Привет, папули, мы из будущего!

Окончательно Рёта протрезвел, когда его запихали в полицейскую машину. Дергаться и вырываться он не стал, все равно же бесполезно, лучше узнать, чем ему грозит дебош в общественном месте. Полицейские посмотрели на поникшего альфу и понимающе хмыкнули, видать себя в этом возрасте вспомнили. – Ничего страшного, просто оплатишь штраф и будешь свободен, – сочувственно сказал один из них. – Но у меня нет денег с собой, – растерялся Кисе, – а родители живут в другой префектуре... – Друзья, старшие... тебе разрешено будет позвонить, кто-нибудь да откликнется, поможет. В участке ему действительно позволили сделать несколько звонков. Родителей тревожить он не стал, позвонил вместо этого Аомине, но у того оказался выключен телефон. Куроко просто не взял трубку, Рёта уже потом вспомнил, что тот хотел остаться у Кагами на ночь, так что неудивительно, что он занят своим альфой. Рёта уже раздумывал, не попытаться ли связаться с Акаши, как руки сами собой набрали выученный наизусть номер. И только когда в трубке раздался хриплый, низкий голос, до него дошло, что это был номер Касамацу. – Алло?! – в третий раз повторил Юкио. Кисе глубоко вздохнул. – С-семпай... семпай, не вешай, пожалуйста, трубку! Видимо, с голосом у него было так себе, потому что Касамацу моментально спросил: – Кисе? Что-то случилось? Ты где? – Да, я... – Рёта едва сдержал всхлип, но поторопился скорее объяснить ему, в чем проблема. – Я в полицейском участке... – Что?! Как?.. Что ты натворил?! – Подрался... и теперь должен выплатить штраф, но у меня нет денег с собой, а Аомине-чи и Куроко-чи не берут трубку, я уже хотел было Акаши-чи звонить, но тут вспомнил твой номер и... – Я понял, прекрати тарахтеть! – рявкнул Касамацу, чем-то шебурша. – Адрес участка назови. Рёта недоуменно продиктовал. – Семпай, а тебе зачем? – За надом, идиот! Жди, скоро выйдешь. Кисе зачем-то кивнул, хотя собеседник его не видел, и повесил трубку. Тот самый сочувствующий полицейский-бета понимающе ему улыбнулся, провожая в камеру. – Видишь, все-таки есть у тебя настоящий друг, сразу откликнулся. Подожди немного, вот он оплатит штраф и мы тебя сразу отпустим, а потом ты ему просто вернешь долг. – Я перед семпаем в неоплатном долгу, – Рёта вспомнил, что у него же сейчас и так самочувствие не очень, а тут еще кохай со своими проблемами. – Хороший у тебя семпай, значит. Надеюсь, что он отучит тебя влипать в такие неприятности. – О, это он быстро, кулаки у него стальные и скорые на расправу. Любого альфу порвет, у нас в команде такая дисциплина была! – Любого альфу? – не понял бета. – Семпай омега, но такой!.. очень грозный, его все альфы в школе боятся, – не удержался Рёта от хвастовства, все-таки это его семпай. В смысле, что семпай, а не его... но и его тоже... а-а-а, черт, он совсем запутался! – Ого! Вскоре бете по рации приказали привести Кисе, и он облегченно произнес, гремя ключами: – Ну вот видишь, тебя уже отпускают, твой семпай быстро отреагировал, и получаса не прошло. Идем. Они прошли в какой-то коридор, где их, к безмерному удивлению Кисе, дожидался Касамацу. Он стоял, едва заметно пошатываясь и стискивая кулаки, рядом с жадно принюхивавшимися альфами-полицейскими. Запах, хоть и приглушенный подавителями, совершенно четко говорил, что именно происходит с его обладателем. О чем свидетельствовала ярко горевшая похоть в глазах альф. Бета недоуменно посмотрел на них, изучил Касамацу, которого слегка штормило, и, догадавшись, ахнул. – Семпай! – Рёта виновато уставился на Юкио. Тот, сцепив зубы, мотнул головой. – Идем, Кисе, по дороге поговорим. Кивнув полицейским, он развернулся и стремительно направился к выходу. – А запах интересный, – облизнулся один из альф. – Вот уж не думал встретить здесь течного омегу. Рёта зарычал, практически бесконтрольно. Они говорят о его семпае, вообще-то, а не о первом встречном омеге! – Поразительно, даже в таком состоянии он примчался тебя выручать! – восхищенно сказал бета. – Видимо, ты ему очень дорог! Куда смотрят альфы в вашей школе?! Пропустить такого омегу... Второй альфа согласно кивнул и добавил: – Береги его, парень, такие омеги на дороге не валяются, и глазом моргнуть не успеешь, как его уведут. – Я бы точно увел, – серьезно заметил альфа, которому так понравился запах Касамацу. Рёта снова зарычал. – А раз так ревнуешь, то прекрати тупить и сделай его своим, иначе... – Кисе, ты где там застрял?! – яростный крик Касамацу заставил их подпрыгнуть и поспешно разойтись. Но Рёта успел услышать напоследок восхищенное: – Какой омега, мне б такого... Да вот прям щас! И без того тут нарисовался, не сотрешь, Имаеши, так еще и этот... Хотя их можно понять, семпай действительно офигенный. И то, что он смог приехать, несмотря на течку... У Рёты от этого перехватывало дыхание и странно сдавливало грудь. Еще никто никогда ради него так не поступал. Неужели он и впрямь дорог семпаю? И Рёта что, на самом деле ревнует, это бешенство при виде пускающих слюни на семпая альф и есть ревность?.. Он покосился на идущего рядом Касамацу, тот бухтел что-то явно ругательное себе под нос, но видно было, что сил на полноценные разборки у него уже не хватало. Его и так потряхивало, вело, он явно весь горел, а запах вообще выдавал всем и каждому, что у него течка, но он стискивал зубы и кулаки и твердо шагал по направлению к дому. Кисе на автомате плелся рядом. – Слушай, семпай, спасибо тебе огромное! И извини, пожалуйста... – За что? – выдавил Юкио, задерживая дыхание – невыносимо пахло медом, и выдержка трещала по швам. – Ты... у тебя... течка, а тут я со своими проблемами, – Рёта виновато посмотрел на него, невольно залипая на больших глазах с расширенными, растекшимися по радужке зрачками. – Ничего страшного, – буркнул наконец Касамацу. – Семпай, а тебе долго добираться до твоей квартиры? – Около часа. Да за час его раз сто зажмут в какой-нибудь подворотне! Как еще по пути в участок никто не... – Но ты пришел за полчаса, – вспомнил Рёта. – Приехал на такси. Но сейчас у меня не осталось на него денег, так что придется идти пешком. – Может, останешься у меня? Моя квартира в пяти минутах отсюда. – Ты издеваешься? – Юкио тяжело посмотрел на него. Ну да, оставаться в таком состоянии в одной квартире с альфой... но ведь в его собственной квартире тоже есть альфа, этот Имаеши! И как он еще выпустил Касамацу-семпая одного?! – Слушай... а, эм... как же Имаеши? – не сдержался Рёта. Юкио вспыхнул. – При чем тут Имаеши? – Ну, вы же, как я понял, вместе вроде... ай! Отвесив ему смачный подзатыльник, Касамацу проворчал: – Подслушивал, значит... Нет, мы не вместе в романтическом смысле. Мы просто провели вместе пару моих течек и все, никаких обязательств. Получается, Имаеши уже видел семпая в разгар его течек, наслаждался его... его... телом?! Из груди рванулся рык, но Рёта кое-как проглотил его, вспомнил слова полицейского и понял, что очень даже согласен с ними, поэтому попытался еще раз: – Касамацу-семпай, если что, я могу и уйти, чтобы ты мог спокойно хотя бы переночевать у меня. – Ага, я останусь, а ты опять пойдешь искать себе приключения на задницу! – Нет! В случае чего отправлюсь к Кагами-чи... Юкио смерил его подозрительным взглядом, но сил уже оставалось мало, все тело горело, голова кружилась, а окружающие запахи сводили с ума. Это не упоминая о пульсирующей заднице... – Ладно, – сдался он, – веди. Губы сами собой расползлись в улыбке, и Рёта, схватив негодующего зафырчавшего семпая за руку, потащил его по направлению к квартире. В ней они оказались в рекордные три минуты. Юкио поспешил в душ, потому что весь взмок и хотел охладиться немного, а Рёта отправился за сменной одеждой для него. Когда тот вышел без шорт, одергивая слишком длинную футболку, Рёта непроизвольно сглотнул – семпай выглядел, как... Мозг алчно вспыхнул: "Валить и трахать", но Рёта усилием воли сдержался и попятился из комнаты. – Ты располагайся, семпай, а я пока соображу что-нибудь на ужин. – Поздновато для ужина, спать пора ложиться. – Не-не, в самый раз! Позорно сбежав на кухню, он прислонился лбом к холодильнику, судорожно дыша открытым ртом. Боже, все школьные альфы, и он сам в их числе, абсолютно и полностью непроходимые тупицы, слепые на оба глаза. Как можно было ни разу не заметить, как соблазнителен семпай во время течки?! А, ну да, они никогда его во время течки и не видели... Еще не хватало! Такой вид не для чужих глаз, он только для... неужели он действительно только что подумал, что семпай и его соблазнительно-эротичный вид исключительно для него, Рёты? Странно так, раньше он совершенно не задумывался об этом, а теперь семпай с каждым днем раскрывается с новых сторон и эти стороны неумолимо притягивают и сводят с ума. Кисе шумно вздохнул и обреченно застонал – запах, сильный, свежий, проник и сюда, заставляя член мгновенно подняться по стойке "смирно". Сил уже не оставалось... Постучав в дверь спальни минут через пять, он робко крикнул: – Я вхожу! Касамацу обнаружился сидящим на краешке кровати, опустив голову и сжимая кулаки на коленях. – Семпай, я там бутерброды сделал, больше продуктов у меня не оказалось, хочешь? – Нет, не голоден. – Ладно, тогда я быстренько приму душ и уйду к Кагами-чи. Можешь ложиться, я не буду входить. Со скоростью света достав из шкафа одежду, Рёта умчался в ванную. Юкио обессиленно распластался на кровати и хрипло застонал. Это издевательство сплошное... Вокруг витал запах Кисе, запах меда, он обволакивал все тело, проникал в каждую клеточку, будто растворяешься в тесных объятиях альфы, кожа к коже... Тело предательски отозвалось, скручивая очередным, невероятно мощным приступом возбуждения, смазка пропитала трусы, анус пульсировал, требуя альфу. С сомнением покосившись на дверь, он уткнулся носом в подушку, от которой одуряюще несло Кисе, и нерешительно сунул руку в трусы. Еще ни одного альфу так не хотелось, даже от Имаеши во время течки так не крыло, что происходит?.. Тьфу, вспомнишь заразу... Юкио посмотрел на мигающий экран телефона и неохотно взял трубку: – Да? – Юкио-кун... Именно в этот момент Рёта вышел из душа, твердо вознамерившись поскорее сбежать к Кагами-чи. Он уже дошел до входной двери, когда услышал приглушенный голос – похоже, это семпай с кем-то разговаривал по телефону. Разрываясь между любопытством и желанием поскорее смотаться, пока еще есть силы терпеть, он все-таки подошел к спальне, напряженно прислушиваясь. Первая же услышанная фраза заставила зло скривиться. – Нет, Имаеши, сегодня не вышло, буду только завтра... Да, давай, пока. Потом раздался тяжелый вздох и приглушенный, протяжный стон, вышибивший остатки благоразумия из Кисе. Сцепив зубы, он со зверским лицом вылетел из квартиры, домчался до первой же аптеки и огорошил продавца с покупателями, еще только выбирающими, выпаленной махом фразой: – Мнедесятьупаковокпрезервативов! – Что? – Мне. Десять. Упаковок. Презервативов! – ЧТО?! – у продавца отвалилась челюсть, а покупатели ахнули и покраснели. – Быстрее! – Рёта выгреб прихваченную мелочь, с облегчением увидев, что ее хватает как раз впритык. Сгреб презервативы в предоставленный пакетик и умчался обратно. Перед спальней притормозил, вслушиваясь в тихие стоны семпая, течка которого набирала обороты, прислонился к двери. "Прости, семпай, но я не позволю Имаеши коснуться тебя!" Дверь слегка скрипнула, Касамацу мгновенно оправил одежду, через которую ласкал себя, и в шоке уставился на решительно настроенного Кисе. Тот уверенно подошел к кровати, бросил какой-то пакет рядом. – Кисе, ты же сказал, что уйдешь! – Прости, Касамацу-семпай... Юкио-чи... но я так не могу... Он опустился на постель, уверенно поймал замахнувшиеся кулаки и, шалея от пьянящего запаха и накатывающего возбуждения, прижался к застонавшему семпаю. Юкио хотел снова попытаться двинуть обнаглевшему альфе, но тот слишком крепко сжимал руки, вырваться не удавалось, а течка окончательно завладела естеством. – Кисе, если ты посмеешь-м-м-н-н... Не слушая протестов и угроз, Кисе прижался к его искусанным губам, ловко проскользнув внутрь языком. Продолжая одной рукой удерживать руки семпая, вторую он опустил на его ногу и медленно провел вверх, лаская взмокшую мягкую кожу. Каждое прикосновение словно оставляло ожоги, желанная тяжесть тела альфы не позволяла даже подумать о сопротивлении, но Юкио не был бы собой, если бы так просто сдался. Кое-как разорвав поцелуй, он отвернулся и взбрыкнул, силясь стряхнуть Кисе с себя. – Прекрати, сказал! Что на тебя нашло?! – Я не позволю Имаеши трогать тебя... ласкать... целовать, – жадно прошептал Рёта, наваливаясь сильнее, притираясь как можно теснее. В медовых глазах полыхало пламя, которое сжигало остатки самоконтроля Касамацу. Футболка поползла вверх и улетела на пол, следом отправилась одежда Кисе. Страстно целуя семпая, который все-таки сдался, и наслаждаясь не менее пылким ответом, Рёта спустился вниз, стягивая с него трусы и накрывая член ртом. В ладонях идеально уместились полушария ягодиц, кончики пальцев уткнулись в пульсирующий, истекающий смазкой анус. Юкио протяжно застонал, изогнулся, когда сразу два пальца скользнули внутрь, ни капли не принося облегчения, а лишь разжигая еще более жгучий пожар во всем теле. Он нетерпеливо дернул золотистые прядки: – Хватит, Кисе!.. Тот замурлыкал, пуская дрожь по члену Касамацу в своем рту, и окончание фразы вышло отрывистым стоном. Но он определенно понял, о чем говорил семпай, выпустил член и переместился вверх, сразу же впиваясь в припухшие губы поцелуем, спускаясь на соблазнительно оголенную шею. Зубы так и чесались поставить метку, присвоить всего семпая себе, но он не мог сделать этого без его согласия, так что просто присосался к влажной от пота коже, оставляя засос. Вытащив пальцы из пошло хлюпающего ануса, Рёта исхитрился быстро достать квадратик презерватива из пачки, раскатал по члену и вошел одним толчком, отчего Юкио громко закричал. Ни капли боли, лишь наслаждение, идеальная, долгожданная заполненность... Он сам притянул Кисе к себе, грубовато покусывая его губы, сцепил ноги за спиной и хрипло выдохнул: – Двигайся... – Юкио-чи... – промурлыкал в его рот Кисе, делая сильный толчок. Касамацу извивался, двигался навстречу, что-то рычал на каждое движение, расцарапывал потную спину альфы. Рёте дико нравилось видеть, как раскрывается семпай, поддавшись инстинктам. Хотя сперва Юкио пытался отвернуть от него горящее от смущения и неловкости лицо, но Кисе попросил: – Нет, Юкио-чи, не отворачивайся, я хочу тебя видеть, мне так нравится... И он перестал отворачиваться, лишь глаза прикрыл. Поначалу Рёта старался двигаться плавно, нежно, но распаленный семпай не оставил ничего от его терпения, и он принялся мощно вбиваться в него. Кровать надсадно скрипела, в воздухе переплетались ароматы меда и хвои, заводя их еще сильнее... Хлюпающий анус буквально засасывал в себя член, желая еще, глубже, жарче. Рёта сцепил зубы на шее Касамацу в опасной близости от места для метки и глухо застонал, ускоряясь и слушая громкие крики семпая, которому при каждом толчке сладко попадало по простате. – Кисе, черт, я-я-я... Юкио впился пальцами в его плечи, оставляя синяки, и сжался, выплескиваясь между их телами. Рёта сделал еще несколько мощных толчков, почувствовал, как сдавливает его задница семпая, и провалился в оргазм. Внутри набух узел, сцепляя их и доставляя омеге множество микрооргазмов от мельчайшего движения. Касамацу не было тяжело, поэтому он привлек Кисе к себе, втайне наслаждаясь приятной тяжестью альфы, лежащего сверху. Он не думал, что с ним будет так крышесносно. Хотя один вопрос прояснить стоило бы. – Скажи, Кисе, почему ты... почему я? – Потому что я не хочу, чтобы ты был с другими альфами, – заглядывая в полные удовольствия стальные глаза, признался Рёта. – Каждый раз, как я об этом думаю, мне хочется разорвать их на клочки – всех, кто пускал на тебя слюни сегодня, Ямамото, потому что он облизывал твою шею, и особенно этого Имаеши, ведь он уже был с тобой! Глаза Юкио расширились, такого ответа он совершенно не ожидал. Интересно, стоит ли говорить, что Кисе его очень даже, кхм, впечатлил как альфа? Да и вообще... Юкио сам от себя такого не ожидал, что так быстро покорится его напору, позволит ему зайти так далеко... – Скажи, Юкио-чи, – жарко прошептал в его шею Кисе, облизывая влажную кожу, – могу я поставить тебе метку?.. – Только учти, что я не похож на этих трепетных омежек, которые увиваются вокруг тебя, – предупредил он. – Я знаю, ты мне нравишься таким, семпай. ...и еще дальше... Бесконечные несколько секунд он вглядывался в медовые глаза, прислушивался к трепету в собственной груди и медленно откинул голову, открывая торжествующе оскалившемуся альфе доступ к шее.