🩸
Только разлепивший глаза Тэхен прижимает назойливо звонивший телефон к уху и переворачивается на сторону, где еще пару часов назад спал Чонгук. — Пап, это бредовая идея, конечно, — сонно говорит он, широко зевнув, когда Элон озвучивает свою мысль. — Почему бредовая? — недоумевает Элон. — Пора бы уже всем поближе друг друга узнать. — Вряд ли Чонгук на это согласится, — отвечает Тэхен, разглядывая расклеенные на стене напротив фотографии. — Ну и куда вдруг подевался твой дар убеждения? — хмыкает Элон. — Твой отец будет рад, если Чонгук почтит его своим присутствием. Это шанс для нас всех. — Ладно, хорошо, я попробую, — быстро сдается Тэхен и присаживается на постели в позе лотоса. — Вот и умница. Буду ждать ответ, — довольно звучит на том конце Элон. Тэхен все еще сонно угукает и завершает звонок, тут же набирая Чонгуку. — Фараон, — мягко зовет он, улыбнувшись, когда альфа отвечает. — Да, пламя, — такой серьезный и строгий голос Чонгука вызывает у Тэхена мурашки. Как жаль, что он сейчас не рядом. — Что-то случилось? Я работаю. — Ты сходишь со мной на ужин к моим родителям? Там и Тэгюн с Джином будут, — спрашивает Тэхен и кусает губу в ожидании ответа, который прилетает мгновенно: — Нет, — коротко бросает Чонгук. — Пожалуйста, — не теряет надежды омега. — Нет, Тэхен. Я перезвоню позже, — альфа бросает трубку. — Что и требовалось доказать, — вздыхает Тэхен и падает обратно на подушку. Он не сразу об этом думает, но потихоньку идея папы от бредовой начинает переходить во вполне разумную. Сейчас для Тэхена нет ничего важнее перемирия отца с Чонгуком. Маловероятно, что после ужина они тут же подружатся, но, как и сказал Элон, есть шанс. Есть возможность хотя бы подвести их к этому и дать понять, как это важно для Тэхена, застрявшего меж двух огней. То, что отец согласился на совместный ужин с альфами своих сыновей, уже хороший знак. Возможно, и он надеется на то, что картина их отношений может измениться хоть немного. Он готов принять Чонгука, как и Элон, изначально только и выражавший свое недовольство по отношению к их связи. Возможность провести вместе вечер и хотя бы на один процент сблизиться была бы лучшим подарком для Тэхена. Идеей папы он мгновенно заражается и решает действовать серьезно. Омега подскакивает с постели, быстро принимает душ, собирается и садится за руль своего рэндж ровера, держа путь прямиком к полицейскому участку. Доезжает он быстро, заходит в как всегда суетливый участок, как к себе домой, и тут же натыкается на Рики, несущего два стакана кофе. Очевидно, один из них предназначен Чонгуку. — Тэхен? — теряется альфа, большими глазами таращась на запыхавшегося омегу, которого явно не ожидал вновь встретить именно здесь. — Чонгук еще не вернулся? — интересуется Тэхен, оглядываясь вокруг. — Нет, но нам сообщили о том, что он произвел арест, наверняка едет уже с задержанным, — отчитывается Рики. — Кофе будешь? — предлагает он, протянув один стакан омеге. — Нет, — качает головой Тэхен. — Я подожду его. Но ждать не приходится. В коридоре слышится шум. Рики ставит на рабочий стол оба стакана и вместе с Тэхеном выходит из офиса. Чонгук тащит закованного в наручники мужчину, который кричит на весь отдел, проклиная все, на чем свет белый стоит. — Тэхен, нет! — Рики подрывается за решительно идущим к Чонгуку Тэхеном. — Чон Чонгук, ты идешь со мной на ужин, — игнорируя проклятия, которые теперь сыплются и на него, заявляет Тэхен. Чонгук слегка удивленно смотрит на появившегося из ниоткуда омегу, на секунду ослабив хватку, из-за чего задержанный чуть не вырывается. — Тэхен, какого хрена ты здесь забыл? — рычит Чонгук, дернув преступника на себя и удерживая крепче. — Вы все — ублюдки! Я выйду отсюда, вот увидите! И я за каждым приду! — как озверевший орет мужчина, брызжа слюной и размахивая шевелюрой из-за резких поворотов головы то в одну сторону, то в другую. Чонгук ведет его по длинному коридору к камерам, Тэхен шагает возле задержанного, а Рики, пребывая в шоке от происходящего, плетется сзади и пытается оттянуть Тэхена в сторону. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной к моим родителям, — не отступает омега. — Я сказал, что не пойду, что еще ты хочешь услышать? — раздраженно говорит Чонгук, сжигая Тэхена максимально недовольным взглядом. — Для меня это важно, Чонгук! — громко, чтобы перекричать преступника, отвечает Тэхен. — Не будь таким! Отец хочет с тобой увидеться! — Рики, черт возьми, уведи его отсюда, — обращается к напарнику Чонгук, крепко удерживающий задержанного. Некоторые полицейские выглядывают из своих кабинетов, непонимающе наблюдая за странной картиной. Кто-то пытается вмешаться и помочь, но Чонгук жестко пресекает стальным: — Все под контролем, офицер. — Тэхен, пошли, подождешь в офисе, — просит Рики, но Тэхен не слышит его. — Замолчи ты тоже! — взрывается омега и дает преступнику пощечину, которой удивляются все вокруг. На миг в участке становится тихо. Мужчина хлопает шокированными глазами и замолкает. — Ты можешь сделать это для меня, фараон? — чуть спокойнее спрашивает Тэхен, уставившись на Чонгука. — Сейчас поговорим, — еле сдерживая растущее внутри бешенство, говорит Чонгук и тащит продолжившего орать и угрожать преступника дальше. Тэхен остается сзади, скрестив руки на груди, и довольно хмыкает. — Не думал копом стать? — спрашивает все еще ошарашенный Рики, оставшись с Тэхеном и смотря Чонгуку вслед. — Куда мне с моим девиантным поведением, — усмехается Тэхен и хлопает Рики по плечу. — Пошли, я кофе захотел. Через двадцать минут, за которые Тэхен успевает наболтаться с Рики обо всем на свете, попивая кофе, Чонгук возвращается и нагоняет одним своим взглядом грозовые тучи, хоть на улице и ярко светит солнце. Тэхен неохотно прощается с Рики и выходит вместе с Чонгуком на улицу. Они обходят здание участка и останавливаются сбоку, где никого нет и где обычно курят полицейские. — Ты знаешь, за что этот мужчина задержан? — спрашивает Чонгук, исподлобья глядя на Тэхена и доставая из пачки сигарету. Омега качает головой, с любопытством уставившись на альфу. — Серийные убийства. А ты ему пощечину влепил. Ты в своем уме, пламя? — Да и что он мне сделает? — закатывает глаза Тэхен и встает напротив Чонгука, прислонившегося спиной к стене. Его отросшие светлые волосы на солнце красиво переливаются. Тэхену хочется нырнуть в них пальцами. — Мой фараон не защитит меня? — омега подходит вплотную и гладит Чонгука по груди. Альфа смотрит на него пристальным строгим взглядом, держа в уголке губ сигарету. Тэхен сжимает пальцами волосы на затылке Чонгука и целует в другой уголок губ, игнорируя тлеющую сигарету. Альфа вытаскивает ее от греха подальше, потому что ее кончик был близок к волосам Тэхена, и держит в опущенной руке. — Я никому не позволю тебя тронуть, но не играй с такими вещами, Тэхен, — говорит Чонгук в его губы, держа двумя пальцами за подбородок. — Я и так ему морду об стул разбил в камере за то, что он тебе успел наговорить. В следующий раз мне наверняка придется убить кого-то. — Сам виноват, что не слушал меня, — Тэхен забирает сигарету из пальцев альфы и с наслаждением затягивается. Чонгук на какой-то миг засматривается. — Он спокойно мог заявить на тебя, Тэ, — все пытается вразумить омегу Чонгук. — Да ладно, — отмахивается омега, усмехнувшись. — В первый раз, что ли? Сейчас важно другое, — он чуть щурится и внимательно смотрит на альфу. — Как ты себе представляешь совместный ужин с твоим отцом? — Чонгук старается не раздражаться слишком сильно, но глаза его выдают. — Это бредовая идея, — повторяет он слова Тэхена, сказанные тем Элону, и омега этому мысленно усмехается. — Не бредовая, — Тэхен выпускает дым вверх и возвращает сигарету Чонгуку. — Отец хочет, чтобы ты пришел. Я думаю, вам стоит поговорить. Хотя бы просто поговорить, Чонгук. Там будет и Джин, так что основной целью на ужине ты точно не станешь, — Тэхен снова встает вплотную и просовывает ладонь под черную футболку альфы, накрыв его низ живота и чувствуя кончиками пальцев линию жестких волосков, уходящую под нижнее белье, резинка которых виднеется из-под джинсов. Хочется чувствовать его тепло постоянно. До вечера они не увидятся, поэтому Тэхен не упускает шанса насладиться им. А Чонгук не упускает шанса наглядеться на него, но то, о чем говорит омега, совершенно ему не нравится. — Тэхен… — Я не прошу, чтобы ты с ним по щелчку взял и наладил отношения, просто поддержи меня там, а я поддержу тебя, — просит Тэхен, смотря на альфу с мольбой. — Я всегда буду поддерживать тебя, Чонгук. Альфа отводит чуть сощуренный от солнца взгляд куда-то за спину Тэхену и выпускает сигаретный дым вбок, отбрасывает окурок и спустя минуту наконец смотрит на омегу, ждущего вердикта. — Только не жди, что я буду любезничать. Как минимум, я не умею этого делать, — сдавшись Тэхену, говорит он. Омега широко улыбается и начинает покрывать лицо Чонгука поцелуями. — Спасибо, — благодарит он, выдохнув с облегчением. — Просто будь собой, фараон. — Только ради тебя, пламя, — Чонгук зарывается пальцами в мягкие вьющиеся волосы омеги и зачесывает их назад, чтобы в эти красивые глаза не лезли. — Тебе не нужно на работу? — Нужно, — вздыхает Тэхен, неохотно отстранившись, но все равно цепляется мизинцем за мизинец Чонгука. — Съемка через два часа, потом надо обработать фотографии, и это еще несколько часов. — Я приеду за тобой вечером. — Я буду ждать, — растягивает губы в улыбке Тэхен. Стоит ему сделать шаг назад, как Чонгук дергает его, вжимая в себя, и целует так, что голова кругом идет. Больно, сладко, требовательно. Тэхен не успевает ничего понять, как альфа уже разрывает поцелуй и рычит в раскрасневшиеся губы: — Больше так не врывайся в участок, пламя, — предупреждает он, а Тэхену улыбаться охота. — Не давай поводов, фараон, — говорит он и, подмигнув, идет к парковке, где ждет рэндж. Чонгук прослеживает за ним взглядом и, усмехнувшись, идет обратно в участок. Иногда он сам себя с этим омегой не узнает. Если бы еще недавно ему сказали, что он сядет за один стол с человеком, виноватым в полном боли прошлом Чонгука и многих других людей, он бы просто врезал за неудачную шутку. Он и сейчас не верит, что это действительно случится, может, даже придумывает отмазку, которую применит в последний момент. Однако лишь одно останавливает — Тэхен был по-настоящему счастлив, когда Чонгук дал добро. И это, на самом деле, все усложняет в разы.🩸
Чимин задерживается в студии допоздна. Нет никаких сроков, никаких планов, назначенных дат, но омега все равно погружается в работу с головой, найдя в этом свою отдушину и полюбив по-новому, с удвоенной силой и большим огнем, чем был прежде. Ему нравится тихий ритмичный звук швейной машинки и хруст разрезаемой острыми ножницами ткани. Это успокаивает и погружает в легкий транс, уносит далеко от реальности, где хорошего для Чимина все еще мало. Он размышляет о своих взаимоотношениях с окружающими: с семьей, со знакомыми, с друзьями или с теми, которые ими на самом деле не являлись никогда. Он вспоминает случайную встречу с Джевоном, после которой на душе стало спокойнее и теплее, но осадок вины никуда не исчезает. Пусть в глазах Джевона и было что-то похожее на смирение или на его попытку, Чимину от этого не легче. И все же было приятно оказаться с ним рядом вновь, услышать его голос и поддержку, что всегда наполняла энергией и вдохновляла на решительные поступки, меняющие жизнь к лучшему. Джевон всегда был маленькой, но значимой частичкой в жизни омеги, и порой все еще тяжело представить, что рядом его теперь нет. Чимин хотел бы все исправить, хотел бы снова проводить с ним время, много разговаривать обо всем и ни о чем, куда-то ходить и веселиться, но не более. Теперь никаких поцелуев бы не было, никакой близости, никаких грязных словечек, произносимых в порыве страсти. Жизнь серией жестоких уроков показала, что с чувствами играть — запрещенная практика. Чимин не уверен, захочет ли Джевон снова общаться, сможет ли все-таки пересилить свою боль и отпустить одностороннюю любовь, о которой Чимин сам сожалеет, но он стал бы счастливее, вернись в его жизнь маленький луч солнца в виде одного прекрасного омеги. Жалкая надежда таится где-то в сердце и никуда не уходит. В какой-то момент к Чимину в разгар работы подступает усталость, постепенно сбивая настрой. Омега, боясь, что из-за этого начнет портачить, прекращает шитье, еще какое-то время аккуратно раскладывает все по местам, поправляет еще не обретшую четкие формы рубашку на манекене и, оставив студию в безупречном виде, выходит в час ночи, сладко зевнув, стоит глотнуть свежего воздуха. Неподалеку от выхода из здания стоит Намджун, прислонившись к своему мотоциклу и скрестив руки на груди. Тупая боль отзывается внутри тихим изнеможенным воем. Нет страха, что перед Чимином стоит наемный убийца, нет желания бежать. Может быть, омега слишком вымотался, но хотел бы сослаться на это, поэтому, впившись ногтями в ладони, спрятанные в карманах бордовой ветровки, идет прямиком к альфе, у которого на губах мелькает тень улыбки, стоит увидеть Чимина. Ноги с каждым шагом тяжелеют, в какой-то момент хочется пройти мимо, но что-то необъяснимое все равно тянет к альфе. Его теплая улыбка действует как гипноз на уставшее сознание омеги. — Привет, — тихо говорит Чимин, остановившись в метре от альфы и с трудом заглядывая в его глаза, где встречает одну сплошную нежность. Из-за этого ком в горле, хотя, казалось бы, и этого быть не должно. Человек вроде Намджуна должен вызывать страх и панику, однако ошибка системы в сердце Чимина. То, что он пытался от себя оттолкнуть, убрать подальше, шаг за шагом подступает вновь. — Привет, — отзывается Намджун, скользя по омеге внимательным взглядом. Он соскучился до безумия, так давно не видел его, не чувствовал его аромат, его голос не слышал. Порой приходится следить издалека для безопасности Чимина, и Намджун границы не переходит. Охраняет, когда тот спит, когда куда-то идет и откуда-то выходит, но более детальных наблюдений себе не позволяет, чтобы не нарушать границы омеги, в которые альфа сам уже не входит. Одно успокаивает — за Чимином больше не шагает смерть. По крайней мере, Намджун, хорошо с ней знакомый, ее аромата не ощущает. — Почему ты здесь? — спрашивает Чимин. Это не звучит грубо или раздраженно. Устало, как самый обычный вопрос, который задавали уже тысячу раз. Ему правда любопытно. Он был уверен, что Намджун ушел, смирился, но тут выходит обратная ситуация. — Хотел увидеть тебя, — спокойно отвечает Намджун, не думая скрывать истину. — Ты можешь мне не верить, но я скучаю. — Разве ты не занят выполнением заказов? — быстро задает следующий вопрос Чимин, боясь выдать боль в глазах от услышанного. Он верит, потому что тоже, кажется, скучает, и понимает это сейчас, когда альфа так близко. Стоило рядом оказаться, как все попытки отдалить обнулились. — Сейчас все это — последнее, что меня волнует, — Намджун скользит взглядом по лицу омеги, и даже уставшим Чимин — самый красивый человек, которого Ким когда-либо видел. — А что волнует? Намджун поднимает брови, коротким кивком подбородка указывая на омегу, и снова улыбается, заставляя Чимина тонуть в позабытом тепле. — Не хочешь прогуляться? — предлагает Намджун. — Можно, — соглашается Чимин, не находя причин для отказа. — В глазах рябит от работы. Они неторопливым шагом движутся в сторону аллеи, расположенной неподалеку. Намджун не перестает поглядывать на задумчивого Чимина, не верит, что его больше не отвергают, хотя он готовился к этому, приехав к нему на работу и топчась у здания больше часа в разнообразных мыслях и предположениях. Сдаваться он точно не был намерен. — Не забывай отдыхать. Загоняешь себя, и будет тяжелее. — Это наоборот как раз то, что мне и нужно. Так я расслабляюсь, — пожимает плечами омега. — Наконец-то я это понял. — Я рад, что ты снова в деле. Мир не может лишиться такой красоты, — подразумевается то, что создает Чимин, а альфа именно его и имеет в виду. — Пока не думаю показывать это все миру. После случившегося слишком тяжело, — Чимин ежится. — Но зарекаться тоже не хочу. — Со временем станет легче, — Намджун незаметно подходит ближе, чтобы едва касаться плечом плеча омеги. Провести бы пальцами по его щеке, очертить с осторожностью скулы и ощутить мягкость пухлых красивых губ. — Что насчет кофе? — Это будто какое-то плохо замаскированное свидание, — Чимин поглядывает на Намджуна. Альфа улавливает на его губах подобие улыбки, что разливается облегчением внутри него. Чимин все еще не отталкивает. — Вполне возможно, — не отрицает альфа. — Кофе бы не помешал, а то свалюсь прямо сейчас, — Чимин игнорирует ответ Намджуна, внутри сразу же странное волнение и трепет от него. — Тогда, может, я отвезу тебя домой? — Намджун хмурится. — Нет, все хорошо, — мотает головой Чимин. — Я хочу прогуляться. Давно у меня не было такого. Они доходят до небольшой кофейни, расположенной на середине длинного пути по аллее, Намджун берет Чимину и себе кофе, и они медленным шагом идут дальше. В это время людей почти нет, но изредка встречаются парочки. Теплый свет разливается по обеим сторонам, освещая уложенную камнем аллею. Чимин чувствует то самое спокойствие, которого не было уже давно, и кто бы мог подумать, что дарить его будет тот, кто и забрал однажды. — Я узнал, кто нанял тебя, — после затянувшейся паузы говорит Чимин. Намджун должен знать, хоть поднимать эту тему и неприятно. — Кто это был? — спрашивает альфа, помрачнев, и уже представляет, как придет по душу заказчика. — Один парнишка, тоже из наших кругов, — пожимает плечами Чимин. — Я уже сдал его полиции, так что, ему придется посидеть за решеткой и подумать над своей жизнью. Вот, до чего доводит зависть, — сухо усмехается омега. — Как забавно и страшно, что некоторым даже на таком высоком уровне все мало, — хмыкает Намджун. Жаль, что Чимин разобрался с ним первым. — Нет, оказывается, доверия к тем, кто в лицо улыбается, — Чимин отпивает кофе и с тоскливой улыбкой смотрит на Намджуна. Зато оно есть к тому, кто, обнимая по ночам, прятал под кроватью оружие, чтобы одну несчастную жизнь забрать. Жизнь чертовски безумна. Даже после всего, что Чимин узнал, быть открытым перед Намджуном не страшно. Чимин не боится быть осужденным или осмеянным, и даже сейчас альфа смотрит внимательно, в глазах его беспокойство и полное сосредоточение на одном человеке. Намджун не из тех, кто слышит. Он слушает. Горечь правды не ушла до конца, но Чимину все легче ее переваривать. Может, это безумие, но он действительно скучал по тому, кто ее принес. — Я открыл магазин радиоприемников, — вдруг говорит Намджун, и Чимин поворачивает к нему голову с явным удивлением на лице. — По-настоящему? — Да, — кивает Намджун, бросив короткий смешок. — И я действительно их ремонтирую, а потом продаю. — И как идет бизнес? — с детским любопытством спрашивает Чимин. — Пока тихо, но постепенно набирает обороты. Хочешь глянуть как-нибудь? — предлагает альфа, вскинув бровь. — Да, мне очень интересно его увидеть, — мгновенно соглашается Чимин. — А как же твоя другая работа? — спрашивает он и утыкается в свой стакан взглядом. — Я отошел от этого, — Намджун выбрасывает свой уже опустевший стаканчик во встретившуюся на пути урну и сует руки в передние карманы джинсов. — Больше не беру заказы. — Почему? — Когда я встретил тебя, у меня глаза открылись, — Намджун замедляется, а Чимин за ним. Альфа останавливается и поворачивается к нему. — Я думал, у меня уже давно сердца нет, а ты открыл ящик, в котором оно еле живое существовало все эти годы. Осознание его возможного отсутствия делало так, что при очередном выстреле у меня палец не дергался, а когда я в прицеле на тебя посмотрел — дернулся, и с тех пор только так. — Я разбудил в тебе человека? — тише спрашивает Чимин, задрав голову и смотря альфе в глаза. — Разбудил, — так же негромко подтверждает Намджун, медленно поднимает руку и касается большим пальцем щеки Чимина, решив пойти на риск. — Лица ушедших мне до конца жизни будут сниться, я от этого не избавлюсь, но пока бьется твое сердце, я буду спать спокойно. Чимин не препятствует, не двигается, когда Намджун наклоняется, накрыв ладонью его затылок и коснувшись губами его губ. Трепетно и осторожно, словно впервые. Это и есть впервые, когда между ними нет больше страшной тайны, как пропасти, которую не преодолеть. Чимин едва не роняет свой стакан с кофе, прикрывает глаза с мелко дрожащими ресницами и отвечает на поцелуй, вызывающий слезы. И нет им объяснения. То ли радость возможного возвращения к жизни, где в легкие снова стал поступать тот самый воздух, которого так не хватало, то ли страх того, что происходит очередное совершение ошибки. Чимин не определился, сам не знает, какое тут объяснение дать, но уверен, какая-то доля облегчения действительно пришла прямо сейчас, когда Намджун снова так близко и так искренен, так чист и откровенен. Когда не отдаляется, не отмахивается, когда продолжает бороться, ищет встречи и относится трепетно, боясь за чувства раненные. Он ценит, и это чувствует сердце Чимина. Он не может проконтролировать течение своих эмоций от одной к другой, но не запрещает себе прижаться к альфе, уткнуться носом в плечо и крепко зажмуриться, реанимируя утраченное. А когда Намджун обнимает в ответ крепко, но при этом осторожно, кажется, что все так, как и должно быть. Чимин действительно соскучился по ночным поездкам на мотоцикле. Погруженные в кровавый улицы проклятого города встречают как родного, о котором давно ни слуху, ни духу, и омеге нравится это ощущение. Что-то становится на свое место. Наверное, его сердце, отражающее удары как эхо, прижатое к спине того, кто убережет. Кто уже оберегал и не собирается прекращать. — Спасибо за этот вечер, — благодарит Чимин, когда они доезжают до дома семьи Пак. Омега отдает свой шлем и топчется рядом, не обращая внимание на прожигающий затылок взгляд брата из окна позади. Намджун тоже наверняка с ним столкнулся, но так же предпочел игнорировать. Для него был и будет важен только Чимин. — Спасибо, что позволил ему случиться, — тепло отвечает альфа. — Если ты не против, можно будет повторить. — Было бы неплохо, — соглашается Чимин, коротко кивнув. — Мне пора. Нужно еще преодолеть препятствие в виде Джина. Лучше поезжай, пока он не выскочил. — Ты же понимаешь, что он — не помеха мне? — усмехается Намджун. — Да, но я не в настроении наблюдать за вашей стычкой, — морщит нос Чимин. — Хорошо, — не спорит альфа. — Тогда спокойной ночи, Чимин. Не забывай отдыхать. — Постараюсь, — коротко улыбается Чимин и, помахав ему, идет к дому. Намджун не уезжает, пока омега не исчезает из виду. Улыбка все просится на лицо, и он ей позволяет засиять. Солнце выглянуло в мире Намджуна, где небо вечно затянуто серыми тучами. Уже внутри дома Чимин слышит звук уезжающего мотоцикла. Он шумно вздыхает, готовясь к бессоннице и полной мыслей голове, что точно будет разрываться. Джин тоже не заставляет себя ждать, выходит к нему в одних пижамных штанах и всем своим видом выражает полное недоумение и раздражение. — И что это было? — спрашивает он, остановившись на последней ступеньке и скрестив руки на груди. — То, в чем я, пожалуй, буду разбираться сам, — пожимает плечами Чимин. — Вы снова вместе? — вскидывает бровь Джин. — Сейчас сложно сказать что-то определенное, — качает головой младший, подходя к брату. — Пожалуйста, не наваливайся на меня с вопросами и осуждением. Я хочу обдумать все. — Мне это не нравится, но ты ведь меня слушать не станешь, раз все сам решил, — закатывает глаза альфа. — Просто не забывай хотя бы, что я тебя всегда поддержу, а если он опять что-нибудь выкинет, то я ему… — Нет, — обрывает брата Чимин. — Без угроз, Джин-и. От этого не легче. Я знаю, что ты за меня убьешь, не задумываясь, но сейчас я в порядке, будь уверен. Намджун не опасен для меня. — Только не молчи, если больно, — сдается Джин, но от своих угроз не отказывается. Он наклоняет голову к брату и целует в лоб. — Ложись спать, поздно уже. Чимин кивает и с благодарностью улыбается брату. Они вместе поднимаются наверх, кидают друг в друга парочку шуток и расходятся по спальням, но Чимин спать и не думает. Его ждет долгая ночь размышлений о сегодняшнем вечере.🩸
В назначенный вечер во двор особняка Ким въезжает вишневая бмв Джина, которую Тэгюн караулит из окна вот уже полчаса. Спасибо, что хотя бы вовремя приехал, это уже немного успокаивает переживания омеги. Он все это время убеждал себя, что волноваться не о чем, что это лишь один из множества ужинов, но теперь во главе стола сидит отец, и все в разы серьезнее. Джин славится слабым уровнем ответственности и высоким уровнем любви к веселью, и Тэгюн не уверен, что отец воспримет это нормально, с пониманием. Даже Тэгюн такое не приветствовал всю свою жизнь, но с Джином стал понимать, что порой нужно отпустить себя и ничего не стесняться. Только бы и отец это принял, хотя бы немного. Еще омегу беспокоит то, что Джин может не контролировать свои слова, но потом тут же вспоминает, как альфа говорил о том, что встреча со старшим Тэхеном — пугающее и волнующее его событие, к которому он морально готовится с тех пор, как стало известно о его возвращении. Это немного внушает надежду на то, что Джин все-таки достойно выдержит ужин с главой семьи Ким. Джин выглядит эффектно, Тэгюн скользит по нему откровенно влюбленным взглядом и мечтает скорее оказаться в крепких объятиях. В руке в стиле Джина пышный букет алых роз, наверняка предназначенный Элону. На альфе черные брюки, пиджак, а под ним темно-бордовая рубашка с расстегнутыми сверху двумя пуговицами. На шее блестит цепочка, которую обычно Тэгюн в порыве страсти любит сжать в кулаке и оттянуть. Омега отгоняет фантазии и отрывки воспоминаний и, поправив челку, идет встречать альфу. Джин не успевает постучать, как Тэгюн распахивает перед ним дверь. Альфа, увидев его перед собой, широко улыбается и оглядывает с восхищением. — У меня самый красивый на свете омега, — выдыхает он и, шагнув в дом, обнимает одной рукой Тэгюна за талию, притянув к себе. Треск, как стекло под напором, звучит в этот момент в сердце. Тэгюн с застывшей на губах полуулыбкой смотрит в черные глаза напротив и старается держаться, чтобы не уронить с лица теперь уже маску. Он вешает одну руку на плечо альфы, другую поднимает к его лицу и с нежной, но постепенно раскалывающейся улыбкой давит большим пальцем на кожу над губой альфы, стирая с нее едва заметный след белого порошка. — Тэгюн, — улыбка с губ Джина сходит мгновенно, когда он режется об заморозившиеся глаза омеги и понимает, что натворил. — Я был очень напряжен и хотел немного… — После ужина мы с тобой расходимся, — максимально спокойным голосом отвечает Тэгюн, не желая слушать оправданий, и, скинув с себя руку альфы, идет к гостиной, с каждым шагом экстренно склеивая маску. — Пойдем, родители уже ждут. — Тэ, детка, — двинувшийся следом Джин ухватывает Тэгюна за руку и тянет к себе. — Пожалуйста, прости меня. — Твое драгоценное «прости» уже стало пустышкой, Сокджин, — тихо, чтобы из гостиной не услышали, говорит Тэгюн и выдергивает руку из хватки альфы. Он заходит к родителям, а Джину необходимо выждать несколько секунд, чтобы осознать, как сильно он облажался и чего себя только что лишил, потому что именно это он и сделал. После ужина разговор с Тэгюном, чувствует альфа, будет последним. Перед глазами мутнеет на короткий миг, а ему еще высиживать ужин с родителями любимого, которого все-таки предал. Шумно выдохнув и проведя ладонью по лицу, он собирается с духом и входит, кое-как изобразив на лице радость. Тэгюн как под толщей воды находится: не слышит, как Джин приветствует его родителей, размыто видит, как принимает букет Элон со смущенной и благодарной улыбкой, как Джин пожимает руку Тэхену и перекидывается с ним парой фраз, после которых следует негромкий смех мужчин. Запоздало Тэгюн пытается улыбнуться, будто что-то слышал и будто это было смешно. Джин подходит, обнимает, а в Тэгюна мелкие иглы впиваются с его прикосновением. Он слышит «я безумно люблю вашего сына», и из-за этого хочется кричать, бить по груди и яростно отрицать. Не любит, уж точно не больше, чем наркотики. Любил бы, так не поступил. Была надежда, что Джин сделает верный выбор, но, видимо, именно белый порошок и есть для него самый правильный выбор. У Тэгюна миссия на этот вечер — не развалиться на части перед семьей.—
— Молю, держи себя в руках, — просит Тэхен Чонгука, когда они уже стоят на пороге. — Не обещаю, но постараюсь, — отвечает альфа, мрачно поглядывая на дверь, которую Тэхен уже открывает, заходя внутрь и за руку ведя за собой Чонгука. — Костюм все-таки не надел, так что хотя бы веди себя хорошо, фараон, — Тэхен еще разок с предупреждением зыркает на альфу и тащит за собой. Слишком очевидно то, с каким трудом Чонгук решился прийти в этот дом. Ему словно на грудную клетку давят, не дают вздохнуть, и оттого легкие плавятся. Он миллион раз хотел передумать и только ради Тэхена молчал, смиряясь с обстоятельствами. Один ужин, максимум контроля над собой, и можно будет выдохнуть после. Стоит войти в гостиную, он сразу же сталкивается взглядом с отцом Тэхена, сидящим во главе стола. Тот улыбается, но лишь только губы отражают его радость. В глазах черти, которые, кажется, только Чонгуку и видны. Тэхен, чувствуя начавшее образовываться напряжение, сжимает руку альфы крепче, концентрируя его внимание на себе. — Здравствуйте, господин Ким, — сдержанно, состроив мимолетное подобие улыбки, говорит Чонгук, обращаясь к Элону. Тэхен давит ногтем на внутреннюю сторону ладони Чонгука, и тот неохотно переводит взгляд вновь на его отца. — Добрый вечер, господин Ким. — Здравствуй, детектив Чон, — старший Тэхен чуть клонит голову вбок, продолжая сверлить Чонгука разъедающим кожу взглядом. — Мы очень рады видеть тебя, Чонгук, — тепло улыбается Элон. — Не стойте, присаживайтесь. Элон сидит по правую руку от мужа, по левую — Джин, напротив него Тэгюн, негласно решивший быть подальше от альфы, а Чонгук и Тэхен садятся вместе со стороны Джина. — Ну вот, все наконец-то в сборе, — улыбается Тэхен старший. — Я счастлив сидеть за этим столом со своим мужем, со своими детьми и вами, дорогие Сокджин и Чонгук. Вы — часть нашей семьи, важные люди, которые сумели покорить сердца моих потрясающих омег. Надеюсь, я не должен напоминать о том, что обидеть их — значит иметь дело со мной? — посмеивается мужчина, а Элон подхватывает, шутливо закатив глаза. Тэгюн тут же бросает на Джина взгляд. Скорее, рефлекторно, нежели специально. Им еще играть идиллию этим вечером. Позже ему самому придется разбираться с Джином, не хочется впутывать в это отца и посвящать в детали их проблемы. Это будет тихий и мирный конец внешне, но внутри Тэгюн наверняка будет гибнуть медленно и мучительно. Чонгук не разделяет шутку с остальными, но отчетливо чувствует на себе взгляд старшего Тэхена. Ясно, что напряжение никуда не денется до самого конца вечера, поэтому Чонгук старается контролировать каждое свое движение и взгляд. Лучший способ — игнорирование. — Так давайте выпьем за этот чудесный вечер, — поднимает свой бокал вина с улыбкой мужчина. Большая часть внимания прикована к Джину, как и говорил Тэхен, поэтому Чонгук немного выдыхает. Видимо, Элон и Тэхен сразу поняли, что с ним будет тяжко, а если докапываться, всем будет неловко. Поначалу Чонгук решает, что пить не будет, но позже понимает, что это необходимо, чтобы расслабиться хоть чуть-чуть. Периодически рука Тэхена ложится на его бедро и поглаживает как бы успокаивающе, и это в какой-то степени помогает, но все тут же обнуляется, когда Чон слышит свое имя. — Чонгук, мне уже давно любопытно узнать, почему ты решил стать полицейским? — спрашивает Тэхен старший, приподняв бровь. Все взгляды тут же обращаются на Чонгука. — Плохих парней надо наказывать, — отвечает детектив, пожав плечами и глотнув вина. — Так хладнокровно, — усмехается мужчина. Тэхен снова накрывает ладонью ногу Чонгука, но при этом выглядит невозмутимым и жует кусок стейка, с большими глазами поглядывая то на отца, то на своего альфу. — Наверное, с таким настроем ты посадил немало плохих парней. — И посажу еще, — Чонгук сухо улыбается и с вызовом смотрит отцу Тэхена в глаза. У них там свой диалог, на дне бесконечно черных зрачков, и он куда более жесткий, но знать об этом никому не надо. — Это лишь вопрос времени. Рука Тэхена на бедре Чонгука чуть сжимается. Он понимает, что альфу надо осадить, пока разговор не вылился в одну сплошную провокацию. — Я горжусь тем, что в нашем прекрасном городе есть такие сильные духом защитники как ты, Чонгук, — старший Тэхен вновь поднимает бокал. — Хочу выпить за это. Хочу выпить за тебя, Чонгук. Чонгук скрипит зубами, чуть ли не в порошок их стирает, но ему ничего не остается, кроме как принять сказанное без споров и выпить. Ради Тэхена. Ради него одного Чонгук держится, чтобы не уничтожить того, кто когда-то уничтожил его светлое будущее. Тэхен мысленно выдыхает, когда разговоры за столом обретают нейтральный характер и никого конкретно не касаются. Чонгук ожидаемо молчалив, но периодически что-то говорит, когда к нему обращается Элон. Он сглаживает, сам того не понимая. И пусть Чонгук не питает теплых чувств к старшему омеге, ненавидеть его не за что, не его руки ведь умыты в крови. Тэхен же замечает другое. Он смотрит на Тэгюна, поглядывает на Джина и понимает, что между ними что-то произошло. На брате лица нет, но он с мучительной старательностью изображает участие и подобие эмоций, а Джин как на иголках — глаза бегают, а стоит глянуть на Тэгюна, их тяжесть накрывает. За этим столом все играют. Все, кроме самого Тэхена. Он не изменяет себе и находится в легкой эйфории, смешанной с пофигизмом. Он с аппетитом ест и много пьет, хоть Чонгук и маячит, чтобы чуть сбавил обороты. Этот лицемерный цирк раздражает его, и лучший способ это игнорировать — пить и быть собой, потому что ничего больше не утешает. Чонгук делает вид, будто не мечтает надеть наручники на его отца и увести в участок прямо сейчас; родители притворяются, что счастливы видеть его здесь и рады его связи с их сыном, а Джин и Тэгюн не очень убедительно играют роль парочки, у которой все блестяще. — Тэгюн и Тэхен всегда были небом и землей, и я до сих пор удивляюсь тому, что выбрали они противоположных себе людей в пару, — говорит уже захмелевший Элон, покачивая бокал с вином, который держит двумя пальцами за ножку. — Не зря говорят, что противоположности притягиваются. — Мы дополняем друг друга, — улыбается младший Тэхен, глянув на Чонгука и подмигнув. — В этом есть своя прелесть. Это неописуемо. — Любовь — не шутка, не каждому она по зубам, — вклинивается в разговор Тэгюн, которому вино немного развязывает язык. — Похвально, когда человек понимает, что нашел свою частичку, рядом с которой не встанет никто и ничто другое. Но редко когда такое бывает, правда? — он смотрит на Джина и натянуто улыбается. — Наверное, некоторые оказываются слабыми и неготовыми, но не всегда это значит, что они хотят сдаться, — отвечает Джин, с видимым только Тэгюну сожалением глядя ему в глаза. — Тогда я хочу выпить за то, чтобы любовь всегда побеждала, — разряжает снова начавшую накаляться обстановку Элон, которому подливают вина. — Любовь превалирует, — поддерживает тост младший Тэхен, подняв бокал. — Красиво сказано, — соглашается отец. Тэгюну хочется разбить свой бокал вдребезги, как сегодня разбились его надежды, но он сдерживает себя и чокается, больше не смотря на Джина. Куда угодно, только не на него. В какой-то момент он не выдерживает, маска начинает трещать по швам, поэтому он встает из-за стола и выходит на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха и немного собраться. А Тэхен разрывается. Ему хочется пойти за братом и узнать, что происходит, но и Чонгука оставлять без контроля рискованно. — Я скоро, не срывайся, — быстро шепчет он Чонгуку, все-таки не выдержав. Альфа коротко кивает, и Тэхен выскакивает из-за стола следом за братом. Джин увлечено говорит с Элоном о ресторанной кухне, захваченный в словесный плен в тот момент, когда ему надо на колени упасть перед Тэгюном и вымаливать прощение. Он прослеживает за тем, как братья один за другим выходят, и хочет выть от бессилия в эту секунду. Зато все внимание Тэхена старшего целиком обращается на Чонгука, который делает вид, что слушает разговоры Джина и Элона, хотя мыслями далеко отсюда. — Выйдем покурить, раз у нас тут рекламная пауза, — предлагает Тэхен Чонгуку. Отказаться, значит показать свою слабость перед ним, поэтому Чон молчаливо соглашается и встает.—
Тэхен выходит следом за Тэгюном на улицу и нападает сразу же: — На тебе лица нет. Что за хрень у вас с Джином? — спрашивает он, развернув стоящего на лестницах Тэгюна к себе лицом. — После ужина мы расстанемся, — бесцветно отвечает Тэгюн, стеклянными глазами смотря на брата, однако блеск в уголках выдает его боль. — Ну и какого черта? — не понимает Тэхен. — Я говорил Джину, что если он еще раз примет свою дурь, то нашим отношениям конец, — объясняет Тэгюн, отвернувшись лицом к просторному двору с припаркованными автомобилями и обнимая себя за плечи. Тэхен спускается на одну ступеньку и становится рядом, внимательно смотря на брата. — И угадай, что случилось? — Он выбрал наркотики, — безрадостно усмехается Тэхен. — Но по себе могу сказать, что это чертовски тяжело. На избавление нужно время. — Ты будто оправдываешь его, — Тэгюн бросает на младшего разочарованный взгляд. — Хотя, конечно, ты ведь тоже в этом клубе. А Чонгук не ревнует тебя к наркотикам? — Не сравнивай, Тэ, — устало вздыхает Тэхен, покачав головой. — Подумай о том, чего ты хочешь, и тогда уже поймешь, как поступать. — Я хочу нормальных отношений без этого дерьма. Мириться с этим невозможно, — Тэгюн сглатывает ком в горле, на брата смотреть так и не решается. Показывать свои слезы он ему точно не собирается. Никому и ни за что. — Значит, ты так же слаб, как и он, — сочувственно улыбается Тэхен. — Двое утопающих не спасут положение. А раз уж ты все решил и хочешь продолжить играть свою сегодняшнюю роль, то лучше возвращайся в дом скорее. Там и вопросы могут возникнуть. — Я сейчас, — бросает Тэгюн, и Тэхен, больше ничего не говоря, заходит обратно. Не самый удачный момент для решения проблем, есть риск вызвать новые.—
Тэхен и Чонгук выходят на задний двор. Мужчина достает пачку из кармана черных брюк и протягивает одну сигарету Чонгуку. — Я не хочу, чтобы ты был с моим сыном, — начинает альфа, прикурив Чону и себе. — Я убежден, что вы друг другу не подходите, но смотрю на вас весь вечер и, кажется, начинаю верить в обратное. — Я не жду одобрения, — сухо бросает Чонгук, подняв взгляд к кровавой луне, отражающейся в его и без того горящих глазах. Жаль, Тэхена рядом нет для его же спокойствия, тут контроль становится шатким и неустойчивым от одного голоса его отца. — Мне ни холодно, ни жарко от этих слов. — Ты настроен решительно, — усмехается Тэхен, стряхнув пепел. — Тогда будем смотреть, на сколько вас хватит. Я хочу, чтобы мой сын был счастлив, чтобы не проходил через то, через что пришлось пройти нам с его папой, — альфа делает затяжку, выпускает дым вверх и поворачивает голову к Чонгуку. — На его сердце и маленькой трещинки быть не должно. — Мне не нужны инструкции, господин Ким Тэхен, — цедит Чонгук, посмотрев на мужчину. Скрывать свои истинные эмоции к нему больше не за чем, когда рядом с ними нет никого, а главное — Тэхена. — И угрожать даже не стоит пытаться. — Разве мои слова звучат, как угроза? — удивляется Тэхен. — Наоборот, Чонгук. Я хочу, чтобы у вас все было хорошо, чтобы мое сердце за вас с ним было спокойно. Этот ужин — первый шаг к нашему перемирию. Это то, чего я хочу. Сегодня ты не готов сесть со мной и поговорить о том, что случилось много лет назад, но я буду терпеливо ждать, когда ты сам придешь к этому и откроешься мне. У нас нет выбора, нас с тобой объединяет Тэхен. — Для вас все так просто, — криво улыбается Чонгук. — Вернулись спустя двадцать лет как ни в чем не бывало и хотите, чтобы все вокруг было прекрасно и чудесно, словно ничего не произошло, и руки эти, — альфа тычет пальцем на руки мужчины, — не в крови невинных. — Твои чувства говорят за тебя, ты слушать меня сейчас не станешь, но однажды, как я и сказал, нам придется сесть и поговорить обо всем, — Тэхен звучит сдержанно, но в голосе его мелькает ледяная сталь. — Я готов к этому идти столько, сколько потребуется. Боль когда-то должна отпустить, и я этого тебе искренне желаю. — Никогда не отпустит, но ваш сын ее облегчает, — Чонгук бросает так и не выкуренную сигарету в траву и шагает обратно в дом во избежание неприятных для всех здесь последствий. Выдержка летит к чертям, но Чонгук ни о чем не жалеет. Дальше все происходит быстро. Чонгук извиняется перед Элоном за то, что нужно уехать якобы по работе, а Тэхен, понявший, что что-то случилось, пока он сидел здесь и нервно кусал губы, боясь вторгнуться к альфам, тут же начинает собираться уходить с ним. Тем более, что живут они вместе, и если ехать, то тоже вместе. Элон не спорит, хоть и слегка огорчается, а старший Тэхен, выйдя следом, провожает их, сказав, что будет ждать следующего раза. Коротко кивает Чонгуку, которому уже плевать на фальшивую вежливость, обнимает сына на прощание и садится обратно за стол, перейдя от вина к коньяку. — Что он тебе сказал? — спрашивает Тэхен уже в машине, когда они выезжают со двора. — Ничего такого, — бросает Чонгук, уставившись мрачным взглядом на дорогу. — У нас с ним просто разные планы. Не будем об этом сейчас, — отмахивается альфа. — Он же не угрожал тебе? Или ты ему? — Тэхен с беспокойством разглядывает профиль Чонгука в полумраке, коснуться не решается. Альфа будто на взводе, слишком напряженный. — Нет, — коротко отвечает он. — Пламя, не спрашивай ни о чем. — В любом случае, все прошло относительно спокойно, — вздыхает Тэхен и трет лоб. — Спасибо, что сделал это, — он говорит тихо, тянется к Чонгуку и целует в шею. Вместо ответа Чонгук коротко смотрит на Тэхена тяжелым взглядом, находит его руку и переплетает свои пальцы с его, крепко сжав. Тэхен ничего больше не говорит, наслаждается теплом Чонгука и делится с ним своим спокойствием. Так они и доезжают до дома, держась за руки. В квартире любимый багровый полумрак и приятная тишина. Тэхен делает им кофе в одной кружке и ставит ее на подоконник, где они любят сидеть вместе. Пока Чонгук принимает душ, чтобы снять с себя неприятный слой минувшего вечера, Тэхен приносит свой любимый фотоаппарат. — Фараон, — нежно зовет он с появившейся на губах легкой улыбкой, стоит Чонгуку выйти с влажными волосами. Он в одних домашних штанах. Грудь, усеянная шрамами, блестит от капель воды. Тэхен поднимает фотоаппарат и наводит объектив на альфу, делая снимок. — Все никак не успокоишься, — беззлобно говорит Чонгук, сев напротив на подоконнике. Тэхен пожимает плечами и закидывает ноги на его колени. — На стене еще много места для фотографий, — омега не язвит, как любит обычно, опускает взгляд и откладывает фотоаппарат в сторону. Чонгук хмурится и цепляет пальцами его подбородок, подняв голову. — Ты чего, пламя? — Не знаю, — Тэхен отодвигает чашку с кофе в сторону и подползает к Чонгуку, уложившись спиной на его влажную грудь и положив голову на плечо, а голые колени сгибает. Он берет ладонь альфы, обхватив ее пальцами, и прижимает к своей груди как ребенок любимую игрушку. — Мне спокойно только когда я чувствую тебя рядом. — Я буду рядом всегда, — Чонгук кладет подбородок на макушку Тэхена и гладит пальцами свободной руки его татуировку «pretty poison» под футболкой. — Ты чего-то боишься? — Войны между тобой и отцом, — негромко озвучивает свое вечное опасение Тэхен, играя с серебряной цепочкой на запястье альфы. — Не злись, что я говорю об этом. Ничего не говори. Я просто хочу, чтобы ты знал — мне порой это спать не дает. Я с ума сойду, если что-то случится. Не знаю, смогу ли я справиться, хоть и справлялся уже со многими вещами. Но с этим… — Тэхен крепче сжимает руку альфы. — Я могу оказаться полным слабаком и упасть так низко, как никогда не падал. Вынырну ли я тогда снова? Ты спасешь меня от этого? А если тебя рядом не окажется по какой-нибудь причине? — Тише, ты слишком много думаешь о плохом, Тэ, — Чонгук обеими руками прижимает его к себе, обхватив поперек груди, и целует в плечо, с которого сползла футболка. — Я не дам тебе упасть. Такого не случится никогда. Ты — мое бесконечно горящее пламя, — успокаивающе шепчет он на ухо омеге. Тэхен, прикрыв глаза, с тенью печали улыбается и прижимается губами к тыльной стороне ладони альфы. Может быть, сейчас это действует успокаивающе, но завтра вновь будет волнительно. Тэхен не слепой и не наивный, он знает, что Чонгук так просто от своих намерений касательно отца не откажется. Пусть он не озвучивает, но это так, иначе сейчас картина была бы другой. Стоит ли верить и отцу, который внезапно стал любезным и гостеприимным для полицейских, которых на дух не переносит? Иногда включать дурака кажется приятным делом, не обременяющим и без того загруженное волнениями сознание, но истина все равно раздражающе и ритмично постукивает в закрытую дверь, не давая о себе забыть. Тэхен действительно видел в этом ужине шанс, но его просто одурачили в попытке красиво сыграть добродушие по отношению друг к другу. Они мечтают друг друга убрать — вот, в чем Тэхен точно уверен. — Давай кофе на двоих, пока он не остыл, — недолго помолчав, говорит Тэхен, быстро поморгав, чтобы глупые слезы вдруг наружу не вырвались. — Неси сигарету, — уткнувшись носом в затылок Тэхена, с полуулыбкой говорит Чонгук. — Одну на двоих. Пока у них кофе и сигарета на двоих, ни одной крупицы боли или страха рядом быть не должно. Чонгук так успокаивает. Тэхену это помогает. Пусть этой ночью хоть иллюзия приятной душевной тишины будет. На миг можно прикрыть глаза и не смотреть на кровавый город с его грехами.—
Попрощавшись с родителями Тэгюна, Джин выходит. Омега через силу идет следом, чтобы проводить его, находясь на грани окончательного раскола. Он знает, что нужно поставить точку. Миссия провалена, шанс упущен. — Я могу оправдывать себя бесконечно, но знаю, что верить ты не станешь, — начинает Джин, когда они подходят к его бмв, наконец дождавшись конца этого мучительно долгого вечера. — Думаешь, кокс говорит за меня, — альфа внимательно смотрит на остановившегося в метре от него Тэгюна, скрестившего руки на груди. Омега в глаза не смотрит, куда-то в сторону, так легче. Всем своим видом обороняется. — Я знаю, что слабак, но я уже сказал сегодня о том, что буду бороться. Сейчас тоже скажу, веришь ты или нет. Ради тебя, ради нас с тобой, Тэгюн, я буду бороться. Веришь мне хотя бы немного? — Я не знаю, — еле слышно отвечает Тэгюн, мотнув головой. На альфу все не смотрит. — Расстаемся? Ты этого хочешь? — Джин будто специально наседает, двинуться не дает, так сдавил в эмоциональных тисках. — Теперь да, — Тэгюн поднимает взгляд и больно кусает дрогнувшую губу. — У тебя был шанс. — Я и забыл, какой ты упрямый и верный своим словам, — бесцветно усмехается Джин, а в голове эхо повторяющегося «теперь да». — Не буду желать тебе счастья с кем-то другим, ты ведь знаешь, какой я эгоист. У меня в планах твое счастье со мной. — Уже неважно, — Тэгюн собирает остатки сил, чтобы говорить с ним. — Хорошей дороги, Сокджин. Тэгюн разворачивается и быстро идет обратно в дом. Джин с тоскливой улыбкой провожает его и садится в машину. Закрыв входную дверь, Тэгюн прижимает ладони к лицу и тихо-тихо всхлипывает, чтобы никто не услышал. Элон и Тэхен продолжают вечер, оставшись наедине и наслаждаясь компанией друг друга, а Тэгюн запирается в своей комнате и бессильно опускается на ковер, прижав колени к груди. Он смотрит в пустоту, а там вырисовываются кадры ушедших дней с Джином, которые Тэгюн всегда называл лучшими в своей жизни, хоть и не вслух. Он все не может поверить в то, что его променяли. Меняют на других омег, меняют на карьеру, на деньги, а его променяли на мимолетный кайф, разрушающий все. И такова, значит, ценность Тэгюна? Дешевле, чем горстка порошка. Омега усмехается, продолжая отрицать реальность. — Он должен был быть сильнее, если любил, — еле слышно шевелит Тэгюн губами, обращаясь к самому себе. В груди тяжесть, горло дерет от невыплаканных слез, но Тэгюн уже и плакать не может. Вся горечь застряла в нем и выходить не собирается, причиняя еще больший вред. Джин обещал бороться, но вера в него умерла. Тэгюн знал, с кем связывался, и все равно в нем утонул. Поверил, что люди меняются, но снова сглупил. Джин как выбирал свое удовольствие, так и выбирает. Наплевал на боль, которую своим же разрушением принесет тому, кто любит его. Ничего не ценил. Все обесценил. Любимого человека понизил в значимости. Тэгюна променял. На этом конец истории.🩸
Пятеро альф один за другим выходят из черного минивэна с тонированными окнами. На улице ярко-алая ночь, недавно прошел дождь, поэтому кажется, что асфальт в крови как после массовой казни. Еще около десяти человек, одетых в одинаковую форму охраны и готовые в любой момент достать оружие, идут по бокам, провожая альф в одно из недостроенных на окраине города зданий. Все молча поднимаются на второй этаж, шаркая обувью по голому бетону. Там, в полумраке можно разглядеть еще около пяти силуэтов, а шестой стоит у окна, спиной к вошедшим гостям, сцепив руки сзади. — Вкус свободы неповторим, правда? — спрашивает он, не поворачиваясь. — Не знаю, кто вы, но я чертовски благодарен вам, — говорит один из пятерых альф взбудораженным голосом. — Но у всего ведь есть цена, да? — подает голос другой, вперившись взглядом в спину, скрытую черным пальто. — Не просто так же вам вздумалось это сделать. — Конечно, — соглашается стоящий у окна мужчина. — Но тут будут в выигрыше все. И я, и вы. — Что нужно сделать? — вступает в разговор еще один из альф. — Всего лишь отомстить, — мужчина улыбается уголками губ. — Согласитесь, слаще этого чувства нет ничего. Вы почувствуете его, а я — избавление. — Назовите имя. Все готовы слушать.🩸
Вечером после работы Чонгук заезжает за Тэхеном и везет его в особняк к Тэгюну. Тэхен винит себя за то, что не смог остаться с братом сразу после того, как узнал о его расставании с Джином, а объем работы свалился на голову как снег в середине лета, поэтому сейчас, написав Тэгюну, что скоро будет, Тэхен запрыгивает на пассажирское мустанга и закуривает, снимая напряжение после долгой фотосессии. — Тут же все просто, фараон, — Тэхен стряхивает нагоревший пепел в открытое окно. — Если он любит его по-настоящему, то найдет в себе силы помочь ему спастись, а иначе в чем смысл? — Думаю, ему нужно время, чтобы разобраться в себе и в этой ситуации, — Чонгук забирает у Тэхена сигарету и затягивается. — По факту, ничего сложного, — Тэхен поворачивается корпусом к Чонгуку. — Вот ты контролируешь мои дозы, уменьшаешь их и не даешь срываться. Пусть я и устраиваю тебе нервную встряску, но ты же не сдаешься. — У каждого свой порог выносливости, Тэ, — выпустив в окно дым, глядит на Тэхена альфа. — А я не сдамся, потому что мои чувства выше этого, даже будь я еще более нетерпелив. — Я ему объясню это, — решительно говорит Тэхен и пододвигается к Чонгуку, оставляя на его щеке поцелуй. — Держи меня на поводке, фараон. — Слушайся меня, и все будет хорошо, — Чонгук выкидывает окурок и кладет руку на бедро Тэхена, чуть сжимая. Эти его глаза с едва заметными алыми крапинками в Тэхене устраивают встряску каждый раз. Спокойный, но жесткий взгляд, строгий и при этом заботливый. Ему бы в их глубинах поселиться и чувствовать бесконечный покой. Мустанг въезжает во двор особняка Ким. У лестниц стоит черный роллс-ройс, наверняка подъехавший незадолго до них, поэтому Чонгук останавливается за ним. Из роллса выходит Ким Тэхен, поправляя полы черного пальто. Чон сжимает пальцами руль и впивается в него откровенно ненавидящим взглядом. Мужчина, заметив их через лобовое стекло, с улыбкой машет и идет в дом в сопровождении помощника. Омега машет отцу в ответ и переводит взгляд на Чона. — Не выйдешь поздороваться? — с надеждой спрашивает Тэхен и тут же жалеет, заметив напряжение Чонгука, стоило тому увидеть его отца. — Забудь, я сам передам ему. Чонгук хмыкает на слова омеги и достает телефон, коротко завибрировавший в кармане куртки. Сообщение с неизвестного номера. «Есть кое-что на Ким Тэхена. Жду тебя в том же баре через полчаса» Чонгук быстро читает сообщение и прячет телефон обратно в карман. — Можешь не торопиться, побудь с братом, сколько нужно, — обращается он к Тэхену. — Мне нужно съездить кое-куда по работе, а потом я заберу тебя. — Хорошо, но, умоляю, не задерживайся опять, — закатывает глаза Тэхен и открывает дверь. — Постараюсь, пламя, — Чонгук тянет омегу на себя и целует. — Мне всегда тебя не хватает, знаешь же, — шепчет в поцелуй Тэхен и, оттянув зубами нижнюю губу альфы, со своей фирменной хитрой улыбкой подмигивает, выходя из машины. Роллс впереди отъезжает, и Чонгук, коротко посигналив Тэхену, покидает двор. По дороге он еще раз просматривает сообщение. Прислать его мог только Хосок, но почему не подписал так, чтобы было понятно, кто именно отправитель? Опасается? Эта мысль немного напрягает альфу, но теряется на фоне самого содержимого сообщения. Если есть что-то весомое на отца Тэхена, то это значит еще один большой шаг к победе. Ровно через полчаса Чонгук подъезжает к бару, где часто любит бывать после работы. На часах десять вечера, пятница, но для этого дня недели здесь слишком немноголюдно. У бара всего парочка машин, хотя обычно бывает куда больше. Чонгук глушит двигатель и достает телефон, открыв диалог с Рики. Альфа выходит из машины спустя минуту и идет к бару. Оттуда играет привычная музыка. Чонгук открывает дверь и сразу же осматривается. Людей действительно немного. Он проходит внутрь и бросает взгляд на бармена, который медленно протирает бокал для пива, низко опустив голову. Обычно он приветствует коротким кивком, давно уже запомнив постоянного клиента, но в этот раз даже не смотрит, кто вошел в бар. Чонгук идет дальше между столиков, ища глазами Хосока. Его машины не было видно снаружи. Либо припарковался подальше, либо еще не приехал. Чонгук в приглушенном свете чувствует взгляды, направленные на него с разных сторон. Он невольно всматривается в лица, чуть сощурившись. У странной обстановки начинает находиться объяснение. Чонгук узнает пару лиц, но старается не выдавать этого, делает еще шаг, медленно тянется к пистолету в нагрудной кобуре под курткой и замирает, столкнувшись взглядом с сидящим за столом напротив Чон Дано, который должен был отбывать срок, а не попивать пиво в баре. Мужчина скалится, уловив узнавание в глазах детектива. Чонгук резко выхватывает пистолет, но кто-то тут же выбивает его из руки альфы, а его самого хватают с двух сторон, мгновенно лишая способности двигаться. — Что здесь происходит? — рычит Чонгук, пытаясь вырваться. Дано встает из-за стола и с довольной улыбкой шагает к нему, а позади него оказываются еще двое, один из которых — серийный убийца, которому Тэхен еще недавно дал пощечину. Чонгук узнает всех пятерых преступников, которых сажал лично. И все они сейчас на свободе и, очевидно, пришли по его душу. — Детектив Чон, где твоя улыбка? Мы скучали, разве ты — нет? — спрашивает Дано, приподняв брови в притворном удивлении. — Кто вас выпустил? — стараясь не растрачивать силы на агрессию, спрашивает Чонгук сквозь стиснутые зубы. Нужно сохранять контроль, хоть большая часть его уже успела улетучиться с первых секунд, как детектив все понял. — Ким Тэхен? — Чонгук нервно усмехается. Это слишком похоже на правду. Никто тут больше не обладает достаточной властью, чтобы таких серьезных преступников выпустить на свободу. — Это неважно, — качает головой Дано. Он подходит ближе и достает нож — тот самый, которым совершал преступления. — Я же говорил, Чон Чонгук, что тебя не ждет лучшее будущее, — он подходит вплотную и заносит нож, на лезвии которого отражается его одержимый с безуминкой взгляд. — Скоро вы снова окажетесь там, откуда выползли, — от щиплющей грудь боли Чонгук сдавленно рычит, смотря на Дано с угрозой. Но горящий ненавистью взгляд начинает меркнуть и терять свой блеск, когда он становится одной сплошной зоной поражения для пятерых убийц. Стекло лопается, рассыпавшись мелкими осколками. Белая футболка в области груди стремительно становится багровой, как эта яркая ночь, образуя раскрывшийся бутон кровавой розы. Чонгук чувствует жесткий удар от соприкосновения с полом, а за ним следует пожирающая сознание темнота, оставляющая напоследок эхо любимого голоса. Вынырнешь ли в этот раз ты, фараон?