Надеюсь, в твоих снах найдётся место для меня

Они ехали в одном лифте в торговом центре. Господи, это так банально. Они узнали друг друга. Он ей улыбнулся, а она — с её собственных слов — готова была расплакаться на месте. — Он похищает меня, — Линдси невидяще глядела на свои пальцы и всё же рассказывала Джерарду о своих снах. — Вкалывает что-то, избивает… Джи, я не могу спать, — она посмотрела на него, и её глаза блестели от подступающих слез. — Я боюсь засыпать, потому что снова увижу его. Я просыпаюсь по нескольку раз за ночь, и… Она не смогла найти слов, чтобы закончить предложение. Слеза всё же скатилась по её щеке, и девушка, будто сердясь сама на себя, быстро смахнула её тыльной стороной ладони. Джерард молча протянул к ней руки. Она прильнула к нему, прячась от всего мира в его объятиях. Он стал поглаживать её по плечу. — И я увидела его в этом чёртовом лифте, Джи, я… Сразу подумала о тебе. А он выглядел таким радостным, предложил выпить кофе и наконец познакомиться. Она согласилась просто переговорить с ним, хотя всё чего хотела — с её слов, опять же — это сбежать от него. Он был чудовищем в её снах. А в реальности оказался милым, очень галантным и немного даже стеснительным. Она отказалась от кофе, а он представился Джеймсом и сказал, что ждал встречи с ней каждую ночь. Она снилась ему в платьях, она была очаровательной, едва ли не принцессой, и он повторял, что не достоин её. Она сказала, что далеко не принцесса, а он влюблённо улыбнулся в ответ и спросил, что снилось ей. — Я хотела отвязаться от него скорее, сказала, что очень спешу и не могу сейчас говорить. Я не могла находиться с ним, понимаешь? — она подняла голову, взглянула Джерарду в глаза, ища поддержки. Он легко поцеловал её в лоб. — Он попросил мой номер и сказал написать, когда я буду свободна. Джи, я… — она судорожно вздохнула и закончила рассказ почти шепотом: — Я не знаю, что делать. Он молчал, продолжая поглаживать её по спине. Она вновь положила голову ему на плечо, и он чувствовал, как её слезы стекают на его рубашку. Он должен увести её отсюда. Проводить до дома, уложить в постель, укрыть одеялом, лечь рядом и слушать её, пока она не выговорится. Или быть рядом, пока она плачет. Или просто держать её руки в своих, пока она молчит. Черт побери, он нужен ей. Больше, чем когда-либо. И она, пожалуй, тоже нужна ему больше, чем когда-либо. В голове почему-то промелькнула мысль об оставшемся в парке Фрэнке. — Пойдем, Лин, — шепнул он наконец, крепче сжимая её плечи. Она подняла голову. Он аккуратно выпустил её из своих объятий и достал телефон из кармана, собираясь вызвать такси. — Мы разберемся со всем этим, — тихо промолвил он. — И со всеми. Она вымученно приподняла уголки губ. Она сильная девочка. Справится. *** Они долго-долго лежали рядом, пока на улице медленно садилось солнце. Молчали, смотрели друг на друга, потом закрывали глаза и просто слушали свое дыхание. Линдси, видимо, не хотела больше ничего говорить про этого Джеймса. Ни она, ни Джерард не знали, что им делать со своими… воздыхателями. Она спросила только, что у него с Фрэнком. Он пожал плечами. — Мы разговариваем. Иногда. Мало. В основном мы друг друга не понимаем. Она ничего не ответила. И с одной стороны, он был благодарен ей за то, что она не пыталась ему ничего советовать, а с другой… Он был бы не прочь поговорить с кем-то о всей этой ситуации. В голове сидела навязчивая и противная мысль о том, что единственный, с кем действительно стоит говорить о всей этой ситуации, — это Фрэнк. От этой мысли Джерард чувствовал себя не в своей тарелке. Он не мог представить их вместе. Даже если бы не было Линдси, это всё равно странно. Он не мог… вот так. Он не мог обещать ему что-то, даже не зная его. Но и оттолкнуть раз и навсегда тоже не мог — совесть. Любой нормальный человек давно бы уже взял и пообщался с ним по-нормальному. Но к Джерарду не относится понятие «любой нормальный человек». У Джерарда всё через задницу. К тому же, Линдси… Спустя, наверное, полтора часа после того, как они приехали к ней, она успокоилась, расслабилась и, кажется, задремала в его объятиях. Он и сам был уже на грани сна. В полудреме он зачем-то стал вспоминать знакомство с ней, и в голову закралась предательская мысль о том, что в неё он тоже не влюблялся. Её он тоже когда-то не знал. Но с ней он, по крайней мере, разговаривал, а потом привык. И теперь он обнимает её, пока она забылась сном, в котором, вполне возможно, опять видит свою родственную душу, боже, да зачем их вообще придумали… И если они вот так же начнут общаться с Фрэнком, и если Линдси в конце концов выберет этого Джеймса, то Фрэнк ведь рано или поздно предложит встречаться, а Джерард даже и представить себе не может, что они когда-нибудь вот так обнимут друг друга, ведь Фрэнк совсем чужой, и… И если… Он проснулся уже в темноте, не понимая поначалу, где находится. Он ненавидел просыпаться после заката. Черт побери, да какой сейчас год вообще? Линдси спала, повернувшись к нему спиной. Черт, они ведь даже не сняли одежду и уснули в чем были, прямо на покрывале. Джерард нащупал позади себя телефон и, нажав кнопку разблокировки, сощурился от яркого света. 22:43. Великолепно. Видимо, ни он, ни она не явятся завтра на пары, ну и к черту их. Он откинул аппарат в сторону и глубоко вздохнул, пододвигаясь ближе к спящей девушке и по привычке прижимаясь к ней. Он думал, кажется, о чём-то важном перед тем, как вырубиться. Сны и родственные души, какой-то Джеймс, Линдси, Фрэнк… Фрэнк. Джерард чуть ли не застонал от отчаяния: как бы то ни было, он каждый день думает об этом Фрэнке. Ладно, у них был почти нормальный разговор сегодня, но этого всё равно недостаточно. Они по-прежнему ничего не выяснили. Нет, то есть выяснили, конечно — они оба чувствуют вину, и из-за этой вины ходят друг за другом кругами и не могут ничего понять. Если бог всё-таки есть, то, вероятно, ему стоит запастись попкорном, потому что эта эпопея продлится ещё долго, судя по всему. Единственным удивительным было то, что сегодня они разговаривали вполне спокойно, и Джерард подумал, что, может быть, они с Фрэнком всё-таки могут реагировать друг на друга адекватно. Что же, это радовало. Ещё больше его порадовало бы, если бы Фрэнк перестал лезть в его голову чуть ли не каждую свободную минуту. Черт. Он снова схватил телефон. Что ты собираешься делать, идиот, остановись. Он помедлил некоторое время, пялясь на клавиатуру, а потом быстро, словно боясь передумать, напечатал: «Моя девушка встретила свою родственную душу». Сообщение улетело получателю, и Джерард судорожно выдохнул, глядя на крохотные цифры под текстом. 22:47. Кретин, ну зачем ты это сделал? Линдси как-то рвано вздохнула во сне, и Джерард тут же повернулся к ней, но девушка по-прежнему спала. Если она сейчас видела сон… Он хотел бы пробраться в её сновидения и защитить от всех, включая этого проклятого Джеймса. Завибрировал телефон. «Я, эм… Рад за неё?» По-прежнему 22:47. И минуты не прошло, он что, дежурил у телефона? «Ага. Её соулмейт — чертов садист во снах. И ей охренеть как фигово от этого. Классная задумка с этими душами, ничего не скажешь». Только после отправки сообщения он понял, что всё это выглядит так, будто это Фрэнк виноват и в том, что Линдси снятся кошмары, и в том, что в мире вообще существуют родственные души. Джерарду действительно стоит прекратить вести себя как свинья. Он подумал на секунду о том, чтобы отправить «прости», но потом старательно убедил себя в том, что это не нужно. «У всех свои испытания, Джерард. Без них не бывает». Уэй усмехнулся. «И твоё испытание — это мой ужасный характер, да?» Ответ прилетел почти сразу: «Это твоё испытание». Джерард застыл с телефоном в руках, бестолково глядя перед собой. Этот парень психолог, медиум или ненормальный? Возможно, всё сразу. Джерард не успел отследить и пресечь шуточную мысль о том, что ему очень повезло с родственной душой. Кажется, настала пора бить тревогу, потому что он только что назвал Фрэнка своей родственной душой. Вероятно, это от недосыпа. Он откинул на покрывало руку с зажатым в ней телефоном и со вздохом закрыл глаза. Его жизнь — гребаный цирк. Он почему-то стал думать о том, как всё было бы, если бы в мире не было родственных душ. Люди бы набивали шишки, надеялись, ошибались, страдали, разочаровывались, снова влюблялись, ждали, радовались, пробовали, бросали, узнавали. Он всё равно был бы с Линдси, только не было бы ни Джеймса, ни Фрэнка, и они с Лин по-прежнему ходили бы в кафе по четвергам, разговаривали, обсуждали прошедший день, потом расходились бы, созванивались по вечерам, пересекались в кафетерии, и так каждую неделю, словно по образцу. Потом они бы выпустились, и мама всенепременно сказала бы о том, что ему надо жениться на Линдси. Он пожал бы плечами и согласился, потому что она хорошая девушка, она терпит его противный характер, она красивая и вроде как его любит. Так что да, они сыграли бы свадьбу, он устроился бы на какую-нибудь работу, они стали бы планировать ребенка и делать в доме ремонт, потом он возил бы её на УЗИ и в аптеку за витаминами и… Боже, его сейчас стошнит. Он снова взглянул на спящую девушку. Она очень классная, но… нет. Он просто повесился бы через пару лет такой жизни. Вероятно, его мозгу противопоказано шутить, потому что он опять выдал мысль о том, что лучше уж Фрэнк со своим «привет», чем орущий ребенок и куча памперсов. Ему действительно лучше прекратить об этом думать. Видимо, человек на том конце линии тоже так считал, потому что телефон в руках Уэя вдруг завибрировал. «Джерард, нам надо собраться и поговорить без психов и внезапных звонков. Пожалуйста, один раз. Исключительно из соображений сохранности собственных нервов». Глубокий вдох. Интересно, какая это по счету попытка всё выяснить? Вероятно, тысячная? Но он прав. Он, черт побери, абсолютно прав. «Да. Давай. Можешь просто ударить меня, если я опять буду свиньей». «Ахах. Договорились. Как насчет завтрашнего вечера? Я знаю одно место, там красивый закат, может, тебе будет… спокойнее?». Джерард чуть улыбнулся. Этот человек безнадежен. Всё-таки тащит его на свой обожаемый закат. Он согласился, а Фрэнк сказал, что скинет адрес и будет ждать его в половине седьмого. Ну хоть один раз у них же может всё получиться?