Привет, папули, мы из будущего!

На следующее утро одинаково взволнованные Такао – Казу и Эйта – входили в омежью консультацию. Приветливые лица врачей немного ослабили натянутые нервы, поэтому к стойке регистрации они подошли уже улыбаясь. Довольно молодой омежка быстро оформил карточку для Казу, с легкой завистью глядя на него, отхватившего такого альфу. Хотя... метки на нем не было, запах чистый, без примеси принадлежности альфе, да и глаза у этих двоих одинаковые, явно родственники... И омега, кокетливо стрельнув глазами в Эйту, протянул направление на УЗИ. – Вот, держите, Такао-сан. Вам повезло, очереди сегодня на УЗИ нет, так что вас быстро примут. – Спасибо. Казу забрал листочки, лукаво посмотрел на томного омегу и равнодушно фыркнувшего Эйту и потащил альфу к кабинету гинеколога. – Да ты сердцеед, однако... Сэдео ужасно расстроится, если узнает. – Он не узнает, Казу, потому что ты ему ничего не скажешь. – Хе-хе, так уж и быть, не скажу. Не стоит расстраивать будущего... На этом пара завернула в соседний коридор, и омега на регистрации больше не слышал дальнейшего разговора. Но и этого ему хватило, чтобы разочарованно вздохнуть – альфа уже явно занят. Вот всегда так, всех шикарных альф быстро расхватывают. Очереди не было и у гинеколога, в этом Казу тоже дико повезло, не пришлось ждать невесть сколько, наматывая круги и нервы на кулак (неужто Скорпионы на первом месте сегодня?). После быстрого разговора с врачом и сдачи анализов Казу с Эйтой направились к другому кабинету. Туда альфа тоже не стал заходить, терпеливо дожидаясь отца в коридоре и игнорируя понимающие взгляды мимо проходящих бет и омег, работающих здесь. – Так, ну, уже по запаху можно понять, что вы действительно беременны, – пожилой омега указал на кушетку. – Снимайте верх и ложитесь, сейчас мы посмотрим на вашего малыша. От волнения Казу запутался в футболке, кое-как сорвал ее и улегся на кушетку. От холодного геля проскакали мурашки, но слова доктора моментально заставили сердце колотиться. – Вот и он, – омега пристально вглядывался в экран, одновременно заполняя какие-то бумажки. – Все в полном порядке, патологий нет... – Могу я... Омега по-доброму посмотрел на пациента и слегка повернул экран, где едва виднелась крохотная фасолинка. Казу сглотнул, смаргивая невольные слезы с ресниц. – Эйта... – прошептал он. – Вы уже выбрали ему имя? Значит, не против малыша? – черные глаза скользнули по его нетронутой шее. К сожалению, на практике доктора большинство молоденьких немеченых омег отказывалось от детей, и он был очень рад, что этот парень не такой, что он ждет своего ребенка. – Конечно! Я никогда не откажусь от Эйты! Омега улыбнулся, делая снимок экрана и протягивая его вместе с заполненным бланком пациенту. Казу в полном восторге уставился на первый снимок своего малыша, и пусть там еще ничего толком не видно! Теперь... только теперь он полностью поверил, что да, он беременный, у него будет ребенок, который вырастет в замечательного альфу. В коридоре он уставился на этого самого замечательного альфу и неожиданно всхлипнул. Эйту аж подбросило с лавочки. – Казу?! Что такое, что-то не так?! – Все в порядке, – Казу трясущейся рукой протянул ему снимок. – Смотри, это ты... такой крохотный! Эйта смущенно-недоверчиво уставился на невнятную фасолину на черно-белом снимке. Это что, правда он? Но Казу буквально светился весь изнутри, травянисто-молочный сладкий аромат нежно окутывал, ластился, и Эйта заулыбался, привлекая отца к себе. Казу втянул носом свежесть эвкалипта и крепко зажмурился, пытаясь не дать слезам пролиться, что абсолютно не получилось. Успокоился он только минут через десять. Пришлось посетить туалет, чтобы привести себя в порядок, и снова направиться к гинекологу, отнести ему бланк и получить справку для клуба. На улице Казу вдохнул полной грудью, все еще ощущая себя переполненным до краев каким-то трепетным чувством, и потащил Эйту в магазин. – Представляешь, как мне повезло, что я могу выбрать альбом для твоих фотографий вместе с тобой же? – он задорно расхохотался вместе с Эйтой. – Тебе какой больше нравится? Альфа внимательно осмотрел ассортимент и выбрал красивый альбом с растительными мотивами. У них вся семья травянистая – свежескошенная трава, осенние листья, эвкалипт, зеленый чай и мелисса, даже маленький Хикару пахнет мятой, – неудивительно, что все они питают к растениям слабость. Не то что экзотические Кагами, например. Не спеша шагая как раз к Кагами, они по пути навернули по мороженому и перешли на вкуснющие печеньки, заедая разыгравшийся от нервов аппетит. Смотрелись они просто замечательно, все прохожие невольно цеплялись глазами за то и дело хохотавшего красивого омегу, который буквально сиял весь, и не менее красивого усмехавшегося альфу, бережно его поддерживающего, улыбались на заразительный смех и с добродушным пониманием принюхивались к молочному аромату. Какая счастливая молодая семья, так радуются будущему пополнению, думали они, совершенно не подозревая, что вот этот высокий альфа и есть будущее пополнение. До дома добрались только после обеда и никого там не обнаружили, все попросту слиняли на улицу. Лето ж, чего в помещении сидеть?.. Хотя, как оказалось, Кенджи и Йоичи все еще были дома, но уже просто отсыпались – течка закончилась, осталось только отдохнуть после чрезвычайно активных последних дней. Вся компашка нашлась на излюбленной площадке. Завидев двух Такао, парни немедленно бросили мяч и кинулись к ним. – Ну как? Что?! – Кио тряс брата и хватал за руки папу. – Все нормально, что там может быть не так? – ухмыльнулся Эйта, растрепывая ему волосы. – Никаких проблем со здоровьем нет? – Мидорима незаметно оказался рядом, пристально оглядывая Казу. – Неа! Шин-чан, смотри, это Эйта! – Казу хотелось показать снимок первому именно Шин-чану, поэтому он поспешно протянул его Мидориме. Тот уставился на "фасолину" с точно таким же лицом, что и Эйта. Казу закусил губу, но это не помогло, и он громко заржал. – Боже, видел бы ты себя, аха-ха, не могу... Омеги восхищенно ахали и тоже, не сдержавшись, принялись хохотать над одинаковым выражением лиц альф. Потом и альфы начали посмеиваться, и вскоре вся площадка тряслась от смеха. Наконец Такао, стерев с глаз слезы, забрал снимок и бережно вложил в новенький альбом. – Красивый альбом, – оценил Куроко. – Где вы его купили, Такао-кун? Кагами побагровел, пихнул заржавшего Аомине, получив ответную оплеуху, но Тецуя не обратил на них никакого внимания. Казу назвал адрес магазинчика. – Там очень большой выбор, на самом деле, советую всем сходить, – он хитро прищурился, оглядывая порозовевших омег. Акаши посмотрел на Коки и Сэдео и кивнул: – Да, мы обязательно сходим. Те зарделись. После небольшого, но жаркого спора ребята решили завалиться в Маджи Бургер – Казу с Эйтой только разожгли аппетит сладостями, а игроки уже немало напрягались и тоже проголодались. Набрав всего и побольше, они оккупировали добрую половину сдвинутых столиков. Слопать огромную кучу бургеров, картошки фри и лимонада не составило им большого труда, так что совсем скоро они вновь направились к площадке. Казу стальной рукой пригвоздили к скамейке, и он обиженно надулся. Но что поделать, в таком положении, да еще и в адскую жару лучше не скакать по площадке, чревато, поэтому ему осталось только с тоской наблюдать за разогревающимися товарищами. – Не грусти, дядя Казу, – Сэдео утешающе погладил его по руке. – К тому же вечером станет попрохладнее и ты сможешь немного покидать мяч в кольцо, – добавил Шигеру. – А я пока могу составить тебе компанию, – улыбнулся Рен, и Момои активно закивал. Немного повеселев, Такао уже с куда большим интересом принялся следить за игрой, периодически вскрикивая и громко поддерживая ту или иную команду. Иногда он начинал перешептываться с Реном, обсуждая стратегию команд. Во время перерыва он снова взял альбом, не в силах надолго выпустить его из рук, и с невероятно нежной улыбкой уставился на снимок. Присевший рядом Шинтаро удивленно посмотрел на него и приподнял уголки губ – омега выглядел очень трогательно и уязвимо, чего трудно ожидать от Такао. – Знаешь, Шин-чан, это просто невероятно, – Казу положил ладонь на живот и вслушался в свои ощущения. Ничего такого пока не было, но волнение не отпускало. – Альфе это трудно представить, вот что. – Ну да... А еще, – тут Казу хмыкнул как-то смущенно, глядя на него, – мне интересно, каково это – быть беременным сразу двумя малышами. Шинтаро опустил бутылку с водой, из которой хотел сделать глоток. Хорошо, что не сделал, иначе подавился бы. Или нет... плохо, потому что от слов Такао в горле пересохло и пришлось натужно сглотнуть, отчаянно отгоняя от себя образ глубоко беременного Такао или его же с двумя крохотными карапузами. Потому что для того, чтобы сделать этих самых карапузов, они... – Ты понимаешь, что для этого нам придется... – хрипловато выдал он, нервно дергая очки. – Ну вот не надо говорить так, будто тебя заставляют! Хочешь сказать, что без принуждения ты бы не смог... Серо-голубые и зеленые глаза столкнулись и не смогли расцепиться. Потом Такао насилу оторвался от потемневших изумрудных глаз и невольно скользнул взглядом по мощной фигуре Мидоримы, сразу вспоминая их пресловутый поцелуй, свое острое возбуждение, которое пришлось охлаждать в ванной, и образ Шин-чана в одних плавках, тогда, на море. Черт, то, что Шин-чан горяч, не значит, что надо так реагировать, тем более сейчас! Бросило в жар, между ягодиц повлажнело, а аромат резко усилился, предательски выдавая своего владельца. Шинтаро таки подавился водой, не вовремя решив сделать глоток, стоило только учуять, что Такао... что?.. возбужден?! Тот уже не смотрел на него, но Шин заметил красные кончики ушей и закушенную губу. Запах распаленного омеги ввинтился в мозг, затуманивая и вызывая ответное желание. Не без труда избавившись от порыва повалить Такао на лавку (безо всякого принуждения!), он задумался, почему раньше никогда такого не испытывал, а только с ним, с Такао. Ревность, желание... Он... любит Такао?.. Ребята, благоразумно оставившие их по возможности наедине, затаив дыхание, ждали их следующих действий. Но были разочарованы, Мидорима и Такао, старательно не глядя друг на друга, разошлись – первый направился к товарищам, а второй отошел к сумкам с водой и жадно присосался к бутылке. Ну да и ладно, дело все равно неплохо так продвинулось, теперь эти двое хотя бы знают, что желают друг друга, а там, глядишь, и до действий недалеко. Вечером речь зашла о клубе. – Ты уйдешь из него теперь? – печально спросил Кио у папы. Казу сделал очередную попытку трехочкового и задумчиво закрутил мяч на пальце. – Не знаю даже... Вроде и должен, но... у меня все равно будет еще часть третьего года, если сумею быстро восстановиться. Так что потом, наверное, снова вступлю в клуб. – А как же я? – полушутя-полусерьезно поинтересовался Эйта. – Что-нибудь обязательно придумаю, – пообещал Такао. – Как думаешь, кто будет вместо тебя? – Кенджи поправил его стойку и показал, как лучше кинуть, над его головой дергая бровями папе Шину. Кто из них снайпер Поколения Чудес, в конце концов? Почему бы папе Шину самому не поучить своего напарника трешкам? Мидорима цыкнул, но сдался под лукавыми взглядами детей и друзей, подошел к Такао со спины и молча обхватил его руки. – А? Шин? Ты че... – плохая идея, плохая! Жар тела, прижатого к спине, запах альфы – все это заставляло ноги подгибаться, а тело дрожать от нарастающего желания. С трудом сосредоточившись на руках Шина, Казу попытался сделать бросок, который, как ни странно, четко попал в цель. – Вау, классно, спасибо, Шин-чан! Он стремительно развернулся, стиснул альфу за пояс и столь же стремительно отвернулся, Мидорима и рта открыть не успел. Ребята давились смехом при виде его вспыхнувшего лица. – А насчет твоего вопроса, Кенджи... – Казу вспомнил-таки об этом. – Думаю, что возьмут Такахаши-куна. Он неплох. Мидорима вспомнил довольно шустрого омегу, первогодку, но уже выбившегося из третьего состава в первый и являвшегося запасным распасовщиком. – Он быстрый и внимательный, – подтвердил Шин, – хотя не настолько, как ты, вот что. – Вах, комплименты от Шин-чана, – Казу наигранно схватился за грудь, чувствуя под ладонью бешено колотящееся сердце. – Заткнись, Такао! Парни расхохотались, и Кенджи, успокоившись, протянул: – Такахаши, говоришь? Такахаши Икуя? – Да, – кивнул Такао и с любопытством посмотрел на перемигнувшихся сыновей. – Вы его знаете? Эйта фыркнул, лукаво улыбаясь: – Дядю Икую? Знаем. Он омега папы Киеши. Казу присвистнул, а Шину стало поразительно легко, словно гора с плеч упала. Значит, Мияджи не будет претендовать на Такао... Эта новость поддерживала в приятном расположении духа до самого дома Такао, куда он снова провожал омегу. Тот почти всю дорогу тихо, а иногда и громко посмеивался, строя кучу предположений, одно другого нелепее, как сойдутся Мияджи-сан и Икуя. Выслушивая откровенно бредовые идеи, Шинтаро то и дело хмыкал, заставляя Такао со все большим энтузиазмом генерировать догадки. Ближе к дому Казу смолк, нервно теребя футболку. Странно, Мидорима еще ни разу не видел, чтобы напарник так сильно нервничал. – Такао, все в порядке? – Не совсем, Шин-чан... Слушай, ты не мог бы, вот... – Казу всучил ему альбом, бережно вкладывая в перебинтованные пальцы. Альбом Шин принял, но недоуменно свел брови. – Понимаешь, Шин-чан, я... собираюсь сказать родителям и не знаю, как они отреагируют... не хотелось бы, чтобы альбом как-то повредился, а в твоей надежности я ни капельки не сомневаюсь и доверяю тебе. – Такао... – Шин даже не знал, что сказать на такое доверие. Поэтому просто сжал его руку. Казу качнулся к нему, уткнулся носом в грудь и вдохнул насыщенный осенний запах. Как же ему нравится этот аромат, прям бальзам на сердце... Шин-чану идет... Почувствовав, что достаточно успокоился, Такао отлип. – Ну все, я пошел, Шин-чан, давай, до завтра, что ли... Мидорима кивнул и, осторожно прижимая к себе альбом, направился в другую сторону. Проводив его тоскливыми глазами, Такао поплелся домой, не желая даже представлять себе реакцию родителей на такие новости. – Я дома!.. *** Через какое-то время входная дверь с грохотом распахнулась, из дома вылетел Казу и, швырнув в позабытую в последнее время велорикшу пару объемных чемоданов и сумку, прыгнул за руль. В глазах кипели злые слезы, видно было плохо, так что педали он крутил на автомате, даже не задумываясь, куда едет. Только когда уперся взглядом в знакомый до боли дом, он понял, что ноги сами привезли его к Шин-чану. Ха, как будто он действительно сможет внаглую завалиться к семейству Мидорим!.. Всхлипнув и потерев глаза, он развернулся и медленно поехал прочь, не заметив встревоженных зеленых глаз за окном на первом этаже. Шори взволнованно посмотрел на явно разбитого Такао, отпрянул от окна и кинулся к старшему брату, в это время как раз проходившему мимо гостиной. – Аники! – он вцепился в руку ничего не понимающего Шинтаро и потащил к двери. – Там братик Казу на рикше и с чемоданами! И он плакал! Что-то случилось! Доля секунды на осмысление, и Шин рванул дверь на себя, едва успев влезть в кроссовки, неаккуратно сминая задники. В обзоре Такао уже не было... – Туда, он в ту сторону поехал! – Шори судорожно ткнул пальцем в нужном направлении. Не медля, Шин развил невероятную скорость. За углом была пустынная, освещаемая фонарями дорога, по которой с тоскливым скрипом колес катила рикша. Черноволосая голова была печально опущена, плечи вздрагивали, а едва слышные всхлипы острыми иглами врезались в Шинтаро. Так быстро он еще никогда не бегал... – Такао, стой! Резко дернувшись, рикша остановилась, Казу плечом оттер глаза и повернулся, искренне удивившись при виде напарника. – Шин-чан? Ты чего тут?.. – голос его сорвался, и он, закусив губы, отвернулся. – По-моему, этот вопрос нужно задавать не мне, вот что, – Шин окинул чемоданы взглядом и похолодел. Господи, неужели родители Такао действительно вышвырнули его из дома?.. – Пойдем, Такао. – К-куда? – Ко мне. – Ты чего, с ума сошел, Шин-чан? Что бы ты там про меня ни думал, я еще не настолько... – Заткнись и идем! – повысил голос Мидорима, заставив его замолчать. Казу благодарно посмотрел на него слишком ярко блестевшими глазами, слез с велосипеда и покачнулся. – Такао? – Голова... кружится... – прошептал омега и потерял сознание, Шин едва успел его подхватить. Выглядывающий из-за угла Шори вскрикнул и моментально оказался рядом, бережно обхватывая холодные ладони Такао. Шинтаро ревниво рыкнул и указал подбородком на рикшу. – Бери и пошли, надо скорее привести его в чувство. Он поудобнее перехватил омегу и понес его домой. Шори, удивляясь странному, непривычному поведению аники, плелся следом, вцепившись в руль велосипеда. Тяжелые чемоданы он по одному перетащил в спальню брата и тоже задумался – неужели Казу-нии выгнали из дома? Шин уже уложил Такао на свою кровать и легонько похлопал по его щеке. Тот поморщился, замычал и непонимающе уставился на альфу. Но в следующую секунду на него обрушились воспоминания о собственном тихом признании родителям, громовых воплях отца, визгливых криках папы-омеги, вопрошающих, как они могли "воспитать шлюху на свои головы". "Немедленно избавься от этого позорища!" сменялось категорично-презрительным "Убирайся! Забирай свои вещи и выматывайся! Чтобы духу твоего здесь больше не было! Отныне у нас нет сына!" Обхватив живот, Казу скрутился в клубочек и всхлипнул, не в силах больше сдерживаться. Шинтаро растерянно посмотрел на него, но быстро понял, что сейчас, как никогда, ему нужна поддержка, и притянул давившегося рыданиями омегу к себе, давая столь необходимое чувство защищенности и опоры. – Ненавижу... н-ненавижу их... но в-все равно больно, Ш-шин-чан... – Конечно, Такао, они все-таки твои родители, вот что, – прошептал в его макушку Мидорима, крепче обнимая и ощущая мертвую хватку на своей спине, где Такао зажал в кулаках его футболку. Они не знали, сколько так просидели, прежде чем Такао выплакался и, измотанный, забылся тревожным сном прямо в сильных, надежных руках Шин-чана. Вот бы остаться так навсегда... Шин хотел отстранить его, уложить по-нормальному, но Такао, к его удивлению, так и не выпустил из цепких пальцев его футболку, продолжая удерживать даже во сне, и пришлось ему лечь прямо так, с Такао в своих объятиях. Лежать вместе с ним оказалось невероятно приятно и волнительно, пожалуй он не против и дальше так засыпать. Надо будет поговорить с родителями насчет дальнейшего проживания в их доме Такао, у Кагами все равно места нет, а что до других ребят... именно Шин напарник и... друг Такао, ему и помогать. Снова вдохнув сладковатый аромат, он сомкнул веки. И еще пора бы им с Такао поговорить, вот что...