***
Аластор решил не заморачиваться и по приглашению Люцифера остался в особняке. Владыка смотрел на него вполне себе косо — а не обидел ли ты, скотина, мою дочь? После того, как бал был окончен, Аврора всё-таки закрылась в зале и изничтожила все запасы вина. Про Чарли до самого утра никто не вспоминал — разве что Аластор пару раз задумался, что так долго сидеть в туалете — кощунство. Люцифер всё же уважал личное пространство дочери, и лезть не стал, зато помогал Лилит с зельями. А Четвёртой, напившейся в стельку, было абсолютно на-пле-вать на всё и вся, она ушла на центральную площадь и умудрилась устроить там карнавал, такой весёлый, что даже прохожие останавливались, чтобы потанцевать. Наутро Аврора, естественно, сделала вид, что нихрена не помнит. О принцессе вспомнили только к утру. Тревогу особо никто не бил, только позвонили в Отель, чтобы удостовериться, что она не отправилась туда. Сатана попросил Аластора сходить в комнату принцессы и проверить, не была ли она собутыльником Авроры этой ночью. Тогда-то он и обнаружил её, заснувшую в неловкой позе прямо на полу в ванной. Это зрелище умиления у Радио-демона не вызвало, только ехидный смешок. И вместо того, чтобы «ласково разбудить её своими поцелуями», вылил принцессе на голову полстакана воды, с наслаждением наблюдая, как та подскакивает и почти испуганно на него глядит. Всё-таки немного чужих страданий с утра не помешает. Утро это вообще такое специальное время суток, которое как нельзя лучше подходит, чтобы заставлять кого-то страдать. И совершенно неважно, кто это делает — будильник или Радио-демон. Проверено. — Доброе утро, моя дорогая, — язвительно хмыкнул Аластор. Такая вот необычная радость от знакомства с принцессой. — Ага, доброе, — мрачно пробурчала Чарли, почему-то отводя взгляд, что не укрылось от внимания Радио-демона. Он с интересом наблюдал за тем, как Чарли спокойно прошла в комнату, не глядя в зеркало, и всё-таки спросил: — Меня мучает всего-то один вопрос, леди, что именно могло заставить тебя заснуть в сортире? Чарли заглянула ему в глаза. Её зрачки были расширены и выглядели тёмными омутами. Аластору показалось, что она грустная. Значит, не напилась? Хотя, когда бы ей. Он с неё весь вечер глаз не спускал по настоянию Люцифера, до того момента, пока она не ушла к себе и не завалилась спать на коврике в ванной. Смешно. — Мог бы и сразу сказать, — укоризненно прошептала Магне. Аластор изогнул бровь. — Знал бы, о чём, сказал бы. Наверное. Не факт, конечно, но вероятность-то всегда остаётся, цитируя нашу общую подругу! Так что, умоляю, просвети меня, а не то будут жертвы. В смысле, я помру. От интриги. — Раз я с твоей точки зрения настолько бесполезный мусор, что ты даже внимания на меня обращать не хочешь и находишь любую из девушек на балу, исключая Аврору, привлекательнее меня, мог бы просто сказать. Это лучше, чем оставаться со мной из жалости. Да, я знаю, я вечно всё порчу, — она беспомощно опустила голову на руки и её голос, и без того дрожащий, сорвался на неразборчивые рыдания. — Но неужели я не достойна даже простой любви? Или хотя бы уважения?! Но Аластор не дрогнул. Скольких рыдающих барышень он на своём веку повидал, не сосчитать. И утешать их умел, но не любил. А он редко делал что-то, что ему не нравилось. Так почему же эта девочка должна быть исключением? Наверное, потому, что ссориться с Люцифером настроения не было. То бишь, гипотетически, такая вероятность оставалась, но ситуация всё-таки не та. Ещё одну такую же смертельно скучную войну затевать не хотелось. От прошлой ещё не все отошли. Поэтому он положил руку на плечо Чарли и приготовился толкнуть эпичную речь, в которой подробно бы объяснялось, почему он на неё не смотрел и почему он её всё же любит (что, несомненно, было бы весьма наглой ложью, но необходимой в сложившихся обстоятельствах). Но принцесса внезапно руку сбросила и дурным голосом завопила: — Не ври мне! Уходи! Просто уходи! Аластор едва открыл рот, чтобы что-то противопоставить этой реплике, но его бесцеремонно вытолкали из комнаты под вопли всё того же содержания: «Не любишь ты меня, скотина, и врёшь, что любишь, я ничтожество и всё порчу, уйди и не пытайся поднять мою самооценку, она падает быстрее, чем чёртов рубль, хотя казалось бы!». Как банально. И вместо того, чтобы сокрушаться из-за ссоры с девушкой, Аластор пошёл искать Аврору. Она нужна была ему для двух вещей: передать меткое и забавное замечание Чарли, в попытке побесить её и попытаться выбить из Четвёртой чуть больше информации про Равновесие. Но вместо этого застал тот момент, когда это чудовище попрощалось со всеми и спешно исчезло. День начинался не очень удачно, что есть, то есть, не поспоришь. Таким образом, единственной проблемой оставалась Чарли. Всё-таки скучно быть победителем! Мир спас, теперь только и делать, что почивать на лаврах, с книжкой и чашкой кофе. Но вместо лавров Аластор выбрал свои апартаменты. Однако условие про кофе и книжку было соблюдено. Раз уж Чарли решила заделаться истеричкой, он не будет ей мешать, но держаться от этого стихийного бедствия будет подальше, чтобы свести урон к минимуму. В этом, пожалуй, был весь Радио-демон — бездушный наблюдатель, всегда готовый позубоскалить на любую тему, на которую газеты написали сотни трагичных статей. Для начала он решил попытать удачу и докричаться до Авроры, но та то ли была за пару километров от особняка, то ли просто поставила заслон от вот таких надоедливых личностей. Потом Аластор достал недочитанную книгу и на пару часов выпал из реальности совершенно. Книги — такой изощрённый вид наркотиков, когда ты смотришь на кусок бумаги и галлюцинируешь. Самый безвредный и самый сильнодействующий из препаратов. Увы, некоторые открывают его для себя позднее, чем следовало бы. Признаться, ситуация с Магне его то ли раздражала, то ли просто позабавила. Всё это выглядело, как низкосортная пародия на какую-нибудь мыльную оперу, смонтированная за полчаса студентом в ночь перед сдачей. Но когда Аластор перевернул последнюю страницу книг, он всё равно отправился узнавать, куда задевалась несносная принцесса, и нет ли в городе потопа из её слёз. Население было бы весьма недовольно, учитывая то, что с Хиллом разобрались не так давно. Чарли обнаружилась на подоконнике в библиотеке. Видимо, тоже познала фишку с лаврами и книгой, только вот пила чай, и время от времени всхлипывала. Но всё же до потопа дело не дошло, что не могло не радовать. Некоторое время Аластор спокойно наблюдал за своей недодевушкой. Она зачарованно смотрела на страницы, изредка переворачивая их и будто перечитывая отдельные отрывки по нескольку раз. Это выглядело вполне трогательно. Радио-демон испытал чувство дежа вю. Кажется, что он сам когда-то мог так увлечённо читать какую-то фантастику. Судя по обложке, это действительно была какая-то книга о приключениях, боях и любви. Теперь становилось понятно, почему Чарли так страстно желала какого-то невообразимого счастья рядом с Аластором. Её примером были персонажи, идеализированные донельзя. Такими темпами она никогда не сможет стать по-настоящему счастливой, даже если сейчас её жизнь была взаправду похожа на роман. Война есть? Есть. Принц на белом коне есть? Скажем, конь не белый, но если не обращать внимания на подобные пустяки, то есть. Чудесное спасение есть? Есть. Верные друзья? В наличии! Антагонист? Ес… Был. Ну, может, ещё кто нагрянет, чем чёрт не шутит. Какая-то загадочная сволочь, вечно творящая непонятную хрень? Есть, только недавно ушла, но в случае чего Аластор её из преисподней достанет. Ждать чуда надоело быстро. Да Аластор и не начинал, в сущности. Он не верил ни в чудеса, ни в подозрительные совпадения. Это не помогало ни одному делу, в то время, как некоторые продолжали ждать, что что-то свершится просто потому, что им в кои то веки повезло. Поэтому, вместо того, чтобы томиться в ожидании того, как Чарли сама к нему подойдёт, Радио-демон навис над ней, наблюдая мелькнувшую обиду в глазах принцессы. Он толкнул речь о том, как она для него, якобы, важна и о том, что она всё неправильно поняла, фиксируя каждое малейшее изменение в её настроение и подстраивая импровизированные «извинения» под то, что принцесса хотела услышать. В жизни он не говорил столько ванильного бреда за один раз! Чего там только не было, и клятва в том, что он её никогда не отпустит, и заявление, что она — лучше всех, и обещания, и комплименты, и предложения… Под конец сего монолога Радио-демон едва справлялся с желанием тут же побежать мыть свой измученный язык с мылом и коньяком. Результат, впрочем, того стоил. Чарли растаяла и повисла у него на шее, с завываниями о том, как она его ценит и как ей, видите ли, повезло с таким, как он. И несмотря на то, что он, как уже было сказано, столько бреда за раз не только не говорил, но ещё и не слышал, со скрипом в зубах этот грех он ей отпустил. А что он хотел вызнать у Четвёртой о Равновесии — так это то, не вызывает ли эта дрянь побочного эффекта в виде эмоциональных перепадов и повышенной чувствительности. Словом, так общаться с принцессой было бы гораздо проще, зная, что всё, что она делает и говорит — не изощрённая месть за какой-нибудь отвратительный грех, почище тех, что он совершил при жизни, а банальная реакция организма на новую чужеродную дрянь в виде этого самого Равновесия, будь оно неладно. Но пока это было неизвестно, он не до конца отказался от идеи мыть язык с коньяком, а уши, так уж и быть, с мылом. Хотя какой-нибудь хороший джаз тоже подойдёт. Самое то после разборок с истеричными маленькими девочками.***
Аврора никогда в своей жизни не страдала от похмелья. Это было куда круче, чем все её способности, так любимый Таем Хиллом контроль разума и невозмутимость вместе взятые. Так что с утра её подбросило до потолка неприятное предчувствие, которое и разбудило Аврору. Она спешно распрощалась со всеми выжившими после бала и оказалась у себя на съёмной квартире. Аврора не торопилась и не впадала в истерику, но некоторая нервозность имела место быть. Она была абсолютно уверена — скоро всему придёт пизда. Именно она, а не какой-то там конец. Потому что в некоторых случаях она предпочитала выражаться предельно точно. Это как минимум значило, что с этим нужно будет расправиться, причём довольно скоро. А следовательно, к этому нужно приготовиться. Оказавшись в квартире, она подумала, с чего начать, а после извлекла из тесной кладовки два огромных чемодана, разложила их в гостиной и заварила чай. Теперь можно было успокоиться. Да, миру точно пизда и ни что иное. Но справиться с этим можно. В чемоданы она аккуратно уложила всю одежду из шкафа, чтобы не запариваться, раздумывая, что пригодится, а что нет. Рядом с одеждой разместился набор пластиковой посуды. Четвёртая старалась не задумываться, что сподвигло её готовиться к какой-то длительной экспедиции или просто к смерти. Иногда проще послушать свои предчувствия и не задавать глупых вопросов, а то взорвёшься. С ней это случалось нечасто, всего пару раз за тысячу лет. Магия — такая специальная полезная штука, которая поможет собрать два гигантских чемодана за десять минут. Сверху Аврора укомплектовала все трактаты, блокнот и ещё много бессмысленной, на первый взгляд, фигни. После этого чемоданы были уменьшены до размера небольших коробок, подписаны на тему содержащихся в них вещей и сложены в багажник пляжного фургона, расписанного в лучших традициях хиппи. Сразу после этого Аврора как сумасшедшая (коей она, честно говоря, и являлась) метнулась в небоскрёб, который когда-то был её домом, схватила какой-то чёрный ящик, вернулась к фургону и запихнула ящик под водительское сиденье. Только тогда она позволила себе на пару минут присесть, закурить и с облегчением выдохнуть: если небо упадёт на землю прямо сейчас, она хотя бы чуть-чуть готова к тому, чтобы броситься спасать положение, на что её обязал давешний визит в Ядро. Тут она поняла, что забыла дома одну чертовски важную вещь, ан, нет, даже две, и бросилась в квартиру. Несколько коробок лекарства и один зачарованный рюкзак заняли законные места в бардачке. Со стороны это, вероятно, выглядело так, будто она собиралась уезжать совсем и брала запасы на всю оставшуюся жизнь. Теперь действительно можно было передохнуть, прежде чем направляться в следующую точку, обязательную для посещения именно сегодня. Потому, что завтра может уже не наступить. Потому, что Аврора сошла с ума так давно, что это уже не имело значения. Она задумалась и попыталась прислушаться к своему существу. Внутри, там, где у неё раньше располагалась душа, по меньшей мере, огромный её кусок, что-то противно и заунывно ныло; это чувство было привычным, но беспокоило Четвёртую нечто иное. Какой-то шёпот или просто знание на периферии сознания требовал что-то делать. «Сейчас, иначе потом уже будет поздно!» «Не позже, чем в субботу, иначе будем гореть синим пламенем и станем пеплом»… «Ты так хочешь умереть?» «Другого шанса не будет!» «Делай же что-нибудь! Беги, сражайся, пой, умирай, воскресай! Не стой на месте!» «Пожалуйста»… Последняя фраза принадлежала именно ей, а не кому-то другому. Именно это слово, кажется, мотивировало Четвёртую делать всё то, что она делала. Рвение менять хоть что-то стало невыносимым, таким, будто если она откажется — умрёт. Аврора, быть может, и не против умереть, ей, как-никак, всё равно. Но та, чьи горящие отпечатки рук оставались на запястьях Четвёртой, кто никак не могла исчезнуть из головы даже после смерти, не даст умереть. Кто из демонов может похвастаться, что у него есть личный «Ангел-Хранитель»? Так это воспринималось Авророй. Тень была её проклятием, но после битвы с Хиллом стала спасением. Она была реальной, как призрак, как часть души. Четвёртая продолжала принимать препарат только для того, чтобы не уничтожить никого из тех, с кем ещё вчера сражалась бок о бок. Та, кем она была раньше, вполне могла бы сделать это просто так, чтобы посмотреть, что у них внутри. И даже если было невозможно говорить, касаться, простое ощущение того, что она рядом, сводило с ума, как весна. Она проверила, что в кошельке всё ещё лежит карточка, на которую она давно закинула некую космическую сумму после убийства сразу двух офисов. Эта была очень интересная история, уже после её смерти. К наёмнице обратился один довольно богатый демон, предложил ей девятизначную сумму за то, чтобы Аврора буквально уничтожила какой-то филиал банка, который, видимо, очень сильно насолил заказчику. Филиал был достаточно большим и принадлежал одному из двух ведущих банков Ада. Заказчик не открыл свою личность, но Аврора, не будучи законченной идиоткой, легко поняла, что демон был генеральным директором другого банка и, очевидно, хотел насолить конкурентам. Четвёртая, естественно, была заинтересована в таких деньгах, даже если они ей, по сути, нужны не были. А посему заявилась в этот офис посреди бела дня, запустила целых тринадцать ангельских нимбов и успела выпить кофе из автомата в зале ожидания, пока каждый обруч, щедро политый кровью и мозгами, вернулся ей в руки, как бумеранг. Заказчик с деньгами не подвёл. На следующий день заявился другой демон, в ярости, видимо, сначала он вообще хотел убить Аврору, но быстро понял, что с сильнейшими лучше не связываться. Он быстро придумал другой выход — сказал, что заплатит вдвое больше, чем предыдущий заказчик, если она разберётся с офисом другого банка. Следовательно, второй заказчик был владельцем пострадавшего банка. Четвёртая, не питавшая тёплых чувств ни к одному из банков и вообще пользовавшаяся услугами другой компании, владелец которой был её давним должником и не осмелился бы обмануть, согласилась. Уже завтра Аврора пила горячий шоколад с двойной порцией сахара и ждала всё те же тринадцать нимбов. Вечером того же дня оба заказчика были в кофейне, где случайно назначили Авроре встречу в одно и то же время. Там-то они и подрались, с жалкими неопасными заклинаниями и огромным количеством мата. Четвёртая не без удовольствия засняла это всё на камеру, после чего получила ещё два тяжёлых чемоданчика с деньгами от обеих пострадавших сторон, в качестве платы за то, чтобы никто никогда не узнал об этой драке. Видео, впрочем, всё равно утекло в интернет, где стало мемом на следующие два месяца — но видео сняла не Аврора, а следовательно, всё было честно. Ну, а что? Встреча же была в кофейне, а платили одной Четвёртой. И вот на этой самой карточке лежал почти нетронутый доход с того случая. Богатой Аврора быть разучилась уже как сотню лет назад, предпочитала простой уют шику, так что со стороны можно было подумать, что Четвёртая старательно пытается не соответствовать своему статусу. Сама она в статусы не верила. Её мнение по этому вопросу было таково: статус — это уровень эгоистичности индивида, который полагает, что он лучше, либо же хуже других таких же индивидов. Словом, Аврора не делила мир на «богатых» и «бедных», на «аристократов» и «плебеев». В каждом указанном индивиде ей виделся либо заказчик, либо жертва. Жалости или симпатии она не испытывала ни к тем, ни к другим. Время сейчас соответствовало примерно «предзакатному», что, впрочем, было сложно определить. Пентаграмма полыхала ярче обычного, а Аврора мчалась по шоссе в гипермаркет. Телефон завибрировал, на экране высветилось уведомление о сообщении. Люцифер давно был подписан у Четвёртой в контактах как «От Сатаны с приветом», Аластор — старым добрым Радиоприёмником. Она проигнорировала СМС, и бездумно смотрела на дорогу, неожиданно пустую. Только редкие автомобили проносились мимо. Самый большой гипермаркет в городе располагался в третьем округе, где земля была очень дешёвой. Обычно в это время здесь была огромная пробка, но сегодня её не было. Авроре было плевать — скоро конец света, а у неё было донельзя хорошее настроение. Она включила музыку — один из дисков TheBeatles. Не было известно, откуда взялась эта музыка в Аду, где все теряют память о жизни в мире людей, но Авроре было приятно думать, что сам Леннон, после попадания в Рай отправил несколько дисков в Ад, потому что даже демонам можно слушать рок. До магазина она добралась быстро, припарковалась на почти пустой площадке перед входом и вошла внутрь, напевая «Imagine» себе под нос. Задумавшись, Аврора остановилась у скопления тележек. Они были соединены цепочкой, для открытия которой нужно было вложить монетку. Наличных у Четвёртой с собой не было. Она плюнула, и с мыслью о том, что всё равно грядёт тотальный пиздец и хаос (она сама не знала, почему думала так, но это встало наравне с утверждениями, подсознательно считавшиеся нерушимыми, вроде того, что трава зелёная, а ей сейчас одна тысяча четыреста двадцать семь лет), расплавила цепочку сразу на трёх тележках. Все три несуразные металлические конструкции покорно покатились за ней сами по себе, жалобно дребезжа. Спустя полчаса стало ясно, что три тележки — слишком мало, так что ещё половина покупок летела за Авророй своеобразным шлейфом. Там было буквально всё — огромное количество консервных банок и грешной крупы с хлебом, резиновые сапоги, батарейки и фонарики, две палатки, надувной матрас, несколько пледов, кучка универсальной одежды размера XL — футболки, штаны, оверсайз куртки, ботинки… Процессию завершала крошечная желтая резиновая уточка с трогательными розовыми щёчками. Полки гипермаркета стремительно пустели, а редкие покупатели испуганно шарахались от Авроры, глаза которой пылали то ли вдохновением, то ли новой, неизвестной разновидностью безумия. Заполучив в итоге набор из самых нелогичных и несочетаемых вещей, Четвёртая отправилась оплачивать покупки. Кассир, увидев весь этот праздник жизни, обречённо вздохнул и представил, с каким удовольствием потребует у нахальной начальницы премию — просто так, за мучения. Не для того он в Ад попадал, чтобы страдать! И ещё пару часов спустя Аврора, успевшая запаковать всё купленное в несколько внушительных сумок, удовлетворённо оглядывала гору багажа. Чемоданы тоже были здесь — снова нормального размера. Перед всем этим барахлом лежал один несчастный рюкзак — серо-голубой, небольшой и потрёпанный, хоть и содержавшийся в идеальных условиях с момента покупки. Фишка этого рюкзака была в том, что в него можно было запихнуть сколько угодно всего и работать это будет даже под антимагическим полем. В какой-то момент Аврора очень сильно заморочилась над тем, чтобы сделать такую вот штуку, и результат её более чем радовал. Скоро нельзя было и подумать, что когда-то Четвёртая покупала все эти вещи, был только один рюкзак, возлежавший на соседнем сиденье, пока Аврора, сидя в позе лотоса на водительском месте, что-то писала в блокноте.***
Если бы в Аду было солнце, сейчас оно бы закатывалось за горизонт. Но его не было, а Чарли и Аластор всё равно стояли на крыше Отеля, почти в обнимку, но можно считать, что это понарошку. По крайней мере, Аластору было приятно думать, что это просто игра. Чарли изначально планировала обижаться довольно долго, чуть ли не впасть в депрессию, чтобы её долго и обстоятельно утешали. Но перед харизмой Аластора устоять было решительно невозможно, особенно когда он стал объяснять и раскладывать всё в сложившейся ситуации по полочками. Словом, не дали принцессе пострадать, хоть плачь. Зато потащили на крышу Отеля, с глинтвейном и пледом, все дела, романтика. Снег на крыше всё ещё лежал, но сегодня выдался довольно тёплый день, на небе не было облаков. По лицу Аластора было сложно вычислить, насколько сильно его бесит происходящее, за что принцесса была бесконечно благодарна то ли высшим силам, то ли просто его неизменной улыбке. Аластор незаметно скатал снежок и кинул в Чарли, попав той в плечо. Чарли возмущённо посмотрела на него, потому что пролила глинтвейн на джинсы, но тут же ухмыльнулась и в ответ запульнула в Радио-демона куском мокрого снега. Но снежная битва не получила шанса на продолжение — в кармане Чарли зазвонил телефон. Она взяла трубку, предпочитая не пропускать звонки от отца, и первым, что она услышала, была фраза: — Вы оба нужны мне в моём кабинете не позже, чем через полчаса! И прихватите Аврору, где бы она ни была. Прислали телеграмму из Рая.