Как быть отцом?

      — Он был хорошим парнем, правда?       Аннабет вздрогнула от неожиданности и повернула голову в сторону говорящего. Нико ди Анджело стоял в чёрном деловом костюме, засунув руки в карманы. Кажется, в том же самом, в котором приходил на свадьбу.       Иронично.       — Не думала, что ты придёшь, — пробормотала Аннабет, вытирая слезы платком. Она думала, что на самих похоронах плакать не будет. Казалось бы, уже слезы кончились, но даже находиться здесь было невыносимо больно.       — Честно говоря… Даже жаль, что я не успел ничего сказать на последок, — грустно ответил Нико, переступив с ноги на ногу. Погода была солнечной, что в такой день выглядело как сущее издевательство, благо, её по крайней мере портил пробирающий до костей ветер. Между молодыми людьми повисло тяжёлое молчание.       На похоронах собралось много людей. Друзья, коллеги, родственники. Все тихо переговаривались, пытаясь поддержать друг друга. Салли Джексон бледной тенью стояла рядом с супругом, крепко обхватив его за предплечье. Элли грустно сидела с Эстель на скамейке, ковыряя носком туфель промерзлую землю.       — А что в итоге…       — Сердечный приступ, — тут же ответила Аннабет, уже в который раз повторяя эти строки. Она скрестила руки на груди, чувствуя тупую боль в сердце и злость.       — Но он же был в больнице…       — Он… Почти поправился, — ответила Чейз, шмыгая носом и сверля взглядом закрытый крышкой гроб. Церемония ещё не началась, но ей уже хотелось уйти. — Но так и не пришёл в себя. Сердце просто остановилось и его не смогли запустить обратно.       — Да… — мрачно вздохнул ди Анджело, глянув на девушку, а потом туда, куда она смотрела. — Отстой…       — Врач сразу говорил, что шансов мало. Организм был и так ослаблен, и… — она покачала головой. — Я не хочу… Обсуждать это сейчас.       — Я понимаю…       — Может потом.       — Конечно.       Снова повисло молчание. Чем дольше оно длилось, тем более неловко становилось Чейз. Так что она, пробормотав что-то в качестве извинения, пошла к Элли.       Девочка обречённо опустила голову, покачивая ножкой. Кудряшки растрепались от ветра и платье в дороге немного помялось. Аннабет подошла и присела рядом с ней на корточки, чтобы быть на уровне с её лицом.       — Детка, тебе не холодно?       — Нет, мам, — грустно ответила она, сжимая пальчиками подол платьица.       — Может, хочешь попить? — Аннабет осторожно провела чистым платком по влажному лицу дочери. Та только помотала головой и спустя несколько секунд тихо всхлипнула.       — Зачем мы тут?       — Мы… Провожаем папу, родная.       — Я хочу грустить дома. Я не хочу сидеть здесь. Тут много людей. Я их не знаю. Почему они тут?       Чейз встала, подхватив дочь на руки и прижав к себе.       — Они когда-то знали папу… И теперь им грустно, и они пришли увидеть его в последний раз.       — А что потом?       — Потом… — она поправила дочь на себе и бросила взгляд на гроб. — Мы плотно закроем тот ящик и поместим его в яму… И закопаем.       — Зачем?       — Папа… Уснул навсегда, и… Ему нужна уже другая кроватка. Под землёй темно и тихо, как ему… И нужно.       — Папа не проснётся?       — Нет, крошка… Больше не проснётся, — Чейз еле сдерживала слезы, глядя в полные отчаяния глаза дочери.       — Папа умер?       — Папа… Да, милая, — с трудом отвечала Аннабет. — Он больше не с нами.       Элли устроилась щекой на плече матери, снова начав плакать. Чейз не пыталась успокоить её, или прервать её плач. Это было бессмысленно. Когда же плакать, если не сегодня?       Окружённый красивыми синими и белыми цветами, в своём свадебном костюме, Перси выглядел элегантно. Умиротворенное выражение лица, еле заметные, закрашенные специальным человеком в бюро ритуальных услуг шрамы на брови и на щеке. Тёмные волосы на фоне белой, как бумага, кожи, выглядели иссиня-черными. Руки покоились на животе, а на пальце осталось обручальное кольцо. Нежные лепестки небесно-голубых незабудок и колокольчиков касались лица парня, но тот, очевидно, уже не реагировал ни на какие касания.       Аннабет понимала, что видит его вот так в последний раз, поэтому не собиралась быстро отходить от гроба. Девушка раз за разом вглядывалась в лицо Перси, стараясь запомнить каждую мельчайшую особенность. Отчасти она снова хотела увидеть его глаза, представляя их ослепительную бирюзу и зелёный блеск. Однако Чейз осознавала, что лучше оставить в памяти именно такой образ, чем навсегда запомнить их мёртвыми, тусклыми, чуть подкатившимися вверх. Аннабет слегка поморщилась, отгоняя эти мысли. Она поправила плачущую дочь на руках. Увидев папу, она разрыдалась с новой силой, и девушка чувствовала, как её платье стремительно промокает, но ей было, очевидно, все равно.       — Прощай, любовь моя, — тихо произнесла девушка, крепко прижав к себе дочь и наклонилась к покойнику, коснувшись губами ледяного лба. — Прости, что так вышло, — она запнулась, подавившись подкатившими к горлу рыданиями, и быстро выпрямилась.       На щеке Перси осталась пара капель её собственных слез, отчего возникало ощущение, что он сам плакал. Аннабет протянула руку и вытерла слезы, и снова выпрямилась, крепче сжимая дочь, чтобы не выронить. Та уже крепко сжимала в ручке веточку колокольчиков, выудив её из цветочной подушки отца.       — Папа… — тихо позвала Элли, протянув к нему ручку, мелко дрожа. Аннабет покрепче обняла её, прижавшись носом к макушке.       — Идем детка… — прошептала Аннабет. — Скажи папе «пока» и пойдём.       — Но мама…       — Элли-       — Мам!       — Что такое?       — Мама!       Аннабет резко раскрыла глаза. Над ней нависала обеспокоенная Элли, разглядывая маму. Та была одета не в траурное платьишко, а в мягкую пижаму. И вообще они очевидно были дома.       — Элли?.. — тихо прошептала Аннабет, вытирая тыльной стороной ладони слезы с лица.       — Ты громко плакала во сне, — тихо сказала Элли, опечаленно глядя на мать. — И звала меня. И папу.       — И папу… — медленно повторила Аннабет, осторожно садясь на кровати.       — Мы поедем к папе в больницу?       — Обязательно, ромашка. Пошли… Завтракать? — Чейз слабо улыбнулась, облизнув пересохшие губы.       Произошедшее той ночью не давало Аннабет засыпать, заставляя девушку раз за разом прокручивать в голове всю последовательность событий, и лишь понимая, что она действительно ничего не могла изменить, Чейз могла уснуть. Но утром тяжёлые мысли, воспоминания и страхи неизменно возвращались к ней, затягивая в ещё один мучительный день ожидания.       Тот день навсегда запомнился ей как самый страшный в её жизни.       Аннабет проснулась от того, что её молча трясла за плечо Элли. Она крепко вцепилась в руку матери и будто бы в трансе трясла её, даже когда та проснулась и приподнялась с кровати, и потянулась включить свет.       — Элли? Господи, Элли, — Аннабет, увидев, что по лицу дочери градом катятся слезы, жутко перепугалась и подхватила её под руки, усадила на себя. — Маленькая моя, что случилось? Тебе приснился страшный сон?       — Я… — с трудом выдавила из себя Элли, но продолжить не смогла, ошарашенно глядя на маму.       — Всё хорошо, родная, Пер- — Аннабет повернула голову в сторону и запоздало заметила, что парень не лежит рядом в кровати. Взгляд упал на часы. Элли должна была только-только уснуть.       — Па…       — Ох, он наверное на кухне, — девушка улыбнулась и встала, усадив дочь на кровать. Элли тут же встала с кровати, но дальше не двинулась, а Аннабет выглянула из спальни и посмотрела по сторонам.       Дверь в квартиру была приоткрыта, и свет попал из общего коридора в их.       Аннабет подумалось, что Перси снова начал курить из-за переживаний, и вышел в коридор. Возможно, запахом табака напугал Элли. Тихо бормоча что-то под нос, девушка подошла к входной двери и включила свет. Глянув на вешалку, она с удивлением отметила, что куртка на месте, но потом поняла, что отсутствует выходное пальто. Аннабет нахмурилась и развернулась, и теперь внимательно осматривала коридор. Комод немного сдвинут, фоторамки и пара баночек таблеток стряхнуты на пол. Также на полу лежала лампа, скинутая с тумбочки. Ковёр на полу собрался в складки, будто кто-то упирался, прижатый к стене. Девушка прошла дальше и остановилась у проёма в спальню и глянула в комнату. Элли смотрела куда-то вбок, чуть подрагивая.       — Милая… Что случилось? — Аннабет постаралась улыбнуться, но из-за напряжения и волнения у неё ничего не вышло.       — Он забрал папу, — тихо прошептала Элли, опустив тут же глаза в пол.       Аннабет резко вдохнула, не ожидая столкнуться именно с такой формулировкой. Потом быстро подошла к дочери и вместе с ней села на кровать, набрала Джейсона, надеясь, что он ещё не спит, или хотя бы не поставил телефон в режим «без звука». «Он» забрал Перси — кто-то настолько испугал её дочь, что та не могла ни запомнить его лицо, ни сформулировать предложения длиннее двух-трех слов.       Следующие несколько часов прошли в чистом ужасе — Джейсон приехал к ним меньше чем за полчаса, но так и не смог добиться от них никакой нормальной версии произошедшего. Однако ему было достаточно просто знать, что Джексон в опасности, чтобы быть вне себя от беспокойства. Тут же был поставлен в известность Чжан — благо, у него было ночное дежурство, так что будить его не пришлось. Спустя несколько часов, когда Элли немного отошла от шока, то вдруг стала говорить про ноутбук. Сначала Аннабет и Джейсон растерялись, однако достаточно быстро нашли в комнате незнакомый предмет — черную сумку на молнии, а внутри — ноутбук и наушники. Пока Джейсон выяснял у Чжана, безопасно ли его включать, и стоит ли, Аннабет взглянула в окно. Уже светало.       На краю сознания скользнула мысль о том, увидит ли Перси сегодня рассвет.       «Отдохни хорошенько. Ты наверняка устала сегодня, а я уложу Элли, » — если бы Аннабет знала, что такими могли бы быть последние слова её супруга, то сказала бы в ответ что-нибудь длиннее чем «угу». Хотя бы «спасибо, милый, я тебя люблю». Но она тогда не могла и подумать, что что-то пойдет не так.       Ноутбук включён, единственная дополнительно установленная программа запустилась сама, стоило ноутбуку подключиться к вай-фаю. Кто-то загораживает камеру.       Голос Перси.       «Так что ты там лопотал про своё становление суперзлодеем? Мне так хотелось спать от скуки, что я все пропустил, повторишь?»       Незнакомец отошёл немного в сторону, и Аннабет резко вдохнула от ужаса, и почувствовала, как Элли крепко сжала её ладонь, и то же самое с другой стороны сделал Джейсон. Перси сидел, привязанный к стулу, мертвецки бледный, скорее всего очень замерзший, ведь пальто было распахнуто, а тонкая рубашка вряд ли спасала ранним апрельским утром. Грудь парня тяжело часто вздымалась, изо рта вырывались клубы пара, глаза были широко распахнуты и устремлены на человека на переднем плане.       Аннабет воткнула наушники в разъём и вставила один в ухо, второй тут же взял Джейсон, общаясь параллельно с Чжаном, отправив ему снимок экрана, пытаясь рассмотреть, где это происходит. У них очень, очень мало времени.       — Доки. Это доки, — бормотал Джейсон, наклонившись к экрану, но тут же отпрянул, увидев, как Перси разрезали щеку. — О боже. Конченный. Конченный нахрен, — Джейсон выдернул наушник из уха и припустил из комнаты. — Это южные доки! На связи! — крикнул из коридора Джейсон и выбежал из квартиры, а Аннабет с Элли так и застыли у экрана.       Увидев мучителя своего супруга в лицо, Аннабет не могла поверить своим глазам. Происходящее на экране всё ещё шокировало её до глубины души, однако и близко не стояло с осознанием того, кто именно годами пытался разрушить её жизнь, и делал это целенаправленно.       Люк Кастеллан. Друг, близкий, но оставшийся где-то там, в детстве, с лукавой ухмылкой от уха до уха, разбитыми коленками и рыцарскими манерами. Старший брат, наставник и надежный друг оказался прогнившим до мозга костей омерзительным психопатом. Аннабет не могла придумать ни одной причины, по которой её друг мог впасть в безумие настолько, чтобы провернуть такой масштабный план лишь для неё. Ей хотелось думать, что всё на экране — это какая-то больная игра, интрижка, что это не по-настоящему, но в звенящем ненавистью голосе Люка она слышала истинное наслаждение происходящим. Ему искренне нравилось делать Перси больно, зная, что она прекрасно это видит, либо надеясь на это. Нравилось оставлять травмирующие воспоминания ей и её дочери.       Аннабет отвела взгляд от экрана и посмотрела на Элли.       — И это… Мой папа? — пробормотала девочка, безэмоционально глядя в экран.       Аннабет не знала, что и ответить. На первый взгляд он не сильно отличался от первоначальной версии «отца» — хладнокровный властный преступник, однако тут были опасения, как бы такие проблемы с психикой не передавались генетически. Впрочем, пожалуй ей стоило задуматься об этом раньше — у нее уже и так достаточно было оснований попрощаться с психическим здоровьем, даже до Люка.       «Мы на подъезде, минут десять» — это смс, конечно, согрело её сердце, но глядя на экран она могла точно сказать — они не успеют. Руки сами потянулись к телефону, и она набрала быстрое смс.       Когда оно почти тут же пришло Перси на экране, по спине девушки пробежал табун мурашек от осознания реальности всего происходящего, и она уставилась в экран.       Удар, ещё один удар. Перси раз за разом отхаркивал всё больше крови, морщась от переносимой боли. Аннабет вздрагивала каждый раз, сжимая провод от наушников в пальцах, слыша надрывистый кашель супруга и его непроизвольные обрывистые стоны.       Секунда, другая — Перси вырывается из пут, ударяет Люка и начинается уже двухсторонняя борьба, перешедшая в откровенную поножовщину. Шок от всего происходящего далее настолько накрыл её, что Аннабет даже забыла закрыть глаза Элли, которая смотрела на почти выдохшегося отца, истекающего кровью.       Упал в воду, утянув за собой Люка Кастеллана. Девушка не выдержала и захлопнула крышку ноутбука, наконец дав себе разрыдаться, чем вывела из ступора Элли, которая тут же заключила мать в крепкие объятия.       Джейсон заехал к ним где-то через полчаса, одежда в крови, в пальцах сжимал ледяное пальто, и тяжело дышал, не в состоянии пересказать произошедшее — только сказал, что Перси жив. Пока что. И пока парень вёз Чейзов в больницу, в голове по кругу крутились свежие воспоминания, от которых парень крепче сжимал руль.       Видеть вживую, как Чжан вытаскивает из воды бездыханного, припухшего и окровавленного Перси, кладет его на асфальт и пытается откачать, было ужасно, особенно когда как Джейсон только и мог помочь тем, что звал его по имени и держал голову на коленях, дрожа от ужаса всем телом. Умирает. Стремительно. Джейсон прижал два пальца к артерии на шее парня и замер, отсчитывая удары.       Джейсон вспоминал, сжимая кожаный руль, как им удалось спровоцировать парня выплюнуть воду и заставить снова дышать, но пульс его все ещё стремительно замедлялся, и Джексона трясло в агонии. Кажется, он приоткрыл глаза и успел взглянуть на Джейсона, прежде чем снова потерял сознание. Чжан, несмотря на существующий риск повреждения позвоночника от удара об воду, взял Перси на руки и понёс ближе к дороге, чтобы перехватить сразу скорую помощь, а Джейсон, скорее от беспомощности, ухватил пальто, оставшееся на стуле, а потом сообразил и забрал камеру, стоявшую на коробке.       Повезло, что скорая прибыла достаточно быстро. Грудь парня тяжело вздымалась, из носа пошла кровь. Перси выпустил из пальцев промокшую насквозь форменную рубашку, и рука безвольно свесилась вниз.       — Нет-нет-нет, не смей сдаваться, Джексон, — бормотал Чжан, поправив парня у себя на руках, пока фельдшеры раскрывали двери и вытаскивали каталку. — После всего, что мы пережили, ты не откинешься так просто… Дыши, давай… — он положил парня на каталку и махнул Джейсону, чтобы он залезал вместе с ним в машину скорой помощи.       Перси держался молодцом ещё около пятнадцати минут в потряхивающейся машине, где ему пытались оказать первую помощь, но в одно страшное для его друзей мгновение, сердце остановилось. Джейсон даже не заметил, что мёртвой хваткой вцепился в руку Чжана, поскольку во все глаза уставился на Джексона.       — Представляешь, — вдруг произнес Перси, лежа рядом с Джейсоном на кровати в его квартире. Парень честно признавался, что тут он чувствовал себя гораздо лучше, чем в общаге, а домой возвращаться жить по какой-то причине не хотел. Хотя Грейс, конечно, догадывался.       — Мм? — Джейсон повернулся на бок, чтобы посмотреть на друга. Тот задумчиво уставился в потолок, мысленно витая явно где-то далеко.       — Мы никогда не узнаем, в какой момент наша жизнь просрана, — грустно отметил Перси, закинув руки за голову. — А потом думаешь — черт, вот три года назад мне не стоило поступать на эту специальность. Начинаешь анализировать — всплывают тысячи ошибок, которые ты ну никогда бы в жизни теперь не совершил. И так год за годом, и…       — Ты о чем-то жалеешь?       — М?       — Ну, прямо сейчас, — уточнил Джейсон, поправив воротник рубашки-поло друга.       — Да, Джей. Жалею, — наконец сказал Перси, внимательно вглядевшись в глаза Грейса.       — Так поехали на тусовку к нашим. Развеемся, выпьем малость, да повеселимся.       Джейсон даже подумать не мог, что то, что произойдет после попытки «расслабиться» породит только больше вопросов, сомнений и неуверенности в них обоих. Ведь Джейсону даже понравилось.       — Разряд, массаж! — как через толстый слой ваты слышал Грейс, глядя, как лицо друга приобретает с каждой секундой все более серый оттенок. Один из врачей кинул взгляд на часы, и Джейсона будто прошило током. Только не оглашай время смерти. Только не…       — Может, я умру завтра, — заключил Перси, обнимаясь с бутылкой виски, сидя на полу и прижавшись спиной к спинке кровати. — А в итоге я сижу у какого-то идиота в доме, в незнакомой комнате, и пью с тобой виски. Такое в стихах не опишешь.       — А ты пробовал? — с пьяной ухмылкой на лице спросил Джейсон и посмотрел на друга. Тот какое-то время молчал, а потом отпил ещё немного виски.       — Самим себе некрологи не пишут, Грейс, — наконец произнес Перси и встал с пола, чуть покачнувшись. — Я пойду… Проветрюсь.       — Перси?       — Покурю.       — Тогда я с тобой.       — Нет. Я… Хочу побыть один, Джейс, — Перси вручил другу бутылку виски, но тот встал следом и положил её на кровать.       — Перси, посмотри на меня, — строго потребовал Грейс, крепко взяв подвыпившего друга за предплечье, и тот неожиданно для него подчинился.       Джейсон практически мог прочесть в его глазах мольбу о помощи. В тусклом свете луны зеленые глаза лучшего друга подсвечивались, напоминая бутылочное стекло, и даже слегка расширенные зрачки не мешали парню разглядеть их в мельчайших деталях. Тяжелое дыхание, напряжение в мышцах и готовность вырвать руку и пуститься прочь.       Жалеть Грейс, если что, будет потом, но если он сейчас выпустит его из комнаты, то Джексон наверняка сделает что-то непоправимое и ужасное с собой, к тому же на пьяную голову он может не осознавать всю серьезность своих действий. Но Джейсон-то не столь пьян, чтобы не видеть опасности.       Крепче перехватить за локоть, но не сжимать слишком сильно, потянуть на себя и поцеловать. И к черту опасения и неловкость, сразу в губы. Потом ещё. И ещё.       Ведь ничего страшного. Лучше, чем смерть.       Резкий писк аппарата, судорожный вдох пациента и сердечный ритм стал постепенно приходить в относительную норму, и к лицу прильнула кровь. Джейсон подавился вздохом облегчения, осознав, что по его лицу градом текут слезы. Он тихо всхлипнул и вытерся рукавом, стараясь надолго не отводить от парня взгляд.       Фрэнк не срывался на эмоции, но во время этой короткой клинической смерти его и самого чуть удар не хватил. Последний раз он переживал почти так же, когда Хэйзел рожала их дочь, однако если там шанс на то, что что-то пойдёт не так был невелик, тут была обратная ситуация. Но Чжан держался прямо и сохранял напряжённое, но мало эмоциональное лицо. Тем не менее, его хрипловатый и полный волнения голос все равно сдавал его с потрохами.       — Как он? — негромко спросил сержант. Он не хотел отвлекать врачей, однако он видел, что те закончили оказывать их другу первую помощь, и осталось лишь довезти его до больницы.       — Не очень, — признался молодой врач, поправив маску на лице. — Очевидно, у него анемия, довольно большая кровопотеря… Ещё и с сердцем плохо? Локоть травмирован не очень критично… А вот колено… — он чуть покачал головой. — Будет здорово, если сможет ходить с палочкой, если выжи-       — Хватит болтать, — прервал его фельдшер постарше. — Пожалуйста, продиктуйте Розе, — он кивнул на девушку, которая тут же взялась за планшет. — всю необходимую информацию о пациенте. Скоро приедем уже.       Джейсон отчеканил все данные Перси, какие только спрашивала медсестра, и по прибытии к больнице придержал Чжана за локоть.       — Я… Съезжу за Аннабет и Элли. И… Возьму тот ноутбук, и потом поедем в участок?       — Да. Езжай, — коротко ответил Чжан. — Я побуду здесь. Если он… — он кинул напряжённый взгляд на двери. — То я сообщу, — он похлопал Джейсона по плечу, постарался улыбнуться и пошёл в больницу.       Спустя примерно час Аннабет и Джейсон, державший Элли на руках, влетели в больницу, чтобы узнать самые свежие новости.       «Он потерял около литра крови, получил довольно серьёзные ножевые ранения конечностей, лишь чудом не задевшие жизненно важные артерии, и практически утонул. На данный момент мы смогли добиться состояния по крайней мере стабильно тяжёлого, » — это было первым, что Аннабет услышала от врача, когда они месяц назад примчались в больницу, куда госпитализировали Перси.       Ей показалось, что она поседела в ту же секунду, как узнала прогнозы врачей. Конечно, остальные пытались вселить в неё оптимизм и веру в лучший исход, но слова одного из врачей раз за разом всплывали в голове.       Практически литр крови. Это была почти что смертельная грань кровопотери. Ножевые ранения колена и локтя, сложных суставов, наполненных нервными окончаниями — даже если это не смертельно само по себе, но переносимая в связи с этими травмами боль могла нанести ещё больший вред и дать дополнительную нагрузку на сердце, а из обрывистого рассказа Джейсона она узнала, что с ним у Перси уже всё довольно плачевно. Каждое слово в диагнозе звучало в её голове как приговор. Тем не менее она долго благодарила Фрэнка за оказанную помощь, пытаясь хотя бы при нем сдерживать слезы, однако практически обречённый горький взгляд Чжана выбивал из неё последние надежды на лучший исход.       Джейсона трясло. Он даже не пытался скрывать накатившие эмоции, но был рад, что никто не лезет к нему в душу за расспросами. Снова увидев Аннабет, вышедшую из кабинета врача с предельно скорбным выражением лица, парень не выдержал и крепко сжал её в объятиях, беззвучно расплакавшись. Чейз лишь крепко обнимала его в ответ, чувствуя дрожь лучшего друга.       Это были ужасные и долгие недели для Аннабет.       Первое время она просто рыдала, стараясь уединиться в ванной или в спальне, при этом стараясь держать себя в руках при дочери. Если же она была не в силах выходить из дома, то приезжала Пайпер и помогала с обязанностями — отводила Элли в школу, помогала ей с уроками и вообще всячески поддерживала подругу. Аннабет честно хотела прийти в себя и взять себя в руки, однако сильный стресс на фоне гормональных скачков не оставил ей никакого шанса.       Элли же изо всех сил старалась отдавать себя учёбе, чтобы не переживать бесконечно за папу и поддерживать маму. Состояние Перси скакало от тяжёлого до крайне тяжёлого на протяжении всей первой недели, и Аннабет буквально гипнотизировала мобильный телефон, и почти до обморока пугалась каждого звонка. Спустя какое-то время Элли удалось вбить маме в голову, что папа ещё жив и просто отдыхает в больнице. Аннабет постепенно, с большим трудом, и с помощью нескольких хороших новостей от врачей подряд, собрала себя в кучу и вернулась к будничной суете, снова стала ходить на работу и отводить дочь в школу, периодически с горечью поднимая взгляд на их с Перси свадебное фото, или перебирая его вещи в шкафу.       А если он умрет?       Аннабет размышляла об этом каждую ночь и ни разу не находила ни одного выхода из ситуации. Естественно, она чувствовала себя ужасно, поэтому записалась через неделю на приём ко врачу, которая вела уже её вторую беременность.       И конечно, в любой свободный от внешкольных занятий день, они ехали навестить Перси в больнице. Часто пересекались там с Салли, или Фрэнком и Хэйзел. Джейсон много работал и чаще отсыпался, поэтому в больницу попадал редко. Он старался работать как за двоих, чтобы часть денег отдавать Аннабет и Элли. Сначала девушка хотела отказаться, но парень предупредил, что расценит отказ как личное оскорбление, и что он обещал Перси заботиться о них. Чейз сильно сомневалась, что Джексон выудил из друга подобного рода довольно серьёзное обещание, но если Грейс чувствовал себя лучше, помогая им, она не могла отказать ему в этом.       Впрочем, существовали они именно на эти деньги — денежную компенсацию, выплаченную судом за нанесение тяжкого морального и физического вреда она положила в банк в качестве вклада. Аннабет объяснила Элли, что когда та вырастет, то она сможет взять эти деньги и пойти учиться куда ей захочется. На некоторое время Элли даже отвлеклась от плохих мыслей и стала думать, кем же она хочет стать, когда вырастет, но пока что не могла сказать точно. Её варианты менялись каждый день, начиная от дизайнера и заканчивая психиатром, или же юристом. Аннабет с удовольствием слушала рассуждения дочери о разных профессиях и поддерживала её в любых начинаниях. Новые стремления дочери поднимали в том числе её собственный боевой дух, и она обожала играть с ней в работу. Сегодня она пациент в стоматологической клинике, где Элли «работала» главным дантистом, а завтра возможно будет гостьей в роскошном ресторане, где мисс Чейз подает лучшие блюда в Нью-Йорке, или же придет к знаменитому психологу, чтобы разобраться со своими проблемами в семье.       На приём к гинекологу Аннабет шла с некоторой опаской. Она начиталась всякого в интернете, с испугом заметив, что живот для такого срока вырос сильнее, чем в прошлый раз, хотя стресс она не заедала — это могло быть буквально что угодно, вплоть до патологий плода, а потому она решила раз и навсегда избавиться от сомнений и узнать все у специалиста. Она мужественно готова была принимать все новости и в одиночку, однако Салли согласилась посидеть с Элли, благодаря чему сопровождать подругу в больницу с радостью вызвалась Пайпер.       Аннабет не помнила, чтобы они хоть когда-то были настолько духовно близки с Пайпер, как сейчас. Она постоянно поддерживала подругу, много времени проводила у них дома и очень помогала с Элли, и Чейз не знала, как она сможет отблагодарить её за весь этот труд. Поэтому сейчас, когда они шли к больнице, она решила обсудить с ней насущные проблемы, чтобы избавиться от неожиданно неловкого молчания.       — Я… Не знаю, каким чудом я не получила выкидыш, — негромко говорила девушка, обхватив подругу под локоть. — И как не решила сделать аборт, решив, что это не подходящее время для беременности.       — Ты… Думала про аборт? — Пайпер неловко глянула на Аннабет, но та только вздохнула.       — Я о чем только не думала, Пайпс, включая суицид, но как видишь, мы с тобой идём к гинекологу.       — Моя девчонка, — Пайпер потянула девушку за щеку и заулыбалась. — Даже если… То мы поможем, ты же знаешь. Будем все семьёй. Веришь?       — Верю, — хмыкнула Аннабет и чуть поморщилась.       — Тише… Все хорошо?       — Да… Токсикоз доканал. Он уже… Месяц?       — Токсикоз? Ещё и так долго? Ты как давно беременна?       — Хм… Месяца полтора, может два… Я потому и записалась. Ранний токсикоз, большой размер живота для такого срока… Так что мне тревожно.       Пайпер ничего не ответила, но покрепче сжала ладонь Аннабет и чуть кивнула, как бы говоря тем самым «Я рядом. И мы все переживём».       Аннабет вышла из кабинета гинеколога настолько бледной, что Пайпер тут же подскочила со скамейки, крепко вцепившись в куртку подруги, которую держала на коленях.       — Что?.. Что там, Аннабет? — Маклин в пару шагов настигла Чейз и чуть отодвинула её в сторону, чтобы в кабинет могла зайти следующая мамочка.       — П… Пайпер…       — Всё… Совсем плохо?       — Д… Два…       — Что два?       Аннабет посмотрела подруге в глаза, глубоко вдохнула и шумно выдохнула.       — Судя по всему… У меня будет двойня.       Пайпер застыла в шоке, глядя на подругу, а Чейз совершенно неожиданно всхлипнула и начала плакать.       — Ой! Чейз, Чейз, эй, ты чего, — Пайпер на секунду запаниковала, но быстро взяла себя в руки и крепко обняла подругу, поглаживая её по волосам.       — А если он все-таки умрет? — взвыла Аннабет, чем привлекла внимание скучающих мамочек.       — Эй, ну он же идёт на поправку, Бетти, чего ж ты… — Пайпер охнула от того, как крепко она её обняла, но только продолжила поглаживать подругу по волосам. — Тшш… Он обязательно поправится, на нем такая ответственность!       — Но…       — Хочешь съездим к нему в больницу? Давай, мы ещё успеем, — Пайпер достала носовой платок и вытерла лицо Аннабет, мягко улыбаясь. — Давай, моя молодчинка.       — Ну у тебя дар убеждения, Маклин… — девушка неловко посмеялась и взяла ещё один платок. Рядом с такой уверенной и позитивной Пайпер она физически не могла раскисать. — Поехали…       Аннабет мягко провела ладонью по тёмным волосам, убирая чёлку со лба.       — Хэй, Рыбьи Мозги. Как ты себя чувствуешь? — Чейз чуть улыбнулась, не ожидая ответа. — Ты неплохо держишься, — она выудила из файла около кровати копии результатов обследований и анализов. Благодаря тому, что она посещала в свое время огромное количество самых разных курсов, пусть в основном и дистанционно, она могла понять, о чем говорили все эти данные.       — Ну ладно. Ты мог и лучше, — девушка горько хмыкнула и вернула бумаги на место, тяжело вздохнув. — Нам сказали, что ты не в коме, а просто спишь. И что иногда даже немного приходишь в себя. Мог бы для приличия хоть раз прийти в себя когда я в гостях, — Аннабет мягко провела по руке парня. — В прочем у твоего организма есть хотя бы время, чтобы все зажило, — девушка тихо всхлипнула, постепенно теряя самообладание. — Я… Не знаю, Перси, — она прикрыла лицо рукой. — Мне все ещё кажется, что это все не со мной. И что Лю-… Что он не настоящий. И то видео… Но вот он ты, — она мягко провела ладонью по его щеке и встала, рвано выдохнув. — Сейчас вернусь. Мне надо попить, — и Аннабет вышла из палаты.       — Водички? — тут же спросила Пайпер и вытащила небольшую бутылочку воды из сумочки.       — Спасибо, — Аннабет чуть улыбнулась и выпила за раз почти половину. — Боже, видеть его таким день за днём просто убивает меня.       — Вот не надо, — Пайпер перепугано смотрела на бледную подругу. — Давай домой? Завтра заедем ещё обязательно. Ты сейчас в обморок упадёшь, я не дотащу вас троих.       Аннабет задумалась над формулировкой Пайпер и чуть улыбнулась. Ну да, выходит, что троих.       Узнав, что у неё будет сразу два новых друга, Элли аж оторопела от радости. Она легко и охотно переключалась на любой источник хоть каких-то положительных эмоций и практически не говорила о Перси дома. Аннабет подозревала, что дочь переживала все происходящее с отцом внутри себя, и очень волновалась, однако пока что была не готова проработать этот момент с Элли. Однако теперь хлопот прибавилось, и Аннабет стала искать квартиру побольше — раз уж детей теперь в их семье будет трое. Созванивалась с Джейсоном, советовалась и спрашивала о его самочувствии, боясь, что лучший друг на фоне переживаний совсем загоняет себя на работе.       Время текло медленно. Токсикоз, школьные будни, походы за продуктами, довольно прохладная весна… Так прошла большая часть месяца. Аннабет и раньше мучили кошмары о мёртвом Перси. Но буквально на днях у него случился инфаркт, что заставило Аннабет чуть ли не поседеть от ужаса. Она пыталась выяснить у врача, как так вышло, но он только отвечал, что у мистера Джексона слабое сердце, бла-бла-бла… Для неё это все звучало как «Он даже ещё не приходил в сознание, но мы чуть не упустили момент и он почти умер».       От накативших с новой силой переживаний Чейз стала хуже спать, а все сны были подобны сегодняшнему — похороны, грустные друзья и родственники, и гроб с покойным Перси. В первый раз, когда она увидела этот кошмар, он был размытый, без деталей, и она не могла утром вспомнить что-либо, кроме пережитого во сне шока и ужаса. Но с каждым разом мозг продумывал похороны все лучше — интерьер, гостей, их костюмы, внешний вид Перси.       Сегодняшний кошмар вытянул из девушки все силы и эмоции. Она не могла больше горевать. Если Аннабет скажут, что он скончался, она наверное только обреченно вздохнет и начнёт организовывать похороны. Тем более что ее мозг уже сам придумал все необходимое — цветы в гроб, вплоть до сортов, костюм, гравировку на могильный камень. Просто Чейз устала от этих бесконечных эмоциональных качелей, напряжённого ожидания хоть какого-то исхода.       Но стоило опуститься в мрачные мысли и принять, что Перси умрет, на сердце сразу стало тяжело, а к горлу поступили рыдания. Девушка от неожиданности подавилась слезами и прикрыла лицо рукой.       — О боже… — простонала девушка, вытирая слезы и глядя на себя в зеркало. — Соберись, Чейз… Все наладится. Нам нельзя раскисать, поняла? Особенно сейчас.       — Мам? — тихо произнесла Элли, стоя позади. — Всё нормально?       — Да, милая, все хорошо, — Аннабет улыбнулась и завязала волосы в узел. — Пойдём в школу, а потом маме надо на работу.       После работы Аннабет забрала Элли с продленки, немного поболтав с Хэйзел, и они приехали в больницу, укрываясь от дождя под большим прозрачным зонтом с сердечками. Яркие сапожки Элли каждый раз поднимали настроение медсестрам, хорошо запомнившим за это время громкую малышку. Пока мама разговаривала с медсестрой, девочка побежала вперёд уже знакомой дорогой. Поворот направо, коридор, другой, и вот папина палата. Выбежав из-за угла, она увидела знакомого врача и притаилась за автоматом с кофе.       —…надо позвонить миссис Чейз, — Элли услышала только обрывок фразы и ошарашенно ахнула. Если им хотели позвонить, то значит что-то случилось. А если что-то случилось… То скорее всего плохое. Она резко развернулась и в панике побежала обратно к маме, которая как раз попрощалась с медсестрой и шла по направлению к ней.       — Ромашка, что такое? — удивлённо спросила девушка, когда Элли врезалась ей в ноги, крепко обнимая и прижимаясь к маме. Подняв голову Аннабет увидела, как к ним идёт лечащий врач Перси.       — Миссис Чейз! — окликнул он Аннабет и глянул на Элли с лёгким беспокойством. — Что с вами, юная леди?       Девочка испуганно повернула личико ко врачу и всхлипнула, глядя на усталого врача.       — Папа… Ушёл?       Врач сначала непонимающе смотрел на Элли, а потом охнул и виновато улыбнулся.       — Вот кто у нас там топал… — он поднял глаза на Аннабет. — Отнюдь. Мистер Джексон пришёл в себя и чувствует себя нормально. Как раз можете пройти в палату.       Услышав эти слова, Аннабет остолбенела. Девушка даже забыла как дышать от переполнившего её счастья и облегчения. Наверное, она долго бы ещё стояла, большими глазами глядя на врача, если бы Элли, резко вдохнув, не выпустила маму и схватилась радостно за голову.       — Папа!!! — воскликнула она и рванула по коридору, слегка поскальзываясь и хватаясь за сидения, чтобы не упасть.       — Детка! — охнула Аннабет, но немного задержалась, чтобы пожать руку врачу. — Ох, огромное спасибо вам за старания, и… У вас золотые руки, мистер Флетчер, огромное спасибо за моего мужа, и…       — Это моя работа, миссис Чейз, — он похлопал девушку по плечу, тепло улыбаясь. — А теперь ступайте, пока Элли не отдавила ему вторую ногу. Аннабет покивала и быстрым шагом устремилась в палату, чувствуя, как глаза пощипывали слезы.       — Папа! — Элли громко звала отца, пока бежала по коридору, отчего быстро запыхалась. Конечно, он прекрасно мог слышать её из своей палаты, и когда она забежала в комнату, с разбегу толкнув дверь, то уже сидел, чуть повернувшись к ней, и на его лице застыла широкая тёплая улыбка. Девочка остановилась, шокировано разглядывая такого знакомого папу и не веря своим глазам. Да, это был её папа, тот самый, который так долго спал, а теперь тепло смотрел на неё своими яркими зелёными глазами и чуть развёл руки, приглашая к себе в объятия.       — Привет, ромашка… Я так соскучился по моей малышке. Иди к папе.       Услышав его голос, такой родной, усталый, чуть хриплый и глубокий, Элли почувствовала, как начинает плакать, и тут же вышла из ступора и рванула к нему, с трудом забираясь на кушетку и кидаясь ему на шею.       — Папа! Папа, — рыдала девочка, прижимаясь к широкой груди Перси, крепко ухватившись ручками за его больничную рубашку.       — Ты ж моё солнышко…       — Я люблю тебя…       — И я тебя люблю, Элли… Ну что ж ты… Тише, тише, — Перси нежно поглаживал её по голове, взяв со стола салфетку и вытирая красные щёки девочки. — Мне кажется, или ты немножко подросла?       — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно, но строго начала спрашивать Элли, схватив его лицо ладошками. — Что-нибудь болит? Сердце? Колено? Голова не болит?       — Я поправлюсь, — нежно улыбнулся парень, взяв девочку за руки, убрав их от своего лица. — Поболит и пройдёт… Как ты? Выбрала музей, в который пойдём? — дверь снова открылась и Перси поднял взгляд на нового гостя. Джексон чуть покраснел и нежно улыбнулся жене, приостановившейся в дверях.       — Ох, Джексон, — на лице девушки поблескивали слезы, но она безостановочно улыбалась, разглядывая парня, прижав одну ладонь к груди.       — Да-да, малышка? — кокетливо ухмыльнулся Перси, и та слегка покраснела от неожиданных заигрываний.       — Дурак ты, — шмыгнула Аннабет и наконец подошла к своей семье, опустившись на стул. Потом наклонилась вперёд и сделала то, о чем мечтала последние месяцы — нежно поцеловала своего супруга в губы. От Перси сильно пахло лекарствами, и губы были чуть тёплыми — скорее всего он ещё был слаб, но держался для них бодрячком. Чуть отстранившись от парня, она с нежностью взглянула на него и погладила по чуть щетинистой щеке.       — Я люблю тебя, мой родной, — она взяла его за руку и провела по бинту на локте. — Ты просто умница. Наш боец.       Перси чуть смущенно посмеялся, придерживая второй рукой обнимающую его Элли.       — Да… Черт, это было страшно, — тихо выдохнул Джексон, прижавшись губами к макушке дочери. Та ещё крепче прижалась к отцу. Для них события того страшного дня были уже давным-давно, а вот для Перси все было будто только вчера.       — Его не нашли, — коротко сказала Аннабет, чтобы побыстрее закрыть эту тему. — Судя по всему его унесло течением и он потонул, — она провела по лбу парня, убирая чёлку со лба. — И ты… Чуть не утонул тоже. Клиническая смерть, инфаркт, и…       — И колено, да… Мне рассказал врач, — вздохнул Перси и чуть улыбнулся. — Но он сказал, что я нормально справляюсь. И что иду на поправку очень бодрыми темпами, — он широко улыбнулся, вызвав у Аннабет новую волну эмоций.       После лицезрения мёртвого безмолвного супруга на протяжении долгих кошмарных ночей, видеть его улыбку и блестящие глаза было лучшим, что случалось в её жизни. Вдруг Аннабет поняла, что Элли осторожно трогала её за руку, глазами указывая на живот мамы, скрытый сейчас большим и тёплым пальто. Девушка охнула и улыбнулась дочери, а потом посмотрела на явно заинтересованного происходящим Перси, с лёгкой улыбкой осматривающим любимых.       — Сейчас вот не понял, что это за переглядки, — Джексон скептически приподнял бровь и пощекотал Элли, заставив её рассмеяться и начать ерзать по кровати.       — Да так, — деловито ответила Аннабет и села поудобнее, расстегивая пальто под заинтригованным взглядом супруга. — У нас тоже есть новости, — сказав это, она распахнула пальто достаточно, чтобы было видно округлый живот под мягким свитером.       — Ой, ого, он уже такой большой! — Перси удивлённо заулыбался и невольно глянул на календарь. — Разве прошло так много времени?       — У нас будет двойня, Джексон.       Перси резко вдохнул воздух, светясь от радости, и широко заулыбался.       — Да ладно. Серьёзно? — он глянул на Элли и та довольно покивала.       Джексон притянул к себе супругу и крепко, но осторожно обнял, поцеловав девушку в шею.       Все должно наладиться, просто обязано.       Волнение. Страх. Тревога и слабость.       Это было первое, что почувствовал Перси, чуть приоткрыв глаза.       Парень осмотрелся по сторонам, стараясь не двигаться, уже начиная чувствовать боль во всем теле. Воспоминания мелькали где-то на краю сознания, слова Люка отдавались болью в затылке, и где-то далеко, будто за стеной ваты нашептывал свои идеи Кловис. Приборы, провода, трубки. Резкий запах спирта и медикаментов. Пара секунд на осознание — он в больнице, и из груди вырвался вздох облегчения.       Не умер.       Парень зажмурился, чувствуя ужасную сухость во рту, но все-таки хрипло и еле слышно рассмеялся. Жив, жив несмотря ни на что, и наверняка готов к выздоровлению. Единственное, что напрягало Перси — он не чувствовал левую ногу ниже колена. Однако он помнил, какую адскую боль принесло ему это ранение, и предположил, что ему поставили сильную анестезию на время восстановления. Джексон попытался шевельнуть здоровой рукой, но туда оказался введён катетер с капельницей, а правая рука болела в локте так, будто в неё ввели электрический контакт и каждые пять секунд включают и выключают ток.       Больно, в общем.       С трудом, но Перси все же удалось немного размять правую руку, достаточно для того, чтобы выдернуть раздражающие трубки из носа и дотянуться до кнопки вызова медсестры. Даже эти простые действия практически лишил его сил, но каким-то чудом он умудрился остаться в сознании. Спать больше не хотелось.       Он помнил, как на секунду открыл глаза и увидел перед собой Джейсона. Наверное, ещё тогда он понял, что все будет хорошо, несмотря на то, что у друга тряслись от страха руки, пока он крепко сжимая Джексона. Глаза цвета «электро» внимательно следили за каждым движением Перси, и Джейсон что-то без умолку бормотал, крепко сжимая ладонь друга. Перси почувствовал, будто что-то сильно сдавило грудь, проламывая ребра, и от резкой боли он снова потерял сознание.       Врачи сновали вокруг Перси, помогая ему прийти в себя окончательно. Дали немного попить, накормили, ввели в курс дела и даже помогли полусесть на кровати. На счастье Джексона у него не было травмы позвоночника, и ушибы внутренних органов уже прошли. Боль в мышцах постепенно проходила, и теперь он мог сам спокойно держать в руках что-то не очень тяжёлое.       Конечно, хотелось сейчас же встать и поехать домой, однако парень понимал, что в своём состоянии он ничего не сможет сделать. Стоило ему оклематься и отвлечься от воспоминаний, мысли заполнили переживания за семью. Боялся за здоровье Аннабет и Элли, переживал из-за того, что теперь ему точно будет тяжелее найти работу, волновался за аренду и надеялся, что Джейсон привозит Чейзам еду, или как-нибудь помогает. В обычной ситуации Перси был бы уверен, что друзья поддерживают его супругу и дочь, однако сейчас, на фоне общей тревоги, у него появились сомнения. Ведь у них своя жизнь и свои проблемы, и он очень боялся, что его любимые остались в полном одиночестве, один на один с этим миром.       Как когда-то, когда у них не было его.       Эта ассоциация заставила Перси немного успокоиться. Они же жили как-то восемь лет до него, верно? Это же Аннабет и Элли, они точно не пропали бы вот так, на пустом месте. Конечно Пайпер и Джейсон помогают им, они же лучшие друзья. Перси глубоко вдохнул и выдохнул. От врача он узнал, что недавно пережил инфаркт, так что предположил, что начинать паниковать и изматывать себя тревогой сейчас точно не стоит. И так голова раскалывается. Так что он решил немного подремать, пока его не разбудит громкий голос Элли где-то в коридоре, когда она, громко топая, прокричала «Папа!»       Аннабет была в порядке. Настолько, насколько может быть в порядке беременная женщина, пережившая практически смерть своего супруга. Выглядела она конечно очень несчастной, и Перси с сожалением глядел на её бледную кожу, синяки под глазами и потрескавшиеся губы. Нежно провел ладонью по щеке, коснулся мягких волнистых волос.       Однако новость о том, что у них будет двойня, выбила из него все печальные и тяжелые мысли. У него будет сразу два ребёнка. Он никогда даже не думал о таком, и спустя несколько мгновений жесткого тупняка, его голова практически взорвалась от накативших мыслей — новые бытовые проблемы, которые надо будет срочно решать, безумная радость, волнение за здоровье Аннабет и детей — все смешалось в один комок радости, страха, воодушевления, тревоги и предвкушения.       — Эй, мечтатель, вернись к нам. У тебя уже котелок кипит, — тихо посмеялась Аннабет, нежно поцеловав его в макушку.       — Джексон-Чейзы потихоньку захватят вселенную, — наконец сказал Перси и поцеловал супругу в губы. — Я люблю вас, крошки.