В погоне за драконом

*** Фейлон никогда не думал, что закончит свой героический квест так неожиданно: улетев в Россию, да ещё и с помощью Михаила — последнего человека на Земле, которого он хотел бы видеть. Но получилось так, что именно эта чуждая ему огромная страна оказалась тем самым параллельным измерением, где можно было спрятаться, попробовать рассчитаться с долгами и подготовить пути дальнейшего отступления. Они могли осесть во Владивостоке, с его влажным климатом, но Арбатов предпочёл Новосибирск, будто хотел увезти Фейлона как можно дальше от Китая. Почти в центр страны. В самое логово. Он поселил Фейлона во вполне комфортной квартире в одном из спальных районов. По документам Дракон считался респектабельным бизнесменом, мог наслаждаться красотами города и вести дела, но Фейлон предпочёл экскурсиям и переговорам жизнь отшельника, мотивируя это тем, что приходит в себя. После того, как они с Арбатовым осели в городе, Фейлон решил в первую очередь восстановить зрение и продолжать избавляться от мешающих жить последствий зависимости. На смену упорному равнодушию к своему состоянию пришло такое же лихорадочное рвение. Тем не менее, было ясно, что на это потребуется гораздо больше времени, чем он рассчитывал. И сейчас имелся прекрасный повод вытащить на свет самые мерзотные стороны своего характера и поперебирать харчами. Ему всё было не то. И не так. Просто чтобы русский не слишком раскатывал губу. Надо сказать, Арбатов стоически терпел. Но откровенно радовался поводу повзаимодействовать с Фейлоном и пользовался этим на всю катушку. — Чем тебе не нравятся приходящие частные врачи? В конце концов, я тоже умею делать уколы, — не стесняясь, намекал он. — Мне нужен результат, а для этого лучше лечь в клинику, — скупо ронял Дракон, стараясь располагаться ближе к увлажнителю и не удостаивать Арбатова лишним взглядом. — Там к проблеме подходят комплексно. — Как пожелаешь, принцесса, — отвечал тот. Конечно, с него бы сталось действовать силой, думая привязать Фейлона к себе окончательно, но он не решался открыто вступать с ним в конфликт. Так Фейлон удалился от мира ещё на пять месяцев. В клинике за него взялись со всей серьёзностью, едва ли не с придыханием поясняя значимость каждой процедуры и необходимость приобретения дополнительного курса услуг. Фейлон подозревал, что большая часть производимых над ним манипуляций предназначена в том числе для придания значимости имиджу заведения и облегчения выкачивания денег, но сопротивляться не стал. В конце концов, сейчас ему требовалось именно это. Комфорт, забытьё, уверенные голоса врачей и поскакушки вокруг с бубном. Докторами многократно подчёркивалось, что, в отличие от традиционных методов детоксикации, принятых на вооружение в стране, их клиентам не будут против помочь с использованием западных подходов. Перед тем, как перейти к полному воздержанию от наркотиков, за определённую сумму денег ему могли полулегально выдавать лекарства, применяющиеся при заместительной терапии — препараты, похожие на те, которыми снабдил его тогда Асами — и, в принципе, Дракона это полностью устраивало, лишь бы ему гарантировали полное восстановление функциональности в будущем. Помимо прочего, на протяжении всего курса лечения Фейлону предписывалось посещать своего нарколога для отчётов по самоанализу и ходить на индивидуальные терапевтические занятия, но он и не думал соглашаться: слишком уж это попахивало психиатрией, а ориентироваться же в закоулках собственной души его не научили с детства. Обычно Фейлон пережидал эмоциональный дискомфорт, стиснув зубы, и делиться с докторами компроматом не собирался. По его мнению, не существовало такой суммы, которая не нейтрализовала бы клятву Гиппократа, развязав язык самому честному лекарю. Да и не хотелось ощущать себя слабым, глупым и слушать, как его поведение и реакции разбирают по винтикам. Так что он ходил исключительно на медикаментозные процедуры, которые могли как угодно потрошить и выполаскивать его тело, но позволять влезать себе в голову отказывался категорически. Не сказать, что врачи были довольны, но, как говорится, за такие деньги хозяин — барин. Фейлон считал, что неплохо справляется и сам. После того разговора у дверей клуба он, наконец, смог прояснить для себя ситуацию и, кажется, отпустить её. Бесконечно анализировать их прошлое было и больно, и бессмысленно, а того волоска, на котором висела возможность их настоящего, и вовсе не существовало. Авария дала ему достаточно поводов скорбеть и горевать об утрате. И, хоть он и сделал всё, чтобы Асами Рюичи выжил — он не мог поступить иначе, — он одновременно прощался с ним. Это довольно странно — осознавать, что оплакал живого человека, которого, возможно, встретит ещё не раз. Но, наверное, это был единственный шанс сохранить рассудок. А теперь что? Наверное, по всем канонам, пора было научиться сознательно отвлекаться, чтобы перестать расковыривать любимые шрамы. Дойдя до самого дна в своих переживаниях, постепенно всплывать наверх. Прямо как в его собственном видении. Именно это пытались втолковывать ему специалисты, которых он посещал в рамках лечения: научиться получать удовольствие от обычной жизни, спокойной и практически значимой деятельности. Внутри, конечно же, боролись сосущая пустота, хандра и тотальное чувство бессмысленности бытия, но оно и не могло по щелчку пальцев заместиться чем-то значимым. Видимо, на это тоже требовалось время. Он размышлял об этом и о многом другом. Здесь можно было действительно переключить ход мыслей и думать о чём угодно: о влиянии климата на особенности менталитета местных аборигенов, о пользе и вреде одиночества, о друзьях и об ушедших людях. В тишине, под чириканье птиц в сосновом бору за окном, ему наконец-то удалось как следует осмыслить зависшую, будто «непроговоренную» ситуацию с Йо, которая, оказывается, немало давила на психику после его убийства. Он провёл немало дней, обдумывая, что мог бы сказать ему, и в итоге простраивая целые оправдательные диалоги между ними. А главное, ему очень импонировало то, что на территории клиники, под наблюдением врачей, сносно владеющих английским, Михаил не решался столь беспардонно нарушать его личное пространство. Фейлон понимал, что отступать больше некуда: он находился на территории Арбатова и поневоле взаимодействовал с ним, выполняя свою часть обязательств по их договору. В конце концов, он скрывался ото всех, кого можно, и вынужден был то и дело просить об одолжениях, в которых рисковал увязнуть по самую шею. У него была только иллюзия самостоятельности. Арбатов прекрасно это понимал и до поры до времени позволял её поддерживать. Но его терпение постепенно иссякало. В конце четвёртого месяца Михаил пришёл к нему и долго рассказывал, что намерен сделать, когда вернётся в Макао. У него чесались руки заняться участками под строительство отелей, вбухивать деньги в изыскания и концепт. Фейлон слушал его вполуха, даже не слишком скрывая, что думает о другом. — Настолько не хочешь меня видеть? — подтрунивал Арбатов, то и дело заглядывая Фейлону в лицо, а тот так же старательно отворачивался. — Тебе не надоело сидеть тут взаперти, в гордом одиночестве? — Нет, — лаконично отвечал Дракон. — Я читаю. И мне хватает. Книг у Фейлона действительно было немерено благодаря стараниям Арбатова: английские, китайские, русские, они окружали его как причудливые сталагмиты, целыми стопками вырастающие из стола, подоконника, пола около кровати. — Разве мы просто так договорились о сотрудничестве, партнёр? — мурлыкнул Михаил, опираясь на столик, у которого сидел Фейлон. Ни дать ни взять Чеширский кот. Дракон отводил взгляд. — Чего ты хочешь от меня? — Хочу, чтобы ты работал со мной. — Что я могу сделать? — отвечал Фейлон с показным равнодушием. — Мне быть тут ещё как минимум месяц. Да и ты далеко не супермен в плане конспирации, если думаешь, что обеспечил мне свободное перемещение одними лишь документами, Михаил. Но он знал: в конце концов русский возьмёт своё. Просто оттягивал неизбежное насколько возможно. Шло время. Порой оно тянулось совершенно невыносимо, а иногда часы пролетали с удвоенной скоростью. Дракон словно выпал из мира, погрузившись в безвременье: выгодные предложения, конфликты, политически резонансные события проходили мимо него, даже когда он напрямую узнавал те или иные новости. Руководством теперь занимались его подчинённые — ведь, уезжая в Россию, он был вынужден экстренно перераспределить своих ближайших соратников на пустующие должности высшего руководства. С безвременной кончиной предыдущей администрации и тех, кто им верен, решения последнего собрания были аннулированы. Теперь функции его непосредственного заместителя выполнял Люн Чойфай, ответственным за операции ожидаемо стал Кон Камвай, а Чоу Чимаю пришлось становиться управляющим и финансовым аналитиком клана. Теперь, за исключением временно отсутствующего церемониймейстера (этой проблемой как раз занимался Чойфай), основные функциональные дыры в триаде были закрыты, а о том, что Фейлон собирается официально слагать с себя полномочия, новая команда ещё не объявляла. Понятное дело, парни давали ему время подумать. То, что Дракону сейчас было очень невыгодно появляться на радарах, играло им только на руку. Единственное, что постоянно свербело в мозгу — своеобразный психологический блок, который Фейлон поставил на возможности связаться с Тао. Даже будучи в России, в клинике, он мог проводить денежные операции через третьи руки, стоило ему только намекнуть, и поддерживал связь с командой. Благодаря этому Тао хотя бы в общих чертах знал, что с Фейлоном всё в порядке. Камвай настойчиво сигнализировал боссу, что может организовать защищённый видеозвонок в Гонконг, но Фейлон каждый раз останавливал его под надуманным предлогом. Ему было стыдно расстраивать воспитанника собственной беспомощностью. В конце концов Дракон пообещал себе позвонить сразу, как только выздоровеет. В итоге это растянулось практически на полгода, и чем больше проходило времени, тем труднее становилось уговаривать себя. Фейлон малодушно надеялся, что эти месяцы уединения и медитаций пойдут ему на пользу, а расхваленные курсы психологической реабилитации действительно изменят к лучшему его мысли и поведение, а не только повлияют на метаболизм. В крайнем случае, он будет считать, что вовремя сменил обстановку. К тому же, учитывая всё произошедшее, было очень сложно безопасно вернуться в страну. Фейлон не мог ни остаться в Гонконге, ни забрать Тао самостоятельно — да ещё так, чтобы в полиции не поднялась шумиха. Скорее всего, господин Вон будет против. Очень даже против. А ведь Фейлон обдумывал это уже давно. Раньше, ещё до покушения, Дракон вполне мог снять уединённую виллу на одном из близлежащих островов и спокойно находиться там при условии, что будет вести себя тише воды, ниже травы; сейчас же об этом не могло быть и речи. Они долго обсуждали эту тему с Люном и Камваем, взвешивали преимущества и недостатки. Да, у них имелись убежища на такой случай, но материковый Китай и Тайвань по понятным причинам подходили со скрипом. Оставались несколько адресов в Японии, но в последнее время Фейлон нарочно не хотел вспоминать об этой стране. Также в качестве более-менее безопасного укрытия можно было рассматривать варианты типа Вьетнама и Сингапура. «Самое то, дай ло, даже не сомневайтесь!» — сообщал ему силовик. Но, начни события развиваться в худшую сторону, им с Тао было бы рискованно оставаться даже в Юго-Восточной Азии. Да и связями там «Белый Змей» похвастаться не мог. В итоге после нескольких месяцев обсуждения Фейлон так и не принял решения, что конкретно выбирает, хотя время поджимало. Ему везде мерещились дыры в безопасности. В итоге его подчинённые принялись готовить сразу несколько плацдармов для отступления. Это означало, что к их возможному приезду придётся обрабатывать вдвое больше людей, но Фейлон не мог позволить себе рисковать. А потом наступил день выписки — и начала сотрудничества с Михаилом. Тот по-прежнему уговаривал Дракона стать одним из инвесторов проекта строительства отеля, и даже несмотря на то, что окончательного согласия Фейлон ещё не дал, убедил поехать с ним — просто для сопровождения и смены обстановки. Уже вечером этого дня Михаил встречался с людьми, через чьи подставные фирмы заключался бы договор субаренды. Именно они должны были работать с подрядчиками. Воспользовавшись несколькими свободными часами и кратковременной оттепелью — стоял морознейший и яростно солнечный февраль — Фейлон решил прогуляться в знаменитом лесу Академгородка. Недавно выпал очередной снег — зрелище, вероятно, привычное для местного, но Дракон не уставал поражаться размерам сугробов на обочинах дорог. Полностью оголённые берёзы соседствовали с высоченными соснами, чьи пышные кроны смутно напоминали ему о тропической зелени родного города. Здесь всё было другим: люди, застройка, природа, мороз, что пронизывал до костей. Иногда казалось, что этот холод проник ему под кожу, в самую душу, выстудив эмоции до состояния кристалликов льда, и она так же онемела, перестала функционировать, напряжённо позванивая в ожидании лета, словно сосулька на ветру. Фейлон как раз прикоснулся к такой — огромной, застывшей на связке провисших проводов. Телефон в кармане Фейлона завибрировал, и он едва ли не с содроганием снял меховую перчатку, чтобы ответить на звонок. — Хорошо, что ты не передумал и не сбежал, — послышался довольный голос Арбатова. — Машина ждёт тебя в двухстах метрах, за поворотом. Он показался в начале дорожки, отвратительно сияющий, румяный, в элегантном наполовину расстёгнутом пальто. Фейлон шмыгнул и засунул нос поглубже в меховой воротник своего овчинного полушубка. — Я же обещал поехать, значит, поеду, — сказал Фейлон с неудовольствием. Перспективы отнюдь не радовали, но выбора не было. Удерживала его даже не верность собственному слову, не то, что на их имена забронированы билеты, а на организацию встречи потрачены средства (в конце концов, одним больше, одним меньше — переговоры не сорвутся; предметом обсуждения, благо, будет не сам Фейлон), а некий фатализм. Он никуда не денется от Арбатова, да и сейчас у него в любом случае не имелось сверхцели и особенных предпочтений. Найти себе занятие в привычной касте управленцев ему по-любому пришлось бы, чтобы оставаться на плаву, пусть и не на том же уровне, но и не больше. Арбатов или нет… какая, в сущности, разница. Это было уже не важно. Они добрались до съёмной квартиры, и Дракон посвятил оставшиеся несколько часов сборам. Вечером арендованный самолёт должен был отвезти их в Таиланд — универсальное место встречи, наиболее подходящее всем участникам. Благодаря цепочке контрактов, которые планировалось заключить, Михаил замахнулся на создание целой гостиничной сети, и Гонконг был далеко не единственным местом для строительства. И Фейлон мрачнел ещё больше, понимая, что именно так вдохновляло Арбатова на реализацию наполеоновских планов. — Это о-фи-генный проект! — восклицал Михаил, салютуя бокалом шампанского и упорно не желая убираться из квартиры. Фейлон, сидящий между двух чемоданов и давно готовый к выходу, только глядел на него со скрытым осуждением, но ничего не говорил. — Если всё получится, то нас ждёт белая полоса, громадная, как жопа слона-альбиноса! Так и будешь томно взирать на меня и ничего не скажешь? Не дожидаясь, пока Арбатов начнёт отпускать сальные шуточки, Фейлон почёл за лучшее отдохнуть от его кипучей деятельности и перебраться в комнату с запирающейся дверью. «Когда-нибудь перестанет действовать и этот аргумент», — думал он, с отвращением глотая таблетки, выданные ему чуть ли на два последующих года вперёд, и уставляясь в потолок. Психологическое облегчение и радость бытия, красочно расписанные специалистами клиники, обещали прийти только с правильно подобранными антидепрессантами. Как в той поговорке. Вообще, по окончании лечения ему предписывалось ещё долго, долго проходить заместительную терапию, так что колёса он глотал в любом случае. Что ж, по крайней мере, сейчас он хотя бы не сидел на наркоте. Плюс, с таблетками его не беспокоили сны из «той реальности», которые и впрямь могли бы стать проблемой, если бы не поддавались контролю. Уже в самолёте, по пути в Бангкок, Фейлон вновь подумал о гипотетическом будущем. Если изменения были ключом к исцелению, то планы, затеваемые Арбатовым, действительно могли стать для него большим шансом встряхнуться. Хоть он и чувствовал, что пока не готов к рискованным предприятиям. Он покосился на Михаила, сидящего на соседнем сиденье-диване, и тот немедленно подмигнул ему со всей гнусностью, на которую был способен. Фейлон закатил глаза и отвернулся. Нет, если серьёзный разговор и состоится, то точно не сегодня. *** Примерно в половине одиннадцатого утра следующего дня Михаил и Фейлон прибыли в Таиланд. Надо отдать русскому должное, он оперативно подсуетился с трансфером, и, едва они только приземлились, им предстояла почти трёхчасовая поездка до отеля во всячески расхваленном Хуахине — городе, известного своими исключительными пляжами. Будь Дракон один, он выбрал бы что-то поближе к столице и поспокойней, но сейчас привычка русского к выпендрежу была обоснованной: ему явно хотелось произвести впечатление на будущих деловых партнёров. Фейлон же, после почти двадцати часов полёта, проведённых в сидячем положении, мечтал только об одном — лечь и отключиться. Он даже не слишком возмутился тому, что Арбатов забронировал для них один огромный «семейный» люкс. — Ты совсем засыпаешь. Как насчёт спа-процедур? — осведомился Михаил уже в номере. Несмотря на почти сутки полёта, он выглядел отвратительно бодрым, даже слишком. — Сделают нам массажик, и ты мигом почувствуешь себя живым. — Нет, спасибо, — отрезал Фейлон и с наслаждением захлопнул дверь своей спальни. Уже под вечер, вялый и заторможенный от недосыпа, он стоял около огромного окна — как оказалось, с видом на город, — и раздвигал шторы. Биологические часы у него опять сбились напрочь, но по сравнению с тем, что он чувствовал полгода назад, это было лёгким недомоганием. В попытке взбодриться Фейлон принял ледяной душ, после чего накинул на себя халат и уставился в зеркало ванной. С неровно отросших кончиков его волос капала вода. Дракон чувствовал, что зависает. И тут в дверь постучали. — У-у-жи-ин! — пропел Арбатов. — Я сплю, — язвительно отозвался Фейлон. — Ты не вовремя. — Правда? Я слышал, как в душе шумела вода. Пора спускаться. Фейлон потеснее запахнул халат и подошёл к двери. — С чего бы это? Я планировал заказать еду в номер. — И лишить меня роскоши совместной трапезы? Прибыли некоторые из наших потенциальных партнёров. — Я бы советовал тебе не принимать решения за меня, Михаил. Они заселились в этот же отель? — Да-а. Это ведь не запрещено? «К сожалению. Не удивлюсь, если он и резервировал номера». — Чего они хотят? — Приглашают неофициально поужинать с ними. — Иди один, — тут же ответил Фейлон. — Я ещё не дал согласия на инвестирование проекта. В конце концов, меня ищут. Я не хочу лишний раз светиться только из-за твоего желания похвастаться. — Ты здесь инкогнито, Фейло-он. Мы посидим в узком кругу, в закрытом зале, что в этом такого? Дракон наконец открыл дверь и прислонился к косяку, поджав губы. — Вроде бы у вас есть поговорка про битье, паспорт и рожу? Странно, что ты этого не понимаешь. А тем временем ты вполне мог бы избавить меня от неудобств и объяснить моё отсутствие банальным недомоганием. — Не думаю, что ты страдаешь настолько сильно, чтобы я не мог перейти прямо к делу, — заявил Арбатов, и в глазах его мелькнула опасная искорка. Среагировать Фейлон не успел. Арбатов рванул его на себя и впился поцелуем в губы — нарочито нагло, не давая вздохнуть. Ему удалось выиграть несколько секунд прежде, чем Фейлон коротко ударил его под дых. Михаил отшатнулся, судорожно сгибаясь. — Ты выбрал неправильное волшебное слово, — выплюнул Дракон, утирая рот. — Простинеудержался… — прохрипел Арбатов и, прежде чем Фейлон опомнился, поставил ногу в притвор. — Ты не сможешь бегать от меня вечно, — предрёк он с весьма довольным видом, пока Фейлон пытался выпихнуть его ботинок наружу. В отличие от Фейлона, ему весь процесс явно казался забавным. — Пусть даже и нет! — пыхтел Дракон. Он злился, но не слишком — настолько нелепой и идиотской была ситуация. Возможно, он и сам посмеялся бы над ней — с точки зрения стороннего наблюдателя. — Замечательная… основа… для отношений! — На другое ты не способен и сам это знаешь, — мурлыкнул русский. — Ты всегда общался с людьми только через насилие. — Уйди уже! Арбатов хохотнул. — Хотелось бы, но искушение выше меня. Это такой шанс сэкономить время и не приходить ещё раз… Он не договорил: Фейлон наконец оттолкнул его, закрыл дверь на замок и навалился на неё спиной. — Ты всё равно не сможешь мне отказать, — негромко и вкрадчиво произнёс Арбатов с другой стороны. — Так ты пойдёшь на ужин? — Закатай губу, — устало выдохнул Фейлон. В одном Михаил был прав: после стольких лет упорного сопротивления он перестал понимать, зачем это делает. Когда настойчивые попытки завладеть его вниманием кончились и наступила тишина, Фейлон вышел из спальни. Он оделся формально, но настолько непритязательно, насколько это было допустимо в отеле подобного класса. Время, когда он блистал на деловых встречах, прошло, но случайно столкнуться с партнёрами Арбатова и оконфузить его таким образом не хотелось: подобная месть была бы слишком мелочной. Даже если Дракон ещё не ответил согласием на участие в проекте, не стоило превращать сомнительного союзника во врага — хотя бы с точки зрения перспектив. Михаил сильно помог ему, как ни крути. И, возможно, пойти на этот ужин не будет таким уж отступлением от генеральной линии. А возможно, о его прибытии уже давно знает полиция. Тогда им недолго оставаться в неведении: стоит только попытаться заключить первый теневой контракт. Что же. Он узнает, так ли это, совсем скоро. Фейлон поправил на носу очки с фотохромными линзами, которыми обзавёлся накануне выписки. Они не скрывали его настоящий облик, но помогали успокоиться. Чистой воды пустышка, плацебо, за которое он ухватился, чтобы поскорее восстановить душевное равновесие. За время лечения он слишком привык, что его лицо что-то скрывает. Ресторан, о котором говорил ему Арбатов, находился рядом с бизнес-центром. Место это было стилизовано под старину и выглядело вполне умиротворяюще, с фонтанами и обилием зелени. Там им не должны были помешать ни шумящие дети, ни нескромные наблюдатели. Михаил увидел его ещё со входа и приветственно махнул рукой. Напротив него за столиком сидели двое мужчин и женщина, оба в возрасте около пятидесяти или больше, вежливые, с поджатыми губами. Место рядом с русским стратегически пустовало. Фейлон вздохнул: за это время Арбатов успел изучить его достаточно, чтобы не принимать на веру его слова, сказанные в пылу перепалки, и дать ему успокоиться. Вот и сейчас он обрадовался и почти что расцвёл, зараза; с присутствием Фейлона у него словно открылось второе дыхание. Дракон поприветствовал гипотетических партнёров, извинился за опоздание, сославшись на джетлаг и головную боль, и присел за столик. Он вёл себя привычно — со сдержанной любезностью: вот момент со знакомством, вот готовые паттерны для светской беседы о местной кухне, об особенностях строительства в России, Таиланде и Гонконге, о рисках при вложениях денег. Любой вид деятельности, который мешал ему размышлять, он приветствовал. И иногда это действительно помогало и приносило неплохие результаты. Вот и сейчас само его присутствие, сдержанность и опыт создавали значительный перевес. Если в начале разговора идеи Михаила встречали со скептицизмом, то к концу беседы их обоих воспринимали гораздо более благожелательно. А ведь им предстояли ещё и полноценные переговоры. — Ты им понравился! — Арбатов подтолкнул его локтем. — Думаю, они примут нашу сторону на встрече. Фейлон вздохнул, стараясь не выдавать своего недовольства. Он был трезв и поэтому отнюдь не так воодушевлён, как Михаил, который налегал на шампанское во время всей беседы. К тому же теперь ему было не отвертеться от инвесторства, да и на ужине его воспринимали как готового партнёра Арбатова. Сам русский прекрасно понимал это, а также то, что отказываться Фейлону от такого шанса, по сути, нет смысла, и только гордость удерживает его от официального согласия и подписания нужных бумаг. До начала оставалось полтора часа. Не так уж и много, к тому же, на подготовку, настройку аппаратуры и исправление технических недочётов (как обычно, выявлявшихся в самом конце) уходила львиная доля времени. Пока Михаил улаживал оргмоменты и справлялся о костюме, который должны были привести в порядок, Фейлон провёл последний час в номере, за чтением новостей. За пятнадцать минут до часа икс Дракон спустился в небольшую переговорную. Туда начинали подтягиваться люди. Среди пришедших он увидел тех, с кем недавно ужинал, и слегка кивнул в знак узнавания, подняв уголки губ. На большом проекционном экране светился заглавный слайд со сверкающими высотками, пересекающимися с полупрозрачными выкладками из инженерных расчётов. Именно так пафосно Михаил видел своё будущее детище — и ни на минуту не сомневался в том, что дело выгорит. Фейлон поймал на себе его взгляд и тут же натянул на лицо наиболее скучающую и равнодушную маску из всех. Электронные часы на стене показали восемь вечера, и свет в зале начал медленно гаснуть. Михаил встал из-за стола, во главе которого уселся, и включил микрофон. — Добро пожаловать, дамы и господа. Не переживайте, надолго я вас не задержу, раз-два и готово, — просиял он белозубой улыбкой. Фейлон запрокинул голову вверх, к массивному светильнику в виде корабля из оранжевых светодиодов, и настроился на радужное вступительное слово. Видимо, вся его жизнь будет состоять из подобных мероприятий и совершенно одинаковых речей, и с этим надо смириться, как и с тем, что именно сейчас может выкристаллизоваться цель на последующие долгие годы. Пусть даже с русским, обеспечившим ему несколько месяцев спокойствия вдали от полиции. Это будет сложно, но он найдёт возможность привыкнуть. С помощью достижений современной фармакологии. Он смотрел на экран, где под весёлую музыку менялись слайды и таблицы на английском, и погружался в размышления. Думал о Тао, которого фактически предал своим молчанием, об альтернативах, которые у него были, если отставить в сторону настойчивые авансы Арбатова. Насколько долго ему удастся скрываться, если он откажется остаться в Макао? В Россию он уж точно не поедет — хотя более подходящей страны для того, чтобы спрятаться, ему, наверное, не найти. Дракон невольно посмотрел на Михаила. Тот подчёркивал какие-то цифры в одной из таблиц лазерной указкой и был явно в ударе. После краткой презентации начались обсуждения, и он держался прекрасно (хоть и излишне эмоционально, по мнению Дракона. Можно было и не хохмить в половине случаев), находил нужные аргументы, отвечал на каверзные вопросы. Вероятно, он и вправду сможет раскрутить на деньги самых неподатливых, расписав им перспективы, ориентировочные затраты и будущую прибыль. Фейлон представил, от чего могла развиться такая деятельность, вспомнил в деталях их разговор перед ужином и мимолётно скривился. В итоге встреча прошла гладко. Большая часть тех, на кого рассчитывал Михаил, согласилась на финансирование строительства, и даже наиболее скептически настроенные участники пообещали рассмотреть идею о сотрудничестве — в перспективе. Как ни старался отмалчиваться Фейлон, сохраняя нейтралитет, ему тоже пришлось скрепя сердце участвовать в диалоге — особенно когда Михаил представил его как своего партнёра. Русский прекрасно знал, что выяснять отношения на людях он не будет, и вовсю пользовался этим. Возможно, именно аргументы Дракона — и сейчас, и тогда, в ресторане — сыграли решающую роль (хоть он и не стремился к этому). Закончилось всё небольшим фуршетом, после чего Арбатов окончательно развеселился и, когда они уже шли из переговорной к лифтам, едва ли не пританцовывал от радости, периодически порываясь обнять Фейлона, а тот уворачивался и старался сохранять прежнее утомлённо-каменное выражение лица. — Круто! Просто шикарно! И это благодаря твоей речи! Ты видел, как пялилась на тебя та тётка с красной помадой? Да-да! Когда она читала ТЭО, она думала только о тебе без штанов, а отнюдь не о количестве нулей на своём счету. Дракон закатил глаза. В подобном случае он скорее бы проверил, не расстёгнута ли у него ширинка, чем начал бы наглаживать самолюбие. — Уверен, что дело не в моей неотразимости, Михаил. Ты выбрал нужное время, нужное место, и проект выстрелил. С такой географией и инфраструктурой деньги просто стричь и стричь. — Какой ты нудный, — замурлыкал тот. — Это потому, что ты сосал только минеральную воду, зуб даю. Ну ничего, мы быстренько это исправим. В честь успешного заключения контрактов можно позволить себе немного расслабиться, ммм?…. — Ты прекрасно знаешь, что мне нельзя, — устало вздохнул Фейлон. — Разве я говорю об алкоголе? Арбатов выставил руки по обе сторону от головы Дракона, словно ловя его в капкан у стены. — И ты вроде как сам хотел покончить с прошлым, поехав со мной в Россию. Я понимаю, ты любишь свою траурную маску и своё уединение. Но так не должно продолжаться вечно. Мы сами творцы нашего прекрасного настоящего, и, судя по бумагам у меня на руках, оно вот-вот наступит. Может быть, ты уже воспользуешься шансом, расслабишься и повеселишься? Дракон застыл, мысленно готовясь к новым приставаниям, но Михаил подчёркнуто мягко погладил его по волосам и отстранился. Кстати подошедший лифт тренькнул, раскрывая двери. Фейлон вошёл в кабину, располагаясь в шаге от русского. Михаила словно подстёгивало его закрытое поведение, и Фейлон со злой иронией уже начинал думать, не дать ли ему, наконец, укусить запретный плод, чтобы прекратить настойчивые подкаты. Но когда они вернулись в номер, Михаил больше не покушался на целомудрие Дракона — лишь поглядывал на него с лёгкой улыбкой. Фейлон готов был поклясться, что проклятый русский читает его мысли и делает ему громадное одолжение. — Ну что ж, я в душ, — объявил Арбатов и с облегчением снял пиджак. — Полагаю, просить тебя присоединиться будет неслыханной дерзостью, так что отдыхай. Вечер у нас в любом случае свободен. Он сбросил ботинки и прошлёпал в свою комнату, напевая нарочито легкомысленный мотив. Фейлон смог расслабиться только тогда, когда хлопнула дверь душевой. Он нерешительно замер посередине центральной комнаты — с телевизором и диванами. Мысль позвонить Тао, возникшая ещё в переговорной, так и свербела в подкорке. Замечательный повод приглушить вину, перестать ломать голову и переключиться в деловой модус. Но сначала ему нужно было связаться с Камваем. Он не хотел, чтобы их звонок отследила полиция. Фейлон прошёл в свою спальню, не скрывая волнения, набрал привычный номер и объявил силовику, что готов связаться с воспитанником хоть сейчас, но может и подождать, если того требуют обстоятельства. — Рад вас слышать, дай ло! — искренне обрадовался силовик. — Вы наконец-то дозрели! — Позвоним ему сейчас? Или предупредим, что хотим. Ведь ещё не очень поздно? — допытывался Фейлон. Пульс его непроизвольно ускорился раза в полтора. — Без проблем. Мне только нужно подготовить всё, ладно? Подождите немного. Когда можно будет начинать, я тут же вас проинструктирую. — Хорошо, — с замиранием сердца согласился Фейлон, усаживаясь на кровать. Он был готов ждать сколько угодно, после полугодового-то перерыва, который сам спровоцировал. Не зная, о чём можно ещё говорить ради заполнения пауз, он просто сидел и вертел телефон в руках. Десять минут спустя Камвай выслал Фейлону по смс необходимую последовательность цифр. Фейлон поблагодарил подчинённого и, едва сбросив звонок, начал набирать номер. Пальцы у него заметно дрожали. Раздалось несколько гудков, а потом, после щелчка, в динамике послышалось взволнованное «Алло! Господин Фей!». — Я здесь, — проговорил Дракон, едва справившись с эмоциями. — Здравствуй, мой милый. Не плачь, не плачь, мне самому сложно сдерживаться… Нет-нет, я просто очень рад тебя слышать. Прости, пожалуйста. Я так долго не звонил. Не представляешь, как я себя винил за это… Ну… хотел позвонить, когда стопроцентно смогу тебя обрадовать, а не кормить завтраками. Нет, было не плохо, я просто… А у тебя как? Расскажи мне лучше про себя. Да ничего подобного. Очень интересно! Он долго, не перебивая, слушал. Тао взахлёб рассказывал про жизнь в семье старшего суперинтенданта, про взаимоотношения с его женой, про то, как он сначала занимался дома, а потом решил ходить в школу под патронажем полиции, лучшую школу, которую выбрал для него Вон. И сейчас у него всё было хорошо, только он очень скучал по Фейлону и считал дни, когда они увидятся. Или когда им хотя бы можно будет вновь поговорить. «Он даже не просит напрямую, — с горечью осознал Фейлон, и настроение у него тут же поползло вниз благодаря этому пониманию. — Наверно, уже и не надеется, что я заберу его». Возможно, всё-таки стоило бы выбрать в качестве их временного убежища Сингапур? Удалённость от Гонконга значила бы относительную безопасность, и, хоть и нарабатывать связи тут пришлось бы с нуля, узнавая регион и прогибая под себя местные органы, это играло бы им на руку. Возможно, и Тао удалось бы устроить в приличную школу, на несколько лет, а не так, как сейчас… — Дорогой мой, — осторожно начал он, — а что ты скажешь на… Раздался лёгкий щелчок замка входной двери, и Фейлон буквально подскочил на кровати. Вошедший Михаил, в халате и с мокрыми волосами, с интересом воззрился на него. — Кто? — шёпотом спросил Михаил.  — Тао, — с неохотой ответил Фейлон, так же беззвучно. На лице русского отобразился живейший интерес; уходить он и не думал, только устроился удобней в соседнем кресле. — Громкая связь, — сартикулировал Арбатов одними губами. — Зачем? — Надо! Переведи-ка ему кое-что, ладно? «Господин Фей?» — позвал Тао в трубке, не слыша реакции. — Ко мне тут пришли, — с неохотой пояснил Дракон и нажал на нижнюю левую кнопку. — Нет, не мешаешь. Мой деловой партнёр, Михаил Арбатов, хочет с тобой поговорить. — Тао? Привет, — без колебаний начал тот. — Это Михаил Арбатов, друг Фейлона. Как твои дела? — Г… господин Арбатов… Здравствуйте! — послышалось после недолгой паузы. — Как поживаете? — Мы сидим вместе в одном номере, — пояснил Арбатов с лёгкой улыбкой. — Мы с твоим наставником недавно приехали в Хуахин, у нас громадьё планов… и, знаешь, я хочу сделать вам обоим предложение. «Что?» — одними губами выговорил Фейлон, хмурясь, но Арбатов лишь улыбнулся и выжидающе приподнял брови. После чего Дракону оставалось только перевести реплику; выяснять отношения при мальчике он желанием не горел. — Как насчёт поселиться в Макао, парень? — выдал Арбатов. Дракон ошарашенно округлил глаза, но перевести ему пришлось. — Вы хотите, чтобы я приехал в гости? — вежливо поинтересовался Тао. — Не совсем. Я хочу подружиться с твоим хозяином, — тут Михаил внимательно посмотрел на Фейлона, — и хотел бы помочь вам обоим встретиться. Надолго, — он выделил это слово. — Так, чтобы вам никто не помешал быть вместе. Фейлон автоматически переводил, запинаясь, и когда закончил, голос Тао словно птичкой порхнул к потолку. — Правда? — Однозначно. У меня есть место в пригороде. Я могу хоть сейчас поселить тебя там, и тебе не придётся ждать, пока Фейлон приедет в Гонконг. Вы будете в полной безопасности, — заявил Арбатов без лишних обиняков. — Осталось только уговорить господина Дракона. — Господин Фей? — зазвенело в трубке. Мальчик из последних сил сдерживался, чтобы не согласиться до того, как выслушает мнение самого Фейлона. Дракон глубоко вздохнул и интенсивно потёр лоб. — Всё в порядке. Я просто не ожидал этого услышать. — Но вы же не против? Ведь будет хорошо, если вы подружитесь и мы снова сможем быть рядом? — неуверенно произнёс Тао. — Конечно, — выдавил Фейлон. — Мы ещё переговорим об этом с Михаилом, а потом я позвоню тебе снова. Я… очень жалею, что не звонил тебе чаще, Тао. Что заставлял тебя переживать. И сделаю всё, чтобы загладить свою вину. Поэтому не буду больше оставлять тебя так надолго. Удачи тебе там, дорогой. Не скучай. — До свидания, господин Фей!