"Цитрус". Неканон

      — Мэй, куда мы едем?       На мгновение отведя взгляд от дороги, я покосилась на свою спутницу, что сидела рядом:       — Если память мне не изменяет, всю последнюю неделю ты упоминала этот недавно открывшийся «супер-мега-офигенный» торговый центр в среднем раз шесть или семь в день. Каждый день. Проще говоря, ты не слишком-то сильно скрывала желание там побывать, поэтому именно туда мы сейчас и держим путь.       Эта любительница шопинга от радости аж подпрыгнула на сиденье, невзирая на пристегнутый ремень:       — Ура! Мэй, ты лучшая в мире…       — Стоп! — сообразив, куда дует ветер, я резко вскинула ладонь, благодаря чему мне удалось вовремя остановить свою собеседницу, — мы же с тобой договаривались, что ты меня больше так не называешь.       Она приподняла брови, весьма натурально разыграв удивление:       — А с чего ты взяла, что я собиралась произнести именно это слово?       Я не удержалась и еле заметно усмехнулась:       — Каждый раз, когда ты намереваешься его сказать, на твоем лице появляется особое выражение, которое можно охарактеризовать как «хитро-довольное». Из чего я делаю вывод, что тебе нравится меня дразнить…       Она возмутилась, и снова весьма правдоподобно:       — Да что ты, у меня и в мыслях такого не было, вообще ни разу!       Ага, рассказывай. С тех самых пор, как она поселилась в моем доме, на протяжении всех этих месяцев — не было ни одного дня, когда она бы меня не дразнила. Ежечасно. Чуть ли не ежеминутно. И дело даже не в употреблении слова, которое мы с ней вроде как договорились не использовать — это как раз таки была наименьшая из моих сложностей. Она будоражила меня, мое воображение, мои чувства — иначе. И — о великие боги, как же искусно она это делала…       Спутница моя тем временем, кажется, решила, что мое неосторожное заявление про «подразнить» дает ей основание слегка на меня обидеться, и, замолчав, отвернулась к окошку. Что ж, нет худа без добра: по крайней мере, у меня появился шанс спокойно, без каких бы то ни было еще волнений довести машину до места назначения.       Да уж, размечталась! «Она» и «спокойно» — понятия несовместимые, в чем я и убедилась в очередной раз через каких-нибудь пару минут:       — А ты хорошо водишь… — ненавязчиво напомнила она о своем присутствии.       Не зная, как воспринимать этот неожиданный комплимент, я на всякий случай отреагировала максимально нейтрально:       — Ну, я рада, что тебе нравится.       Она, однако, продолжила развивать свою мысль:       — Нет, правда, твой стиль вождения очень классный: все так мягко, плавно, вроде бы не спеша, но в то же время уверенно, и контроль не ослабевает ни на секунду…       Пока я пребывала в раздумьях, как бы ей ответить, она выдала следующее:       — А правда, что по тому, как человек ведет себя за рулем, можно понять, каков он в постели?       — …???!!!       Да, дамы и господа, похоже, это настоящее искусство — задавать предельно смущающие вопросы с абсолютно невинным видом. И, похоже, собеседница моя владеет им виртуозно… Хорошо, что я сейчас веду машину, и могу сделать вид, что предельно поглощена дорожной ситуацией. Не отводя взгляда от проезжей части, самым равнодушным тоном, который только могла изобразить, я ответила:       — Вот уж чего не знаю — того не знаю. Извини…       В салоне вновь повисла тишина. Однако, этой проказнице удалось задать моим мыслям вполне определенный вектор. Значит, говоришь, каков за рулем — таков и в постели? Невольно я вспомнила одну свою… как бы это сказать… знакомую, почти случайную, с которой встретились от силы раза два или три… Так вот, машину она водила абсолютно бестолково: разгоняясь до сумасшедших скоростей там, где это совершенно не нужно, что вынуждало ее весьма часто прибегать к экстренному торможению; излишне резко отпуская сцепление, в результате чего движок у нее глох «через два раза на третий»; переключая передачи так, что казалось, вот-вот вырвет рычаг коробки с корнем; и, в качестве общего фона — постоянно суетясь не по делу. Ну и, должна сказать, в интимной жизни от нее толку было чуть больше чем нисколько…       — О чем задумалась? — щебетание хорошо знакомого голоска вернуло меня к действительности.       Я мимолетно взглянула на нее. Ой, вот только не пытайся меня убедить, что не знаешь, какие мысли ты сейчас пробудила во мне, маленькая негодница!       — Да так, ни о чем, — ответила на автопилоте, почти не слыша сама себя.       — Мммм, ясно.       Она вроде бы утратила интерес к разговору и притихла. Впрочем, я готова была сделать ставку, что долго эта тишина не продлится. Так и оказалось. Не прошло и минуты, как моя неугомонная спутница задала новый вопрос:       — Послушай, у тебя ведь Mitsubishi Outlander — машина немаленькая. Как тебе удается так с ней управляться? Например, когда на парковке заезжаешь задним ходом на свободное место между двух занятых? Мне кажется, я бы обязательно кого-нибудь зацепила…       Хмм… А с чего это ее вдруг заинтересовали вопросы вождения? Хотя, на нейтральные темы — почему бы и не поговорить? Поэтому я с готовностью ответила:       — Это дело привычки и навыка, на самом деле. Когда я только начинала ездить — ты не представляешь, как боялась и шарахалась от всего. Зато теперь я чувствую машину отлично, практически как собственное тело…       Блин! И хотела бы я прикусить себе язык, да поздно! И зачем только ляпнула про «собственное тело»?! Можно сказать, сама перед ней открылась, дала отличный повод! Хотя — полноте! Если заглянуть в глубины подсознания и постараться быть честной с собой — разве не ждала я все это время вот такого вот подходящего случая оставить ворота моей крепости без всякой защиты?       Я не успела серьезно задуматься над этим вопросом. Потому что с той стороны последовала новая реплика:       — Как собственное тело, да? В таком случае… Тебе больше нравится, когда я делаю вот так, — и она неспешно коснулась пластика приборной панели перед собой, — или вот так?..       Ее рука скользнула поверх моей, лежащей на рычаге переключения передач. Тонкие пальчики безошибочно нашли впадинки меж костяшек и мягко погладили. ОМАЙНГОТТ! Никогда не думала, что у меня там столько нервных окончаний, и что они настолько чувствительны! Что же она со мной творит?       К счастью, я все еще за рулем, и потому могу промолчать, сделав вид, что поглощена контролем за дорожной обстановкой. Но эта девочка не так проста. Еще раз погладив мою кисть, взбудоражив во мне, казалось бы, давно и прочно забытые ощущения, она повторила вопрос:       — Ты не ответила… Так как тебе нравится больше?       И я уступила. Вопреки здравому смыслу, который в этот момент где-то ближе к центру самоконтроля во весь голос вопил: «Боевая тревога!» — я почти шепотом ответила:       — Второй вариант… — и самым краем глаза увидела ее по-настоящему счастливую улыбку.       Да, кажется, именно тогда я и поняла, что в конечном счете не смогу устоять перед ней. Это лишь вопрос времени. Я могу отрицать очевидное, сопротивляться, проявляя чудеса выдержки и силы воли, но в итоге она все равно объявит мне шах и мат.       Шестнадцатилетняя девчонка, что хороша в моих глазах просто до бессовестности. Невольно всплывают в памяти строки Набокова: «Свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя»…       Моя персональная искусительница.       Дочь моей сводной сестры, почти как две капли воды похожая на свою мать в юности.       Названная при рождении ее именем.       Юдзу.