Сокол ясный

      Раз Ана сама не призналась Сэму в том, что жива, в этом должна быть какая-то причина.       Фария понятия не имеет, было ли то глупое письмо отдушиной для её матери или способом надавить на едва зажившие раны. Они болели до сих пор. Только после письма эта боль, тупая, словно от удара кулаком в живот, приправлялась глубокой обидой, которая в младшей Амари жила ни один и не два года. Она семь лет жила с мыслью, что её мать погибла, пускай, как герой, спасая своих, но погибла. А оказывается — поджала хвост и трусливо сбежала?       Фария злится на мать, она того заслужила. А чего Ана хотела? Решила, что пришлёт дочери письмо и она, черт сколько времени прожившая совсем одна, с осознанием того, что её мать умерла, побежит вешаться ей на шею? Черта с два.       Фарра приезжает в Канаду и смотрит на тёмные отцовские волосы, тронутые сединой. Она никогда не узнает, любит ли он её по-настоящему, любит ли она его достаточно, так как требуют их отношения. Она только знает, что никогда, ни за что в жизни не пойдет на этот шаг вместо матери. Не окажет медвежью услугу. Фария слишком привязана к отцу слишком ценит его близость, чтобы сделать ему так же больно, как Ана сделала ей. Ана. Фария бесконечно любит свою мать. Но простить предательство так просто… не может. Наизнанку её выворачивало, но это не помогло, Фарра не может просто так взять и отпустить эту гложущую, скребущую по сердцу когтями, обиду.       Сэм её обнимает. Они смеются. У Фарии, где-то подбородком, бешено колотится сердце. Она настолько не уверена, что поступает правильно. Только военная закалка держит в узде эти эмоции, только она позволяет Амари держаться. Она улыбается. Никаких слёз и блестящих глаз. Обнимает отца в ответ.       Какой бы хорошей дочерью она была, если бы собственноручно разбила отцовское сердце?       Ана сама приняла это решение. Решила умереть для всех. Для Сэма, для Фарии, для всего Овервотч. Пускай сама расхлёбывает то, что заварила. Сделать вид, что всё снова нормально — не получится.       Потому что всё ничерта не нормально.       И Фария молчит, когда они вместе с Сэмом идут в сторону отцовского дома, подальше от этих бешеных переживаний и внезапно оживающих призраков прошлого. Пускай всё остаётся так, как есть сейчас.