Как быть отцом?

      Он сражался со своим первым отчимом, хоть никогда и не побеждал. Он бился до последнего с хулиганами в подворотнях, даже если был мельче их и младше. Он бодался с литературой и историей, в которых был полным профаном, но все равно пытался подтянуть свои знания, хотя бы с помощью Аннабет. Он боролся с неуверенностью в себе и в завтрашнем дне, с разочарованием в собственных способностях. Он испытывал судьбу и морально готовился к встрече с биологическим отцом Элли.       Но он не был готов сражаться с жвачкой, застрявшей в кудрявых волосах зареванной девочки.       Это был обычный, самый нормальный школьный день. Шайка Родригеса не подавала виду уже больше месяца, что заставляло Перси напрягаться только больше. Возможно, следить за ними на постоянной основе было уже попросту холодно — все-таки на дворе был глубокий декабрь. Дети скоро уходили на рождественские каникулы, а у Перси намечались наоборот ударные смены, так что почувствовав некоторый запас безопасного времени, он договорился с Пайпер, что на время приедет с Элли пожить у них с Джейсоном. Конечно, это означало «никакой предпраздничной личной жизни», но её и так не было бы — Перси и Джейсона, как самых колоритных представителей бара «Колизей» поставили несколько смен подряд сверхурочно, взамен на отдых во второй половине месяца. Поразмыслив, что у Элли все равно все ещё будут каникулы, Перси согласился, а за ним согласился и Грейс. Так что парень старался побольше отсыпаться и готовился к этому рабочему марафону, да и вообще хотел купить Элли хороший подарок. И вдруг получил звонок от миссис Левеск, дрожащим голосом сообщавшей, что случилось «непоправимое». Сначала Джексона чуть не хватил удар — неужели головорезы Родригеса все подстроили так, чтобы украсть Элли прямо из школы? Но примчавшись на место событий он увидел не менее удручающую картину: Элли тихо шмыгала, стоя около учительницы, а левая часть волос девочки была больше похожа на гнездо очень экспрессивных ворон.       — О боги, — пробормотал Перси, ускорив шаг и дойдя до воспитательницы и своей дочери. Элли, увидев папу, разревелась снова, подбежала к нему и обняла за ноги.       — Хэй, детка… Ну чего ты так убиваешься, — он опустился перед ней на корточки, чтобы посмотреть, в чем проблема. И тут до него дошло, что по волосам была будто бы размазана жвачка, и кажется её честно пытались выпутать, но вышло из рук вон плохо. Волосы были буквально впутаны в неё, и будто бы завязаны узелками.       — У меня один вопрос… Как? — он рассеянно глянул на распереживавшуюся Левеск.       — Я… Я не знаю, — честно призналась девушка, и у неё стояли в глазах слезы. — Она подбежала ко мне уже такая почти, и сказала что это Грегори сделал, и я попыталась выпутать как знаю, но… Оно слишком встряло и все запутало между собой.       — То есть только срезать?       — Нет! — вскрикнула Элли, в расстройстве стукнув папу в грудь кулачками. — Я не буду стричься! Я не хочу!!!       — Детка, — с сожалением произнёс он, погладив девочку по щеке, но она и не собиралась успокаиваться. Перси удрученно вздохнул и выпрямился.       — У этого Грегори есть… Родитель? — Джексон нахмурился, скрестив руки на груди. — Я бы хотел побеседовать с ним… Или с ней.       — Сейчас придёт… А, вон она, — немного тише ответила миссис Левеск и потупила взгляд. Перси обернулся, чтобы посмотреть, кто же мама этого разочарования года.       Девушка была довольно высокой, но ниже Перси, с чёрными колючими волосами, выбивающимися из-под шапки. Она была одета в серебряную куртку и рваные чёрные джинсы, что было слегка легкомысленно при такой погодке, и в чёрные ботинки. Своими холодными голубыми глазами она кого-то смутно напоминала, но Перси был так зол, что ему было не до совпадений.       — Ваш сын обидел мою дочь. Как мужчина, он должен принести свои извинения, — с ходу сказал Джексон, скрестив руки на груди.       — Здрасте, во-первых, — легко ответила девушка, встав в ту же позу. — Во-вторых, что он уже натворил?       Перси кивнул на Элли, вытирающую слезы рукавом пальто. Брови мамы Грегори поднялись в удивлении, а потом она резко нахмурилась.       — Грегориан! — строго позвала она, глянув на сына. Тот в развалочку подошёл к ней, не привыкший, что кто-то из родителей ребят, которых он «слегка задел» пойдут разбираться дальше, даже глянув в угрожающие глаза его мамы. Однако этот большой и страшный дядя тоже был обладателем страшных глаз.       Родители изучали друг друга, выбирая за что бы зацепиться языком, но пока в нерешительности молчали, хотя между ними будто бы молнии трещали, такое висело напряжение.       — Я Талия, — неожиданно представилась девушка и протянула родителю руку.       — Я Персей, — вдруг назвал полное имя Перси и даже не покраснел. Сейчас оно звучало даже как-то по-особенному серьёзно.       — Мой сын… На самом деле неплохой парень. Грег, извинись перед юной леди, которую ты обидел.       Грег попытался извиниться, но Элли только шмыгнула и отвернулась, отойдя подальше и встала с другой стороны от отца, а мальчик растерянно посмотрел на неё.       — Прям как её мама, — он чуть ухмыльнулся. — Такая же гордая. Поэтому мы и расстались.       Талия непонимающе приподняла бровь и Перси пожал плечами.       — Долгая история… Как-нибудь расскажу, — он засунул руки в карманы и чуть улыбнулся. Напряжение между родителями стало помаленьку спадать, а Элли подняла взгляд на Талию, чем привлекла её внимание.       — Папа когда-то встречался с моей мамой, но они расстались, и мой биологический папа вышел из тюрьмы и теперь охотится за папой и хочет вернуть меня и маму.       Талия шокировано уставилась на Перси и тот вздохнул.       — Да, детка… Давай только мы не будем всем вокруг рассказывать нашу историю?       — А… Что с мамой?       — Она в коме, — ответил Джексон, глянув на дочь. Ну, хотя бы не ревёт больше. — Так что… Я взял опекунство над Элли. Там такая кутерьма была…       — Что же… Я понимаю, — Талия даже слегка улыбнулась и пошарила по карманам. — Я тоже опекун Грегориана… Расскажу однажды, — она вытащила визитку и протянула её Перси. Тот взял её в руки и удивлённо пробежался по ней глазами.       — Служба помощи женщинам, попавшим в трудные жизненные ситуации? — он глянул на Талию и ухмыльнулся. — Позвучнее ничего не придумали?       — Вам мужчинам только и подавай что позвучнее да покрасивее. Может тебе это и не надо, но Элли и её мать — точно женщины в трудной ситуации. Мы стараемся помочь, чем можем — находим адвокатов, временное жилье, организовываем охрану. Так что… Если вдруг вам нужна будет помощь, — она выразительно глянула на Элли. — Или юной леди нужна будет дополнительная охрана — я готова лично её предоставить. В качестве извинений за… Волосы. Прости детка, мне правда жаль, что Грегори так сделал.       Элли грустно покивала, сжав свободную руку опекуна. Тот перевернул визитку и потрясенно глянул на Талию.       — Грейс?       — А что, проблемы?       — Мой друг тоже Грейс. Джейсон Грейс.       Талия вдруг нахмурилась, присматриваясь к Перси, а потом широко открыла глаза.       — Аааа, так ты тот самый Джексон?       — Дожили, собственный кореш называет меня в разговорах Джексоном. Ну ничего, я с ним поговорю.       — Технически он называет тебя Акваменом.       — Всё равно поговорю. А… Откуда…       — Я его сестра, — кивнула Талия и чуть ухмыльнулась. — Приятно познакомиться лично, Персей. Ты… Немного приятнее, чем я себе представляла. Но не зазнавайся.       — С каких пор мы на ты?       — С недавних.       — Железобетонный аргумент.       Талия лишь махнула ладонью, задорно улыбаясь.       — Ладно… Ещё раз простите. Я ещё поговорю с Грегом, — она опустилась на корточки и глянула на Элли. — Но ты в любом случае помни — твоя личность делает тебя прекрасной, а не прическа или одежда. Ты восхитительно сильная маленькая леди. Горжусь тобой, мисс Чейз, — она пожала девочке руку, ласково улыбаясь. Та вроде более-менее успокоилась, но состояние её волос все ещё сильно волновало Элли. Перси попрощался с Грейс и Левеск и поднял девочку на руки.       — Пойдём… Есть у меня местечко на примете, — пробормотал парень, покрепче прижимая дочь к себе.       Пока они ехали в автобусе в парикмахерскую, Перси листал при Элли картинки, пытаясь найти что-нибудь что подойдёт девочке, но и не будет сильно влиять на её волосы. Джексон и так уже представлял, как ему отвесят таких люлей, если Аннабет скоро проснётся…       — Смотри, — вдруг охнул Перси и показал фотографию Элли. Там была изображена девушка с выбритым виском и довольно длинными волнистыми волосами на остальной части головы. — - Сбритый висок и все остальное не тронутое.       — А так можно? — воскликнула Элли. Она сейчас была в шапке, чтобы не чувствовать себя дискомфортно.       — Ну у нас такая ситуация, что можно, — Перси снова посмотрел на фото. — И думаю, это наш единственный адекватный вариант.       — Мама нас убьёт, — хихикнула Элли, глядя на фотографию.       — Это точно.       — Но у нас ведь нет выбора, да?       — Типа того… — Перси продолжил листать фото и вдруг заулыбался. — Я что-то оброс совсем со всей нашей беготней. Подстригусь вместе с тобой.       — Вот так же, с виском? — девочка тут же заулыбалась во весь рот, разглядывая опекуна и, видимо, уже примеряя ему образ.       — Ну, думаю, мне надо будет оба коротко рубануть… И оставить чёт сверху, — чуть покивал Перси.       — Здорово, — охнула Элли и заулыбалась, крепко обняла Перси, и тот выдохнул. Кажется, так девочка больше согласна на стрижку.       — Нам надо бы затемнить корни капельку, — сказала мастер-стилист, выслушав Перси и Элли, и осмотрев волосы девочки.       — Это прям обязательно?       — Я подстригу, и вы сами это поймёте… И жвачка совсем не сходит? Хотя да… Она тут кусками и тут… Ничего себе, — девушка присвистнула, но тут же улыбнулась. — Ну это же повод сменить имидж, а значит все здорово?       Элли неуверенно кивнула, глядя на девушку и постепенно проникаясь доверием.       — И мне тоже надо подстричься… Примерно так же, — добавил Перси, указав на Элли. — чтобы виски были коротко, и там осталось…       — Ооо, у вас будут парные причёски, папа-дочка, как мило! — воскликнула стилист и ахнула. — Девочка моя, знаешь что? Мы твоему папе покрасим концы в блонд. Будет омбре у нас.       — Пардон? Не понял, — растерянно спросил Перси, даже чуть отшатнувшись.       — Да! — поддержала Элли, глядя на Перси. — Даёшь омбре!       — Не не не, я на это не подписываюсь, леди, ни за что на свете!       — Вот такое легкое и ненавязчивое омбре, многие молодые люди себе такое сейчас делают, мистер Джексон, и выглядите вы на все двадцать пять! — сказала стилист и развернула Перси к зеркалу.       — Я понял, омбре как и наркотики лёгким не бывает, — пробубнил тот, опустив уточнение, что ему и без этого было двадцать пять и осмотрел себя. — Наши мамы нас убьют, Элли, — пробормотал Перси, глядя на себя в зеркало. Сказать, что он был в крайней степени шока — ничего не сказать. Светлые концы, переходящие в его собственный цвет волос, бросались в глаза как бешеные. Джексон никогда в жизни даже не думал красить волосы, и уж тем более так. Парень не подозревал, как лёгкая смена имиджа может изменить абсолютно все. Конечно, он больше парился насчёт своего внешнего вида будучи подростком, но сейчас он чувствовал себя практически другим человеком. Ему казалось, что даже взгляд изменился — был каким-то вызывающим и даже слегка резким. А может небольшая смена имиджа просто заставила Перси хотя бы посмотреть на себя в зеркало. Со всей этой кутерьмой с Элли и Родригесом он вообще забыл о существовании отражающих поверхностей. И видимо груз проблем выработал в нем этот взгляд, которым он одаривал прохожих. И как от него люди не шарахаются? Впрочем, оставалось надеяться, что это все просто волосы и его реакция на непривычный образ, да и волосы же все-таки короткие, скоро снова стричься, и ничего этого не будет… Да, Джексон, ты умеешь себя утешить.       Из раздумий его вывела Элли, весело подбежавшая к папе и вставшая рядом с его креслом на цыпочки.       — Смотри, как здорово, а у меня теперь они сначала чуть темнее!       Увидев их вдвоём в отражении, Перси невольно улыбнулся. Вот теперь эти изменения и для него обрели смысл. Они и правда стали отдалённо похожи с Элли. Конечно, это была заслуга не только внешнего вида — они провели вместе уже несколько месяцев, и конечно притерлись друг к другу, позаимствовали какие-то привычки и повадки. Перси полностью привык к тому, что Элли зовёт его папой, а Элли стала обживать их общую комнату и рисовала для украшения картинки. Самый любимый рисунок Элли назывался «Семья» — там были изображены тётя Пайпер, дядя Джейсон, она сама, Аннабет и Перси. Сначала Джексон не очень понимал, насколько близко Чейзы общались с Маклин, а заодно и с Грейсом, но впервые навестив их, понял, что они тогда были практически неразлучны. И что Пайпер буквально чуть-чуть не успела заявить о своем желании взять девочку под опеку — просто узнала о случившемся поздно. Однако сейчас парень мог и внешне определить — да, они определённо семья. Чокнутая маленькая семейка неформалов.       Перси задумчиво рассматривал новую причёску Элли и с удовольствием представлял, как долго бы ругалась Аннабет, сколько бы дала подзатыльников непутевому папаше, но в конце концов успокоилась бы и даже признала, что выглядят они круто. Перси вздрогнул, мысленно дав себе пощёчину. В последнее время он стал снова чаще погружаться в мысли и отключаться от внешнего мира. Вот и сейчас Элли с интересом рассматривала зависшего папу и ждала, когда он сообразит, что может разговаривать.       — Да… Слушай, здорово, когда вдвоём… Но непривычно мне конечно, — он провел ладонью по волосам. Элли улыбнулась и встала рядом с креслом Перси.       — Ты больше не расстраиваешься? — спросил Джексон, осматривая девочку. Та помотала головой, довольно разглядывая себя в зеркало.       — Мне так очень идёт. Правда?       — Да, моя маленькая неформалка. Пошли, купим тебе толстовку с джинсами, а то мама тебя одевает как хорошую девочку, — Перси усмехнулся. Почему-то теперь ему хотелось приодеть Элли как… Девочку скейтера? Купить ей скейт? Он улыбнулся своим мыслям и встал с кресла, расплатился за их стрижку и повел Элли в магазин.       Вечером Перси готовил печенье по маминому рецепту, воспользовавшись помощью парочки видео уроков в придачу. Он закатал рукава домашней рубашки и стал вымешивать тесто, размышляя о событиях сегодняшнего дня. Жвачка в волосах, к сожалению, оказалась не последней из них.       Перси вспомнил, как Чжан позвонил ему и спросил, есть ли у парня время. Джексон уже пристрастился к спокойным будням, и даже не загонял себя больше так сильно обязанностями отца, а действительно вошёл в роль и давал себе вовремя отдохнуть. В общем, все наладилось, и именно в этот момент решился суд над тем парнем, что выламывал дверь — того что стрелял так и не нашли, — и Чжан договорился о повторном допросе. Мол, если ему бежать уже некуда, то может расскажет что-то. И он рассказал. Хладнокровно описал, как они составляли образ «опрометчивая атака», чтобы проверить Джексона на покорность и стрессоустойчивость. Выяснить скорость реагирования сержанта Чжана — как быстро он сможет добраться до цели, будучи не в полицейском участке. И, наконец, заслать своего человека в отделение полиции самым быстрым и проверенным методом — дать его поймать. Он так и не признался, что именно он сделал в полиции, но Фрэнк высказал подозрение, что скорее всего тот играл роль разведчика — подкупал полицейских низшего звания и просил их поднимать досье и личные дела, поскольку факт этих деяний был вскрыт неделей ранее, а когда именно это произошло и кто это сделал пока никто не знает.       — Но зачем твоим парням делать такое? — спросил тогда Перси, стоя у стиральной машины и выбирая нужную программу.       — Многие недовольны скоростью… Карьерного роста. Но у нас укомплектованный участок. И самое мирное продвижение в карьере — это если кто-то ушёл в отставку и люди подвинулись. Но… Чаще всего любая открытая вакансия замарана кровью. Но молодёжь не всегда понимает такое, — сказал грустно Чжан, видимо имея ввиду себя в более юном возрасте. — И им хочется больше влияния, денег. Связи? Возможно.       — И в полиции такое?       — Полиция — не богадельня, Джексон. И на кое-что приходится до поры до времени закрывать глаза, даже если это в корне неверно.       — Чувствую себя в безопасности, — Перси прокрутил таймер на стиральной машине и ободряюще похлопал её по корпусу, выходя из кладовки. — То есть, ты хочешь сказать…       — Им нужна не только девочка, Перси. Я думаю… Им нужна гласность. Чтобы везде про них трубили. Знаменитость. Но мы им не дадим такую возможность, по крайней мере пока можем, но вообще держи ухо востро.       — Принято, сержант Чжан… А хорошие новости есть?       — Хейзел приготовила шарлотку, завтра передаст вам со свежими файлами.       Перси посмеялся, невольно осматривая интерьер вокруг себя. Он все ещё не привык к новой квартире — в качестве предосторожности они меняли место жительства каждый месяц. Джексон не считал, что от этого много толку — все-таки их при желании можно найти по первому щелчку. Но от ощущения постоянного движения было немного легче ему самому. Возможно, аргумент с безопасностью и вовсе был липовым, чтобы просто убедить Перси менять часто квартиры. Они ещё ни разу не забыли никакие вещи, — по большей части потому что Перси было лень разбирать чемоданы, — и иногда они возвращались в квартиру Аннабет Чейз, на одну-две ночи, либо чтобы взять вещей посвежее — туда они свезли все, что было дома у Джексона. Элли взахлёб рассказывала подружкам в школе, как они меняют квартиры, и как это каждый раз волнительно и здорово, но Перси знал, что насчёт последнего она привирает. Дочери совершенно не нравилось менять квартиры, привыкать к новым комнатам и пытаться их обжить, обреченно понимая, что через месяц это будет снова новая комната и нужно будет делать все по новой. Наверное, она как и мама в свое время, хотела оставить за собой что-то фундаментальное и непоколебимое. К сожалению в их нынешней ситуации было невозможно осесть хоть где-нибудь и чувствовать себя в безопасности. И Элли понимала это, и выдумывала плюсы сложившемуся положению, и пересказывая их подружкам, честно пыталась поверить в это сама.       Разговор с Чжаном утек в какое-то спокойное и приятное русло, так что парень вскоре отвлёкся от своих мыслей и полностью вернулся в реальность.       — Итак… Как думаешь, сколько ещё продлятся спокойные будни? — Перси спросил это, даже не задумываясь. Все-таки этот вопрос болтался в воздухе невидимым грузом и не позволял дышать полной грудью.       — Я не знаю, Перси. Может один день, или месяц. Просто будем готовы, — на заднем плане послышались радостные детские крики и Чжан мягко вздохнул. — Это мой. До связи, Перси, берегите себя.       Джексон ударил кулаком тесто и вкрутил его в тягучую субстанцию, и потом вытянул руку обратно. Он тщательно вымешивал его, стараясь делать это хоть и любя, но все-таки вылить всю накопившуюся энергию не в агрессию, а в безобидную готовку. Элли прибежала на кухню, видимо, доделав уроки и уселась на диван, наблюдая за процессом, пожалуй, немного чересчур экспрессивной готовки.       — А в чем печенье провинилось? — как бы невзначай спросила Элли и Перси вздохнул. Понятно, допрос начинается. Он собрался с силами и устало улыбнулся.       — Возможно, нам скоро придётся съехать… И не знаю как у нас сложится с выходными у тёти Пайпер… — он вздохнул и ухватился за часть теста, потянул её с чувством на себя и снова вдавил в общую массу. — Никаких новостей о твоей маме, непонятно насчёт Родригеса, и… Ну ты поняла, — он взял тесто в руки и растянул за концы в разные стороны, а потом смял все обратно. Плечи парня устало опустились и он глянул на Элли, чуть улыбаясь.       — Что-то ещё тебя беспокоит? — заинтересованно спросила девочка, усевшись на диванчике с ногами. Перси глубоко вдохнул и прикрыл глаза.       — Твоя мама так… Долго спит. И с каждой неделей…       — Ты… Испуган? Боишься того что будет… Когда она встанет?       Перси внимательно и долго смотрел на Элли, с задумчиво спокойным выражением лица, не глядя оттягивая ещё один кусок теста и со шлепком вминая обратно, поведя плечом.       — Нет, — сказал наконец парень, впиваясь пальцами в массу. — Я в благоговейном ужасе, Элли. В панике. Но точно не «напуган».       — Ох, папа, — Элли явно была в этом смысле куда проще. — Ей тоже наверное страшно было бы…       — Впаду в кому — спросишь.       — Ты что, собираешься? — очень строго спросила Элли и Перси сглотнул.       — Прости… Нет. Не собираюсь, это неудачная шутка, — Джексон мягко улыбнулся. — Просто… Это же твоя мама. Она бы точно сообразила, что сказать, или как правильно поступить. Она всегда знала, как надо, — «Кроме полезности контрацепции в семнадцать», — пронеслось в голове Перси, но он сразу отмахнулся от этих мыслей. — В любом случае… — он взял баночку и вылил немного красителя в углубление в тесте, а сам вытащил из него руки, сполоснул и надел перчатки. — Она меня терпеть не может… И я боюсь, что она прогонит меня. И мы с тобой больше не увидимся.       — А ты дашь этому случиться? — уже более обеспокоенно спросила Элли.       — Она твоя мать в действующих родительских правах, и она может сделать все, что посчитает нужным, а я не смогу сказать и слова против, — с тяжёлым сердцем пояснил парень, снова вернувшись к тесту и вмешивая синий в массу.       — Я попрошу маму, чтобы она так не делала, иначе я больше никогда не буду есть кашу и не пойду в школу, — заявила девочка и стала тягать шоколадные капли из пакета.       — Ох, Элли… Так, шоколад в покое оставили, он для печенья, — ухмыльнулся Перси, глядя на дочь, а потом вздохнул. — Может к твоим желаниям она прислушается. Но мои извинения она воспринимала больше как оскорбление собственного достоинства и только отдалялась…       — А это… — осторожно начала Элли, глянув быстро на папу и стащила ещё кусочек шоколада. — Тебе было… Больно, когда вы расстались?       — Я думал, что повешусь, — грустно посмеялся Джексон, растягивая тесто в руках. — В школе у меня не было особо друзей, так что… Мне некому было рассказать и попросить помощи, хотя бы моральной. Гроувер перевелся в другую школу и был уже председателем какой-то… Экологической организации, в общем, и хотя мы все ещё были друзьями, он был очень занят. Я думал, что моя жизнь кончена. Но приехал мой двоюродный брат Тайсон, у него немного раньше кончилась стажировка, и он решил нас навестить, который буквально вытащил меня из петли, — он не был уверен, что ребёнку стоит знать такие подробности, но с другой стороны они договаривались быть честными. — С его помощью я смог все-таки сдать оставшиеся экзамены и постепенно все плюс-минус наладилось.       — Я не думала что все было так серьёзно…       — Да… Я не очень много помню из того периода. Я помню что был не в себе, и никогда не хотел вставать с кровати. Почти не спал, но и не мог ничем заниматься… Короче, твоя мама нехило меня потрепала. В любом случае, — он вытащил руки из теста, сделав в нем снова углубление, и стал засыпать мелкие кусочки шоколада. — В этом всем я был сильно виноват, конечно, и я не оправдываюсь… Но я просто не уверен, что потяну такое ещё раз. Стар я уже для таких потрясений, да и нам и так хватает, — Перси невольно осмотрелся по сторонам, но только вздохнул, вернувшись к перемешиванию.       Элли задумчиво сидела за столом, разглядывая Перси.       — Вы очень глупенькие с мамой.       — Не сомневаюсь, — он чуть посмеялся, глянув на Элли.       — Она говорила… Что вы поссорились, а потом она сделала что-то плохое, и когда ты извинялся, она чувствовала себя очень виноватой и не знала, как будет просить прощения… — Перси догадывался, чего такого Аннабет могла вытворить, что ей стало стыдно принимать извинения, и скорее всего результат этой выходки сидел прямо перед ним. — И она подумала, что так будет лучше.       — Значит я все-таки ошибался, — сказал Перси, посыпав тесто ещё шоколадом и теперь очень поверхностно промешав. — Твоя мама ни черта не знает, как будет лучше.       — А если бы у тебя… Тогда вышло, — осторожно продолжила Элли, не желая произносить такие вещи вслух. — Как думаешь… Что сейчас было бы?       Перси немного помолчал, глядя на тесто. Потом завернул его в пакет, скатал из него толстую колбаску и убрал в холодильник.       — Смотря в какой момент, — наконец задумчиво сказал парень. — Если бы я покончил с собой до окончания школы — не знаю, что с Аннабет случилось бы. Я думал, что она только лишний раз порадуется, что меня не стало. Мол, раз я такой плохой. Но это было на эмоциях — конечно внутри я понимал, что только разобью ей сердце во второй раз. Если после — то попросил бы не говорить ей никогда о том, что я сделал. Потому что к тому времени я был уже на стадии бессилия, и обиды уже особой не было.       — А что тебя все-таки остановило? Брат?       — Мама была беременна. В острый период я скрывал от неё свое состояние, считая, что ей не до меня, да и скоро у неё будет ребёнок, который станет мне достойной заменой. Иногда мы… Думаем всякие глупости, когда накрывает эмоциями, с которыми ты не можешь справиться. Но мама всегда любила меня. Конечно, я забыл об этом, когда мне было очень плохо, но когда стало отпускать, то… Было страшно подумать, что бы стало с ней. Было бы эгоистично с моей стороны поступить так с ней, накануне родов и все такое… — он тяжело вздохнул, поставив духовку разогреваться. — Меня это немного отрезвило. Когда Тайсону пришлось уехать к отцу, мне снова стало плохо. Но в этот раз я пошёл к маме и сам ей все рассказал.       — А она? — Элли, судя по всему, чувствовала, что идет по очень тонкому льду, но ей уж очень хотелось знать всё.       — Перепугалась до смерти, конечно, но лучше так, чем если бы она думала что все хорошо, а потом увидела мёртвого сына, — он чуть ухмыльнулся. Да уж, это все очень напоминало ему теперь их первый визит к маме Перси в октябре. Элли чуть помолчала, поглаживая себя по руке и неуверенно подняла глаза на парня. Потом чуть улыбнулась.       — Мама бы тебя урыла, если бы узнала, о чем мы сейчас говорим.       Перси отпил немного воды и ухмыльнулся.       — Это точно.       — Суицид не обсуждают с детьми.       — Ну, у нас же честность, помнишь? — он чуть посмеялся, и правда чувствуя неловкость. — И мы с тобой бегаем от довольно опасных людей, которые могут пристрелить твоего папу на месте. Так что думаю, это не самое страшное, что ты знаешь.       — Мне все равно не по себе…       Перси мягко улыбнулся и сел к Элли, усадил её к себе на колени и обнял.       — Но я в порядке. Пережил это. Через десять лет, когда тебе тоже будет семнадцать, если тебе будет плохо, то, надеюсь, ты вспомнишь, что мне было также, и сможешь найти в себе силы подойти и поговорить. Особенно зная, что я пойму твои чувства. Поняла?       Элли глянула на Перси и покивала, улыбнувшись.       — Ты больше не думаешь об… Этом, как тогда?       — Больше не думаю.       — И не начнёшь?       — Нет, детка… Надеюсь, что нет, — он провел по волосам девочки, откинувшись на спинку дивана. Та улеглась на него, перебирая в ручках пакетики ванилина.       — Что такое ванилин?       — Эм… — Перси отвлёкся от размышлений и опустил взгляд на девочку. Элли уже вовсю улыбалась и ждала ответ на свой вопрос. — Ну… Я вообще не в курсе, но вроде перетертая ваниль…       — А почему он белый? На картинке эти палочки ванили чёрные.       — Действительно, — Перси растерянно пожал плечами. — Может там у неё семена, или это сироп, доведенный до состояния порошка…       — Это странно. Почему они такое не пишут? Интересно же, что я кладу в свою еду.       — Точно вся в маму, — пробормотал Джексон, погладив девочку по спине. — Ты все уроки сделала?       — Угу, — она надула губы. — Кроме внеклассного чтения. Не хочу сидеть и читать сейчас.       Перси провел по плечу девочки и улыбнулся.       — Принеси, что надо прочитать, папа почитает вслух. Тесту все равно надо отдохнуть, а убираться мне честно говоря, лень. Перси пролистал небольшой рассказ о дружбе, понимая, отчего Элли не хотела его читать, но все равно стал зачитывать произведение вслух. Спустя несколько страниц он, параллельно продолжая читать, пошёл проверять тесто, иногда теперь путая текст и свои мысли, так что стала выходить полная ерунда.       — И тогда Джонни сказал, — говорил Перси, прощупывая тесто. — Ну, можно ещё подержать… В смысле, — он опустил глаза на текст. — Ты должен извиниться перед Синди, вы же друзья… — он пошёл сполоснуть миску, в которой все размешивал. — Льюи был согласен с другом. Ему не стоило дёргать Синди за косички, особенно если она ему сильно нравилась… Господи, автору этого текста шестьдесят? — миска выскользнула из рук парня и шлепнулась в раковину, подняв тучу брызг и залив Перси всю рубашку водой. — Да твою ж… Кхм, — парень выдохнул и выключил воду. Элли все это время еле сдерживала смех, но когда увидела разъяренного мокрого опекуна, наконец громко рассмеялась. Перси не оставалось ничего другого, кроме как посмеяться вместе с ней. Джексон пробежался по последним строчкам рассказа глазами и махнул рукой.       — Короче они помирились, она чмокнула его в щеку и они пошли вместе в закат пить молоко и есть печенюшки, — закончил парень и плюхнулся на место рядом с Элли, закинув руку на спинку дивана, и девочка подсела ближе. — Просто Льюи ничего не понимает в женщинах. Это все глупости, все эти косички-бантики.       — Да ты что?       — Точно-точно. Ну жвачка не в счёт, — он провел пальцами по стриженому виску девочки и ухмыльнулся. Эту часть ей тоже затемнили немного краской. Выглядело здорово.       — Да и со мной это «Ну прости» не прокатит, — заявила Элли, тоже имея ввиду утренний инцидент.       — Да, прям как мама твоя.       — Ты так часто говоришь это.       — Да, потому что вы очень похожи.       — Но мы же разные! — сказала девочка и требовательно глянула в глаза Перси. — Назови что-нибудь, в чем мы не похожи!       Перси мягко улыбнулся, разглядывая девочку. Конечно, неправильно рассматривать Элли как полное отражение Аннабет, но так как она была ещё маленькая, и общалась в основном с мамой, то и перенимала в по большей части её черты характера.       — Ну… Твоя мама никогда бы не решилась на такую причёску, в семь лет тем более, — наконец сказал Перси улыбнулся. — Так что ты бесстрашная маленькая бунтарка. Вся в меня, — он улыбнулся шире и Элли улыбнулась вместе с ним. Джексону было приятно раз за разом подчёркивать вслух, что это он её папа, а не какое-то там нарко-недоразумение.       — Пап? — спустя некоторое время спросила Элли, когда Перси встал с дивана и достал тесто с холодильника.       — Да, крошка? — он обернулся и глянул на девочку.       Элли задумчиво смотрела на опекуна, размышляя о том, почему же Аннабет решила порвать с ним все связи. Вроде она почти все знала, но ей было сложно сложить факты в целую картину, как это всегда делала мама, и слишком непонятны некоторые мотивы. Взрослые вечно все усложняют. Встретив Перси, она думала что он единственный простой и понятный взрослый, но и тут она поторопилась с выводами. Он был самым сумбурным и непонятным для неё взрослым, но это было интересно и весело. Элли видела его неуверенность, грусть, неловкость, хотя часто взрослые скрывают эти эмоции от детей, что её слегка оскорбляло. Перси не прятал ничего. Хотя после его рассказа о попытке избавиться от себя ей было все ещё не по себе. Вспомнив тот день, когда она нашла его на диване, обессилено лежащего и впавшего в какой-то странный транс, ей с ужасом подумалось, что наверное тогда он тоже думал о расправе над собой.       И она хотела бы сейчас очень беспокоиться за папу, который выглядел очень усталым, испугаться, что он снова впадет в то состояние, но что-то подсказывало, что сейчас Перси просто физически устал. И если он просто поспит, то все пройдёт. Она смотрела, как папа отрезал ровные кругляшки теста и складывал их на противень, а пока они пеклись, налил Элли тарелку супа. Она с удовольствием ела папин суп, следя за тем как он достаёт себе какую-то коробочку.       — Что это?       — Это так… Лапша, — он чуть посмеялся. — Супа осталась одна порция, а мне на работу сегодня… Лень готовить, тебе оставлю. А сам эту… Дрянь поем, — он ухмыльнулся и кинул коробочку на столешницу. — Вкусно, но с первой же вилки гастрит в подарок. Элли посмеялась, глядя на Перси.       — А что такое гастрит?       — Дырки в желудке, ешь давай свой суп, — Перси тоже посмеялся и стал открывать какие-то пакетики и высыпать их в коробочку, а потом добавил кипятка, закрыл коробочку и поставил на стол, рядом положил пачку сигарет, стакан воды и какой-то соус, закинул ногу на ногу.       — А почему ты куришь? — вдруг спросила Элли и потянулась посмотреть сигареты, но папа шлепнул её по ладошке. Девочка обиженно надула губки, глядя на опекуна.       — Это только мне можно.       — Почему?       — Потому что так вышло.       — Пап!       — Что?       — Почему ты не хочешь рассказать?       — Сигареты детям не игрушки. О таком рассказывать не положено.       — А про суицид положено?       Перси поморщился, словно напоминание об этом доставило ему физическую боль, и Элли даже слегка пристыженно глянула в бок.       — Слушай… Элли. Я знаю. Я был не прав. Сказал не подумав о твоих чувствах. Я должен был соврать что-нибудь из серии что мне просто было грустно и одиноко, — Элли виновато глянула на Перси. Она не хотела вынуждать опекуна прибегать к вранью, да и это вырвалось у неё случайно. — Давай… Мы не будем это обсуждать больше, хорошо? Особенно при посторонних людях. Подумают ещё чего. Это будет наш секрет, ок?       Элли покивала, глядя на папу большими синими глазами. Тот снова стал серьёзным и грустным. Элли не очень любила, когда папа был таким, но она понимала, что иногда люди бывают и такими. Мама тоже такой бывала временами, особенно когда становилось тяжело с деньгами.       — Курение помогает мне отвлечься от плохих мыслей, — неожиданно ответил на вопрос Перси. — Потому что в своё время я неплохо убедил себя в этом. А теперь это привычка. Рефлекс. Который медленно сокращает мне здоровье. Вот кончится кутерьма с Родригесом, буду пытаться бросить. А ты и не начинай, мелочь.       Наконец Перси выдохнул и мягко улыбнулся, открывая свою коробочку с лапшой, из которой мигом повалил пар. Элли даже тихо посмеялась, когда опекун поморщился от горячего воздуха, обдавшего его лицо. От блюда очень сильно пахло специями, и парень, дав лапше немного остыть, стал есть, запивая водой. Видимо она была острой, потому что спустя пару минут у папы сильно покраснели щеки и он чуть покашливал, если выбирал неудачное время для вдоха. Элли еле сдерживала смех, глядя, как папа гримасничает.       Позже, наконец-то, настала очередь опробовать с свежеиспеченные синие печеньки с кусочками шоколада, а потом выпить стакан молока с мёдом и лечь спать. Когда стало холодно, Перси настаивал на том, чтобы Элли его пила, и хоть сначала ей оно совсем не понравилось, со временем это стало каким-то уютным ритуалом перед сном.       Опекун уже рассекал по квартире в форменной одежде, выискивая ключи в каждом ящике, видимо забыв, что специально повесил их на крючок в коридоре, чтобы не забыть, а Элли терпеливо ждала, пока он сам сообразит. Наконец-то он случайно на них наткнулся и вернулся к дочери в комнату с победным выражением лица.       — Спокойной ночи, солнце, к шести буду дома, — сказал он, присев на край кровати и чмокнул её в лоб. — Телефон на тумбочке, если почувствуешь себя плохо, или станет страшно — звони, ладно? — он обеспокоенно осматривал Элли, и та невольно напряглась.       — Что-то не так?       — Да нет… Просто… Предчувствие такое. Нехорошее, — он чмокнул девочку в нос и укрыл поплотнее. — Спи сладко. Всё будет хорошо, ладно?       — Я теперь не хочу, чтобы ты уходил, — заявила девочка, глядя на него. Перси только обессиленно улыбнулся и погладил её по щеке.       — Всё хорошо будет. Приду утром, прилягу к тебе рядышком, — он поправил её подушку и улыбнулся.       — Обещаешь?       — Обещаю.       Элли кивнула, глядя на парня и повернулась на бок, прикрыв глаза. Тёплое молочко и одеяло сделали свое дело и спустя минут пять девочка уже крепко спала.       Утром Перси не было рядом. Элли нахмурилась, поняв это, сонно пощупав слева от кровати. Сейчас они жили в квартире, в которой было две взрослые спальни, и она спала в той, где была двуспальная кровать, так что Перси приходил к ней подремать, когда возвращался с работы. Она подумала, может, он ещё не вернулся, или наоборот, уже проснулся и готовит завтрак, однако в квартире было тихо, а на часах восемь утра. Он уже точно должен был вернуться и спать рядом. Элли осторожно поднялась с кровати и тихонько пошла по квартире. Во второй спальне его не было, и даже была не тронута кровать. В гостиной его тоже не наблюдалось.       — Нашла, — тихо сказала Элли, заглянув на кухню.       Перси сидел на диване, развалившись на столе и спал, сложив голову на руки. Девочка хотела начать сразу отчитывать его, но увидела, что он морщится во сне, а на скуле наливался неплохой синяк. Теперь Элли обеспокоенно залезла на диван рядом с ним и хотела тронуть за плечо, но увидела на столе газету. Это был один из ярких представителей жёлтой прессы — завлекающие заголовки, чаще всего оказывающиеся уж чересчур громкими, много фотографий и глупых подписей. Она с интересом потянула её на себя и перевернула её, чтобы посмотреть на открытый разворот. Глаза девочки сразу опустились на «краткое содержание» статьи, выделенное красной рамочкой, и та ахнула, прочитав его.       «Скандал, о котором МОЛЧИТ полиция Нью-Йорка: его жизнь смахивает на начало биографии МАНЬЯКА-ПСИХОПАТА, так почему же ПЕРСЕЙ ДЖЕКСОН смог стать опекуном маленькой девочки, и КАК он связан с её жизнью?»