30
Чарли не могла заснуть. Уже после того, как свет погашен, а все ушли спать, приходят самые тёмные мысли. Те, что прячутся в укромных уголках сознания, пока ты смеёшься в компании близких и не очень людей. Те, что гложут до самого рассвета. Те, которые не позволяют тебе делиться ими с окружающими. Чарли Магне смотрела в стену, как уже было когда-то, почти месяц назад. В тот день она рассталась в Вэгги. Сегодня она снова плакала, опять и опять, то от горя, то от счастья, но то, что скрывалось за всеми этими эмоциями, было куда тяжелее. Имя этому грузу — сомнения. С ними сложно бороться, на них не действуют убеждения. Принцесса сомневалась — в себе и в окружающих, в реальности мира. Это заставляло её дрожать, свернувшись под тёплым, но не греющим одеялом в комок. Она — почти ребёнок, такая доверчивая и светлая, — не могла поверить в то, что сегодня сказал Аластор. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Радио-демон был опасен и непредсказуем, он лгал всем и вся, включая себя самого. Он всего лишь хотел её успокоить, чтобы Чарли не путалась под ногами. В его руках она — расходный материал, пешка, не играющая значения, ведь так? С ней весело поиграть, а потом отложить в сторону и больше не вспоминать. Зачем ему пешка, когда есть другие фигуры, более значимые? Пять минут диалога с Аластором — и при его желании любая дама упадёт к его ногам. Ему это не сложно, просто неинтересно. Чарли ему не нужна. И продолжаться это будет только до тех пор, пока ему не наскучит. Должно быть, он плевать хотел на неё с высокой колокольни. Вот только ей на него — нет. Она и сама не понимала, что такого в нём нашла. Он притягивал её, как свет - незадачливого мотылька, он был непостижим и почему-то принимал её. Ложь! Это всё ложь! Он не любит тебя. Ты ему не нужна. Он плевать на тебя хотел. Ты ничтожна по сравнению с ним. Ты ему неинтересна. Статус в Аду значил многое, но в этом случае — почти ничего. Какая разница, что она принцесса Ада, если разочаровала даже собственных родителей? Аластор, Вэгги, Аврора, Энджел — все они ждали от неё чего-то большего, но что она может поделать, если родилась бесполезным мусором с неправильной моделью поведения? Никто никогда не узнает, что она плакала здесь и сейчас. Никто не должен понять, насколько ей плохо. Она не может разочаровать их ещё больше. Она должна быть сильной. Она докажет Аластору, что она не так плоха. Нет. Ты не сможешь изменить свою суть. Ты просто отвратительна. Зачем ты вообще нужна? Она почувствовала жажду и с трудом встала с кровати. Прошла в ванную, с ненавистью глянув в окно на Ад. Снова шёл снег. Этой ночью она осталась в особняке. Возвращаться в Отель, делая вид, что ничего не случилось, было невыносимо. Это понимали все. Ванная выглядела пустой и холодной, несмотря на отопление. На полу всё ещё была небольшая лужица от воды, вылитой Аластором, и валялся смятый синий коврик, на котором она провела эту ночь. Чарли глянула на себя в зеркало — круги под глазами, бледность и загнанный взгляд. Как жалко. Принцесса чувствовала себя больной и беспомощной. Девушка набрала воду в стакан. Демонам не давали шанса на самоубийство. Разве что проткнуть себя насквозь ангельским копьём, но это слишком больно и мучительно, слишком страшно. Небольшой маскарад, чтобы не выдать себя, прийти в офис к Авроре, заплатить сколько нужно за убийство себя самой — и гори всё синим пламенем? Звучит заманчиво, но это утопия, она просто не решится. Какие идиотские мысли, дьявол! Чарли снова посмотрела в зеркало. Собственное лицо не вызывало ничего, кроме ненависти. Расколотить, расцарапать, изменить до полной неузнаваемости… Она глухо зарычала, уставившись на зеркального двойника. Что-то щёлкнуло, и зеркало рассыпалось в мелкую крошку, жалобно звякнув. По раковине пошла длинная чёрная трещина. Магне испуганно отшатнулась от умывальника. Да, это оно. Это то, что её ждёт.***
Из Рая пришла маленькая записка. Очень сухой и официальный тон — крылатые очень не любят взаимодействовать с демонами. Люцифер в какой уже раз устало перечитывал эти чёрные буквы на жгущей кожу «святой» бумаге. Простой вопрос, без какого-то скрытого смысла. Рай интересовался, не происходит ли у них чего-то странного. Но кроме победы над Таем Хиллом и началом у Чарли периода Равновесия ничего необычного в Аду не происходило. Аврора на заседании всё торопилась куда-то уйти, возможно, от скуки. Было непонятно, почему эта записка вообще имеет место быть. Может, это неудачная райская шутка? Но ангелы просто так не шутят, у них обычно даже чувства юмора нет, приторные они какие-то. Сатана не понимал ничего и всё порывался сделать вид, что записки нет, а то и рассказать всем, что это банальная массовая галлюцинация. Но сама тема письма будто подразумевала: да, что-то должно случиться. И скоро. Или уже случилось — кто знает? А они просто не заметили. И так бывает. Люцифер нервничал. Записка пробудила внутри него какие-то совсем иррациональные предчувствия. Будто вот-вот и случится нечто необратимое. Зелья были готовы и отданы Аластору под подписку о том, чтобы он следил за тем, чтобы Чарли ежедневно принимала по несколько капель. Ни к чему ей нереальная сила; не в этом счастье. Люцифер бы отдал многое за то, чтобы не иметь того, что у него есть сейчас. Это мучение. Когда он падал, когда его крылья сгорели дотла, оставив два уродливых огрызка белой кости на спине, когда он задыхался в сере Ада и когда забыл старого себя — разве этой боли заслуживает его дочь? Ответ был совершенно очевиден. Конечно же нет! Он был готов идти сквозь её ненависть, только для того, чтобы защитить. Только её безопасность и улыбка, больше ему ничего не надо. Даже если Чарли не сможет понять того, почему он держит её подальше от становления могущественной. А ведь это так просто — только потому, что могущественный — не значит счастливый. Сила лишь отягощает существование. Она возлагает на плечи ответственность, не даёт спать по ночам и сводит с ума. Будто совсем теряешься в темноте и страшно, страшно, страшно, будь ты хоть трижды Сатана и первый Падший ангел. И не знаешь — где же правда, где твоя выдумка, и тебя нет. И не было. Никогда. И не будет. Со временем привыкаешь к тому, что еженощно забываешь о себе и ощущаешь себя кем-то другим. Но эта участь не коснётся Чарли. Даже если ему придётся умереть за эту правду.***
Второй конверт из идеально гладкой и белой бумаги Аврора обнаружила вечером, когда смертельно уставшая возвращалась домой. Уголок бумаги торчал из почтового ящика, так что Четвёртая легко его заметила. Аврора подняла конверт и кончики пальцев закололо, будто она стояла на морозе. Неужели из Рая привет? Инстинкты наёмной убийцы не позволяли ей просто взять и открыть конверт, особенно учитывая, что от ангелов можно ожидать чего угодно, включая какое-нибудь подобие взрывчатки, ядовитую бумагу или ещё какую-то дрянь, чтобы убить незадачливого демона. Так что письмо из конверта она извлекла только когда убедилась, что на неё не польётся святая вода. Возможно, только из-за того, что она параноик, Четвёртая всё ещё жива. Она села за стол на кухне и внимательно посмотрела на письмо, ещё не читая, но просто сканируя взглядом бумагу. На просвет оказалось, что на бумаге фирменный водяной знак Рая. Из этого можно было сделать вывод, что послание официальное, а не отправлено каким-то энтузиастом. В голове Авроры, как и всегда, работал механизм. Вопрос Рая, не происходило ли чего странного, второе письмо, адресованное ей лично… И всё это — одновременно с появлением Ядра в их жизнях. Совпадение? Хрен за шкафом! Письмо выглядело длиннее того, что получил Самаэль. Это было ещё одной загадкой — вроде бы, сам Сатана, к кому ещё обращаться, если не к нему?! Сама Четвёртая даже гипотетически не рассматривала вероятность, что в Раю хоть кто-то подозревает о её существовании. И это ещё при её философии о принятии любого возможного исхода! Что-то здесь было неладно… Но когда она прочитала текст, понятного стало только меньше. Хотела, мать вашу, прийти домой, выпить чаю и немного почитать, потому что скоро будет не до того, а тут — получите, распишитесь, даром, что курьера не было, этого она бы точно не перенесла. Больше всего послание напоминало обычный набор слов. Могло ли это быть ошибкой? Если бы, если бы! Ангелы не ошибаются, это факт. Уж те, что занимаются бумажной работой — точно. Они сродни Истребителям, которые действуют подобно машинам, у них есть алгоритм и они следуют ему. Четвёртая перечитала «послание» — куча совершенно не связанных между собой слов, между которыми никак не хотел улавливаться смысл. Постойте, это разве не головоломка?! Но зачем тогда Раю закидывать Авроре какие-то ребусы, которые она ещё не факт, что решит? А что, если это засекречено так, чтобы никто, кроме неё не имел доступа к содержащейся в послании информации? Но ведь в таком случае должен быть ключ… Что-то, находящееся в квартире отпадает сразу. Помещение обложено всеми известными Авроре заклинаниями, так что даже если кто-то из Рая сюда бы и проник, не обратившись в аккуратную горстку пепла, то выйти бы не смог точно. А там уже вернётся Четвёртая, мастерски снимет нимб с головы — и привет! К тому же, ангелы не идиоты, если связались с наёмницей, причём одной из сильнейших — то попытаются свести контакт к минимуму. Так что не имеет смысла даже пытаться искать подсказки в интерьере, в любом случае, их там нет. Помимо прочих аргументов в пользу невозможности ангельского визита в квартиру к Авроре, подаренный однажды Аластором талисман молчал. Какую бы непостижимую магию Радио-демон не использовал, когда создавал эту штуку, но она стабильно могла показать, был ли в квартире кто-то кроме самой Четвёртой в её отсутствие. Стало быть, ключ ещё не доставлен? Как глупо, в особенности учитывая то, что без него письмо — бесполезный кусок райской бумаги, от которой к тому же пальцы может разъесть при длительном контакте. Аврора ненавидела непредусмотрительность, но, увы, Ад был таков, что этим качеством обладал огромный процент населения. Даже Аластор иногда делал настолько рискованные вещи, что оставалось только качать головой и удивляться — а как он вообще выжил? Впрочем, в глубине души Четвёртая была уверена, что Радио-демон почти бессмертен. Эта идиотская аксиома заела в мозгах после его дебюта в Аду. Аврора подсчитывала всю эту дребедень с рейтингом примерно таким образом: Люцифера и Лилит с первых строчек сместить не удастся, ибо Правитель — падший архангел, а его супруга банально пользуется всеобщим уважением и является первым демоном, а следовательно, отсчёт рейтинга можно было со спокойной совестью начинать с третьей строки. А на третьей строке находился кто? Совершенно верно, Радио-демон, потом Аврора, которая давным-давно забила на желание во всём быть первой, после ещё кто-то, попробуй разбери постоянно меняющийся порядок неизменно дерущихся за территорию и власть демонов. На прошлой неделе пятую строчку, кажется, занимал Вокс, но есть все шансы, что теперь это Рози. Аврора отвлеклась от поиска ключа на бессмысленные размышления и мысленно укорила себя за это. Кто знает, может, небо завтра упадёт на землю, а она тут думает про строчки рейтинга! В этот самый момент раздался телефонный звонок. Четвёртая взяла трубку не глядя, полагая, что у Самаэля снова какие-то проблемы и он не нашёл решения лучше чем снова выдернуть её из тёплой квартиры, чтобы их решить. Однако за Сатаной водилась привычка вываливать на собеседника всю информацию сразу, а звонивший молчал. Аврора не дрогнула. — Кто это? — равнодушно спросила она. За этим последовала неприятная тридцатисекундная пауза. — Союзник, — ответил мелодичный голос, пол обладателя которого было сложно определить. — Это хорошо, — лаконично ответила Четвёртая. — Слушай и записывай, — потребовал голос. — Семь, тринадцать, двадцать восемь, тридцать один… «Как банально, — подумала Аврора. — Нет, чтобы действительно заморочиться, как-нибудь книги мои переставить… А тут всё на поверхности. Видимо, я не настолько важная адская шишка, чтобы считаться с моими интересами и интеллектом. Мило». Она подчеркнула в письме слова с указанными номерами. Четвёртая начинала действительно уставать от всех этих проблем, которые начались ещё со смерти Рейвен. Это так выматывало местами… Наконец, послание было расшифровано. Аврора бегло просмотрела подчёркнутые слова, оперативно складывая их в предложения, и широко распахнутыми глазами уставилась на бумагу. — Почему?.. Почему я? — тихо спросила она у «союзника», кем бы он ни был. — Мы посчитали, что ты всё ещё надёжная, кхм, личность. К тому же, ты уже была там и Ядро приняло тебя. — Всё ещё?! — Да. Связь резко оборвалась серией коротких гудков. Аврора окончательно перестала что-либо понимать в этой ситуации, распахнула окно, судорожно вдохнув свежий воздух, и вдруг заорала, глядя куда-то в красное небо: — Сила египетская! За что?! Что я делаю не так?! Неужели я действительно заслужила это? Я не хочу! Не хочу участвовать во всём этом непостижимом идиотизме! Подыщите себе кого-то ещё на эту роль, я ни при чём, я просто не хочу сдохнуть только из-за того, что какая-то неизвестная науке дрянь вдруг решила покончить со всем этим! — на время даже забылось всё равнодушие к собственной смерти. Если и умирать, то только так, как готов умереть — вот то, что она поняла. А не потому, что небеса в прямом смысле упадут и все задохнутся в своих страхах. Демоны, выпивавшие в беседке во дворе, посмотрели на неё и заржали. Аврора запустила в них нимб, валявшийся в пыли на холодильнике и упала на пол кухни, вцепившись в плечи руками, как будто в попытке защититься.Всякому терпению есть конец.
— Скажи мне, ты здесь? — прошептала она в темноту комнаты. — Здесь, солнце моё, не бойся ничего.Обмен свершится на второй день.
Яд будет навеян на четвёртый.
Безумие настигнет вас на седьмой.
Никто не ведает, что будет после.
Всё закончится на двадцать пятый день.
Поторопись, рассвет.
Иначе никогда её не увидишь.
***
Аластору ещё вечером показалось, что он чувствует себя довольно необычно. Немного кружилась голова, но в целом всё было в порядке. Он тратил свою вечность на очередную книгу, сидя у камина и перелистывая страницы с интервалом ровно в четыре минуты. Но история, которую он наугад выбрал сегодня вечером в библиотеке Самаэля, не могла его заинтересовать — это была сказка о девушке, полюбившей безумца, который отвергал её. Впрочем, радовало то, что безумцем этот персонаж был в прямом смысле, а не потому, что не желал соединить свою жизнь со слабоумной красавицей. Но, сидя в своём номере в Отеле, он начинал понимать, что именно сформировало психику Чарли. Она фактически не видела мира, проводя детство с любящими родителями и книгами о приключениях. Он думал о вчерашнем дне, и даже не о телеграмме из Рая, а о том, что эта девочка как-то заставляет его делать то, что он изначально не собирался. Например, извиняться и тащить её на крышу. Когда-то он мог только сбросить с этой самой крыши несчастного, которому хватило мозгов довериться Радио-демону и пойти с ним в какое-то место наподобие этого. Он не мог начать нести какой-то бред вроде того, что был приведён в книге в качестве аргументов любви героини к несчастному герою, не мог даже просто сказать, что любит принцессу хоть одной из фибр гипотетической души за красивые глаза, мелодичный голос, рассуждения или смех (нужное подчеркнуть). Но, пожалуй, если бы ему предложили убить её прямо сейчас, он не стал бы этого делать. Не из жалости, но возможно из желания посмотреть, как она будет страдать в самом конце, не из-за привязанности, но, пожалуй, потому, что без этого существа Ад станет совсем уж скучным. Он не будет её жалеть и утешать, но если она придёт к нему в слезах с просьбой поддержать, не прогонит и нальёт кофе. Радио-демон не мог понять, почему у него в голове такие мысли и почему они не вызывают у него отторжения, как тот же отвратительный кофе в некоторых кафе города. Однажды он говорил с Рози о Франклин, ещё тогда, когда те только начали работать вместе. Она показалась Радио-демону несколько навязчивой и раздражающей, но когда он сказал об этом в разговоре с Рози, подруга меланхолично заметила, что, дескать, у каждого есть недостатки, будь то любовь к поеданию себе подобных, излишняя навязчивость или оптимизм, ты вот, мой милый Аластор, круглосуточно шипишь, как древний радиоприёмник, но я же тебя терплю! Только спустя кучу лет, уже после смерти Франклин от рук наёмных убийц, после этой странной войны с Таем Хиллом, после всего случившегося он, кажется, понял две вещи: во-первых, долго терпеть чужие недостатки всё-таки возможно, хоть и требует тренировок рядом с совсем уж невыносимыми существами, по сравнению с коими даже Чарли покажется совершенством. Под «существами» подразумевались Люцифер и Аврора. И во-вторых то, что у самых умных девушек Ада непроницаемо-чёрные глаза без зрачков. В остальном у этих двоих ничего общего, вроде бы, нет, как показывает длительное общение с ними обеими. Ближе к ночи самочувствие ухудшилось. Аластора стало подташнивать, чего с ним не случалось уже лет шестьдесят. Это было уже совсем странно, учитывая, что он ел только в доме Самаэля, где вся еда проверялась на наличие ядов и проклятий. А если проблема не в еде, тогда в чём? Кто бы знал. Радио-демон пытался игнорировать это пакостное состояние, симулируя активную деятельность — чтение этой смертельно скучной книги. Он надеялся, что в конечном итоге жертва любви умрёт от рук своего предмета обожания. Это был бы неплохой вариант, думал Аластор. Всё-таки, героиня вела себя как редкостная дура. Неумение сдержать своих эмоций говорит только о неопытности и уязвимости, как, впрочем, и принципиальное наличие этих самых эмоций. Той же Авроре, например, повезло. В один момент из существа, состоящего из чистой нефильтрованной психопатии и неадекватности, она превратилась в то хладнокровное чудовище, способное убить лучшего друга при необходимости. Впервые встретившись с её новой версией, Радио-демон опознал ту только по внешности. Раньше она была буквально соткана из нелогичных, будто изломанных и неправильных эмоций. Вкупе с припадками, когда она называла себя чужим именем, Аврора была очень запоминающейся личностью. Иногда Аластор хотел бы измениться также, но загвоздка была в том, что неизвестно, как именно, но Четвёртая чувств просто лишилась насильственным путём. А у него самого никто не пытался отобрать эмоции. Приходилось замораживать их, прятать так глубоко, чтобы никто, включая его самого, не мог найти. Теперь он почему-то чувствовал, что его кропотливая работа над собственной маской вскоре окажется тщетной. Какое-то странное предчувствие заставляло его чувствовать себя неуютно. Но нынешнее недомогание не имело ничего общего со всей этой эмоциональной и не очень чепухой. Аластор отложил книгу, не бросив это «произведение» в огонь только потому, что оно принадлежало Люциферу. К слову, стоило спросить, почему он всё ещё держал у себя в библиотеке бред вроде этого. Радио-демон испепелил кружку, в которой были остатки чая. Эта кружка была одной из старых, а сейчас в Отеле был замечательный сервиз. Ещё и Лилит приволокла на днях какой-то утвари из той, которой пользуются аристократы. Он поднялся с кресла, намереваясь отправиться в душ, а после спать. В глазах потемнело, тошнота стала почти невыносимой, веки налились свинцом. Руки задрожали, воздуха не хватало. Аластор успел заметить, что пол стремительно приближается, и тут же был отправлен в нокаут ударом головы о журнальный столик.***
Ещё один стакан виски и ещё одна сигарета не будут лишними. Так рассуждала Чарли, размазывая по лицу тушь вперемешку со слезами. Она снова сидела в ванной, которая казалась ей чуть ли не самым безопасным местом во вселенной. Наверное, холодный свет и неуютный кафель сделали свой вклад в создание атмосферы — той, которая сейчас была ей нужна. Принцесса Ада неудобно примостилась на бортике ванны со стаканом виски в одной руке и сигаретой в другой. По лицу бесконтрольно текли слёзы, и почему-то хотелось писать стихи. День прошёл в размышлениях, не приносивших ничего нового, лишь осознание того, что она не нужна вообще никому и с ней просто возятся как с надоедливым избалованным ребёнком. Что она может сделать, чтобы хоть как-то заставить их относиться к ней серьёзней? Ни-че-го… Отец пытался с ней поговорить, но она сделала вид, что у неё всё хорошо, просто она занята, а сама направилась в ближайший магазин за алкоголем и сигаретами. Чарли понимала, что была ничтожеством, зато удачливым. Вокруг неё было столько прекрасных людей, почему-то терпящих её ужасный характер… Она просто портит им всем жизнь! Лучше бы её вообще не было. Она не может даже нормально вести дела Отеля, всё делает Аластор, который, кажется, записался в отряд святых, разрешая ей приближаться к себе. Чарли казалось, что всё, о чём она думала весь этот год, свалилось на неё сегодня и давило тяжелейшим грузом, душило и выдирало из горла рыдания. Она всхлипнула как-то особенно тоскливо и тут же отвесила себе пощёчину. Будто она не может ничего, кроме как плакать… И как только Аластор находит в себе силы быть с ней, с такой бесполезной плаксой? Так плохо, хочется утонуть в ледяной воде, воскреснуть птицей и разбиться о землю. Так плохо, хочется танцевать на площади, надышаться напоследок воздухом и упасть. Так плохо, хочется пить хлорку и читать стихи, стоя на крыше, откуда слышно всему городу. Так плохо. Чарли заснёт в ванне, укрывшись полотенцем и разлив остатки виски себе на голову. Ей приснится сон об океане, глубоком и беспощадном. Она будет погружаться всё глубже в давящую тишину тёмной воды и тусклый свет пасмурного неба уже не достанет до неё. С утра (кажется, часов в двенадцать, а то и позже) она почувствует себя ещё хуже, желая только тишины и того, чтобы никто её не трогал. Она не сможет проглотить ни кусочка завтрака, сервированного прямо ей в комнату по распоряжению Люцифера. Эта забота сделает только больнее, вызвав лишь слёзы из-за того, что она подумает, что не заслуживает этого. Аластор проваляется в обмороке до самого утра. Когда он очнётся, чувствуя себя опустошённым и будто повторно убитым, он не вспомнит, что за книгу читал вчера вечером. Радио-демон попытается понять, что же он делает на полу и что же случилось, что в итоге всё закончилось именно этим. Ну, или то, сколько он выпил. Он помедлит, внезапно понимая, что не пил ни капли спиртного и окончательно запутается, потому что порядочные демоны не валяются под журнальным столиком всю ночь. После он пойдёт в ванную и обнаружит, что больше не может включить воду щелчком пальцев. Все сильнейшие и те, кто в рейтинг не попал, всё равно обладая недюжинной силой, утром с ужасом поймут, что не способны создать даже искорку на пальцах, чтобы прикурить. В их кругах начнётся самый настоящий хаос, и Рози от стресса проткнёт пришедшего в гости банкира ангельским копьём. Аврора, полночи жаловавшаяся Тени на судьбу, а после заснувшая, уткнувшись носом ей в плечо, проснётся с болью в руке и обнаружит на запястье будто вырезанный ножом знак, уже встречавшийся ей в книге о Ядре однажды. Она больше не почувствует себя так же плохо, как вчера, окрестит вечерний инцидент «нервным срывом» и запакует ещё несколько чемоданов, используя простенькие и не очень заклинания. Уже после она посмотрит в окно и поймёт, что те нищие демоны, жившие на мусорке, что не могли даже камень поднять с помощью магии, организовали перестрелку с использованием тех заклинаний, которые она видела только у Аластора и Самаэля. Аврора быстро поставит защитное поле над своим хиппи-фургоном, совершенно не вписывающимся в пейзаж Ада, посмотрит на небо, в которое ежесекундно будут взлетать вспышки от заклинаний, запускаемых вчерашними неудачниками и бесталанными бедняками, нынче дерущимися за территорию, и покачает головой, вновь взывая к силе египетской. Она перечитает райское послание, сделает много выводов и всего одну заметку: «быть у Самаэля сегодня вечером», а после полезет на антресоль за видеокамерой. Только одно будет понятно: грядут великие перемены. А хорошие или нет — зависит только от силы египетской, которая, быть может, и услышит мольбы Авроры.