I'm Okay, You're Okay (He's Kind Of Weird) — Original Flavor

      В своё первое утро в новой квартире Джон проснулся с новым планом.       Он был предельно прост: вернуться в свою старую квартиру и решить, какие вещи можно выкинуть, какие отнести на хранение, а какие он непременно заберёт на Бейкер Стрит.       Он должен был это сделать, говорил себе Джон, отпивая холодный чай, который для них заботливо оставила миссис Хадсон. Всю дорогу до квартиры он убеждал себя, что это будет легко. Он появится здесь в последний раз, обещал себе Джон, открывая дверь.       Его план полетел к чертям в следующие пять секунд.       Потому что было слишком много вещей. Невозможно за один день разобрать столько лет жизни, даже если заниматься этим все сутки напролёт.       А ещё был и эмоциональный аспект. Он знал, что будет непросто, но надеялся, что его новая жизнь сможет оградить от боли, которой он будет окружён в старой квартире. И неважно как долго он высмеивал себя, как старательно доказывал себе, что всё это глупо, ничто не имело значения: когда он видел очередной безумно дорогой галстук или нелепые красные носки, слёзы сами наворачивались на глаза.       У него не было запасного плана, поэтому всё, что осталось, — это сосредоточиться на вещах первой необходимости. Ни музыка, ни фильмы, ни книги, ни кухонные принадлежности — только одежда, ноутбук и прочее подобное. Если ему это не нужно сейчас, то он просто не будет на это смотреть.       Но ничто не могло удержать его от фотографий, которые были разбросаны повсюду.       Они причиняют боль, но они слишком важны, чтобы оставить их здесь. Он взял несколько из них.       Ладно, чуть больше, чем несколько.       Возможно, большую их часть.       (К чёрту всё. Он забрал все.)       Он мог поклясться, что у него было больше джемперов. Может и нет. Какие-то могли быть случайно уничтожены в ходе очередного эксперимента Джима, вот и всё. Нет смысла гадать об этом, учитывая, насколько беззаботно Джим относился к собственным вещам.       Он сложил три сумки прежде чем его эмоциональное состояние опустилось до-знакомства-с-Шерлоком. Чувство безысходности настолько резко ударило по нему, что Джон понял: если он сейчас же не покинет квартиру, он больше не сможет выйти из неё, он утонет в этом ощущении беспомощности, будет съеден этой адской пустотой.       Он выбегает на тротуар, где его буквально начинает трясти. Джон знает, что не сможет вернуться назад. Только не сейчас, и уж точно не в одиночестве. Вот только просить о помощи некого: Шерлок — слишком опасно, а Майк… Майк уже сделал больше, чем Джон мог бы его попросить, и даже если бы Джон наплевал на приличия и Майк бы согласился, то это всё равно было бы ужасно, потому что сделало бы всё только больнее.       С другой стороны, за квартиру давно всё заплачено и никто не гонит его оттуда, так что он может не торопиться со сбором вещей. Нет ничего плохого, если всё останется на своих местах и будет собирать пыль, это будет словно мавзолей их убитых отношений. Так тому и быть.       Пока ему хватит и того, что уже собрано, и сейчас куда важнее вернуться домой на Бейкер Стрит, чем продолжить начатое.       С сумками он поднимается наверх и по тишине квартире понимает: Шерлок ещё не проснулся. Это хорошо: никто не увидит, как сильно он облажался со своим планом.       Оставлять вещи в сумках плохая идея, но он не способен сейчас снова разбираться в них, прямо сейчас ему нужно на что-то отвлечься и как хорошо, что в его новой квартире есть множестве вещей, на которые можно направить своё внимание.       Вспомнив некоторые комментарии прошлого вечера, он решает пойти на кухню и… да. Глаза всё ещё в микроволновке. Впервые за утро Джон улыбается. Затем он открывает холодильник, всё как ожидалось: прямо напротив его глаз на полке стоит рука, её пальцы вытянуты, будто она собирается дать пять, глядя на это сложно сдержать смех. Заворожённо, он наблюдает за бегом капли конденсата вниз по руке, пока она не срывается и не падает прямо…       … в открытый и частично съеденный мешочек с салатом.       Он закрывает холодильник, ждёт мгновение, а затем снова его открывает. Нет, не показалось. Всё именно так.       Схватив салат, он выбрасывает его прямо в мусорное ведро, спрашивая себя: если Шерлок так беспечен в вопросах личной безопасности, как он вообще прожил столько? Если подумать, на кухне было множество вещей, которые могли угрожать его жизни.       Сколько всего подобного происходило раньше, потому что Шерлок был выше глупостей вроде заботы о себе? Вспомнив, как Шерлок пожал плечами после того, как его сбила не одна, а целых две машины, Джон решил, что с кухней он пока повременит, лучше дождаться Шерлока, который расскажет, что и где тут находится. Если сравнивать этот опыт с жизнью с Джимом, то это мудрое решение, ведь раньше опасность могла представлять такая простая вещь как солонка.       В момент, когда Шерлок вошел в гостиную в халате поверх пижамы, Джон разбирал стопку покрытых пылью газет, они все были из восьмидесятых, и Джон не мог понять, что именно заинтересовало в них Шерлока.       Полностью погружённый в свой телефон, Шерлок, не глядя, наливает чай, оставленный для них Миссис Хадсон.       — Утро, — наконец говорит Джон, всё ещё держа в руках газеты.       Кажется, Шерлок полностью забыл о том, что у него появился сосед, во всяком случае, выглядел он растеряно.       — А, Джон, — он полностью осушает кружку и ставит её на столик. — Лестрейд пишет, что ему срочно нужны наши показания. Мы могли бы его побаловать.       И, не дожидаясь ответа, Шерлок уходит в свою комнату, вероятно, чтобы одеться.       Джон сомневается, что их обоих вызвали, но он никогда не был в офисе Скотланд-Ярда, так что это будет по крайней мере интересно. Очевидно, Шерлок довольно знаменитая фигура среди местных офицеров, и, возможно, если Джон будет ему помогать, о нём тоже узнают другие.       Даже несмотря на то, что прошлой ночью они согласовали свои истории, Джон всё равно немного волнуется. Часть офицеров наверняка так же глупы как и Андерсон, но не могут же они все оказаться идиотами. Всё, что им нужно, — это заметить небольшую нестыковку в их рассказе, чтобы вся ложь рухнула. Джон надеется, что они скорее будут увлечены личностью Джеферсона Хоупа, чем им самим. Всё, что ему нужно, — быть скучным.       А Джон в этом чертовски хорош. Ему даже не придётся сильно стараться.       В отличие от Шерлока, который, кажется, потратил значительное количество времени, чтобы выглядеть идеально перед встречей с полицией, всё, что нужно было Джону, — это надеть обувь. И всё равно Шерлок ругал и подгонял его, чтобы потом взмахнуть полами своего пальто перед носом Джона и сбежать вниз по лестнице. Вместо обиды Джон чувствует радость. Ведь он может точно так же свободно пробежаться по ступенькам, а не медлительно сползать по ним. Он знает, что очень скоро это станет нормой, но он ещё помнит, сколько труда и времени он тратил на лестничных проёмах.       — Они узнали что-нибудь новое? — спрашивает Джон, когда они сели в такси. (Разумеется, Шерлок настаивал на такси. Джон начинает думать, что Шерлок Холмс «Единственный В Мире Консультирующий Детектив» принципиально не пользуется метро. Представьте себе.)       Опустив телефон, но не убрав его в карман, Шерлок издаёт глубокомысленный звук и рассеяно смотрит в окно.       — Уверен, что нашли, но Лестрейд не хочет «загрязнять» мои показания, поэтому не даст никакой новой информации, пока мы не доберёмся до туда.       Джон кивает и сам поворачивается к окну. Несколько минут спустя он озвучивает свою надежду на то, что они хотя бы проверили пилюли. Доказательство его теории смогло бы поднять упавшее из-за утра настроение.       — Это слишком громкое дело. Разумеется, они уже всё проверили, — хмыкнул Шерлок. — Но на вашем месте я бы не ожидал многого. Просмотр какого-то там малоизвестного фильма не поможет тебе заглянуть в криминальный разум.       — Малоизвестного… — начал было Джон, но резко остановился: было столько всего, что он хотел сказать. — Во-первых, если ты чего-то не знаешь, это не значит, что никто другой этого не знает, а, во-вторых, это похоже на игнорирование всей информации.       — Нет, это не так, — в своём отрицании, Шерлок был похож на ребёнка с шикарным произношением.       — Да, это… хорошо, — Джон не собирался опускаться до ребячества Шерлока. — Давайте так: если я прав, ты посмотришь фильм, и поймёшь, что он заслуживает внимания.       — А если ты не прав?       — Эм, — Джон колебался, — не знаю. Я… перестану называть спонсора Хампердинком?       — О, да ладно тебе, мы можем придумать что-то получше этого. Уверен, что у меня было исследование грязи, лежащей вокруг нас. Я мог бы проверить тебя на «внимательность к окружающим нас вещам».       Прежде, чем сказать хоть что-то, Джон позволил Шерлоку насладиться триумфом.       — Ты помнишь, что я доктор, не так ли? И что мне действительно понравилась твоя работа по изучению табачного пепла?       — Я что-нибудь придумаю, — упрямо настаивал Шерлок.       — Уверен, что придумаешь, — согласился Джон, — но это не имеет значения, потому что я прав.       Джон усмехнулся, когда, нахмурившись, Шерлок снова уткнулся в телефон, явно демонстрируя свою отчуждённость. Скорее всего, до Ярда осталось совсем немного.       Вскоре он смотрит на здание и не может сдержать эмоций.       — Просто… — он поднимает руку, чтобы защитить глаза от лучей света, отражённых от здания. — Посмотри на это! Неужели кто-то действительно сидел и думал: мне нужно сделать безопасное здание, чтобы защитить всех этих слуг закона. Знаю! Я просто сделаю его из стекла! Что может пойти не так?       Шерлок полностью игнорирует его, направляясь прямо к дверям, так что Джону приходится ускориться, чтобы не отстать от него. Учитывая масштаб здания, Джон старательно запоминает их маршрут, включая номер этажей и количество поворотов до места, где Лестрейд и команда проводят свои рабочие часы.       Даже учитывая, что он практически никого из офицеров не знает, узнать их было несложно. Каждый член команды Лестрейда имел вид студента в ночь перед экзаменом: измотанный, усталый и переполненный кофеином.       Донован сидит за своим столом, рука — это, скорее всего, единственное, что удерживает её голову на весу, на столе множество документов и стаканчиков из-под кофе, но даже несмотря на свою усталость, она не удерживается от тихого «Боже, почему?», когда они проходят мимо неё.       Шерлок не обращает на неё внимания, не стуча, он входит в кабинет Лестрейда. Тот выглядит ещё хуже, чем его сотрудники: вымотанный, он сидит в помятой вчерашней одежде с полностью развязанным галстуком.       — Долго же тебя не было, — ворчит он, нажимая ладонями на глаза. — Знаешь, через четыре часа я должен быть на футбольном матче дочери.       — Вы же знаете, я пришёл сразу, как смог, — неубедительно улыбнулся Шерлок, очевидно, не сочувствуя тем, кто работал всю ночь напролёт.       — Ты просто хочешь узнать, что мы нашли, — ворчит Лестрейд, перебирая бумаги в поисках нужных. — Ладно, давай покончим с этим.       Когда Шерлок сел напротив Лестрейда, Джон остался неловко стоять, потому что дополнительных стульев в кабинете не было.       — Вы не можете оставаться здесь, — заметил его замешательство Лестрейд. — Я уже нарушил правило, отправив вас домой вдвоём. Давать показания вы будете по отдельности. Вы же разговаривали вчера с Салли? — не дав Джону времени на ответ, он указал на стол Донован, — идите, пообщайтесь с ней снова, возможно, вспомните что-нибудь ещё.       Джон выходит из кабинета и закрывает за собой дверь. Ещё больше времени наедине с Донован. Отлично.       Она выглядит такой же довольной, как и он.       — Ваши показания?       Джон кивнул головой, и она указала на обычный пластиково-металлический стул напротив её стола.       — Садитесь.       Когда он сел, сержант начала рыться на столе в поисках необходимых документов.       — Это не… — Джон прокашлялся, — это не обязательно. Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.       Она остановилась, обдумала его слова, а затем покачала головой и продолжала поиск.       — Даже если это так, всё нужно оформить правильно, — затем она снова повернулась к нему. — Не поймите меня неправильно, мы всегда всё делаем чисто, даже если ваш новый «друг» иного мнения. Кроме вездесущих СМИ у нас есть ещё и начальство, которое дышит в затылок и требует порядка в документах, тех документах, о которых Задница не думает, когда лезет в наши дела.       Он не продолжает спор, вместо этого снова отвечает на её вопросы. Среди старых было и несколько новых. Вскоре они закончили.       — Мне жаль, но больше ничем не могу помочь, — говорит он, потому что это кажется уместным. — Не люблю чувствовать себя бесполезным.       — Вы указали на место, откуда стреляли и время, в которое произошёл выстрел, — сказала она, просматривая документы. — Вы были очень полезны. В любом случае, полезнее, чем он.       И снова Джон не собирался спорить, он просто пожал плечами.       — Уверен, он мог сказать тоже самое, — просто потому что он должен был сказать хоть что-то. — В любом случае, полезно знать как всё устроено. Надеюсь, в следующий раз от меня будет больше проку.       Она застыла. Медленно повернувшись к нему, она с недоверчивым выражением лица посмотрела на него.       — Следующий раз? Вы думаете, это повторится?       — Не конкретно это, — поясняет Джон, — но, эм, да.       Она закрывает глаза и поднимает руку, прося тишины. Ей нужно собраться с мыслями. И когда она снова смотрит на него, Джон примерно готов к тому, что она скажет.       — Вы сумасшедший?       Да. Это именно то, что он ожидал. Джон улыбается ей.       — Кто знает. Хотя, могу заверить, что это не про него, он полностью здоров.       — Он не?.. Ладно. Хорошо. Послушайте, — она подкатывает к нему на стуле и Джон изо всех сил старается не показать ей, насколько ему сейчас некомфортно. Как же это похоже на школу, когда «друзья», заботясь только о чужом мнении, старались отстраниться от всех, кого считали «другими».       Но Донован, кажется, действительно беспокоится о нём, считая, что он не видит очевидной опасности перед собой.       — Доктор Уотсон, Вы, — говорит она, нарочно упоминая его образование, предполагающее наличие у него мозгов, — вы знаете его сколько? Чуть больше двух дней? Мы же общаемся с ним годами. Я не знаю, что именно он вам сказал, но я точно знаю, что он очень, очень хорош в том, чтобы показать себя с правильной стороны. Он знает, как говорить с людьми так, чтобы они делали именно то, что ему нужно. Делить с ним квартиру — это одно, хотя, на мой взгляд, этого уже более чем достаточно, но вы, вы хотите чего? Бегать за ним, словно нянька за ребёнком, и надеяться, что он не навредит себе?       Она подняла руки, останавливая его, но Джон и не собирался мешать ей. Он уже слышал всё это раньше, и не видел смысла в споре с ней. Пусть лучше выскажет всё сейчас, пусть выполнит свой «гражданский долг» и успокоится уже.       — Это здорово, что вы хотите кого-то оберегать, но я уверена, что вы могли бы найти кого-то более подходящего для вас. Потому что с ним у вас ничего не получится: он может и не хотеть причинить вам вред, но, скорее всего, вас всё равно заденет, и вы будете ранены, или даже убиты из-за него. Вы сказали, что он и сам бы нам рассказал про Хоупа, но это не так: если бы не выстрел неизвестного, мы бы исследовали два тела и на этом всё.       Джон слушает её. Ему не знакома такая искренность, на самом деле, он не знает, что можно ответить на подобные заявления, а ответить что-то нужно, потому что она смотрит и ждёт. Джон отбрасывает большую часть её слов и цепляется за то единственное, что имеет значение.       — Вы проверили их? Они обе?..       — Ага, — она достаёт какой-то лист и машет перед ним, — не было никакой «хорошей пилюли», Хоуп был пешкой, и он едва не нанёс удар.       У Джона трясутся колени и воздух выбит из лёгких.       — Как можно быть…       — Настолько беззаботным? О, да, — она совершенно серьёзна, когда наклоняется к нему чуть ближе. — Для него мы все — подопытные мыши. Знаете, как говорят: «О, это же Холмс, в этом весь он», но он опасен. Вспомните, вчера мы все были наверху, убийца был совсем близок, и мы легко могли поймать его, но нет. Он хотел удовлетворить своё любопытство, доказать свою точку зрения, погладить своё эго. Представьте, что было бы, если бы Хоуп не принял таблетку. У нас всё ещё бегал бы на свободе убийца, которого едва не поймали. И он делает это всё время. Его не волнуют человеческие жизни и их спасение, он просто ловит кайф от всего этого, потому что он психопат. Вы можете не соглашаться со мной, не верить мне, но просто подумайте об этом.       Для большего эффекта она снова взмахивает документом.       — Если он настолько безразличен к своей жизни, как он будет относиться к вашей?       Она устало опускает бумагу и ровнее садится на своём стуле, как и Лестрейд, она давит ладонями на глаза.       — К тому же, вы слышали, что он вчера сказал мне. Чёрт, да все слышали. И если он собирается относиться ко мне подобным образом, то я не намерена это терпеть.       — О… глазах? — осторожно интересуется Джон, помня где и с кем он находится.       — Что? Нет. В Брикстоне. Когда он привёл вас осмотреть Джениффер Уилсон.       — А, — стоило Джону это произнести, как удивление сменилось на её лице выражением «вот именно». — По правде говоря, я не особо-то и слушал. Ну, знаете, первое место преступления. Мёртвое тело. Это сильно отвлекает. Я практически отключился от всего остального.       Мгновение она смотрела на него. А затем удивлённо выдохнула.       — Вы действительно не знаете, кто стрелял в Хоупа.       Теперь она думает, что он не только наивный, но ещё и идиот. Джон чуть улыбается ей. Какая разница, что о нём думают офицеры, если они не подозревают его.       — Мы закончили?       Она жестом освободила его, но стоило Джону подняться, как сержант снова окликнула его.       — Просто подумайте о том, что я сказала, хорошо?       Джон взмахнул рукой, что можно было расценить и как «я подумаю», и как «даже не собираюсь», в любом случае, Джон уверен, сержант поняла: он не собирается думать об этом, по крайней мере так, как хотелось бы ей. Общение с Шерлоком было приятным, а не вызывало тревогу, ну а что касается её слов, то они скорее были о Джиме, чем о Шерлоке.       Друг, даже отличный друг, вместо мужа — это не тот выбор, который хотел бы сделать Джон. Но ему никто не давал право выбирать. И теперь у него есть друг, который вместо того, чтобы ограждать, втягивает его в разные опасные дела. Он получил больше, чем надеялся, и скоро он полностью осознает это и смирится с этим. Джон не обманывает себя надеждами на лучшее будущее, большинство людей его так и не получили, а Джон типичный представитель этой массы простых обывателей. То, что он получает при общении с Шерлоком, — большее, на что он может рассчитывать.       Всё лучше, чем то, что было всего несколько дней назад.       Всё это дерьмо, которое говорят о Шерлоке, будто он опасен или что он психопат — всё это не имеет значения, по крайней мере сейчас. Шерлок взрослый человек, на глазах которого убили таксиста, но который не впал в панику после этого. Люди могут говорить всё, что им вздумается, до тех пор, пока они не переходят к активным действиям, Джон не собирается открыто защищать Шерлока, потому что Холмс в этом не нуждается.       Джон заносит руку, чтобы постучать в дверь кабинета, но в последний момент он задумывается: почему только Шерлок может быть драматичным в ситуациях, когда он прав? Вместо стука Джон буквально врывается в кабинет и, под ойканье Лестрейда, на полном ходу врезается в Шерлока.       — «Принцесса Невеста»!       — Нет.       — Да!       — Нет, — Шерлок выглядит так, словно за раз съел сразу десять лимонов. — Это… нет. Это нелепо.       — Я был прав, и ты посмотришь это.       — Криминальные личности не берут идеи из глупых безвкусных фильмов, — продолжает настаивать Шерлок.       В ответ на стиснутые зубы Джон лишь шире улыбается.       — Это не глупый безвкусный фильм. Это классика, — автоматически поправил его Лестрейд. Он озадачено смотрел на них, — но при чём тут это?       — Порошок добавлен, — Джон имитирует движение чашек, — где же яд!       Требуется время, но затем свет догадки появляется в глазах Лестрейда, он вскидывает руки и поворачивается к Шерлоку с криком:       — «Принцесса Невеста»!       Шерлок поворачивается к нему.       — И вы туда же!       Лестрейд начинает смеяться и кажется, что усталость частично уходит на задний план.       — «Принцесса Невеста», — повторяет он, — чертовски подходит сюда. Но нет шанса, выжить после этих таблеток.       — Абсолютно никаких, — кивает Джон. — Хоуп убивает себя, Шерлока и больше нет никаких нитей, которые вели бы к Хампер… к спонсору.       — Кроме шуток, — недовольно ворчит Лестрейдт, указывая на гору рапортов на его столе. — Мы просмотрели всю жизнь этого гнилого человека, но ни одной зацепки. Всё, что нам остаётся, — это ждать, когда его дети подрастут и смогут посмотреть, кто же обеспечил им хорошую жизнь, хотя я сомневаюсь, что они смогут сказать нам хоть что-то полезное.       — Хоуп был самоуверенным.       — Да, похоже на то. Один маленький радостный убийца, которого дурачит один большой и весёлый убийца, но это не редкость. Благотворитель, кем бы он ни был, действовал очень осторожно. Мы ничего не узнали бы о его существовании, если бы Хоуп не сказал о нём вам.       Шерлок откидывается на спинку своего кресла с недоверчивым выражением на лице.       — Нет. Мы бы не стали…       Джон ждёт, что Шерлок скажет дальше, но тот молчит. Джон посмотрел на Лестрейда, инспектор лишь пожал плечами.       — Прошу прощения, что ворвался сюда, — говорит он, — вы же практически закончили уже?       Кажется, Шерлок полностью поглощён своими мыслями, напевая себе что-то под нос, но, когда Лестрейд снова обращается к нему, Шерлок подскакивает со своего места и стремительно покидает кабинет без лишних слов. Неловко попрощавшись с инспектором, Джон устремляется за Шерлоком.       Весь остаток дня, как и дорогу до дома, они проводят в тишине. Джон ещё не видел Шерлока в этом состоянии, но с подобным он уже сталкивался. Джим мог подолгу не снимать наушники, когда работал над чем-то. Он говорил, что музыка помогает ему сосредоточиться на главном, что она — лишь другое проявлении математики, которая была его домом.       И там, где Джим чуть не танцевал, Шерлоку, очевидно, требовались тишина и спокойствие. Лучшее, что мог Джон сделать для него, — попытаться сопоставить друг с другом разные части этой головоломки.       Вернувшись на Бейкер стрит — домой, теперь это его дом, — Джон пытается это сделать. Он выписывает все факты, но вместо того, чтобы взглянуть на них по-новому, он лишь сильнее запутывается со множеством новых вопросов. Это не срабатывает, потому что он не Джим и не Шерлок, он слишком обычный и единственный раз, когда от него действительно была польза, — это когда он нажал вчера на курок. Почему Джим говорил, что он особенный, почему его слова и мнение помогали ему, если на самом деле Джон всего лишь обычный Джон?       Ручка застыла в руке, он смотрит на скудную информацию. Сложно не вспоминать, как после особенно продуктивной тишины Джиму требовалось поговорить с Джоном, он хотел услышать его мнение или получить свою порцию обнимашек. Джону нравилось чувствовать себя якорем, который помогает Джиму выпутаться из паутины его собственного сознания, ему нравилось, что он это знал и мог дать Джиму то, чего он хотел.       Но Джон сейчас один, они оба одиноки, не так ли? Или Шерлок был прав, и Джим нашёл кого-то, кто любил его больше, кто понимал его лучше, кто точно знал, что делать со всей энергией, которая бурлила в Джиме? Есть ли кто-нибудь с ним? Что из этого хуже?       Неожиданно Шерлок встает со своего места и зарывается пальцами в волосы.       — Слишком много возможностей! Слишком много данных. Недостаточно данных, и ничего из этого не имеет смысла!       Слава богу, думает Джон, Шерлок начал говорить. Издав разочарованный вздох, Шерлок начал тараторить, одновременно с этим быстро шагая вдоль кофейного столика.       — Мы никогда бы не узнали о спонсоре. Мы не могли, но как смог Хоуп? Очень просто: это спонсор нашел Хоупа, он сделал первый шаг. Но в деле Хоупа нет ничего о нём, так каким образом? И снова всё очевидно: он живёт в Лондоне или проводит здесь достаточно много времени, чтобы заметить Хоупа, увидеть в нём потенциал и оставить его на потом. У него были ресурсы, чтобы узнать про семью Хоупа, чтобы связаться с ним, и чтобы быть достаточно убедительным. Кто-то с такими деньгами и таким влиянием не может не оставить след, неважно, насколько маленьким он бы был, но это то, с чем я прежде не сталкивался. И если я не ошибся, то почему именно я? Тут должен быть мотив, но какой? У меня не было интересных дел уже… да, больше года. Так зачем затевать всю эту игру? Есть множество более лёгких способов избавиться от меня, так к чему такие трудности?       — Кто-то, кто живёт здесь и может искать нужных ему людей, — размышляет Джон. — Может, лучше начать с маленького, а не с большого. Независимо о того, нацелился он на тебя из личных побуждений или от скуки, этот факт остаётся фактом.       Шерлок издает неопределённый звук, по которому нельзя с уверенностью сказать слушал ли он Джона, или забыл про его существование.       — Может, у него и есть связи, но он не хотел их использовать, чтобы хоть что-то могло связать его с твоей смертью. А нанять киллера довольно сложно, так что Хоуп был отличным вариантом, если бы он сработал.       — Да, — медленно соглашается Шерлок, — его планирование было скрупулёзным. Он тщательно всё продумал, и единственное, что не входило в его планы, — это ты.       Джон так не считал. Он, скорее, предпочел бы не быть следующей жертвой неизвестного маньяка, и сделал бы всё возможное, чтобы не попадаться на его глаза. Но об этом было уже поздно думать.       — Буду помнить об этом, когда сяду в очередное такси, — пожал он плечами.       — Не глупи, Джон. Как будто кому-то может быть настолько скучно, что он начнёт повторяться. Нет, в следующий раз он выберет себе новое лицо.