Луна и солнце

— Да-да, я больше не злюсь. — говорю Джисону в который раз, на что он снова дарит мне целомудренный поцелуй и: — Точно? — я только закатываю глаза потому, что он спросил это сотню раз только сегодня. — Я правда больше так не буду. — Точно. — а он — зараза эдакая — смотрит преданно, словно щенок, сердце моё разбивает. — Не смотри так на меня, Джисон-а. Так и живём? Вроде как. После ссоры страх того, что Джисон-и встретит соулмейта и я больше не буду ему нужен увеличился, кажется, раз в сто. Это заставляет меня раз за разом грустно опускать глаза, выдыхать безумно тяжело — так, словно стараюсь выдохнуть разом и лёгкие. Если честно, я даже не против. Мне просто безумно страшно. Я ведь люблю этого засранца, больше жизни люблю. А поэтому хочу ему только счастья. Но я так же хочу, чтобы он со мной счастлив был. А если появится его соулмейт? Мне ведь отпустить его придётся. Я не могу быть эгоистом. Только не с ним. Каким он будет, этот его человек, предназначенный вселенной? Иногда мне кажется, что это я предназначен ему. А потом вспоминаю, что... Грустно усмехаюсь, мысленно давая пощёчину, чтобы пришёл в себя. Хочу с ним обо всём этом поговорить, однако: — Й-а, Хан, я хочу ореховый капучино. — Тогда пойдём в кафе? — Да, только я наберу Хёджин, пусть подойдёт. И Крису напишу. — он положительно кивает. — Сегодня смена Ёнбока? — он так же мычит. — Чудно. Джисон переплетает наши пальцы, целует мою руку в своей, посылая миллионы мурашек по всему телу. Вроде ничего такого, но моё сердце мгновенно бьётся быстрее. Мы идём дальше, сменяя маршрут. Через пару минут после звонка нуна пишет — всё-таки сможет, так что будет спешить максимально, Бан же молчит, даже не читает. Ну ничего, всё наладится. После разговора Феликса с Крисом прошло уже четыре дня и он буквально цветёт и пахнет, я не шучу. До ужаса, до дрожи приятно видеть его таким. Потому, что он заслужил это. Заслужил своё счастье. У нас же с Джисоном всё немного натянуто, я так ощущаю. И это, конечно, немного бьёт по мне, но ничего. Все будет хорошо, это же мы. На улице мало людей, что очень радует. Потому что тихо, потому что можно больше разделить всё на двоих, потому что ничего не мешает. Джисон тут, совсем рядом, а мне всё-равно его недостаточно, поэтому я сжимаю его руку, дёргаю немного, останавливаясь, и прошу повернуться ко мне. Он просьбу выполняет, но вскидывает брови в непонимании, на что я только тянусь за объятиями. Джисон сначала ничего не осознаёт, но буквально через несколько секунд прижимает меня к себе и гладит по спине успокаивающе. Я прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям вновь. Какой же он, всё таки, потрясающий. Не понимаю, чем заслужил его. Всю романтику и такой нежный момент портит только какая-то аджума, что ворчит, когда проходит мимо, что-то о невоспитанных негодяях, а Хан ещё ближе притягивает меня к себе. Словно защищает. Это то, в чём я нуждался всю жизнь. Быть защищённым. Потому, что я не мог никогда в полной мере защитить себя сам. Я был слишком слаб для этого. Джисон сделал меня намного сильнее, но теперь мне попросту нет смысла оберегать себя. Это делает Хан. И, быть может, поступать так немного неправильно, но мне абсолютно плевать. Я люблю его, кошмарно. И потерять боюсь не меньше, чем люблю. — Джисон-а. — мычу ему в шею, не желая отстраняться. — Что? — Я хотел бы с тобой поговорить про кое-что очень важное для меня. — и всё же приходится отодвинуться. — Только не злись, ладно? — он одобрительно кивает, но мне совершенно необходимо чтобы он подтвердил в голос. — Обещаешь? — Обещаю, не переживай. — Хан улыбается по доброму, смотрит выживающе, а у меня язык никак не повернётся спросить, но нужно, раз решил. Колени начинают трястись, а глаза бегают по любимому лицу. Страшно, очень страшно. — Всё же.. эм, каким ты представлял себе твоего соулмейта? — я прикрываю глаза, чтобы как-то защититься, ведь слышу как тяжело он выдыхает. Чёрт, что же будет? — Лино, солнце. Подожди немного, ладно? Я всё тебе расскажу. Только чуть позже, хорошо? — взгляд его сразу грустный, но он всё так же сверкает для меня своей улыбкой, вероятно чтобы показать, что всё в порядке. Но ничего не в порядке, я ведь вижу. — Ладно. Но когда встретишь его, не бросай меня, хорошо? — я смотрю с надеждой, пытаясь не закричать в голос от эмоций, бушующих внутри меня. — Я этого не боюсь. Пойдём уже. И мы шагаем дальше, уже немного спешно, но это меня не волнует. Мысли, мысли, мысли. Есть ли в мире гений, который создаст пилюли от них? Таких гадких, противных, едких. Улицы сменяются одна за другой, и вот мы уже совсем рядом. Я такой глупец, Джисон-и, такой глупец, что влюбился в тебя. Но. «Я», — слышу глухой топот ног, — «не хочу», — кто-то выкрикивает моё имя, но сейчас меня это не волнует, — «быть один», — кто-то летит на меня, сбивая с ног, а я не успеваю ни удержать баланс, ни обратить внимания кто это. — Наглый хубэ! — кричит мне Хёджин в ухо, придавливая весом своего тела к земле, пока Хан где-то на фоне ржёт во всю. Вот же мелкий предатель. — Я тебя через всю улицу звала, ты что, глухой? — почему она настолько шумная? — Нуна, слезь с меня, ты тяжёлая. — как тебе такое, нуна? Она слазит, а потом начинается: — Й-а, Ли Минхо, что значит «ты тяжёлая»? — она тянет меня за ухо, сразу после того, как я поднялся, возмущённо пыхтит, возможно, даже немного обиженно. Но ничего. Будет знать, как нападать на людей средь бела дня. — Так нельзя говорить девушкам, олух! — Да-да, пойдём. И отпусти уже моё ухо. — Сонни только больше взрывается от смеха, но, — Слышишь ты, вообще затихни, смеётся он. — смотрю настолько грозно, насколько это вообще возможно. Но ему не страшно от слова совсем. Вот ведь. — Ладно-ладно, пойдём. — соглашается он. — Хёджин-нуна, я тебя обожаю. — добавляет он уже ей и даёт пять. П р е д а т е л ь . В кафе спокойно. Правда Крис не приходит, а Феликс часто смотрит в телефон, что-то проверяя. Но в кафе уютно, в кафе буквально жить хочется. Вдыхаю приятный, безумно родной аромат и странно улыбаюсь. Интересно, что бы со мной было, если бы я не появился здесь когда то давно? Принял бы меня кто-то? Стал бы я другом для кого-то? Нашёл бы свою любовь, почувствовал бы себя нужным? Просто от осознания того, что у меня, наконец-то, есть мои люди, действительно мои, и действительно люди, на сердце теплеет. Вот только Феликс начинает тревожить, он печатает что-то слишком часто, буквально не отрывается от телефона. Всё же не сдерживаюсь, мягко прикасаясь к его плечу: — Ликси? Что случилось? — он поднимает на меня перепуганные глаза, беспрерывно моргает и вводит меня в ступор ещё больше. Что же произошло, чёрт возьми. — Чанни мне не отвечает. Ни на звонки, ни на сообщения. Он никогда так не делал, что-то определённо произошло. Я должен проверить, мне нужно к нему. Сейчас же, Лино-хён. — у него взгляд стеклянный уже, голос дрожит, а пальцы нервно по колену бьют. Я смотрю на Джисона и он одобрительно кивает. — Поехали, малыш. Узнаем, что с твоим Ромео. — пытаюсь немного разрядить обстановку. Феликс выдыхает чуть менее напряжённо. Хоть что-то. Я подхожу к Хану, быстро чмокаю его в губы, затем обнимаю Хёджин и мы с Ликсом выходим из кафе. Спешно вызываю такси и через десять минут мы уже едем домой к ненаглядному. Младший всё время не находит себе места, то и дело телефон доставая, и очень раздавленно кладёт его обратно в карман, не увидев ответа. Проходит восемь минут и мы, расплатившись, выходим из машины. Ёнбок сразу же порывается к Крису в квартиру, несколько раз спотыкаясь на ступеньках — чёрт бы побрал Чана, который живёт на шестом этаже — а я лишь пытаюсь успеть за ним. Когда перед нами оказывается дверь, ведущая в обитель австралийца, Феликс нервно потирает пальцы и, выдыхая в последний раз, звонит в звонок. Никто не открывает ни через минуту, ни через пять, ни даже через пятнадцать. Когда мы уже совсем отчаялись, из соседней квартиры выходит приятная на вид бабуля  и ласково нам говорит: — Ой, а кого вы ждёте? Чанни недавно на скорой увезли. — стоп, что? В ту же секунду смотрю на младшего, а он буквально не дышит. Не моргает даже. В какой-то момент мне просто кажется, что он вот-вот потеряет сознание. И он действительно пошатывается и почти падает, я успеваю вовремя подхватить его за талию, чтобы и его не пришлось вести в больницу. Он смотрит на меня испуганно, и я замечаю, как из его левого глаза течёт слеза, которую я спешно вытираю пальцем и шепчу только: — Всё будет хорошо, малыш. Не плачь, умоляю. — перевожу взгляд на бабушку, что странно наблюдает за нами. В моих глазах она видит вопрос и, догадавшись, что меня интересует, говорит номер больницы. Она оказывается совсем рядом и я облегчённо выдыхаю. Придерживаю Ликса всё так же за талию, но у него буквально онемели ноги, так что приходится взять его на руки. Он краснеет дико, но понимает, что если бы мы шли оба — были бы в больнице только к завтрашнему вечеру. Феликс очень лёгкий, что облегчает мне задачу. Вскоре мы выходим на улицу и мне всё же приходится поставить Ли на землю — люди неправильно поймут. Он еле стоит, придерживаясь за мою руку, а я успокаювающе поглаживаю по спине. Всё хорошо. Всё будет хорошо, в это хочется верить. Снова вызываю такси и машина подъезжает непривычно быстро. Сажу Ликса в автомобиль, сажусь сам и мы наконец едем. Спустя десять минут мы оказываемся возле больницы. Большое, трёх этажное здание, серое и, вроде не примечательное, если бы не большая белая табличка, оглашающая «Отделение номер девять». Феликс нервно сглатывает и мы, выходя из такси, направляемся в здание. У входа нас встречают несколько больных — они смотрят ласково и мило улыбаются. Люблю таких людей. Мы с Ли улыбаемся им ответ и заходим, чёрт возьми, внутрь. В нос сразу ударяет запах не совсем приятных медикаментов, а глаза слепит от излишне белого цвета, который буквально повсюду. Недовольно кривлюсь, ненадолго закрывая глаза. Открыв же их, вижу только людей в халатах. Много, в самом деле много. На рецепшене мне приветливо улыбается симпатичная девушка. Феликсу уже гораздо лучше, он хотя бы может стоять самостоятельно. Хоть что-то хорошее. Я спрашиваю, в какой палате лежит Кристофер Бан и она, спросив, кем мы ему приходимся и получив ответ, говорит номер. Я благодарю её и мы медленно, но от того не менее нервно идём в палату номер шесть. Искать долго не приходится, а потому, оказавшись перед нужной дверью, Феликс тут же влетает туда. Он застывает с открытым ртом, а я замечаю слёзы в его глазах. Перевожу взгляд на беспомощного сейчас Чана и понимаю: ничего, блять, не хорошо. — Господи! Крис, милый, что же это.. — Ли подходит к больничной койке и опускается на колени. Закрывает глаза руками и рыдает уже в голос. Я так и стою на месте, не в силах ступить и шагу. Тут к нам, прерывая такой тяжёлый момент, заходит врач и Ёнбок, не отходя от Чана, задаёт вопрос, интересующий нас обоих. — Что с ним? Пожалуйста, скажите, что ничего серьёзного. Что он просто упал.. — Упал, — подаёт голос доктор, заставляя нас с младшим устремить на него заинтересованный и подавленный взгляды. — Сотрясение средней степени, необходим постельный режим хотя бы три дня. Об остальном, думаю, можем поговорить позже. А сейчас я вас оставлю. Не шумите только, ему покой нужен. — он, закончив, уходит, закрывая за собой дверь. Феликс снова смотрит на Бана и медленно, безумно нежно и аккуратно берёт его за руку. Он что-то шепчет ему, наклонившись совсем близко, но мне удаётся услышать только обрывки: — Солнце.. Никого.. За всё.. Буду рядом. — он только хочет сказать что-то вновь, как Чан открывает глаза. Ли тут же краснеет, понимая что старший всё слышал, ведь сжимает его руку в ответ, и одними губами шепчет: — Люблю. Я решаю, что их стоит оставить наедине, не хочу нарушать обстановку. Выхожу из палаты и тут же набираю Джисона. Он берёт трубку после первого гудка и я на эмоциях рассказываю всё. Он внимательно меня слушает и только иногда задаёт вопросы. — Мне приехать? — спрашивает он, делая меня ещё более эмоциональным, буквально до неприличия. Мычу в ответ что-то нечленораздельное и он меня понимает, говоря что скоро будет. В общем, он появляется здесь где-то через пол часа, вместе с Хёджин. За это время Ликс не выходил ни разу. По моему, кто-то начинает влюбляться. По немногу, но тем не менее. — Малыш, — подбегает ко мне Ханни, заключая в тёплые, такие нужные сейчас объятья. — как ты? — обеспокоенно спрашивает, заглядывает в самую душу. — Я более менее. Феликсу совсем нехорошо. Он когда только узнал, чуть сознание не потерял. А когда его увидел, на колени перед ним упал и плакал так сильно, что смотреть больно. Он ни разу не выходил за то время, что вы ехали. — смотрю теперь на Хёджин, что совсем потеряна сейчас, подхожу и обнимаю её тоже. — Что врач сказал? — Сотрясение. Нужен постельный режим и.. — договорить мне не даёт Ёнбок, выходящий из палаты. Он выглядит потрёпано, устало и непривычно. У него глаза красные от слёз, которые он, кстати, поднять долго не решается, будто это он виноват. Подхожу к нему, поднимаю пальцами подбородок, заставляя посмотреть на меня. — Солнце, ты как? — глупый вопрос, ведь я пока что не слепой, и сам всё вижу, но ничего другого выдавить не могу. — М-мино.. — он хочет сказать ещё что-то, но банально не может, язык у него будто онемел. Он лишь обессиленно кладёт голову мне на плечо, а я обнимаю его. — он, кажется, нравится мне. — шепчет он мне куда-то в шею, чтобы только я и услышал. — Я знаю, малыш. Я всё знаю.