Как быть отцом?

      — Ну, ты сделал все что мог, — пожал плечами Перси, глядя на Джейсона.       К сожалению, запись с его маленькой экзекуцией попала в интернет — место, откуда ничто не исчезает бесследно. Уйти абсолютно сухими из воды не вышло, однако тут включился Джейсон, привлек хорошего адвоката, к тому же у Фрэнка были все доказательства травли. Джексон мало верил в снисходительность суда к себе — все-таки его личное дело пестрит драками, в том числе с погибшим, как выяснилось, Крисом Родригесом. Адвокат очень долго беседовал с Перси, пытаясь выстроить их линию защиты, рассказывал вскользь о неприятных последствиях и всплывших деталях. Джексону помогло разрешение на пользование оружием и сертификат о том, что он обучен стрельбе, — пусть и присланные отцом, и, скорее всего поддельные, но каким-то чудом это сработало, и Перси даже не схлопотал срок за подделку документов. Впрочем, сам он никуда не ходил и документы не заказывал, так что вряд ли его можно было бы действительно обвинить в этом... Впрочем, парень не хотел задумываться о таких вещах в принципе.       Ему и так было достаточно паршиво.       Аннабет старалась быть с ним и поддерживать, однако работа сама себя не сделает, и она продолжала исправно уезжать в офис. Перси так и не решался позвонить матери и поговорить об этом всем. К тому же он был уверен, что она и без него уже в курсе всего произошедшего — добрые соседки наверняка прислали пару статей, или, может, положили в ящик газету с обведенной статьей...       Прессу Перси не читал. Это казалось выше его сил — со времен того, как его практически на пустом месте оклеветали, вытянув на всеобщее обозрение не самые благополучные годы жизни, у него было физическое отвращение ко всякого рода писакам. «Вырастешь — не становись журналистом,» — шутил парень, болтая с Элли, но в этой шутке было очень мало юмора, и даже ребёнок мог это понять.       Элли видела, что, несмотря на данное обещание, папа прежним не стал, но она в принципе больше не относилась к этому категорично. После того, что случилось, она сама не была той Элли. Прежние детские передачи, которые она с удовольствием смотрела, перестали быть увлекательными. Сказки перестали быть интересными. Ей было неловко говорить об этом с мамой, которая очень сильно старалась вернуть её в прежнее русло, так что выбор пал на отца.       Как она и ожидала, Перси её понял. Они долго говорили на тему того, как изменилась их жизнь, и парень объяснял дочери, что эти изменения в данный момент вполне нормальны, и мучить себя неинтересными мультиками точно не стоит. Вместе они подыскали мультфильмы с рейтингом повыше, с более сложным сюжетом, и Элли действительно куда больше заинтересовалась этими историями.       Сам факт того, что Элли больше не хотела оставаться в детстве, разрывал Перси сердце. Несмотря на то, что он вряд ли мог что-то изменить или исправить, он чувствовал на себе груз вины и ответственности за то, что девочка повзрослела так рано. Так рано узнала, что такое страх смерти, увидела эту самую смерть, испачкалась в чужой крови... Но она держалась молодцом. С тех пор, как тот страшный день закончился, он не слышал, чтобы Элли плакала или расстраивалась. Несмотря ни на что, девочка старалась отвлечься от дурных мыслей, о наличии которых Перси даже не сомневался, тем, что помогала по дому, выполняла домашнюю работу и все дополнительные занятия, разговаривала и проводила время с родителями.       Тем не менее, уснуть одна в комнате она все ещё не могла, а потому Перси и Аннабет стелили свою кровать сразу на троих и укладывали Элли посередине, чтобы девочка если что не упала и не испугалась ночью пустоты с какой-либо стороны. Даже с учётом всех страшных событий, произошедших с ними, их семья стала крепче, чем когда-либо, пусть вместе с тем немного более замкнутой. Но это было необходимо — прежде чем они были готовы снова полноценно контактировать с миром, им нужно было прийти в чувство и найти гармонию друг с другом, и только потом двигаться дальше.       На последнем заседании суда адвокат предъявил все свои козыри, умело апеллируя фактами, поднял вопрос о преступности Нью-Йорка, и благодаря его чётко поставленной пламенной речи и, скорее всего, немалых денег благодарного за спасение сына Юпитера, судья вынес приговор.       — Это не самый худший исход, — пожал плечами Джейсон, приобняв Перси. Они шли из зала суда вместе, так как парень вызвался проводить друга до дома и побыть с ним, пока Аннабет не вернётся с работы, забрав Элли с продленки.       — Да... Пожалуй, — пробормотал Джексон, вытянув из кармана куртки пачку сигарет. Пальто, несмотря на его чёрный цвет, было безвозвратно испорчено кровавыми брызгами. Конечно, скорее всего, отстирать это можно было, но стоило Перси увидеть этот предмет одежды, как ему сразу становилось плохо чуть ли не до тошноты.       — Слушай, после всего, что ты пережил, ты заслужил отдых, — развёл руками Джейсон и встряхнул Перси за плечи. Тот только вздохнул и устало потер лицо. Оказавшись подальше от общественных мест, Джексон закурил, прикрыв глаза.       — И как я об этом расскажу?       — Я помогу! — с энтузиазмом ответил Грейс, широко улыбаясь парню. — Я же побуду с тобой, пока мы ждём Аннабет... Кстати, хочешь есть? Зайдём за чем-нибудь...       Перси осмотрел Джейсона с ног до головы, медленно выдыхая дым. Чудом избежав инвалидности и возможной смерти, Грейс стал даже чересчур заботливым. Возможно, им управляло чувство долга и благодарности — мол, Перси его спас, туда-сюда, однако повышенное внимание заставляло парня чувствовать себя медленно умирающим, или хотя бы смертельно больным. Так было всегда — когда его жизнь в опасности, он получил серьёзную травму или слег с лихорадкой, все вокруг становились чересчур внимательными и осторожными. И сейчас чувство неминуемой гибели не покидало его, хотя чувствовал он себя сносно. По крайней мере физически — его больше не выворачивало от любой еды, не трясло без видимой на то причины, и не было постоянно холодно, как в первые дни после инцидента.       — Мне... Как-то не по себе, — выдавил Перси, сняв с себя в руку товарища. — Я никогда не бывал... Вот в таком.       — Просто больница, ничего страшного. Лёгкий стационар.       — В больнице для душевно больных.       — Там о тебе позаботятся профессионалы, Перси, — вздохнул Джейсон и почесал затылок.       — Добровольно-принудительно, — пробормотал Джексон и сунул руки в карманы. — Даже не знаю, Джей. Мне не очень нравится... Эта идея.       — Будет лучше, если ты свыкнешься с этой ситуацией... Это все-таки решение суда, Перси. Наилучшее, какое мы могли тебе выбить, с учётом... Троих убитых.       — О боже...       — Прости, — спохватился парень и подхватил Перси под локоть. — Ты не мог иначе. Но смерть есть смерть.       — И я все ещё убийца, — вздохнул парень. Голова разболелась и кружилась. — И заслуживаю электрического стула.       — Перестань, — Джейсон крепко сжал локоть друга и Перси удивлённо поднял глаза на парня.       — Джейсон?       — Ты заслуживаешь всего хорошего в этой жизни, — Перси так поразился эмоциональности Джейсона, что был не в силах что-то сказать в ответ. — Поэтому мы с адвокатом бились за тебя до последнего. Это отличная клиника, полежишь неделю, может две. Просто придёшь в себя. Выйдешь и все будет замечательно. Пайпер и Аннабет уже планируют вашу свадьбу, и к ней ты должен быть как огурчик, понял? — Джейсон широко улыбнулся и потрепал Перси по волосам.       — Ладно, как скажешь, — Джексон вздохнул, но уже улыбнулся, глядя на парня. Джейсон искренне хотел его поддержать и помочь... Не то чтобы такого никогда не было, но сейчас это было нужно как никогда.       И комок волнений в груди слегка ослаб.       Аннабет, вернувшись домой и увидев в коридоре собранную сумку, была крайне удивлена. В доме был приглушен свет, но с кухни доносились голоса Джейсона и Перси. В другой раз она бы обязательно обрадовалась его визиту, побежала бы здороваться, однако эта сумка подняла в душе девушки волну беспокойства. Состояние матери передалось Элли, и та, стянув ботиночки, тут же побежала на кухню.       — Папа! Пап! — поздоровалась Элли и забралась на колени к Перси, крепко обняв его поперёк живота. Парень лишь посмеялся и приобнял ребёнка в ответ, чуть покачав.       — Привет, солнце.       — Милый? — Аннабет зашла на кухню следом и осмотрелась, поздоровалась с Джейсоном и вернулась взглядом к Перси. — А что за сумка в коридоре?       — Присядь, — сказал Перси и вздохнул. — Суд постановил... — парень взглянул на Джейсона. — Что мне стоит отправиться на стационарное лечение в психиатрическую больницу, на срок, который установит мой лечащий врач.       На кухне повисла тишина, но через несколько секунд Аннабет облегченно выдохнула и расстегнула пиджак.       — Ну и славно тогда, — девушка прикрыла глаза и стянула тесный элемент одежды. — Я уж думала, что все плохо.       — Не понял, — нахмурился Перси, глядя то на Джейсона, то на Аннабет. — Ты... Рада?       — Тебе это правда нужно, — осторожно произнесла девушка, глядя на недовольного Перси.       — Так и делай девушкам предложение, через неделю тебя уже хотят упечь в дурку, — возмущённо развёл руками парень.       — Перси, — Аннабет посмеялась, мягко глядя на Джексона. — Ты отдохнёшь, а я подготовлю с Пайпс все к свадьбе. Здорово будет!       — Офигительно, — пробурчал Перси и опустил глаза на Элли.       Та задумчиво рассматривала то одного родителя, то другого, не понимая, на чью сторону ей встать — ей вообще было сложно разделять мнения родителей после того случая, да и, если признаться честно, папа её пугал. Она понимала, что ей ничего не грозит, и что папа никогда не обидит её, но насколько иррациональным бы этот страх ни был, он никуда не девался. По ночам ей все ещё снились кошмары, в которых она пыталась убежать от Крис Родригеса, поскальзываясь в чьей-то липкой крови, и в воздухе запах сырости, пыли и железа... Девочка уткнулась отцу в грудь лбом и крепко обняла его.       Нет, это уже был не её папа. Её папа сидит тут, немного ворчливый, но тёплый и добрый. Мягко обнимает её и прижимает к себе, свободной рукой поглаживая по волосам. Этот папа читает ей сказки и укладывается вместе с мамой и ею в кровать, чтобы крепко уснуть и не волноваться ни о чем. Того злого папы больше не существует. Он наверное застрелился, зайдя за угол амбара, ведь к ним вернулся тогда уже совершенно нормальный, хоть и ослабевший, папа.       — Короче все с вами понятно, — вздохнул Перси и чмокнул Элли в макушку, посадил её на диван, а сам поднялся. — Пойду проверю, все ли я взял.       — Перси... — осторожно позвала Аннабет, но тот только махнул рукой и быстрым шагом ушёл в спальню. Спустя пару мгновений с места поднялся Джейсон и, похлопав Аннабет по плечу, припустил следом за другом.       Элли забралась повыше на диван, чтобы ей было удобнее опереться на стол и ухватила из вазы яблоко.       — Я так и не поняла... Что с папой?       — Папу положат в больницу на некоторое время.       — Папа болеет? — ахнула Элли и положила яблоко на стол.       — Давно, — вздохнула Аннабет и покачала головой. — Но у нас не было времени этим заняться. Проблемы стали... Немного больше, и болезнь усугубилась.... Так что теперь ему нужно лечение в больнице.       — Но он же вроде... В порядке, — тихо спросила Элли, глядя на маму.       — Понимаешь, малышка... Здоровье бывает не только физическое, и не только видимое нами. У него... Другие болезни.       — Это я знаю.       — Впрочем, я уверена, что со всем этим он заработал себе травму желудка как минимум.       — Но... Что сделают с папой?       — Дадут отдохнуть. Поговорят. Помогут справляться со своими эмоциями и приведут в норму. Вернут совсем как новенького.       — Папа раньше так много улыбался, — тихо прошептала Элли. — И шутил так... Глупенько.       — Да, есть такое, — неловко посмеялась Аннабет, глядя на грустную дочь.       — Больше он не делает так.       — Ох, моя родная, — девушка перетянула дочь к себе на колени и крепко обняла. — Всё наладится.       Элли не была в этом так уверена.       — Зачем мне в дурдом, если у меня дом собственный ничем от него не отличается, — злобно бормотал Перси, вытряхивая очередной свитер. На самом деле сменной одежды ему достаточно было одной, в которой он поедет домой — в самой больнице у него будет форма, как и у всех.       — Перси... — Джейсон остановился на пороге, нерешительно глядя на друга.       — Упекли, ни за что ни про что! — воскликнул Перси, сложив свитер и запихнув его в шкаф, вытянул оттуда брюки и стал вытаскивать ремень из петель. — Не жизнь, а сплошное...       — Перси, положи ремень! — охнул Джейсон и Джексон замер с одеждой в руках. Руки сами опустились, и пряжка с тихим стуком ударилась о пол.       — Ты боишься меня? — выдавил из себя Перси, глядя в упор в глаза друга.       — Я боюсь, что ты в гневе навредишь себе, и- — Перси резко выдернул ремень из оставшихся петель, заставив Грейса вздрогнуть и прервать свои объяснения.       — Вы меня упечь решили, — тихо прошипел парень. — Нахера я нужен такой, когда все дела переделал, правда?       — Перси, успокойся, ты не так понял, — Джейсон вытянул руки, испуганно глядя на Перси.       — Хватит мямлить, — парень сжал пряжку в ладони настолько, что острые грани впились в кожу, оставляя пока что лишь вмятины. — Ну конечно, удобнее, когда я где-то в одном месте, пускаю слюни под анаболиками, привязанный к койке, пока все продолжают жить своей счастливой жизнью.       — Перестань.       — Ты поди что и знать меня теперь не хочешь, — Перси резко развёл руками, и отбросил ремень в сторону. — Кому такое теперь нужно, да?       — Перси.       — Давай, скажи мне правду, — Джексон подошёл вплотную к Джейсону, глядя ему в глаза. — Я слушаю.       — Ты — Персей Джексон, — вздохнув, спокойно произнёс Грейс, взяв лицо друга в ладони. — Мой лучший друг, который сейчас очень напуган и пытается обороняться, хотя врагов у него тут нет. Парень, который пережил настоящий ад, переступив через себя ради жизней невинных людей. И потерявший себя. И которому очень нужна помощь, но ему слишком страшно сделать этот шаг. И для этого перед ним стоит его лучший друг — Джейсон Грейс, — парень опустил руки, больше не держа опешившего Джексона. — И его лучший друг не собирается менять свое отношение к мистеру Джексону, — Джейсон мягко улыбнулся. — Ты останешься моим лучшим другом и братом до самого конца. Я буду с тобой. И никогда не брошу. И уж точно не упеку в психбольницу до конца твоих дней, — он развёл руки, чуть улыбаясь. — Веришь?       Перси подрагивал от нервного перенапряжения и неверяще глядел во все глаза на Джейсона. Секунда — и он сжал друга в крепких объятиях, зажмурившись.       — Я не хочу туда.       — Всё будет хорошо, — Джейсон мягко провел по волосам Перси, пытаясь его успокоить.       — Мне страшно.       — Я понимаю.       — Вы будете меня навещать?       — Каждый день, в который нам разрешат, — Джейсон похлопал парня по спине и заулыбался. — Ты что, думал от нас отдохнуть? Мы тебя и в дурдоме достанем.       Перси нервно посмеялся и глянул на Джейсона.       — Окей... Спасибо, — Перси глубоко вздохнул и вытер лицо рукавом. — И... Прости за сцену. Что-то меня накрыло.       — Ты не виноват, — Грейс поднял ремень с пола, сложил и убрал в шкаф. — Нервы сдают, и защитные механизмы срабатывают слишком резко и на любой раздражитель. Но... Я честно испугался, когда ты выдернул ремень. Подумал — вдруг ты удумаешь придушить себя? Конечно, ты бы не смог себя убить, но нанести травму гортани вполне.       — Да я не собирался... — Перси чуть посмеялся. — Только тебя по заднице отлупить. И то передумал.       Через полтора часа к дому подъехал Чжан. С его головы уже сняли повязки, но выглядел он все ещё неважно, однако пробелов в памяти не заработал и в целом был жив, что всех в принципе устраивало.       — Ну и видок у тебя Чжан, — присвистнул Перси, стоя в штанах и футболке. Он не собирался как-то особенно одеваться для поездки в больницу с последующей госпитализацией, однако без конца прокручивал на пальце обручальное кольцо. За стенами больницы его будет ждать обычная счастливая жизнь. Свадьба. Все ведь наладилось. Они в полной безопасности. Но... Отчего-то тревога не проходила, как бы Джексон не пытался её заглушить.       — Ты тоже хорош, Перси, — ухмыльнулся Фрэнк, чуть морщась. — Мигрени ни одного из нас не сделали краше.       — Прям с языка снял. Присядь, я тут пока... Чаи гоняю. И поедем, — Перси отпил немного зелёного чая и предложил Фрэнку выбрать из баночки любой чай на его вкус. Когда все обзавелись кружками с чаем и сели за стол, Перси неловко осмотрел присутствующих.       — Ну и... Что за больница?       — Очень хорошая, — заверил его Джейсон. — Её выбирал специалист моего отца. Он там и сам работает, и вызвался быть твоим лечащим врачом.       — И с кем меня поселят? С Наполеоном или Иисусом?       — У тебя будут, скорее всего, соседи со схожими проблемами, вроде депрессивных расстройств, или неврозов.       — Клёво, — Перси вздохнул и переплёл пальцы в замок. — Значит... Частная клиника.       — Палаты по четверо, довольно большие. Если тебе будет некомфортно, то переселим в другую, — Джейсон отпил свой чай.       — И... Что же у меня? — нерешительно спросил Перси, глядя на собравшихся за столом.       — Невроз, — наконец произнесла Аннабет и накрыла ладонь Перси своей. — Точнее не скажу, я плохо разбираюсь. Тебе все расскажут в больнице, — девушка мягко улыбнулась, глядя на парня. — Он просто лечится. Однако если его запустить, то все может кончится плохо. Причина невроза... Который был у тебя до инцидента, устранена самим инцидентом. Осталось только стабилизировать твоё состояние. Полежишь недельку, может две, и домой, — Аннабет мягко поцеловала Перси в губы. — Ты будешь в порядке.       Перси опустил взгляд на свои незаживающие костяшки. Стыдно было признаться, но когда его накрывало чем-то вроде истерики, то он уходил в ванну и разбивал в кровь кулаки, чтобы болью привести себя в чувство. Кровавые следы легко смывались с плитки, а шум воды заглушал все остальные звуки.       — И мне станет лучше? — Перси неверяще взглянул на Аннабет.       — Обязательно, — девушка широко улыбнулась.       Фрэнк не был настолько рад этой затее. Вообще он предпочёл бы, чтобы Перси дали условный срок и отпустили с миром, а не вот это вот все, но Джейсон и Аннабет в унисон рассказывали, насколько ему необходимо стационарное лечение и как это изменит его жизнь, так что Чжан перестал лезть в обсуждения, хоть и остался при своём мнении. И сейчас он хмуро осматривал присутствующих за столом, покручивая ложкой лимон в своём чае.       — А я считаю, что это бред, — наконец заявил Фрэнк, отпив чай. Джейсон глянул на товарища и вздохнул, но Чжан все равно продолжил. — Перси и сам бы оправился.       — Фрэнк, — начала было Аннабет, но сержант был непреклонен.       — Он сильнее, чем вы о нем думаете. Я сам видел, как он выкарабкался из трясины, когда мы только встретились. Я не говорю, что никому не нужен стационар, и все такое... Но этому парню просто нужно человеческое отношение и отдых.       Слова Фрэнка заставили Перси серьёзно усомниться в этой всей затее. В глубине души он и сам чувствовал, что ему просто нужно набраться моральных ресурсов, и он будет готов двигаться дальше. Он хотел было выразить свое согласие, когда Джейсон хлопнул по столу ладонью.       — Это — решение суда, подписанное присяжными и судьей. И это не обсуждается, — Грейс чуть нахмурился, глянув на Фрэнка. — Мы не делаем из Перси слабака. Просто он заслужил отдыха и медицинской поддержки.       — Но это же не курорт или санаторий, — пробормотал Перси, глядя на друзей.       — Не курорт и не санаторий, — согласился Джейсон. — Но суд такое и не назначает. А ещё нам уже пора ехать, — парень улыбнулся и первым встал с места.       Перси крепко обнял Элли, чуть покачав её на руках. Девочка весь вечер не отходила от отца, не слушая разговоры взрослых, а только обнимая парня, не желая отпускать его и сейчас.       — Мы будем обязательно навещать папу, — утешала дочь Аннабет, чмокнув девочку в лоб. Та не была так уверена, что её такой расклад хоть сколько-то устраивал.       — Я не поеду, — хмыкнул Фрэнк. — Но могу остаться с Элли.       — Договорились, — вздохнула Аннабет и улыбнулась. — А мы с Джейсоном проводим Перси, и...       — Да ты че, и это нельзя? – простонал Джексон, подкатив глаза. На тумбе отвергнутыми уже лежали некоторые личные вещи Перси: полутораметровый шнур от зарядки, телефон, сигареты, безопасная бритва, зажигалка, зубная щётка с островатым краем, ремень, кеды со шнурками.       — Конечно нельзя, — хмыкнул Джейсон, откидывая пару обуви. — Радуйся, что это я у тебя дома отбираю, а не заведующая в больнице. Ты взял зажигалку, серьёзно? Ещё бы нож взял.       — Но я курю, конечно я взял зажигалку и сигареты.       — Тебе будут ставить никотин внутривенно после анализов, — Джейсон застегнул изрядно опустевшую сумку и накинул себе на плечо. — Курить тебе там никто не даст, дружище.       Здание больницы выглядело даже прилично. Перси навоображал себе каких-то ужасов, всплывавших наверняка из поп-культуры, пока они ехали в машине Джейсона. Однако здание было свежее, краска на стенах сияла новизной. На этажах выше второго на всех без исключения окнах стояли решётки, что Перси посчитал пусть и грубой, но справедливой мерой.       — Это отличная больница, — сказал Джейсон, постукивая пальцами по рулю. — Одна из лучших в городе. Всё будет в порядке.       — Будешь вести себя асоциально, — строго произнесла заведующая, вплотную подойдя к Перси. — Отправишься к остальным уголовникам в надзорную палату, где тебя крепенько привяжут к кроватке и будешь лежать как миленький. И будет мне плевать кто и сколько за тебя заплатил. Для меня главное — здоровье моих пациентов, а не маньяк-содомит, за которого платит какой-то ублюдок.       — Ауч, — пробормотал Перси, глядя на женщину.       — А теперь пошёл в душ и потом переоденься в форму. Врач согласился принять тебя сегодня. Ты бы ещё в ночи въехал, — хмыкнула женщина и ткнула пальцем в сторону душевых кабин, затем развернулась на каблуках и поцокала по коридору.       Если это имелось ввиду под "радушным приёмом" и "понимающим отношением к пациентам", то Перси с удовольствием одолжил бы у невесты толковый словарь, чтобы уточнить значение всех слов в этих сочетаниях. Джейсон и Аннабет только оставили его одного, и на него уже успели наехать. Причём абсолютно несправедливо. Парень что-то недовольно пробурчал по поводу того, какая милая и коммуникабельная ему попалась заведующая отделением и скользнул в душевую комнату.       Лучшая больница.       Лучше не бывает.       Перси было страшно подумать, что творится в плохих психиатрических отделениях.       Форма была ему сильно свободной, и, глянув на себя в зеркало, он не понял, выглядит он в ней тощим или толстым — так что парень просто решил не смотреться в зеркало. Вытерев волосы казенным полотенцем, парень тяжело вздохнул. Хотелось собрать сейчас же свои вещи и поехать домой. Взгляд скользнул на руки. Костяшки вздулись от воды и раскраснелись, незаживающие раны пощипывало. Промокнув полотенцем руки и оставив на ткани красные пятна, Перси махнул рукой и вышел из душевой комнаты, где его уже ждал санитар, который и отвел парня в кабинет врача. После короткой беседы и сдачи анализов, врач сказал, что поговорит с ним уже утром, на свежую голову, и что Джексону сейчас стоит пройти в палату и хорошенько отдохнуть. В палате вместе с Перси находилось ещё трое человек, разглядеть которых было довольно сложно из-за приглушенного вечернего света. К двум были подсоединены капельницы, и такая же стояла возле кровати нового пациента, что весьма напрягло парня.       Вскоре в палату зашла медсестра и уложила Перси на кровать, несмотря на его слабое сопротивление.       — Как ты себя чувствуешь?       — Не очень, — пробормотал парень, хмурясь.       — Не бойся, так, тебя здесь никто не тронет, — девушка осторожно провела по рукам парня. — Давай обработаем?       — Ну... Наверное, — Джексон неловко осмотрел свои костяшки, пока медсестра проходилась проспиртованной ваткой по каждой ранке, затем нанесла какую-то мазь и наложила повязку.       — Не ковыряй только, ладно? — чуть строже произнесла девушка и неловко улыбнулась. — Если, конечно же, у тебя нет к этому зависимости. Тогда ничего страшного, если ты поковыряешь их немного.       — Зачем капельница?       — Так нужно, Перси, — она провела по плечу парня и поправила одеяло. Ловко подкатала рукав его форменной кофты и подсоединила при нем одноразовую иглу, быстро протерла спиртом кожу на сгибе локтя и ввела иглу в вену.       — Я- Ай... Ауч, — поморщился парень, глядя на то, как девушка проверяет установку и пускает необходимую жидкость капать по трубке. Девушка поднялась и присела с другой стороны, достав из аптечки ампулу и прямоугольную упаковку.       — Эм... — непонимающе уставился на неё Перси, но медсестра ничего не ответила — закатала второй рукав, быстро протерла локоть, вскрыла упаковку, в которой оказался одноразовый шприц, набрала лекарство, щелкнула пару раз по корпусу и, слегка, прижимая руку пациента к кровати, ввела иглу в вену, медленно надавливая на поршень. Это уже было куда более болезненно, нежели капельница, и Перси пришлось прикусить язык, чтобы не заскулить.       — Умница... Вот так, — она прижала ватку к месту укола и согнула руку парня.       — А это... — парень непонимающе поморгал, вдруг почувствовав резкий прилив усталости и сонливости.       — Спи спокойно. Утром обо всем поболтаем, — девушка поправила одеяло парня и встала, когда Перси уже провалился в сон.       Сначала темно.       А потом как-то неуютно. Может даже тревожно.       С трудом парень открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Две койки были уже пусты, а на кровати у окна сидел парнишка и листал небольшую книжку.       — Ты прикольно пускаешь слюни, когда в отрубе, — произнёс парень, даже не взглянув на соседа. Перси покраснел и слегка даже возмутился, но все-таки пока что осторожно привстал на кровати.       — Что... Ох, моя голова... — Джексон тихо простонал, приложив ладонь ко лбу.       — Транквилизаторы, — пожал плечами юноша, перелистнув страницу. — Отрубают и врубают обратно, грубовато порою, зато все честно. Но от сна никакого удовольствия. Порою мне кажется, что я вообще потерял способность ощущать удовольствие, — сосед прикрыл книгу и глянул своими тёмными глазами на новичка. — Но потом я дрочу и все ок. Привет, кстати.       — Прив... — Перси даже не смог поздороваться нормально в ответ — веки налились тяжестью и он упал обратно на подушки, снова отрубаясь.       Его привели в чувство во время осмотра и приёма лекарств. Медсестра что-то шутила по поводу того, как легко Перси уложить спать, в отличии от всех её пациентов, и извинилась за, видимо, более высокую дозу, чем стоило. Джексон пробормотал что-то по поводу того, что не видит в этом ничего страшного, но и смешного мало, и его тут же вызвали ко врачу.       — Что вы почувствовали, стреляя? — после долгих хождений вокруг да около и нескольких странных психологических тестов, психиатр наконец перешёл к главной теме сеанса.       — Ну... — Перси поджал губы, задумчиво глядя на психиатра и пытаясь вспомнить, что именно он чувствовал. В голове буквально свистел ветер. В ушах шумела кровь, сбивая с мыслей.       — Может, вы вспомните, что чувствовали перед тем как стрелять? Перед принятием решения?       — Обиду, — спустя довольно долгую паузу ответил Перси, опустив взгляд на свои руки. — Прям... Обиду. Что все так... Вышло. Что мне придётся сделать... Что-то подобное. Злость, — он чуть помолчал, глядя на часы. — И потом ничего. Пусто.       — Всё ещё пусто? — спросил врач, держа в руках авторучку. — Вас не одолевают сожаления?       — К вечеру, наверное, — подумав, сказал парень. — Накрывает. Хочется... Кожу с лица снять. Но... Скорее потому что я будто чувствую кровь на лице, а не... Просто так.       — Ваша аутоагрессия находит выход в самоистязании? Вы наносите себе осознанные травмы?       — Ну... — Перси неуверенно пожал плечами. — Я бью в стену... Если это считается.       — Один раз, два?       — Ну... Пару минут, — Перси почесал затылок. — Потом рука болит. Но все остальное проходит.       — Вам было страшно на суде?       — Нет... Скорее... Я очень уставал. Хотелось спать. Есть не хотелось никогда.       — Но вы ели?       — Да... Моя невеста следит за этим. А то я забывчивый.       — Скорее всего это побочные действия препаратов, ранее вами принимаемых, судя по вашей медицинской карте... Курс должен был окончиться вчера, и вы перешли на постепенную отмену препарата, судя по расписанию. Вы привезли с собой таблетки?       — Эм... — Перси неловко помолчал. — Я типа... Бросил их пить. В ночь перед инцидентом как раз, — парень почесал шею и посмотрел на врача. Тот вздохнул и перевернул страницу медицинской карты.       — Анализы у вас... Не очень. Мягко говоря, Персей. И обследования в больнице, которые вы сделали во время судебных процессов... — врач осмотрел заключения своих коллег. — Мы выберем для вас щадящий курс и сделаем упор на терапию. Так что видеться будем каждый день два раза. Лекарства будут поддерживать ваш разум и помогут избавиться от болезненной тревожности, но полностью не стабилизируют вас.       — А...       — Иначе у вас просто откажет печень. Или сердце. Нам приходится балансировать на острие ножа между соматическими, то есть физическими, проявлениями тревожности и вашей острой реакцией на медикаменты.       — Оу...       — Так же проведём фармакологическую терапию для лечения вашей никотиновой зависимости.       — Это типа... Никотин как-то вколоть, и...       — Это безникотиновая терапия. Блокирует рецепторы. Имеются побочные эффекты, вроде головных болей и бессонницы, но в сочетании с нашим общим лечением они не будут иметь особого значения. Никотиновые спреи и пластыри вам точно не помогут.       — Ясно... — Перси поежился в кресле и осмотрелся.       — Я не буду вас больше мучить вопросами, — врач вдруг мягко улыбнулся и кивнул парню. — Я передам рецепт медсестре и она сформирует к вечеру вашу таблетницу. Можете идти отдыхать, скоро будет ужин.       Перси неловко кивнул и встал с кресла, потирая плечо. Он чувствовал себя неловко, однако вместе с тем был сонливым и каким-то... Несобранным. Широко зевнув, Перси ушёл в комнату отдыха, где устроился на диванчике, вдали от всех, взяв случайную книгу с полки.       — Привет, спящая красавица.       Хотя Перси и вырубало от препаратов, он смог обратить внимание на говорящего. Это был его сосед по палате с койки у окна, который решил делиться прелестями онанизма прямо с утра — худощавый мальчишка с копной шелковистых светлых волос, усталым и глазами и вечно красной оборванной кутикулой на костлявых пальцах.       Надо бы поздороваться в ответ.       — Привет, — ответил Перси и подвинулся на диване, чтобы сосед мог сесть, и тот шлепнулся на подушку.       — Че, спать охота? — хмыкнул парнишка, тряхнув волосами. Наверняка раньше они были ещё краше, однако сейчас оставалось ощущение лишь былой роскоши — волосы практически не блестели, были тусклыми и безжизненными, как и сам подросток — на вид мальчишке было не больше восемнадцати.       — Есть такое...       — Ну и урод, — посмеялся парень, закинув ногу на ногу. — Мы с ребятами тебе все завидуем. У меня бессонница и хроническая депрессия. И я мечтаю однажды сидеть как ты, зевать и покачиваться на диване, пока веки наливаются естественной тяжестью и ты проваливаешься в сон... — от речей парня Перси стало клонить в сон ещё больше, но тот только пихнул соседа в бок, и Джексону пришлось открыть глаза. — Ну уж нет, при мне ты спать в неположенном месте и времени не будешь. Я Кловис, кстати.       — Перси, — коротко представился парень.       — Молодец, — хмыкнул Кловис и откинулся на спинку скамьи. — Будем друзьями.       Дружить с Кловисом оказалось даже немного забавно. Благодаря общению с кем-то внутри больницы время не тянулось так бесконечно долго, настроение постепенно приходило в норму, да и дозы препаратов переносились эмоционально легче. Правда, иногда разговоры с парнем поднимали внутреннюю тревогу, которую забили куда-то вглубь терапией и медикаментами.       — Нажраться таблеток — это для слабаков, — вдруг сказал Кловис, сидя на подоконнике среди цветов. Парень снова не спал практически всю ночь, пока ему не дали увеличенную дозу снотворного.       — О чем ты? — переспросил Перси, уткнувшийся на некоторое время в какую-то книгу по психологии, которых в комнате отдыха была тьма.       — О таблетках как инструменте суицида, — терпеливо объяснил Кловис, качнув ногой. — Напиться таблеток — это приятненько. Раз, напился, и все. Никаких усилий.       — Даже... Не знаю, что тебе сказать.       — Умираешь во сне — не красота ли? — Кловис широко улыбнулся, глядя на Перси. — Ни один суицидник не заслуживает такой элитной кончины. Вот повеситься — это больно. Хотя, говорят, ломается шея и все. Но не думаю, что они проверяли, насколько это болезненно. Но тело трясётся в конвульсиях ещё несколько минут или около того. Мышцы расслабляются, и вся гадость выходит без твоего ведома. И висишь, весь в выделениях, болтаешься, язык откушенный валяется на полу, в луже-       — Я понимаю, что ты не спишь, а я-то чем провинился? — возмущённо поежился Перси, глянув на Кловиса.       — Почему ты не покончил с собой? — перебил его парень и с высоты подоконника глянул на Джексона. Перси нервно сглотнул и отвел глаза.       — У меня семья.       — Интересно.       — Невеста и дочь.       — Ого! — Кловис заулыбался, глянув на парня. — Сколько же тебе? Двадцать один?       — Льстец, — тихо посмеялся Перси и улыбнулся. — Мне двадцать пять. Все дают тридцать.       — Просто я знаю, как может потрепать людей болезнь, и не тороплюсь отсчитывать года, — Кловис пожал плечами. — И сколько лет твоей дочери?       — Исполнилось восемь.       — Ты кого так хорошо вые-       — Фактически, она моя падчерица.       — А, ну ладно, — Кловис чуть посмеялся. — Тогда не считается.       — Что не считается?       — Не дочь она тебе. А падчерица.       — Я люблю её как дочь. И мне все равно, кто-       — О поверь, когда она подрастёт, врагом будет не дядя, который выебал её маму в молодости, а ты, братан, — Кловис пожал плечами. — Переходный возраст.       Перси только вздохнул. Он знал, что парень не прав, и думает так только из-за того, что не знает всей ситуации, но спорить и переубеждать ребёнка он не собирался.       Вечером Кловис что-то бубнил под нос, взволнованно поглядывая в окно и перебирая руками под одеялом.       — Дрочишь? — хмыкнул Перси, скосив глаза на соседа.       — Пальмовую ветвь юмора этому джентльмену, — подкатил глаза парень и вытащил руки из-под одеяла, продемонстрировав разодранные в кровь пальцы. — Успокаиваюсь.       — Оу, — Перси неловко улыбнулся. Кловис просил его не затрагивать тему самоистязания, так что парень не стал переключать тему. — Кстати, от антидепрессантов разве не пропадает либидо?       — Ну... — сосед слизнул кровь с подушечки пальца и задумчиво сунул его в рот. — Тут как с партнёром — на одного не встанет, на другого колом стоит. Но бывает.       — Сравнивать партнёра и таблетки конечно забавно...       — Единственный половой партнёр, который мне тут светит, это линолеум и ты, — парень тихо посмеялся. — А мне больше нравится плитка.       Они замолчали на какое-то время, глядя друг на друга и гадая, о чем же на саом деле думает каждый из них.       — Расскажи о себе, — вдруг попросил Перси, устраиваясь поудобнее на кровати.       — О, теперь тебе хочется послушать сказочки дяди-Кло? — парень посмеялся, устраиваясь поудобнее. — Ну смотри... Я был прекрасным ребёнком. Пухлое розовощекое чудо, вечно полусонное, мягонький как пуховая перинка, уютный и щекастый. Глядя на Кловиса Перси не мог поверить, что парень говорил правду. Точеные скулы, истощенное угловатое тело, холодный взгляд стеклянных глаз — как он мог стать таким из описанного им же малыша?       — И жил я, не тужил, — продолжил парень, подтянув колено к груди и сложив на него подбородок. — А потом человек, который мне нравился, сказал, что я жиробас. Мне было... Около шестнадцати, и да, у меня ещё был детский жирок, и все такое... — он почесал затылок. — Но я бы просто вырос из этого и стал обычным. Но нет, надо же было меня обосрать... Ну и там пошло поехало. Сначала анорексия, потом нервная депрессия и бессонница. Вес меня сейчас совершенно не волнует. Но... — он хмыкнул. — Видимо, мои болезни это не волнует.       — Вот же ублюдок этот твой человек, — полусонно пробормотал Перси, за что в него прилетела подушка. — Ауч!       — Не спать на моих глазах! — надрывно рассмеялся Кловис, и что-то болезненное скользило в его смехе. — А то я тебе устрою спокойной ночи малыши.       — А как же твоя семья? — решил взбодриться вопросами Перси. — Они не видели, что с тобой происходит?       — Они считали, что мне пора повзрослеть и взяться за физическую форму. Так что только радовались. Пока не стал падать в голодные обмороки, — Кловис пожал плечами. — Уже неважно. Я наблюдаюсь в этой больнице несколько лет. И меня в целом все устраивает.       Перси не понимал, как все может устраивать в этой больнице, однако высказаться по этому поводу не смог — его снова вырубило на полуслове, лицом в подушку.       Перси стал замечать что-то странное. К нему вроде как заходили друзья — и Джейсон, и Пайпер, кажется, и конечно бывала Аннабет, но все визиты были словно смазаны. Стоило им уйти, как Перси начисто забывал о чем они говорили. Забывал, кто именно пришёл. После каждого визита он проваливался в сон, неважно, хотелось ли ему спать, и его тут же схватывал сонный паралич. Звуки раздражали, объективная реальность казалась чем-то искаженным и сюрреалистичным.       И бесконечно, бесконечно кто-то бубнил на ухо.       Перси надеялся, что ему все-таки кажется. Он слышал всегда неприятные вещи — обвинения в свой адрес, мерзкие аналогии и даже угрозы — но вряд ли кто-то пришел ему в палату внушать ему тревогу и шептать мерзости. Ведь так?       Единственное, что он не забывал — разговоры с Кловисом, раз за разом затягивающиеся на все большее и большее время. Больше не было тем, на которые нельзя было бы поговорить. Перси пожаловался на ужасную тревожность с четырёх до пяти, и с помощью соседа смог связать это со временем инцидента. По его совету он поговорил о том же со врачом, и тот назначил дополнительную малую дозу препарата, чтобы подавить этот эффект. Однако про шепот и сонные параличи парень все еще не решался заговорить ни с кем.       — Иногда страдать — это часть нас, — протянул Кловис, сидя за обеденным столом. Было время завтрака, на котором присутствовали практически все пациенты, способные выходить из палат — остальные, более агрессивные или с острой социопатией, неизменно ели у себя в палатах.       — Но ты же не обязан страдать, — пожал плечами Перси, зачерпнув немного каши. — Хотя это форменное страдание.       — Есть куда более гуманные способы умереть, чем есть эту дрянь, — пробурчал Кловис, перевернув ложку с кашей, и комок еды шлепнулся обратно в тарелку.       — Тут всегда так кормят? — вздохнул Перси, проглотив ком каши не жуя.       — Только по праздникам, — хмыкнул Кло и осмотрелся по сторонам. — Можно выпрыгнуть из окна, — вдруг сказал парень, опустив глаза на свои руки. — Только тут можно упасть так, что все переломать все и не сдохнуть. Подстраховка нужна. Таблетки, голодание, что угодно. А вот задушить себя ремнем или подушкой невозможно, даже если жесть как хочется.       – Давай не будем, Клов, — пробубнил Перси, заметив несколько заинтересованно-раздраженных взглядов.       — Перси, тут каждый думает о смерти между обедом и комнатой отдыха. Ты разве не видел расписание? — посмеялся Кловис, глянув на парня. — Не нужно ходить вокруг душевно больных на цыпочках и сдувать с них пылинки. Но за базаром нужно следить, либо за него отвечать. Я предпочитаю отвечать за свои слова, нежели лебезить.       — Что-то я не голодный, — пробурчал Перси и отодвинул от себя тарелку каши. Какой-то затюканный пациент тут же ухватил тарелку со стола и ушёл куда-то подальше, на ходу хлебая кашу и чавкая.       — Тогда пойдём, — Кловис встал с места и ухватил Перси за локоть, увёл из столовой в сторону жилых палат. — Я кстати думал, что ты гей, — вдруг сказал парень, ухмыляясь обернувшись на покрасневшего Перси.       — С чего это? — пролепетал Джексон, непонимающе глядя на приятеля.       — Ну к тебе ходит бесконечно этот странный блондинчик, шепчет что-то... Кстати он весьма ничего. Но, честно говоря, если у вас нет ничего, то я не знаю, нахрена он ходит каждый раз.       — Чего...       — И почему он ходит когда тебя вырубило от лекарств я тоже не знаю. Тайный поклонник? Воздыхатель, который лишь с расстояния может наблюдать... Неразделенная любовь. Прекрасно звучит, не находишь?       Неизвестный посетитель, слова ненависти, которые он слышал сквозь сон — не были плодом воображения. От этого Перси бросило в холодный пот.       — Я слышал, что ты убийца.       Перси подавился яблоком, услышав такое с пустого места, и ему понадобилась пара минут, чтобы откашляться и собраться с мыслями.       — Откуда?       — Значит правду говорят, — хмыкнул Кловис, чуть отвернувшись к окну. Растрепанные светлые сухие волосы походили на солому, идеальную для розжига костра, а насыщенные карие глаза, как у телёнка, были даже более безжизненными, чем обычно.       — Это... Не совсем.       — Можно быть чуть-чуть убийцей? — парень глянул на Перси. — На пять целых и три десятых процента.       — У меня не было выбора.       — Да ты что.       — Это была самооборона!       — Ну да, — Кловис хмыкнул, вздернув подбородок. — Это тебе к Наполеону, палата прямо и налево.       — Да я серьёзно!       — Хорошо. У тебя одна, только одна, попытка, конченный ты психопат. И тут нет дяди адвоката, чтобы выдумать версию за тебя. И нет дяди судьи, чтобы посадить за решётку. Давай, говори! Что же там случилось такое, что ты решил, что можешь кого-то убить?! — в голосе Кловиса было столько гнева и ненависти, что у Перси свело внутренности. Он ещё не видел приятеля таким возбужденным и эмоциональным, и это состояние невольно передавалось и ему.       — Шестеро вооружённых людей, Кловис! — воскликнул Перси. — Трое из которых уже сняли предохранители и уткнули дула в виски моему другу, мне и невесте. Что мне по твоему оставалось делать, умереть?!       — Нет, нужно же было быть таким же как они!       Перси аж задохнулся от возмущения.       — Ты ничерта не знаешь! Тебя там не было! — парень стиснул челюсти, дрожа от гнева.       — Конечно, ты бы и меня тогда убил! — Кловис взмахнул руками.       — Это была самозащита!       — Ну и что, скольких тебе понадобилось ранить, чтобы почувствовать себя в безопасности?       — Четверых.       — И умерло?       — Трое.       — Ты слышишь, что ты сам говоришь? — Кловис чуть ли не в ужасе смотрел на парня. — Ты убил троих, троих людей! Конечно, количество убийц в мире изменилось, но какого хрена?!       — Это был единственный выход! — возмутился Перси. — Я должен был спасти семью!       — Они все скорее всего кормили свои семьи, содержали родителей, пусть и самым херовым методом! А ты взял и пришил их!       — Они собирались убить ни в чем неповинных людей!       — Ты мог их ранить, но не убивать!       — Ты думаешь, что у меня было время целиться?!       — Ну как-то же ты в них попал?!       Перси почувствовал, как от перенапряжения быстро стучит пульс в ушах, желудок тяжёлым камнем тянет вниз, а к горлу подступил ком.       — Я-       — И как же ты тут такой сидишь, спокойненький, живёшь дальше, и-       — Да если бы я жил дальше меня бы здесь не было! — наконец вскрикнул Перси, вцепившись в свои волосы, и Кловис удивлённо уставился на парня. — Я каждый день не мог уснуть, потому что слышал эти выстрелы, чувствовал кровь под ногами! Я все прекрасно осознаю, Кловис! — он подошёл вплотную к приятелю и тот отодвинулся чуть ближе к оконной решётке, ухватившись за неё тонкими пальцами. — Я никогда себя не прощу, и не сброшу вину за смертельные выстрелы на кого-то ещё! — Перси схватился за один из прутьев на окне. — Но женщина, которую я люблю, жива, лишь благодаря мне. Отважный сержант полиции, мой друг, тем вечером вернулся к жене и маленькой дочери. Потому что я стал монстром, — Перси трясло, и Кловис испуганно смотрел, как по лицу парня текут непроизвольные слезы. — И если мне потребуется поступить как монстр ещё раз, чтобы спасти своих любимых — я так поступлю. И буду делать так каждый раз. Потому что я — Персей Джексон, и я уничтожу весь мир, чтобы защитить людей, которые мне дороги.       Кловис потрясенно уставился на Джексона, и вышел из ступора только когда из носа приятеля хлынула кровь.       — О боже, — пролепетал парень, спрыгнув с подоконника и выдернув из пачки на столе пару салфеток, тут же поднёс их к носу Перси. Тот оглушенно опустился на край подоконника, тяжело дыша и глядя на соседа по палате.       — Ты...       — Дыши только, ладно? Все нормально будет, — парень погладил Перси по волосам. — Черт, прости, честно, брат, я не хотел так тебя ранить... Я... Я смотрел на тебя, видел... Твоё спокойствие и когда эти слухи и все такое... Я думал ты тварь лживая. Прости.       — Да уж...       — Кто ж знал, что наружу выдаёшь только со скандалом... Стоять! — Кловис подхватил заваливающегося на бок Перси и усадил прямо. — Кто-нибудь, помогите! Ему плохо! Скорее!       «Скорее рак на горе свистнет, чем люди простят тебе бесчеловечность»       Перси с трудом открыл глаза и тихо простонал. Всё тело тянуло и в горле пересохло. Кто-то приподнял Перси на кровати и дал ему стакан воды, помог выпить. Наконец парень смог сфокусировать взгляд на помощнике и с удивлением увидел обеспокоенного Кловиса.       — Эм...       — Тише... Все в порядке, — Кловис криво улыбнулся и поставил стакан на тумбу. — Тебе ввели успокоительное... Как оказалось тебе нельзя волноваться из-за сердца. Я не знал.       — Да... Я тоже, — Перси потер грудь ладонью, глядя на соседа. Как оказалось, они были в их палате, и за окном было уже темно.       — Слушай... — Кловис вздохнул и поставил стакан на тумбу, чуть отвел глаза. — Я хотел извиниться. Я не хотел довести тебя.       — Ну...       — Просто... Я давно ни с кем так... Близко не общался, и... Мне было ужасно обидно, когда я узнал о том, что ты кого-то убил, — Кловис неловко улыбнулся. — Прости. Ты не в ответе за мои эмоции. А я на тебя сорвался, вспомнив... Предыдущий опыт общения. И твой образ... Исказился, — Кловис вздохнул. – Если что, это мне специалист подсказал... Формулировку. А так я был в шоке от всех этих... Эмоций. Очень резко как-то вышло. Но у меня было время подумать, пока ты лежал в отключке.       — И... Что надумал? — Перси разглядывал глаза Кловиса, абсолютно не понимая, что творится у него на душе.       — Мне рассказали ещё деталей дела... И я понял, что ты правда сделал все что мог. И... Что ты не хладнокровный ублюдок. Кто тут ублюдок так это я, — парень неловко посмеялся. — Так что... Мир?       Перси мягко улыбнулся и пожал ему руку.       — Мир.       Кловис на удивление широко заулыбался и накрыл ладонь Перси второй рукой.       — К тебе заходила невеста.       — Блин, и я был в отрубе, — вздохнул Джексон.       – Ну она поболтала с тобой, посидела рядом, погладила и ушла. Кажется, у неё были какие-то дела... Встреча... А, что-то по поводу свадьбы. Я немного подслушивал.       — Ох, поскорее бы меня выписали... Хотя после такого меня тут удержат поди подольше наоборот.       — Возможно... Прости, — Кловис неловко улыбнулся и пожал плечами. — Тебе стоит ещё немного отдохнуть. Мне тоже... Кстати мне выписали новые таблетки. Посмотрим, как пойдёт, — парень потрепал соседа по волосам и встал со стула. — Спокойной ночи, Перси.       — Как давно у тебя проблемы со сном?       Кловис осмотрел свои руки. Несмотря на состриженные в мясо, как и у всех здесь, ногти, он все равно умудрялся раздирать себе кутикулы до кровавых корочек, и сейчас начал их сдирать. Перси болезненно поморщился, но чуть отвел взгляд. Не стоит лезть не в свое дело.       — Давно. Сначала сон был способом не есть. Но сейчас... Сон... Типа... Болезненная тема для меня, — Кловис вздохнул, отбросив в сторону кусок запекшейся крови. У Перси во рту появился мерзкий металлический привкус. — Я знаю всех языческих древних богов, которые отвечали за сон. Молился всем, честно говоря, да только прогневал я их, видимо, — Кловис посмеялся, слизнув кровь с ногтя. — Ну ничего. Однажды все уснём. И хорошенько выспимся.       — Мне нравилось затягивать себя перед сном ремнем на джинсах, — вдруг продолжил парень. — Так я представлял, что я воздушный шарик. Улетаю высоко в небеса, и мир не существует. Шарик — мои проблемы и тревоги. А потом шлеп — и все, они лопнули, и я провалился в сон. Лёгкая игра, ничего не стоящая. Ремень отобрали, побоялись, что я повешусь на нем. Хотя там такой ремень, все равно что вешаться на вязанном шарфе.       — Ты спец в этом?       — Смешно, Джонсон. Смешно, — Кловис прищурился, глядя на Перси. — Мой любимый бог — римская вариация Гипноса, Сомн. Знаешь, он убивал тех, кто любил прикорнуть в неположенное время. Например, на работе. Или...       — Ужин! — послышался зовут одной из сиделок, и Кловис расплылся в улыбке.       — Кушать подано. Пойдём, мой дружочек.       Еда была на удивление весьма сносной. Перси не был ярым фанатом варёных овощей и рыбы на пару, но длительные промежутки между приёмами пищи и таблетки посреди дня будили в нем зверский аппетит. Ну, только если на обед была не разваренная перловая каша.       Кловис вёл себя странно. Джексон не помнил, чтобы парень хоть раз разговаривал с кем-либо, тем более за столом, однако сегодня он будто пытался поздороваться с каждым и порадовать каким-нибудь забавным или не очень фактом из мифологии.       — Ой, ну вообще умора эти мифы... Сказки сказками, — посмеялся Кловис и шлепнул Перси по спине. — Дружище, услужи, пожалуйста — принеси мне ещё картошечки. Век не забуду.       — Да ладно, принесу, — посмеялся Джексон и встал из-за стола, выудил у Кловиса пустую тарелку и отправился за добавкой.       После возвращения его собственная еда показалась парню странной — наверняка игры воображения, однако что-то будто бы слегка похрустывало на зубах, а один раз десну пронзило от чего-то горького, но так как никто за столом не разделял его негативного опыта, то Джексон и правда уверился в том, что это все его придумки. Может, на рыбе остались следы потрохов, которые всегда отвратительно горчили на языке. Однако какое-то лёгкое чувство тревоги его не покидало.       — Я верю, что если ты убил человека, то забрал его грехи себе, — вдруг сказал Кловис. Его кожа была бледнее, чем обычно, а взгляд забито-болезненный.       — Оу... — Перси опустил глаза. У них было немного свободного времени в комнате отдыха после ужина, чтобы не ложиться с полным желудком спать.       — Это... Не тебе в упрёк. Всё в порядке. Просто... Что-то вспомнилось, — он притянул колено к своей груди, глядя на Перси.       — Я понимаю... Но почему ты так думаешь?       — Убивая убийцу, ты им становишься, а он становится жертвой. Жертвам прощается.       — По-твоему те, кто исполняют смертную казнь, носят на себе всех жертв серийных маньяков?       — Ну... Я имел ввиду самосуд. Так далеко в эту тему я не углублялся... — Кловис чуть усмехнулся, глянув на свои колени. — Да ладно. Кстати. У тебя очень милая невестка. Настоящая красавица.       — Да, это точно, — Перси расслабленно улыбнулся.       — Она наверное много кому нравилась?       — Ну... Что да, то да. Но она всегда была серьёзная и строгая, так что с флиртом к ней было не подкатить — получишь в живот и гуляй дальше.       — Тебе нравятся сильные женщины?       — Ну, я не анализировал, — Перси чуть поморщился от того, что слегка закололо в желудке. — Но думаю что да.       — Потому что ты слабый, или потому что вы на равных?       — Как-то не очень звучало.       — Я чисто из любопытства, не хочу тебя обидеть.       — Ну, думаю, потому что мы на равных.       — То есть, ты считаешь себя сильным мужчиной?       — М...       — Сильные мужчины не сидят в дурдоме и не говорят с соседями после обеда, — Кловис глянул на Перси. — Возможно тебе стоит пересмотреть систему сильных и слабых.       — Эм... Кловис, я-       — Прости, — спохватился парень и ухватил Перси за плечо, чуть улыбнувшись. — Просто в голове все крутится, вот и говорю что всплывает. Я хотел закончить на хорошей ноте, и сам все порчу.       — Закончить...       — День конечно, — поправил себя Кловис и улыбнулся. – А то разругаемся перед сном, тебе снова плохо станет...       Перси задумчиво смотрел на Кловиса. Чуть красные глаза, синюшные круги вокруг них, бледное лицо, губы неуверенно подрагивают. Перси снова поморщился, чувствуя уже более острую боль в желудке и глянул в глаза парня.       — Я... Схожу на пост, возьму себе что-нибудь... Живот крутит.       — У меня есть что-то в палате, могу-       — Спасибо, Клов, но я схожу до санитара. А ты пока иди вперёд, встретимся в палате, — и, не желая участвовать в обсуждении своего решения, Перси поднялся с места и, чуть пошатываясь, пошёл в ближайший кабинет.       Двое санитаров сидели за своими столами и сортировали карты и анализы пациентов. Выглядели оба абсолютно безразлично, и весьма холодным взглядом окинули вошедшего парня.       — Эм... Тут такое дело, — начал Перси, облизнув губы. — Моему соседу по палате, кажется, плохо. Он совсем бледный, и говорит странные вещи... И очень печальный.       — Тут все такие. Он что, особенный? — пробормотал один санитар, скрепляя степлером выписку анализа со страницей в медицинской карте.       — Нет, но сегодня ему хуже, и...       — Идите спать. Всё хорошо. Вены он не вскроет — чем? Тумбочки все проверены, и сегодня из опасных предметов изъяты только шнурки.       — Слушайте, я серьёзно. Ему нужно какое-нибудь успокоительное, или снотворное, или...       — Этим занимается его лечащий врач.       — Где мне его найти?       — Ну, полагаю, уже у него дома. Врачи тут, знаешь, не 24/7. Конечно, есть пара специалистов... Но лучше тебе идти и поспать, как и ему.       — Дело в том, — гораздо мягче стал объяснять другой санитар. — Что большинству пациентов становится хуже к вечеру. Особенности нашего организма. Он устал, и ему просто надо лечь. Мы передадим твои опасения его врачу. Но мы ценим, что ты так переживаешь за состояние своего соседа. А теперь тебе тоже пора отдохнуть.       Перси ошалело покивал и развернулся, выйдя из кабинета. Ему показалось чересчур странным, что санитары были столь равнодушны. Однако сконцентрироваться на этом было невозможно — живот будто пронзило стрелой, и Джексону пришлось сложиться пополам, лишь бы перенести это. С трудом, он ухватился за стену и дошёл до своей палаты, попутно обойдя заведующую.       — Ну как, выпил таблетку? – спросил Кловис, сидя на кровати и перелистывая страницы незнакомой Перси книги.       — Сказали, что они не могут дать мне любые таблетки, потому что они могут спорить с препаратом, — тут же соврал Перси, и, держась за живот, завалился на кровать.       — Я же говорю, форменные идиоты, — Кловис достал блистер с таблетками и взял воду с тумбы.       Перси с напряжением смотрел на прозрачный стакан с подрагивающей от шагов водой.       — Ну у меня тут тоже вода есть, я налью и запью таблетки....       — Ты разве мне не веришь? — расстроенно спросил Кловис, глядя на Перси, который неуверенно поежился, глядя на соседа. — Ну хорошо, — парень снисходительно улыбнулся и отпил воды из стакана. Кадык дернулся верх-вниз, и Кловис отнял стакан от губ, продолжая улыбаться. Уровень воды в стакане и правда уменьшился.       — Пей, — чуть приглушеннее проговорил парень и вручил Перси стакан. Ещё немного поколебавшись, Джексон поднёс стакан к лицу и понюхал. Пахло обычной солоноватой минеральной водой.       — У тебя невроз перетек в параноидальные фазы? — хмыкнул Кловис, и все-таки что-то странное было в его речи, что Перси не смог уловить.       Вздохнув, парень кинул таблетку в рот и сделал глоток. Не почуяв ничего плохого, он сделал ещё несколько глотков, осушив стакан полностью. Жажда после странного ужина была ужасной, и Джексон даже обрадовался, что Кловис и правда просто принёс ему воды.       — Ты наверное устал, — Кловис мягко улыбался, глядя на Перси и не двигаясь с места. В комнате стоял полумрак, и отчего-то сейчас это никак не располагало ко сну, а только разжигало тревогу. Возможно, напряженность и неподвижность Кловиса также играла большую роль в этом.       — Есть... немного, — Перси потер живот, все ещё сидя на кровати.       — Красивое время.       — Чего...       — Ты так часто засыпал во время разговора, — Кловис ухмыльнулся. — Я удивлен, как Сомн еще не прикончил тебя, — плечи парня опустились и он стал выглядеть гораздо расслабленнее.       В голову ударил жар, и Перси, резко оглушенный, завалился на бок, широко раскрытыми глазами уставившись на соседа по палате.       Кловис расплылся в мягкой улыбке и осторожно взял Джексона за плечи, поворачивая и устраивая того полусидя на кровати. Взяв из его рук стакан, парень демонстративно сплюнул воду, оставшуюся, видимо, где-то во рту даже когда он говорил. Потом, подойдя к тумбе и взяв стакан с водой, набрал немного в рот, прополоскал и снова выплюнул в стакан.       — Для тебя все будет быстро, Перси, — пожал плечами Кловис и подошёл снова к кровати Перси.       Джексон медленно сползал вниз по подушке, не в силах даже приподнять руку, или держать спину прямо. Глаза парня были широко раскрыты, по щекам градом текли слезы, а из уголка рта струилась слюна. Перси что-то промычал, и Кловис присел на край кровати, устроив его голову на подушке и раскладывая покрасивее тёмные пряди. Парень чувствовал, как его ударило в холодный пот, как неприятный комок тошноты встал поперёк горла, и вдохнуть получалось дай бог через раз, а то и реже. Нижнее веко правого глаза дергалось, и Перси только спустя пару секунд смог сфокусироваться на соседе, глядя на него своими расширенными зрачками.       — Я выбрал для тебя самый гуманный метод, — как бы извиняясь произнёс Кловис. — Пройдёт шок интоксикации и станет приятно. Твой... Посетитель рассказал мне, что ты принимал препараты этой группы, но резко бросил, получив по полной синдром отказа — оттого и заработал такой острый невроз, перераставший в невротическую депрессию. Но мне было несложно рассчитать передозировку, при которой ты, успевший заработать зависимость от этих препаратов, погрузишься в полную эйфорию, потом в кому, и задохнешься во сне, — Кловис провел рукавом форменной рубашки по щеке Перси, стирая слезы. — На пике блаженства тебя заберёт Морфей. Что может быть лучше? Не Сомн и ладно. Я не мог дать кому-то забрать тебя у меня.       Перси трясло. Внутренности были готовы разорваться, голова раскалывалась от боли, глотку жгло от желчи. Каждый надрывный вдох и выдох сопровождался хриплым стоном, и парню казалось, что если он вдохнет чуть больше воздуха, то его грудная клетка лопнет.       Поэтому он вдыхал с каждым разом все меньше и меньше.       — Ты очень дорог мне, милый друг. Я заберу все твои грехи себе, и ты, несмотря ни на что, обретёшь спасение, — Кловис взбил подушку под головой Перси и прикрыл его одеялом, сложив руки поверх него, даже постарался задать им несложный жест. — Ты заслуживаешь лучшего, дружище, и ты хочешь жить как никогда... И тогда в смерти тебе все простят, — сосед провел по волосам Джексона, вытер каплю крови с прокушенной губы. — Только потерпи ещё немного. Ты больше не убийца, а жертва. Что только не сделаешь ради друга.       Повисло недолгое молчание.       — Невеста у тебя замечательная. Он тоже так считает.       Кловис вздохнул и отошёл от кровати парня. Спустя пару мгновений глаза Джексона закатились, и он болезненно потерял сознание от передозировки.       К ужасу Перси, он вполне ощутил то, что описывал Кловис, пока поправлял его на спальном месте. Эйфория, затмившая боль и тревогу, сопровождающаяся приятным покалыванием по всему телу и общей мышечной расслабленностью. Затем стало ещё тяжелее дышать, что постепенно разрушало картину идиллии и спокойствия. Следом нахлынули ужасные кошмары, смешавшись в его подверженном действию препарата мозгу из всех странных, непонятных и страшных событий из жизни.       И этот страшно отдалённо знакомый шёпот.       «Ты заслужил этого, Перси Джексон».       «Чудовище натянуло шкуру невинной овцы, перепачкавшись в ее крови».       «Тебе никогда не стать прежним, и ты останешься здесь навсегда».       Кто-то приходил к нему, абсолютно спокойно, прижимался губами к его уху, пока Перси содрогался в агонии от действия медикаментов, и шептал мерзости, действуя на оголенное и ослабленное подсознание.       Не в безопасности.       Нигде.       Кто сказал ему про таблетки?       Кто принес их Кловису?       Кошмары стали медленно сворачиваться в трубочку, и перед глазами растянулась бескрайняя беспокойная тьма.       Глаза открылись сами по себе.       Перси будто бы не был хозяином своего тела, и первые несколько секунд он просто пытался сфокусироваться на чем-нибудь.       За окном брезжил рассвет.       Где-то тикали часы.       Около минуты потребовалось Перси, чтобы осознать, насколько он замёрз. Вновь почувствовав свое тело, парень только пожалел — его трясло, периодически схватывало судорогой, желудок скручивало и голова шла кругом. Он лежал на животе, лицом в пятне собственной крови, слез и слюны, впитавшихся в подушку. Грудь ужасно болела, сердце тяжело и оглушающе стучало в ушах, пока его мозг отчаянно, видимо, пытался скинуть оцепенение.       Кап. Кап. Кап. Скрип.       Перси тяжело приподнялся, тут же рухнув обратно на кровать. Руки были будто ватные, и не могли продержать его тело не то что долго, нисколько. Однако парень смог оттолкнуться от матраса и свалился с кровати на пол, ударившись спиной. Теперь он оказался между своей койкой и стеной. С трудом ему удалось сесть, хватаясь за тумбочку. Оперся спиной на кровать, глядя в стену, и слыша свое же оглушающее хриплое дыхание. Сплюнул накопившуюся во рту слюну, вытер частично кровь с лица. Немного придя в чувство, парень ухватился за кровать сзади себя и с огромным усилием встал. Затем навалился плечом на стену и развернулся, оглядывая комнату.       Кап. Кап. Скрип.       На крюк, которого еще вчера не было, была прикреплена веревка. Подвижный узел, возможно смазанный домашним мылом, заключал верёвку в петлю.       Повешенное на петле размеренно покачивалось тело соседа Перси.       Джексон как завороженный следил за покачиванием, хотя его сознание отказывалось воспринимать происходящее как объективную реальность. К горлу подступила рвота от такого зрелища вкупе с неприятным запахом. Перси осторожно пошёл по стене, осматриваясь и царапая штукатурку. Парень внимательно смотрел на пол, проходя мимо Кловиса — наступить на откусанный язык не хотелось совершенно. На кровати Кловиса валялась небольшая пила, и, получив резким порывом ветра в лицо, Перси догадался, зачем она была нужна.       Решетка на окне была спилена, а окно настежь раскрыто, отчего в комнате была чисто февральская погода. Перси потер плечо и подошёл к другому соседу, имени которого он даже не знал. Тыльной стороной ладони он отодвинул подушку с его лица, и спустя несколько секунд осознал, что он тоже был мёртв.       «Задушить себя подушкой невозможно, как и ремнем.»       Перси ошеломленно уставился на мёртвого парня и оглянулся на окно. Внутри поселилось нехорошее чувство, но он все равно, пошатываясь, подошел и присел на подоконник, вывешиваясь слегка в распахнутое окно. На земле в неестественной позе лежал последний сосед по палате, его крашеные красные волосы растрепались от ветра, а цветом походя на лужу крови, в которой находилось тело.       Кто-то должен был принести все это Кловису. Крюк, веревку, пилу. Санитары сказали что все проверили. Тщательно.       Он спрятал их под матрас?       — Что за... — Перси почувствовал, как ему резко стало плохо, и он бы потерял сознание прямо на подоконнике, и наверняка вывалился бы из окна, если бы позади не послышался крик заведующей отделения.       — Это ты?! — женщина, очевидно, какое-то время тихо стояла и осматривалась, пребывая в первичном шоке, но сейчас в ней поднялась волна ярости. Перси оттолкнулся от подоконника и слез обратно на пол, обернулся, чтобы смотреть на женщину.       — Я не...       — Я, кажется, предупреждала тебя, что если хоть что-то случится с моими пациентами из-за тебя... — её голос дрожал от гнева, но подходить она не решалась. Она позвала санитаров из соседнего кабинета. — Быстро в его изолятор, вызывайте полицию! Снимем записи с камер и узнаем, зачем этому человеку понадобилось убивать невинных.       — Это не я... — пробормотал Перси, сползая по стене. Несмотря на поднявшуюся в груди панику, силы держать себя в сознании кончились, и Джексон провалился в сон, уже не чувствуя, как его подхватывают две пары рук и куда-то тащат.