Гарри не хотел выныривать из приятного, тёплого, спокойного сна в жестокую реальность. Ещё не раскрыв глаза, он попытался прощупать своё внутреннее состояние и мироощущение. К его удивлению, а может это было и закономерно для того, кто привык постоянно что-то терять, всё было спокойно. Эмоции улеглись, чёрная дыра боли схлопнулась, мрачная злость и огненная ярость утихли. Остался только холодный расчёт и мазохистское любопытство. Поттер мог понять, почему Волен-де-Морт убил его родителей, – они мешали ему добраться до цели – но за что Дамблдор так жестоко поступил с Джеймсом… Это было вне его понимания. Пока, во всяком случае.
Разобравшись со своими внутренними ощущениями, Гарри перешёл к внешним. Они были, как выяснилось, даже интереснее. Он лежал на груди Драко, забросив ему ногу на бедро и перебросив руку через его талию. При этом сам Малфой крепко прижимал гриффиндорца к себе рукой, поглаживая пальцами поясницу. Точнее, чуть ниже поясницы. В голове сразу всплыла мысль, что он обнажён. Абсолютно. Хвала Мерлину, на слизеринце были пижамные штаны, иначе Поттер рисковал сгореть от смущения окончательно. Ему хватало соприкосновения кожи к коже верхней части их тел, чтобы представлять ещё и всё остальное. Хватало щекочущего запаха хвои и мяты, исходящего от аристократа, и его нежных, осторожных прикосновений к…пояснице.
— Я голый, — не открывая глаз, сказал Гарри.
— Со вчерашнего вечера, — подтвердил Малфой, не прекращая ласкать бархатную кожу.
— Это неловко, — вздохнул Поттер.
— Не думаю, — пожал плечами Драко, глядя на своего гостя.
Смущённый, сонный Гарри выглядел очень милым, почти умилительным. Сразу забывалось, что ему 18, что он – Герой и Победитель, один из самых известных и сильных волшебников нашего времени. Создаётся ощущение, будто рядом, крепко прижавшись, лежит безмятежный, счастливый ребёнок лет 15, не больше. Вообще, Поттер тесно прижимался к нему во сне, обнимая, как плюшевого медведя. Малфой не возражал. Наоборот, был только за, прекрасно понимая, что за пределами этой кровати их ждёт куча вопросов и проблем, которые надо решать. Именно поэтому Драко не хотел вставать, просыпаться полностью. Здесь и сейчас им было комфортно и спокойно, а там…Там будет потом.
— И твоя рука слишком низко, — приоткрыл глаза Гарри и облизнулся, не пытаясь, впрочем, отстраниться.
— Разве? — наигранно удивился Малфой и провёл пальцами чуть ниже, а после вернул их на прежнее место, улыбаясь ещё больше покрасневшим щекам. — Я тебя смущаю? — спросил он, будто сам не понимал очевидного.
— Да, — честно признался Поттер, неосознанно прогибаясь, чтобы усилить контакт.
— Скажи мне, ты – девственник? — спросил Драко, прижав раскрытую ладонь к пояснице парня.
— Боже, что у тебя за вопросы? — возмутился Гарри и поднял голову, сверкая зелёными глазами, но наткнулся на мягкую, ласковую улыбку.
— Мне интересно, — легкомысленно усмехнулся слизеринец. — Ты так покраснел, что я уже знаю ответ, — добавил он.
— В отличие от тебя, у меня не было времени заниматься сексом со всеми привлекательными студентами Хогвартса, — возмущённо и даже обиженно произнёс гриффиндорец, отстраняясь и садясь на кровати.
Было понятно, что этот разговор задел его и даже обидел. Драко этого не хотел, совсем наоборот. Ему было интересно, учитывая сколько романов приписывали Гарри. Да, у Малфоя в своё время была весьма активная половая жизнь, особенно в тот период, когда он пытался выбросить Поттера из головы и забить чувства к нему вереницей разовых партнёров. Все они ничего не значили. Только он один.
— А самый красивый от меня ускользнул, — улыбнулся Драко и поднялся следом за ним. — Самый красивый и самый желанный, — добавил он, обнимая парня со спины и прижимая к себе. — Я не хотел тебя обидеть или задеть. Наоборот, это был комплимент, — Малфой поцеловал плечо гриффиндорца.
— Судя по списку твоих любовных побед, этот тонкий флирт обычно работает, — фыркнул Поттер. — Готов поспорить, каждый второй у тебя самый красивый и самый желанный.
Гарри никогда не считал свою девственность какой-либо проблемой. По-хорошему, ему было плевать, потому что других забот хватало: Волен-де-Морт, Кубок, крестражи, ещё что-то, он давно перестал вести список. Ну, подумаешь, не занимался сексом? Зато о «подвигах» Малфоя чуть ли не легенды слагали. Не то, чтобы его задевали похождения слизеринца, но почему-то было неприятно осознавать, что тоже самое он говорил сотне других. Почему-то, и он сам не мог с точностью это объяснить, ощущалось это как колючий, бесполезный плед, который весь дырявый и совсем не греет. Обидно.
— Ты ревнуешь, — довольно протянул Драко. — И нет, я никогда и никому такого не говорил, — Гарри только прыснул. — Не веришь? — спросил слизеринец, на что собеседник только плечами пожал.
Малфой вздохнул и опрокинул Поттера на спину, нависнув над ним и заглядывая в глаза. Гарри смотрел безразлично, но это только внешне, если присмотреться – легко заметить растерянность, обиду и какую-то злость. С одной стороны, Драко понимал, что этот разговор может пошатнуть хрупкое равновесие между ними, что он не ко времени, но, с другой стороны, лучше сейчас, чем потом. Лучше всё выяснить сразу, чем строить отношения на такой платформе.
— Мне не было смысла кому-то это говорить, — серьёзно начал Малфой. — Да, у меня было много сексуальных партнёров, но и я для них, и они для меня – всего лишь партнёры на одну ночь. Не более того. Я хотел забыть тебя, выбросить из головы, но ничего не вышло. Ты преследовал меня и во сне и наяву, твои глаза, губы, руки – весь ты. Тебе не к чему и не к кому ревновать, Гарри, для меня всегда был только ты один, — рассказал Малфой и упал на кровать.
Поттер повернул к нему голову и улыбнулся. Ему никто и никогда не говорил ничего подобного, но было приятно. Справедливости ради, ему достаточно было и тех слов, что произнёс Драко вчера на Астрономической башне, но сегодня это стало последней точкой. Гарри верил ему и скажи ему кто-то ещё месяц назад, что это будет так, он бы рассмеялся. Не потому, что не хотел бы этого, а потому, что это казалось невозможным. Сейчас он чувствовал, что явная и раньше симпатия становится только крепче и сильнее. Под наплывом приятных чувств, он навис над Малфоем и поцеловал его. Ну как поцеловал, прижался своими губами к чужим.
Драко такого не ожидал, но быстро пришёл в себя и ответил на поцелуй. Целовался Гарри, между прочим, очень вкусно, страстно и жёстко. Покусывал губы, зализывая едва задетую кожу, нагло исследовал рот, заставляя играть по своим правилам. При этом, чертёнок, удобно устроился на бёдрах Малфоя, забыв, видимо, о своём смущении, и провокационно прогибался, подставляясь под ладони слизеринца. Сучка он, а не девственник.
— Ты великолепен, — сообщил Драко, когда Поттер отстранился. — С явным опытом, — добавил он ревниво.
— У меня врождённый талант, — усмехнулся Гарри, сверкая зеленью глаз.
— Да-да, именно эти глаза снились мне ночами, — задумчиво сообщил Малфой. — Я люблю тебя.
— Я…я не могу пока тебе ответить. Я…
— Шшш… Всё хорошо. Я тебя не тороплю, — покачал головой Драко, прикрывая глаза. —Думаю, тебе лучше одеться, иначе всё это далеко зайдёт, — сказал он.
— Да, но я не знаю, где моя одежда, — протянул Поттер, отстраняясь и позволяя слизеринцу подняться, что он и сделал.
— Душ здесь, — указал Малфой на дверь. — Домовик предоставит тебе всё необходимое, — сказал он и с улыбкой наблюдал, как Гарри, завернувшись в одеяло, проскользнул в ванную.
Он был невыносимый, этот Поттер, и творил с Драко и его душевным равновесием что-то совершенно невообразимое. От его поцелуя до сих пор кружилась голова, да и член, откровенно говоря, реагировал весьма однозначно. Нужен был холодный душ, чтобы угомонить разгулявшуюся фантазию, смыть с губ этот чертовски приятный ягодный вкус, а с ладоней – ощущение бархатной кожи. Чёрт, Малфой готов был биться головой о стены, лишь бы взять себя в руки. По-хорошему, он бы так и сделал, если бы не знал, что не поможет. Ни черта не поможет. Уже пробовали.
Гарри стоял под душем, размышляя, что же он творит? Он ведь обещал себе: никаких отношений, никаких привязанностей, чтобы не терять снова. Вот только Драко не оставлял ему выбора. Он говорил то, от чего становилось тепло и радостно, смущённо немного и как-то невообразимо счастливо. В общем, Поттер не мог до конца описать и осознать те чувства, которые вызывал в нём Малфой, его слова и поступки, прикосновения и поцелуи. Мерлин, в него невозможно не влюбиться и гриффиндорец чувствовал, как симпатия и заинтересованность, настороженность и тонна сомнений медленно, но верно перерастают во что-то другое, что-то большее, более сильное, важное и постоянное. Возможно, он все семь с хвостиком лет чувствовал это, но предпочитал не замечать? Пока что Гарри не мог разобраться в себе, не мог понять свои ощущения, но в одном был уверен: рядом с Драко он забывал обо всех проблемах и неприятностях, о собственной боли и предательстве, и жестокости, которая иногда расцветала внутри. Малфой будто лечил его покалеченную душу, обволакивал её собственной уверенностью в своих чувствах, а главное, он не давил, не требовал ответов, а только поддерживал, обнимал, успокаивал и был, как маяк, указывающий путь в непроглядной тьме и сильнейшем шторме.
Выключив воду, Поттер вышел из душевой и улыбнулся, обнаружив возле умывальника новую зубную щётку, на дверце шкафчика плечики с белой рубашкой, чёрными брюками и нижним бельём, а на полу обувь. Скорее всего, это вещи Драко, ведь его собственные вряд ли можно было восстановить. Очень глупо улыбаясь, как ему самому казалось, он почистил зубы и оставил щётку в стаканчике рядом с щёткой хозяина. То ли домовики в доме Малфоев были с явным чувством юмора, то ли это совпадение, то ли – тонкий намёк, но в стаканчике теперь стояли красная и зелёная щётки. Это было настолько мило, что Гарри застыл на несколько минут, рассматривая картину единения. На самом деле, это был первый раз, когда его зубная щётка стояла рядом с чьей-то ещё. В доме Дурслей он хранил её в своём чулане, потому что Дадли мог сотворить что угодно, а покупать новую ему никто бы не стал. В Хогвартсе – в ящике тумбочки, потому что больше негде было. Во время похода – в рюкзаке. В общем, наблюдать что-то подобное ему было бесконечно приятно и необычно.
Драко едва ли представлял, что одетый в его вещи Поттер заставит его возбудиться даже больше, чем голый. Казалось бы, ничего необычного: рубашка, брюки, ботинки – вещи, которые идеально сидели на Герое благодаря магии (одежда и обувь автоматически увеличивались или уменьшались под размер хозяина). Тем не менее, понимание, что всё, что надето на Гарри, принадлежит ему, приравнивалось в голове слизеринца к тому, что и сам Гарри принадлежит ему. Это было не просто хорошо – идеально. Гриффиндорец неуверенно переминался с ноги на ногу, покусывал нижнюю губу, чем доводил слизеринца до микро сердечных приступов. Так и хотелось поцеловать, раздеть обратно, уложить в постель и вытворять с его телом много-много пошлых вещей. Очень много. Малфою казалось в этот момент, что он мог бы создать магический аналог «Камасутры», опираясь на одни только свои фантазии об этом человеке.
— Отлично выглядишь, — улыбнулся, наконец, Драко, взяв себя в руки.
— Спасибо. Душ свободен и…
— Да, я быстро, — кивнул Малфой и скрылся за дверью.
Гарри проводил его задумчивым взглядом и принялся рассматривать комнату. Раньше ему было как-то не до этого, а теперь выдался подходящий случай. Комната была не просто большой – огромной, размером, наверно, с гостиную Гриффиндора. Большие окна выходили в парк поместья, двуспальная кровать занимала почти треть комнаты, если не больше. Она была застелена небесно-синим покрывалом, на ней лежали серебряные, красные, зелёные подушки и плед в ногах. У стены стоял стол из какого-то тёмного дерева, на котором лежали письменные принадлежности и несколько книг по зельеваренью, медицине и тёмным искусствам. Небольшой, на первый взгляд, шкаф явно вмещал в себя больше, чем могло показаться. Чуть дальше от кровати и ближе к окну стояло глубокое кресло, торшер и небольшой кофейный столик. В общем, это впечатляло, хотя о характере Драко по этой комнате сложно что-то сказать. Да, она была светлой и уютной, но какой-то будто бы стандартной. Впрочем, ему ли о таком судить?
— Нравится? — спросил Малфой, вышедший из душа.
— Я ничего не трогал, — поднял руки Поттер, помнящий, что чистокровные очень не любят вторжения на их территории.
— Да я не против, — рассмеялся Драко, забавляясь такой реакцией. — Так тебе нравится здесь? — повторил он свой вопрос.
— Да, очень светло и уютно. Но знаешь, ни одной фотографии, мягких игрушек, вещей каких-нибудь разбросанных. Не знаю, как номер в отель, хотя я, наверно, мыслю слишком маггловскими категориями, — Гарри неловко провёл рукой по шее и пожал плечами.
Малфой совсем рассмеялся, запрокидывая голову и щурясь. Какие уж тут могут быть вещи, если всё лишнее выбрасывается, что не на своих места тут же убиралось заботливыми и хозяйственными домовиками, артефакты и книги хранятся в соответствующих комнатах, плюшевых игрушек и фотографий у него не было, а портреты находились в галерее. Собирательством в их семье никто и никогда не страдал, а памятные знаки хранились в голове – так надёжнее. Да и вообще, все совершаемые покупки или подарки всегда носили исключительно практический характер, так что слова Поттера действительно рассмешили Драко, как и этот невинно-смущённый вид.
— Пойдём завтракать, — позвал Малфой и Гарри не стал спорить, потому что не ел со вчерашнего вечера.
Пока они спускались в столовую, Поттер с любопытством рассматривал мэнор. Его длинные коридоры, мраморные лестницы, подсвечники, картины, вазы с цветами, статуи и скульптуры. Показать бы всю эту красоту «любимым» родственникам – они бы сдохли от зависти. Дом был огромным и действительно впечатлял, хотя были у гриффиндорца и неприятные воспоминания об этом месте. Впрочем, он предпочитал об этом не думать. В мэноре не осталось ничего, что напоминало бы о Волен-де-Морте и тех жутких днях войны. Гарри прекрасно понимал, что тогда вся семья Драко была в заложниках в собственном доме, так что нет смысла думать о тех мрачных днях. К чёрту! Том мёртв и его поступки вскоре тоже канут в Лету. Сейчас у него достаточно вопросов к прошлому, чтобы думать ещё и о неприятных воспоминаниях, связанных с великолепным, на самом деле, особняком Малфоев.
Воспоминания об отце в очередной раз больно кольнули в сознании и сердце, но Поттер твёрдо решил мыслить здраво и не допускать больше таких эмоциональных срывов, как вчера. Да, он хочет отомстить. Да, он хочет во всём разобраться. Для этого ему нужен трезвый рассудок, не затуманенный яростью и злостью, иначе он действительно рискует встать на путь Тёмного Лорда. Гарри этого не хотел. Пусть он считал, что они с Риддлом во многом похожи. Пусть признавал одну на двоих историю и почти одинаковые эмоции, реакции на те или иные события. Однако у него было то, чего не было у Волен-де-Морта. У него были Рон и Гермиона, Луна и Невил, Джинни и Дин, воспоминания о родителях, Сириусе, Римусе, у него был малыш Тедди. У него был Драко и это едва ли не самое главное.
— О чём ты так задумался? — спросил Малфой, едва успев поймать гостя, который прицепился через небольшой порожек у основания лестницы.
— Да вот думаю, как только ты умудрился выжить в таких «ужасных» условиях, — усмехнулся Гарри и неосознанно положил свою ладонь поверх руки Драко, который придерживал его за талию.
— Это было непросто, — притворно тяжело вздохнул слизеринец и парни задорно рассмеялись, продолжая свой путь.
— Мальчики, к столу, — позвала их Нарцисса, наблюдающая за молодыми людьми из столовой.
Она никогда прежде не видела сдержанного и даже хладнокровного сына таким весёлым, открытым и с сияющими глазами. Гарри рядом с ним был удивительно расслабленным, с мягкой полуулыбкой и лёгким сиянием в глазах. Кажется, между ними всё хорошо и нет смысла беспокоиться о пришествии нового Тёмного Лорда. Пока эти двое так смотрят друг на друга, держатся друг за друга всё будет хорошо. Женщина с удовольствие наблюдала за ними. Они не спешили входить в столовую, стояли у входа, смотрели друг другу в глаза и почти обнимались: рука Драко лежала на талии Поттера, который положил свою ладонь поверх его. Это было так красиво, нежно и до того интимного, что Нарцисса предпочла отвести взгляд, чтобы дать им немного времени.
— Доброе утро, maman, — поприветствовал её сын, оторвавшись, наконец, от своего визави.
— Доброе утро, Леди Малфой, — поздоровался определённо смущённый Поттер, садясь за стол. — Надеюсь, я не сильно Вас побеспокоил, — сказал он, на что Драко недовольно закатил глаза.
— Не волнуйся, maman благосклонно к тебе относится, — сообщил Малфой и отпил свой кофе.
— Манеры, сын мой, — строго одёрнула Нарцисса. — Вы нисколько меня не потревожили, мистер Поттер. Драко рассказал мне о произошедшем и, полагаю, мне тоже стоит кое-что рассказать Вам, — улыбнулась гостю женщина.
Гарри нахмурился и перевёл взгляд на Малфоя, который самозабвенно ел омлет с беконом и тосты. Кажется, его не особенно беспокоил этот разговор или он был слишком голоден, чтобы отвлекаться от завтрака. Тем не менее, он положил свою ладонь на колено Поттера и сжал пальцы, показывая, что он рядом и всё хорошо. Похоже, им даже уже не нужно разговаривать друг с другом, чтобы всё понимать. Такие резкие и стремительные изменения в их отношениях не могли не пугать и не настораживать, но, с другой стороны, мир вокруг них изменился, они сами изменились, так что не удивительно, что всё происходит так быстро. Вздохнув, Гарри вернул взгляд к Нарциссе, которая брала пример с сына и так же сосредоточилась на завтраке, но, при этом, что-то в ней выдавало не то грусть, не то вину. Юноша не смог определить, но его это настораживало.
— Ешь, мы поговорим после завтрака. Тебе сейчас нужны силы, — шепнул Драко ему на ухо.
Поттер может и хотел бы поспорить, но не стал. В конце концов, он здесь всего лишь гость и ему следует подчиняться заведённым в этом доме правилам. Завтрак прошёл в лёгком молчании, но в нём отражалось невысказанное ожидание и едва заметное напряжение. Гарри всё пытался понять, что такого может рассказать ему Нарцисса. Что-то о его родителях? О той ночи? О его семье в целом? О Дамблдоре? Мерлин, у него было столько вариантов, но ни один из них не успокаивал даже чуть-чуть. С каждой такой мыслью возвращались болезненные воспоминания о смерти отца и тяжёлом предательстве, которое он всё ещё не знал, как пережить. В целом, парень давно смирился с тем, что Дамблдор вырастил из него идеальное оружие и отправил спасать мир, что Директор всегда знал, кто он и что он, знал через что ему придётся пройти. С этим он действительно смирился и даже простил ему ложь, но смириться и простить некогда наставнику отца… Нет, сейчас Поттер этого не мог. Возможно, когда он во всём разберётся, ему станет легче, но не сейчас, когда только-только зажившую рану снова вскрыли, сделав в много раз глубже, чем она была до этого.
Малфой периодически поглядывал на Гарри, отмечая, что с каждой минутой он становится всё напряжённее и мрачнее. К нему возвращалось то болезненное и настороженное настроение, в котором он пребывал весь вчерашний вечер и, надо полагать, не только вечер. Драко понимал, что, в сущности, им всё равно придётся возвращаться в этот настрой, в эту реальность, где всё непросто, где у них есть нерешённые проблемы прошлого. Очевидно, сейчас их личные отношения отходили на второй план, потому что у них есть реальный шанс разобраться в том, что произошло 17 лет назад, и упускать его нельзя. Он хотел покончить с этой историей даже больше Поттера, потому что только тогда они смогут двигаться дальше. Вчера он не знал, как им действовать, но обдумав всю ситуацию и полученную информацию, а ещё свои знания о гриффиндорце, он пришёл к выводу, что сейчас им прямая дорога в Гринготтс. Поверенные Поттеров наверняка должны знать больше об этой истории и о загадочной способности членов семьи.
Когда с завтраком было покончено, трое волшебников переместились в гостиную, где Нарцисса наблюдала весьма забавную картину. Вчера её сын сидел в кресле, а сегодня предпочёл устроиться на диване рядом с их гостем и держать его за руку. Видел бы их сейчас Люциус, наверняка узнал бы их самих. Что бы кто не говорил, а в начале своих отношений они друг друга действительно любили. Люциус будто забыл тогда, что он – Малфой: сдержанный, хладнокровного, величественный и спокойный. Мужчина устраивал ей сюрпризы, совершал самые разные сумасшедшие поступки и точно так же держал за руку, когда она знакомилась с Абраксасом и Мирандой. Нарцисса хорошо помнила тот вечер, своё волнение и ободряющую улыбку будущего мужа, который заверял, что она обязательно понравится его родителям, потому что девушки лучше в мире просто не существует. Она ему верила также, как верит сейчас Гарри её сыну. Всё-таки надо признать, что они с Люциусом были очень красивой парой, как и эти двое молодых людей. Впрочем, всё это лирика, и сейчас ей предстоит повторить для Поттера то, что вчера она рассказала Драко.
Гарри внимательно слушал рассказ Нарциссы, крепко сжимая ладонь Малфоя. Для него не было секретом, что в нём течёт кровь Блэков, но всё остальное… Сириус никогда не говорил с ним о своей семье, детстве и прочем. Возможно, и даже скорее всего, это связано с разладом внутри семейства, который оставил болезненный след в сердце крёстного. Как бы там ни было, а о своих бабушке и дедушке он не знал ничего, тем интереснее было узнать что-то новое о своей семье. Это же заставило его задуматься. Всё больше начинало казаться, что смерть родителей отца была не случайной, да и произошедшее с самим Джеймсом тоже. Сложно представить, что Дамблдор мог устроить нечто подобное, но Поттер не спешил делать какие-либо выводы. Рано.
— У меня есть замок? — спросил Гарри, когда Леди Малфой замолчала.
— Ещё один, — фыркнул Драко. — Думаю, неплохо бы навестить гоблинов. Они могут что-то знать, — предложил он.
— Пожалуй, это правильное решение. Вы ведь ещё не вошли в наследство, мистер Поттер? — спросила Нарцисса, на что юноша отрицательно покачал головой. — Тогда это вдвойне хорошая мысль. Помимо прошлого у Вас есть ещё и будущее, о котором не стоит забывать, — кивнула она, надеясь, что Гарри правильно её поймёт.
И он понял её. Его будущее с очень большой вероятностью сидит рядом с ним и держит за руку. Поттер не мог с уверенностью об этом говорить или думать, но неожиданно в голову пришла мысль, что он бы этого хотел. Хотел бы просыпаться рядом с Драко, завтракать с ним, говорить на разные темы, целовать и обнимать, позволять всё-всё-всё, что не позволил бы кому-то другому. Он бы хотел просто быть рядом с ним, жить с ним и наслаждаться этой жизнью, какой бы, в итоге, она не стала и как бы коротка или продолжительна не была. Гриффиндорец поднял взгляд на женщину и улыбнулся ей, кивнув в знак того, что обязательно подумает об этих её словах. Сейчас в этой комнате было произнесено многое, над чем стоит подумать, а в голове была сплошная каша, с которой не так-то просто разобраться, но он это сделает и, вероятно, разговор с гоблинами ему в этом поможет.
— Скажите, Леди Малфой, Вы ничего не знаете о смерти моих бабушки и дедушки? — спросил Гарри, полагая, что раз его семья была так известна, то смерть Александра и Марии должна была вызвать хоть какой-то гомон в аристократии.
— Я бы и рада что-то рассказать, мистер Поттер, но тогда шла война и смерти, если уж откровенно, не вызывали особого волнения. Впрочем, — она нахмурилась, припоминая те далёкие времена. — Впрочем, Вы правы, резонанс был. Никто не верил, что они умерли своей смертью. Среди Пожирателей даже ходили слухи, что это кто-то решил выслужиться перед Лордом, но потом выяснилось, что это не наших рук дело. Александр и Мария не приветствовали участие Джеймса в войне и его свадьбу с Лили, более того сами они не вмешивались, прекрасно понимая, что их никто не тронет. Никто бы и не стал. До восшествия Волен-де-Морта в Англии было несколько непоколебимых столпов общества, которые гарантировали преимущество страны на мировой арене: Малфои, Блэки, Паркинсоны, Забини, Лонгоботтомы, Гойлы и Поттеры. Все эти семьи нужны были Лорду, но в какой-то момент Александр и Мария стали прямой угрозой для Дамблдора. После произнесения пророчества, Александр окончательно вышел из себя. Несмотря на мнение Джеймса, он собирался забрать тебя и перебраться во Францию. Его не устраивало, что на его внука сбрасывают чужую войну и подвергают его прямой опасности. Лили, к слову, была с ним солидарна. Велась активная подготовка к переезду, когда родителей Джеймса не стало и последнее слово осталось за ним. Он выбрал Англию, как и хотел Директор, поэтому пошли слухи, будто он или по его приказу их и убили, — рассказала Нарцисса, удивляясь, как только она вообще могла об этом забыть.
Смерть Александра и Марии действительно вызвала много вопросов, слухов и домыслов. После войны эту тему благополучно замяли, как и многие другие, да и затерялись эти жертвы среди сотен других, но в узких кругах порой проскальзывали фразы о том, что не стоит ругаться с Дамблдором, а то можно же кончить, как Поттеры. В открытую, никто и ничего не говорил, не обвинял, но думать не запретишь, особенно если учитывать, что Гарри старик из поля зрения не выпускал и контролировал не хуже, чем Джеймса. Люциус как-то сказал, что Директор натаскивает Поттера, как профессионального ловца снов (киллера) и парень отлично справляется. Наверно, не будь это так, он бы не справился со всеми теми испытаниями, которые ему пришлось преодолеть, и не избавил бы их от Тёмного Лорда, подарив надежду и мир. И всё-таки, это слишком жестоко.
— Спасибо, Леди Малфой, за Ваше время и воспоминания. Думаю, мне пора окончательно разобраться со своим прошлым, чтобы рассмотреть светлое будущее, — улыбнулся Гарри и поднялся.
— Удачи Вам, мистер Поттер, будьте сильным, — ответила ему Нарцисса, также поднимаясь.
— Всё будет хорошо, maman, я присмотрю за ним, — уверенно заявил Драко, обнимая гриффиндорца за талию и прижимая спиной к себе.
— Даже не сомневаюсь, сын мой, — кивнула ему Леди Малфой и двое юношей аппарировали из гостиной и из мэнора.
Вздохнув, женщина вышла из комнаты, поднялась на второй этаж и вошла в длинную, практически необъятную галерею, на стенах которой висели портреты. Сотни, тысячи портретов членов семьи Малфой. Она стремительно шла вдоль одной из стен, выстукивая каблуками по деревянному полу, не обращая внимания на взгляды и шепотки давно ушедших предков. Её цель – портрет на противоположной от двери стене. Традиционно на этом месте весит портрет ныне действующего главы рода. Остановившись перед изображением мужа, она подняла взгляд так, чтобы смотреть в красивые, серые глаза. На картине Люциусу было, кажется, около 30, но он будто бы совсем не изменился с того времени: гордая осанка, длинные, платиновые волосы, жёсткая линия губ, руки, сжимающие трость, бледная кожа без единой морщинки. Раньше, да и сейчас тоже, он напоминал ей прекрасного эльфа. Было время, Нарцисса чувствовала себя грубой, грузной, простой и серой рядом со своим сиятельным супругом. Сейчас многое изменилось, но влюблённые парни заставили её собственное сердце дрогнуть и вспомнить о тех переполняющих её чувствах, которые она сама спрятала далеко и надёжно.
— Расс, — позвала она, не отрывая глаз от портрета мужчины.
— Чем Расс может служить хозяйке? — спросил появившийся рядом домовик.
— Когда возвращается сиятельный Лорд?
— Завтра утром, хозяйка.
— Тогда за мной. У нас много работы, — Нарцисса последний раз скользнула взглядом по портрету и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу.
В их молодости первый шаг к примирению всегда делал Люциус. Он всегда умел признавать свои ошибки и исправлять их. Умел извиняться, даже если был прав, на самом деле. Теперь пришла её очередь. Да, Люциус оступился. Да, он совершил массу ошибок, но, как оказалось она не перестала его любить. Не перестала им восхищаться и ощущать его как своего супруга. Сейчас Нарцисса хотела вернуть те отношения, которые были у них до второго пришествия Волан-де-Морта. Она – Блэк, в конце концов, и привыкла добиваться своего. Всегда. Сейчас же женщина переступит через свою гордость, чтобы снова стать счастливой рядом с тем, кого выбрала и полюбила когда-то много лет назад. И спасибо одному черноволосому парню, который подарил ей эту возможность. И спасибо сыну, который подтолкнул её к этому шага. Да и портреты предков, кажется, наконец-то, довольны. Люциус будет удивлён и тоже доволен. Уж Леди Малфой постарается, чтобы так оно и было.
***
Косая Аллея гудела и шумела, как пчелиный улей, несмотря на относительно ранний час. Впрочем, для этого места такой наплыв людей был абсолютно нормальным явлением, а в четверг – тем более. По четвергам во всех магазинах Аллеи были невиданные скидки, поэтому ведьмы и волшебники устраивали настоящий марафон. Не каждый день удаётся приобрести костюм у Мадам Малкин за полцены или новую метлу со скидкой в 25%. Все эти скидки, впрочем, никак не отменяли того факта, что цены в фирменных магазинах всё равно непомерно большие. Среднестатистическим волшебникам туда нос совать бессмысленно, потому что придётся потратить накопления за несколько месяцев, а то и полгода. В любом случае, народу было много, а времени – мало, но двое магов, затаившихся в тёмном тупике, всё ещё не могли выйти на свет торговой улицы.
— Ненавижу четверги, — прокомментировал Драко, ещё крепче обнимая Гарри. — Прости, ближе не смог, там барьер.
— Да, я знаю. Я этот банк как-то ограбил, — отстранённо заметил Поттер, будто только сейчас вспомнил об этом «незначительном» эпизоде (так оно и было, откровенно говоря). — Как-то я раньше не подумал, что мне там будут не рады, — он обернулся к несколько обескураженному Малфою и застенчиво улыбнулся.
Он помнил разговоры о том, что кто-то разнёс весь Гринготтс, особенно пострадали подземные, самые старые хранилища. Поговаривали даже, что грабитель удрал на драконе. Вообще-то, он не верил, что это правда. Думал, что гоблины затеяли ремонт, а люди и газетчики напридумывали ужасов. Кажется, всё-таки не придумывали. Мерлин всемогущий, что не так с этим парнем, что он вечно ввязывается в переделки и истории? Это же катастрофа, а не волшебник, в самом-то деле.
— Будем надеяться, что они помнят, что это во благо. Ты ведь это во благо? — уточнил Драко, на что Поттер уверенно кивнул. — Вот и хорошо. Тогда вперёд, — скомандовал он, подталкивая парня к Аллее.
— Ну, сейчас начнётся, — покачал головой гриффиндорец и, сделав глубокий вдох-выдох, вышел на свет и уверенным шагом направился к банку.
Малфой поспешил следом за ним. Он видел, как резко изменился Гарри, словно вмиг надел маску. Это уже не тот уютный и смущённый парень, который проснулся рядом с ним сегодня утром, не тот яростный и разгневанный юноша, который вчера едва не уничтожил Годрикову Лощину. Здесь и сейчас это была мировая знаменитость, перед которой расступается толпа. Гордая осанка, широкий разворот плеч, твёрдый, чеканный шаг, спокойный взгляд. Он прорезал толпу, не обращая внимания на шёпот вокруг и почти благоговейные взгляды. Он отвечал на редкие рукопожатия (мало кто рисковал подойти), приветливо улыбался, но весь он будто был с другой планеты. Недосягаемый, невозможный, далёкий. Просто поразительный, на самом деле. Драко шёл рядом, боясь даже представить заголовки дневных, вечерних и завтрашних газет. Papa будет в ярости.
Самого Поттера его популярность нисколько не трогала. Он к ней давно привык. Привык улыбаться и пожимать руки незнакомцам, фотографироваться и давать автографы, отвечать на вопросы журналистов, присутствовать на судах и заседаниях правительства. Ему всё это было обычно, привычно и почти безразлично, поэтому юноша просто в который раз принимал поздравления и даже подарки: шоколадки, булочки, кофе, книги, перчатки, шарфы и т.д. Он всем благодарно улыбался, предлагал что-то взамен, но оставлял в итоге только фото и автографы.
— Знаешь, с тобой выгодно ходить по улицам, — сказал Малфой, рассматривая пакеты в руках Гарри, когда они вошли в здание банка.
— Вроде того, — пожал плечами Поттер, вдыхая приятный запах свежей выпечки.
Секрет или нет, но он безумно любил выпечку. Будь его воля и он питался бы только булочками, кексиками, печеньками, пироженками и т.д. Растолстел бы жутко, но зато наслаждался бы по-настоящему. В общем, есть всю эту вкуснятину он сам себе запрещал, потому что лишний вес для его будущей профессии дело запретное, мягко говоря. Ну, какой из него будет ловец, если он даже на метле балансировать не сможет? Вот именно, что никакой, так что любимое лакомство в его доме было невозможной редкостью. Даже больше. К слову, с домом ему ещё предстояло определиться, потому что пока оным он величал комнату в Хогвартсе, а вот куда ехать через месяц, когда все экзамены будут сданы (восьмой курс заканчивает школу намного раньше всех остальных, ведь у них всего три месяца обучения), Гарри пока не знал.
— О, мистер Поттер, Вы к нам ещё что-нибудь украсть? — ехидно спросил гоблин, когда они к нему подошли.
— Я же говорил: меня здесь не жалуют, — шепнул Гарри на ухо Драко. — Нет, я хотел узнать о замке и…
— Ему нужен поверенный, — закатив глаза, прервал сбивчивое объяснение Поттера Малфой, прекрасно знающий, как гоблины ценят своё время.
— Так значит, Вы здесь, чтобы вступить в права наследства? — уточнил гоблин, на что получил твёрдый кивок. — Прекрасно, давно пора. А Вы, мистер Малфой? — спросил он у слизеринца.
— В качестве юриста, — просто ответил Драко, но гоблина, кажется, это не сильно убедило.
— Я полагал, что этим занимается Ваш отец.
— Это у нас семейное, — обворожительно улыбнулся Малфой.
— Прошу за мной, господа, — согласился всё-таки гоблин и, выйдя из-за своей стойки, где его тут же заменил другой работник банка, повёл их вглубь здания.
Поттеру этот путь был не знаком, да и вообще, он знал только о различных уровнях хранилищ, а о том, что в глубине банка скрыт ни один кабинет до этого момента не ведал. Для Драко же всё это было просто и знакомо. Отец часто брал его с собой в банк, Министерство, на важные деловые переговоры, чтобы сын учился, привыкал и запоминал. Он так и делал, пусть и считал всё это невозможно скучным. В детстве, во всяком случае, а сейчас он прекрасно понимал, что эта «скука» будет составлять большую часть его жизни, так что все уроки родителя пошли ему впрок.
— Я не знал, что твой отец – юрист, — тихо сказал Гарри, пока они медленно шагали за семенящим впереди гоблином.
— Все аристократы заканчивают школу права и бизнеса. Это помогает вести дела и прочее. Отец сделал юриспруденцию своей основной профессией. Тебе, к слову, тоже придётся идти в университет, — ответил Малфой.
— Вообще-то, я собирался заняться квиддичем, — возразил ему Поттер.
— Без разницы. На тебя упадёт наследство, а это, насколько я понял, не только титул, деньги и недвижимость, но ещё и источники доходов. Учитывая, что о бизнесе и законах ты не знаешь ничего, то и вести дела нормально не сможешь, а это добром не кончится. Так что придётся учиться. Вероятнее всего, у тебя есть все шансы получить спортивную стипендию, — просветил его слизеринец.
— Но ведь до этого их и без меня вели, — страдальчески выдал гриффиндорец.
— Мерлин мой, Поттер, ты меня убиваешь, — вздохнул Малфой. — До этого ты не вступил в наследство, поэтому гоблины поддерживали бизнес на плаву, следили за счетами и прочее, но когда ты примешь наследство, это станет твоими обязанностями.
— Прошу. Вашего поверенного зовут Маниграхт, — прервал их разговор провожатый и указал на совершенно стандартную дверь.
Гарри тяжело вздохнул и постучал. Получив разрешение войти, он повернул ручку и толкнул дверь, входя в довольно просторный кабинет. Мистер Маниграхт сидел за большим столом в высоком, глубоком кресле. В самом кабинете сплошь вдоль стен стояли стеллажи с какими-то папками. Такие же папки лежали и на столе гоблина. Он указал двум молодым людям на кресла напротив стола и совершенно безразлично наблюдал, как они занимают предложенные места.
— Здравствуйте, мистер Поттер. Меня зовут Маниграхт и я поверенный Вашей семьи вот уже многие годы, — представился гоблин.
— Здравствуйте, — поздоровался Гарри. — Мне нужна Ваша помощь. Видите ли, я пытаюсь разобраться в смерти моих родителей, — начал он, но поверенный прервал его взмахом руки.
— Не трудитесь объяснять, мистер Поттер. Я прекрасно знаю, что Вы сделали и что увидели. Ответы на свои вопросы Вы получите позже. Сначала дела, — строго произнёс гоблин и юноше ничего не оставалось, кроме как согласиться. — Замечательно. Итак, приступим. Скажу откровенно, Вы очень сложный клиент, мистер Поттер, поскольку именно на Вас свет всё-таки сошёлся клином. Для начала наследство Поттеров, — поверенный передал Гарри папку, в которой лежало немало документов. — С этим всё понятно: дом в Годриковой Лощине, замок Дракос в Абердине, вилла Ренос в Марселе, виноградники в Монте Арджентарио, фабрика зелий в Тулузе и больница в Глазго. Ну и титул Лорда, само собой. Общий доход в год порядка 3 миллионов, — отчитался гоблин, на что Гарри неприлично открыл рот. — Все договора и банковские операции за последние 25 лет я передам Вам конце встречи. Вот это фамильный перстень главы рода, — он подвинул к юноше шкатулку.
Поттер скользнул взглядом по тому, что было у него в руках. Это оказались документы о принятии наследства и титула, а также письма-оповещения всех деловых партнёров. Гриффиндорец каких-либо проблем не увидел, но передал папку Малфою на проверку. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он подтянул к себе шкатулку и открыл её. Внутри на бархатной подушке лежал массивный золотой перстень, печаткой которого служил серебряный, изрыгающий пламя дракон на красном фоне. Руки у Гарри дрожали, когда он взял кольцо и надел на средний палец правой руки. Метал плотно обхватил палец, отдаваясь непривычным холодом на руке.
— Можешь подписывать. Всё стандартно, — разрешил Драко, поглядывая на руку Поттера.
— Великолепно, пока Вы подписываете эти документы, я продолжу. Согласно завещанию последнего главы рода Блэк – Сириуса Блэка – Вы становитесь новым главой рода, наследником всего движимого и недвижимого имущества, доходов, артефактов и прочее-прочее-прочее. Это означает, что Ваш первенец станет наследником Поттеров, а второй ребёнок получит титул Лорда Блэка. Теперь касательно наследства: дом на Гриммо 12 в Лондоне, вилла Бладест в Палермо, модный дом в Манчестере и ферма редких животных в Ноттингеме. Общий доход 1.5 миллиона в год, — поверенный повторил всю ту же процедуру, передав клиенту бумаги на подпись и шкатулку с кольцом.
Малфой взял в руки папку, внимательно сканируя её содержание. Он понимал, что в этом нет особой необходимости, но отец учил проверять все бумаги, попадающие к нему в руки. Так он и поступал, с трудом представляя, как Поттер будет справляться с таким количеством дел, а ведь гоблин, судя по всему, ещё не закончил. Ему нужен грамотный управляющий или всё полетит к чёрту и такая занятость просто загонит его в могилу, какой уж тут квиддич. Сам Гарри тихо, но явно ошарашено подписывал бумаги, стараясь ни о чём не думать и не анализировать, потому что иначе у него взорвётся голова. Такого он никак не ожидал от похода в банк, чёрт возьми. Закончив с папкой Поттеров, парень передал её гоблину и открыл вторую шкатулку. Это кольцо было явно массивнее предыдущего: широкий, толстый обод и чёрная, витиеватая буква «В» на белом фоне. Уже куда спокойнее он надел его на средний палец левой руки, чувствуя как плотно холодный метал прилегает к коже. Отодвинув шкатулку, он принял у Драко вторую папку и принялся подписывать документы, а Маниграхт продолжил:
— Согласно завещанию последнего главы рода Слизеринов – Александра Луи Фредерика Августа Джонса Слизерина III – всё движимое и недвижимое имущество, титул Графа, все финансы и артефакты в случае отсутствия прямого наследника переходят во владения ближайшего родственника. После смерти Томаса Марвело Реддла этим родственником являетесь именно Вы, мистер Поттер, — гоблин передал ему третью папку и подвинул шкатулку, а после и четвёртую папку со шкатулкой. — Сюда же входит завещание Марволо Мракса, согласно которому только чистокровный наследник может получить наследство этой семьи, а наследником его внука, ныне покойного Тёмного Лорда, являетесь Вы, — поведал гоблин, на что оба молодых человека вскинули головы.
— Что? — переспросил Гарри, хмурясь. — Подождите-подождите, Вы что-то путаете. Во-первых, я не чистокровный, а, во-вторых, Том сделал меня наследником? Это же немыслимо. Он ненавидел меня всю мою жизнь, он мечтал о моей мучительной и скорейшей смерти! Он не мог просто взять и оставить мне всё, что имел или мог бы иметь! — почти истерично и очень зло прошипел он.
Драко был удивлён не меньше, чем Поттер. Волен-де-Морт и впрямь не мог, просто не мог назначить этого волшебника своим наследником. Они были врагами всю жизнь, они ненавидели друг друга, они убивали друг друга, в прямом смысле, столько раз, что все уже сбились со счёта. С другой стороны, Гарри много раз говорил, что они похожи, близки, в некотором роде. Возможно, Лорд тоже что-то подобное осознавал, да и кому ещё он мог бы завещать своё имущество, если не тому единственному, кто смог превзойти его? Судя по бледному лицу, подрагивающим рукам и лихорадочно блестящим глазам гриффиндорца, он в это не особенно верил. Его буквально трясло и Малфою так хотелось взять его за руку, показать, что он здесь, с ним рядом, а Лорда нет и он больше не вернётся. Вот только Поттер сжимал в руке перо и перед ними сидел, считай, незнакомец, так что Драко предпочёл сдержаться.
— Успокойтесь, мистер Поттер. С юридической точки зрения, Вы чистокровный волшебник в первом поколении, ведь оба Ваших родителя были магами и происхождение матери роли не играет. Что до Томаса Реддла, то мне пришло письмо от него уже после Вашей победы.
«Отдайте всё Гарри Поттеру». Это всё, что я могу сказать по этому поводу, — ответил гоблин и откинулся на спинку кресла.
— Но, откуда Вы знаете, что это он? Вдруг…
— Не сомневайтесь, мистер Поттер. На письме, если эту записку можно так назвать, остался магический след Томаса Реддла. Вы и Ваши друзья научили нас всё проверять по несколько раз, и мы проверили, — уверил Маниграхт.
— Я могу взглянуть на письмо? — попросил Поттер, всё ещё не веря в происходящее.
— Разумеется, мистер Поттер, оно в папке, — кивнул гоблин и парень тут же потянулся к папке, но его руку перехватил Драко.
— Иди поэтапно. Сначала закончи с Блэками, а после переходи к Слизеринам и Мраксам. Я пока просмотрю документы, — это был совет не друга или парня, а юриста, поэтому Гарри, как бы тяжело ему не было, кивнул и продолжил подписывать бумаги.
Он ничего не понимал, почти автоматически ставя подписи. В голове крутилось, что он пришёл сюда за объяснениями, а в итоге на него свалилось огромное наследство, непонятная щедрость Тома, собственная чистокровность, расписанное будущее и чёрт знает, что ещё. Как с этим разобраться, он пока не знал, а потому решил действовать старым, проверенным способом: решать проблемы поэтапно. Сначала он закончит дела в банке, потом выяснит, что произошло с отцом, а уже дальше сосредоточиться на дальнейшем образовании, карьере и бизнесе. Стоит поговорить с Гермионой и предложить ей должность управляющей. А Рон будет великолепным главой безопасности. В общем, дел по самое горло.
— Что входит в наследство Слизеринов и Мраксов? — спросил Малфой, понимая, что Поттер об этом не спросит – у него другое в голове.
— Замок Слизеринов в Бен-Невис, поместье Мраксов в Ноттингеме, вилла Морел в Неаполе, небольшое поместье в городке Цугшпитце и исследовательская лаборатория Слизерина в Магденбурге. В последние 50 лет её не финансировали и она пришла в запустение. Раньше доход от неё составлял 1.5 – 2 миллиона в год. Теперь там пусто, — ответил гоблин, довольный присутствием Малфоя на этой встрече.
Ни Джеймс Поттер, ни Сириус Блэк, ни Томас Реддл не проявляли должного внимания к делам. Понятно, у них были другие приоритеты, но это не могло служить им оправданием. Судя по всему, их преемник подходил к вопросу более осознанно и ответственно. Не разбираясь в юридических вопросах, Гарри привёл с собой Малфоя, а эти прохвосты все поголовно юристы. С самого рождения, причём Маниграхт определённо одобрял такое знакомство и даже дружбу, а может и что-то большее, если судить по тому, как они поглядывают друг на друга. Они могут стать красивой парой и успешной. Авторитет Поттера и хитрые мозги Малфоя – их бизнес взлетит до небес.
Гарри, тем временем, закончил с папкой Блэков и передал её гоблину, а сам добрался, наконец, до того, что его интересовало. В первой шкатулке лежал массивный перстень с серебряной змеёй внутри большого изумруда. Во второй – тонкое кольцо с печаткой в виде кроваво-красной буквы «М» на белом фоне. Поттер не стал их надевать, просто передал Драко, который сгрузил обе шкатулки в пакет с каким-то тёплым шарфом. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Гарри открыл первую папку и взял в руки простой белый конверт, на котором значилось:
«Банк Гринготтс. Поверенному Поттеров». Написано это было без сомнений рукой Тома. Его почерк юноша знал очень хорошо, даже копировал, потому что он ему нравился. Как бы это не звучало, а сейчас он писал точно так же: тот же наклон букв, завитки на них, их высота и нажим при письме. Всё это ещё на втором курсе он искусно и упорно переписывал у дневника Тома. Собравшись, Поттер открыл конверт и достал от туда свёрнутый лист.
«Здравствуй, Гарри!
Не хмурься так, никто, кроме тебя, не увидит этих строк и не станет свидетелем моего позора сверх того, что уже было увидено. Я знал, что ты не поверишь в то, что я сделал тебя своим наследником, и попросишь письмо. Ты ведь знаешь мой почерк, верно? Не волнуйся, этот твой секрет, как и многие другие, я унёс с собой в вечность. Мы с тобой похожи, Гарри, наши пути и истории похожи, поэтому я легко называю тебя своим наследником. И, раз уж ты смог победить, я кое-что тебе расскажу.
Ты предсказуем, мой Гарри, и я знаю, что ты не просто так живёшь сейчас. Ты наверняка ищешь ответы на вопросы о своём прошлом, о том, что произошло в тот день в Годриковой Лощине и как же так получилось, что твой дом сгорел. Полагаю, ты уже успел изучить и даже применить извлекатель памяти места. Увидел кое-что интересное? Не беспокойся, Гарри, я готов помочь тебе, потому что при жизни никогда этого не делал.
Я уважал твоего отца и неоднократно пытался переманить его на свою сторону. Он отказался. После того, как ты выбил меня из тела, я ненадолго задержался в том доме. Джеймс был жив. Не способен двигаться и говорить, но всё равно жив. Все вы, Поттеры, бракованные или это я так сильно не хотел, на самом деле, вас убивать. Сейчас это уже не важно. Важно, что убил его Дамблдор и помог ему в этом Элфиас Дож. Старый друг Альбуса и соратник по Ордену Поджаренной Курицы, уж не обижайся. Он всё ещё жив, но где-то прячется.
Я знаю тебя, Гарри. Знаю лучше, чем ты сам. Знаю, на что ты способен и к чему сейчас тебя подталкивают обстоятельства. В конце концов, ты был рождён для меня. Моя смерть. Если бы я так сильно не ненавидел тебя, возможно, я бы смог тебя любить. Абсурд, конечно, но я смог бы, наверно. Вот тебе моё наставление, Гарри, найди Элфиаса Дожа и уничтожь его. За своего отца, себя и меня.
Я точно знаю, что ты на это способен, мой ненавистный наследник».
Поттер положил письмо обратно в конверт и принялся подписывать документы. Имя, названное Томом, было ему отлично знакомо. Они встречались на свадьбе Флёр и Била. Тогда этот безобидный, на первый взгляд, старичок произвёл на него приятное впечатление. Он, как и Гарри, не верил в бредни Ритты Скиттер, говорил, что лучше него Альбуса знает только Аберфорт, он много чего говорил тогда. Теперь же юноша не понимал, как можно спокойно разговаривать с человеком, чьего отца ты так жестоко убил? Впрочем, об этом он спросит у самого Дожа. Тот пока ещё жив, но это ненадолго. В кои-то веке гриффиндорец собирался последовать совету Тёмного Лорда, раз уж он его наследник.
— Так, что Вы можете мне рассказать, мистер Маниграхт? — спросил юноша и по нему ясно было видно, что что-то изменилось.
— Я не знаю, что произошло 17 лет назад в Годриковой Впадине, но Вашего отца не могла убить Авада Кедавра. Все представители Вашего рода защищены от любых проклятий, заклятий и т.д. Ваше тело просто принимает и абсорбирует принимаемую магию. Иногда на это может уйти много времени, но суть не меняется. Ваши бабушка и дедушка наткнулись на эту способность случайно и поделились со мной. Их смерть стала ударом, но это была не случайность, мистер Поттер. Я уверен, что их отравили, — сказал гоблин, чем вывел Гарри из некого автоматического оцепенения.
— С чего Вы взяли? — спросил он и вернулся к документам.
Драко предпочитал пока не вмешиваться. Порой ему казалось, что Поттеры кем-то прокляты умирать не своей смертью, сносить сотни жизненных ударов, преодолевать тысячи препятствий, терять и терять дорогих людей. Почему-то всё это в особой концентрации свалилось на Гарри, который уж точно ничего подобного не заслужил. Сначала отец, а теперь ещё и бабушка с дедушкой. Узнавать такое очень сложно и больно, а поиск виноватых может занять едва ли не всю жизнь.
— Видите ли, после смерти Марии, Александр провёл расследование и выяснил, что один из его домовиков подвержен заклинанию Империус. Он прислал мне письмо с информацией об этом и консультацией, как найти волшебника, который заколдовал несчастное существо, но мы с ним не успели ничего предпринять, потому что Ваш дед умер через всего несколько дней, а тот домовик исчез. Возможно, Александр оставил что-то в замке, но, боюсь, я больше ничем не могу помочь. Это всё, что я знаю, — ответил гоблин.
— Могу я попросить Вас вести мои дела до тех пор, пока я не закончу университет? Боюсь, сейчас моё вмешательство не приведёт ни к чему хорошему, — попросил Поттер, передавая Маниграхту две последние папки.
— Почту за честь, мистер Поттер и, опережая Ваш следующий вопрос, я отправлю все материалы в замок Поттеров, чтобы Вы могли поработать с ними. Что касается того, где найти Ваш дом, то те кольца, что я Вам дал, – порт-ключи до фамильных особняков. Вам достаточно пожелать попасть в тот или иной дом и нажать на печать, чтобы они сработали. Все по одному принципу, — с мягкой улыбкой рассказал гоблин.
— Спасибо за всё, мистер Маниграхт. Думаю, мы будем часто видеться, — ответил на его улыбку Гарри и поднялся.
— Всего доброго, мистер Поттер, — попрощался с ним гоблин и двое молодых людей бесшумно исчезли в вихре прот-ключа.
Когда Поттер и Малфой коснулись ногами земли, то едва смогли удержать равновесие и на шлёпнуться на задницы. Оклемавшись, они подняли головы и увидели невероятное зрелище. Перед ними стоял огромный, размером, наверно, с Хогвартс замок. Красная черепица шпилей отливала алым в лучах солнца, белый камень стен сиял, будто только вчера образовал это величественное строение. Огромные территории были засажены зеленью. Перед парадным входом стоял выключенный круглый фонтан. Широкая лестница вела к двойным дверям. Все окна были занавешены, кроме одного.
— Какого чёрта? — обескуражено спросил Драко, во все глаза глядя на силуэт в окне первого этажа.
Силуэт, который невозможно не узнать.
