В погоне за драконом

*** В течение всего времени, что Йо находился на службе у Асами и Фейлона, его мучило чувство вины. Порой, задавленное рутиной, усталостью и долгом, оно напоминало едва заметного червячка, копошащегося под сердцем. А порой, когда безоговорочная верность одному из боссов означала падение другого, оно расцветало и буйствовало в полную силу, заставляя совершать немыслимые доселе вещи. Одной из таких было его признание — безумно идиотский поступок, если рассудить здраво; он долго и старательно смеялся над собой, вспоминая этот эпизод. Но гораздо сильнее Йо уязвляло то, что ему пришлось сделать нелёгкий выбор. Предпочесть одного другому, воспользоваться, в том числе, доверием ребёнка — и наблюдать, как Асами Рюичи обводит Фейлона вокруг пальца. Асами оправдывал всё тем, что преподносит Дракону урок. Тогда это казалось замечательным аргументом. А сам он попросту поддался тому, кто использовал наиболее жесткий прессинг. Заставил себя думать, что столько лет добросовестного шпионажа действительно пропадут зря. И, хотя в конце концов документы Фейлона остались с ним, а Асами получил свой трофей, преданно глядящий ему в рот, и уехал из Гонконга, Йо все равно чувствовал осадочек, который и не думал уходить. Как он часто говорил себе, он бы с удовольствием приветствовал смерть, в том числе — и от рук Фейлона, но если уж не нашел её, то надеялся хоть как-то искупить содеянное. Мучимый совестью, он готов был слить информацию об Асами Рюичи по первому же требованию — так же прилежно, как много лет делал это для самого якудза. Фейлон же не требовал, хотя к этому было достаточно поводов. В первые дни после случившегося Дракон практически устранился от руководства «Белым змеем». Только спросил однажды, встретив Йо на нижних этажах Башни — и неприятная усмешка поползла по его лицу: — Он с самого начала нанял тебя? Тогда, в тюрьме, ты уже был под ним? Внезапный вопрос, но абсолютно справедливый. Стараясь не улавливать в словах Дракона неудобных двойных смыслов, Йо ответил: «Нет», и действительно: вербовка произошла вскоре после того, как Фейлон вышел из тюрьмы и естественным образом стал приближать к себе тех, кто помогал ему возглавить «Змея». Но Фейлону не нужны были подробности: он поднес к губам трубку, сделал очередную затяжку и, развернувшись, исчез в глубине собственных апартаментов. Дальше ему пройти не удалось: теперь его не подпускали ни к Фейлону, ни к Тао, и он довольствовался тем, что до самого отъезда отирался в помещениях, расположенных ниже. Но и там от него отстранялись как могли. Впрочем, Йо и сам не стремился общаться: единственным способом загладить вину были повреждения — тяжкие телесные, которые ему с удовольствием нанесли. Помнится, силовик Фейлона сказал по возвращении на берег: — Не вздумай больше появляться на пороге его дома, ты, кусок дерьма. Даже не подходи к нему. Увижу тебя — урою собственными руками. И только когда всё стало рушиться, а Фейлон позвал его в кабинет, до Йо начало доходить. Передавая самое важное из рук в руки от Фейлона к Асами, он сделал бы всё ради того, чтобы загладить вину перед Драконом. И тот отлично это понимал. И доверил информацию именно ему, хотя очень много порядочных людей готовы были грызть землю ради подобного внимания со стороны Фейлона. И только Йо понимал: это вовсе не милость и не послабление. Ведь он никогда не станет прежним фаворитом. Сейчас им пользовались, так как он был безотказен, удобен, близок к Асами Рюичи — и выполнял любые приказы. Он прекрасно понимал, что Фейлон только рад отослать его как можно дальше от себя, а значит, придётся браться за либо откровенно тяжёлые, либо совсем вспомогательные задания. Йо смирился и с этим. Он утешался лишь тем, что роль опекуна малолетних, каковой большинство тяготилось бы, Фейлон доверил бы выполнять не каждому. Авария, в которую попал Асами Рюичи по пути в аэропорт Гонконга, застала его врасплох. Конечно же, они все смирились с тем, что внезапно смертны, но конкретно сейчас такого не ожидал никто. Когда ему сообщили об этом, Йо находился в Токио, в маленькой квартире рядом с апартаментами сайко комона.  И хотя его дом был оборудован по последнему слову техники, никто не мог ожидать, что опасность придёт совсем не в виде внешнего врага. И, когда Сугияму убили, крепость тут же превратилась в тюрьму. Богато обставленную золотую клетку, из которой Такаба и Тао не были в состоянии ни скрыться, ни даже бороться за свою жизнь. А потом позвонил Лю Фейлон. Он сообщил Йо подробности аварии и вкратце рассказал о своих планах. Стоило Дракону узнать о том, что произошло с сайко комоном, он пришёл в бешенство. После чего поделился с Йо тем, что, по сути, не должен был знать никто, кроме него — своей договорённостью с высшим чином из Бюро по борьбе с триадами. Именно он, по иронии судьбы, должен был присматривать за Тао в этот период. «Вы уверены, господин Лю?» — спросил тогда Йо. Знай Фейлон, что выживет в итоге, такого опрометчивого решения он точно не принял бы. «Не заставляй меня отвечать утвердительно на глупые вопросы, — отрезал Дракон. — Лучше действуй. Немедленно забери их оттуда». Конечно, договор с полицейским, к которому в момент смятения чувств (или предвидения?) обратился Фейлон, был жестом отчаяния. Соломинкой, за которую хватается утопающий, не будучи уверенным в том, что в следующий момент его могут окунуть в поток с головой. Но, тем не менее, у них был иллюзорный, крохотный шанс на то, что с Тао все будет хотя бы в порядке. Что вместо проверенных и любящих людей он окажется под прикрытием жесткой длани органов опеки — пусть и ненадолго, а у Такабы Акихито появится шанс выйти из-под прицела якудза и триад, передохнуть и возвратиться к семье и друзьям. Йо хотелось сделать что-то подобное и для самого Дракона, который сейчас практически все время проводил у реанимационного отделения. Ведь каждый раз, когда он взаимодействовал с врачами и подчинёнными в открытую, уменьшал его шансы на то, чтобы остаться не замеченным полицией.  Объяснившись с Такабой и с тяжёлым сердцем сдав Тао на руки полицейскому, с которым заключил устный договор Лю Фейлон, Йо направился в свою последнюю квартиру — ждать распоряжений. По идее, он уже сейчас мог поехать в аэропорт и прибыть в Гонконг ближайшим рейсом. Тем более, он знал, где разместили Асами Рюичи, и готов был в первую очередь направиться туда. Но сейчас, когда в той же больнице находился Фейлон, его люди сделали бы всё возможное, чтобы не подпустить предателя к своему боссу — просто из принципа.  И Йо понимал их как никто. Вскоре с Йо связался Кон Камвай, силовик Байше. Чувствовалось, что ему очень уж не хотелось, чтобы Йо принимал участие во всем этом, но он не мог запретить это напрямую, не мог перечить своему боссу. И, коли уж Фейлон наделил его ответственностью и полномочиями, он должен был рискнуть, введя Йо в курс дела — и так, чтобы максимально не подставлять Дракона под удар.   По распоряжению Красного Жезла Йо влился в состав группы, занимающейся поисками человека, который связывал «Белого Змея» с тайваньцами. Именно с ним беседовал Цан Вайхэй незадолго до смерти. От Йо не требовалось самостоятельных решений — лишь пойти одним из рядовых исполнителей. Те всегда рисковали больше. А сейчас Фейлон остро нуждался в лишнем пушечном мясе.  Связной «Белого змея», как водится, вошел в контакт с местными авторитетами из Бамбукового Союза*, и те немногочисленные из них, которые согласились сотрудничать, засветили им последний адрес вписки тайваньского лидера.   Сама лёгкость доступа к информации была подозрительной. Всё это могло оказаться ловушкой. Как выяснилось, не так давно в соседнем подъезде накрыли целую подпольную лабораторию, и только полный идиот решился бы устраивать что-то подобное в этом же доме. С другой стороны, лгать и нарушать нейтралитет тайваньцам тоже было невыгодно. Поэтому Камвай  тут же приказал Йо лететь в Тайбэй и разведать все на месте.  Поднимая походную сумку, где лежал необходимый для таких срочных путешествий багаж, Йо чувствовал, как слегка кружится голова: оказывается, он не ел с ночи, а сейчас его ждал лишь стандартный ужин на борту самолёта. Он решил не терять времени: каких-то четыре часа лёту, и он сможет отдохнуть в ближайшей гостинице, а потом встретится с парнями Красного Жезла, которых тот специально отрядил для слежки за квартирой. «Бывает и хуже», — напоминал он себе. И довольствовался очередным сэндвичем всухомятку, купленным втридорога. Скоро. Ещё несколько часов ожидания, и будет и жёсткий подголовник кресла в самолете, и знаменитый вид на Тайбэй со Слоновьей горы, открывающийся из иллюминатора в ясные дни, и новая информация, которая — он надеялся — поможет закончить эту затянувшуюся свару. А он сделает то, чего так хотели от него и Фейлон, и Асами Рюичи: убраться с их глаз, исчезнуть, раствориться в огромном людском море. Кто знает, может быть, именно Тайвань станет тем местом, которое спрячет его от обвинений — совершенно справедливых, к слову, — и от голоса собственной совести. Ещё несколько часов. *** Квартира, которую должны были проверить Йо и Кон Камвай, располагалась в Ваньхуа. Этот старейший район Тайбэя традиционно считался пристанищем бедноты — а, следовательно, и самым опасным. И в Гонконге, и в Тайбэе трущоб как таковых уже давно не существовало, хоть и весь город выглядел гораздо сильнее потрёпанным, чем большинство материковых мегаполисов, будто вышедшим из восьмидесятых; единичные заброшенные дома, крыша которых едва не падала на голову, не могли считаться за таковые. Пяти– и десятиэтажки вкупе с широкими свежеасфальтированными дорогами и буйной зеленью выглядели вполне респектабельно. Поражало обилие скутеров, припаркованных перед магазинами. Правда, бомжей на улицах было предостаточно. У одного из таких, спавших на полу рядом с картонной вывеской, которая помогала зарабатывать на хлеб, Йо и решил спросить, не видел ли он кого в последнее время по нужному адресу. — Часто, часто ходили там всякие, — отвечал бродяга, щуря подслеповатые глаза, — но после того, как туда нагрянули полосатые, всё будто обрубило…  Стены в подъезде были под стать самому дому — посеревшие и обшарпанные; под потолком горела одна лампочка. Поднимаясь по запылённым ступенькам на высокий второй этаж, Йо отметил, что в подъезде всё так же тихо, из-за дверей не слышится ни привычных запахов из кухни, ни разговоров, ни младенческих криков. Впрочем, жильцы могли попросту отсутствовать дома.  Оглянувшись, не следит ли за ним кто, Йо натянул перчатки и извлёк из кармана отмычку. В несколько секунд вскрыл замок на нужной двери — абсолютно игрушечный, надо сказать, — и пробрался в квартиру. Едва он успел сориентироваться в маленьком коридоре, телефон в его кармане зазвонил. Немногочисленные помощники Красного Жезла работали весьма продуктивно. Насколько он знал, сейчас половина из них пыталась получить разрешение на осмотр кабинета, где обычно заседал покойный дядюшка Цан, и его личных вещей (чему активно сопротивлялась семья).  — У нас новая информация о Чен И Фэне, — говорил совсем молодой голос. Кажется, его звали Чань Чунпо. Новое поколение хакеров, не иначе. Если у парня и были преимущества, так это в том, что в его голосе не сквозило привычного презрения, характерного для бывалых сторонников Фейлона. — Вы ведь на месте? Нам нужно ввести вас в курс дела. — Да, я только пришел. — Мы выяснили, что носитель этого имени скончался в драке в возрасте тридцати двух лет, но информацию об этом не внесли в базы данных.  Йо вздохнул. Те случаи, когда покойнички начинали вести вторую жизнь, были обычной практикой. Сходный возраст и место жительства, да еще похожие лица служили достаточной основой для подмены. А до той поры, пока это заметят соответствующие органы, удавалось оформить целую кучу всего по таким документам.  — Мы пытались понять, как связан Чен И Фэн с Цаном Вайхэем, и нашли еще кое-что, — продолжал Чань. — Восемь лет назад Цан Вайхэй первый раз вышел на связь с тайваньскими группировками, хотя до этого он обычно занимался нашими японскими конкурентами. Всё это происходило, казалось бы, без причины. Небольшая сделка по морским грузоперевозкам, контрабандный товар в порт Гаосюн. Этим же безопасным маршрутом часто пользовались те, кому требовалось беспалевно попасть в Тайвань. Ведь сейчас пассажиров до Тайваня возят только самолётами, а морем ходят грузовые суда и некоторые круизные. И именно тогда Чен И Фэн воскрес снова. Разница буквально в несколько недель. Вы не находите это странным? — Нахожу, и правда, — Йо потер подбородок.  Он осторожно перемещался из комнаты в комнату, стараясь оставлять как можно меньше следов. На первый взгляд, квартира долгое время была нежилой, а после обысков, которые учинила тут полиция несколько месяцев назад, приобрела и вовсе гнетущий вид: столешницы и дверцы шкафов были открыты и заляпаны спецпорошком для выявления отпечатков пальцев, а на полу лежали вытряхнутые вещи. Тем не менее, было ясно, что недавно здесь действительно кто-то побывал, и не раз. На полу виднелись припылённые следы, на стенке кухонной плиты — потёки ещё не застывшей субстанции неопределённого цвета, а в мусорном ведре обнаружились упаковки от лапши быстрого приготовления недельной давности. Неясно, почему, но не опознанный пока жилец видел свои резоны в том, чтобы оставаться в помещении, которое уже засветилось в полицейских сводках. — Знаете, босс Кон хочет поручить вам ещё одно задание, помимо обыска. Тут требуется ваш опыт… — Чань в динамике виновато вздохнул. — Но для этого нужно поделиться с вами кое-какой инсайдерской информацией. Я передам ему телефон. — Валяйте, — преувеличенно легко согласился Йо. Он понимал, что являлся идеальным козлом отпущения. Единожды заслав его сюда, просто так с него не слезут. — Приветствую, — послышался бодрый, властный голос Красного Жезла. — Так вот, у «Драконов» имеется стабильный маршрут, которым они провозят нелегалов, и проходит он как раз через порт Тайбэй. Они с этого кормятся и держатся за него всеми конечностями, оберегают от конкурентов. Поэтому последний адрес, на котором засекли Чена, обнаружился здесь. Согласно нашей информации, Чен И Фэн, кем бы он ни был на самом деле, собирается уехать в Гонконг именно морем и нелегально. — Задержать я его не смогу, Кон хун гван*, — вздохнул Йо. — У нас недостаточно людей…  — Вы и не обязаны его задерживать. Ваша задача — вычислить судно, на котором он отправится, маршрут, день, время передвижения и передать нам все данные. Наша —  захватить цель тёпленькой в пункте прибытия. И будьте осторожны. Если Чен поймёт, что ему сели на хвост, мы его потеряем. Он и так подозревает о слежке, поэтому при любом удобном случае сменит документы и пропадет с радаров. — Я понимаю, — поспешно пояснил Йо, стараясь, чтобы это звучало как можно менее заискивающе. — С нашей же стороны мы будем искать доказательства того, что Цан Вайхэй способствовал возвышению своего возможного протеже. Эта версия звучит весьма красиво, но пока мы не знаем главного — причин, которые побудили Цана так поступить. Как и любой заместитель, он прошел проверку на надёжность и должен был быть лоялен своему молодому главе. Правда, на тот момент господин Фейлон ещё не возглавил «Змея» несмотря на то, что остался единственным наследником.  — Но тогда… — Йо прокручивал в голове события, врезавшиеся ему в память.  — …его ранили, — договорил Красный Жезл. — Господина Фейлона тяжело ранили, потом — арестовали, а в «Белом змее» зрела очередная смута. И именно тогда Цан отправил груз на сравнительно ничтожную сумму. Я подозреваю, что это был либо дипломатический презент, либо пассажирская перевозка под прикрытием. Йо задумался. Он помнил этот период с точки зрения устранителя неугодного конкурента на пост главы «Змея» и не вдавался в кулуарные подробности. Но, оказывается, происходили и иные странные вещи. Зачем Цан провернул всё столь тайно, если он мог официально послать в Тайвань человека «Белого змея»? Кого — и от кого — он старался скрыть? Не похоже, чтобы Фейлон знал об этом… Возможно, это и было целью? Провернуть всё по-тихому, не ставя в известность молодого лидера. Но зачем? Ведь в течение почти десятка последующих лет Цан не давал повода усомниться в своей лояльности Фейлону, отличаясь разве что большей стервозностью и некоторой пренебрежительностью. И хотя все это давало почву для возникновения неприязни, до настоящего бунта было далеко. Старые лисы словно ждали удачного случая, который, учитывая всё происходящее и характер Фейлона, не преминул подвернуться. Повинуясь приобретённым за многие годы привычкам, Йо обходил квартиру, автоматически осматривая места возможных ненайденных закладок: пространство между стеной и унитазом, за решёткой вентиляции, обманчиво узкие щели под ящиками шкафов. Неожиданно шаткая плитка на полу, обнаружившаяся слева от входа в санузел комнату, заставила Йо поспешно замереть и присесть. Отогнув край коврика, который был брошен перед ванной, он обнаружил, что плитку можно приподнять. С усилием подцепив её кончиками пальцев, Йо просунул под нее руку и принялся тянуть, невольно отстраняясь назад. В какой-то момент он приподнял глаза выше и увидел яркую зелёную полосу на плитке. Отодвинул дешёвую шторку, отделяющую ванну от остального пространства. И замер. — Нашли что-то? — послышался из динамика голос Чаня. — Нычку, — ответил Йо, вытягивая из углубления сплющенный полиэтиленовый пакет с белым порошком. — Грамм на пятьдесят потянет, наверно. На стене ванной красовалась размашистая надпись зелёным баллончиком: «191821». Где-то на подкорке копошилась мысль о том, что он упустил некую важную деталь в увиденных цифрах, но перегружать напарников несущественными деталями не хотел. По крайней мере, пока не обдумает как следует версию. — Место тихое, рядом никто не дежурит. Можно даже отсидеться пару дней, особенно если здесь всё единожды проверили и дальше не пасут. — В любом случае это всего лишь первый день поисков. Уверен, если сама квартира не говорит нам ни о чем, скажут её жильцы. Следите за ней, Йо. Опросите возможных свидетелей. Но старайтесь не оставаться там слишком долго. Удачи. Дав себе обещание поразмышлять над отсутствующим звеном, наличие которого было очевидным и раздражало своей неуловимостью, Йо сбросил вызов. Если уж ему поручили попытаться размотать клубочек с этой стороны, он был обязан выжать из своего визита как можно больше, одновременно не вызывая излишних подозрений. Хоть ему и казалось, что они, вероятнее всего, опоздали, и противник обходит их на дюжину шагов вперед, он должен был попробовать. Сидя в жёстком кресле перед реанимационным отделением, Фейлон думал о том, как человеческие планы порой бывают хрупки. Ещё недавно он хотел забрать Тао и уехать с ним, стараясь выкинуть из головы Асами Рюичи, кровавые разборки и будни руководителя «Белого змея». А сейчас мечты о домике на берегу моря развеялись, как сон, и он даже не допускал мысли об отъезде — и не потому, что очень рисковал. Гораздо опасней было бы оставлять Асами одного. И даже то, что предполагаемые «заказчики» были нейтрализованы, не имело значения. Фейлон просто не мог поступить по-другому, вспоминая период своего пребывания в реанимации, который был хуже всяких пыток и допросов — потому что в роли тюремщиков и палачей выступала его собственная память. И если раньше он и лелеял мысли о мести, то сейчас они даже не приходили в голову. А ведь когда-то он жил ими, — подумалось ему однажды. Теперь же, казалось, жизнь сосредоточилась на одном-единственном больничном отделении. Он и не надеялся, что его когда-либо пустят в реанимацию. Ему сообщали о самочувствии пациента, держали в курсе, и это уже было хорошо, хоть он не являлся ни близким родственником, ни другом. Поэтому когда вышедший врач поманил его к дверям, сначала Дракон даже не поверил. Сперва он подумал, что состояние Асами ухудшилось и его зовут попрощаться. Но медик, судя по лицу, был вовсе не мрачен и зазывал внутрь вполне бодро. — Заходите, заходите, — тут Фейлон вновь услышал имя, которое он носил согласно подложным документам. — Операцию мы провели вчера ночью, состояние стабилизировали, так что вам можно войти. Ненадолго, но тем не менее, лучше, чем ничего. — А как же… — Фейлон повел руками в воздухе, подразумевая некую специальную одежду, обувь или же очистку, которую он должен быть пройти при входе в реанимацию: где-то он читал про такое, когда искал больше информации о способах излечения. — Не беспокойтесь об этом. Чтобы снизить риски, пациент получает необходимую антибиотикотерапию, — отвечал врач, — поэтому вред сведён к минимуму. Ведь самой опасной инфекцией является всегда какая? Внутрибольничная. Сами вы не болеете? Фейлон поспешно замотал головой, проходя в палату. У него имелись определённые сомнения насчёт необходимости постоянного пичкания антибиотиками, раз уж они, словно из пушки по воробьям, убивают полезную для организма флору, но он предпочёл промолчать, лишь бы не провоцировать гнев врачей. Вместо этого он поднял взгляд на недвижимо лежащего Асами Рюичи, укрытого простынёй. Голова его, над которой совсем недавно трудилась операционная бригада, была плотно перебинтована, а бледное, не слишком отличающееся от отбеленной марли лицо наполовину скрывала маска аппарата искусственной вентиляции легких. Фейлон помялся у койки, потом, спохватившись, подвинул ближе стоящий неподалёку стул и сел, сцепив руки на коленях. — Он нас слышит? — Сейчас — сомневаюсь, он пока ещё под наркозом. А когда отойдет — то вполне возможно. До определённой степени реакции у него присутствуют, нужно лишь дать организму восстановиться. Другое дело, что на это потребуется время. Более того, у меня для вас неплохая новость. Если состояние господина Акамине останется таким же, как сейчас, то его могут перевести в палату скорее, чем вы думаете. И тогда проблема посещений решится сама собой. Фейлон непроизвольно сжал пальцы в кулак. Эта новость очень… радовала, но ввиду нестабильности состояния Асами он не мог быть уверенным ни в чём. Он чувствовал себя крайне странно оттого, что сидел здесь и ловил каждое слово о состоянии своего бывшего врага, хотя ещё совсем недавно только и ждал, когда они разъедутся. — А сейчас я могу побыть рядом? — с некоторым недоверием переспросил Дракон, видя, как доктор постепенно отходит к койкам других пациентов. — Да, пока не явится персонал, — отвечал врач. — Я дам вам знать, когда закончится время. Вы можете приходить сюда и дальше — ненадолго, но каждый день. Вплоть до дня, пока господина Акамине не переведут в палату. Фейлон кивнул. Его и впрямь не узнавали либо же не видели в нем угрозы. Хотя сейчас ему сложно было выглядеть сколь-либо угрожающе. Единственное, что мучило Дракона — это подавленность, надежда и острое беспокойство. Немного расслабился он только тогда, когда его ненадолго оставили наедине с Асами. Дракон пододвинул стул поближе, всматриваясь в не слишком узнаваемое сейчас лицо. Образ того человека, к которому Дракон испытывал столь яркие и противоречивые чувства и с которым вёл войну в течение многих лет, никак не желал вязаться с лежащим на койке неподвижным телом. Покусывая губу, он слегка потянулся вперед в стремлении коснуться бледной ладони, и тут же замер, едва ли не отшатываясь, словно собирался, по меньшей мере, засунуть руку в огонь. Даже понимая, что в самом худшем случае эта их встреча может оказаться последней, а сейчас, возможно, единственный раз, когда они в безопасности, Фейлон никак не мог решиться на такое простое, в сущности, действие — дотронуться до Асами Рюичи, пока тот еще жив. Сейчас, прокручивая перед мысленным взором предыдущие годы, вплоть до детских, он мог сказать, что Асами был тем, кто заставил его испытать весь спектр эмоций, по всей шкале. С ним Фейлон первый раз доверился чужому человеку, ощутив его поддержку. Мучался наивными любовными предвкушениями, приведя Асами в собственный особняк. Бредил от боли и ненависти в палате реанимации, когда у сердца саднила рана, оставленная пулей То. Сгорал от ревности, видя, как красноречиво Асами смотрит на Такабу Акихито — и как напрягается и стекленеет рядом с самим Фейлоном. Придумывал многочисленные пути отмщения через того же Такабу. Маялся от жесточайшей депрессии, осознавая всю глубину и бессмысленность своего заблуждения. И сейчас, после охватившего его ватного равнодушия, Фейлон и сам удивлялся собственной реакции, когда обнаружил, что действует. Не льет слёзы, не ненавидит, а помогает. Ватность — хорошее слово. Все недавние воспоминания, которые причиняли такую боль, ощущались сейчас будто сквозь вату: ретроспективно, несколько отчужденно, как это обычно бывает с воспоминаниями. Свежеиспеченным, но все-таки — прошлым в оттенке смутной горечи и грусти. Асами Рюичи никогда не полюбит его. Не почувствует к нему ничего, кроме сожаления и неприязни, и этому Фейлон поспособствовал сам. Но зато Асами останется в живых, — Фейлон очень надеялся на это, хоть и понимал, что не нужно делать ориентиром и маячком собственного существования человека, который сосредоточен на другом. Но сейчас это странным образом помогало жить ему самому. Во всяком случае, основной зияющий между ними гештальт он честно попытался закрыть и теперь старался компенсировать непредвиденный ущерб, который, возможно, не возник бы никогда, если бы не их последняя сделка. И в очередной раз Фейлон отчитал себя за то, что поступил спонтанно, эгоистично и глупо. По сути, его подчинённые поступили абсолютно правильно, поднимая проблему руководства «Белым змеем». Он и сам удивлялся, как вообще умудряется выживать со своей нелогичностью. Даже то, что от него решили избавиться, было предсказуемым: именно так производился естественный отбор. А если уж наносить ответный удар, нужно брать себя в руки, а не раскисать, прячась от реальности в опиумном дыму. Не просить рисковать собой человека, из-за которого потом гарантированно будешь терзаться. Фейлон продолжал сидеть, уставившись на слегка неровную линию пульса на мониторе ИВЛ, и раз за разом старался взять себя в руки — методично заталкивая вовнутрь всё то, что вылезло так некстати. Потом он поднялся — одновременно с неловкостью и облегчением, — нашёл глазами врача и жестами просигнализировал, что уходит. На этот раз в квартире было людно. Парни, охранявшие его, сидели за низким столиком в зале, курили и пытались играть в маджонг. — И как у нас дела? — негромко произнес Фейлон, встав посередине комнаты. Обнаружив, что вернулся босс, парни подобрались и тревожно-выжидательно уставились на него. — В целом неплохо, только… звонят какие-то на стационарный телефон, — ответил Чоу Чимай, сидевший на диване. — Слушают, кто поднимает трубку, и молчат. — И давно? — безэмоционально поинтересовался Фейлон, направляясь к креслу. — Несколько дней уже. Постоянно попадали на ваше отсутствие. — И когда последний раз звонили? — Два часа назад, дай ло! Верный признак того, что им нужно было менять дислокацию. Оставаться на одном месте — в том числе, в Гонконге, становилось всё сложней. — Я надеялся, нам дадут отдохнуть хотя бы с неделю, — поморщился Дракон. — Какие новости по нашему тайваньцу, Чоу? Вчера я дал распоряжение отправить Йо в порт. Отзвонился ли тебе по этому поводу Кон Камвай? — Да, дай ло, — без особого энтузиазма ответил тот. — Господин Кон его уже уведомил. Я так понял, что он поедет, как только завершит первичный обход. С завтрашнего дня. — Хоть что-то замечательно, — задумчиво отвечал Дракон, опускаясь в кресло. Кислое выражение лица Чоу Чимая не укрылось от него. — По тебе, правда, этого не скажешь. Чоу еще немного помялся и наконец решился заговорить напрямую. Все равно его измышления рано или поздно выплыли бы наружу. — Зачем вы опять обратились к этому предателю и перебежчику? В этом деле нужен свой, верный помощник! — Знаешь, — вздохнул Фейлон. Несмотря на кажущуюся мягкость, тон его был уверенным. — В конце концов, продавал он нас тому человеку, с которым мы сейчас… заключили сделку. Не думай, мне тоже это не нравится. Йо остался жив лишь потому, что я плохо соображал после всей этой заварушки на лайнере. И несколько месяцев спустя. Он вспомнил бледное лицо своего бывшего ассистента, горящие больные глаза. При нормальных обстоятельствах просьба убить его стала бы последней в жизни Йо. Но, при всем скепсисе, с которым Фейлон относился к поклонению подчинённых, он прекрасно помнил, что сболтнул Йо, протягивая ему пистолет. — У меня есть основания полагать, что после такого у него не осталось другого выхода, кроме как быть мне верным, если уж смыть позор кровью не получилось. Тем более вы всё равно дали ему понять, что вы об этом думаете, — прибавил он. — Да уж. Дали, — весомо отозвался Чоу, который и сам был одним из тех, кто приложился ботинками к зубам и почкам этого подонка. — Вы уж не обессудьте, но если я увижу еще раз, что этот гад крысятничает кому, на следующий день выловят из канализации по частям. И так думаю не только я. Восемь лет подряд быть вашим доверенным лицом — и вот так наебать со смаком… — Чимай, — ласково произнёс Фейлон, и ответственный за связи с триадами поспешно прикусил язык. — Я понимаю твое возмущение, но — полегче. Если раньше у него была полная свобода действий, то теперь за его лояльностью не следит только ленивый. И пока он не дал повода сомневаться в себе — с момента, как отвёз моего воспитанника к Асами Рюичи. — Простите, дай ло. — Он единственный, кто согласился рисковать своей задницей до самого конца. Сейчас от его результатов зависит слишком многое. Парни готовы прочесать весь Гонконг, но по факту смогут работать только с той информацией, которую мы получим из Тайваня. Потом, если все пройдёт хорошо, я отошлю его куда-нибудь подальше, и мы прекратим с ним работать. Думаю, он сам будет одним из первых, кто одобрит такой шаг. А сейчас потерпите. Ждать осталось недолго. Фейлон ещё посидел в кресле, понаблюдав за разворачивающейся баталией. Выпил чашку крепкого чаю — когда требовался ясный ум, он старался не прибегать к алкоголю. Потом, решив не смущать парней, направился к себе. Несмотря на объединённые комнаты, с которыми большая часть квартиры напоминала студию, члены «Змея» выделили отдельный уголок для босса, обставив его с максимальным в текущей ситуации комфортом. Он прилёг на кровать и задумался: сон, естественно, не шел в голову. Сейчас, со смертью Айзавы Кацуро, была ли опасность для жизни Асами окончательно устранена? Ведь сайко комон, тот единственный, наверное, человек, который согласился ему помочь, сейчас был также мёртв, а продолжать огрызаться после убийства кумитё могли только совсем отбитые. По-хорошему, следовало бы выявить всех недовольных и проследить, что они больше не будут совершать никаких телодвижений в сторону Асами Рюичи. Ведь ему рано или поздно придётся возвращаться в Токио. Если, конечно, он будет в состоянии… По идее, он мог бы попытаться помочь, если бы был уверен, что вся остальная верхушка «Айзава-кай» не настроена к нему столь же агрессивно. Ведь сейчас он, как недавний партнёр Асами, вполне благожелательно настроенный (какая ирония… год назад он не мог об этом и подумать), вполне имел право начать искать сброшенные в воду концы. Впрочем, параллельно ему стоило бы разобраться с происходящим в собственном клане. Теперь, когда его стараниями была нейтрализована практически вся верхушка, в «Змее» творился разброд и шатание. Если Фейлон не хотел, чтобы власть перехватил очередной его неожиданный конкурент, вроде той же «тёмной лошадки» Чен И Фэна, ему стоило как можно скорей произвести переизбрание администрации. И размотать случайно попавшийся на глаза тайваньский клубочек до конца. Он не нравился ему всё больше. Внезапно раздался звонок стационарного телефона. Фейлон подскочил на кровати и буквально побежал в общую комнату, знаками прося поднять трубку и замолчать. Парни, уже изрядно навеселе, застыли над столиком для маджонга. — Да? — сказал Фейлон нарочно громко и чётко. Пусть собеседник, кто бы он ни был, узнает его. — Ты всегда… был чрезмерно любопытен и распустил… своих псов. — Слышимость была отвратительной, будто некто говорил через подушку, сквозь множество радиопомех. Вот бы разговор продлился настолько, чтобы ребята его засекли...— Они пытаются следить за мной, о чем ты горько пожале… Связь прервалась. — Нам нельзя здесь больше находиться, — негромко распорядился Фейлон. — Усильте охрану периметра больницы, в которой лежит Асами Рюичи. Будьте бдительны. Даже если это значит, что часть людей придется оттянуть от меня. И, самое главное, предупредите Йо. ***