Мой Учиха

Буквально через пару дней я встретилась с Изуми, которая принесла бумаги с расписаниями миссий, выдаваемых команде Асумы. Честно говоря, разобраться во всех этих документах было тяжко, я отвыкла столь долго сидеть за цифрами и буквами. Зрение подводило, а глаза начинали болеть, если засиживалась слишком долго. Очки перестали делать символы чёткими, намекая на то, что зрение по какой-то неведомой причине снова упало. Благо, не так сильно, всё ещё позволяя вполне существовать без проблем и различать силуэты в темноте. После того, как выяснила примерное время встречи двух опаснейших убийц Акацуки с десятой командой, пришлось рассказывать Хошигаке о том, куда влезла… Нагоняй мне устроили знатный, на тренировке не стесняясь применять силу по максимуму. Какузу напарник никогда не доверял, а тот факт, что я заключила глупую сделку и отдала все скопленные на чёрный день сбережения, бесил невероятно. — Ещё раз выкинешь что-то подобное, не посоветовавшись, я специально возьму самые сложные миссии у Пейна и брошу тебя их выполнять в одиночку, — поднимая за шкирку после того, как сам же и сбил с ног. — Будь добрее и люди к тебе потянутся, — бурчу, отряхивая амуницию от пыли. — Если похожие на тебя, то упаси господь от такого счастья, — мужчина подхватывает самехаду с земли и рукой показывает в сторону гостиницы, призывая побыстрее вернуться обратно. Тем же вечером я попросила о помощи, примерно разъяснив, что от него требуется. Серьёзного ранения не миновать, поэтому нужен человек, который без лишних нравоучений и беспокойства перекантует моё ослабевшее тельце в гостиницу. Плюс, в случае внутреннего кровотечения, немного поколдует и его остановит. Кисаме так себе медик, но предрасположенность к суйтону даёт этому громиле возможность сделать хоть эту небольшую процедуру. Тем более, мы уже это один раз проворачивали, когда приспичило вытащить с того света сильно пострадавшего в деревне от нападения воров ребёнка. Сейчас эта девчушка вполне здорова и энергична, живёт в приёмной семье и старается не вспоминать страшный инцидент, в котором погибли биологические родители. — По поводу отгулов я сама договорюсь с Конан-сан, так что никаких проблем не будет, — заканчиваю болтовню, отпивая купленный чай. — Ты тоже можешь не работать и уйти в «другое место». — Глава будет не рад, — скептически посматривая на моё спокойное лицо. — Он и так слабо доволен твоими отлучками, которые становится скрывать всё труднее из-за чёртового Зецу. — Его лекции можно и потерпеть, — хмыкаю, распуская волосы. — Ещё ни разу большего наказания не применялось. — Тебе просто везло, — товарищ скидывает плащ, заваливаясь на кровать, которая неприятно поскрипывает под тяжестью массивного тела. — Понимаешь же, что если захочет прикончить, твою слабую тушку найдут в ближайшей канаве, изуродованную до неузнаваемости. — Ты то уж точно узнаешь в этом куске мяса Юко, — стараюсь свести всё в шутку. — Шрамы от наложенных тобой швов сильно выделяются. — Меня не учили сшивать кожу на людях, уж извини, — кидая сюрикен в стенку напротив. — Никогда бы не подумал, что этим придётся заниматься. *** Поскольку все приготовления были завершены, оставалось только ждать нужного дня. Я специально делала всё, чтобы быть поближе к тому месту, где должна была начаться схватка, но, как назло, именно в нужный день задание выпало довольно далеко и заставило потратить уйму чакры. В итоге, я слегка опоздала и была уже потрёпанной и перепачканной в чужой крови. Какузу сразу заметил моё присутствие, повернув голову в нужном направлении, одновременно увернувшись от атаки двух мужчин, которых я смутно помнила по аниме и своему проживанию в Конохе. Из моей головы немного вылетел тот факт, что в бою Ино и Чоджи участвовать не будут. — Я тебе заплатила за четверых, — выхожу, скидывая с головы капюшон. — Не смей убивать. Шиноби деревни листа моментально переводят взгляд на нового появившегося члена организации, заметно побледнев. С тремя то им точно не справится, страх вполне обоснован. Правда, сегодня этим идиотам повезло. — Асума, сзади! — слышу крик члена клана Нара и тело реагирует само собой, бросаясь к Хидану. Я прекрасно помнила, что этот предпоследний удар должен был довести сенсея десятой команды до полусмерти, заставив обладателя косы захлёбываться от удовольствия. — Нападать сразу на двух Акацуки, имея столь малочисленную команду… — проговариваю, почувствовав, как лезвие входит в мою кожу, задевая правую почку и бедро. — Совсем страх потеряли? Слышу, как Какузу сзади выталкивает своего напарника из круга, блокируя его возможности к убийству, дав мне время вытащить чужую косу и выпрямиться, приводя человека предо мной в некий ужас. — Асума-сан, вы не хотите отступить? — в глазах загорается шаринган, прекрасно сочетаясь с безумной улыбкой. Мужчина впадает в ступор, явно не понимая, зачем я встала на пути собственных товарищей. — Разве дома тебя не ждёт беременная женщина? — наклоняюсь поближе, чтобы слышно было только нам двоим. — Я предпочитаю не лишать детей отцов, так что будь добр убраться со своими шавками подальше. Самое забавное во всей этой ужасной ситуации, что буквально через пару минут я ослабею от кровопотери. — Эй, Шикамару, если хочешь оставить дорогого тебе человека живым, я предлагаю сыграть в игру, — поворачиваюсь, окидывая взглядом подростка, стоящего почти вплотную, с ног до головы. — И не стоит приставлять кунай к моей шее… Могу ведь передумать. Этот мальчонка может быть хоть сто раз стратегом, но на него довольно легко влиять, пока кипят эмоции. — Вон тот добрый дяденька сможет держать злого ещё минут десять, не больше, — указываю рукой в сторону «комбинации зомби». — А тот милый мужчина за деревом не станет нападать без моего сигнала… Воспользуйся шансом, упавшим с небес. — В чём подвох? — голос звучит холодно, с еле сдерживаемой злобой. — Твой сенсей расскажет по дороге, — чувствую, как ноги слабеют, но я подаю в них чакру, заставляя себя продолжать стоять ровно, высокомерно выпрямив спину. — Против троих шиноби, не чувствующих боли, вам просто не выстоять. Джонин позади меня поднимается, подходя ближе. — Попытаешься напасть и я использую парализатор, что в прошлый раз применила на Какаши, — возвращаю лицу безэмоциональность. — Мы уходим, Учиха Котаро, — моё имя проговаривается с презрением. — Благодарить не буду. Удивительно, что на душе от подобного обращения даже грустно не становится. — Юко, тварь, что это значит?! — выкрикивает Хидан. — Ты свихнулась?! — Я играюсь, — театрально поправляю причёску. — Почему тебе можно, а мне нет? Спокойствие очень наигранное, но, кажется, всех убедить получилось. За годы, проведённые в сражениях, учишься не давать голосу дрожать, даже если тело сковывает страх. — Если мышки смогут сбежать от хищных котов, почему бы не оставить их на потом, — вглядываюсь в размытые силуэты удаляющихся ниндзя Конохи. — Да и, ты проиграл ещё тогда, когда твоя голова слетела с плеч. — Варежку прикрой! — в этот раз Какузу не собирается его удерживать, поняв, что теперь вся ярость выльется на одну единственную виновницу происходящего. — Стоило прикончить тебя ещё в детстве, пока не набралась наглости! Меня поднимают за воротник, откидывая в ближайшее дерево, моментально оказываясь рядом, чтобы впечатать в массивный ствол с ещё большей силой. — Придурок, я не ощущаю боли, — сплёвываю подступившую к горлу кровь прям в лицо обидчика. — Что ты пытаешься этим добиться? — Чёртова шалава, — на этот раз ударив в живот. — Я покажу тебе последствия необдуманных поступков. — Потом Пейн покажет их тебе! — смеюсь, словно умолишенная. — Потеря Сасори уже сказалась на организации. Думаешь, тебе спустят с рук убийство одного из членов? Всё вокруг начинает плыть и кружиться, но показывать этого я не собираюсь. Ничего, и не такое приходилось переносить. В худшем случае, я лишусь чувств на неделю или две. — Она не лжёт, — Какузу встревает как раз в нужный момент. — Лучше успокойся и попроси с неё денежную компенсацию, это будет куда полезнее избиения. — Чертяка, тебе мало? — хихикаю, почувствовав, как кулак около горла разжимается, позволив мне осесть на землю. — Уж лучше я просто догоню тех крыс, — Хидан подбирает своё оружие, уже намереваясь броситься в погоню, но его вырубают ударом по затылку. Это ненадолго, но метод рабочий. Правда, мне такое провернуть никогда не удавалось. — Я выполнил все договорённости, так что больше помощи не жди, — обладатель огромного количества сердец поднимает тушку напарника, ловко закидывая на плечо. — Интересно будет узнать, умрёшь или выживешь с такими то травмами. — Я вас всех переживу, вот увидишь! — разгоняю по организму лечебную чакру, пытаясь хоть немного помочь себе остаться в сознании. — Мечтай больше, — явно усмехнувшись. — Если будет время, обязательно принесу пару цветов на твою могилку. Он исчезает моментально после сказанного, скрывшись в густой листве, оставив наконец-то в покое, чтобы я могла подозвать к себе рукой Хошигаке, который всё это время просто наблюдал за разворачивающимся представлением. Обожаю Кисаме за его хладнокровие. Не сделает ничего лишнего, если попросила помочь, контролируя собственные эмоции. — Внутреннее кровотечение, рваная рана и повреждение жизненоважных органов, — озвучивает акулоподобный мужчина, как только приближает и присаживается рядом. — Не могла минимизировать ущерб?! Последнее говорится параллельно с рычанием, но он начинает помогать выводить разлившуюся в брюшной области кровь наружу, пока я остатками чакры пытаюсь залатать повреждения внутри, чтобы остались только дырки снаружи. Их легко зашить, потом долечивая уже постепенно. — Блин, сейчас сознание потеряю, — измученно выдыхаю, пытаясь продлить мгновения ясности разума. Напарник резко убирает руки, вдарив кулаком по древесине, выпуская скопившуюся ярость. — Осознаешь, что сдохнешь без квалифицированной медицинской помощи?! — что-то огромное позади моей головы падает с грохотом, явно задев ещё парочку растений. — Я и смерть — вещи несовместимые, — пытаюсь улыбнуться, но получается так себе. — Хорошая шутка. Ловлю налитый злостью взгляд и решаю заткнуться, чтобы не провоцировать. — В каком свитке снотворное и что-то, останавливающее кровь? — чужие руки стягивают мой пояс. — Третий и пятый… Почему-то только после этих слов ощущаю сильный недостаток чакры, который не позволяет дальше латать организм. В голове сплошной мат, смешанный с подступившей внезапно паникой. Чёрт возьми, переоценила свои навыки! Господи, мне же далеко не тринадцать, так почему опять не смогла рассчитать здраво силы?! — Очухашься уже в родном клане, поэтому не ори и не пугай людей, — речь невероятно тихая, какая-то слегка обречённая. — Тебя отнесут, куда надо, если отдам дежурящим у барьера Учихам? — Не надо туда! — почти выкрикиваю. — Не смей палить мои проделки, я не хочу волновать родителей! — Заткнулась и ответила на вопрос! — впервые настолько сильно повысив голос. — Я не медик, а ты не бессмертна! Щенок сможет привести тебя в божеский вид и не дать подохнуть! — Не вмешивай Шисуи! Он меня запрёт в доме, если узнает, и никуда не выпустит… — поворачиваю голову, сплёвывая кровавую макроту. — Нам надо в ту деревню, что глубоко в лесу. Травники лечат не хуже медиков, поверь. — До неё два дня пути с тобой на руках, сбрендила?! Кони двинешь быстрее, чем увидишь знакомую местность, — втыкая мне в руку иглу и вводя один из препаратов. — Твоё тело женское, сколько не пытайся отрицать! Оно слабее мужского и абсолютно не приспособлено к таким нагрузкам! — Это не повод нести меня в Коноху! — продолжаю стоять на своём. — Лучше уж найди Кабуто и всучи ему! — Засыпай уже, голова раскалывается от этих воплей, — положив ладонь на смыкающиеся веки, заставляя расслабиться от внезапно появившегося тепла. — Зашей хоть дырку в боку… — мямлю шепотом, позволив сознанию наконец-то покинуть уставшее тело, погружаясь в почему-то пугающую тьму. *** Сколько точно проспала не знаю, но пару раз приходила в себя, ощущая где-то неподалёку успокаивающую чакру и запах лекарств, пропитавший всё вокруг. Даже помню, как мне вливали что-то тёплое в рот, заставляя морщиться от неприятного горького вкуса. Кажется, состояние и правда было настолько ужасным, что без дополнительных витаминов было не обойтись. Благо, яда на проклятой косе не было и не нужно было промывать всё очень тщательно, выводя из организма ещё и отраву. — Ты уверен, что сам со всем справишься? — просыпаюсь от обеспокоенного голоса брата. — Второй день не спишь нормально, постоянно сбивая этой дуре температуру. — Она не любит, когда её видят слабой чужие, — это уже Шисуи. — Хоть немного уважай её мнение. — Цунаде-сан не совсем посторонняя и… Итачи не успевает договорить, впиваясь взглядом в открывшую глаза меня, пытающуюся привстать на локтях. Спустя мгновение тёплые руки оказываются за спиной, помогая присесть, а сам их обладатель злобно зыркает в сторону гостя, намекая всем естеством на уход. Кажется, юноша подумал, что меня разбудили их разговоры. — Ладно-ладно, разбирайтесь со всем сами, — родственник резко разворачивается. — Всё равно я обещал Изуми вернуться пораньше. Дверь захлопывается и комната погружается в напряжённую давящую на нервы тишину. — Не плачь, — с моих щёк вытирают влагу, утыкаясь носом в макушку. — Смотреть больно. Моё тельце аккуратно приобнимают, подтягивая ближе. — Ты тоже прекращай, — шмыгаю носом, поднимая глаза, чтобы встретиться с угольно-чёрным взглядом, будто видящим душу. — От радости можно, — стукнувшись лбом, заставляя носы соприкасаться. — Ты почти не дышала, когда Кисаме принёс тебя, подрагивавшими руками передавая только пришедшему с миссии мне. Солёные капли начинают катиться ещё сильнее, капая с подбородка на постельное бельё. — Я не сильная, — шепчу, поднимая ослабевшие руки, чтобы обвить ими чужую шею. — Мне тоже бывает страшно и плохо. — Знаю, — целуя в щёку, рукой поглаживая по голове, пытаясь успокоить. — Расслабься, тут никто не достанет и не обидит. — Обещай никуда не уходить, — зарываюсь в короткие волосы пальцами, утыкаясь в шею, пытаясь сдержать дрожь, пронзившую тело. — Сделаю всё, что захочешь, — начав легонько поглаживать по спине. — Только успокаивайся побыстрее. — Не впускай никого сюда, — слегка истерично, наконец-то позволив эмоциям, копившимся не одну неделю, выйти наружу. — Сегодня ты только мой, позволь побыть эгоисткой. Шисуи на мгновение замирает, впав в ступор от только что услышанного. Кажется, прежде я никогда не произносила подобного. — Не переживай, в ближайшую неделю я буду дома, — сильнее прижимая, потеревшись щекой о макушку, словно ластящийся кот. — Если не поправишься, договорюсь, чтобы отгулов было больше. Никто меня никуда не заберёт, обещаю. — Прости за всё, — проговариваю, ощущая, как сознание снова уходит, заставляя обмякать в родных руках. — Тебе не за что извиняться, — нежно и тепло. — Кисаме всё рассказал, обсудим это после того, как проснёшься. Последнюю фразу уже слышу смутно, совершенно не стараясь задумываться над её смыслом. Мои нервы слишком сдали, чтобы беспокоится о чём-то снова. Когда открываю глаза в следующий раз, за окном уже вечереет, украшая комнату красновато-оранжевым светом, пригревая последними солнечными лучами лицо. Сил слегка прибавилось, но двигаться совершенно не хочется, ведь прямо передо мной мило посапывает очень уставший юноша, смешно сморщив носик из-за упавшей прядки. Тянусь ладонью и убираю волосы, заправив за ухо, улыбнувшись спокойствию, поселившемуся на чужом лице. Долго это не продлится, потому что сон явно чуткий и беспокойный, а рука до сих пор слегка сжимает длинную футболку, накинутую на моё тело. — Красивый, — случайно произношу вслух то, что приходит на ум, почему-то только сейчас осознав, насколько сильно изменился парень с пятнадцатилетнего возраста. Скулы приобрели более заметные очертания, ушли слегка женственные черты, полностью пропали пигментные пятна на коже, разгладив цвет лица, делая его светлее. Даже небольшой шрам на шее украшает, абсолютно не уродуя, прекрасно вписываясь в общую композицию. Даже представить сложно, сколько девушек мечтают оказаться в том же положении, что я сейчас. С какого перепуга ему приглянулся кто-то вроде меня, покрытый шрамами с ног до головы. Лицо может быть тоже смазливое, но настолько, чтобы все падали на колени, умоляя принять их руку и сердце. — Кажется, усталость всё же взяла верх, — слышу голос, выводящий из мыслей. — Наверное, сказывается та двухнедельная миссия на территории песка. Он улыбается, протягивая руку, чтобы погладить по щеке. — Извини за истерику, — пытаюсь подвинуться ближе. — Что-то я частенько срываюсь последнее время. — Если Хошигаке не соврал, то всё вполне обосновано, — удивлённо округляю глаза, всматриваясь в загоревшийся алым взгляд. — Поругались? — скорее утверждаю, нежели спрашиваю. — Совсем немного, — Шисуи целует в нос, приподнимаясь, чтобы дотянуться. — Но я до сих пор немного зол, что он знал куда больше, чем ты говорила мне. Замираю, всё также пребывая в состоянии непонимания. Всем видом показывая, что не смогу додуматься сама до темы, которую тут только что подняли. — Кота, можешь ещё раз озвучить причину твоего отказа от официальных бумаг, — парень садится, помогая приподняться и мне, удобно облокотив на подушку. — В этот раз настоящую, а не ту, что произносила постоянно до сего момента. — Значит, Кисаме вякнул про проблемы со здоровьем? — завуалирую, всё ещё надеясь на то, что сказали не про то, что лезет в голову. — Ты правильно думаешь, не увиливай, — серьёзно смотря прям в глаза. — Озвучь. — То самое последствие от использования усилителей, — измученно вздыхаю. — Я практически бесплодна… Всё хуже, чем у Итачи и Изуми раза в два или три… Доволен? Вместо ожидаемого осуждения натыкаюсь на какую-то полуулыбку. — Господи, ты хоть знаешь сколько фигни я успел придумать, пока ломал над этим вопросом голову… — меня поднимают, аккуратно пересаживая к себе на колени. — И смертельную болезнь, и просто мою чрезмерную навязчивость… — Если теперь в курсе, помолвка должна отпасть, — отвожу взгляд. — Найди нормальную жену и проживи хорошую жизнь. Не успеваю опомниться, почувствовав на своих губах тёплое прикосновение чужих, нежное и аккуратное. — Что ж ты несёшь то такое постоянно? — крепкие руки смыкаются за спиной. — Самой не надоело? Зачем мне кого-то искать, если ты сидишь сейчас здесь? — Это не лечится… — беру чужое лицо в свои ладони. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, обзаведясь детьми, в которых души не чаешь точно так же, как и я… — Во-первых, с чего уверенность в том, что я идеален? — слегка устало. — Ты следишь за собственным организмом, там не может быть проблем, — уверенно проговариваю, смотря на знакомый шкафчик, наполненный различными баночками. — Последнее обследование в госпитале показало обратную картину… — вот в этот момент наконец-то проскользнула грусть. — Я тоже использовал усилители в подростковом возрасте и там далеко не всё гладко. Однако, именно ты в прошлый раз уверяла, что это возможно исправить, не помнишь что ли? Прокручиваю в голове разговор и выдыхаю, смирившись с хорошей памятью юноши. — Подходим к тому, что «во-вторых», — он продолжает после короткой паузы. — Твой брат идиот или да? Упоминание Итачи вводит в ещё больший ступор, чем до этого. — К чему он сейчас? — чувствую, как чужие пальцы нервно забегали по моему позвоночнику. — Неужели правда не написал в письме ничего? — снова неся что-то недоступное для моего разума. Отрицательно мотаю головой, показывая замешательство. — Тогда вестником хорошей новости придётся быть мне, — беззаботно пожимая плечами. — Можешь поздравить нашего будущего глупого главу со скорым рождением ребёнка. Если не ошибаюсь, Цунаде говорила что-то про два месяца в прошлый визит в клан. Замираю, окончательно превратившись в статую, не имея возможности произнести хоть что-то. Изуми приносила документы буквально пару недель назад с информацией о десятой команде… Почему я не заметила изменений в структуре чакры? — В детстве ревела меньше, ей богу, — начав вытирать мокрые дорожки, остающиеся от падающих снова слёз. — Где счастье в глазах от столь радостного события, к которому приложила столько сил и времени? — Правда получилось? — смыкаю руки на чужой шеи, улыбаясь. — Не врёшь? — Зачем лгать о подобном? — спокойно и расслаблено. Крепкие руки прижимают сильнее, слегка подрагивая, выдавая его лёгкое волнение за дальнейшую судьбу. — Тогда получается, что… — не успеваю договорить, ощутив горячее дыхание прям у уха, заставляющее кровь приливать к лицу. — Получается, что тебе пора перестать искать мне подходящую жену и смириться со своей нелёгкой участью, подписав бумажки о помолвке, — резко изменив тембр голоса на тот, что звучит словно мурчание домашнего кота. — Осознай, что именно тебе выпала участь стать самым ценным сокровищем в моей жизни… Ни одна другая никогда не будет пользоваться тем же доверием.