Запретный плод вам подавай

Ленский прислал письмо, где предупреждал, что хочет зайти к Лариным сегодня же, и говорил, что бурмистр подойдет вечером. Онегин понимал, что ждать его придется до поздна, и хотя Владимир просил не делать этого, менять планы хозяин не собирался. Где-то в часу седьмом его покинул пожилой довольный управляющий. Звали его Дмитрием Степановичем. И было в этом мужчине нечто прекрасное, не поддающееся объяснению словами. Его голос был спокоен и негромок, в его голубых глазах блондин заметил добрый свет. Бурмистр был стар, но его руки были сильными, стан уверенным. Когда он вошел в кабинет, Онегин инстинктивно поднялся. Они поздоровались, Евгений предложил чаю. Общение с Дмитрием Степановичем понравилось мужчине, он поверил словам Владимира. В голове не мелькнуло ни единого сомнения насчет принятия этого человека на работу. Евгений расположился в кресле, читая одну из тех книг, которые все же зацепили его. Тем времнем становилось все темнее на улице. Сначала переживания не давали ему сконцентрироваться, потом мечты. Ему все представлялось их путешествие, и на лице невольно появлялась улыбка. Насколько раньше он мог все это ощутить! Онегин вспоминал себя пару дней назад и не мог не ругаться. Он же словно семнадцатилетний пацан, которого наконец заметили. Евгений поднялся и направился к бару. Зазвенело стекло, послышалось, как вылетела пробка. Онегин налил себе бокал красной жидкости и поднес его к губам. Он любил вино, и был очень рад, что его научили пить и не пьянеть. Это было его одно из самых важных, как он сам считал, умений. Ему хотелось уже сесть на стол, когда слух уловил тихие шаги. Он перевел взгляд на дверь и подметил, что сердце забилось чаще. «Ленский когда-нибудь доведет меня до аритмии, » — подумал он, улыбаясь. Онегин почувствовал это детское волнение внизу живота, когда дверь открылась. Владимир вошел, будучи уверен, что Евгений уже спит. Он даже не думал скрывать подавленного настроения. Увидев юношу, Онегин нахмурился, сжав бокал. В его памяти всплыла та ночь несколько недель назад. Что-то за ребрами неприятно сжалось. Ленский поднял на него глаза и поджал губы. Он не ожидал увидеть здесь кого-то. Юноша неслышно закрыл дверь и откинулся на нее, пряча руки за спину. Онегин направился к нему. — Вам стоило лечь, — проговорил Владимир. Евгений провел указательным пальцем, убирая волосы со лба Ленского. — Мне стоило ехать с вами, — незамедлительно ответил он. — Что там было? Юноша опустил глаза и отошел от двери, аккуратно поймав руку Онегина. Он, сжав ее пальцами, продолжил идти к креслу у окна. — Даже на время прощаться тяжело, — ответил он. — А когда Лариной тяжело, она жестока, — юноша грустно улыбнулся. — Ты не хочешь уезжать? — Евгений поддался Владимиру и сел в низкое кресло. Ленский опустился на подлокотник, забирая бокал из чужих рук. — Я очень хочу уехать с тобой, очень хочу немного отдохнуть от этого места. Оно вроде бы ничего не делает, но все равно давит, — он усмехнулся, поднося стекло к губам и делая глоток. — Где вы достаете такое вино? — В Греции. Через давнего знакомого. Ольга расстроилась, должно быть. Владимир посмотрел на него. Из его уст вырвался неслышный выдох. Онегин только и увидел движение груди. Ленский скатился с подлокотника, падая на мужчину, ставя бокал на подоконник. Он развернулся, усаживясь на его коленях. — Ну давай, что ты мне очень хочешь сказать? — спросил Онегин, подняв глаза, дожидаясь ответа, и обнял юношу за талию, скрепив за его спиной пальцы в замок. — Скажу, что ты больший ребенок, чем я, как ты любишь безосновательно выражаться, — Ленский наклонил голову и провел холодной ладонью по щеке любимого. — Почему ты не отвяжешься от девушки? — А почему ты ее защищаешь? Владимир тихо рассмеялся. Евгений закинул голову, следя за ним. Ему нравилось его веселить. — Она мой хороший, давний и любимый друг, — Ленский поднял руку, впуская пальцы в светлые волосы. Евгений снова чувствует, как его сердце намеревается вырваться из груди, слышит его удары. Каждый раз он думает, что сильнее оно биться не может, и каждый раз Владимир заставляет его принять обратное. Однажды грудная клетка не выдержит. Руки Онегина крепче прижимают теплое тело, его дыхание становится реже. Когда же он перестанет волноваться при мыслях о губах юноши. Владимир словно не замечает этого. Только сердцебиение выдает и румянец, покрывший щеки. А Онегин уничтожает последние миллиметры между ними. Ленскому приходится упереться в спинку кресла. Он чувствует, как рука плавно скользнула со спины на грудь; на мгновение пальцы сжимают атласную ткань. Евгений касается чужих губ, чувствуя сладковато-горький вкус вина. Владимир тут же отвечает на поцелуй, углябляя его. Только что хозяином был блондин, и вот он сдается, отдавая себя в чужие руки. Мыслить здраво или хотя бы мыслить было бесполезно. Он сходил с ума уже от взгляда Владимира, а близость и вовсе выбивала из реальности. Делать что-либо было бессмысленно. Нежный поцелуй становился все жарче. Кровь яростным потоком неслась по венам. Онегин издает глухой стон, ощущая приятную боль на губах, которая усиливает желание. Терпение Ленского подходило к концу, но ему нужно было знать ответ. Он получил его сейчас, сидя на коленях, прижимаясь к разгоряченному телу. Его рука плавно спустилась на шею и ниже; пальцы ни разу не сбившись, быстро расстегнули пуговицы. Юноша откинул ткань, опустил руки на грудь мужчины, исследуя изгибы тела. Евгений оторвался от мягких губ, жадно вдыхая воздух. Его сердце бешено колотилось. Он чувствовал, как остро его тело реагирует на каждое движение юноши, и не мог ничего сделать… и не хотел ничего с этим делать. По нервам словно искра пробежала. Разгоревшееся пламя охватывало их. — Уйдем в спальню? — хриплым голосом спрашивает Евгений. — Нет, — быстро отвечает Владимир, наклоняя голову, касаясь губами шеи. Евгений поднял руку, впуская пальцы в мягие волосы. Он закрыл глаза, чувствуя, как дорожка из поцелуев спускается к ключице. От укуса вырвался стон, а пальцы сами собой сжали волосы. Темнота обволакивала Онегина, мягко окутывая, аккуратно затягивая. Он хотел утонуть в ней, остаться только с Владимиром. Руки Ленского плавно поднимаются вверх по груди, расходятся, откидывая ткань рубашки с плеч. Владимир отставляет ногу на пол, медленно сходя с кресла. Почувствовав это, Евгений слишком резко накрыл ладонь юноши своей. Ленский на минуту замер, подняв взгляд, заглянув в голубые глаза, в которых играл бликами огонь. Пальцы Онегина ослабили хватку, а мысли начали лихорадочно искать способ вернуть все на место, но юноша взял его руку. Он поддался вперед и оставил на губах легкий поцелуй. — Я рядом, — донесся шепот. — Я люблю тебя, — он поцеловал еще раз. — Я безумно тебя люблю. Владимир опустился, не отпуская руки.