Гермиона Грейнджер
— А вот и наша многоуважаемая гостья. Гнетущую тишину прорезал холодный и пронзительный, высокий голос. Я моргнула, переводя взгляд на него, упрямо буравя страшные красные глаза. Напряжение натянутой струной зазвенело между нами, кажется, тронешь — и произойдёт взрыв, особняк вместе со всеми нами взлетит на воздух. Ну, что же… Я уже окончательно убедила себя в том, что мне совершенно нечего терять. У меня появилось ощущение, словно я вот-вот собираюсь окунуться в ледяную воду. И я решилась: вдохнув поглубже, бросилась в этот омут, в эту бездну с головой. Не разрывая зрительного контакта с жуткими глазами Волан-де-Морта, я криво усмехнулась и произнесла: — Боюсь, вы не достойны такой чести, как я в качестве гостя в вашем гадюшнике. Тёмный Лорд, подражая мне, растянул свои тонкие губы в ответной иронической полуусмешке. — Посмотрите, дамы и господа! У нашей юной гостьи, оказывается, есть зубки, которые она не стесняется всем демонстрировать. Может, нам стоит взять с неё пример и показать ей, какие у нас самих имеются клыки? Все присутствующие засмеялись. А я весьма чувствительно прикусила себе язык, чтобы не издать больше ни звука. Пошли они все к чёрту. Пусть себе хоть животы от смеха надорвут — мне же лучше. Нужно просто абстрагироваться и не обращать внимания. Я нашла вдали поверх голов Пожирателей смерти точку на противоположной стене и уставилась туда расфокусированным взглядом. — Ну всё, хватит, — послышался спокойный голос Волан-де-Морта, при звуках которого его приспешники почтительно умолкли. — Вспомним, ради чего мы все здесь сегодня собрались. Если кто-то вдруг забыл, то я вам любезно напомню. Нынче вечером нам выпадет прекрасная возможность насладиться потрясающим представлением, и гвоздём программы станет хорошо всем известная мисс Грейнджер собственной персоной. Пожиратели зааплодировали. Я сдержала себя и не поёжилась, несмотря на то, что спину обдало липкими мурашками, когда я бросила быстрый взгляд на людей в первом ряду. На их лицах читалось кровожадное предвкушение невиданного зрелища. Я увидела Беллатрису Лестрейндж, сидевшую справа от Тёмного Лорда, всех троих Малфоев, Яксли, Долохова, обоих Кэрроу, Сивого, Эйвери, Макнейра и ещё парочку знакомых лиц, чьих имён я не знала. Интересно, скольких забранных ими жизней стоили этим нелюдям места в «портере»? Я заметила, как Беллатриса облизнулась, глядя на меня, и я всё-таки передёрнула плечами и отвела глаза, возвращаясь к своей спасительной точке на противоположной стене. — Позвольте мне поведать вам программу сегодняшнего вечера, — продолжал волшебник, оборачиваясь к своим слушателям, обводя их рукой в театральном жесте. — Каждый желающий сможет принять участие в нашей игре. Правила предельно просты: первый участник может сделать с мисс Грейнджер всё, что ему заблагорассудится, любое действие, любая пытка. Затем он загадывает следующему игроку заклинание, которое тот должен будет применить к нашей гостье. Зал вновь взорвался хлопками и весёлым улюлюканьем. — И ещё одно условие, — Волан-де-Морт поднял руку, прося публику повременить с овациями. — Один человек — одна пытка, дабы все смогли поучаствовать. Моё сердце не пропустило удар и не упало в пятки. Оно, казалось, просто-напросто перестало биться. Хуже этого, наверное, выдумать было невозможно. Кому это только в голову могло прийти, так изгаляться над живым существом? Просто ужас… Они даже не живодёры, ещё хуже. Чудовища и изверги. А главное, за что мне это? За то, что я такая уродилась? С кровью недостаточной чистоты, якобы «грязной», по мнению кучки каких-то мнящих о себе чёрт знает что людей? — Поблагодарим Драко за проявленную им изобретательность. Браво, мой мальчик! — Волан-де-Морт сам медленно хлопнул в ладоши несколько раз, после чего опустился в своё кресло и расслабленно откинулся на его спинку, видимо, приготовившись наслаждаться представлением. Значит, Малфой… Вот, оказывается, кого я должна благодарить «за проявленную изобретательность». Забавно, но я даже не удивлена. От этого поганого хорька ничего хорошего ожидать не приходится. — Повелитель! — взвизгнула Беллатриса, со страстным вожделением заглядывая в глаза своего Хозяина и вставая перед ним на колени. — Можно мне стать первой участницей? Мой Лорд, позвольте мне начать, я так давно жаждала этого момента! Волшебник наклонился к коленопреклонённой Пожирательнице и приподнял её голову за подбородок. Его змеиные ноздри затрепетали, а рот стал непривычно широким, раздвигаясь в странной, жутковатой улыбке. Мне стало мерзко от таких… нежностей, что ли. Не знаю точно, что именно это было, но, как по мне, зрелище не из приятных. — Моя милая Белла, разве могу я не удовлетворить твоего желания? Твоя пылкая преданность радует меня вот уже не одно десятилетие. Пожалуй, ты самая ярая моя соратница, которая служит мне верой и правдой дольше всех в этом зале, — произнёс он не то чтобы громко, но я была уверенна, что его услышали все. — О, Милорд! Мой Господин! Это лучшая похвала, которой вы могли меня удостоить! Лестрейндж, по-прежнему стоя на коленях, снова склонила голову, практически уткнувшись носом в каменный пол, так, что её всклокоченные волосы закрыли её лицо. Создавалось впечатление, будто она хочет покрыть поцелуями обувь Тёмного Лорда в знак своей признательности. Мне было противно наблюдать за тем, как низко может пасть человек в слепом обожании своего кумира, и я поморщилась от отвращения, отворачиваясь. Как она может так унижаться? Я бы, наверное, не смогла заставить себя вылизывать кому-то задницу, верно заглядывая в глаза и виляя хвостом. Вдруг Пожирательница вскочила на ноги и, обращаясь к зрителям, закричала во весь голос, вскидывая руки в ликующем жесте и заливаясь своим визгливым, безумным смехом сумасшедшей: — Слышали?! Вы все слышали! Я! Я самая преданная слуга Тёмного Лорда! Затем она рывком повернулась лицом ко мне. — Ты… — зашипела Беллатриса и, достав из складок платья длинный и тонкий, похожий на стелет, кинжал, поблёскивавший в языках пламени камина, находившегося у меня за спиной, начала неторопливо ко мне приближаться. — Грязнокровка… Жалкая. Маленькая. Ничтожная. Грязнокровка. С каждым своим шагом она выплёвывала мне в лицо новое слово. Спутанные тёмные кудри закрывали половину её лица, жадный блеск в глазах внушал животный ужас кролика, загнанного в угол удавом, а гримаса злорадного предвкушения вызывала презрение. Я внутренне поёжилась, переводя взгляд с лица женщины на кинжал, который она крутила в пальцах, не представляя, что меня ждёт. Отступила на шаг назад и, почувствовав жар огня в очаге, остановилась, напоминая себе о данном обещании. Нет уж, не дождутся они моей трусости. — Ничтожная и жалкая здесь явно не я. Скорее вы все, слепо обожающие того, кто жалок в своих идеях даже больше вас. Я не пожалела о своих словах, даже когда Беллатриса подскочила ко мне, перекинув свой нож из правой руки в левую, схватила меня всей пятернёй за лицо и зашипела разъярённым василиском: — Ты… — это, видимо, было её любимое обращение. — Да как ты смеешь открывать свой вонючий, грязный рот и говорить о Тёмном Лорде! Ты, жалкое подобие на ведьму, не достойная и взгляда Милорда, поганая грязнокровка! Я научу тебя послушанию… Ты навсегда запомнишь, кто ты и где твоё место! С этими словами она опять переложила кинжал из руки в руку и, разрезав верёвки, схватила моё левое предплечье. Я не успела ничего сделать, а холодный — и скорее всего зачарованный причинять ещё больше мучений, чем обычное лезвие, — металл уже впился в мою плоть. И снова боль вгрызлась под кожу, терзая мою несчастную конечность своими раскалёнными добела когтями. В уши ворвался дикий хохот Беллатрисы, глаза обожгло слезами от нестерпимой боли и злости на собственное бессилие. Сжав зубы, я стояла и сквозь мутную пелену смотрела на то, как Лестрейндж безумно смеётся, кружа вокруг меня, словно акула, почуявшая запах крови. Женщина провела по моей ране и поднесла испачканный палец к губам, слизывая алые капли. — Грязнокровка… — нараспев произнесла она, а затем вскинула мою руку за запястье и прокричала: — Пусть все знают, кто она такая! И снова захохотала.***
Драко Малфой
— Отличное выступление, Беллатриса, — послышался довольный голос Волан-де-Морта. — А теперь загадай следующему участнику заклинание. — Круциатус! — тут же откликнулась та. — Я даже не удивлён, Белла, — хмыкнул волшебник, а остальные Пожиратели засмеялись. — Итак, Круциатус! Кто следующий? — Я бы не отказался отодрать эту сучку, — проскрипел Сивый своим хриплым, лающим голосом, издав похабный смешок, наблюдая за Грейнджер сальными глазками. Фу, какая мерзость. — Поверь мне, ты ещё успеешь сделать это, Фенрир. Но не в этот раз, — усмехнулся Милорд и указал на оборотня. — Ты следующий. Тот поднялся и попытался расправить вечно сутулые плечи, однако это его сгорбленной фигуре не помогло. Подняв палочку, он крикнул: — Круцио! Я посмотрел на Грейнджер. Она, прижимая к груди здоровой рукой покалеченную, осела на пол и сложилась пополам, подтягивая колени к животу. Завалилась набок и задёргалась всем телом в жутких конвульсиях, пока красный луч заклятия буравил её тушку несколько минут, но бывшая гриффиндорская заучка за всё время пытки не издала ни одного стона или хрипа. Оборотень резко опустил руку с палочкой, обрывая её мучения, и раздосадованно цокнул языком. — Ничего, Сивый, я ещё дам тебе возможность немного поразвлечься с мисс Грейнджер. А теперь загадывай заклинание. Яксли, ты следующий! Игра продолжалась, уже больше половины Пожирателей смерти успели принять в ней участие. Сейчас была очередь Долохова. Он использовал заклинание, похожее на Сектумсемпру Снейпа. Отличие состояло в том, что раны, не такие глубокие и смертоносные, наносились более точечно. — Я загадываю Империус. — Замечательно, Антонин. Империус — хороший выбор. Следующий… — протянул Тёмный Лорд, оглядываясь. — О, Драко, мой мальчик. Как же мы могли позабыть про тебя? Давай, теперь твоя очередь. Поприветствуем создателя сегодняшнего шоу! Зал зааплодировал, взгляды всех присутствующих устремились ко мне. Прекрасно… Что ж, держись, Грейнджер, будем веселиться. Я встал насколько можно было вальяжнее и медленно подошёл к грязнокровке, распластавшейся на полу. Из многочисленных порезов медленно сочилась кровь. Подумал пару секунд, доставая из кармана брюк волшебную палочку. Припомнил, как в самом начале вечера кривилось от столь явного отвращения лицо гриффиндорской зазнайки, когда тётка растекалась по полу у ног Милорда. И ухмыльнулся, разворачиваясь лицом к зрителям. — Знаете, — небрежно начал я, — сначала я хотел заставить эту сучку залезть в огонь, но потом подумал и решил, что в таком случае её патлы сгорят, и я лишу Сивого удовольствия держать её за волосы, пока тот, как он выразился, будет её «драть». Публика взорвалась оглушительным хохотом. Я заметил краем глаза, как Нарцисса брезгливо поджала губы. Прости, мама, но мне слишком сильно хотелось задеть Сивого. Этот немытый, нечёсаный оборотень жутко раздражал меня, как, впрочем, и добрая половина моих «товарищей по цеху». Сам Сивый лишь злобно зыркнул в мою сторону своими маленькими глазками неопределённого цвета, но ничего не сказал. По всей видимости, меня ждёт «серьёзный разговор» с этим уродом, ну и насрать. Пускай потявкает, если ему так проще. Его ущербности это всё равно не поправит. Я усмехнулся, поклонился своей благодарной публике и повернулся к Грейнджер. Она смотрела на меня снизу вверх, её глаза, кажущиеся ещё больше на исхудалом, перепачканном в собственной крови лице, буравили меня с почти осязаемой ненавистью. Мне вдруг подумалось, что внешне она могла быть не так уж и плоха. Не такая горячая и сочная, как Паркинсон или младшая Гринграсс, конечно… Но её гордость, заострявшая скулы и подбородок и заставлявшая глаза гореть, превращала Грейнджер в тот запретный плод, который непременно хотелось попробовать. Совершенно неожиданная мысль в подобный момент. Нелепая мысль. Направив палочку на гриффиндорскую сучку, я негромко сказал: — Империо. Глаза грязнокровки заволокло пеленой неосознанности, лицо разгладилось, и с него пропало выражение жгучей ненависти. Я мысленно приказал ей встать и подойти к Тёмному Лорду, а затем поклониться ему и поцеловать край его мантии. Я ощущал, как она сопротивляется воздействию заклятия, но тем не менее подчиняется ему. Грейнджер поднялась и медленно, будто к её ногам были прикованы чугунные грузила, мешающие ей нормально двигаться, побрела к Милорду. Однако склонять свою непокорную голову она не особенно торопилась. Я усилил действие заклинания, и грязнокровка рухнула на колени, как подкошенная. Подбородок рывком опустился на грудь, словно стержень, на котором держалась её шея, резко выдернули. Остался последний шаг — протянуть руку, взять подол мантии Волан-де-Морта и прикоснуться к нему губами. Но, как бы я ни бился, я не смог заставить строптивую суку сделать это. Я чувствовал, как капельки пота выступают у меня над верхней губой. Грейнджер затряслась всем телом, словно сводимая предсмертными судорогами. Кто-то засмеялся. Я опустил палочку, прерывая заклинание и сдул со лба прилипшую чёлку. — Упрямая сучка, — насмешливо бросил я и как можно небрежнее пожал плечами. — Не стану изобретать Летучий порох, пускай следующее заклинание снова будет Круцио. — Молодец, Драко! — воскликнула Беллатриса, вскакивая с кресла и усиленно хлопая мне. Я лишь снисходительно глянул на свою тётку и слабо улыбнулся. Пускай хоть кому-нибудь это мероприятие доставляет истинное наслаждение.