В погоне за драконом

*** ~ЧОУ Этим же утром Асами Рюичи улыбнулась удача: они сели на хвост Чау Чуэню буквально сразу же, как их «лексус» выехал из ворот. Внутрь можно было проникнуть, не дожидаясь, пока все они, включая непоседливого ребёнка на заднем сиденье, доедут до яхты и выйдут из машины. На пути могло случиться нечаянное ДТП, а бдительный «полицейский» мог легко тормознуть их на полдороге под предлогом проверки документов. Даже целиком бронированному «лексусу» сложно было устоять под целенаправленными ударами молота. Якудза знал, что всегда сможет дать отмашку, и реализуется любой из этих вариантов — от «лайт» до самого жёсткого. Знал, но медлил. Он хорошо рассмотрел фотографии, когда за семейством следили. Супруга «ответственного за операции» выглядела гораздо моложе его, максимум лет тридцати пяти, ребёнку же было от силы девять, и он нетерпеливым волчком кружился вокруг матери. Асами вспомнил, как вёл себя Тао рядом с Фейлоном, ожидая любого проявления внимания, и с какой теплотой смотрел на него обычно отстранённый глава «Байше». — Что будем делать? — раздался в гарнитуре голос снайпера. — Ждать, пока он проводит семью, — отвечал Асами. И действительно, Дракон не давал ему никаких дополнительных указаний быть более кровожадным, чем нужно. И теперь он сидел в капитанской рубке и следил за тем, как величественная яхта «ответственного за операции» отплывала всё дальше от терминала. Хитрый засранец как будто не торопился покидать пределы зоны аэропорта, но это было неизбежно: его приватный трансфер, которым он таки обеспечил супругу и сынишку, оказался далеко не единственным. К причалу подплывало слишком много паромов и катеров с пассажирами, и его восьмидесятиметровой крошке волей-неволей приходилось потесниться. Впереди, стараясь не терять «цель» из виду, плыла не слишком презентабельная, но очень юркая благодаря своим размерам «Андромеда» — яхта людей Фейлона. Именно они просветили Асами о возможных проблемах при выборе судна и обещали принять все меры предосторожности. Он узнал, что, несмотря на быстроходность и большую манёвренность, любая моторка должна иметь на борту тройной запас топлива, потому что её двигатели необычайно прожорливы, и что её может легко сносить ветром. Поэтому, всходя на борт «Жемчужины Китая», он убедился в том, что она была гибридной — то есть, на ней имелся ещё и парус — на случай штиля с пустыми баками. А для наибольшего спокойствия — запасы воды, модернизированные варианты «Калашникова», пара противотанковых гранатомётов и трапы с крюками, по которым обычно взбирались на борт. — Мы легко догоним их при желании, не переживайте, — уверял его загорелый, сухопарый и безвозрастный Чим Мунвай, который был за капитана (или, в присутствии Асами, скорей за штурмана), — эта старушка хоть и выглядит крутой и мощной, но не выжимает больше восемнадцати узлов. — А сколько выжимаем мы? — поинтересовался Асами не без любопытства. — Вдвое больше. Двадцать четыре. «Андромеда» — так вообще метеорит. Все тридцать. Замечательно. Как раз то, что нужно, чтобы разобраться со всем быстро, даже если им предстоит старый добрый вариант с преследованием и абордажом. Впрочем, они предпочитали действовать изящней. Якудза заглянул за переборку. На диванчике, уткнувшись носом в лэптоп, сидел щуплый и абсолютно не воинственный юноша в очках, способности которого, тем не менее, помогли Асами и его людям выбираться из множества передряг несколько лет подряд. — Как дела, Такеши-кун? — Уже лучше. Сигнал стабилизируется. — Сможешь перехватить его? — Да, если подберёмся ближе к Чау хотя бы минуты на три, — сосредоточенно отвечал тот. GPS-передатчик, на который они надеялись, стоял именно на ней. — Слышали? — проговорил Асами в рацию. Он практически не расставался с ней на борту. — Постарайтесь быть к ним как можно ближе. — Есть, сэр, — послышалось сквозь помехи, и «Андромеда» стремительно двинулась вперёд. Уже совсем скоро их ожидала удача: Такеши смог войти в навигационную систему яхты Чау. «Загрузка началась», — радостно доложил он, и теперь им оставалось только скрещивать пальцы, чтобы сигнал не прерывался. — Не отставайте от них, как бы они ни пытались уйти! — приказал Асами. Это был единственный их шанс сработать чисто и относительно тихо. Если бы команда «ответственного за операции» заподозрила, что их взломали, они без промедления использовали бы систему защиты (против акустических ракет, увы, были бессильны даже пираты), а сам Чау в случае опасности смог бы ускользнуть от них на субмарине — без которой сейчас не обходилась ни одна суперяхта такого класса. — Они заметили нас! — донеслось из рубки. — Ничего, у нас ещё есть время, — проговорил Асами себе под нос, стоя у хакера за плечом. На экране лэптопа медленно ползла желтая шкала загрузки, увеличиваясь от тридцати процентов до сорока пяти, и это ожидание, пока цифра дойдёт до ста, наверное, было одной из самых мучительных вещей во всей операции. — Они уходят! — Ничего, — затаённо улыбнулся якудза, — мы успеваем. Желтая шкала удлинилась до 99 процентов, экран на мгновение потух, а потом на темном фоне высветилась надпись: «Установка завершена. Запустить программу?» — Да, — торжествующе озвучил команду Такеши. — А теперь меняй курс, — приказал Асами. — Дальше от терминалов, в открытое море. За ними. *** Юэнь Камсин, второй менеджер-аналитик двадцати шести лет и заурядной наружности, стоял на мостике небольшой моторной яхты и не отрываясь смотрел в бинокль. Их компания арендовала «Голубую жемчужину» на эти два дня в честь заключения удачного контракта. Конечно, этой рабочей лошадке, стилизованной под знаменитых английских «Принцесс», было далеко до дорогостоящих люксовых вариантов; но после парочки шотов стремительно улучшался и дизайн, и сервис — словом, всё начинало устраивать даже самых взыскательных. Вокруг неё, как уточки в детской ванне, бултыхались его веселящиеся коллеги — на лёгких плавучих матрацах и лодочках. Они хохотали, ныряли спиной назад на спор, грелись под солнцем, которое выплыло из плотной пелены облаков и заставило капризных горожан сбросить кардиганы и надеть шорты и короткие топы. Пусть даже ночью вновь сгустятся устрашающие сизые тучи, застилающие всё небо, и хлынет затяжной дождь. Почему бы и нет. Ведь такая удача, как сказал их босс, бывает раз в десятилетие. — Кам-сиин, — прозвучало нараспев, и молодой человек с опаской отстранился от окуляров бинокля, оборачиваясь на девичий голос. Конечно же, это Тан Сючи, змейка из финансового отдела, которая так и старается обвиться вокруг него своим, хм, гибким и вовсе не чешуйчатым телом. Если бы у него самого не было столь неудобной ситуации с собственной ревнивой девушкой, которая угрожала его бросить, возможно, он и поддался бы искушению замутить служебный роман. Впрочем, судя по неудачному опыту его немногочисленных друзей, он сомневался, что данная интрижка будет безоблачной. Но заводить отношения на службе, где и так всё складывалось не очень гладко, несмотря на все попытки тимбилдинга — это было то же самое, что ложиться спать с нечищеными зубами. Из серии бессмертных мамочкиных заветов, отложившихся в подкорке. Не стоит. — Вааау, — протянул он вдруг, совершенно забыв про то, что нужно изображать увлеченность и занятость. — Больше семидесяти метров длиной, может быть, даже восемьдесят… Силуэт напоминает мне «Блом унд Фосс», конечно же, под заказ… И очень, очень похожа на… О-фи-геть, кастомный «Гранд Оушен»! И где? Здесь? Сючи надула губы. — Камсин, ты опяаать… — Но я не вру, посмотри! — от волнения парень даже забыл о вечной привычке стесняться. — «Гранд Оушен», реплика девяностого года, также известна как «Золотой Одиссей», на двенадцать персон, интерьеры авторства Пинто и Плэтоу Аркитектс! Сючи, соблазнительно изогнувшаяся перед ним, взглянула на потенциального кавалера с явным разочарованием. Яхта действительно белела на горизонте, но слишком далеко, чтобы кто-то начал питать к ней столь маниакальный интерес. Разве что такие конченые фанаты, как этот Юэнь. Гораздо печальней было то, что парень не обращал внимания на её новый, с самым трендовым принтом, купальник. Ну и ладно. Девушка сморщила нос и отошла назад. Камсин же вновь приник к биноклю, и его уже не так заботило, что происходит у него за спиной. Судя по громкому всплеску, визгу и аплодисментам, Сючи успешно нырнула в воду. А факты уже начинали крутиться в его беспокойной, напекаемой летним солнышком голове. «Около… ммм… восьмидесяти метров в длину, — тихонько бормотал он, уже не заботясь, что его кто-то услышит. — Я могу вспомнить всех, обладателей подобных яхт в Гонконге и за его пределами. Одна из них принадлежала султану. Эта яхта куплена точно года два назад, и явно кем-то статусом не ниже…» Камсин покусал щёку изнутри, лихорадочно вспоминая. На фанатском форуме, где обсуждали новость, еще говорили что-то про мафиози или связи с ними. Если уж приобретать такую редкость, то куда же без них… Тем временем яхта, столь цветисто охарактеризованная им, подплывала всё ближе. Теперь можно было даже разглядеть людей, хоть и в масштабе едва заметных муравьишек, но явно больше одного. Совершенно не стыдясь того, что делает, и не заботясь о чужой приватности, Юэнь протер бинокль и навёл его на отсвечивающую в солнечных лучах палубу. Величественную, но такую изящную издали яхту стремительно нагоняла другая, почти втрое меньше размером, плавно забирающая вправо. «Андромеда», — прочитал Камсин, когда маленькая яхта развернулась к ним бортом. Внизу же, растянувшись на надувном матраце с коктейлем в руке, на его шевелящиеся губы с неодобрением и, что уж там, со скрытым ожиданием смотрела Тан Сючи. — Больной, — пробормотала она и, чтобы лишний раз убедиться в собственной правоте, обернулась. Более крупная яхта замедлила ход. Медленно, но неотвратимо она стала разворачиваться по направлению к морю, будто кто-то в последний момент изменил её курс. «Малышка» легко нагоняла её, а вслед за ней показалась и третья, уже массивней, но всё равно наполовину меньше, чем «Гранд Оушен». — «Жемчужина Китая», — пробормотал Камсин. — Так они что, догоняют «Гранд Оушен»? Молчаливая гонка выглядела захватывающе. Обе яхты напоминали псов, преследующих огромного царственного буйвола, который, вместо того, чтобы идти к берегу, уверенно направлялся в бесконечную пустошь без конца и края, с перспективами выдохнуться и сдаться. — Там снимают кино? — предположила заместитель бухгалтера, забрасывая в рот горсть орешков. Её подчинённые, собравшиеся вокруг неё полукругом, тоже недоумевали. С такого расстояния всё происходящее казалось ирреальным и игрушечным; единственным полноценно включённым в действо зрителем выходил один Юэнь Камсин. — Может, спортивные соревнования? Гонки? — предположил кто-то. Последнее не было редкостью для Гонконга; Королевский яхтклуб регулярно устраивал подобные развлечения. Только вот никаких извещений об этом никто не слышал. «Наверно, что-то типа генеральных репетиций», — решила Сючи и повернулась так, чтобы не видеть краем глаза залипшего с биноклем Юэня. Конечно же, забраться на борт без приключений им не дали. Увидев, что «Андромеда» подошла к «Гранд Оушен» практически вплотную, секьюрити прильнули к бортам и открыли прицельную стрельбу по вторженцам, не давая им времени на то, чтобы готовить лестницы. И тут из-за тяжёлых белых облаков, нависших над заливом, раздался рокот, доносящийся откуда-то с островной части Гонконга. В небе показался вертолёт. Характерной красно-белой либо синей «полицейской» расцветкой он не обладал и не имел каких-либо опознавательных знаков. Он полетел в сторону «Гранд Оушен» и завис над ней, и вскоре воздух разорвал непрерывный стрекот автоматной очереди. Завязалась яростная перестрелка; никто не хотел сдавать позиции, но в итоге, управляемая дистанционно яхта начала медленно терять скорость. Стрельба не прекращалась; ребята с «Жемчужины» и «Андромеды», обходя яхту сразу с двух бортов, старались разделить охрану и постепенно перебить её. Непрерывный огонь вели и с вертолёта: тот, почти слившись с носовой частью «Гранд Оушен», подобно гигантскому жуку, рискнул снизиться на максимально допустимую высоту прямо над палубой. «Вертолётная площадка», с запозданием понял Асами. Ребята Фейлона знали это, и пилот удачно воспользовался возможностью. Успешшная посадка решила исход событий. Внимание оставшихся секьюрити переключилось на вертолёт, и «Жемчужина Китая» с «Андромедой» смогли практически без потерь пришвартоваться к «Гранд Оушен». Этого оказалось достаточно, чтобы на палубу начали закидывать абордажные лестницы и перерезать колючую проволоку, обмотанную по периметру судна — как раз на случай пиратских набегов. Сопротивление постепенно угасало, хотя оставалось таким же отчаянным, но команда «ответственного за операции» была вынуждена переключиться на пассивную защиту. На «Жемчужине» оставались только капитан, хакер и несколько человек из охраны якудза, которые руководили процессом. Выстрелы грохотали всё реже, и наконец, рация на поясе Асами ожила, и сквозь помехи оттуда послышалось: «Мы на борту!» — Отлично, — выдохнул Асами. — Чау? — Пока не знаем. Его нет среди убитых. — Обыщите яхту, — отрывисто командовал якудза. — Скооперируйтесь с людьми Фейлона, так будет быстрее. В первую очередь ищите бронированную каюту, в которой обычно укрываются на время штурма. — Слушаюсь! — И да, ещё. Дайте мне знать, когда найдёте Чау. Я должен удостовериться, что он мертв. — Они спускаются вниз, в каюты! — сообщил Камсин срывающимся голосом. — И я не вижу там никого из съёмочной группы или что-то похожее! — Отлично, чемпион! — шутя проорал Чан, его непосредственный начальник, с резиновой лодки. — Ты все равно сейчас в самом выгодном положении. Продолжай докладывать обстановку! Камсин обречённо вздохнул. Он отнюдь не разделял азартного настроя своих коллег. На яхте тем временем становилось всё больше людей. Они растекались по верхним палубам, спускаясь в рубку, и несколько минут подряд на наружные, открытые всем площадки не поднимался никто. Оставалось лишь гадать, что может происходить там, внутри, и редкие, но звучные хлопки, гулко разносящиеся по воде, подтверждали опасения. — Я же говорю, там стреляли! Точно! — Ты уверена? Не путаешь выстрел с новогодней хлопушкой? — Какая хлопушка, у нас вроде бы не февраль! — Ты еще скажи, что этого не может быть, потому что ношение оружия у нас запрещено! А живём мы в самой безопасной стране розовых пони! — Слушайте, а вдруг это полицейский захват под прикрытием? А завтра мы прочитаем о нём в новостях. — А может, мы не станем гадать, а вызовем полицию? — взмолился Юэнь сверху. — Чтобы нас не обвинили в неоказании помощи при преступных действиях… Видимо, его мольбы были услышаны какими-то неведомыми божествами, ибо на флайбридже появился директор, с чьего молчаливого одобрения это мероприятие вообще состоялось. Он снял очки, протёр их, вглядываясь вдаль, вновь водрузил их на переносицу, а потом сказал: — Господин Юэнь, — несмотря на то, что говорил он негромко, установилась выжидательная тишина. — Отдайте команду подниматься на борт. Капитана уже уведомили об этом событии, так что… Попробуем сняться с якоря и отойти подальше от этих ребят. «Если, конечно, они нас выпустят», — подумал Камсин, но спорить не стал. — Позвольте, я помогу вам, сэр, — сказал по-английски невысокий коренастый гонконгец по имени Юджин из команды Фейлона — в обтрёпанной майке, коротких шортах по колено и загорелый в черноту. Ухватившись за протянутую руку, Асами оттолкнулся от абордажной лестницы и запрыгнул на палубу «Гранд Оушен». С минуту назад ему поступило сообщение о том, что Чау Чуэня обнаружили в той самой каюте, к которой он в первую очередь направил команду. На палубе было непривычно тихо. Можно сказать, мертвенно. По пути Асами насчитал около пятнадцати трупов, лежащих в кровавых лужах на лестницах, у переборок и лееров — скорчившись, навзничь, раскинув руки. Там были и секьюрити, и члены экипажа, которые обороняли яхту, и их собственные люди. — Сколько осталось в живых? — Погибло только восемь человек наших. Остальные не пострадали или легко ранены. Сюда, пожалуйста. Якудза кивнул и спустился по узкой крутой лестничке вслед за подчинённым Дракона. Дверь каюты была распахнута настежь, мощный замок выворочен. Внутри царила предсказуемо мертвая тишина. Металлический запах льнул к роскошной обивке стен, впитывался в ковры. Юджин остановился рядом с полноватым мужчиной, лежащего головой к дивану, раскинув ноги. Асами вгляделся в изуродованное выстрелом лицо, сравнивая искажённые черты с фотографией в досье. — Мы хотели дождаться вас. Но не вышло, — бесстрастно отчитался Юджин. — Он оказал сопротивление, когда дверь взламывали, и поэтому пришлось его утихомирить. Как выяснилось, навсегда. — Ничего, — так же скупо ответил якудза, неотрывно глядя на одного из его людей у самого входа. — Мы всё равно планировали закончить именно этим. Вы хорошо сработали. Оторвав взгляд от трупов, он посмотрел вдаль, в сторону материка. Там виднелась бледная, постепенно удаляющаяся точка, и Асами невольно проследил за ней взглядом. — Хотите, чтобы мы разобрались с ними? — Не стоит. Я и не надеялся остаться незамеченным: с вертолётом это сложно сделать. Но в любом случае надо уходить, пока за нами не увязались патрульные катера. — Не беспокойтесь, — уверил его Юджин. — Мы знаем, какими путями лучше скрыться. Мы ещё приберёмся здесь. А вы можете спокойно отправляться к господину Фейлону. Вертолёт ждёт вас. Так будет быстрее. По воде дольше — целых полтора часа. Им удалось уйти, и их не преследовали. Камсин и сам не мог точно сказать, почему им так повезло. Возможно, спасло их то, что они успели отплыть достаточно далеко для открытой погони: преступления подобного масштаба были всё-таки слишком невероятны для их города, который славился безопасностью и оперативной работой полиции. А, быть может, таинственные «коммандос» находились не на своей территории, и, что бы за разборки у них ни происходили, они предпочли скрыться с глаз как можно скорей. Конечно, успокоиться они долго не могли; расправа взбудоражила всех. Наиболее впечатленные парни и девушки с параллельных отделов скучковались в самой большой каюте, обсуждая произошедшее. Камсин завладел пультом и прощёлкивал основные новостные каналы. — Они там с ума посходили? — вопросил он в воздух. — Устраивать перестрелки под носом у полиции и журналистов, зная, что это тут же просочится в прессу и интернет. — Ну, видимо, кто-то совсем в отчаянии, раз не мог организовать все это скрытно и… хотя бы ночью. Самое то включить телевизор через часик, посмотрим, что скажут. И действительно, через час появился первый репортаж; он разлетался по основным новостным каналам, как горячие пирожки. По сути, там не было ничего захватывающего: камера подобралась максимально близко к яхте, качающейся на воде. Это оказалась действительно «Гранд Оушен», со всеми перечисленными Камсином характеристиками. Яхт-преследовательниц, естественно, и след простыл; никто даже не упоминал, что их было две и тем более — что нападение осуществлялось ещё и с воздуха. Перечисляли факты: и экипаж, и охрана, и высокопоставленный пассажир, хозяин яхты, были расстреляны практически в упор, и этому не помешала даже бронированная дверь каюты. «Скорее всего, судя по жестокости и кричащему почерку, это заказное убийство. Согласно источникам, пожелавшим оставаться неизвестными, убитый и его экипаж имели отношение к местным преступным группировкам.» — Молодец, возьми с полки пирожок! — нарочно торжественным голосом пропела Сючи. — Может быть, ты ещё запомнил, на чём плавали те плохие парни? Камсин нервно покрутил пульт в руках. — Ну… — пробормотал он. — Я видел названия, конечно… Но не уверен точно насчёт водоизмещения… — Так получается, мы — единственные, кто в курсе того, что происходило на самом деле? — воскликнул Чан. — Не мнись, парень! Не хочешь позвонить в полицию и рассказать им подробности? Быть может, тебя еще и наградят за это, прославишься как бдительный гражданин, а? *** Цан Вайхэй, заместитель Хозяина Горы, сидел за столом в кабинете собственного особняка и вертел в руках поблескивающую хромом перьевую ручку, вымещая на ней раздражение и досаду, кипевшие внутри. Он был одним из старейших членов триады. Именно он стоял за всеми операциями Байше, направлял, собирал и стравливал людей в борьбе за территории и власть, практически не советуясь с Лю Фейлоном — в последние годы тот дал ему почти полную автономию действий и сейчас, несомненно, об этом жалел. Он стал свидетелем несчётного количества внутренних раздоров и войн, которые если и вызывали какие-то чувства раньше — гнев, растерянность, боль от потери друзей, — то с каждым прожитым годом эмоции всё больше подменялись аналитической компонентой. Когда обнаруживаешь, что из участника событий становишься наблюдателем, азарт сам собой блёкнет. Это он осознал гораздо позже, когда совсем перестал испытывать торжество от победы, а происходящее превратилось то ли в театр, то ли в игровое поле. Сейчас же, впервые за много лет, выплясывающему на сцене дурачку удалось его разозлить. Откровенно говоря, Цан удивлялся, как Фейлон вообще смог дожить до своих лет с подобной эмоциональностью, которую обычно пытался гасить и делал вид, что его действия продиктованы холодным расчётом. Теперь мальчишка получил по заслугам за собственную мягкотелость, и Цан не собирался ему потворствовать, с ленивым любопытством наблюдая за происходящим. Он видел, как, благодаря то ли везению, то ли помощи особо лояльных недобитков Фейлону удалось не просто сбежать из больницы, но и собрать вокруг себя разношёрстный альянс, действия которого, увы, застали его врасплох. Но всё прояснилось очень быстро. Взлетающий Дракон играл в благородного рыцаря и преисполнился желания мстить, раз уж карающим мечам не удалось окончательно добить его. Цан не слишком сожалел о своих неудачливых коллегах, которые пали под ответными ударами: первый подставил спину благодаря эффекту неожиданности (тут Фейлон сработал хорошо, ничего не скажешь), а второй — либеральный слюнтяй! — стал жертвой беспечности, окончательно распустив собственных девчонок и тем самым открыв тылы. Но Дракон явно льстил себе, считая всю верхушку «Белого Змея» курицами, покорно подставляющими шею хозяйским рукам, которые вот-вот её свернут. Пытаться прятаться Цан и не подумал — он знал, что в состоянии обороняться. Фейлону же такие нападения давались слишком дорого: время играло против него. К тому же в одиночку Дракон был бессилен. Внешние же ресурсы, откуда черпал Фейлон, отличались крайней ветреностью (тут старик насмешливо покосился на сувенирного русского медведя из дерева, стоящего на двух лапах на его письменном столе). Вот недавно они пошалили так, что новости о бизнесмене, домашний бассейн которого превратили в скотобойню, слышались из каждого угла, из суперсовременных телевизоров и старых радиоприемников, и растревожили застывшую в своей безопасности Ароматную Гавань как осиное гнездо. Благо, после собрания (на котором разгневанный Цан отвёл душу) Во Инфат не стал сидеть сложа руки, и теперь нахальный русский щенок лишился с десятка замечательных своих исполнителей. Это должно было послужить ему хорошим подзатыльником и напомнить, на чьей территории он пытается хозяйничать. Но Дракон не успокаивался. И теперь криминальная сводка обновилась ещё и свежими новостями о расстреле на яхте Чау Чуэня, их ответственного за операции. Фейлон как будто намекал, на кого нацелится в следующий — и, вероятно, последний раз. Тут действовали несколько людей, явно наёмников. Цану оставалось немногое: найти исполнителей, чьими руками Лю Фейлон подбирался всё ближе к сердцу «Белого змея» в стремлении выгрызть его собственное. В это было сложно поверить, но в конце концов Дракон начал уничтожать то, что в течение стольких лет пытался параноидально сохранить, оправдываясь памятью о своём отце. Буквально несколько часов назад поступила весточка от двойной агентуры, внедренной в полицейский департамент уголовных расследований благодаря, опять же, связям самого Цана. Уже много лет Фейлон занимался этим постольку-поскольку, ведь все его внимание было направлено на восток и традиционно сконцентрировано на японских криминальных группировках, а потом, после инцидента с документами, начало и вовсе рассеиваться. Сейчас это попустительство было очень на руку. Какой-то местный доброжелатель, совершенно не связанный ни с кем из вовлечённых в эту многоходовку лиц, сообщил полиции подробности о недавнем расстреле на яхте. Благодаря его наблюдательности концы удалось отследить, и оставалось только удивляться изменчивости судьбы. Согласно показаниям, которые сообщил полиции свидетель, ответственного за операции преследовало две небольшие яхты и вертолёт (его нашли на заброшенном гелипаде одной из высоток). Пилотом вертолёта оказался один из недобитых сторонников Дракона, которых с переменным успехом пытались зачистить люди Цана. С яхтами же всё было интереснее. Гонконгцы, арендовавшие её, не имели достаточно разногласий с «Белым Змеем», чтобы соглашаться убрать человека из их верхушки. Копнув глубже (а это удалось не сразу), пройдясь по родственным связям и пролив некоторое количество невинной крови, Цан обнаружил, что истинная заинтересованность шла извне. Ниточка, тянувшаяся из Гонконга после того, как из него отбыл Йо, и новая, которую он только что подцепил, соединялись. Обе они крепко связывались узлом на шее того, кто никак не мог оставить Взлетающего Дракона в покое, даже если между ними регулярно происходили размолвки, и последняя, казалось бы, разделила их окончательно. Конечно, Асами Рюичи хорошо заметал следы, но даже он не мог принять во внимание неожиданно всплывший человеческий фактор. Невозможно перестраховаться на сто процентов. «Не думал, что Айзава опустится до провокаций подобного размера — натравливать на нас одного и того же щенка. А ведь его люди уверяли, что намерены поддерживать с нами добрососедские отношения…» Телефон, на который Цан периодически поглядывал, наконец зазвонил. — Да, да. Я знаю, о чём ты, — ответил Цан, сняв трубку. Какое-то время он вынужден был молчать, не перебивая, и слушать чуть приглушённую гневную тираду. — Я вижу, что это значит. Прекрасно понимаю. Но ты слишком нетерпелив, — вздохнул он. — Мы столь долго ждали, и теперь ты лишаешь себя возможности насладиться триумфом? И снова эти сбивчивые выкрики, местами переходящие в рык. Цан Вайхэй вспомнил, как пытался преуспеть в одной из своих ранних практик по отстранению от действительности: представить собеседника маленьким, размером с мошку, беспомощно орущим на неизвестном языке под стеклянным колпаком. Это ему удалось. Как и сейчас. Только вот несусветная глупость этой мошки и неумение себя контролировать изрядно бесили. — Нет и еще раз нет. Ты не слышишь меня в таком состоянии, — констатировал он по-прежнему невозмутимо. — Успокоишься, и позже мы поговорим. Цан Вайхэй положил трубку, и на лице его отчётливо заиграли желваки. Но телефон тут же зазвонил снова. — Слушаю, детка, — сказал Цан, смягчившись. — Привет, дедушка, — защебетала Ютин. — Я тебя не отвлекаю? Несмотря на абсолютную невовлеченность в дела триад, Ютин отличалась упёртым, бунтарским характером. Немудрено: его порода. Как он ни пытался её направлять, вначале — в плане образования, а потом — работы и жизни, она никогда не обращала внимания на него советы, не понимала, «как стоит» и «как надо», а на приказы реагировала ещё более радикально — рвала с семейством всякие связи, стойко переносила манипуляции со счетами (как в сторону пополнения, так и опустошения), переезжала, меняла номера телефонов. Цан выслеживал её, узнавал контакты и уговаривал вновь вернуться в лоно семьи. Потом они встречались и мирились — он не мог не уважать её, видя в ней собственный стержень, характер. После нескольких лет таких стычек она выбила для себя право заниматься тем, чем хочет, успешно закончив Академию театральных искусств в качестве второго высшего и едва ли не плакала от счастья, говоря, насколько это «её». И Цан готов был согласиться, раз, несмотря на своё хобби, его девочка всё равно оставалась на плаву. Пять лет в бизнес-школе (которые удалось выторговать у неё долгими переговорами) и полученная в итоге MBA позволяли ей спокойно себя обеспечивать. — Ты не забыл про мое приглашение? Послезавтра в театре бенефис нашей группы! — Я помню, милая, — отвечал Цан, стараясь звучать как можно любезней. Они уже несколько раз говорили на эту тему, начиная от шуток и заканчивая прямыми просьбами, но Ютин была непреклонна: никакие «сложности» на его работе не заставят её отменить или хотя бы перенести спектакль на месяц-другой позже. Если он беспокоится о её благополучии, то пусть обеспечит ей охрану. Только так, чтобы та не путалась под ногами. Цан всё гадал, когда она, со своим розовым мирком, поймёт, что его склонность имеет вполне обоснованные корни. И придётся ли для этого реальности хорошенько нахлобучить её по голове — со всей неизбирательной и бессмысленной жестокостью. Что ж, он надеялся, что сможет смягчить силу этого удара. — Ты придёшь? — допытывалась Ютин. — А то я тебя знаю, дедушка. Ты найдёшь тысячу причин, чтобы испортить мне праздник со своей склонностью за меня переживать! Теперь она, кажется, решила оторваться за все бессмысленно потраченные на учёбу молодые годы: подбила руководителя на то, чтобы в программу поставили пьесу, сценарий которой она написала специально для него, в тандеме с композитором и либреттистом, и выбила себе главную женскую роль. А теперь, собрав все козыри, уговаривала его полюбоваться на результат. С помпой. С афишами, висевшими по всему городу. Она знала о его слабости. Прекрасно знал об этом и Лю Фейлон. Цан чувствовал, что Дракон подгадал для своего выступления именно эту дату, и столкновения было не избежать. Быть может, ему так или иначе придётся прийти — не столько, чтобы полюбоваться на спектакль, сколько чтобы выступать гарантом безопасности. С Фейлона станется использовать тех, кто для Цана дороже всего. Это было как раз в его стиле. — Да, — сказал Цан, предвкушая вопли восторга в трубке. — Приду. *** С тех пор, как закончилась бойня на яхте и Асами Рюичи вернулся обратно невредимым, Фейлон словно бы раздвоился. С одной стороны, он чувствовал облегчение оттого, что всё кончилось благополучно и они в кои-то веки сработали синхронно. С другой же, его не покидало ощущение, что им вот-вот прилетит в обратку за всё содеянное — в тройном размере. Как ни странно, их ещё не нашли, не заметили, несмотря на то, что они уже несколько дней оставались на одном и том же месте. Их отель в Тюн Мун был совершенно рядовым, не слишком «звёздным», и, видимо, это и сыграло свою роль. Но для Фейлона отсутствие новостей стало очередной причиной подпитать паранойю и заняться хоть чем-то, чтобы избавиться от фрустрации. Хотя бы с помощью физических упражнений. Ещё с момента приезда в Токио Фейлону было чертовски неудобно тренироваться при Асами, особенно сейчас, когда он позволил ему увидеть все глубины собственной несостоятельности. С другой стороны, именно тренировка была идеальным способом взять под контроль и эмоции, и тело к моменту, когда наступит очередь разбираться с Цаном. Тем более очень скоро его допекло так, что он отбросил прочь все мысли, кроме одной: ему срочно было нужно размяться. Даже здесь, в номере, за неимением тренажёрных залов. Благо, Асами регулярно отсутствовал, давая ему свободу действий. Фейлон начал тренироваться ежедневно, в несколько подходов, прекрасно понимая, что делает это, большей частью, для поддержания на уровне собственной самооценки и уверенности. Мышцы у него ныли от ожесточённых отжиманий, пресс, спину и бедра жгло, но в душе в кои-то веки поселилось кратковременное облегчение (хотя он подозревал, что это всего лишь влияние эндорфинов). Как-то раз днём Асами возвратился домой раньше обычного и застал Дракона фактически врасплох — на полу, злого и взмокшего, старательно делающего упражнения на растяжку в их общей спальне. Не давая ему и слова сказать, Фейлон поспешно поднялся, оправил одежду, волосы и несколько часов делал вид, что ничего не случилось. Но потом, когда они пошли поужинать в лапшичную на нижнем этаже, куда стали часто захаживать, Асами сам завёл этот разговор. — Почему ты скрываешь от меня, что тренируешься? — прямо спросил он. Фейлон напрягся. Последнее время Асами часто принимал его предложения в штыки. — С этим какая-то проблема? — Наоборот. Потребность быть в форме — это хороший признак. Сейчас, конечно, стало не так удобно, как в Токио, но я всё равно могу организовать тебе занятия. Нет ничего невозможного, только пожелай. Как насчёт спарринга? Вот тут Дракон удивился, хоть и постарался не подавать вида. — С тобой? — Не только. Но и я могу принять участие, если захочешь. Ну так что скажешь? Конечно же, Фейлон согласился. Ему не хотелось упускать возможность выйти один на один против Асами Рюичи, втайне мечтая о реванше. Для этого пришлось изменить традиционный распорядок и, воспользовавшись паромом, выехать на безлюдный пляж, где было совсем мало отдыхающих и никто не мог им помешать. Сначала Фейлону противостоял — весьма осторожно, боясь ударить в полную силу — помощник Асами из местных, которого Фейлон мельком знал в лицо. Атаки его были совершенно базовыми, не выходящими за рамки типичной тренировки; также он не использовал ни единого запрещенного приема. «Он щадит меня», в который раз думал Фейлон с горечью; все ведь прекрасно понимали, что Дракон будет стараться защищаться в полную силу. Но ему давали фору: не использовали болевых приемов, делая поединок уныло классическим, и побуждали перейти от обороны к атаке. Даже захваты его были такими, чтобы лишний раз не причинять дискомфорта. — Мать твою, — яростно проорал Фейлон. Он ведь знал, кто здесь отдавал распоряжения. — Ты специально? Нарочно хочешь мне напомнить, что я выгляжу — и действую — как кусок сушёного индюшачьего дерьма? — Почему именно индюшачьего? Дракон лишь сильнее нахмурился и сжал кулаки. — Ладно-ладно, — усмехнулся якудза. — Иди сюда. Неторопливо сняв пиджак, Асами положил его на нагретую солнцем гальку и встал в стойку, недвусмысленно указывающую на начало поединка. Наверняка он в очередной раз хотел напомнить Дракону, кто именно уложил его носом в землю год назад. А самое главное — что никакой стаж в занятиях боевыми искусствами, никакая физическая подготовка не могли быть весомым аргументом для противника, вооружённого огнестрелом. Фейлон как никто понимал это, но не принять вызов не мог. — Готов? Дракон мотнул головой, отбрасывая назад пряди волос, настырно лезущие в глаза. Часть их чертовски сложно было прихватывать. — Давай. А потом последовала стремительная атака, от которой сердце Фейлона привычно пустилось вскачь, и ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы успокоиться и начать отстраненно просчитывать действия противника. Они кружили друг перед другом, то ускользая, то наскакивая, практически не разъединяя рук, и Фейлон почти сразу ушёл в защиту, уходя от подсечек. Техника Асами была экономной и очень практичной, основанной больше на вин чун: зрелищным боковым ударам в голову он предпочитал незаметные и надежные по травмоопасности — ребром подошвы в колено. Он брал силой и агрессивностью, а в быстроте разве что чуть уступал Фейлону. И, как это обычно бывает в реальных схватках, Дракон почти сразу начал выдыхаться. Очень скоро стало понятно, что всё решится через несколько минут. Для нейтрализации и нокаута победителю оставалось только провести связку отточенных ударов. В любую уязвимую точку, если решить сыграть грязно — например, тычком в горло или легко «мазнув» ладонью по шее, поражая тем самым каротидную артерию. — Если заработаешь себе достаточно очков, — подначил он, — я, так и быть, рассмотрю вариант с твоим участием в театре. — Но для этого ты должен постараться, м? И, конечно же, Фейлон набросился на него в ответ с удвоенной силой. Во время одной из атак Дракона Асами провёл низкую подсечку, и Фейлон оказался на лопатках. Вскочить ему не удалось: Асами уже возвышался над ним, выжидательно усмехаясь. Фейлон сгруппировался, оперся ладонями о землю и контратаковал сам, мощным задним ударом, по резкому выдоху почувствовав, что попал в цель (наконец-то!). — Плюс одно, — злорадно констатировал он, вставая. Через несколько секунд они азартно валяли друг друга по песку, тяжело дышащие, перемазанные мокрым каменным крошевом. На руках обоих краснели полосы от хлёстких ударов. Оба они уже изрядно вымотались, но, и падая, Дракон из принципа не давал Асами завершить приём. Даже лёжа в захвате со спины, он старался бить, а когда Асами хорошенько придушил его, нацелился на глаза. Он уже начал играть всерьёз, памятуя о заметной разнице в весовых категориях. Якудза легонько надавил Фейлону на заживающее левое плечо, понуждая прийти в себя и постепенно отводя его руку в сторону. Он по-прежнему был спокоен, несмотря на то, что тяжело дышал, и это бесило ещё сильней. — Ну, хватит, — негромко попросил якудза, нависая над ним, и Фейлон упрямо уставился на него снизу вверх. Какое-то время он ещё пытался атаковать, но потом постепенно разжал пальцы и отвернулся. Мстительный азарт его угасал, сменяясь печалью — слишком глубокой для проигранной схватки. Наконец Асами встал и протянул ему руку. Дракон смотрел на него, хмурясь. Вряд ли кто-либо из реальных противников вздумал бы его жалеть. Потом он всё же поднялся — сам, без посторонней помощи. — Это ведь не последний наш спарринг. Ты всегда можешь взять реванш. — Угу, — уныло согласился Фейлон, чувствуя себя начинающим подростком, которого хорошенько вымотал тренер. — И всё же, постарайся не слишком выкладываться. У тебя на очереди «Санбим», надо экономить силы, — посоветовал Асами, и Дракон сделал вид, что хочет заехать кулаком ему в ухо — лишь бы не слышать этих снисходительных нотаций. — Да, папа, — скривился он.