Привет, папули, мы из будущего!

Чуть позже Шина разбудили отцовские голоса. Судя по надсадному дыханию Такао, не спал и он. Интересно, почему тогда не разбудил?.. – Надо вставать, Такао. Родители пришли, мы должны рассказать им, вот что. Казу слишком нравилось так лежать, поэтому он протестующе сжал руки, прижимаясь ближе к Шин-чану, хотя бы ненадолго. – Не стоит, Шин-чан. Спасибо, что помог и утешил, но я лучше пойду. – Куда ты собрался? Ты... можешь остаться, тебе же нужно где-то жить. – Нэ, я вообще-то пошутил, когда сказал, что буду жить у тебя! – А я нет, вот что. Такао ошеломленно посмотрел на него, Мидорима в ответ глядел прямо и серьезно. Серо-голубые глаза снова наполнились слезами, и Казу опять уткнулся в широкую грудь альфы. – Представляешь, Шин-чан, они сказали, чтобы я избавился от него... Но я не могу, это же Эйта! Как я могу избавиться от Эйты?! – Чш-ш-ш, тише, Такао, успокойся. Тебе не нужно избавляться от Эйты, – забормотал Мидорима. – И насчет дома тоже не волнуйся, мои родители все поймут. Верно, они у него замечательные... Казу решительно кивнул, хотя в душе все равно сомневался, что папы Шин-чана предоставят жилье омеге, и не просто, а еще и омеге с "багажом". Он же даже расплатиться с ними не сможет, у него всех денег – скудная наличность, которую он копил на подарок Шин-чану. – Если ты думаешь, что они тебя выгонят... – Нет, я думал, что у меня даже денег нет, – признался Казу и получил ледяной ответ: – Неужели ты считаешь, что они будут брать деньги с омеги в бедственном положении, Такао?! Казу стало стыдно, он замотал головой: – Прости, Шин-чан. Мидорима кивнул и приподнялся, выпуская его из рук. Казу тоже отцепился и потер горящие от долгого плача глаза. Как же он устал... К родителям друга он шел как на эшафот, подсознательно ожидая, что ему вот-вот укажут на дверь, но, к его огромного изумлению и облегчению, они внимательно выслушали его тихий, запинающийся рассказ, понимающе переглянулись и, легонько приобняв в утешение, подтвердили слова Шинтаро, что он может оставаться у них, сколько захочет, и вообще пусть считает себя их третьим сыном. Итогом нелегкого разговора стали очередные слезы Такао, которого тут же уволок на кухню омега Мидорима Сайери. Утешая растроганного Казу, Сайери потихоньку вытянул из него имя альфы, от которого тот забеременел, и спросил, что насчет него. – Нет, мы... течка неожиданно накатила, а он провожал меня домой и... это вообще случайно вышло, у нас нет никаких отношений. Я даже не думал, что окажутся последствия... Сайери сочувственно погладил его по голове, прижимая к своему хрупкому плечу. Бедный мальчик, столько всего на него свалилось, а родители, которые должны были поддержать его во всем, даже если он где-то ошибся или оступился, помочь и направить, попросту взяли и отказались от него. Непростительно! Нет, он так с мальчиком, который им с самого начала пришелся по душе и на которого так любяще смотрит сын, не поступит, а постарается по мере сил заменить отца, раз уж родные оказались сволочами. – Ничего, все будет хорошо, Казу-кун... ты же не против? – Казу помотал головой. – Вот и ладненько. А пока успокаивайся, попей чаю с мятой, это улучшит самочувствие, и ложись отдыхать. К сожалению, гостевой спальни у нас нет, но, думаю, вы с Шинтаро не будете против спать в одной комнате, верно? Против воли Такао вспыхнул, отводя глаза от добродушной улыбки омеги. – Мы ничего... мы просто... – Я все понимаю, Казу-кун, у вас все на лицах написано. Надеюсь, что вы не будете тянуть с осознанием, – Сайери подмигнул и легонько подтолкнул его к раковине. – Тебе не помешало бы умыться, пока я заварю чай. Ну, лично Казу уже осознал, что Шин-чан... что ему очень нравится Шин-чан и что хотел бы стать его омегой. А вот что насчет самого Шина? Нужен ли ему такой... бракованный омега? Уютнейшие посиделки прервал сперва Шори, с восторгом узнавший о том, что Казу остается с ними жить, и нагло подлезший под его руку, чтобы приобнять, а потом и альфы явились узнать, куда там запропастились омеги. – Мы их ждем, а они чаи гоняют, – усмехнулся Изаму, глава семьи. – Хоть нас позвали бы... – Должны же мы были посплетничать без альф, – хихикнул Сайери, поднимаясь, чтобы налить чаю и мужу с сыновьями. Атмосфера была самая что ни на есть семейная, такой никогда не было в доме Такао, и он невольно шмыгнул носом, привлекая внимание Шин-чана. Тот улыбнулся уголком губ и словно случайно задел рукой пальцы Такао. От такой неловкой поддержки стало очень тепло, и Казу уже куда оживленнее включился в разговор с родителями Шин-чана. После посиделок разразилась небольшая перепалка между братьями Мидоримами – Шинтаро считал, что Такао спокойно может жить в его комнате, а Шори жарко доказывал, что раз они с Казу-нии оба омеги, то и жить им будет лучше вместе. Шин едва не заскрипел зубами от ревности, не ожидал он, что младший брат, едва перешагнувший тринадцатилетний рубеж, всерьез положит глаз на Такао. Во-первых, они оба омеги, вот именно, а во-вторых... Шинтаро сам... в общем, ему самому нужен Такао. Родители, посмеиваясь, слушали спор и поглядывали на заливающегося краской Казунари, который понял наконец суть спора и отношения к нему братьев. В итоге Сайери сказал свое веское слово и отправил втайне торжествующего Шина с пунцовым Казу в спальню, а с Шори провел утешающую беседу. Сил на распаковывание чемоданов, в которые Такао с трудом утрамбовал все свои вещи, не осталось, поэтому он просто попросил у Шина футболку и, быстро приняв душ, вернулся в комнату. Шин аж поперхнулся, увидев его с обнаженными ногами и с оголенным плечом. Прямо как в "футболке парня", слишком интимно, вот что... – Спать хочу, сил нет, – зевнул Казу. – Ложись, – Шин кивнул на кровать и продолжил доставать футон, никак не желающий вылезать из шкафа. Казу с удовольствием плюхнулся на постель, нырнул под тонкое одеяло и задумчиво посмотрел на напарника. Принятие родителями Шин-чана сгладило и заживило раны, но... с Шин-чаном становилось еще лучше, поэтому Казу похлопал по кровати. – Брось ты это дело, Шин-чан! Ложись... со мной, мы вполне поместимся. Настолько красным Шина он еще ни разу не видел и захихикал. Тот потянулся поправить очки, едва не заехал пальцем в стекло и бросил опасные попытки спрятать пылающие скулы. Казу не выдержал, расхохотался, а потом, вскочив, потянул его к кровати. – Уж от разочка ничего страшного не будет, да, Шин? Ну это как посмотреть, вот что... Столь тесная близость с желанным омегой в интимной темноте может попросту спровоцировать инстинкты альфы. Поэтому на постель Шин опускался с опаской и постарался отлечь подальше от надувшегося Такао. Видя такую реакцию, Казу посчитал, что не привлекает его, и грустно отвернулся. Как он и думал, беременный от другого альфы омега не нужен такому принципиальному перфекционисту, как Мидорима. – Споки, Шин-чан. Надтреснутый голос заставил Шина вскинуться. Это еще что?.. Неужели Такао хотел, чтобы они... Кашлянув, он пододвинулся поближе и медленно притянул встрепенувшегося Такао к себе, прижимаясь грудью к спине. Тот обернулся и прошептал, сверкая в темноте полными надежды глазами: – Шин-чан, неужели ты... я тебе?.. Эта надежда окончательно разрушила все внутренние барьеры Мидоримы, за которыми он прятал проснувшиеся чувства. Шинтаро глубоко вздохнул и неловко кивнул, едва не упав с кровати, когда Такао с невнятно-счастливым возгласом кинулся ему на шею. От жаркого шепота в ключицы сперва протекла дрожь возбуждения, а потом смысл бормотания Такао достиг наконец мозга и уже Шин едва не задушил его в стальной хватке. – Черт, вредный Шин-чан, что ж ты молчал-то столько, я уж думал, что нахрен тебе не сдался! Думал, ты никогда не ответишь, влюбишься в какого-нибудь хрупкого непорочного омежку, а мне останется только растить в одиночку Эйту и страдать от безответности. Ты ж мне нравишься, Шин-чан... Казу больше не мог сдерживаться и заткнуться, не теперь, когда Шин-чан признал-таки, что неравнодушен! И вообще, как настоящий альфа, сделал первый шаг! Или это Казу технически сделал первый шаг?.. Ну да неважно, это непринципиально. Главное, что они теперь... Он поднял голову именно в тот момент, когда свою опустил Шинтаро, и они практически соприкоснулись губами. Секунду помедлив, Шин уверенно подался вперед, накрывая охотно приоткрывшиеся губы поцелуем, запуская вглубь язык и сталкиваясь с языком Такао. Постанывая, распаляя альфу еще сильнее, Казу страстно отвечал. Жар нарастал, Такао уже вовсю вжимался в Мидориму, потирался, чувствуя, как сходит с ума от губ Шин-чана, от рук, что властно проникли под футболку и гладили вдоль позвоночника, вызывая чувственные стоны, от мускулистого тела, тяжесть которого не терпелось ощутить, от перемешавшихся, усиленных возбуждением ароматов, пропитавших комнату. К собственному члену прижимался буквально огромный ствол альфы, от этого анус требовательно запульсировал, пропитывая трусы смазкой. Сейчас Казунари было все равно, что в доме находятся родители напарника, за стеной его брат, а самого вообще сегодня выгнали из дома, на все это ему стало наплевать, он лишь дико хотел своего... теперь своего альфу. Поэтому требовательно застонал: – Шин-ча-ан... хочу тебя, пожалуйста, Шин-чан... а-а-ах... Едва слышно зарычав, Шин опрокинул его на спину, накрывая сверху собой и вызывая довольное постанывание, опустил ладони на упругую задницу, стягивая влажное от смазки белье. Возбужденный Такао под ним напрочь выбил все возможные возражения о том, что время не самое подходящее, оставив лишь инстинкты, требующие поскорее взять омегу, пропитать своим запахом, собой, чтобы больше никакие альфы не посмели покуситься на него. Снова впившись в припухшие губы Такао поцелуем и глуша громкие стоны, он осторожно, сдерживаясь из последних сил, проник пальцем в скользкую дырочку, бережно растягивая. Впрочем, Казу был настолько распален, что готовить его почти не потребовалось, так что к одному пальцу довольно быстро прибавился второй, отчего он нетерпеливо хныкнул и насадился на них сильнее, а затем и третий. Никакого дискомфорта, он слишком сильно хочет Шин-чана, тот это понял и, раздвинув пошире ноги Такао, медленно, сцепив зубы, чтобы не кончить от невыносимого жара, тесноты и удовольствия, плавно вошел сразу до конца, ловя поцелуем крик наслаждения. – Как же хорошо-о-о... ну же, двига-а-ах... Первый толчок вышиб искры из глаз, он выгнулся, насаживаясь, двигаясь навстречу. Сперва не спеша, а потом все быстрее Мидорима входил в извивающегося, подмахивающего Такао, обжигая жадными поцелуями и жаркими ласками. Боже, да если бы Казу знал, что Шин-чан такой страстный альфа, то давно перестал бы морочить самому себе голову бреднями про "всего лишь друзей"! Пошло хлюпала смазка, Шин неутомимо двигался в Такао, скребущим его спину ногтями и явно приближающимся к пику. Сам он тоже чувствовал, как копится напряжение в теле, поэтому вскоре сорвался, мощно вколачиваясь в застонавшего в его рот омегу. Член то и дело бил по простате, после особо сильного толчка Казу всхлипнул и сжался, кончая даже ни разу не прикоснувшись к себе. Через пару особенно сильных толчков его опалило изнутри спермой, а в шею впились острые клыки, прокалывая кожу и оставляя метку принадлежности желанному альфе. От этого его затрясло в еще одном неожиданном оргазме. – Шин-чан, люблю тебя... – простонал он, вплетая пальцы в зеленые волосы. Зализав метку, Шин поднял голову и уставился в его полные наслаждения потемневшие глаза: – Я тоже, Такао. Ты мой омега, и больше никаких Мияджи, я этого не потерплю, вот что. – Конечно же, нет, Шин-чан, ты за кого меня принимаешь?! – возмутился Казу, но увидел едва заметную улыбку и просиял. Осторожно выйдя из него, пока не началась сцепка, и скатившись набок, чтобы не давить всем весом, Шин вытерся и обтер вымотанного бурным сексом омегу, прижал его к себе и практически сразу отрубился, успев понадеяться, что они с Такао несильно шумели и не оповестили всех родных о том, чем только что занимались. Утром Казу проснулся от пиликнувшего телефона. Оглянувшись на Шин-чана, в чьих руках уютно свернулся, он легонько чмокнул его в уголок губ и взял мобильник, желая узнать, кто пишет ему в... что?! Девять утра?! Что ж не раньше-то, а то он прям на год вперед отоспался, ага... Открыв сообщение, он прочитал и почувствовал, как сжались руки вокруг него. Ледяной голос процедил на ухо: – Такао... почему тебе пишет Бокуто? – Эм, ну... – он заерзал и слегка виновато пожал плечами. – Мы обменялись номерами тогда, на море, и после этого частенько переписывались. Шинтаро стиснул зубы, чтобы не нарычать на него. Неужели Бокуто предлагал Такао?.. – А после того клуба? – Он звонил, сказал, что хочет о чем-то серьезно поговорить, но я... так не мог, поэтому отговорился тем, что у нас летний лагерь и у меня совсем нет времени болтать. Это немного успокоило Мидориму, он уже не сжимал так Такао. Тот повернулся и мягко обхватил ладонями его лицо: – Не ревнуй, Шин-чан, я твой и мне не нужен никакой Бокуто. – Хорошо, вот что. Казу хихикнул и прижался губами к его губам в сладком поцелуе. Они целовались, пока в коридоре не раздались быстрые шаги, от которых они подскочили и поспешно расцепились. Пришлось вставать, одеваться и идти сдаваться родителям, которые ухмыльнулись при виде взъерошенной парочки, давая понять, что прекрасно осведомлены о бурной ночке, ахнули, увидев метку на шее Такао, и кинулись обнимать детей, ставших полноценной парой. Изаму гордо хлопнул сына по спине, Сайери тискал Казу, вытирая выступившие слезы умиления, а Шори грустно поник. Ни Казу, ни Шин не знали, что говорить расстроенному омеге, так что за дело взялся Сайери, мягко обнимая младшего сына и шепча что-то ему на ухо. Наконец тот приободрился и довольно искренне поздравил аники и Казу-нии. После завтрака они собрались к Кагами, им же о стольком надо рассказать друзьям! И обрадовать Кенджи и Кио, что папы теперь вместе. Поэтому Казу и Шин быстро переоделись и направились к автобусной остановке, где, по закону подлости, встретили Мияджи Юю. – Такао, Мидорима, – кивнул тот, застыл и принюхался. Нет, он не был удивлен тому, что от Такао теперь явственно пахло Мидоримой, его сбил с толку четкий молочный оттенок в этом запахе. Но забеременеть омега мог только во время течки, которую Такао провел со старшим братом Юи! Он тогда был свидетелем возвращения брата после четырехдневного отсутствия и узнал пропитавший его аромат течного омеги, аромат Такао. Получается, что... – Такао, ты... – Тише ты! – зашипел на него Казу, виновато глядя на недовольного Шина. Но что поделать, капитан явно знает, от кого беременный Такао. Придется поговорить... Не успел он и рта раскрыть, как их окликнули и к ним подошел старший Мияджи, точно так же недоуменно принюхиваясь и широко распахивая глаза. – Такао, идем-ка поговорим! – он схватил омегу за руку. – Убери руки, вот что, – зарычал Мидорима, дергая Такао на себя. – Шин-чан, все нормально, мы просто поговорим, – тот утешающе погладил его по щеке, быстро чмокнул, захихикав над моментально выступившими розовыми пятнами на скулах альфы, и отошел в сторонку вместе с Мияджи Киеши. – Такао, почему ты ничего не сказал? – он опустил взгляд на его все еще плоский живот. Казу прикрыл его ладонью и проницательно заметил: – А это что-нибудь изменило бы? – Конечно! Я... ну, мы могли бы пожениться. Хотя для детей рановато, но... думаю, мы как-нибудь справились бы. – Потому и не сказал. Жениться по залету это как-то... нет, спасибо, короче. К тому же мы с Шин-чаном теперь вместе, даже после... эм, того, что я был с другим, Шин-чан любит меня и против ребенка ничего не имеет. – Значит, ты его оставишь? – Киеши продолжал неверяще пялиться на его живот, у него в голове не укладывалось, что и он станет отцом, причем очень скоро, и года не пройдет. – Естественно! Я никогда не избавился бы от Эйты! – негодующе ответил Такао. – Ты и имя ему выбрал... Что ж... я хоть смогу его, ну, видеть? – Ты тоже его отец, я не собираюсь прятать его от тебя. – Ладно, – кивнул Мияджи и взлохматил его волосы. – Удачи вам с Мидоримой, и не забывай, что если что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне. На предупреждающий рык Мидоримы он закатил глаза, а Казу расплылся в довольной улыбке – Шин-чан его ревнует, приятно-то как!.. Они вернулись к Юе и Шину, где Казу моментально оказался в кольце рук последнего. – Что насчет клуба? – спросил о насущном Юя. – Придется уйти. Но я надеюсь, что через год смогу быстро восстановиться и поучаствовать в последнем Зимнем Кубке. – Тебе придется нелегко, – заметил Киеши. Казу пожал плечами. – Куда деваться? Я не упущу возможности в последний раз в старшей школе сыграть с Шин-чаном. – А как же... эм, ребенок? – Буду брать с собой, если не смогу оставлять с родителями Ши... нашими родителями. Мияджи заметили оговорку, но не стали расспрашивать, понимая, что это личное. Вместо этого напомнили о летнем лагере, куда Такао все же тоже должен приехать, чтобы помочь натаскать Такахаши, да и так он будет с Мидоримой. После этого с ними попрощались и принялись ждать автобус. – Тебе действительно придется нелегко войти в нужную форму после беременности, вот что, – заметил Мидорима нежащемуся в его руках омеге. – Да и вряд ли Такахаши так просто потом отдаст место в стартовом составе. – Я знаю, Шин-чан, но я буду очень стараться, и после консультации с врачом обязательно постараюсь поддерживать форму, насколько это возможно. И еще мне не помешал бы какой-нибудь козырь в рукаве помимо соколиного глаза... Они раздумывали над этим всю дорогу и настолько погрузились в обсуждение всевозможных финтов и трюков, что даже не заметили пораженных воплей друзей. – А? Вы о чем? – Что значит "о чем"? – экспрессивно вскрикнул Кио, тыча пальцем в шею папы. – Когда успели?! – И что случилось? Родители?.. – Эйта догадался раньше братьев. Те примолкли, остальные сочувственно смотрели на поникшего Такао. – Неужели они все-таки... – прошептал Сэдео и сморгнул слезы после судорожного кивка Казу. – Вы и об этом знаете? – тот криво усмехнулся. – Ничего неожиданного, я так и думал, что они не примут это. – Но как же ты?.. – Сакурай всхлипнул. Кагами почесал затылок: – Если тебе нужно где-то жить, то у меня место найдется. – Спасибо, Кагами, – Казу улыбнулся уже искренне и повис на цыкнувшем Мидориме, – но у меня уже есть настоящие дом и семья! Папы Шин-чана приняли меня! – И вы?.. – Кио многозначительно покрутил рукой, одновременно дрыгая бровями. Парни расхохотались, жадно дожидаясь ответа Такао. – Да! – Такао! – Да ладно тебе, Шин-чан, а то они не догадались! Весело смеясь, переругиваясь и болтая, компания отправилась гулять, не давая Казу даже задуматься о вчерашнем и отвлекая от всех негативных мыслей. У них это замечательно получилось, Такао твердо решил забыть о том, что у него были другие родители вместо Сайери и Изаму. Теперь его семья – семья Мидорим! Как всегда, забурившись на площадку, парни принялись играть в баскет. Вечером Казу, снова делая трешки, подскочил, пугая Мидориму, который опять поправлял его стойку. – Я понял, Шин-чан! – он покачал головой на любопытные взгляды и привлек Шина к себе, шепча на ухо: – В моем состоянии я спокойно могу делать только трешки! И если ты меня натаскаешь... – Тогда это будет сильным оружием нашей команды, вот что, – Шинтаро решительно сверкнул очками. – Ты сможешь не только делать пасы и забивать из-под кольца, но и кидать трехочковые. Естественно, я тебя натаскаю, хотя у тебя и без того хороший глазомер и точность. – И желательно не только с линии, но и дальше, это же будет просто офигеть! Будем перекидываться пасами, и никто не поймет, кто из нас будет кидать трешку! Он уже горел энтузиазмом и вновь схватился за один из мячей. Специально для него притащили еще один мяч, чтобы не отнимать у играющих. Раззадорившиеся Кагами, Аомине и Кисе перешли под одно кольцо, оставляя второе на откуп Мидориме и Такао, в которое с новой силой полетели трешки. – О-о-о, – довольно протянул Кио, стукаясь кулаками с Кенджи. – Папа вошел в раж! – Так вот когда он начал специализироваться еще и на трешках, – Эйта с улыбкой смотрел на пап. Сэдео тихо, чтобы не услышали папы, прошептал: – Теперь понятно, каким образом Шутоку выиграла... выиграет Зимний Кубок на их третьем году. С таким настроем дяди Казу и Шин действительно всех порвут. Да и после дядя Казу не за красивые глазки станет тренером в Шутоку. – А пока... – Хирото нашел взглядом папу Рёту, – этот год для победы Кайджо! – А потом папа Юкио сможет посоперничать с дядей Казу в том, кто лучший тренер для своей школы, – добавил Йоичи. – А когда мы вылетим из-под крылышка дяди Тецу, а затем и папы Рё, то присоединимся к ним, – Шигеру задорно подмигнул Ютаро. – Ты пропустил дядю Шузо и Тейко, Шиге-чин, – напомнил Сатоши. – Точно, про садик и младшую школу вспомнил, а про среднюю забыл, – фыркнул Рен. – Да ну вас! – Шиге показал язык друзьям, и они дружно расхохотались. Старшие с удовольствием наблюдали за веселыми, дружными детьми, счастливо переглядываясь. Даже возможное их возвращение в будущее ни капли не огорчало. Ну ладно, может самую малость, но ведь они же не навсегда расстаются, еще все их детство и взросление впереди! – Как думаете, уже скоро? – за ужином спросил Фурихата. Ему активно кивнули. – Скорее всего, как только у папы Рико и папы Сацу все сложится, – Рен посмотрел на зардевшегося Момои. – Мы снова с ним встречались и... – Сацуки выдержал интригующую паузу, – договорились о свидании! – Ого, когда? – Шиге подскочил от радости. – На следующий день после дня рождения Мидорина. – Ты молодец, Момои-кун, времени не теряешь, – улыбнулся Куроко, радуясь за друга и тренера. – Тецу-кун!.. – Дышать... нечем... – Сацки, отлепись от него! – Черт, Тецуя, ты как? – Все хорошо, Тайга. Следующие дни до праздника прошли так стремительно, несмотря на ничегонеделанье, за исключением походов на площадку, что парни и оглянуться не успели. А Эйта и Сэдео даже не смотрели, у них были свои заботы – течка началась сразу после того разговора и закончилась накануне шиновской днюхи, так что эти двое были потеряны для всего мира. И все небольшие приготовления свалились на остальную компанию, которая активно пыталась не дать Акаши ворваться в спальню и порезать альфу его сына на мелкие кусочки. В итоге Фури смело отобрал неизменные в эти дни ножницы и спрятал глубоко в доме, стойко держась против пыток поцелуями. День рождения прошел практически в том же ритме, что и предыдущие дни, Шину категорически не хотелось устраивать бурное веселье, ему вполне хватало простого присутствия Казу и друзей в этот день. Но днем все-таки пришлось тащиться всей оравой в центр развлечений, где они долго пытались побороть друг друга в автоматах, а вечером, после небольшого застолья, играть в фанты, где снова были провокационные действия. Эйта долго думал над последним заданием, пока не наткнулся взглядом на бережно касавшегося свеженькой метки Сэдео. – О! – он расплылся в коварной улыбке, от которой ребят пробрала дрожь предвкушения. – Двадцатый, сделай то, что ты давно хотел бы сделать, с десятым. Хироки посмотрел на помигивающих друзей, покрасневшего Рена и, решительно сграбастав его в охапку, наклонился к его шее. Негромкий вскрик от укола боли и закатившиеся от последующего удовольствия глаза ознаменовали, что теперь у всех младших есть официальные пары с метками. Рен дрожащими пальцами дотронулся до метки и с радостным криком прыгнул на довольного Хироки. Какое же счастье, что бетам тоже можно поставить метку, теперь он всегда будет с любимым альфой! Друзья немедленно бросились поздравлять парочку, а Момои растроганно расплакался, обнимая сына и его пару. – У нас получилось-таки, – Химуро дал пять остальным заговорщикам. Их с Мурасакибарой с самого порога огорошили целым ворохом новостей о Мидориме с Такао, из чего Тацуя вычленил только, что их план осуществился. – Это вы о чем? – не понял Момои и получил лишь загадочные улыбки. – Да так... На следующий день все нервничали, гадая, как проходит свидание Сацуки и Рико, даже игра не шла толком. Присоединившиеся Кавахара и Фукуда, по прибытии державшиеся за руки, отчего получили кучу восторженных воплей, пытались успокоить остальных, но и сами пребывали в не менее паникующем состоянии – речь ведь шла и об их тренере тоже! – У-у-у, я так поседею скоро, – провыл Рен, хватаясь за голову и дергая волосы. – Прекрати! – Хироки отдернул его руки. – От этого дело быстрее не пойдет, успокойся. – Надеюсь, у Момои-сана все получится, – судорожно вздохнул дерганный Сакурай. Аомине цыкнул и сгреб его в охапку, заставив облегченно-смущенно обмякнуть в сильных руках. – Конечно, получится... ай! – Шиге грыз ногти, за что получил от Ютаро. Дайки грозно рыкнул на альфу, заработав злобный рявк в ответ уже от Тайги. Рё и Тецуя переглянулись и закатили глаза. – Так, хватит, не то вы сейчас все передеретесь, – вмешался Йоичи. – Давайте просто спокойно... – Папа! – Рен подорвался с места, не дослушав его, и кинулся к Момои, только что появившемуся из-за угла. – Ну наконец-то! Мы тут все извелись! – Как прошло?! – Кио пристально вгляделся в сияющего Сацуки. – Ого, вижу, что хорошо, – присвистнул Казу. – Не просто хорошо, а отлично! – звенящим голосом возвестил Момои. – Ты аж светишься весь, – отметил Акаши. – Значит, вы... – Да, мы теперь встречаемся! – Ура!!! – хоровой визг был слышен на весь Токио. Переполненные эмоциями и веселым настроением ребята остаток дня терзали многочисленными вопросами бедного Сацуки и строили предположения насчет своего возвращения в будущее. Договорились до хрипоты и не могли уснуть полночи, продолжая активно спорить, смеяться и делиться сделанными на память фотками. А после завтрака, стоило всем снова собраться, Кагами встал в ступоре. – Эй, ты чего, Тайга? – Химуро потряс застывшего альфу. – Это что? – тот ткнул пальцем в новый предмет интерьера. – Таких у меня не было... Рядом задохнулись попаданцы, явно узнав вещь. По их реакции догадались и остальные. – Так вот они какие, Часы Времени... – протянул Такао, подходя ближе и изучая Часы, благоразумно держа руки подальше. – Значит, пора, – с легкой грустью вздохнул Рен. Его слова послужили спусковым крючком, и все кинулись обниматься и прощаться. – Хотя бы вещи соберите, – напомнил Фурихата. – Но... – Они же ваши и наверняка перенесутся с вами, – логично заметил Мурасакибара. Следующие полчаса в доме царил полнейший хаос, все торопливо собирали вещи, запихивали их в сумки и пытались ничего не забыть. Родители помогали детям по мере сил. – Ну все, мы готовы, – ребята сгрудились вокруг Часов. – Удачи! – пожелали Акаши и Фури, обнимая напоследок Сэдео. – Еще сыграем, – Кагами взъерошил алые волосы Ютаро, Куроко согласно кивнул и обнял обоих. – Не забывай, победить тебя... – Папа, по-моему, это из другой оперы, – фыркнул Шигеру и с удовольствием повис на Сакурае и Аомине. – Береги себя и своего омегу, – напутствовал Химуро, чмокая сына в лоб. Мурасакибара мощно похлопал его по спине, получая столь же мощный ответ. – У тебя все будет замечательно, – Момои нежно потрепал Рена по волосам и прижал к себе. – Ох, какие же вы вырастете... все в меня, ай!.. – Не слушайте его, у вас куда больше мозгов, полагайтесь на них, но не забывайте и о чувствах, – Хироки и Йоичи рассмеялись над притворно-обиженной моськой Кисе и стиснули их с Касамацу с двух сторон, громко соглашаясь со словами Юкио. – Я так рад, что вы появились, благодаря вашему заговору все мы теперь вместе, вот что значит – мои гены! – гордо похвастался Такао и расхохотался. Кио подхватил его смех, а Кенджи, Эйта и Шинтаро улыбнулись. – Но если серьезно, то нам вас будет не хватать... – Ничего, мы же не в последний раз видимся, вот что, – Мидорима неловко похлопал Кенджи по спине и приобнял Кио. Перед Эйтой он замер. – Думаю, что смогу стать для тебя настоящим отцом... – Черт, пап, – сдавленно прохрипел Эйта и крепко сжал его в стальных объятиях. К ним присоединился Казу, получив очень бережные, нежные обнимашки от всех троих детей. – Помните, что мы вас любим, парни. Попрощавшись не только со своими, но и с кучей племянников, так сказать, ребята отошли и принялись смотреть, как хватаются за Часы и друг за друга их дети, нажимают на кнопку и исчезают, оставляя после себя лишь разнообразие запахов. – Вот и все, – всхлипнул Рё. – Не плачь, Сакурай, – Фури едва не последовал его примеру. – Эй, ни к чему так расстраиваться! – Казу бодро улыбнулся. – Совсем скоро они снова появятся в нашей жизни и будут рядом каждый день! – Верно, – приободрился Химуро. – Как же хорошо, что они появились, правда? – засиял тихой радостью Куроко. – И мы обязательно их дождемся. – Да!!!