26
Цепь неприятно звякнула, волочась по полу, подобно какому-то чудовищному хвосту. Смех звенел в ушах, а холодный пол подвала обжигал босые ступни. Она кашлянула, и кто-то тут же ударил её по щеке. Стражники снова засмеялись, на глаза навернулись слёзы. Дверь в маленькую комнату открылась, и на секунду луч света упал на находящиеся там машины. Она судорожно вздохнула, по-настоящему содрогаясь перед этими безжалостными устройствами и демонами. Её оставили в темноте, один на один с болью, но через некоторое время дверь снова открылась. В проходе показался изломанный силуэт, въевшийся в мозг навсегда. — Поиграем? Чарли вздрогнула и проснулась, резко сев и задев головой брезент палатки. Она сперва не поняла, почему она тут и испугалась ещё сильнее: они, надо думать, накачали её чем-то и собираются убить… Магне всхлипнула. Умирать не хотелось. Рядом кто-то заворочался, и она сдавленно вскрикнула. Но тут же вспомнила, где находится, и кто спит рядом с ней. От осознания, что это Аластор, стало спокойней. Это всё ещё был самый опасный из демонов после её отца, но Чарли казалось, что он её не обидит. Кажется, Аластор и не думал просыпаться. Чарли испуганно потрясла его за плечо, желая, чтобы хоть кто-то обсудил с ней этот жуткий кошмар, чтобы она могла почувствовать твёрдую землю под ногами. Страх возвращался, подступая всё ближе. Радио-демон, растрёпанный и в чём-то милый из-за отсутствия улыбки на расслабленном лице, даже глаз не открыл. Принцесса легла рядом, расстёгивая спальный мешок и накрываясь им, как одеялом. Ей вовсе не хотелось тревожить Аластора, когда он в каком-то смысле «настоящий», без своей жуткой улыбки. Сон потихоньку приходил, но Чарли отгоняла его, чтобы кошмар не повторился. Глаза слипались, и перед тем, как всё же заснуть, она почувствовала, что «страх и ужас всея Ада» положил руку принцессе на плечо и притянул к себе. Она залилась румянцем. Чарли любила обниматься, но уважала личное пространство Аластора, поэтому такое было в новинку. Но неприятной эту неожиданность было назвать очень сложно.***
Аластор открыл глаза, когда было чуть светлее, чем когда они ложились спать. По ощущениям было понятно, что он замечательно выспался, но при этом определить на глаз, сколько именно они проспали, было решительно невозможно. Небо в этом регионе всегда было похоже на космос, каким его рисуют художники, и цвета в зависимости от времени оно не меняло. То, как он лежал, вызвало у Радио-демона весёлый смешок. Аластор прижимал к себе мирно сопящую Чарли, которая постоянно тыкалась носом ему в грудь. Вот это сюрприз, подумал Аластор, точно зная, что ничего такого он сознательно выкинуть не мог. Нужно лучше следить за своим телом, а то эта предательская сволочь может выкидывать вот такие вот фокусы. Он было подумал, как среагировать на происходящее, а потом внезапно понял, что они в проклятом Раю, что актёрствовать особо не перед кем, да и авторитет его уже основательно подорван. Не дело это, устраивать такие глупые представления. Ситуация была настолько абсурдной, что он махнул рукой со словами: «Любые изменения — хорошие изменения». Всё равно они, возможно, умрут, когда доберутся до столицы, тогда имеет ли хоть какой-то смысл умирать тем же, кем был всегда? С утра на философию особенно не тянуло, поэтому он сел, потянулся за толстовкой, тут же её напялил и собрался вылезти из палатки, как вдруг услышал: — Доброе утро, — между этими словами прозвучал зевок настолько заразительный, что Аластор тоже зевнул. — Доброе, выходи завтракать, — он повернулся к принцессе, такой же растрёпанной, как, надо думать, он сам. Чарли протирала глаза и оглядывалась. — Ага… Она скорчила загадочную мордочку и вдруг поцеловала его в щёку. — Спасибо, — тихо сказала она. Аластор изогнул бровь, понял, что совсем забыл об улыбке, но улыбнулся вполне искренне. — Завтрак, — напомнил он, наконец вылезая из душной палатки на свежий воздух. Аластор потянулся, сделал несколько шагов по мокрой траве и огляделся. Сегодня лес и река были в густом тумане, который выглядел просто невероятно. Он даже пожалел о том, что сегодня они приплывут в совершенно другую среду и, возможно, больше никогда этого не увидят. Тем приятнее было смотреть на это всё. После адских пейзажей, красных, сухих и мрачных, Рай был тем самым глотком воздуха для утопающего. Радио-демон сомневался, но, кажется, что-то всё-таки было в этом воздухе такое, что заставляло его дышать свободнее и позволять себе чуть больше, чем обычно. Он не мог определиться, хорошо это или нет, но он и не хотел знать ответа. В конечном итоге, он плюнул на весь этот метафизический бред и пошёл делать чай. Аластор взял чайник, спустился к реке, чтобы набрать воды, кристально чистой, и поставил чай завариваться на костёр, только что разведённый Чарли. Оказалось, что она много чего умеет за исключением пения и администрирования отелей. — Ал, помоги бутерброды приготовить! — позвала она его. Радио-демону не очень понравилось это обращение, он всегда предпочитал полную форму своего имени, поэтому он поправил её: — Аластор, миледи, я вас умоляю! — А. Ладно, как хочешь. Нарежь колбасу потоньше, пожалуйста. Сама принцесса методично нарезала ароматный белый хлеб и сыр. Радио-демон кивнул, взял нож, который будто был продолжением руки в силу привычек профессии, и стал нарезать копчёную колбасу. Джамбалайи со вчерашнего дня не осталось, так что завтракать пришлось всухомятку. Бутерброды, впрочем, были очень даже хороши. — Принцесса, а не достанешь ли ты заранее какой-нибудь съестной дряни, чтобы не лазить по рюкзакам на катамаране? — Достану, отчего же не достать, ежели достаётся, — улыбнулась Чарли, извлекая из бесконечного рюкзака сухари и что-то напоминающее шоколадку. — Ну, вот и отлично. Как тебе погодка? Мне кажется, это что-то с чем-то. — Туман с запахом лаванды, — вставила Чарли. — А вовсе не какое-то «что-то» да ещё и с «чем-то»! — Твоя взяла. Туман. Но где ты тут лаванду-то учуяла? — Чёрт, Аластор, тут этой лавандой всё провоняло, неужели не чувствуешь? — Не-а, какая лаванда, что ты несёшь? В кустах что-то зашуршало. Они оба одновременно замерли, с ножами в руках, готовые атаковать. Чарли почудилось, что одна из веток — ангельское копьё, а другая — костлявая истребительская рука. Но из кустов выпрыгнул заяц. Аластор нервно выдохнул. Заяц был раскрашен в самые неожиданные цвета. Он был чёрным с пронзительно яркими розовыми пятнами и зелёными полосками на носу. Радио-демон было дёрнулся, чтобы убить злодейское животное и зажарить на завтрак. — Постой! Это же просто заяц, а у нас и так полно еды. — Ну и зачем простому зайцу выпрыгивать из кустов и пугать ни в чём не повинных демонов?! — Ну… Может, он голодный? Чарли протянула испуганному животному бутерброд. Заяц потянулся к еде и вдруг больно укусил принцессу за палец. Она отпрыгнула, инстинктивно пряча палец за спиной. — Не голодный он, горе моё. Просто злой райский заяц. Магне улыбнулась. — Страшный-страшный заяц-истребитель, — поддакнула она. — Идём, перевяжу твой многострадальный палец. Мало ли, какую заразу эта скотина переносит? Вдруг он с утра… Ну, например, воду святую пил! — А в реке вода ведь не святая? Но почему? — Делать им больше нечего, как святую воду переводить! — ухмыльнулся Радио-демон, протирая ранку спиртом и протягивая Чарли пластырь. — Сама наклеишь, не маленькая. — Наклею, куда я денусь, заяц же святую воду с утра пил. — Ну, может, с вечера. Кто их знает, этих райских алкоголиков, какие у них традиции.***
Когда все вещи были собраны и упакованы по рюкзакам, Чарли уселась на нос катамарана так же, как и вчера: сняв кроссовки и опустив ноги в не-святую воду. — Я ни на что не намекаю, но без тебя этот аппарат было бы легче столкнуть в воду. Магне подумала и закатала штаны, спрыгнув в воду на песчаное дно без камней. Она потянула катамаран на себя, Радио-демон толкнул его с берега, и принцесса не удержала равновесия, погрузившись под воду с головой. Она проплыла пару метров под водой, чтобы уйти с курса катамарана и, вынырнув, увидела смеющегося Аластора. Он смеялся не так, как это бывало обычно в Аду, на сей раз казалось, что ему действительно было весело. Чарли надулась и попыталась залезть на катамаран, но потерпела неудачу, не имея возможности встать на дно, она просто цеплялась за скользкий бок гондолы и никак не могла закинуть на неё ногу. Отсмеявшись, Аластор подал ей руку и легко, как котёнка, поднял на борт. — Достать тебе одежду, принцесса? — с лукавой улыбкой спросил он. — Высохнет, тут тепло, — мрачно сказала Чарли, стягивая намокшую толстовку через голову и выкладывая её на фанере, чтобы она высохла. — И это не смешно! — Смешно, ты просто не видела это со стороны. Аластор стоял на краю платформы и отгребал от берега в стремлении выровнять траекторию. Чарли снова опустила ноги в тёплую воду и обняла себя за плечи: даже если в Раю было тепло, в мокрой футболке она зябла. Туман был прямо над водой, и ей почему-то снова захотелось поплавать в этой сказочной реке. Когда ещё такой шанс представится… Постойте-ка! — Аластор! — Чего тебе, дорогая моя? — он напряжённо грёб. — С этими кольцами мы, получается, сможем ездить сюда хоть каждые выходные?! — Как-то не задумывался… А ведь правда, это заклинание накладывается навсегда. Что ж, живём, мне тут тоже нравится. Хоть, в последнюю неделю перед Чисткой и в первую неделю после неё лучше здесь носа не показывать. Истребители же движутся с окраин Ада, сметают всё на своём пути, а на обратной дороге, видимо, устраивают праздничные шашлыки. — Ну, две недели переживём. Но вот бы правда выбираться сюда почаще! — Солидарен. Значит, будем. Нужно только внедорожник купить, но это не проблема. — Ага… — выдохнула Чарли, пытаясь потрогать ногой туман. — Слушай, Аластор, а давай искупаемся? — Чего? — удивился Радио-демон. — Ну смотри, снимаешь кофту и штаны, погружаешь тело в воду и радуешься. Это называется «купаться». Аластор окинул её скептическим взглядом. — Почему-то в моей голове последний пункт не укладывается совершенно. — Ну, так попробуй! — Принцесса, если ты думаешь, что я никогда в жизни не плавал в водоёме, ты очень сильно ошибаешься. Но делать я этого всё равно не буду. Что бы он ни говорил, но тем временем он уже успел снять кофту. Чарли злодейски улыбнулась и, подкравшись к Радио-демону со спины, толкнула его с катамарана. Он плюхнулся очень уж неловко, подняв кучу брызг. Туман в этом месте был таким густым, что за три метра уже не было ничего видно. Чарли прыгнула следом, оставшись в одной футболке. Вода была удивительно тёплой, а туман всё сильнее пах лавандой. Она нырнула, достала руками до чистого песчаного дна, идеального, как и весь Рай и снова показалась на поверхности. Но Аластора нигде не было видно. Чарли даже испугалась, но не сильнее, чем когда её что-то схватило за ногу под водой. Она пронзительно взвизгнула и забарабанила руками по воде. Аластор вынырнул, отфыркиваясь и смеясь. — Это была моя страшная месть. Его волосы были мокрыми, и уши смотрелись довольно забавно. Если бы она не была знакома с ним довольно давно, никогда бы не поверила, что этот демон мог держать весь Ад в страхе. — Ты милый, — честно сказала она. — Принимаю это за оскорбление, — он улыбнулся и вдруг брызнул ей в лицо водой. Чарли нырнула, и появилась под катамараном, затаив дыхание. — Ну и куда ты подевалась, миледи? Она не ответила. — Если ты решила потонуть, то имей в виду, твой отец мне за это голову оторвёт! Тебе же нравится моя голова? Ты находишь её «милой», или что-то вроде этого… Магне не выдержала и засмеялась, тем самым обнаружив себя. Радио-демон тут же оказался рядом, намереваясь продолжить битву, но Чарли просто поцеловала его. — А давай не будем разводить тут обмен слюнями? — он приподнял бровь, но враждебностью от него не пахло. Ещё немного подурачившись, они обнаружили, что течение ускорилось, и поспешили забраться на катамаран. Они были мокрыми и уставшими, поэтому сухари, шоколад и чай из термоса оказались как нельзя кстати. Синий лес понемногу редел, плавно переходя в равнину, покрытую туманом. Они болтали о том, как ужасно в Аду устроено общество и о том, как всё же хорошо, что они не были ангелами и могли оценить всю красоту этих краёв по достоинству. Аластор доказывал, что при таком раскладе немного жестоко отправлять демонов в Рай, чтобы они стали ангелами и всю оставшуюся жизнь дышали этим наркотиком. Архангелов из них не сделаешь, а ведь только они, кажется, невосприимчивы к веществам в атмосфере. Ну и херувимы с серафимами на пару, знать и аристократия, любимчики Бога или кто там сейчас балом заправляет. Чарли сперва расстроилась, а потом предложила совершенно безумную идею: выдавать прилежным грешникам такие вот кольца, которые при этом будут бить их током, если те решатся нарушить правила. Аластор посмеялся, сказав, что эта идея определённо веселее, чем просто исправлять демонов. Тем временем, синяя зона совсем закончилась, а волосы у Аластора почти высохли. Чарли всё ещё сидела мокрая и взъерошенная, но довольная и наевшаяся шоколада. Туман мало-помалу рассеивался. Вскоре задул колючий прохладный ветер и у него, как и у тумана, был запах. На этот раз это, кажется, были горные травы. Они плыли между двумя угрюмыми скалами. Всё изменилось так сильно, что оставалось только поражаться фантазии местных. Даже небо стало просто тёмным, что свидетельствовало о том, что они плыли весь день и не заметили, как прошло очень много времени. Река вновь круто завернула, и пейзаж наконец был завершён. Здесь было много холмов, поросших сухой жёлтой травой. Местами из земли торчали валуны и острые скалы, а ещё постоянно дул ветер. Катамаран даже немного прибило к правому берегу. Они собирались организовать стоянку там, где скалы образовывали что-то вроде укрытия в «три стены». Крошечный песчаный пляжик, закрытый от всего мира. Несколько камней, редкие пучки травы, торчащие из песка и хрупкая молодая берёзка — идеальное место для стоянки. Чарли вдохнула этот ветер, в который раз восхищаясь атмосферой Рая. — Не зевай, леди, успеешь ещё наглядеться! — проворчал Аластор откуда-то сзади. Катамаран мягко пристал к берегу. Магне поёжилась: здесь было куда холоднее, чем в синем лесу, но это не было плохо, нужно было просто поскорее переодеться в сухие вещи и посидеть у костра, чтобы высушить волосы. Она начинала задумываться о том, чтобы уговорить Аластора остаться в Раю навсегда. Прятаться от Истребителей по кустам, жить в палатке и иногда навещать друзей в Пентаграмм-сити. Она понимала, что эта идея глупая и неисполнимая, но ей было приятно думать, что это хоть немножечко, но возможно.***
Этот ветер на него плохо влиял. Как и туман, который якобы пах лавандой. Они вселяли в душу ощущение абсолютной свободы, и этому чувству хотелось верить больше, чем здравым рассуждениям об опасности и иллюзорности этой свободы. Аластор совсем не понимал, почему согласился сегодня плавать в этой грешной реке, но ему, чёрт возьми, понравилось, и он даже не хотел доказывать себе, почему это не должно быть так. В Раю было проще, настолько, что он мог позволить себе не улыбаться. Исчезло какое-то внутренне давление, и он видел, что это творится не с ним одним: Чарли также повеселела, но всё же не стала той приторной принцессой, которая заглядывала ему в рот первые пару месяцев сотрудничества с Отелем. Ему не хотелось как-то объяснять эту перемену. Она просто была и, кажется, это было правильно. Так, будто он всю жизнь должен был быть таким, но почему-то не мог. Он пел под привезённую с собой гитару, заворожённо смотря на звёзды над головой. И вроде изменения казались неуловимыми, но кажется, они были рождены для здесь и сейчас. Для сияющих глаз подпевающей Чарли, для уютного треска костра и для ароматного чая, немного пахнущего дымом. Аластор не знал, почему допускает всё это, но продолжал петь, продолжал игнорировать огромные куски льда, откалывающиеся от его внутреннего айсберга и сыплющиеся на землю, подобно песку во внутренних часах каждого, что отмеряют секунды жизни. Это была маленькая вечность — всё, что им осталось. Тёмный силуэт дерева отпечатывался под веками, а ветер и правда пах травами. Может, это всё из-за того, что кольца неправильно зачарованы? Кто знает. Лучше так, чем тащить на своих плечах огромный айсберг и не иметь возможности его бросить по дороге. Он никуда не делся, но с каждой чёртовой секундой становился легче. Они все устали — Аластор, Чарли и Айсберг. Под слоем льда было нечто горящее, живое, и совершенно не хотелось вдруг узнать, что именно. А пока они жили. Когда руки устали от струн, а чай закончился, Чарли пригласила его прогуляться по берегу. И Аластор согласился — в этом месте всё было легко. Она шла по кромке воды, держа его за руку, а он что-то ей рассказывал, кажется, нечто смешное про старых знакомых с радиостанции. Это было совершенно неважно, но они смеялись, и становилось ещё свободнее. Возможно, они бы шли так до скончания времён вдоль бесконечной реки под бесконечными же скалами, плавно переходящими в холмы с сухой жёсткой травой. Шли, бесконечно обсуждая эту историю о радиостанции. Но прогулка прерывается. Ещё один горький поцелуй, он чем-то похож на местный ветер, запутавшийся среди звёзд. Неясно, кто его инициирует. Аластор чувствует себя безумцем и птицей в его руках, камнем и человеком, бросающим его. Почему он позволяет себе это? Потому что можно. Потому что так исторически сложилось. Потому что таков его замысел. Потому что пути господни неисповедимы. Потому что четыреста человек в год умирают от падения с кровати. Потому что это жизнь и потому, что она конечна.