***
Драко принял душ с неохотой. Утреннее подобие скандала с Гермионой словно вытянуло из него все силы, лишая всякого желания к передвижению. Ему дико хотелось вернуться в постель, что все ещё хранила её запах, и зарыться лицом в подушки. Но чёртова работа и ответственность за исход дела повисли непосильным грузом на плечах, заставляя его передвигать ногами. Свежая рубашка, на этот раз чёрная, принесенная ещё вечером в его отсутствие заботливым Попсом была как нельзя кстати. Расправляя рукава и застегивая запонки из чёрного агата, Малфой замер, вспоминая, как вечером тонкие пальчики нетерпеливо пытались справиться с этими запонками, улыбка сама попросилась на лицо. Гермиона была нежной и забавной, он отлично запомнил, как заплетались её ноги, когда она старалась идти по коридору, не размыкая рук. Что уж говорить, колдовала она определенно в сто крат лучше, чем умела ходить в пьяном состоянии. Кончики пальцев закололо от воспоминаний… Темнота номера нисколько не смущала, а наоборот лишь разжигала фантазию, когда Грейнджер буквально затолкнула Драко внутрь, пинком захлопнув дверь. Сердце колотилось в бешеном ритме, отдававшемся гулким звоном в ушах, разгоняя огненную кровь по венам, смешивая тягучее возбуждение с испытываемым адреналином. Слащавая реакция, но как же хотелось испытывать её из раза в раз! Одна мысль о том, что именно она сейчас в его руках, грозила свести с ума. Как завороженный, Драко наблюдал маленький шаг навстречу, как Гермиона приподнялась на носочки, скинув один сапог с ноги, и, обхватив его лицо, притянула к себе, обжигая губы мягким поцелуем. Дыхание перехватило и нетерпеливый рык вырвался наружу, когда он ощутил прикосновение этих губ. Он чувствовал, как её пальцы, словно крылья бабочки, запорхали по плечам, очерчивая их контуры, словно знакомясь с этой новой для них территорией, а потом скинули пальто на пол. И Малфой решил больше не ждать, следуя её примеру. Его ладони скользнули по узкой талии, цепляя тугой узел пояса, неторопливо его развязывая. Шелест упавшей ткани отправил дрожь по всему телу, и мужчина только нетерпеливо прижал маленькое тело к себе, утаскивая за собой в глубину тёмного номера. Тонкая ткань блузы была единственным препятствием к желанному телу. Губы Драко скользнули к ароматной шее, оставляя россыпь нежных поцелуев, когда его пальцы запутались в её и без того растрёпанных волосах, сжимая и заставляя открыть больше пространства. Ему было мало, всегда будет мало её. Такая шальная мысль проскользнула в то мгновение, когда он снова вдохнул пряный аромат, что подчинял всё нутро, просто привязывая всеми известными и неизвестными заклятиями к этой ведьме. Безусловно Гермиона Грейнджер была самой талантливой ведьмой, что он когда-либо встречал. И он так гордился ей за все те качества, что она имела, что раздражали его всю жизнь. Но сейчас, осознание было куда более ясным: он гордился и завидовал в один и тот же момент, потому что быть таким же он просто не мог! Но зато мог владеть этой невероятной женщиной. Пальцы быстро разобрались с завязкой на тонкой блузе, поднимая ткань вверх и открывая взору стройное женственное тело. Грейнджер оказалась просто невероятно притягательна. Он прекрасно помнил бархат обнаженной кожи, ещё мог слышать в воспоминаниях тихие стоны нежного голоса и ощущать ответ податливого и гибкого тела. Гермиона открывалась перед ним с совершенно новой стороны, более чувственной и нежной. От образа воинственной героини не осталось и следа, а в его руках оказалась совершенная женщина: изящная и искушённая. Переплетая с ней пальцы, Малфой прижимался ближе, стараясь не оставить и миллиметра кожи без внимания. Он был жадным, Мерлин, он даже не мог себе представить, что может быть настолько жадным! Ловя её вдохи губами, упиваясь тихими стонами и позволяя цепляться за себя, как за единственное воплощение этого мира, он отдавался ей всецело и брал в ответ не меньше. Гермиона Грейнджер в одно мгновение стала для него самым желанным напитком, который мог исцелить его жажду. В эту ночь они были одним целым, и забывать про это он даже и не думал! — Даже не надейся, Грейнджер, — усмехнулся он, смотря на собственное отражение в зеркале. Сегодня об аккуратной причёске не могло идти и речи, ведь он собирался слишком медленно, чтобы уделить внимание ещё и этому моменту, поэтому Драко лишь отбросил отросшую челку назад, позволяя волосам рассыпаться в небрежном веере. И если уж на то пошло, теперь он так просто от неё не откажется, чтобы эта упрямая ведьма ни говорила. Кривая усмешка изогнула тонкие губы, когда он принял для себя это решение. Чёрный пиджак снова вернулся на его плечи, и мужчина сразу уловил уже знакомый аромат терпкого женского парфюма. Теперь Гермиона словно всегда была рядом, и этот мираж ему определенно нравился. Драко взял свой дипломат с кресла, замечая весьма любопытный предмет под ним. Тонкая волшебная палочка ощутимым весом легла в его ладонь, и не надо быть волшебником, чтобы догадаться, кому она принадлежала. Видимо, на пьяную голову Грейнджер ещё и растеряха, раз разбрасывается такими полезными вещами. Малфой только покачал головой и спрятал палочку во внутренний карман пиджака. Он обязательно отдаст её при удобном случае. Но только вот он не обещает, что этот случай будет удобным для самой Гермионы.***
Снова шикарный зал заседаний встретил Гермиону солнечным светом, заполнившим всё пространство. Она постаралась оставить все неподобающие мысли за дверью номера, сосредоточившись исключительно на работе и тех доводах, что должна предоставить на заседании. Конечно, основной вопрос был уже решён, и теперь дело осталось за малым. Но Гермиона не была бы сама собой, если бы расслабилась так быстро. Что напрягало её больше всего, так это появившиеся красноватые следы на нежной коже шеи. Безусловно, они не были заметны, но для самой девушки — бросались в глаза поярче уличных светофоров. Поэтому с утра она благоразумно решила не привлекать внимания своим стилем, выбрав самый нейтральный из возможных оттенков — серый. — Мадемуазель Грейнджер? Мы как раз ждали только Вас, прошу, — сегодня Министр Франции встретил её более дружелюбно, отодвигая предложенный стул и ожидая, пока девушка неторопливо пройдет на место. Это было странно. Гермиона на мгновение остановилась, осматривая зал и присутствующих ещё раз, словно опасаясь, что свернула не в то место. Что в целом было бы неудивительным, учитывая, что всё время своего пути она думала совершенно не о работе. Но после секундного замешательства, она приняла факт, что ошибки не было. Вот Рон стоит с таким напряженным видом, словно понимает, что с ней что-то не так. Столько лет они были близкими друзьями, почти как семья и даже больше! Так что Уизли мог знать каждую её эмоцию наизусть. Гермиона нервно улыбнулась и постаралась отбросить все волнения, приветствуя всех присутствующих дружелюбным взглядом, но застревая на человеке, который даже не удосужился приподняться со своего места, приветствуя её. Малфой привычно сидел в своём кресле с таким видом, словно всё это министерство принадлежало ему. И как только этот чёртов подонок мог выглядеть так? Весь в чёрном он скорее был похож на мифическое существо, чем на простого волшебника. Бледная кожа и белые волосы создавали невероятный контраст, оттеняясь на фоне черноты, словно излучая свой магический свет. Он лишь посмотрел в её сторону, не скрывая довольной ухмылки. Любое положительное впечатление стёрло, как волной цунами. Гермиона сама резко осознала, что сходить с ума по такому человеку не имеет смысла. Слишком самовлюблённый для любого типа взаимоотношений. А то, каким он был ночью… Страстный шёпот Малфоя эхом отразился в голове, и у Гермионы невольно подкосило ноги, жар накатил с новой волной от воспоминаний. Это было словно проклятие, отразить которое у неё не было навыков и сил. Те слова, что обрывками всплывали в её памяти, пожалуй, можно списать на воздействие алкоголя. Только вот на кого? На него? Или на её мозг? — Доброе утро. Прошу прощения, я задержалась? — она постаралась сделать самый невозмутимый вид, занимая предложенное ей место и посмотрела на наручные часы, без пяти десять, она пришла даже раньше. Но почему же так вышло? — Нет, что Вы. Пришли как раз вовремя. Мы ещё не начинали, — улыбнулся старичок, с которым вчера она так яростно спорила. Сегодня же на его лице не было и намёка на прежнее недовольство. Гермиону слегка покоробило. — Отлично. Тогда, если теперь все здесь, начнем пораньше? — предложила она. Шальная мысль о том, если она сосредоточится на работе, не отпускала. И эта надежда требовала своего воплощения, ведь может хотя бы так, она прекратит чувствовать этот острый взгляд холодных глаз, направленных прямо на неё. Она буквально чувствовала, как Малфой осматривает её снова и снова, словно лапая и раздевая прямо на глазах у всех конфессий! Тело бросило в жар и капли пота проступили на висках. Это просто пытка какая-то! Его надменная и самая эгоистичная пытка. — Что ж, думаю, что это будет самое выгодное предложение для каждой из сторон. Месье Малфой? — после сорока минут обсуждений, споров и пререканий, от которых у Гермионы начала болеть голова, Министр Франции решил пойти на компромисс. Даже не смотря на то, что мистер Хилл совершил большинство своих преступлений на нейтральной территории, никто не мог забыть, что другая часть находилась под юрисдикцией Французского Министерства, которое просто так преступлений не прощало. Оставить их без внимания французская сторона просто отказывалась, но приняла предложение отправить на заседание Визенгамота относительно этого дела несколько французских представителей, которые смогли бы повлиять на вынесенный судом приговор. — Думаю, что это будет идеально, месье Министр. Гермиону снова передернуло, когда она увидела эту хитрую ухмылку и взгляд. Малфой никогда не был добряком, его умение изворачиваться и находить пути к отступлению удивляли её всегда. И пусть в детстве все его таланты сходили на идиотские шалости и попытки вставить им палки в колеса, периодически весьма удачные попытки, то сейчас… Гермиона невольно начинала его опасаться. Малфой был умён, это и невооруженным взглядом видно. А ещё она прекрасно могла видеть, какую игру он ведёт. Мало кто замечал из присутствующих в этом зале, но по факту Драко Малфой с самого начала толкал Министра к такому решению, изворачивался и ходил кругами, словно хищник, который загоняет добычу. Но отдавать Хилла под полное влияние французов не собирался с самого начала. И когда капкан захлопнулся, коварная улыбка расцвела на его лице. — Тогда давайте скрепим наш договор? Пугающая улыбка стала только шире, и Малфой медленно повернулся на кресле, вальяжно забросив руку за спинку и посмотрел прямо на неё. — Подпишешь? Ты же знаешь, мне нельзя колдовать, — конечно, он лукавил. Волшебство, относящееся к работе, для него было допустимым, только вот в этой ситуации это не играло ему на руку. Драко не любил, когда его обламывают, а сегодня утром Гермиона сделала именно это. Она словно заклеймила его прокаженным и сбежала. Такого он просто так забыть не мог. И воспользовался замешательством девушки в нужный момент. Грейнджер вся встрепенулась и запустила руку в карманы, но в это мгновение глаза её расширились от ужаса и осознания важного факта. Она снова посмотрела на Драко, видимо, начав понимать причину такого самодовольства. Руки сами начали судорожно рыскать по карманам, а в голове звучали молитвы ко всем известным и неизвестным богам. «Господи, молю! Пожалуйста, пусть она будет со мной!» — внутренний голос просто орал во всю глотку, а снаружи лицо Гермионы становилось только белее. — Гермиона, что-то случилось? Тебе плохо? Или ты не согласна? — вкрадчивый голос Рона только напомнил, что время шло, а ничего не менялось. — Моя палочка… — выдохнула она. — Что с твоей палочкой? — Я её потеряла… — обреченность и полное бессилие. Такого не было никогда в истории волшебства, чтобы Гермиона Грейнджер теряла свою волшебную палочку. Это мог быть Рон, мог быть Невилл, но никак не она! — Что? Где? Возьми мою, — предложил Уизли, Гермиона в эту минуту снова посмотрела на Малфоя, который совершенно спокойно прокрутил между пальцев её волшебную палочку. — Вот хорёк… — прошипела ведьма, ощущая, как снова гнев всколыхнул душу, разжигая пламя ненависти. Показательно взяв предложенную палочку Уизли, девушка встала и прошла к небольшому столу, на котором лежал подготовленный пергамент с договором. Она ещё раз пробежалась глазами по строчкам, замечая пару пометок на французском, которые ввели её в некоторое замешательство. Палец невольно остановился на извилистых закорючках, так похожих на английский, но это было лишь мнимое сходство. — Это пометка относительно количества сопровождающих. Подписывай, не бойся, — хриплый голос Малфоя прозвучал над ухом, и она ощутила, как его горячее дыхание скользнуло по открытым участкам кожи, вызывая уже знакомую реакцию. Как и от воспоминаний Гермиона ощутила свою слабость перед этим мужчиной, незримую и почти болезненную. Широкая ладонь осторожно легла на её поясницу, подталкивая чуть ближе, но убирать руку Малфой не торопился, оставаясь стоять почти вплотную. Он смотрел поверх головы Гермионы и видел рыжего идиота-дружка, который совершенно не понимал, что там происходит. — Ты обронила в номере. В следующий раз будь внимательнее, — тихо шепнул он, положив палочку перед Гермионой на стол. Будучи засранцем всю свою сознательную жизнь, он впервые решил не говорить такие слова во всеуслышание. Но видеть, как подрагивает девушка ему было приятно. Он наклонился чуть ниже, позволяя себе едва коснуться пышных волос, и вдохнул её аромат снова. — Ты очень соблазнительна, Гермиона. И я не собираюсь это забывать, как бы ты ни просила. От таких слов у Гермионы сердце перестало биться, а потом загромыхало с такой скоростью, что становилось дурно. Резко закружилась голова и даже замутило, явно давление подскочило. Но разве она ослышалась? Малфой назвал её соблазнительной? Девушка резко обернулась, понимая, что лицо мужчины оказалось непозволительно близко. Ближе, чем это было дозволено. Его глаза заглядывали в самую душу, и она могла поклясться, что впервые не видела там насмешки или презрения. Это точно Малфой? Вкрадчивый кашель французских представителей заставил её отвлечься от своих запутанных мыслей. В голове был кавардак, словно она залезла на чердак бабушкиного дома и случайно нарушила ту древнюю пирамиду вещей, что лежали там целую вечность. И за что теперь хвататься? Рука неторопливо потянулась к своей палочке, и Гермиона оставила на пергаменте свою роспись, запечатав её магией. Драко рядом одобрительно кивнул. — Ты отлично поработала. Мои поздравления, — он протянул девушке свою ладонь, чем окончательно выбил её из остатков разума. Гермиона неуверенно ответила на рукопожатие и позволила сопроводить себя на своё место. Незаметным для неё образом жизнь сделала кульбит.***
Ожидая, пока французские власти привезут мистера Хилла, британская магическая делегация заняла лобби своего отеля, готовая в любой момент уехать. Карета с фестралами уже ждала у выхода, каждый мог слышать тяжёлое дыхание животных и как нетерпеливо и грозно они ударяют копытами о мощёную дорогу. Гермиона уже куталась в свой плащ и грела руки о кружку с травяным чаем. Перед ней лежала папка с предстоящим отчётом, писать который она начала уже сейчас. Так было легче самой, забить свою голову документацией, лишь бы не допустить возрождения лишних мыслей. Она решила оставить это на потом. Когда она закроет дверь своей небольшой квартиры, и Живоглотик встретит её громким мяуканьем, она обязательно заберёт кота к себе в кровать и уже тогда позволит всем этим мыслям завладеть её сознанием. А сейчас ей стоит оставаться представителем министерства, отбросив всякую девчачью чушь. Она услышала Рона задолго до того, как он приблизился. Лучший друг спорил со своим коллегой относительно степени необходимой безопасности и настаивал на блокирующих магию не только наручниках, но и кандалах. Опасался, что тот мог аппарировать и исчезнуть прямо у них из-под носа. Гермиона на мгновение подумала, что после войны Рональд перенял её паранойю, что вполне могло быть реальностью. — Гермиона. Ты уже здесь! Ну хоть ты скажи ему, что лучше подстраховаться! Этот упрямый твердит, что я перехожу границы! — возмущённый Рон — эта картина всегда была весьма забавной. Внешнее обличье Уизли никогда не шло в компании с серьёзностью. Слишком нелепо смотрелось это на его лице. Девушка улыбнулась, откладывая перо в сторону: — Что-то я не помню, чтобы ты был настолько параноидально одержимым правилами и безопасностью. Рон, я не могу сказать как лучше, это ваша работа. Только вы и можете знать как лучше. Но ты же знаешь, что я всегда за план Б. — Вот! Видишь! Она считает, что безопасность необходима! — сразу нашёлся Рон, плюхнувшись рядом с Грейнджер, и сразу обнял её за плечи. Это было так привычно и естественно — касаться её, что Уизли даже редко задумывался об этом. Гермиона же, которая старалась сбежать от своих воспоминаний, именно сейчас обратила внимание на саму себя: что она чувствует, когда Рон прикасается, находит ли его запах привлекательным, чувствует ли тот жар внутри? И к своему удивлению обнаружила, что не ощущает ничего. Совершенная пустота. Тревожный колокольчик начал звонить чуть громче, заглушая собой даже голоса спорящих парней. — Кстати, Гермиона, хотел у тебя спросить. Что это было такое? С Малфоем. Вы что, общаетесь? Или он опять достаёт тебя? Только скажи, и я разберусь. Я этому хорьку! — возмущённый неизвестно чем, Рон уже зажегся воинственностью. Гермиона на мгновение испугалась. Сколько он мог видеть? А вдруг они попались ему на глаза ещё вчера? Но исходя из контекста было понятно, что Рон ничего не знал. Облегчённый вздох вырвался наружу и девушка поспешила накрыть его ладонь своей. — Всё в порядке, Рон. Мы просто работаем и не более того, — она постаралась произнести это безразлично, хотя голос и сел на пару тонов. Совсем не простая у них работа вместе.