Прошлое из осколков

Звезды за окном сделались яркими и освещали небо вокруг себя, открывая всем спящим тайны вселенной, известные только посвящённым, или же тем, кто сам отчаялся разобраться. Именно ради последних и существуют в параллельной вселенной солнечные, эфемерные существа, что были величиной не более звёзд, на которых жили, вернее, с те звезды, какими они кажутся с земли. То есть, чтобы увидеть их, надо как следует присмотреться, однако, всё равно даже тогда увидеть их дано лишь человеку с чистой душой, готовому открыть своё сердце правде. Иным же они приходят только во сне, но не затем вовсе, чтобы спеть чудесные песни своими прекрасными голосами, а дабы помочь им понять самого себя и научиться жить после серьёзной боли. Говаривали старшие жители галактики, что такое существо у каждого есть своё, распределили их по одному на человека, но и то не каждый удостаивается чести с ними поговорить. Кому-то это и до старости не удаётся, но если уж раз получилось, то, будьте уверены, этого ты никогда уже не забудешь. Такой яркий след оставляет в душе эта маленькая фигурка, светящаяся чуть желтоватым светом. Кстати, и вид она тоже имела каждый раз разный, такой, в каком к ней больше прислушаются. Что неудивительно, ведь этими существами были ангелы. Те самые, что впервые появились на луне Иего. И вот в эту ночь один из таких светлых существ неслышно спустилось со своей звезды и, оглядываясь по сторонам, чтобы не видели товарищи, проскользнуло с комнату на жилом этаже храма джедаев. Тайком, потому, что душа живущего тут находилась на грани, на той самой, что отделает отчаявшуюся от навеки потерянной, для всех и для него. Товарищи не позволили бы, считая, что тут уже не поможешь, и только ей одной так не казалось. Ей, совсем ещё молодой женщине с длинными и блестящими каштановыми волосами, что спускались сейчас по плечам красивой волной, на самих же плечах лежала белая, прозрачная накидка, почти не скрывавшая платье того же цвета, длинной до пола, от которого исходило яркое, но не слепящее свечение. Оно же исходило и от лица с нежно-фарфоровой кожей и огромными карими глазами, смотревшими на всех с теплотой и желанием помочь всем, кого видели и собирались увидеть. Ведь не зря именно этот ангел пришёл к данному человеку, что спал сейчас на своей узкой кровати, без одеяла и в одежде, совсем не мирно, а беспокойно и тревожно, ведь он имел облик той, кого тот человек любил совсем недавно. Сенатор Амидала, покинув мир живых так рано и так нелепо, не оставила, однако, всех тех, кто был ей дорог, превратившись в их личного ангела-хранителя, что наблюдает за ними со своей звезды. Искренне радуется, глядя на старшую сестру и маленьких племянниц, но очень сильно переживает и даже плачет, видя то, что творит её муж и как поступает. Настолько сильно её потрясло то, что было месяц назад, что она даже смотреть не хотела, ибо ничего, кроме боли, это не принесло бы даже ангелу. Жестокость и непримиримая ярость тонким и жестким кнутом ударяли по сердцу, заставляя бессмертную душу истекать кровью и глаза отворачиваться в сторону. «Нет, невозможно» — шептало любящее сердце женщины — «Это не он. Не мой Эни. Он никогда не поступил бы так, и с кем же, с Асокой, этой милой девочкой, что из последних сил защищала нас с Магистром Кеноби, хотя ей не советовали лететь в тот день. Она была очень больна. Но мужественная душа не потерпела отступничества и всё равно исполнила свей долг. И не её вина, что болезнь в итоге взяла верх». Падме и сейчас не могла забыть того разговора, что был у неё с тогрутой перед взлётом. Было заметно, что та едва боролась с собой, не замечая температуры и боли в суставах, вызванных простудной инфекцией. Падме советовала ей сняться с задания, но та ответила: «Кто, если не я»? А дальше был тот самый бой, дроиды-стервятники летели один за другим, успевай только от них отстреливаться. В общем, трудно пришлось и здоровым, что уж об Асоке говорить? Но держалась она молодцом, лишь под конец только устала и потеряла концентрацию, жар затуманил ей мозг, а яркий свет прожектора дроида ослепил больные глаза, почему она и не смогла выстрелить по нему, за то он легко сделал это по ним. Случилось то, что произошло и трудно обвинить в этом кого-то конкретного. Но Энакин нашёл и судьба от него отвернулась, почти, но не до конца. На девяносто девять процентов из ста она была уверена, что это конченный человек и судьба ему всегда быть изгоем. Лишь только один маленький процент думал иное, ничтожный, против большинства, но сильный, благодаря заложенной в нем любви. Именно она и должна была приложить все усилия и отдать весь имевшийся в ней свет одному единственному сердцу. Лишь бы оно его приняло. Ангел-хранитель неслышно опустилась на край кровати и нежным, но полным боли взглядом взглянула на спавшего мужа. Он лежал на спине и казалось бы спал. Но на самом деле пребывал в болезненной алкогольной дремоте. Глаза были закрыты, но всё равно он мог увидеть ту, что пришла к нему. Смотрел не отрываясь, не в силах протянуть руки и коснуться. Да и зачем, ведь тогда бы пальцы дотронулись только до воздуха. Поэтому Энакин просто смотрел перед собой и улыбался, впервые за месяц увидев Падме прежней, словно она и не уходила. Вот только почему же её глаза такие печальные и в то же время строгие? Отчего она смотрит на него с укором и даже без налёта былой нежности. — Падме — шепнул он не просыпаясь — Милая моя, любимая. Но та ответила холодно и отстранённо: — Эни, я очень расстроена и разочарована тобой. Ты медленно теряешь себя и уже приблизился к краю. Вспомни, как всё начиналось, каким ты был прежде и как относился ко всем, кто любит тебя... Женщина продолжала говорить и смотреть в самую душу Энакина, прожигая её насквозь, как кислотный дождь. Это так не напоминало былое и в то же время не позволяло о нем ни на минуту забыть. Он всегда любил слушать её голос и доверять всему, что она говорит. Но сейчас Падме произносила такое, что все чувства Энакина переворачивались и растворяясь в своём же огне переплавлялись и застывали уже совсем другими. — Мне больно видеть тебя таким, моя душа страдает, видя как ты губишь себя, теряя то, что у тебя ещё осталось и то, что ты в силах ещё вернуть. Используй свой шанс, он будет завтра — продолжала тем временем Падме. Энакину хотелось одновременно и чтобы она замолчала и чтобы задержалась тут ещё хоть ненадолго. Она обличала его, преподнося известную ситуацию с совершенно иной стороны, не с той, которой она представала ему весь месяц. Здесь Скайуокер был уже не мстителем и вершителем правды, а жестоким и бесчеловечным монстром, слабым душой и подверженным эмоциям. Асока же из безрассудной глупой девицы превращалась в благородную служительницу Силы, что исполняет свой долг даже на последнем издыхании. А он бил её и истязал. Что может быть хуже? Только то, что обратно это всё уже не вернёшь и жить теперь придётся только с учётом того, что это произошло. Только так и никак иначе. Или, всё-таки есть возможность искупления? — Будь честен и открыт, не бойся доказывать то, что праведно. Легко не будет, но благородство никогда не остаётся незамеченным. Никогда. Сказав это последнее слово, фигура ангела начала медленно пропадать, сливаясь со светом звёзд и луны, лившимся из окна. А Энакин так и не проснулся до самого утра и на рассвете открыл глаза уже с совершенно другим сознанием. Все события последнего месяца проносились перед глазами, заставляя вскрываться раны, которые так и не смогли зажить, а теперь просто открылись снова, выпуская наружу плохую и грязную кровь. Он помнил то, что услышал и то, кто ему это сказал и был готов последовать завету. Падме права, всё можно исправить лишь до того момента, пока ты не умер. Когда ты живой, ты можешь изменить себя и вернуть мир в своё сердце. И Энакин это сделает, начав прямо сегодня, ведь не напрасно же Совет, впервые за месяц, назначил ему совместное задание с Кеноби, это знак, знамение Великой Силы. Его шанс начать путь исправления. Но тут его словно ударили — с ними вполне может полететь и Асока. Она —ученица Кеноби, а значит вполне может и должна быть вместе с учителем. Как-то воспримется ею его присутствие? Нет, наверное снова убежит и не захочет с ним говорить. А Оби-Ван? Что же они скажут друг другу? Ничего хорошего, скорее всего. Впрочем, какая разница? Энакин же идёт на правое дело, значит, нечего и бояться, в конце-концов, никто не сказал ему, что будет легко. Верно, не будет, да и сама миссия в скором времени получит название Разорванная целостность.