Она была не уверена в своих действиях. Она не твёрдо стояла на ногах, да и вся округа уже плыла перед глазами. Ей не хотелось туда идти, но и показывать себя слабой тоже. Уверенность в себе была равна практически нулю, чего не сказать о подруге, что уже минут десять ходила вокруг да около, читая нотации.
Они стояли во дворе большой многоэтажки. Карон прожигала взглядом двенадцатый этаж. Она смотрела в блики заката, отражавшегося в окнах, и пыталась не плакать. Женщина крепко сжимала кулаки и тяжело вздыхала.
Ей не хотелось туда идти.
— Карон, или ты, или я, — твердит Анна словно мантру. – Я не допущу,чтобы тебя втаптывали в грязь! Выпрями спину и иди без страха.
— Я не боюсь, Анна, я не хочу!
Карон облокачивается на дверь подъезда.
— Тебе вообще не стыдно перед самой собой?
— Может, не пойдём?
— Может, уже намотаешь слюни на кулак и покажешь, чей это мужик?
Карон тяжело вздохнула и медленно зашла в здание. Каждый шаг казался всё тяжелее, алкоголь отдавал болью в висках и головокружением.
— Пришли! — воодушевлённо говорит Анна и стучится в дверь. Карон выпрямляет спину, называя себя гордой ланью. Дверь открывается.
— Если ты ещё раз к ней подойдёшь, Джи.... — глаза Дэвида расширяются, и он на мгновение теряет равновесие вместе с даром речи. Карон стоит перед ним, опаляя пьяным взглядом. Сердце внутри неё бешено колотиться. Она выпрямляется и поднимает подбородок высоко вверх.
— А вот и защитник! — восклицает она. — Я сейчас с вами двумя разберусь.
Дэвид тяжело вздыхает и закатывает глаза, не выходя за порог. Он так же держит ручку двери, высунув голову в проём.
— Карон, у тебя руки трясутся, — усмехается он.
— Он ещё издевается! — Анна вылетает из-за двери и ставит руки в боки.
— О, так вот в чём дело. Дорогая, успокой своего цепного пса, — как же он ненавидит эту овцу — Анну. Дэвид слышит шаги Эммы и выходит из-за двери, прикрывая её собой. — Что вы тут делаете?
— Пришли посмотреть твоей шлюхе в глаза.
— Иди и проспись, — шипит Дэвид, смотря в голубые глаза жены. Её глаза расширены. — Не надо устраивать здесь балаган.
— Нет, пусть она выйдет! — Карон порывается к двери, Анна подрывается вместе с ней, но Дэвид останавливает её своей рукой, не давая пройти. — Я хочу поговорить с ней!
— А ну остановись! — высокий тембр эхом разносится по лестничной клетке и зарывается страхом в сердце Карон. Женщины успокаиваются и тихо смотрят на него. — Я решу проблемы и приеду домой. Там мы и поговорим.
— Ты просто козёл, Тарино, — Карон срывается на плачь. Сердце мужчины разрывается на части. Он выпрямляется и закатывает глаза, стараясь не показывать слабости по отношению к женским слезам.
— Карон, я тебя прошу, — он сбавляет тон. — Просто езжай домой, я скоро приеду.
— Разрываешься, да, Дэвид? — язвит подруга. Он лишь окидывает её безразличным взглядом и вновь возвращает его к жене. Она же всегда ему безоговорочно доверяла. И сейчас доверится.
Однако дверь слегка открывается и из-за проёма показывается копна пшеничных волос. Девушка выходит и с интересом осматривает двух выпивших, взрослых женщин. Карон и Анна мигом окидывают её оценивающим взглядом. Карон пробегает от самой макушки, смотрит на карие глаза миндальной формы, курносый носик, пышные губы, на выточенные скулы, красивые груди, осиновую талию и длинные ноги.
Эталон красоты — видно невооружённым взглядом.
Дэвид прикрывает Эмму спиной, заранее готовясь её защищать.
— Дэвид, кто это? — спрашивает она.
— Меня зовут Карон, — женщина хитро улыбается и протягивает руку. — Карон Тарино. Мы, кажется, встречались на съёмочной площадке.
Сердце Эммы отплясывает бешеный ритм, и краска мигом приливает к щекам. Она мигом затряслась, прячась за Дэвида.
— Здравствуйте, — лишь тихо произносит она.
— Здрасти, — язвит Анна за спиной своей подруги. — Милая пижамка.
Эмма молчит и сверлит взглядом женщин поочерёдно. Если бы можно было выпрыгнуть из окна, то она бы сейчас непременно сиганула с этого чёртово двенадцатого этажа. Провалилась бы сквозь пол и попала прямиком в ад.
— Эмма, зайди домой, — говорит Тарино, открывая ей дверь.
— Да нет же, Эмма, останься.
— Иди, я сейчас приду.
Эмма остаётся неподвижной. Она трясётся, как на первом свидании, и не знает, куда деть стыдливый взгляд. Всё внутри неё сейчас заставляет её разрыдаться.
— Скажи мне, Эмма, мама тебя не учила, что спать с женатыми мужчинами — плохо?
Её глаза краснеют, она бегает ими по лестничной площадке, ища спасения и пытаясь не заплакать.
— Она ничего не знала, здесь только я подлец и негодяй, — произносит Тарино, закатывая глаза. — Эмма, мать твою, зайди в квартиру.
Он с силой заталкивает девушку и запирает за ней дверь.
— Тебе больше не стоит сюда приходить, — как можно тише шепчет Дэвид. Внутри него сейчас настоящий пожар, ураган. Он хочет, он мечтает схватить двух этих клуш за волосы и оттаскать по всему подъезду. Ему хочется наорать на жену так, чтобы она поняла, что суваться сюда не нужно ни при каких обстоятельствах. Схватить её за горло, прижать к холодной подъездной стене и объяснить, что с ней будет, если она подойдёт к Эмме хоть на метр.
Но Дэвид выдыхает. Он знает, что не прав. Он знает, что он обманщик и предатель, и что победитель в этой ситуации может быть только один. И сколько бы власти он не имел над женой, как бы она его не слушалась и не боялась, чувство собственного достоинства и хоть капля уважения к жене, что сидит где-то далеко в груди, не даёт ему сделать ничего в её сторону. Она смотрит не него потерянным, обречённым взглядом. Её глаза наполнены слезами, и он отворачивается, чтобы не видеть этого.
— Твоё кольцо, Дэвид, — она достаёт из сумки обручальное кольцо и вкладывает в его ладонь. — Один добрый джентельмен привёз мне его прошлой ночью, сообщив, что нашёл его в клубе, где ты отдыхал с компанией.
— Узнал по гравировке? — ухмыльнулся Тарино, осматривая украшение.
— Да, — улыбнулась она. — Видимо.
— Карон, — выдохнул он и положил руки на плечи жене, радуясь, что обожаемая подруга свалила с места битвы. — Не приходи больше сюда.
— Хочу попросить тебя о том же.
— Не заставляй меня мучиться ещё сильнее.
— Да ты издеваешься? — срывается на крик женщина и скидывает с себя его руки. — Ты хоть знаешь что я чувствую?!
— Кто бы знал, что чувствую я, — Дэвид кладёт кольцо в карман и Карон быстро трезвеет от осознания того, что не надевает его на палец. Женщина хватает его за руку и тянет в сторону лифта.
— Идём домой.
— Нет, — тормозит он и скидывает руки жены. — Езжай домой.
— Тебя ждать?
— Да.
— Если ты не придёшь сегодня, Дэвид, то можешь не приходить большее вообще.
***
Эмма подмяла под себя ноги и сложилась калачиком. Собственное дыхание обжигало колени. Из глаз непроизвольно текли слёзы, и ей хотелось пропасть, исчезнуть, потеряться и не знать никого в этом мире. Не знать Дэвида, не знать его жены и всех их внутренних проблем. Хотя она действительно не знала их проблемы, а так же не знала что заставляло Дэвида изменять и нянчиться с ней, как с ребёнком. Все его слова и действия отложились в голове тёплыми воспоминаниями, но сейчас она рушила их в себе.
Вспоминала и накручивала, растаптывала все свои чувства. Представляла себя худшим человеком на этой планете, что полюбила морального урода.
Когда-то и ты будешь на её месте, Эмма.
Не считай себя особенной.
Мужчина тихо вошёл в комнату, и присел около неё, сложив ладони на её колени.
— Как ты?
Она молчала и сверлила дырку в стене. Заплаканные глаза и слёзы, что непроизвольно скатывались по щекам, заставили Дэвида поморщиться. Он мягко провёл рукой по её лицу, чтобы стереть каплю, но она отвернулась.
— Я хочу, чтобы ты ушёл.
— Эмма, послушай.
— Нет, — звонко говорит она. — Я не хочу чувствовать себя такой тварью, Дэвид.
— Эмма, ты не...
— Уходи.
Его глаза загорелись страхом и ненавистью, мужчина крепко сжал кулаки и поднялся, осматривая её. Он простоял бы так целую вечность, если бы мог. Он хотел бы уйти, но не сейчас, не в этот день, не в этой жизни.
— Нет, — шипит он, не делая и шагу назад.
— Уходи, — шепчет она, задыхаясь от слёз.
— Не дождёшься.
Тарино обходит комнату, расстегивает пиджак и садится на постель. Эмма молчит и даже не осмеливается повернуться в его сторону, продолжая сверлить стену взглядом. Он миллионный раз ненавидит себя и тяжело выдыхает.
— Я уйду и оставлю тебя в покое, но только после того, как выясню, кто был тот парень.
Страх волной окатил Эмму, что уже отвлеклась от мысли того, что её пытались изнасиловать. Около часа они с Тарино кричали на всю квартиру. Она истерила от страха, а он говорил ей о том, что всё это не шутки и надо идти в полицию.
В полицию она точно не пойдёт. Конечно же над ней там посмеются, как и всегда. Ведь каждый вокруг считает голливудских актрис порнушными показушницами, которые сами лезут к мужикам на вечеринках. А терпеть обвинения она точно не намерена, ведь жертва не она. Ком в горле уже не давал дышать, но срываться на истерический плач при Тарино она не хотела. В ней боролось два желания: одно просто умоляло его уйти и оставить её в покое, чтобы она могла закрыть за ним дверь и прорыдаться так громко, чтобы соседи вызвали 911 в её квартиру, а второе просто настаивало на том, чтобы подойти к нему и уткнуться. Вцепиться и спрятаться за ним.
Полностью противоречивые чувства, что сидели в её сердце, разрывали девушку на части, но страх и боль преодолели всё. Эмма тихонько поднялась и на цыпочках прошла по комнате, опустилась на колени Дэвида и приложила больную голову к его груди и прижалась к нему с такой силой, с какой могла.
— Ну, тише—тише, — прошептал он, поглаживая её по волосам.
— Не уходи.
Непостоянная.
***
— Так вы совершенно одна идёте по вечерней улице в таком прекрасном платье?
Из-за прохладного вечера женщина обняла себя за плечи. Сегодня достаточно людно для её одинокой печальной прогулки. Набережная, покрытая тенью розовых облаков, казалась особенно красивой.
Молодой мужчина лет тридцати широко улыбался во все тридцать два зуба и осматривал её. Она свела брови и усмехнулась.
— Вы ко мне обращаетесь? — Карон осмотрелась вокруг, убеждаясь, что женщин рядом нет.
— Конечно, — усмехнулся он и протянул руку. — Я Джо. Гулял тут один и увидел родственную душу.
— Родственную душу? — Карон с осторожностью вложила свою ладонь в его.
Европейский акцент. Слегка смугловатый, хоть и со светлыми глазами. Приятная внешность, лёгкая бородка, крепкое телосложение. Итальянец?
— Да, вы же тоже гуляете одна.
—Ах, да, — усмехается женщина. — Я Карон.
— Так может походим по набережной вместе?
— В каком смысле?
— В смысле я приглашаю вас на прогулку, Карон, — он смеётся. — Вы со странностью.
Карон в удивлении поднимает брови и усмехается, всё ещё не веря в происходящее. Мужчины не подходили к ней на улице уже лет десять точно, а если бы кто-то осмелился, то Дэвид мигом оторвал бы ему голову.
А какая теперь разница? Пусть теперь Эмма выбирает круг общения, а Карон может делать всё, что ей вздумается.
— Прекрасная идея, Джо. Можем даже посидеть в кафе на берегу.
— Я слышал там лучший айс-кофе в городе.
