Надеюсь, в твоих снах найдётся место для меня

Собственно говоря, ничего не изменилось: они по-прежнему друг на друга пялились. Фрэнк — с неприкрытым обожанием, а Джерард — как баран на новые ворота. У него только что, кажется, появился парень. И он еще не придумал, как к этому относиться. — Э-ээ… — Да ладно, расслабься, — Фрэнк рассмеялся, увидев выражение его лица. — Всё в порядке, я не собираюсь набрасываться на тебя с поцелуями. Где-то они такое уже проходили. — Почему? — во взгляде Джерарда читалось какое-то даже… неверие, что ли. Он, если честно, полагал, что именно это Фрэнк и сделает, если они решат… встречаться. А улыбка Айеро стала игривой. — Да брось, твое сердце этого не выдержит. Шутник, блин. Джерард фыркнул и закатил глаза. Он в экстренном порядке пытался сообразить, что ему теперь делать. Ему следует… взять Фрэнка за руку? Обнять? Или что? Что полагается делать с человеком, который полминуты назад стал твоим вроде как парнем? Уэй не очень-то разбирался в таких вопросах. И спасибо Фрэнку за то, что он был меньшим тормозом, чем Джерард, потому что, иронично взглянув на Уэя и осознав, что тот в ближайшее время будет где-то в астрале, он бесцеремонно залез на скамейку с ногами, поерзал и, в конце концов, просто-напросто лег, устроив голову на коленях Джерарда, прикрывая глаза и наслаждаясь последними лучами уходящего солнца. О Господи, они встречаются. Джерард, пытаясь каким-то образом справиться с этой мыслью и с тем, что Фрэнк лежит у него на коленях, поднял голову, осматриваясь. Мир вокруг жил своей обычной вечерней жизнью; сверкал развешанными на деревьях разноцветными фонариками, звучал отдаленной музыкой и детским смехом, касался лица дуновением октябрьского ветра и готовится к наступающей ночи вместе с заходящим солнцем, еще слегка видимым сквозь ветки деревьев. У мира всё было как всегда, а они с Фрэнком теперь встречаются. Пришлось сделать еще один медленный вдох. Это было слишком. Не то чтобы Джерард не предполагал, что этим вечер и закончится, но… Происходящее всё равно сбивало с ног. Справляться с этим в одиночку было слишком сложно, поэтому… Протягивать руку и касаться пальцев Фрэнка — тяжело не меньше, но всё-таки Джерард решился. Он должен, просто обязан разделить эти чувства — с ним. Их слишком много для него одного. Улыбка тронула губы Фрэнка, когда он почувствовал прикосновение. По-прежнему с закрытыми глазами он чуть развернул кисть, чтобы вложить свою ладонь в ладонь Джерарда. Он был здесь, рядом. Еще один вдох — уже тише и спокойнее — и Джерард, тоже закрывая глаза, откинул голову на спинку скамейки. Сейчас — просто дышать. Дышать и держать Фрэнка за руку, пока их новый статус проникает в сознание, расталкивая по углам всё остальное. Они решили встречаться. Эта мысль вела за собой вереницу других: об ответственности, о сложностях и о вынужденных компромиссах. Почему-то именно так Уэй представлял отношения: два человеческих мира сталкиваются на огромной скорости, оставляют вмятины и корежатся под напором друг друга. Но, с другой стороны, смотря на мило устроившегося на его коленях Фрэнка, Джерард думал, что, возможно, их миры не будут сталкиваться. Потому что он, пройдя упрямое отторжение Фрэнка, смирение и медленное, постепенное принятие, уже впустил его в свой мир. Уже привык к тому, что они постоянно видятся, а сам он шаг за шагом ослабляет старые оковы. Они сейчас не сталкивались, они искали точки соприкосновения и неизбежно сплетались, найдя их. Они решили попробовать. Попробовать быть ближе, больше делиться друг с другом своими жизнями, поддерживать и вызывать то самое тепло. Быть не в одиночестве, быть вместе. И если смотреть на отношения с такой стороны, то, возможно, всё не так уж и плохо. *** Они просидели в парке едва ли не до посинения — всё же октябрь брал своё. Почти не разговаривали даже; обоим нужно было время, чтобы упорядочить мысли и всласть надышаться новой реальностью. Или наоборот — научиться дышать в ней. Фрэнк предложил послушать музыку, и этого, на самом-то деле, оказалось достаточно. Впрочем, Джерард перед этим всё же заставил парня встать и сменить положение, чтобы не валяться спиной на холодной скамейке. — Я должен следить за тобой, — смущенно пробормотал он. — Рэй говорил, что ты болезненный. Фрэнк закатил глаза. — О, Господи. Впрочем, он всё равно улыбался. А потом уселся, опершись спиной на Джерарда и откинув голову ему на плечо. И руку его он тоже схватил и держал на своих коленях. Джерард не стал ему говорить, что рука у него скоро затекла, он вполне готов был этим пожертвовать ради атмосферы. А атмосфера — разноцветных огней, желтых листьев, прохлады вечера, свежести воздуха, причастности и чего-то взбудораживающе нового — проникала в легкие, растекалась по телу вместе с кровью и присоединялась к полузабытым детским воспоминаниям, заполненным дурманящей свободой. Сидеть близко, согреваясь друг другом, и делить одни наушники оказалось не менее приятно, чем кататься с братом на велосипеде ночью, кушать теплые мамины пироги в дождливый день, смотреть на сияющие серебряные звезды морозной ночью и испытывать первые оргазмы, накрывшись одеялом до подбородка. Он жив. Дышать было сладко. Быть может, жизнь — это не только круговорот приевшейся рутины, но и что-то… приятное. Конечно, Фрэнк проводил Джерарда домой. Об ином не могло быть и речи — Фрэнк слишком романтик, чтобы не сделать этого. Уэй обнимал его долго-долго, уткнувшись ему в плечо, когда они наконец дошли. Они так и стояли: обнявшись и закрыв глаза. Для Фрэнка это наверняка было «о боже, ты наконец-то со мной, я не собираюсь тебя отпускать», а для Джерарда — «о боже, я с тобой теперь, не отпускай меня, пожалуйста, я с ума сойду, если начну думать». Собственно, думать Джерард все-таки начал: когда они отпустили друг друга и пришел момент прощаться. В груди что-то горело. Уэй пялился на губы Фрэнка. Нужно ли.? Парень мягко усмехнулся, глядя прямо в глаза. — Ты можешь поцеловать меня, если хочешь. Джерард не столько хотел, сколько не мог сделать по-другому. Ему жизненно необходимо было проткнуть этот воздушный шарик чувств внутри себя, пока он не раздулся до исполинских размеров и не взорвался в его грудной клетке, сметая сердце ударной волной. Поэтому он подался вперед и прикоснулся к губам Фрэнка своими. На несколько секунд всего, но зато он крепко держался пальцами за его плечи и рвано вздохнул, отстраняясь. Фрэнк глупо захихикал и сам на секунду прижался к его губам. И после этого заулыбался уже Джерард. Это было, по правде говоря, больше похоже на поцелуй тринадцатилетних школьниц, но кому какое дело, верно? А ещё показалось, что счастье, всю жизнь отделенное от него пуленепробиваемым стеклом, стало чуточку ближе. Ну, или стекло сделалось не таким уж и пуленепробиваемым. *** В среду, когда наступила большая перемена и Джерард получил наконец в столовой по праву принадлежавший ему кофе, он окончательно и бесповоротно понял, что влип. Во что-то, скорее всего, очень хорошее и сладкое, но влип. Влип, потому что он не привык испытывать столько чувств, хороших чувств одновременно, и теперь он ничего не может с собой поделать. Теперь ему хочется выходить на улицу и общаться с людьми, а не сидеть дома как сыч, читая комиксы, чем он, за неимением лучшего, занимался всю жизнь. Эти новые желания бунтовали и требовали исполнения, потому что мир вокруг оказался таким живым и притягательным, а Уэй всё ещё не мог полностью доехать до того, что ему можно всё это делать. Он может быть счастлив. Вот прямо так просто. И вовсе необязательно слушать свой мозг, бубнящий про то, что испытывать это счастье — неправильно и надо ещё потянуть кота за хвост, прежде чем наконец (никогда не) разрешить себе выйти из раковины. — Что мне делать? Он не мог уже в себе это сдерживать. Линдси, которая сидела рядом с ним за столиком и мирно обедала, залипая в телефоне, искоса взглянула на него. — А что тебе делать? — буднично поинтересовалась она. Джерард, всё ещё тупо пялясь на свой кофе, коротко выдохнул, будто собрался прыгать в ледяную воду. — У меня свидание. Он сказал это таким тоном, будто речь шла не о свидании, а о мировой катастрофе. — У тебя свидание? — девушка хихикнула. — С кем, со святым духом? Если бы. — Вообще-то с Фрэнком. Линдси, услышав ответ, медленно захлопала глазами. Потом развернулась к парню всем телом. Отложила телефон и склонила голову. Взгляд ее очень красноречиво говорил: «Джерард Артур Уэй!». Джерард чертыхнулся. — Я не говорил тебе, я идиот, прости, мы… Ээ. Мы решили встречаться, — последние три слова были сказаны скороговоркой. Он всё ещё не мог до конца в это поверить, и в то же время понимал, что это так, и это были невероятно смущающие чувства. Линдси всё еще молчала, и взгляд её был очень внимательным. — Эм, ну, эээ… — Джерард нещадно тупил каждый раз, когда она на него так смотрела. Он даже зачем-то оглянулся по сторонам. — Мы же, ну, вроде как… — Вы встречаетесь, и ты мне не сказал, — голос Линдси звучал опасно. — Да, но это только с вечера понедельника, и я просто подумал, что тебе это будет… — начал оправдываться Уэй. Линдси вздохнула, сказала «прости» и отвесила ему подзатыльник. — Идиот, — сообщила она, а потом вдруг улыбнулась. — Я рада за тебя, Джи. Джерард замялся, нервно почесывая заднюю сторону шеи. — Ты, ээ… Не ревнуешь? Если бы он был на её месте и она сообщила ему, что встречается теперь с этим Джеймсом, он бы рвал и метал, потому что она слишком его, чтобы отдавать её кому-то другому. Плевать, что они уже не пара, она его лучшая подруга в любом случае, а он дикий собственник. Девушка пожала плечами. — Тебе станет легче с ним. Джерард слегка выдохнул. Ему станет легче, да, наверное, но когда-нибудь потом, потому что на данный момент его проблема никуда уходить не планировала. — Нифига мне не станет легче, у меня свидание. Девушка закатила глаза. — Джи, выключи истеричку, ты тысячу раз звал меня на свидания, я же не сходила с ума. Теперь он тебя позвал, ничего… — Вообще-то это я его позвал, — выдал Джерард и покраснел как рак. Брови Линдси поползли вверх. — Ты его позвал? — кажется, она едва-едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. — Ну, позвал, — буркнул Джерард. — Что мне еще остается, солить его, что ли? Он вроде как мой парень, я же должен с ним что-то делать. Линдси все же не сдержалась и хихикнула. — Ты идиот, — повторила она. Джерард раздосадовано вздохнул. У него свидание с Фрэнком, он будет счастлив, и это что-то совершенно новое, поэтому он психует. Девушка слегка толкнула его в бок, а потом снова улыбнулась, но улыбка её на этот раз была отчего-то немного грустной. — Хэй, Джерард, да всё будет нормально, — она немного помолчала, а потом, явно сомневаясь в том, стоит ли это говорить, добавила: — Покажи мне хороший пример, как быть счастливым. Их взгляды встретились, а через секунду его губы тоже тронула улыбка. Он будет стараться. Ради неё, ради Фрэнка и ради себя самого. *** Если по-честному, он ожидал, что Фрэнк непременно прилипнет к нему, как только увидит, и не будет отпускать его руку ни на секунду. Фрэнк, судя по всему, был довольно тактильным человеком, учитывая, с какой радостью он обнимал Джерарда раньше. Однако… Они стояли в очереди в кассу. Не было, конечно, ничего банальнее, чем пойти на первом свидании в кино, но других идей у Джерарда не было, уж извините. Так вот, они стояли, Фрэнк разглядывал расписание сеансов, а Джерард встал чуть поодаль и пялился на парня, прикусив губу. Нет, Фрэнк не взял его за руку и нет, Фрэнк к нему не прилипал. Это было странно и неловко, учитывая, что у них как бы свидание. Ну, вроде как все парочки на свиданиях должны держаться за руки. Потом он еще раз подумал о том, что они с Фрэнком теперь парочка, и ему стало от этого как-то странно. Он всё ещё не был влюблен. Однако чувствовал тепло. Его с каждым днем теперь настойчиво тянуло к Фрэнку всё больше, и порой, когда он застревал в мыслях об этом, ему было почти что… стыдно. Он проиграл. Поддался Фрэнку и его непонятно откуда взявшемуся очарованию, подпустил к себе так близко, хотя раньше готов был поклясться, что никогда этого не сделает. Однако… Что ж, это знакомые мысли. Отголоски его пустыни, его привычных суждений о себе и мире, сформированные ещё в далеком детстве, когда он никуда не вписывался и был другим. Эти убеждения жили бок о бок с его сердцем так давно, что теперь не уйдут просто по мановению руки. Они будут заявлять о себе ещё какое-то время. Но, быть может, всё дело в том, что ему больше не нужно им верить. Просто потому что они уже давным-давно на него не работают. Джерард сделал глубокий вдох и чуть подвинулся к Фрэнку, чтобы ощутить тепло его тела. Айеро посмотрел на него краем глаза, и его губы подернула улыбка. В самом кинозале Джерард капитулировал. У них свидание, в конце концов. Когда вводные эпизоды фильма были показаны, Уэй заерзал на сидении, шумно вздохнул и, решившись, схватил Фрэнка за руку, попутно проехавшись пальцами по его бедру и… Воу. Им вроде как надо будет целоваться. И, вероятно, заниматься сексом. Ну. Они встречаются. Фрэнк теперь его человек. От этого одновременно екнуло сердце и заорали в голове панические мысли. Это целый другой человек. Целая жизнь со своими историями, проблемами, особенностями, запросами и планами. Быть рядом — это требует огромной ответственности и громадного количества времени на то, чтобы разобраться в хитросплетениях чужой жизни. Это человеческая судьба, так храбро тебе доверенная. Это настолько… необъятно. Фрэнк чуть сжал руку Джерарда и взглянул на него, улыбаясь уголками губ. Боже, они собираются попробовать полюбить друг друга. Это так огромно. И парадокс заключался в том, что Джерарду страшно хотелось убежать от этого, спрятаться от нависающей над ним громады под названием «быть вместе», но убежать однако не в свою привычную одинокую пустыню, а наоборот — к Фрэнку. Прижаться к нему, вцепиться в его одежду, уткнуться носом в шею и признаться в том, что это всё пугает до чертиков. А потом услышать тихий смешок и фразу о том, что хэй, успокойся, всё хорошо. В таком случае было бы намного легче поверить в то, что быть вместе не так страшно, когда вы… вместе. Фрэнк легко играл с пальцами Джерарда, пока они смотрели фильм, и Уэй чувствовал, как пробирается сквозь руины своих крепостных стен и медленно, всё ещё боясь, но понимая необходимость, делает шаги вперед. *** — Пс. Джерард едва не подпрыгнул от неожиданности. Ох, он безумно любит стиль общения Рэя. Тот стоял у него за спиной и расплывался в улыбке. — Доброе утро. Джерард вздохнул. — Ага, и тебе того же, — пробурчал он. По милости своего парня он не выспался. Конечно, одним фильмом все вчера не закончилось. Джерард дорефлексировал до того, что нужно бы, наверное, пригласить Фрэнка домой выпить чего-нибудь чаю, поэтому он, проклиная свои вечные «эээ» и «ммм», так и сделал. Фрэнк закусил губу, улыбнулся самой счастливой улыбкой и кивнул, они выпили этот дурацкий чай и постепенно переползли на диван. Ну, потом они предавались диким и безудержным объятиям ещё черт знает сколько времени. Потому что Джерарду, преисполнившемуся осознания, нужно было переварить все имеющиеся у него мысли на высокие материи (на тему Фрэнка) и желательно сделать это не в одиночестве, поэтому он прибился к Фрэнку сбоку и шумно дышал ему в плечо, как кретин. Фрэнк, кажется, впал в нирвану от всего происходящего. В конечном итоге, поздний сеанс и долгие валяния рядом привели к тому, что Джерард лег спать поздно и жутко не выспался. А теперь Рэй приходит и говорит ему «Доброе утро». — Как твои дела? — осведомился он, лучезарно улыбаясь. Джерард молча поднял бровь. Рэй повращал глазами. — Ну, знаешь… Господи, этот парень уже готов им с Фрэнком торт на свадьбу заказывать, судя по всему, ему только дай сигнал. Уэй решительно вздохнул. — Всё намного лучше, чем было. Рэй просиял. — Я рад. Знаешь, я тут размышлял на некоторые темы, — он старательно изобразил мыслителя. — В общем, ты уже придумал, что будешь дарить Фрэнку в субботу? Джерард посмотрел на Рэя абсолютно чистым взглядом. — Чего? Рэй чуть прищурился. — В субботу. — Что в субботу? Судя по взгляду Рэя, он вот-вот готов был идти и отменять свой заказ на свадебный торт. — В субботу Хэллоуин… — начал он, вероятно, полагая, что Джерарду это должно как-то помочь. — Хэллоуин, — послушно повторил Уэй. Он не понимал, какого черта время летит так быстро и каким образом наступил уже конец октября, но, в любом случае, люди вроде бы еще не придумали дарить друг другу подарки на Хэллоуин. И… Вашу. Мать. «А у меня день рождения в Хэллоуин». О господи, Фрэнк писал ему это еще давным-давно, когда они переписывались на тему дурацкого Гарри Поттера и… Черт. Джерард — абсолютно безнадежный человек в отношениях. И еще более безнадежный — в выборе подарков. Тем более, если подарок предназначен Фрэнку. Что прикажете дарить Фрэнку? Тело и душу? (Хотя душа и так вроде бы у Фрэнка, соулмейты и все дела, знаете, так что остается только тело и Господи). — Рэй, я идиот, — Джерард обреченно покачал головой. — Безусловно. — Рэй! Парень насмешливо фыркнул. — Ладно, в общем, у нас с ребятами есть кое-какая идея, ты можешь присоединиться. Это будет хороший подарок от всех нас. — Я в деле, — с готовностью ответил Уэй. Можно было бы, конечно, и сразу спросить, что они собрались дарить, и если что, предложить свой вариант (ага, которого нет), но, с другой стороны, Рэй знает Фрэнка всё же немного дольше, так что лучше разберется. Может, Фрэнку там пылесос нужен. И вообще, благословите Рэя за то, что он такой хороший друг, потому что Джерард по сравнению с ним чувствует себя беспомощным ребенком. Рэй довольно кивнул. — Отлично. Но ты там всё-таки и от себя что-нибудь подари… — парень подленько улыбнулся. Хотя знаете что, не благословляйте Рэя. *** — Вампиры. — Нифига, оборотни самые крутые! — Вампиры. У Фрэнка хорошие друзья, но они ровным счетом ничего не понимают в крутых созданиях. Этот парень — Эван — уже минут двадцать пытался убедить Джерарда в том, что оборотни круче вампиров. Джерарда, нарядившегося вампиром на Хэллоуин. Джерарда, который прочитал о вампирах всё, что только можно, и обожал их до посинения. У Эвана не было ни малейшего шанса. Они сидели в кафе, ожидая свой заказ, был вечер тридцать первого октября, все разукрасились под хэллоуинских созданий, и Джерард чувствовал себя идеально. Девчонки — Кейли и Джамия — утащили Фрэнка фотографироваться, Рэй разговаривал с Мэттом о музыке. Джерард сам себе удивлялся, что смог запомнить имена всех этих людей и даже хорошо себя ощущал в их компании. Эван, правда, опять начал что-то втирать про оборотней. Наивный. Когда им наконец принесли их заказ и Джерард обрадовался, что Эван перестанет болтать про оборотней и успокоится, Рэй подобрался к нему и аккуратно толкнул в бок. — Пс. Повторяясь: Джерард обожал Рэя. Парень нарядился привидением в этот вечер, натянув на себя какой-то белый балахон, и выглядел теперь довольно по-шамански, особенно когда выдавал свойственный ему таинственный взгляд и, прищурившись, зачем-то кивал головой. Джерард слегка повернулся к привидению, мол, чего надо, и тот сделал большие глаза. Уэй коротко выдохнул. — Это точно должен быть я? — зашипел он. Рэй активно закивал (он очень комично это делал — его кудряшки в такие моменты выглядели забавно). — Кто, если не ты? — философски зашептал он, а потом добавил с улыбкой. — Ты его парень. — Я знаю. Рэй выглядел довольным. — Народ! — он повысил голос, обращая внимание друзей на себя. Все переключились на него, а Фрэнк сбежал от девушек и сел на свое место рядом с Джерардом. Рэй продолжал: — В этот знаменательный день, — с пафосом говорил он, — мы собрались здесь, чтобы отметить старение нашего хорошего друга Франкенштейна и одарить его подарком. Манера общения Рэя — это отдельная песня. И на слове «подарок» Джерард начал нервничать. — Я торжественно передаю слово нашему главному вампиру и надеюсь, что его ораторский дар не умер вместе с ним и остался в вечности, — заключил Рэй и обеими руками указал на Джерарда. Спасибо большое. Вообще выбора Джерарду не дали. Когда подарок был куплен, все единогласно согласились с Рэем в том, что подарить его Фрэнку должен именно Джерард. Джерард, который в принципе был полным неудачником по части произнесения торжественных речей, попытался делегировать эти полномочия Рэю, как главной тамаде в их компании (воу, Джерард, кажется, впервые в жизни вошел в компанию), но Рэй совершенно по-свински отказался, заявив, что Уэй, как родственная душа именинника, должен сделать это сам. Джерард все ещё смущался от того, что его называют родственной душой. — А мы дружненько вам похлопаем, когда наш Фрэнки бросится тебе на шею в порыве любви и благодарности, — добавил тогда Рэй. Предатель. Так что сейчас Джерард был вынужден выползти из-за стола и нервно стоять перед Фрэнком, скрестив руки за спиной и собираясь с мыслями. Фрэнк смотрел на него как на чудо света и улыбался. — В общем, мы… — Джерард немного панически взглянул на Фрэнка, — собрались здесь, чтобы поздравить тебя с Днем рождения, и вообще День рождения в Хэллоуин — это круто, — он быстро улыбнулся. Рэй, сидевший за спиной Фрэнка, показал Уэю большой палец. Тот решительно выдохнул. — И мы подумали, что можем подарить тебе общий подарок от нас всех, потому что это то, что точно должно тебе понравиться, — еще одна улыбка. — В общем… Вот. Джерард переступил с ноги на ногу, а потом убрал руки из-за спины и протянул Фрэнку конверт. Тот принял подарок, смотря не на него, а на Джерарда. Джерард улыбнулся краешком губ и опустил взгляд. — Открывай, Фрэнки! — воскликнула Кейли. Они с Фрэнком учились вместе, она тоже была вампиром в этот вечер, и Джерарду хотя бы поэтому она нравилась. Фрэнк разорвал упаковочную бумагу и, особо не медля, вскрыл подарок. Глаза его округлились, когда он увидел содержимое конверта, а губы сложились буквой «о». — Это… — он обернулся, глядя на друзей, а потом перевел восхищенный взгляд на Джерарда. Тот кивнул, закусывая губу. Фрэнк в тот же миг вскочил и кинулся к Джерарду с объятиями. Рэй зааплодировал. А Джерард, не особо себя контролируя, мягко приобнял своего парня за плечи. — Это лучший подарок, — прошептал Фрэнк, едва слышно из-за шума и криков «С Днем рождения!!!». Джерард расплылся в улыбке, прижимая парня ещё ближе к себе. — С Днем рождения, Фрэнк, — тихо-тихо, чтобы слышал только он. Он сам чувствовал себя счастливым. А потом, когда Фрэнк чуть отстранился, Джерард на секунду обернулся к остальным, прикидывая, стоит ли говорить это сейчас или потом. Рэй, конечно, по второму кругу устроит аплодисменты и прочее, но, с другой стороны, Фрэнк по второму кругу будет счастлив, так что… — И ещё, эм… — он помедлил секунду, закусив губу. Фрэнк чуть приподнял брови. Джерард лукаво улыбнулся. — Я еду с тобой. Ну, если ты… — Оу. Фрэнк, совершенно, видимо, забив на реакцию друзей и вообще всех остальных, в следующую секунду снова прижал Джерарда к себе, обнял его одной рукой за талию, вторую запустил в волосы и впился губами в его губы. А Джерард… А Джерард ответил, потому что это было самым правильным, что они вообще могли сейчас делать. Целоваться на глазах у всех (вероятно, Уэй потом сгорит от стыда) и чувствовать себя живыми. Ловить воздух и ощущать дыхание на своих губах. Прижимать своего парня к себе. Вау. Он понятия не имел, сколько все это могло бы продлиться, если бы они были вдвоем, без свидетелей, но фразы парней по типу «Ладно, давайте, заканчивайте» и умиляющиеся возгласы Кейли все же заставили их остановиться. — Господи, ты лучший, — выдохнул Фрэнк Джерарду в губы. Уэй спрятал лицо, смущенно уткнувшись ему в плечо. Потом, конечно, Фрэнку полагалось поблагодарить и обнять всех остальных, что он, нехотя отпустив Джерарда, и начал делать. Сам Джерард смотрел на это с чувством некоего собственничества. Особенно ему не понравилось, как Джамия чмокнула Фрэнка в щеку, потому что как бы знаете что, Джерард по своей натуре не очень-то любит делиться. Эта девушка, конечно, лучшая подруга Айеро и приехала к нему на День рождения из самого Нью-Джерси, и вообще они знакомы с детства, но будьте добры. Ревновать нехорошо. Нехорошо ревновать, Джерард. Фрэнк притянул его к себе, как только уселся на свое место, и только тогда Уэй чуть успокоился. Ага, и это он еще не влюблен. Ну, вроде как. По последним данным. — Дай ему поесть, Фрэнки, ему неудобно, — рассмеялся Рэй, когда Джерард потянулся к столу за своим куском пиццы, все ещё находясь в объятиях Фрэнка. Айеро мило улыбнулся, но хватку не ослабил. — Мой парень едет со мной на охренительно крутой концерт, дай мне осознать свое счастье. Билет с сияющей полоской и потрясающей надписью «The Smashing Pumpkins» лежал поверх конверта, и Фрэнк то и дело на него поглядывал. И вот это его «мой парень» прозвучало, откровенно говоря, очень волнительно. Джерард смотрел на Фрэнка этим вечером — когда он болтал с друзьями, когда они вместе играли в игры или поедали пиццу, запивая глинтвейном — и думал о том, что Фрэнк ему правда… нравится. Он милый, он интересный, он красивый, он… Наверное, родственная душа. Это до сих пор немного смущало, сбивало с толку, и ощущения всё ещё казались немного неправильными. Джерард словно бы до сих пор иногда видел Фрэнка сквозь призму своих убеждений, мыслей и привычек, и нечасто удавалось отключиться от этого и действительно увидеть человека, а не собственные страхи. Это получалось, когда они оставались наедине — с разговорами или просто молчанием. И если это означало, что им надо больше быть вдвоем, чтобы избавиться от прошлого, которое больше ничему не служит, то, что ж, Джерард не имеет ничего против. *** Большая часть ночи прошла на улице. Невозможно было усидеть на месте, когда вокруг творился игриво-жуткий Хэллоуин. Хэллоуин и к тому же суббота — ну просто святое сочетание. Поэтому всей дружной компанией они прошастали по улицам почти до утра, разглядывая костюмы высыпавших из домов людей и выпрашивая сладости, как маленькие. Чувство причастности окутывало и согревало, несмотря на холодный ветер, как самые крепкие объятия. Это было не как в детстве. Джерард больше не был один. И, гуляя в толпе по непривычно ярким и шумным ночным улицам, оглядываясь на Фрэнка и улыбаясь остальным, он чувствовал себя так, будто попал на праздник и был там не случайным прохожим, которому вовсе не полагалось приходить, а долгожданным гостем, которого встречали тепло и радостно. Всё громкое и сверкающее настоящее проходило силовым потоком через самое сердце. Жизнь сверкала прямо здесь и сейчас, и чувствовать её, чувствовать себя и свое сплетение с ней было… восхитительно. А всего-то требовалось встать с мертвой точки и выйти на улицу. Афтепати после этого ночного праздника стало довольно-таки приватным: в числе приглашенных были двое — Фрэнк и Джерард. Они распрощались с остальными около половины четвертого (при этом клятвенно пообещав друг другу собираться почаще) и ввалились домой к Уэю, на заплетающихся ногах и с абсолютно шальными улыбками. — Уже нет смысла ложиться спать. — Нет. — Тогда давай не спать. Это сладкое чувство случалось редко: когда день оказывался настолько прекрасен, что отчаянно хотелось, чтобы он длился и длился и не заканчивался никогда. Ночь, в их случае. И так сильно было желание, чтобы солнце не вставало, чтобы они могли остаться в этой ошеломляющей атмосфере, в предрассветной тьме, с приятной прохладой воздуха на коже, с приглушенным локальным светом, на неразобранной постели и с чувством взрывающихся фейерверков внутри. — Поцелуешь меня? Это прозвучало, когда ноги едва-едва перестали гудеть от долгой прогулки, а буря ощущений от того, что они живы хотя бы немного поутихла. Они валялись на кровати прямо так, в одежде, и ответный взгляд Джерарда, обращенный на Фрэнка, затянулся недвусмысленно надолго. Он закусил губу, не прекращая рассматривать парня. Он чувствовал себя восхитительно, он словно был под кайфом, и у него был шанс поцеловать Фрэнка, прямо сейчас, чтобы ощущения по новой снесли ему крышу. Чтобы парадокс под названием «этого не может быть в моей жизни» снова ударил прямо в грудную клетку, чтобы вновь почувствовать кайф от того, что он храбро сбегает из каменного плена крепостных стен навстречу чему-то новому. Фрэнк смотрел на него опьяненными глазами. Не алкоголем опьяненными. — Ну давай, иди сюда, — он усмехнулся, закусывая губу. Ох, Джерард скоро привыкнет целовать его первым. Хотя, по правде говоря, ему это начинало нравиться. Он сдвинулся с места и захватил губы Фрэнка своими, тут же чувствуя, как мир куда-то плывет, и улетая вместе с ним — то ли от изобилия чувств, то ли от усталости. То ли от Фрэнка, который вцепился пальцами в его рубашку и тянул на себя, целуя жадно и едва успевая дышать между поцелуями. Его губы всё ещё были непривычными, и Джерард исследовал их, пока его руки блуждали где-то по плечам парня. Если бы Фрэнк спросил его сейчас о том, что он чувствует, Джерард ответил бы: магию. Он чувствовал также, насколько напряжено было тело Фрэнка, как он захватывал его ноги своими и прижимался к нему, и как начинали ныть от поцелуев собственные губы, как пробегали по телу потоки электричества. Поцелуй всё длился и длился, секунды превратились в минуты, сознание плавилось и текло густой кисельной рекой, а тела бесконтрольно прижимались друг к другу. — Так, эй, хватит. Воу, Фрэнк действительно это сказал? Джерард чуть приподнялся на локтях, неверяще глядя на парня. Тот выглядел растрепанным и под кайфом. От Джерарда. — Этого… — он изобразил руками странный жест, — скоро станет слишком много. Джерард помедлил секунду, по-прежнему нависая над парнем, а потом губы его расползлись в усмешке. Он изогнул бровь. — Да? Фрэнк посмотрел на него, тяжело дыша и ошалело улыбаясь. — Да. — Оу, — Джерард усмехнулся. — Как скажешь, — он чуть отодвинулся и расслабленно упал на кровать. — Я могу рассказать парочку мерзких историй, чтобы тебе стало легче. — Не надо, — Фрэнк активно покачал головой. — Просто, эм… Побудь милым, а не таким… — он помедлил, глядя на Уэя. — Каким? Фрэнк выдохнул. — Потрясающим. Скромняшка. Джерард улыбнулся. Ему, на самом деле, нельзя не спать ночью, он становится таким свободным, раскрепощенным и настоящим, что легко может вгонять людей в краску и творить всякие безумства. Ночь — это время быть собой без ограничений, поэтому бессонные ночи — это всегда истории. И если раньше героем этих историй был преимущественно он один, и лишь иногда к нему присоединялась Линдси, то сейчас, кажется, в этих историях появится ещё один главный герой, от которого будет сносить крышу всем и на постоянной основе. Он устроился рядом с Фрэнком, воплощая собой саму невинность, однако зная, что сердце парня, как и его собственное, тяжело бухалось в груди, не давая им обоим успокоиться. Они друг друга чувствовали. Это было что-то новое, и вот оно — без мыслей, без страхов, без вины, просто двое парней, которым слишком понравилось друг с другом целоваться. Фрэнк не выдержал первым. Он повернул голову к Джерарду и, не церемонясь, снова захватил его губы, вовлекая в поцелуй. Тот отреагировал мгновенно, вновь оказываясь сверху и запуская руку в волосы Фрэнка. Этот поцелуй оказался медленнее, глубже, ближе. Фрэнк положил одну руку на талию Джерарда, не позволяя ему отстраняться ни на дюйм, и вскоре начал едва ли не задыхаться, не в силах заполнить легкие достаточным количеством кислорода и не в силах в то же самое время отпустить своего парня. Их снова куда-то несло, неконтролируемая энергия билась между ними, и на этот раз Джерард, уже сам едва ли не задыхаясь, разорвал поцелуй, тяжело дыша и утыкаясь носом в шею Фрэнка. Он чувствовал, как поднимается и опускается его грудная клетка, он чувствовал его руки, он чувствовал всё его тело, и это… вау. Фрэнк пытался восстановить дыхание, а Джерард вдруг глухо произнес ему в шею: — Прости. Айеро задержал дыхание на секунду, чуть ослабив хватку. — Что? А Джерард, наоборот, прижался к нему сильнее, хотя казалось, куда уже. Иногда ему хотелось спрятаться за этим парнем от себя самого. — Я был идиотом. В самом начале, и даже сегодня днем, я, просто понимаешь, я… — его дыхание все ещё было сбивчивым. — Ты классный, Фрэнк, я не знаю, почему я вел себя так по-свински. Я не хотел, чтобы тебе было больно из-за меня, правда, я просто очень… — Замолчи, — шепотом прямо ему на ухо, опаляя кожу теплом. — Хэй, ты просто запутался, ладно? Я знаю, что ты хороший человек, тебе просто надо чуть-чуть расслабиться и отпустить лишние мысли. Джерард, слышишь? — Слышу, — снова глухо. — Перестань думать. Ты творил хрень, когда мы познакомились, но это в прошлом. Важно то, что здесь и сейчас, и здесь и сейчас ты потрясающе целуешься, ты наконец-то раскрываешься, и мне это безумно нравится. Ты мне нравишься, слышишь? Джерард. Джи… — Мм. — Не будь ёжиком, ладно? Мне нравится то, какой ты на самом деле. — Какой? — тихо. Фрэнк улыбнулся, взъерошивая ему волосы. — Потрясающий. *** — Что ты чувствовал? — Мм? Всем известно, что авантюра «давай не спать до утра» обычно оборачивается провалом либо около полуночи, либо часам к пяти. Именно второй вариант с ними и случился — отчаянная борьба со сном посредством поцелуев дала сбой, и теперь, когда на часах было без четверти пять, они оба почти спали, так и не раздевшись и кое-как укрывшись свободной половиной покрывала. Джерард сам точно не знал, почему нельзя было подождать с этим вопросом до утра. Может, потому что утром он забудет, а вопрос казался ему сейчас очень важным. — В самом начале, когда я только начал тебе сниться, что ты чувствовал? — Чего? Джи… — Фрэнк, находясь в полусонном состоянии, видимо, не контролировал это своё почти интимное «Джи». — Ты мне очень понравился. — А ещё? Фрэнк молчал какое-то время. Видимо, его засыпающему сознанию потребовалось собрать все силы, чтобы понять, что от него требуется. — Я очень хотел с тобой встретиться. — Мм, ещё? — Спать, — Фрэнк слабо пнул Джерарда ногой. — Ну, а потом, когда ты меня встретил? Сразу ответа опять не последовало, а после Фрэнк, судя по всему, собрав все остатки силы воли, которые ещё не были повержены Морфеем, построил титанически сложное для засыпающего человека предложение: — Я с тобой больше не буду спать, если ты продолжить болтать. Джерард, поняв, что ответа он не дождется, улыбнулся и закрыл глаза. — Будешь. Фрэнк что-то неразборчиво пробормотал и прижал его к себе ближе. Конечно, он будет.