Надеюсь, в твоих снах найдётся место для меня

Экран телефона показывал двенадцать минут восьмого. Джерард опаздывал. Осознанно и вполне целенаправленно, потому что одно только его опоздание уже скажет Фрэнку о многом. Он так считал. Боже, он собирается прямо сегодня разбить человеку сердце. Мысль об этом заставляла его чувствовать себя свиньей. Уже без шуток. Потому что язвить и закатывать глаза — это одно, а смотреть прямо на человека и разрушать его надежды — совсем другое. И Джерард не понаслышке знал, сколько нестерпимой боли могут принести разрушенные надежды. Но, с другой стороны, кто такой этот Фрэнк? Просто парень, который свалился как снег на голову и… Господи. Весь день — начиная с разговора в кафетерии и заканчивая текущим моментом — Джерард пытался убедить себя в том, что в сложившейся ситуации совершенно нет его вины. Да, он разобьет этому Фрэнку сердце и, вероятно, вгонит его в депрессию, потому что Фрэнк считает, что Джерард — его родственная душа, а остаться без родственной души в этом ненормальном мире приравнивалось почти что к самоубийству. Но господи, ведь Джерард не виноват в том, что его собственная жизнь тоже была похожа скорее на жизнь мертвеца? Ведь он не виноват в том, что всё так получилось. Он составил даже мысленный список оправданий, который выглядел примерно так: 1. Джерарду не снятся сны, а значит, у Джерарда нет родственной души. И Фрэнку следует это знать. 2. Джерард встречается с Линдси, и это Фрэнку тоже следует знать. 3. Фрэнк странный. 4. Фрэнк говорит «Привет». 5. У Фрэнка нездоровые отношения с помидорами. 6. Фрэнк парень. На то, что Фрэнк парень, Джерарду было как-то плевать, но он добавил этот пункт, чтобы список выглядел более внушительно. Про помидоры и «привет» Уэй вообще старался не думать, но без помидоров и «привет» список был бы совсем хилым и на список вовсе бы не походил. Боже, да помидоры и «привет» — единственное, что Джерард вообще знает об этом Фрэнке. Ах, да, ещё он из Нью-Джерси. Да. Джерард — свинья. Точно. Он опоздал в итоге на двадцать минут и, честное слово, если бы его заставили ждать так долго, он бы десять раз проклял человека на всех возможных языках и свалил бы домой. А Фрэнк был здесь. Он стоял у входа и курил, подняв воротник пальто в попытке защититься от пронизывающего ветра. Волосы его пребывали в ещё большем хаосе, чем обычно. Господи, ну что за идиот. Последние шаги навстречу, казалось, невозможно было совершить. Вина — нечастая гостья в его спектре эмоций — словно завладела всем телом Уэя и едва ли давала ему сдвинуться с места. Фрэнк ждал двадцать минут на ветру и даже не подумал зайти внутрь. Он ждал его. Видит бог, Джерарду было бы гораздо легче жить в этом мире, если бы всякие личности вроде Фрэнка не заставляли его чувствовать себя так паршиво, словно бы он повинен во всех смертных грехах и ест младенцев на завтрак. Он поглубже засунул руки в карманы пальто, глубоко вздохнул и пошёл-таки к кофейне. Ему просто следует спокойно всё объяснить. Не глючить, не орать, не язвить, не строить из себя диву, не закатывать глаза, не отмалчиваться, не зависать в собственных мыслях, не острить. Просто нормально поговорить с человеком. До него, кажется, только сейчас дошло, насколько редко он разговаривал с людьми нормально. Обычно, собственно, этого и не требовалось. Люди правильно истолковывали все его колкости, взгляды и выражения лица и чаще всего оставляли его в покое. Но с Фрэнком это не прокатит, потому что Фрэнку снятся сны. В которых Джерард, к тому же, улыбается. Тяжёлый случай. — П-привет. Фрэнк, видимо, не заметив Джерарда, чуть вздрогнул от его голоса (или это было от холода?), повернулся к нему и как-то нервно, натянуто улыбнулся. — Привет, Джерард. Уэй остановился в нескольких шагах от парня, всё ещё держа руки в карманах и не зная, что ему делать дальше и куда смотреть. У него совершенно не было сценария поведения на случай нормального разговора. А им нужен нормальный разговор. Чтобы потом вообще никаких не было, и чтобы Фрэнк оставил его в покое. Так. Вероятно, ему надо попросить прощения. Так ведь нормальные люди делают? — Я уже думал, что ты не придёшь. Чёрт. Великолепно, Фрэнк. Просто великолепно. Ты заставил и без того взвинченного Джерарда чувствовать себя ещё хуже. Ещё более виноватым. — Прости, я… — Уэй бросил на Фрэнка короткий взгляд и пожал плечами. Прости, я просто не знаю, как с тобой разговаривать. Повисла пауза. Джерард снова взглянул на парня. Тот докуривал свою сигарету и смотрел куда угодно, но не на Уэя. Волнуется? Ты идиот, конечно, он волнуется, он ведь предполагает, чем всё это может для него закончиться. Джерард разрывался между потребностью закурить и желанием поговорить уже обо всём, а потом свалить куда подальше. От этого Фрэнка и от этого мира с его гребаными снами и родственными душами, из-за которых он стал вечным изгоем, просиживающим свою жизнь под одеялом на пару с комиксами. — Ну что… Пойдём? — Фрэнк бросил окурок в урну и неуверенно взглянул на Джерарда, тоже сунув руки в карманы. Уэй кивнул. И куда только делась вся непринужденность и вечная лёгкость, с которой Фрэнк всегда с ним разговаривал? Всегда. Вы даже и пяти раз не поговорили ещё, идиот. Звякнул колокольчик над входом. Они зашли внутрь. И тут же их будто обнял тёплый воздух, а горький аромат кофе вихрем закружился вокруг них, моментально отвлекая от всех мыслей и приглашая расслабиться. Помещение было совсем небольшим. Приглушённый свет, мягкая фиолетовая обивка диванчиков, тепло-золотые гирлянды и куча дизайнерских мелочей на стенах — всё это делало обстановку тихой, уютной и, пожалуй, даже немного… романтичной? Вот только романтики им сейчас и не хватало, спасибо большое. — Мокко, пожалуйста, — Фрэнк, не раздумывая ни секунды, сразу отправился к стойке. Девушка приятно улыбнулась ему в ответ, кивнула и обратила взгляд на Джерарда. — А Вам? Уэй завис, думая почему-то не о своём заказе, а о том, что мокко с его шоколадом очень подходит Фрэнку. Черт его знает, почему. Боже. — Капучино, — он тряхнул головой, всё ещё безуспешно пытаясь привести себя в порядок. — Корицу? Ответы прозвучали вместе: — Да. — Нет. Джерард повернул голову и встретился с Фрэнком взглядом. А в следующую секунду губы обоих непроизвольно разъехались в улыбке. Стало вдруг очень неловко. — Вам вместе считать? Окей. — Нет, — улыбка в тот же миг исчезла с губ Уэя. — Нет, отдельно. Могла ли эта ситуация быть ещё более неудобной? Девушка пару секунд смотрела на них каким-то странным взглядом, будто тоже попав под влияние всей этой странной ситуации, а потом, моргнув, вернулась к работе. Они ещё даже не начали разговаривать, а уже успели зависнуть и ввести в ступор ни в чём неповинную кассиршу. Что сказать… Весёлый будет вечер.