В погоне за драконом

Фейлон нажал на отбой, едва не вдавив кнопку в корпус телефона, и вскочил с кровати. Арбатова это нимало не смутило, и он с вызовом смотрел на него в ответ, практически в упор. — Какого чёрта ты делаешь?! — То, на что ты никак не мог решиться, — почти пропел Михаил. Он весь едва ли не искрился удовольствием. — Это самый нечестный приём, который я когда-либо слышал, — процедил Фейлон. — Я всего лишь делаю то, что сделал бы ты сам, рано или поздно. Из-за всей этой заварушки с Асами ты остался в Гонконге дольше обычного. Теперь же вы с Тао встретитесь гораздо быстрей. Если ты согласен, я могу это устроить. Да что ты бесишься? Фейлон стиснул кулаки. О нет, он не позволит себе такой роскоши: потерять контроль, психануть и очнуться лежащим лицом в пол. Или того хуже. — А в твою светлую голову не приходит, что ты решаешь за меня? — максимально издевательски осведомился он. — Да ладно, Фей. Ритуальные танцы вокруг тебя ещё месяц — это, конечно, правильно, но слишком скучно и долго, — тон Михаила был почти безмятежным; он явно получал удовольствие от беспомощности Фейлона. — Зато сейчас мы можем решить вопрос в лоб. Просто и эффективно. Думаю, твои и мои люди договорятся, и парень прибудет на место ближайшим самолётом. Тут ехать-то всего ничего. Дракон сощурил глаза. — Неужели твоё терпение настолько лопнуло, что ты опустился до шантажа? — с расстановкой, едва сдерживая эмоции, проговорил он. — О, моя причина гораздо более банальна, — весело и не менее язвительно отвечал русский. — Если язык делового общения ты понимаешь лучше, чем что-либо ещё, почему бы не предложить тебе сделку? В груди Фейлона захолодело; он поспешно выпрямился. — Чего ты хочешь? — Иметь вас обоих в своей жизни, а конкретно тебя — в деловом партнёрстве, — не моргнув глазом подтвердил Арбатов. — Если уж вы не можете обойтись друг без друга. Что же. Семья так семья. Парнишка явно подталкивает меня к классическому варианту событий, но что же делать, раз так выходит. Дом, который я собирался снять, скоро обзаведётся детской кроваткой, газоном и собачками. Гладкий лоб Дракона прорезала вертикальная морщина. — Что ты несёшь? — Возможно, это самый здравый наш разговор за многие годы, Фей, — хмыкнул тот. Михаил наклонился к нему близко — почти нос к носу. Похоже, у него действительно имелись определённые заблуждения на этот счёт. Фейлон инстинктивно отвернулся, отстраняясь, и почувствовал, как тёплая сухая ладонь гладит его по щеке. Со своим подвижным как ртуть умом и раздражающим оптимизмом Михаил ощущался гораздо более живым, а сам Фейлон, со своей привычкой к самоанализу, в очередной раз поймал себя на мысли, насколько не вызывает у него трепета этот, казалось бы, интимный жест. Скорее наоборот, навевает тоску. — Сколько месяцев мы уже живём бок о бок, — тем временем мурлыкнул русский. Дракон знал наизусть эти интонации — с чувственной растяжечкой, каждый раз, когда Михаил начинал гнуть своё, — и ты выдаёшь мне один и тот же ответ. Будто не знаешь, что я им не удовлетворюсь. И я уже знаю, как сильно ты можешь бить — наизусть выучил… Фейлон посмотрел на него с вызовом, без улыбки. Бить он и вправду сейчас не планировал. Это было глупо. На его счету накопилось уже достаточно бессмысленных истерик. — Разве что-то изменится, если я тебе не откажу? — Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь. Арбатов взял его за подбородок, и Фейлон вновь почувствовал его губы на своих. Дыхание Михаила отдавало лёгким привкусом шампанского… и это было последним, что Дракон отметил сознательно. Внимание его начинало уплывать, ум — дистанцироваться, в голову приходили какие-то странные, подчёркнуто не связанные с происходящим мысли. Вдруг стали жутко интересны цифры в презентации на сегодняшних переговорах, планы предстоящих работ на последующие два года. Это не он стоит сейчас посреди комнаты парализованным куском мяса, вроде бы и не загнанный в угол, но нет никакого смысла бороться более. Ведь у него действительно нет альтернатив, кроме одной, так откровенно заинтересованной и так… бесцеремонно предлагающей себя. Разве случится что-то из ряда вон, если он позволит инстинктам взять верх и доведёт дело до конца? Пока Михаил наслаждается моментом, он попробует подумать о чём-нибудь отвлечённом. Может быть, потом Арбатов уймётся и оставит его с Тао в покое. Правда, эта надежда слабела с каждой минутой. Горячие, чуть влажные губы касались его шеи. Михаил, видимо, никак не мог поверить в выпавшую ему удачу, и поэтому старался пользоваться ей на всю катушку. Нахальная ладонь загребла волосы Дракона на затылке в кулак и надавила, притягивая ближе, вовлекая в очередной поцелуй. Когда Арбатов предпринял попытку снять с него пиджак, Фейлон молча позволил это, вынимая руки из рукавов. — Ну, не отмораживайся, — то ли подбодрил, то ли пошутил Михаил в своей обычной манере. — Так уж тебе не нравится? Дракон молчал, отводя взгляд. Арбатов расстёгивал пуговицы на его рубашке — одну за одной, сначала на воротнике, потом на манжетах — Фейлон чувствовал, как кондиционированный воздух всё больше холодит кожу, понимал, что Михаил заглядывает ему в лицо, что сейчас он вот-вот примется за брюки и захочет какого-то ответа. Никому не доставляет удовольствия трахать безмолвную ледяную куклу. И действительно, несколько секунд спустя пальцы Арбатова скользнули к его паху и с энтузиазмом сжали там, едва расстегнув молнию. Фейлон хватнул ртом воздух. Михаил принял это за проявление удовольствия и стиснул его за задницу обеими ладонями, ещё не снимая боксёров — Тяжесть тела, пришпиливающая его к полу. Зловонное дыхание. Карусель перед глазами и жгучая боль ниже поясницы, которую он до последнего не хотел ассоциировать с собой — Фейлон прижал руку ко рту и стремительно метнулся в сторону, по направлению к санузлу в общей комнате. Он ещё слышал встревоженное «Что с тобой? Куда ты?», но желание сбежать и чувство накатившей тошноты оказалось сильнее. Он захлопнул дверь, еле справившись с замком — влажные липкие пальцы скользили по фиксатору, — скорчился на кафеле перед унитазом, и его вывернуло желчью напополам с остатками раннего ужина. — Ты как? — послышалось за дверью. — Несва… рение, — едва смог выдавить Фейлон, вцепившись в пластиковый ободок сиденья. Тело раз за разом скручивали мучительные рвотные позывы. Спокойно. Спокойно. Дышать глубоко и спокойно. Представить вокруг идиллический зелёный пейзаж, прозрачное озеро, в котором стоишь по самую грудь — что угодно, лишь бы изгнать непрошеные ассоциации из мыслей. И постепенно у него станет получаться. Всегда так было. Это всего лишь глупое тело — сгусток мышц, гормонов и нервных окончаний. «Жертва насилия»? Помилуйте. С его-то школой жизни Фейлон никогда не считал себя таковой, справедливо полагая, что сможет отстраниться от любых неприятных ощущений. И, в общем-то, он был не так уж и неправ. Ему с успехом удавалось абстрагироваться до сего момента. Тем позорней оказалась капитуляция, как только дело дошло до чего-то более интимного. Недостаточно было просто отключиться, ведь он среагировал на уровне банального рефлекса. Дракон опасливо вытер губы, подождал ещё немного. Потом, шатаясь, поднялся, склонился над раковиной и подставил лицо под ледяную воду. Охладившись, как ему показалось, достаточно, он вновь сел на пол у стены, обхватил руками колени и уткнулся в них лбом. Так он продолжал сидеть в темноте, раз за разом отгоняя прочь навязчиво лезущие в голову воспоминания, пока более-менее не пришёл в себя и не перестал дрожать. Он не знал, сколько это длилось: полчаса, час, пару минут. Понимал только, что этот маленький постыдный эпизод заставил его совершенно забыть о времени и что ему придётся как-то объясняться с Арбатовым. Возможно, пустое бахвальство и благие намерения, которые тому приспичило реализовать, сойдут на нет после этого инцидента. Наконец Фейлон взял себя в руки достаточно для того, чтобы отомкнуть замок. Дверь не открывалась, словно что-то тяжёлое подпирало её с противоположной стороны. — Отодвинься, — сказал Дракон негромко. — Я выхожу. Арбатов со стоном и пыхтением поднялся на ноги (видимо, он действительно там задремал или, по крайней мере, отсидел себе что-нибудь), и Фейлон смог выйти в комнату. — Со мной всё нормально, — тут же отрезал он, напустив на себя максимально неприступный вид. На щеке Михаила таяло неровное красное пятно. Видимо, он долго сидел у двери, опершись щекой о ладонь. — Точно? У меня есть таблетки на такой случай… — неуверенно предложил Арбатов. Он и сам понимал, должно быть, что такой ответ — лишь вежливое увиливание в попытке скрыть правду. — Точно. — Я могу чем-нибудь тебе помочь? И вот опять. Протянутая рука, словно в дежавю. Дракон подавил иррациональное желание её отбить. Он чувствовал, что начинает подрагивать от холода: рубашка его промокла до самого ворота, с волос текло. — Не… не стоит, Михаил. «Не стоит касаться меня. Никому», — хотелось добавить ему, но он понимал, что думает так из-за ноток страха и жалости к себе, которые ультразвуком свербели в подкорке. — Мне нужно полежать немного. Одному. Пойми меня правильно. — Замечательный способ сказать, что тебя от меня тошнит, — заулыбался Арбатов. — Не стоит подыскивать слова, — махнул он рукой, как только Фейлон попытался что-то сказать в ответ, подсластить пилюлю. — Я шучу. Мы ещё разберёмся с этим. А сейчас пойди отдохни. Время уже не детское. На краткий миг Фейлон почувствовал облегчение — оттого, что Михаил не стал настаивать, копаться у него в голове и выяснять, что произошло. В любом случае им ещё придётся говорить об этом. Сейчас же ему и правда стоило остаться одному. Едва переставляя ноги, Дракон направился к себе в комнату. Желание завернуться в одеяло и замереть так, словно в детстве, было нестерпимым. Оказавшись один, он выпил сразу две таблетки из тех, что ему выписали в клинике. Именно благодаря им ему удалось целых пять месяцев сохранять невозмутимость и видимость более-менее нормального состояния, и Фейлон надеялся, что они выручат и сейчас. Он накрылся одеялом с головой и лежал так, ожидая, пока согреется. Несмотря на изнуряющую жару за окном и выключенный кондиционер, его ещё долго бил озноб. *** Не заметив, как соскользнул в сновидение, Фейлон оказался на берегу зловеще-тёмного моря с уходящим в бесконечность горизонтом. Он успел удивиться, как такое возможно: ведь волшебные колёса позволяли ему наслаждаться относительно нормальным сном. Быть может, он просто отключился, потерял сознание? Как ему удалось преодолеть этот доселе неразрушимый барьер? Может, потому, что он уснул слишком глубоко? Или, наоборот, слишком издёргался перед этим? А потом эмоции захлестнули его, как это обычно бывало: в его призрачном мире происходило слишком много всего сразу, и настороженность стала одним из его привычных состояний. Вот и сейчас интуиция подсказывала, что это не обычный «сеанс», где он плескался в глубокой воде (это, кстати, было одним из самых спокойных вариантов), и даже не тоскливые посиделки на камнях с разглядыванием всплывающих, как поплавки, мертвяков и затянутых тучами небес. Кто-то чужой был рядом! И близко, причём опасность исходила не от воды. Что-то неопознанное и угрожающее приближалось сверху и сзади. Вместе с первыми предвестниками ужаса — первобытного, леденящего душу. Растерянно озираясь по сторонам, Дракон взглянул на скалу — привычный, едва ли не картонный фон за его спиной — и заметил, что, оказывается, она была лишь частью целого горного комплекса, который раньше просто скрывался от его глаз. Высокие и почти отвесные вершины уходили в небо, утопая в нём, но сегодня мрак будто расступился больше, чем обычно. Если бы Фейлон был человеком, волоски на его руках давно встали бы дыбом. Сейчас же он чувствовал, как напрягается всем телом, уже не слишком антропоморфным, и как топорщатся чешуйки на его предплечьях. Крылья, действия которых он не контролировал, взмахнули раз, словно проверяя готовность расправиться, и лишь сильнее вжались меж лопаток. Давящее ощущение чего-то чужого, вторгающегося на его территорию, нарастало. Казалось, можно было почувствовать колебания энергии вокруг — резко, будто прыжками. А потом откуда-то сверху раздалось низкое утробное урчание. Фейлон не хотел даже представлять, кому оно может принадлежать. Несколько секунд он раздумывал, что предпринять: прижаться к земле, сливаясь с камнями, или искать спасения в воде. Его крылья сильно отличались по цвету от гальки; он почти сразу понял, что мимикрировать таким образом было сложно. Море же казалось слишком опасным союзником, хоть Дракон и приноровился в нём плавать, довольно приличное время держась на глубине. Он не был уверен, что не захлебнётся и не сгинет в волнах. И даже если он и выживет, то, вероятнее всего, ненадолго: мало ли какие монстры скрываются в придонных глубинах. Осторожно, шажок за шажком, Фейлон принялся пробираться дальше к скалам. Сейчас он видел, что между ними находилась небольшая щель, в которой он рассчитывал укрыться. Если он успеет, то, возможно…. И тут невидимый поток энергии толкнул его в грудь так, что он едва не свалился на спину. Фейлон запрокинул голову, забыв, о том, что нужно прятаться, прижиматься к земле. С верхушки скалы прыгал монстр. Огромный, устрашающий и завораживающий одновременно, он почти плыл в воздухе, явно чувствуя себя в полёте как дома, хотя и был бескрылым. Гигантский тигроподобный зверь, покрытый сияющей белоснежной шерстью, с клыками и огромными пушистыми лапами, которые — Фейлон был уверен — могли легко переломить хребет при должной силе удара. И, тем не менее, он продолжал таращиться, словно забыв об опасности и о том, что этот зверь, скорее всего, пришёл за ним. Тем временем лапы «тигра», наконец, коснулись земли. Камни с шумом брызнули во все стороны, и к Фейлону словно возвратился рассудок — он рванул к скале, стараясь успеть скрыться под её навесом за эти несколько драгоценных секунд и не дать выцарапать себя наружу. За спиной раздался оглушительный, недовольный рык. Проклятое животное явно мечтало сделать Дракона очередным звеном пищевой цепочки. Подгоняемый инстинктом самосохранения, Фейлон кинулся к скале, но уже понимал, что их скорости несопоставимы. Теоретически, он мог и подняться в воздух… Но хватит ли ему расстояния, чтобы разбежаться, поймать ветер и как следует взлететь? Он до сих пор был исключительно неловок в подобных вещах… Сильный порыв ветра ударил в спину, и Дракон невольно расправил крылья, чтобы удержаться на ногах. Приняв это за попытку ретироваться, его преследователь тут же ускорился; эти тяжёлые, мягкие прыжки немедленно отдавались вибрацией в земле — и в самом сердце. Да что он ему сделал? Занял территорию, которую зверюга когда-то посчитала своей? Оказался его естественным врагом? Он был ещё слишком молод, чтобы… чтобы… Мощная лапа ударила сзади, и Фейлон невольно затормозил, загребая ногами по шуршащей гальке. Благо, удар был скользящим, и огромные, как кинжалы, когти не впились в поясницу, а лишь прошлись по коже самыми кончиками. Он попытался подняться на ноги, но пробежал всего несколько метров — его, тяжело дышащего, нагнали снова, опять ударили лапой и на этот раз перевернули на спину и прижали к земле. Прямо перед лицом Фейлона замаячили оскаленная пасть и возбуждённо сияющие янтарные глаза. Ужас и отчаянное нежелание быть съеденным, видимо, настолько возобладали над ним, что у него хватило сил порвать убийственную логику сновидения, оттолкнуться ногами и…. Фейлон так и подскочил на кровати, сбрасывая с себя одеяло. Он не сразу понял, что проснулся, но уже в следующие несколько секунд накатило осознание происходящего: тишина, белый натяжной потолок перед глазами, мягкий свет, пробивающийся через шторы. Ещё один день. Дракон потёр лицо и медленно поднялся, стараясь побыстрее прийти в себя. Во рту было сухо, как в Сахаре, а по всему телу разливалась мерзкая вялость. Зеркало на дверце встроенного шкафа не преминуло отразить его великолепие, и Фейлон тут же начал автоматически застёгивать пуговицы неловкими со сна пальцами. Потенциальный инвестор, чтоб его. Вчера он так и уснул в одежде, и теперь его рубашка выглядела так, словно он действительно дрался в ней всю ночь. Неуверенно ступая, он направился в сторону душа — скорее на автомате, чем осознанно. Ничего. Пять минут под холодной водой наверняка приведут его в чувство. Он не раз так делал. Как только он выйдет в общую комнату, ему лучше иметь презентабельный вид. Наверняка у Арбатова появятся закономерные вопросы, если, наряду со вчерашней неловкой ситуацией (о которой он не хотел даже думать), окажется, что он ещё и кричал во сне. Когда он всё-таки вышел из комнаты, часы на стене напротив показывали десять минут одиннадцатого. Михаил уже ждал его за круглым стеклянным столиком в «столовой» и приветственно отсалютовал ему чашечкой чая. На столе исходили паром свежие пончики, свинина и омлет. — Очень позднее утро! Я думал, тебя придётся будить. Фейлон неопределённо мотнул головой. Он готов был смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Михаил истолковал это по-своему. — Садись завтракать? У меня тут вкуснейшие пончики, так и просятся в рот. Фейлону ничего не оставалось, кроме как молча сесть за столик во избежание дальнейших конфузов. Он налил себе густого чая в прозрачную фарфоровую чашку, добавил туда молока и замолк, рассматривая, как смешиваются и сливаются белоснежные и светло-коричневые тона. Арбатов же увлечённо жевал, поглядывая на него, деловой и энергичный, как и всегда; в какие-то пять минут на его тарелке не осталось ничего. — Что? Неужто нет аппетита? Пока Фейлон думал, как лучше сформулировать ответ, Михаил выдал новое предположение: — Или ты до сих пор думаешь о вчерашнем? Дракон, который поднёс было чашку к губам, поспешно отнёс её ото рта. — Ну так я не обижаюсь на тебя, чего ты. Так бы и сказал, что тебе хреново, я бы и не распускал загребущие ручки. «Мне не постоянно было хреново», — хотел запротестовать Дракон, но вовремя смолчал. — Сдаётся мне, в твоей хвалёной клинике тебя так залечили, что ты будешь отходить ещё пару месяцев, — размышлял Арбатов вслух. — Но ведь мы никуда не торопимся, да? Фейлон застыл. «Мы»? Ещё пара таких фраз, и чай, который он с трудом отхлебнул, попадёт не в то горло и опять попросится обратно. — Ты серьёзно говорил вчера? — спросил он. Арбатов прыснул в ладонь. — А ты думал, я это спьяну? — Поверить не могу, что ты не издеваешься надо мной. — Однозначно. Это наименее издевательское из моих предложений. — Ты и вправду предлагаешь нам… быть вместе? Михаил фыркнул. — Да. И одновременно это сделка. Соглашение, если так тебе будет проще. Благодаря которому мы оба извлечём из ситуации пользу. Обставь я всё более романтически, ты не поверил бы мне. Арбатов был прав. Фейлон мог бы выдвинуть тысячу обвинений и аргументов против, совершенно не напрягаясь. А вот достичь согласия было бы весьма сложно. — Думаю, ты понимаешь, Фей, что даже самые пылкие отношения — это взаимное оказание услуг. Эмоционально окрашенное. Порой это очень мешает думать головой. Сейчас же у тебя есть шанс трезво взвесить все «за» и «против». Ты волен обдумывать это как угодно, лишь бы мы пришли к какому-то решению. Только помни одно. Я не стал бы предлагать такое человеку, к которому равнодушен. Дракон нервно хрустнул пальцами. — И дело не только в сексе, Фейлон. Хотя я совру, если скажу, что совсем не заинтересован в нём. — В-вот как. — Впрочем, я не отнюдь не заставляю тебя думать только об этом. У тебя и так накопилось много своих проблем. Восстанавливайся, если тебе необходимо. Мы всегда сможем повторить. — Ты… даже не против забрать мальчика? — Не против. Чем мне помешает твой парнишка? Фейлон огляделся по сторонам, словно ища зацепку то в одном углу комнаты, то в другом, и покивал. Несомненно, он был благодарен Михаилу за проявленное в кои-то веки понимание, но в целом сама их беседа и её тема были настолько непривычны, что он никак не мог успокоиться. Скованность, настороженность, беспокойство, как и всегда в присутствии русского, переплелись в тугое неразличимое нечто, не давая перевести дух. — Ты позволишь мне подумать над этим? Я… правда не знаю, что тебе на это сказать и как сформулировать. Может быть, я прогуляюсь или что-то в этом роде? — Конечно, — легко согласился Михаил. Даже слишком легко; наверняка этот прохвост имел какие-то планы про запас. — Думай сколько тебе угодно. Я ведь всегда знаю, где тебя найти. *** Как и обычно, сборы не заняли у Дракона много времени; эти дни он меньше всего старался уделять внимание собственной внешности. Привычно надев очки и поправив резинку, удерживающую его волосы в коротком хвосте на затылке, он вышел в коридор и нерешительно двинулся к лифтам. Как это обычно бывало в наиболее мутные эмоциональные моменты, ноги сами несли его туда, где можно было развеяться, и он не сопротивлялся потребности пройтись. Рассеянно следя за счётчиком этажей, Фейлон обдумывал, что ему делать дальше. Стоило, к примеру, посетить спортзал (где можно было отвести душу на снарядах), бассейн (для разнообразия), пройти курс массажа, наконец. Не то чтобы он собирался слушаться Арбатова с его поползновениями, просто именно к этим процедурам можно было прибегнуть в первую очередь, дабы не чувствовать себя развалиной. Вчерашний инцидент и недавний разговор слишком выбили его из колеи. А ведь сейчас Фейлону больше всего стоило взять себя в руки — хотя бы для того, чтобы начать приводить в исполнение предложение Арбатова, который так неосмотрительно пообещал, что поможет Тао. Холл, куда направлялся Фейлон по совершенному наитию, начинался с длинной, широкой антресоли, в середине которой находилась массивная винтовая лестница из морёного дуба. Дракон специально вышел этажом раньше, чтобы осмотреться: отсюда открывался очень выгодный вид. Людей было действительно много: и семьи с детьми, и респектабельные предприниматели, и влюблённые парочки, приехавшие на медовый месяц. Оставалось только спуститься, выйти на улицу, найти наиболее тихую и живописную прогулочную тропинку, и, быть может, ему удастся… Фейлон остановился на верхних ступеньках, будто пригвождённый к месту. Внизу, в холле, стоял Асами Рюичи. С сопровождающим, конечно, и не смотрел в его сторону, но стоял! Как и обычно, статный, одетый с иголочки, со щегольской тростью в левой руке. Фейлон даже зажмурился и вновь открыл глаза, потом на несколько секунд снял очки. Никакой ошибки не было! Сердце Дракона подпрыгнуло от иррациональной радости и тут же ухнуло в глубочайшую яму, мысли заметались, застопорились, и на несколько секунд он натуральным образом растерялся. Зачем он здесь? Он выследил меня? Или это очередное странное совпадение? И что теперь делать? Проигнорировать? Подойти и поприветствовать? Но ведь он не захочет меня видеть. Или захочет? С тех пор, как Фейлон проснулся в дешёвом отеле в Макао после очередного из своих «вещих» снов, он знал: Асами Рюичи пришёл в себя. Точнее, изо всех сил хотелось в это верить, но Дракон боялся переспрашивать, пока ему не подтвердили соглядатаи в Гонконге: да, действительно, очнулся, и более его состояние не ухудшалось. Фейлон велел сообщить об этом Такабе Акихито и не спрашивал больше — ему было с лихвой достаточно одного короткого подтверждения. Дожидаясь отлёта во Владивосток, он как можно скорее оформил, подписал и отправил в адрес Асами документы, которые передавали бы в его руки лаборатории, закреплённый за ними персонал и свежие разработки на тему прекурсоров. Плюс, на секретных счетах японца осели внушительные суммы. Когда обязательства с его стороны были выполнены, он чувствовал, что их совместное приключение подошло к концу, теперь уже по-настоящему, а остальное… не касалось его — не должно было. У Асами давно новая жизнь. Идти на поправку он будет уже у себя, в Токио, и когда окончательно выздоровеет, обнаружит, что Фейлон со своей стороны выполнил всё, о чём они и договаривались. Больше он об Асами не справлялся и старался думать о нём именно в этом ключе — как о чём-то конечном, прошедшем и недосягаемом. И вот сейчас самое что ни на есть настоящее грозило сотрясти и обрушить к едрене матери едва устоявшуюся картину его мира. Словно почувствовав что-то, Асами обернулся. Долго искать ему не пришлось: взгляд Дракона был готов прожечь в нём дыру. И мир вокруг замер на целую вечность. Они и сами застыли на месте, позволяя прохожим обтекать их, подобно многократно ускорившимся, незаметным теням. — Асами-сама, — произнёс Киришима, и от этого голоса незримое колдовство растаяло. Фейлон словно проснулся. Предусмотрительно вцепившись в перила, он осторожно двинулся вниз. «Нужно, наверно, сказать пару слов, — лихорадочно крутилось в его голове, — невозможно ведь совсем промолчать. Или возможно? Мы не ссорились, чтобы просто проходить мимо. Это будет невежливо. Хотя кто меня просит заводить разговор? Достаточно будет кивнуть, особенно если он опять посмотрит на меня как…» Как на пустое место. Да, Фейлону удалось как-то косвенно поспособствовать улучшению его состояния, но и не более. С чего он взял, что Асами в курсе? И даже если и так, с чего он вообще будет про это упоминать? Быть может, ему действительно всё равно? «Рад, что тебе лучше». Да, именно это он скажет и, наверное, этого будет достаточно для случайной встречи. Именно таковой она и является, разве нет? Он шагнул ниже. Асами тоже сделал пару шагов наверх. А в следующий момент Фейлон буквально физически ощутил, как колыхнулось пространство, как поплыли в сторону ступеньки, изогнулись колонны с виноградными гроздьями, и в разломах между гранитных плит пола засочилась знакомая тьма. Неужели он сходит с ума и перестаёт отличать реальность от такого регулярного вымысла? «Нет-нет-нет», — прошептал он, видя, как жадно обвиваются вокруг щиколоток ядовитые щупальца, и подавляя желание протереть глаза. Асами поднимался к нему — стремительно, но не очень уверенно, опираясь на трость, и каждое касание её прорезиненного кончика казалось оглушительным. — Фейлон? Дракон поднёс ладонь к лицу. — Мне… — едва выговорил он, — мне… нехорошо. Он метнулся вперёд, сделав попытку проскользнуть мимо Асами, затеряться в толпе, скрыться, стать незаметным, одним из многих — лишь бы из головы выветрились такие знакомые и такие пугающие образы. Давящее ощущение усиливалось, в ушах нарастал, отдаваясь эхом, долгий утробный рык… Таблетки. Ему нужны были таблетки, даже если третий раз за сутки будет уже превышением дозы — Дракон почувствовал, как его удержали и легко перехватили за талию. Асами повлёк его вниз, в сторону, мимо столиков и толп отдыхающих, а он почти не сопротивлялся — безумие уже поглощало его с головой. Пульс гремел в ушах оглушительными барабанами, а иррациональный страх становился всё сильней. Его втолкнули в какие-то двери, прислонили к ближайшей стене. Спину захолодила плитка, а в нос ударил приторный цветочный аромат. Санузел? Служебное помещение? Асами осторожно коснулся его висков, снимая с него очки, и даже в полутьме Фейлон видел, как клубятся и ширятся вокруг них спирали чёрного дыма. — Это ведь ты, Фей, — торжествующе выдохнул Асами. — Мне не привиделось. Это ты вытащил меня из забытья, а потом исчез… Плотная пиджачная ткань под ладонями Фейлона таяла, ворсинки вытягивались, превращаясь в шелковистый мех. Ещё немного, и последние ошмётки настоящего растворились, замещаясь ирреальностью. Теперь их окружал хорошо знакомый ночной пейзаж: облака, скалы и бесконечное море. Порыв ветра ударил в лицо, и сзади, за спиной, рефлекторно взмахнули кожистые крылья. Из последних сил он попробовал рвануться прочь — и, конечно же, это ему не удалось. Его обхватили — обняли — ещё плотней. — Опять пытаешься убежать от меня, глупый, — шутливо укорил Асами, и низкие, глубокие обертоны в его голосе были уже не совсем человеческими. — А я так долго тебя искал… Дракон в тихом шоке уставился на него. Обычно медовые глаза Асами сияли ярко-янтарным пламенем; сама усмешка его была полузвериной. Нос его уплостился, больше напоминая кошачий. Фейлон мог поклясться, что чувствовал, как по его щекам нежно скользят кончики когтей. — Не бойся, — пророкотал недавний монстр из его кошмарных снов, разве что немного более антропоморфный сейчас. — Ты не сходишь с ума. И даже если и так, я делаю это с тобой за компанию. Поцелуй, который Фейлон ощутил на губах, был почти невесомым. Асами словно извинялся за произведённый эффект. Чувствуя, как по его скуле и виску проходится горячий шершавый язык, Дракон заёрзал, непроизвольно стискивая бока Асами и загребая полные ладони густого белоснежного меха. Сейчас, в звериных полумифических образах, эти прикосновения ошеломляли, подобно разрядам молнии. Асами выдохнул и пощекотал губами чуть влажную кожу его щеки. — Прости, что оставил тебя так надолго, — сказал он, и сердце Фейлона тут же затрепыхалось, заныл шрам на груди. — Больше тебе не придётся быть одному. На какое-то мгновение в его воспоминаниях восьмилетней давности Дракон в палате реанимации тоже услышал эти слова, приподнимаясь на звук открывающейся двери. Услышал их и он-будущий на лайнере, когда опрокинул Асами на пол перед тем, как впиться в его губы. Услышала каждая его частичка, застрявшая в своём измерении. — Ты побледнел, — немного встревоженно пророкотал Асами, и Фейлон с удивлением обнаружил, что колени его сделались слабыми словно желе. Он пошатнулся, но якудза подхватил его, поддерживая, и Фейлон уже не задумывался, что делает — просто вцепился в него как утопающий, стискивая зубы — лишь бы не присовокупить к этому объятию ещё и не слишком нежный укус — ведь его клыки сейчас были острыми как бритвы. Глаза его на мгновение застила ненавистная мутная пелена, и он поспешно заморгал, пока Асами не вздумалось слизнуть и её. Видение стремительно схлопнулось и рассеялось, возвращая их обратно. Пропала липкая потусторонняя чернота вокруг них, пол приобрёл прежнюю твёрдость. Вернулись и запахи: приторный цветочный аромат, а вместе с ним — и рассудок, который Дракон так боялся потерять. Фейлон осознал, что по-прежнему обнимает Асами, крепко — и это взаимно. — О… отпусти… — попросил он противно дрожащим голосом, и Асами отступил на шаг и осторожно разжал пальцы. Фейлон пошатнулся и всё-таки сполз по стене на пол, тяжело дыша. Руки его тряслись. Теперь стало окончательно ясно, что это ехала не его крыша — сам Асами поспособствовал тому, чтобы они оба провалились в видение. — Ты специально это сделал, — едва выговорил он. — Прости. Я должен был проверить, — вздохнул Асами рядом. Он, кажется, действительно сожалел. — Ты можешь встать? Я помог бы, правда, но тебе придётся справляться одному. Дракон торопливо утирал глаза. — Почему? — с вызовом спросил он. Ему было ужасно обидно засыпаться на такой глупости и разрушить результаты полугодовой работы над собой. — У меня правда проблемы с ногой, — пояснил Асами, — помимо множества других досадных поломок. Выругав себя за несообразительность, Фейлон опёрся о стены по обе стороны от себя и с усилием поднялся. Потом нащупал чуть фосфоресцирующую клавишу между квадратами плитки, включил свет и направился к раковине — умыться. Стоял он по-прежнему неуверенно, но хотя бы самообладание частично вернулось. Частично — потому что Асами подошёл сзади, слегка касаясь его талии, словно бы придерживая, и от его ладони кругами расходилось предательское тепло. Повёлся на то тепло, что ты дал мне… — Ты как, нормально? Фейлон шмыгнул и утопил лицо в сложенных вдвое бумажных полотенцах. — Более-менее… Водрузив очки на нос, оправив рубашку, помятый пиджак и убедившись, что и Асами напротив выглядит пристойно, Фейлон осторожно приоткрыл дверь, и они вышли обратно в холл. Краснота на его щеках уже начала спадать, но в целом вид у него был, конечно, потрясённый. — А если бы здесь не было туалета? — поинтересовался он нервно, вслушиваясь в равномерное постукивание трости по гранитному полу. — Всё, дипломатическая миссия провалена? — Ты слишком плохо обо мне думаешь, — усмехнулся Асами, постепенно нагоняя его. Передвигался он довольно скованно, как ни пытался это скрыть. — Я проделал бы то же самое в ближайшем лифте. Пойдём. — К… куда? — Поговорим, — отвечал Асами лаконично и, прежде чем Фейлон успел опомниться, притянул его ближе к себе. «Видимо, на тот случай, чтоб не сбежал», — невольно подумалось Дракону. Он поспешно отвернулся, чувствуя, как знакомо и щемяще дрожит в груди — от сердца до горла, натягиваясь каждый раз, когда Асами дотрагивался до него. — Как ты это сделал? — наконец выпалил он, заталкивая своё внезапное и совершенно непрошеное смятение поглубже. — Понятия не имел, что такое возможно, пока не оказался на грани, — задумчиво ответил Асами. — У каждого свои способы контакта со сверхъестественным. Ты познакомился с этим, когда принимал наркотики, верно? — тут Фейлон кивнул, — я же — когда лежал в коме. Я чувствовал, как ты хочешь до меня дозваться, и открыл глаза. Тогда я видел тебя в своём сне первый и последний раз. Потом были и другие сны. С ними мне пришлось разбираться самому. По сути, сегодня я попробовал повторить твой собственный трюк. Ведь это ты первым затащил меня в свой сон. — Но это ты ко мне явился! — возмутился Фейлон. — Буквально вынырнул откуда ни возьмись. Конечно, я не мог допустить, чтобы… Он осёкся. «Не надо умирать в моём сне у меня на глазах. И не надо преследовать меня! Может быть, я в кои-то веки хотел поспать спокойно!» Асами глядел невозмутимо, проницательно, знающе — и немного играючи. Словно предвидел его реакции. — Ну извини. Оно получилось само собой. — Но… почему именно тигр? Якудза коротко усмехнулся. — И сам не знаю. Возможно, эта должность была вакантна. Просто в следующий раз, когда я подумал о тебе и приложил минимальное усилие, я оказался чёрт-те где и выглядел чёрт-те как. И я осматривался. Привыкал раз за разом. А потом решил пойти по твоему запаху. — Ты именно так нашёл меня? — Почти. До тебя я достучаться не мог, поэтому следил за Арбатовым. Знал, что ты можешь оказаться только с ним, и приехал в отель после подтверждения вашей брони здесь. Оставалось лишь дождаться вас. — Но зачем? Что ты делаешь в Хуахине? Что-то случилось, раз ты появился лично? — попытался переформулировать Фейлон, хмурясь. — Я выслал тебе все требуемые документы, и они составлены таким образом, что тебе остаётся только отправить мне заверенную копию. — Знаю, — терпеливо вздохнул Асами, останавливаясь следом. Теперь он выглядел немного виновато, а главное — так, будто ему и впрямь было не всё равно, и это поражало больше всего. — Не волнуйся. Тут нет твоей вины. Ни в чём. — Но я не понимаю, — продолжал допытываться Дракон. Рука Асами на предплечье словно обжигала, в одночасье став жутко неудобной. — Я полагал, что мы… достаточно доходчиво объяснились. Асами облизнул губы, и его ладонь соскользнула ниже, на локоть Фейлона, где задержалась дольше, чем положено. Опять. — Не думаю, что это ещё можно считать аргументом. У меня появились другие идеи, и, полагаю, они тебе понравятся. Дракон обескураженно вскинул на него глаза. Это было совсем не похоже на Асами Рюичи. Совершенно. — В смысле? — Я понимаю, ты такого не ожидал, — продолжил Асами. — Но обещаю больше не вовлекать тебя ни в какие мутные схемы. Всё будет прозрачно и открыто. Я не желаю тебе ничего плохого. Я просто хочу поговорить с тобой в спокойной обстановке, попробовать объяснить всё, а дальше сам решай. Хорошо? Растерянному Фейлону оставалось лишь покивать. — Где тебе будет удобней? Если тебе необходима зона комфорта, только очерти её. Он на мгновение представил, как поднимается к Асами в номер — или того хуже, как якудза навещает их с Арбатовым (который будет более чем счастлив возобновить старую добрую пикировку на троих). Или сидит с ним в ресторане — в окружении целой толпы народу, навострившей уши, где будет ещё сложнее объясняться. Разве что вести светские беседы. Но ведь разговор ни о чём нужен им меньше всего, верно? — Наверное, лучше нам будет прогуляться, — сказал он неожиданно для себя. — Говорят, тут есть набережная и пляж, так что если ты не против… И Асами, конечно же, согласился. ***