почему бы ей не поступить туда. И еще… Ездить на учебу из Киото каждый день нереально, поэтому — не возьмешь ли ты племянницу на эти три года на свое попечение?»       Вам когда-нибудь падала на голову тонна кирпича? Примерно так же я почувствовала себя после того, как Юдзу выдала мне все эти потрясающие новости. Были десятки и сотни причин, которые я могла бы привести ей в обоснование своего отказа. Вместо этого… Я спросила только:       — У нее ведь наверняка уже и билет на поезд взят?       — Д-да… — несколько смущенно ответила моя сестра — видимо, не ожидала от меня такой проницательности.       — Номер рейса?       Юдзу радостно продиктовала мне дату и время прибытия поезда — похоже, не думала, что я так легко соглашусь. И добавила:       — Позаботься о ней…       — Угу. Счастливо!       Так завершился наш судьбоносный диалог, благодаря которому я в данный момент ехала на железнодорожный вокзал Токио встречать свою племянницу, которую видела в последний раз, когда ей было четыре года.       На вокзал я все же немного опоздала. Но все в этой жизни имеет свою оборотную сторону: когда я, слегка запыхавшись, ворвалась на перрон, основная масса прибывших-встречающих уже схлынула, поэтому я без труда углядела одинокую фигурку, что стояла с несколько растерянным видом посреди платформы. Рядом возвышался чемодан на колесиках, размерами едва ли не превосходивший свою обладательницу. О чем я думала, идя к ней, стоящей ко мне спиной и даже не думающей поворачиваться в мою сторону? Точно не вспомню, но кажется это было что-то навроде: «Моя племянница, приехала учиться в Токио, тем более — в Айхара, надо помочь и всячески поддержать, это мой родственный долг…»       Когда я подошла совсем вплотную, она, видимо, услышала мои шаги и обернулась.       Парадокс и диссонанс. Вот что ощутила я в этот момент. Потому что…       «Сестра?! Она что, приехала вместо дочери? Но почему ей на вид не больше шестнадцати? Время же не могло сдвинуться на двадцать лет назад?! Или могло…»       Тем временем это чудо, увидев меня, разулыбалось и, ликующе завопив:       — Тетя Мэй! — радостно повисло на мне.       «Нет, все-таки не сестра», — вот единственная посетившая меня конструктивная мысль.       В миг, когда тоненькие руки обвили мою шею, сердце пропустило явно не один удар. Что, блин, происходит?! Ладно, во всем этом я буду разбираться потом, ну, а пока… Пока я вместо надлежащего приветствия выдала то единственное, что не могла не сказать здесь и сейчас:       — Юдзу, как же ты похожа на свою мать…