Привет, папули, мы из будущего!

Привычно переглянувшись, заговорщики отправились за водой – облить бессознательного Сакурая, а волейболисты удивленно-испуганно заголосили. – Ничего страшного, – успокоил их Шигеру, – просто Рё... – Слишком пугливый, – насмешливо закончил Аомине. – Я хотел сказать – тонкой душевной организации, – укоризненно поправил его Шиге, обмахивая отца ладошкой. Вернувшиеся ребята обмыли бледное лицо омеги, он застонал, захлопал глазами и внезапно ярко вспыхнул. Вспомнил, значит... – Не-е-ет, вы что, я же не смогу, извините!.. – Конечно сможешь! – подбодрил его Рен. – Это же всего лишь фотосессия. – Непристойная! – Ну, попринимаете эротические позы, и все, – "утешил" Куроо. Рё всхлипнул и спрятал лицо в ладонях. Аомине заинтересованно смотрел на него, раздумывая, что определенно не прочь его потискать. Хироки достал телефон и включил камеру. Дальнейшее слилось для бедного Рё в сплошное порнографическое непотребство, сильные руки Аомине ощущались буквально везде, в каждом уголочке тела. Сперва тот просто обнял Рё, прижимая к себе спиной и скользя ладонями по животу, потом наклонил голову и провел языком по шее, заставив невольно ахнуть и выгнуться. Затем повернул лицом к себе и притиснул уже так, между ними даже миллиметра не осталось – Рё прочувствовал каждую мышцу, мускул и... орган, да-да, тот самый. После чужие руки сползли на задницу, облапали и подкинули его повыше, держа на весу и продолжая прижимать к альфовскому телу. Чтобы не упасть, Рё приходилось крепко цепляться за широкие плечи, шею, ощущая сногсшибательный, крепчающий от возбуждения аромат кофе. Перед глазами темнел синий взгляд, то и дело опускавшийся на закушенные губы, Рё сгорал от смущения, но отвести свой не смог. И в итоге Аомине не выдержал... Хироки едва успевал машинально тыкать пальцем на экран, запечатлевая каждую секунду невольного соблазнения и не отрывая от этого глаз. Как же дяди Рё и Дайки горячо выглядели... особенно когда последний впился жарким поцелуем в мягкие губы едва слышно застонавшего омеги. От утробного урчания Рё дернулся, но тут же был успокоен ослабившимся напором. Дайки вспомнил, что в его руках довольно пугливый Рё, и почему-то не хотелось пугать его сильнее, наоборот, с ним хотелось быть нежным. Странные порывы, но Дайки последовал им, смягчил поцелуй и, к собственному удивлению, был одарен робким откликом и практически незаметным ответным касанием языка. Сакурай совершенно потерялся в вихре ласк и поцелуев, он абсолютно не понял, как они оказались лежащими на песке в невероятно развратной позе, зато возбуждение, и свое, и альфы, заметил, как только Аомине вжался твердым членом в его пах. Чувственная дрожь заставила изогнуться, по шее скользнул влажный язык, пуская вспышки удовольствия по всему телу, а в следующую секунду... Рё вскрикнул от мимолетной боли, которую мгновенно поглотил неожиданный оргазм. Дайки зарычал, ощущая дрожь наслаждения Сакурая под собой, качнулся еще раз и кончил следом. Он откатился набок, не выпуская из рук покорного омегу, дал им остыть и только после этого вспомнил, что они занимались этим на глазах у хреновой толпы парней! Рё вспомнил о том же, всхлипнул, мечтая провалиться сквозь землю от такого позора, и вжался лицом в смуглую потную грудь. После быстрой инспекции Аомине успокоил его: – Они ушли, Сакурай. – П-правда? – Да. Рё осмелился оторваться от него, оглянулся и едва не расплакался уже от облегчения. Парни действительно ушли, как только пара опустилась на песок, явно собравшись зайти куда дальше простых тисканий. Вакамацу пришлось скручивать втроем, Мурасакибара, Сатоши и Эйта едва не словили несколько хуков, но смогли перехватить его руки и заткнуть рот, чтобы не оглушил всех матом. Это был просто невероятный шанс, и они не могли никому позволить похерить его. Поэтому тихонечко, на цыпочках, прижимая пальцы к губам, давая знак всем молчать, удалились к тем самым скалам, старательно отворачиваясь от уже не видневшейся парочки. Рё повернулся обратно к Дайки, от резкого движения шею зажгло, и он, поморщившись, потер болевшее место. Под пальцами оказалось что-то странное, очень похожее на... – М-метка? Аомине-сан, ты поставил мне... метку?! – взвизгнул он, судорожно ощупывая шею. На Дайки уставились шоколадные глаза, полные паники, истерики и подступающих слез. От этого он просто физически не смог ответить что-нибудь насмешливое, не хотелось доводить и без того взвинченного Сакурая, так что просто улыбнулся. Да, все же чуточку насмешливо, но это была настоящая улыбка, от которой Рё замер и внезапно успокоился. – Ты же ни с кем так не вел себя? Вот больше ни с кем и не будешь, только со мной. От этих слов несло просто запредельным собственничеством, но вид довольного Аомине, коснувшегося указательным пальцем метки на тонкой шее, всколыхнул в душе Рё что-то сродни эйфории – такой альфа, как Аомине-сан, выбрал не одного из ярких, расфуфыренных омег, а его, скромного, пугливого Рё. Собственные метания межу ним и Вакамацу-саном показались такими далекими и смешными, как вообще можно было сомневаться, когда сам же давно не отводил глаз от Аомине. Глупо было надеяться, что одного лишь спокойствия будет достаточно для отношений с Вакамацу. С Аомине, конечно, спокойствием не пахнет, зато уж, эм, страсти будет достаточно. Если только это был не минутный порыв... Дайки с интересом наблюдал за сменой эмоций на выразительном покрасневшем лице Сакурая. Сперва что-то вроде счастья, потом смущение, а вот последнее не очень понравилось Дайки – сомнение и страх... Но Сакурай не отодвинулся, значит боялся не его... – Эй, ты чего? – Н-нет, ничего, извини... Рё потупился, но Дайки приподнял его за подбородок и внимательно вгляделся в полные страдания глаза. Сомнение, страх и страдание... он что, боится, что его отвергнут, что ли? – Сакурай, – тот не откликнулся, и Дайки рявкнул: – Рё! Это возымело действие, но сам Дайки не знал, что говорить дальше. Он как-то не особо силен во всяких там отношениях, но не мог оставить все как есть и позволить своему омеге (вкусно звучит, однако) терзаться сомненьями. – Раз на тебе моя метка, значит ты мой, ясно? – То есть ты... – Рё зажмурился от страха и выпалил, не в силах терпеть неизвестность: – Я не буду не нужен тебе? Это был не секундный порыв? Дайки цыкнул, ну до чего же мнительный омега! – Если бы не захотел – хрен бы поставил тебе метку. А раз поставил, то зачем мне другие? Несмотря на свой характер, Дайки на самом деле считал, что если есть омега, то остальные нафиг не нужны. Что у них есть такого, чего нет у своего? Руки, ноги, голова, задница, член – все одно и то же, и смысл тогда перебирать омег? К тому же с малознакомыми всегда есть риск подцепить какую-нибудь пакость, нарваться на ревнующего альфу или просто столкнуться с капризным, самовлюбленным омегой. А Рё – другое дело, он не такой. И характер у него спокойный, хотя, конечно, его извинения подбешивают, и готовит зашибенно, и умный, и невинный, и, самое главное, умеет играть в баскетбол. А то некоторые омеги даже не могут баскетбольный мяч от волейбольного отличить. В общем, с какой стороны ни посмотри, а плюсов в Сакурае дофига и больше. И теперь все это принадлежит ему, Дайки, а Вакамацу пусть утрется! Карие глаза засияли, робкая улыбка осветила лицо, и Дайки понял, что такой Рё ему больше по душе, чем расстроенный. Значит, надо просто радовать его почаще, всего делов-то. – Ладно, пойдем, а то они подумают, что мы тут уснули. Он встал и протянул руку, за которую осторожно уцепился Сакурай. Они поморщились от неприятно влажных прилипших плавок, Рё густо залился краской, когда вспомнил, отчего там так мокро, а Дайки лишь хмыкнул. Пришлось сперва зайти в воду, чтобы хоть немного ополоснуться, не идти же с мокрыми пятнами на шортах к друзьям. Эти друзья аж глаза протерли, когда увидели на смущенном Сакурае метку. Ту самую метку, что альфа может поставить лишь единожды – и потому выбор партнера, с которым будет связана жизнь, очень скрупулезен. Некоторые альфы вообще одаривают своих омег метками только на свадьбе. Хотя, по сути, метка и есть как свадьба, просто без официоза. Тем удивительней увидеть уже "окольцованного" Сакурая... Шиге открыл рот, закрыл, снова открыл и, наконец, завизжал от счастья, накидываясь на отцов с обнимашками. Рё впервые с удовольствием ответил на сыновьи чувства, теперь он понимал, как у них с Ао... нет, уже с Дайки появится ребенок. И какой ребенок!.. Замечательный бойкий красивый омега! Дайки нагло улыбался, невероятно довольный собой, и ерошил синие волосы сына. А приятно, черт побери, знать, что довольно скоро на свет появится похожий на него омега! Ребята все-таки отмерли и бросились к парням с невнятными выкриками и поздравлениями. Ребята из Некомы и Фукуродани не понимали подоплеки массовой истерии, но тоже присоединились ко всеобщей радости. Один Вакамацу стоял как молнией пораженный и опасно краснел, сжимая кулаки. – Вакамацу-сан... – Момои вовремя заметил это и увлек его в сторонку, что-то объясняя и доказывая. Насупленный альфа качал головой, но в итоге явно смирился, подошел к новообразованной парочке и даже буркнул себе под нос нечто, отдаленно напоминающее поздравление. – Но если Сакурай будет с тобой несчастен, я из тебя вышибу все дерьмо! – рявкнул не сдержавшийся Вакамацу. Дайки угрожающе зарычал. Сакураю стало страшно, а вдруг его... его альфа и его друг подерутся? Поэтому поспешно вклинился между ними, вжимаясь спиной в грудь Аомине. Тот цыкнул, выругался и запихнул его себе за спину, ворча, что это альфа должен защищать омегу, а не наоборот. Но накал схлынул, парни остыли, и все бодро принялись делиться впечатлениями от игры. Вскоре омеги один за другим начали зевать, это послужило знаком, что пора сворачиваться. С волейболистами договорились созваниваться и почаще видеться, распрощались у номеров и разошлись. Дайки хотел было завалиться к Рё, ну, нужно же закончить начатое, но его ухватил за локоть Момои. – Чего тебе, Сацки? – недовольно поморщился Аомине. Момои видел, как Сакурай испугался при виде готового зайти до конца альфы, и принял решение притормозить друга. – Послушай, Дай-чан, – необычно серьезно заговорил он, – вы с Рё-куном теперь пара, но он все еще остается невинным омегой... – И чё? – И то! У него еще не было интимных отношений с альфой, а ты не представляешь, как нам, омегам, бывает страшно перед первым разом! – Так говоришь, будто уже... – хмыкнул Аомине, за что немедленно схлопотал кулачком в бок. – Нет, конечно! Но это не значит, что мне не страшно, Дай-чан. А Рё-кун еще более... боязлив. Пожалуйста, Дай-чан, оставь первый раз до его течки, тогда гормоны и инстинкты сами поведут вас, ему не будет так страшно и больно, наоборот, вам будет очень хорошо. Как ни сгорал от желания Дайки, но пропустить мимо ушей слова Сацки, который еще никогда не ошибался и не подводил, не мог. Так что досадливо вздохнул и, кивнув, потопал в свой номер. Момои облегченно обмяк, кто бы знал, как он боялся не суметь достучаться до Аомине. В номере его уже ждал Рен, и на вопросительный взгляд Момои улыбнулся: – Все в порядке, Дай-чан внял моим словам и не будет торопить Рё-куна. – Вот и хорошо, – повеселел Рен и перешел на более насущную для себя тему: – Скажи, пап, а ты задумывался о вас с папой Рико? Сацуки вспомнил свои мысли насчет сейриновского тренера и медленно кивнул: – Пожалуй, я уже думал об этом. Он восхищает меня своим характером, своим упорством слепить из Сейрин первоклассную команду, своей стойкостью... Я был бы не против узнать его получше. – Тогда, может, вам стоит побольше общаться? – Стоит, стоит, – хихикнул Сацуки, взлохмачивая каштановые волосы сына, – вот вернемся в Токио, и я сразу же займусь этим вопросом. Довольные ребята расслабились, и отель погрузился в сонную тишину. Утром волейболисты уехали, так что баскетболисты еще немного поплескались в море и принялись нехотя собираться. Какой же классный был отдых, жаль, что так быстро закончился... В поезде Касамацу отсел ото всех подальше, прикрыл глаза и попытался задремать. С самого утра самочувствие было неважным, искры возбуждения то и дело прошивали с ног до головы, скапливаясь в животе и сводя болезненно-сладкими судорогами. Рановато, правда, течка должна была начаться только через несколько дней, но, видимо, сказалось обилие альф в непосредственной близости и раскованные игры с ними же. Так что сегодня стоит пораньше умотать домой, где его наверняка уже дожидается... – Семпай? Ты чего сидишь один и в сторонке? Юкио страдальчески поморщился и приоткрыл один глаз. – Свали, Кисе, не до тебя, – просипел он. – Семпай, ты что, заболел?! – перепуганный Рёта придвинулся еще ближе, настырно приложил ладонь к горячему лбу семпая и только потом почувствовал обострившийся хвойный запах. Лицо против воли вспыхнуло, а глаза жадно оглядели скрутившегося и тяжело дышащего семпая. – Нет, не заболел, просто оставь меня в покое! – рявкнул Юкио и поспешно захлопнул рот, отворачиваясь – медовый аромат забивался в нос, вкрадчиво нашептывая, что рядом превосходный альфа, которому по плечу совладать с его строптивым характером и доставить море удовольствия. – Кисе... – Акаши пронзительно посмотрел на подскочившего альфу. Он, конечно, был только за, если они сойдутся, но не в поезде же. – Да-да, – поспешно согласился Рёта и ретировался к понимающе переглядывающимся детям. Ребята решили и этот день провести вместе, уже у Кагами дома, так что всей толпой поперлись к нему. Юкио приотстал, сказав, что догонит, и завернул в аптеку. Кисе постоянно оглядывался, наконец не выдержал, зашагал обратно. Уже у аптеки он стал невольным свидетелем подозрительного разговора – семпай что-то недовольно говорил альфе с отчетливым кансайским диалектом. И только увидев раздражающую улыбочку и блеск очков, Рёта понял, что перед ним Имаеши. – Значит, сегодня... – протянул тот, подходя ближе к Касамацу и принюхиваясь. – Говоришь, вернешься к вечеру? Хорошо, я тоже постараюсь пораньше освободиться, Юкио-кун. – Ладно, до вечера, Имаеши. – Ты же ведь дотерпишь? – с намеком прошептал Имаеши, заставив Рёту заскрипеть от злости и невольной ревности зубами. – Заткнись! – Касамацу побагровел, сжал кулаки, но не сделал ни одной попытки ударить зарвавшегося альфу. – Куда ж я денусь?.. – Тогда до вечера, Юкио-кун. Рёта настолько потерялся в вихре собственных неопределимых эмоций, что даже не заметил, как из-за угла вырулил Касамацу. Увидев его, семпай застыл и подозрительно покраснел. – Ты чего здесь забыл, Кисе? – А?.. Да я за тобой, семпай, тебя долго не было, к тому же ты так сильно пахнешь, вдруг наткнулся бы на кого? – И что? Я бы все равно справился! Они быстро нагнали друзей, но Рёта так и оставался погружен в свои мысли. Это что получается, Касамацу-семпай с Имаеши... договорились, что течку семпая проведут вместе?! Или Рёта что-то не так понял? Но что там можно было не так понять?! Только... у семпая нет метки, выходит у них несерьезные отношения? Интересно, и как давно?.. Мимо его внимания пролетел и остаток дня, и веселая болтовня со всех сторон, и теребящие его Хироки и Йоичи. Очнулся он, когда семпай собрался уходить вечером. Выглядел тот еще хуже, был весь на взводе и уже предупредил, что не появится ближайшие несколько дней. Вскоре разошлись и остальные. Рёта вернулся в квартирку, не в силах ехать в Канагаву, но быстро оттуда сбежал, стоило почувствовать так и не выветрившийся привкус хвои, оставшийся с их совместной ночевки с Касамацу-семпаем. Ноги сами собой привели его в ближайший бар, где на него подозрительно посмотрели, но, видимо, сочли взрослым и, не спросив возраст, стукнули перед ним бутылкой пива. Первая улетела так, словно ее и не было, на второй на Рёту напала икота, и он выпил ее залпом. Этого хватило, чтобы непьющего спортсмена нехило так повело. Подхватив третью бутылку и взяв на всякий пожарный еще одну, он вывалился из бара и поплелся зигзагом к ближайшей площадке. Удивительно, что он вообще еще помнил, где здесь находится стритбольная площадка. Там внезапно обнаружился Аомине, уже проводивший Рё до дома и решивший размяться немного. – Нихрена себе, да ты в отрыв решил уйти? – присвистнул он, разглядывая пьяного друга. Рёта махнул рукой с зажатой в ней бутылкой и плаксиво произнес: – Это все семпай! – Он что, накостылял тебе? Когда успел, он же вроде раньше всех домой умотал? – Вот именно! А там его этот ждет, ваш очкарик... Из очкариков Аомине знал только Мидориму и бывшего кэпа, но первый отпадает из-за незаинтересованности в Касамацу, остается второй... – Имаеши, что ль? – Да-а-а, Имаеши... Имаеши с семпаем, а у семпая течка!.. – Ну и что? Пусть себе кувыркаются, ты-то чего бесишься? – фыркнул Дайки и решительно отобрал последнюю бутылку пива. Кисе и так уже маловменяемый, хватит с него. – Чего?! Это же семпай! Семпаю же нельзя так... с этим, как его... – невразумительно забормотал Рёта и попытался вернуть бутылку. – Отдай, Аомине-чи! – Щас! Ты уже нахлебался, с тебя хватит! Еще немного и драться пойдешь с Имаеши... – А вот и пойду! Он не может быть с Касамацу-семпаем! Рёта действительно развернулся и, сжимая кулаки, зашагал, как он полагал, к дому Касамацу, хоть и не знал адреса. Дайки, выругавшись, поспешил за ним. Да что это с Кисе?! Чего это его вдруг так переклинило на своем семпае?! Если б Рёта сам знал... Он не понимал, почему одна только мысль, что вот прямо сейчас Касамацу и Имаеши вместе, проедает внутренности кислотой. Он не хотел даже думать, что наглый, бесячий альфа в очках может именно в этот момент касаться, ласкать, целовать семпая, а тот стонет и отвечает чувственной дрожью. Как тогда, когда Рёта облизывал его невероятно вкусную шею... Вот когда он с самим Рётой, то это выглядит правильно, словно так и должно быть, а этот Имаеши... все портит! – Стой, Кисе! Да стой же ты, кретин! – Дайки попытался схватить его за руку, но тот ужом вывернулся из цепкой хватки и оттолкнул, не рассчитав сил. Дайки налетел на кого-то, выругался сквозь зубы и бросился на Кисе. Он, вообще-то, не собирался драться, хотел просто отвесить мозговправительного леща, как это частенько делает пресловутый Касамацу, но Кисе явно посчитал, что его сейчас изобьют до полусмерти, и всерьез вознамерился защищаться. Завязалась легкая потасовка, люди шарахнулись, завизжали, кто-то вызвал полицию, которая прибыла на удивление быстро. Вот всегда так – когда она не нужна, то уже тут как тут... – Черт, валим, Кисе! – Дайки моментально прекратил отвешивать оплеухи быстро трезвеющему другу, схватил его за руку и рванул наутек. Через толпу пробиваться было нелегко, и он даже не заметил, в какой момент рука Кисе выскользнула из его ладони. Остановился только когда завернул в неприметный проулок и не услышал больше шума погони. – Фух, вроде оторвались, Кисе... Кисе? – Дайки огляделся, не увидел друга и выглянул из-за угла. Там скручивали не успевшего убежать Рёту. – Пиздец, приплыли...