Надеюсь, в твоих снах найдётся место для меня

— Он назвал меня свиньей! — заявил Джерард в тот же день вместо приветствия, обнимая Линдси, которая ждала его у входа в кампус после пар. Девушка усмехнулась. — В чём-то он прав, верно? Она обняла его в ответ и оставила лёгкий поцелуй на его губах. — Нет, нормально вообще? — не унимался Джерард. — Таскается за мной, всё время говорит «привет» и клянётся, что я ему снился. Линдси примирительно улыбнулась. — Ты как обычно драматизируешь. — Да ну тебя. У него не было настроения отвечать на её шутки. Этот безумный четверг наконец-то приближался к тому блаженному часу, когда все уставшие, вымотанные и до крайности несчастливые люди заканчивали рабочий день и плелись домой. По четвергам они с Линдси всегда ходили в кафе неподалёку от кампуса, потому что четверг был единственным днём, когда занятия у обоих заканчивались в одно и то же время, и целый вечер они могли провести друг с другом. К тому же, четверг — это маленькая пятница, и оба были не прочь это отметить. Какое-то время они шли в тишине. Джерарду быстро надоело актёрствовать и возмущаться, и он лишь устало переставлял ноги, искренне желая в следующую секунду оказаться под одеялом в своей квартире, а не здесь, на неуютно прохладном и сыром от недавнего дождя сентябрьском воздухе. Линдси тоже молчала, опустив взгляд. Какая-то она была в последнее время замученная. — У тебя всё нормально? — чуть сжимая её руку в своей, как бы между прочим поинтересовался Уэй, наполовину потому, что действительно за неё беспокоился, а наполовину для того, чтобы заполнить неприятную тишину. Девушка дежурно улыбнулась. — Нормально. Просто спала плохо. Ему показалось, что она чего-то не договаривает, но он решил не доставать её расспросами. Захочет — расскажет. Нет, он не мог сказать, что любил её. Он вообще едва ли кого-нибудь любил. Линдси была для него кем-то вроде лучшей подруги с привилегиями. Они привязались друг к другу, они заботились друг о друге, целовались и спали вместе, но это не было любовью. И не то что бы он особо знал, что такое любовь, но он вряд ли хотел жениться на ней, завести детей и жить нормальной семьей. Вряд ли она этого хотела. Они просто постоянно сбегали друг к другу от своего одиночества. — Тебе надо... по-нормальному с ним поговорить, — вдруг негромко произнесла Линдси. Джерард с удивлением повернул к ней голову. — В честь чего это? Девушка не смотрела на него. Взгляд её был направлен куда-то вперёд, будто бы мысленно она пыталась исчезнуть от него за горизонтом. — Ты не можешь постоянно сбегать от него, а потом ходить и возмущаться, — она пожала плечами. — Он должен рассказать тебе свою версию, ты ему — свою. До чего-нибудь договоритесь. Только постарайся изъясняться нормально, а не как обычно: «не вижу снов, ничего не знаю, вали». Джерард усмехнулся, то ли от последней её фразы, то ли от собственной мысли, которую он и озвучил: — И что, не боишься, что он уведёт меня? Она тоже улыбнулась, но ему показалось, что улыбка была и впрямь какой-то вымученной. И она по-прежнему на него не смотрела. — Эй, ты точно в порядке? — спросил он обеспокоенно, и девушка вдруг остановилась посреди улицы. — Ты знаешь, я… — взгляд её пробежался по деревьям, машинам и домам, будто бы она пыталась найти что-то, на что могла бы смотреть, и, так этого и не отыскав, коротко посмотрела на него и опустила взгляд, рассматривая асфальт. — Пожалуй, я отказалась бы от кафе сегодня. Он нахмурился, ещё крепче сжав её руку. Он действительно мог перестать быть свиньей, когда хотел. — Лин… — Я в порядке, Джи, правда, — они всё же встретились взглядами. Она заправила прядь волос за ухо и выдавила виноватую улыбку. — Просто плохая ночь. Завтра всё будет нормально. Он выдержал паузу в несколько секунд, рассматривая её. Чуть нахмуренные брови, отсутствие яркого мейк-апа, виноватый взгляд. Да что с ней, в самом деле? Прошло ещё несколько мгновений. Ладно. Джерард сделал глубокий вдох и обнял Линдси крепко, то ли пытаясь защитить, то ли бессознательно тоже желая спрятаться от всего мира. — Увидимся тогда? — пробормотал он куда-то в область её шеи. Она кивнула, вдыхая воздух полной грудью. А потом, когда они наконец отпустили друг друга, она вдруг улыбнулась: — Ты всё же поговори с ним, Джи. Всем лучше будет. «Только постарайся изъясняться нормально, а не как обычно: «не вижу снов, ничего не знаю, вали». Он шёл домой, думая: он что, действительно так со всеми разговаривает? *** — Нам надо поговорить. Фрэнк, весь мир которого сузился, кажется, до поедания ланча, вздрогнул и поднял голову. В следующую секунду брови его медленно поползли вверх, а губы сами собой растянулись в улыбке. — Ну привет, Джерард. Уэй чувствовал себя последним идиотом. Он стоял перед парнем, который всю последнюю неделю шастал за ним по кампусу и едва ли не падал перед ним на колени в порыве страстной любви. «Ты как обычно драматизируешь». Ладно, Лин права, он обожал драматизировать. Его оправданием служило то, что жизнь становилась хоть чуточку разнообразнее. Но так вот, он стоял перед этим совершенно незнакомым ему Фрэнком в людном кафетерии в самый разгар большой перемены и собирался предложить поговорить на самую больную тему, а за столом этого самого Фрэнка, к тому же, сидел ещё один парень, причёска которого напоминала ядерный взрыв и отвлекала Джерарда от сути дела. Честное слово, этот чудик вообще знает о существовании расчёски? — О-о, Фрэнк, я пойду ещё за этим… — вдруг спохватился чудик, поняв, что на него смотрят. — Ну, за этим, как его… Чаем. Он схватил свою сумку и, совершенно по-идиотски улыбаясь Джерарду и зачем-то кивая головой, бочком двинулся к выходу. Настала пора Джерарда вскидывать брови. — Это Рэй, — радостно объяснил Фрэнк. — Он вроде как гений. Джерард протянул (не)понимающее «А-а-а» и снова воззрился на Фрэнка, вспоминая, зачем он, собственно, пришёл. «Только постарайся изъясняться нормально». — Я, кхм… — Уэй поправил лямку сумки, завис на несколько секунд, а потом выдал: — Нам надо поговорить. — Это я уже слышал, — понимающе кивнул Фрэнк, улыбаясь ещё шире. — Может, ты сядешь? Сесть. Да, ему надо сесть. Джерард поставил сумку и опустился на стул напротив Фрэнка. Вся вежливая речь, которую он старательно придумывал по пути сюда, как-то вылетела из головы. А она была ему нужна, между прочим. Связная вежливая речь, а не язвительные фразочки и остроты. Черт, с какого перепугу он вообще так нервничает? Задание «быть помягче и изъясняться нормально» не могло быть таким сложным, в самом-то деле. — Так вот, нам надо… — Поговорить, — Фрэнк ласково улыбался, а тон его голоса был таким, словно он разговаривал с умалишённым. Боже, Джерард, возьми себя в руки, этот парень подумает, что ты псих. — Ты, в общем… — быть помягче, — меня встречал всю неделю, — аккуратно начал Джерард, неуверенно смотря на Фрэнка. Тот отодвинул от себя тарелку с салатом и сидел, сложив руки перед собой и являя образец идеальной внимательности. — И ты, вероятно, пытался со мной поговорить о своих снах, так вот… — изъясняться нормально, — моя девушка, то есть, я хотел сказать, я подумал, что нам нужно прояснить ситуацию и всё друг другу… объяснить. Нет, он умел нормально разговаривать, правда. Но он ненавидел тему снов. Он её просто не переваривал. И он не мог адекватно выражать свои мысли, зная, что ему придётся слушать и говорить об этих невыносимых снах с абсолютно незнакомым ему Фрэнком. — Наконец-то снизошло, — миролюбиво ответил тем временем Фрэнк, снова пододвигая к себе свой салат, хватая вилку и вступая в отчаянный бой с тарелкой за помидоринку черри. Помидоринка скользила по тарелке и явно не желала накалываться на вилку. Джерард понял, что залип, глядя на это зрелище, только когда Фрэнк добавил: — Но столовая — не лучший вариант для такого разговора, ты не находишь? — Разумеется, мы не будем разговаривать в столовой, — тут же ответил Джерард, возвращаясь в реальность после наблюдения за помидоринкой и чувствуя огромное облегчение от того, что, во-первых, Фрэнк не заявил что-то вроде «А ты опять мне снился» и, во-вторых, что они поговорят, и Фрэнк перестанет ходить за ним по пятам и вот так вот мило улыбаться. — Почему бы тебе просто не взять руками эту несчастную помидоринку? Фрэнк поднял на него взгляд и обезоруживающе весело улыбнулся. А следом отложил вилку и отправил настрадавшуюся помидоринку себе в рот. Джерард вдруг осознал, что уголки его губ тоже приподняты в улыбке. Боже… — Так что, когда говорим? — будничным тоном спросил Фрэнк, накалывая на вилку листик салата, которого через секунду постигла участь помидоринки. — Сегодня, — тут же ответил Джерард. Он не хотел затягивать с этим ни на секунду. Лишь потом он додумался добавить: — Если ты можешь, конечно. Фрэнк кивнул. — Тут недалеко кофейня есть, знаешь? Джерард кивнул. Ещё бы он не знал. Благодаря одной только этой кофейне он умудрился дожить до выпускного курса. — Часов в семь? — Ага. — Заметано. Фрэнк всё не прекращал беззаботно улыбаться, и то ли от этой заразительной (ладно, она действительно была заразительной) улыбки, то ли от нахлынувшего облегчения (в конце концов, первый шаг к свободе от этого парня был сделан) Джерард тоже улыбнулся. Дышать стало как-то проще. Сидеть дальше не было смысла. Тем более, Фрэнк откопал в своём салате ещё одну помидоринку и, бросив на Джерарда заговорщический взгляд, принялся с ней воевать. Он специально его веселит, что ли? Джерард всё же улыбнулся. По-настоящему. И это было неправильно. Поэтому, вставая из-за стола, Уэй бросил напоследок: — Эй, Фрэнк, — и, когда Фрэнк поднял голову, добавил: — Это не свидание. Фрэнк закатил глаза и вернулся к своей помидоринке.