Intoxicated

      Детство — есть миф, место, куда невозможно вернуться. Ты словно помнишь свой лихорадочный сон, наполненный монстрами из-под кровати и не только. И ты просто не в состоянии узнать их в лицо, но чувствуешь, что они всё ещё живут в тебе самом. А когда лихорадка прекращается, ты остаешься с горсткой людей, чьё значение в твоей жизни отнюдь не пропорционально твоей любви к ним.       Прошло уже пару дней с момента возвращения из Франции, а Драко всё ещё не вернул своё дело в Отдел тюрем. Он пересматривал страницы снова и снова, словно надеясь, что в определённый момент это проклятое имя исчезнет со страниц. Но оно не исчезало. Гермиона действительно непонятным образом оказалась в той самой горстке людей из лихорадочного кошмара Драко, что носил имя детства. Только вот он всё ещё не мог понять, что действительно испытывает к ней: простое влечение или ненависть, переросшую в необходимость?       Отбросив папку на стол, он спрятал руки в карманы, наблюдая, как тонкие листы пошатнулись на столе. Стопка писем от единственного школьного друга не была прочитана даже наполовину. Драко знал, что это гадко — так поступать с Забини, но почему-то чувствовал, что сейчас их дружба — не больше, чем воспоминание о школе. Ещё одна лихорадка его исчезнувшего мифа. Они с Блейзом перестали понимать друг друга ещё пару лет назад: слишком разные взгляды и ценности. Забини остался истинным чистокровкой и уже женился на такой же ведьме из Испании. Малфой уверен, что его товарищ счастлив именно так, как себе это раньше и представлял, живя в совершенной свободе с лёгким весом обязательств. Блейз не одобрял его вылазки в маггловский город и полный отказ от веры в чистоту крови, а Драко не поддерживал принцип свободных отношений с женой, к которому пристрастился Забини. Как следствие, отвечал ему скудно и не так часто, ссылаясь на загруженность в работе. Но истиной причиной молчания было нежелание выслушивать очередное гудение по поводу несостоявшейся помолвки с Асторией. Драко сам знал, что в разрыве был виноват только он, точнее сказать, его кошмар, избавиться от которого оказалось выше его сил и возможностей. Астория просто не могла быть рядом с человеком, который каждую ночь вспоминал совершенно другую. И Драко отпустил, не желая ломать жизнь молодой девушке.       Хлопок рядом оповестил о приходе домовика, который прекрасно знал, что лишний раз нарушать покой хозяина не стоит. Особенно, когда он находится в таком северном настроении после очередного раннего пробуждения. А поэтому Малфой сразу понял, что что-то было весьма важным. — Хозяин? Попс пришёл, чтобы сказать: мистер Сильвиус Маттерхорн пришёл навестить хозяина. Попс попросил Сильвиуса подождать в гостиной. Что Попс должен передать? — существо быстро процокало лапками по паркету, поравнявшись с мужчиной и заглянуло ему в лицо. Само очарование в чистейшем проявлении искренней заинтересованности.       Силли? Драко удивился. Этот парнишка был однокурсником Астории, и какое совпадение, что он пришёл именно сейчас, когда Драко только вспомнил о несостоявшейся невесте. — Скажи, что я спущусь через пять минут, — слабо улыбнувшись домовику, Драко осмотрел существо с ног до головы, отмечая, что его одежда уже успела затереться. — Попс, подожди, — Малфой присел на корточки, чтобы быть на уровне домовика и тщательно осмотрел его одежду. — Почему ты не возьмёшь новый костюм? У этого уже дырки. Я бы починил, но ты же знаешь, что мне нельзя.       Глаза домовика наполнились благодарностью и теплом, когда он наблюдал, как его хозяин озадаченно осматривает материал. — Всё в порядке. Попс сам всё починит. Попсу уже хорошо, что хозяин заботится о нём. Попс будет ещё лучше заботиться о хозяине Драко.       Костлявые пальцы с широкими суставами щёлкнули над головой, преображая вид домовика, и тот улыбнулся самой ясной улыбкой. Это было лучше слов, та благодарность в больших глазах, Драко улыбнулся в ответ. — Хорошая работа. Ты уверен, что не хочешь освободиться и уйти? — уже в который раз спрашивал Малфой. На самом деле этого домовика ему отдала мать, когда он заявил о желании жить отдельно. Нарцисса так переживала о единственном сыне, что сочла необходимым отправить с ним домовика, одного из лучших, как она считала. И Попс действительно был таковым. Но в то же время Драко понимал, что его преследует желание оказаться в полном затворничестве и одиночестве. Да к тому же, минуя столько лет, в которые он просто перевернул свое мировосприятие, традиция держать домовика в фактическом рабстве уже не казалась ему такой нормальной, как раньше. Магия этих существ была настолько могущественна, что будь у них больше прав и не скрепи они с людьми сей договор, они бы запросто повернули всё в свою сторону. И это уже они, маги, могли оказаться под влиянием. Малфой хотел отпустить Попса, неоднократно затевая этот разговор, но домовик отказывался, говоря, что никогда его не покинет. Как и в этот раз: — Попс не хочет покидать хозяина. Попс хочет служить хозяину Драко!       Этот искренний взгляд и руки, сложенные лодочкой — Драко только улыбнулся и кивнул, отпуская существо по делам. Это было даже мило в какой-то степени, так что он решил, что пока домовик сам не хочет уходить, прогонять его Драко не собирался.       Это было странно, что Силли решил его навестить. Драко познакомился с ним около четырёх лет назад на одном из приёмов, куда обязан был явиться с Асторией, поскольку в тот момент они были ещё помолвлены. Девушка заметила своего друга в толпе и тут же представила их друг другу. Драко, оставшийся тогда совершенно один и без друзей быстро проникся к младшему товарищу и принял его с лёгкостью. Так что их дружбу можно считать лишь влиянием случая. Так Малфой думал тогда, но со временем понял, что эти взаимоотношения были прочнее, чем он мог предположить. Сильвиус был единственным человеком не осуждавшим его разрыв с Гринграсс, он просто принял это решение с пониманием и постарался поддержать. И после он всегда был готов помочь. Эти качества в парнишке были настолько выразительны и удивительны, что у Драко возникал вопрос к распределяющей шляпе: какого боггарта он учился на Слизерине?       Драко быстро сменил одежду на более подобающую и поспешил в гостиную. Он не видел друга почти год и, честно говоря, успел соскучиться. — Сильвиус! Мелкий засранец, рад снова тебя видеть. Какой неожиданный визит, — поспешив спуститься по широкой лестнице, Драко встретил друга улыбкой, довольно быстро оказавшись в крепких объятиях товарища. В компании Маттерхорна вся аристократическая лабуда уходила в забвение. — Привет, Белоснежка. Выглядишь дерьмово, — хохотнул парень, осмотрев друга быстрым взглядом из-под растрёпанных волос.       Силли был чуть ниже Малфоя, весьма широкоплеч и спортивно сложен. Неудивительно, что звание следующего казановы в Хогвартсе закрепилось именно за ним. С той лишь разницей, что внешне Маттерхорн был полной противоположностью Драко: абсолютно чёрные волосы ярко контрастировали с бледной кожей, а глаза настолько глубокого синего цвета, что иногда могли казаться почти чёрными. Девушки разве что на ультразвук не переходили, когда вспоминали его младшего друга. — Ох, заткнись, мелкий. Ещё не дорос, чтобы оскорблять старших. Ты же знаешь… — скривив губы в усмешке, Драко прошёл с парнем к широкому дивану у камина. Силли понимающе кивнул, с уже привычной тоской посмотрев на друга и плюхнулся в груду мягких подушек. — Всё ещё снится? Это точно не проклятие? — Точно. Просто голос совести. — Надо же? У Драко Малфоя есть совесть? — ехидное заключение побудило желание снова пнуть друга под бок, что Малфой не замедлил сделать, получая особое наслаждение от этого ребячества. Ему не хватало такой лёгкости в повседневной жизни, а рядом с Силли он снова чувствовал себя беззаботным. — Есть. Я не совсем деревянный, если ты в этом ещё сомневаешься, — аристократ с ухмылкой потряс друга за плечо и встал. Сидеть на месте он не мог в последние дни. Воспоминания словно дёргали за и без того раздражённые нервы, заставляя метаться и не давая перевести дух. Кошмар стал только ярче, и, говоря искренне, Драко стал ещё более нервным, чем прежде, стараясь удержать свою разбушевавшуюся натуру под привычной маской. Но теперь за ней казалось слишком мало места для стольких эмоций. — Хочешь выпить?       Сильвиус проследил за движениями друга у бара, замечая, что тот стал выглядеть ещё хуже: — Как всегда… Драко, ты вообще спишь?       Блондин только пожал плечами, разливая напиток по бокалам. Бледные пальцы вцепились в бутылку с такой силой, что дрожь стала распространяться по всей руке. Не заметить это было невозможно. И Маттерхорн прищурился, словно стараясь прочесть мысли товарища, хотя прекрасно знал, что за время запрета на колдовство, Драко отлично преуспел в тренировках своего разума. Залезть сейчас в эту белобрысую голову было просто за гранью реальности. Что уж и говорить, он всегда был сильным студентом, немного ленивым, но талант сложно скрыть, когда он есть. — Даже не пытайся, Силли. Мои мозги — неприкосновенная территория. Меня достало, что в них так часто копались все, кому не лень, — Драко всё ещё стоял к нему спиной, забрасывая кубики льда в прозрачную жидкость, но Сильвиус мог поклясться, что видел, как тонкие губы изогнула самодовольная усмешка — Малфой в его ярчайшем проявлении. — Я и не пытался. Просто проверил насколько ты в форме, — поторопился оправдаться он, тут же ощутив ответный удар в свою сторону, заставивший его зажмуриться: боль в висках была невероятной силы. Драко стал куда сильнее с их последнего баттла, и эта сила даже пугала. Когда боль отступила, и Маттерхорн смог открыть глаза, то увидел бокал с джином прямо перед свои носом, забирая его с осторожностью. Руки слегка подрагивали от затраченной энергии, когда он сдерживал удар легилименции от друга, стоило быть осторожным, чтобы не пролить напиток. — Я почти в порядке, Силли. А кошмар… это уже как часть меня самого, — Драко уже поднёс бокал к губам, но, почувствовав запах, поморщился и отставил тот на столик. Такой жест не ускользнул от брюнета снова. — Не будешь пить? — тихий кивок и не более, он только наблюдал, как друг закрывает глаза, устало растирая лоб. — Драко, что происходит? Ты принимаешь зелья? Сколько ты спал сегодня? Черт тебя дери, Малфой! Ты выглядишь не просто хреново, а как покойник! Твоя мать вообще в курсе, как ты себя изводишь? Сколько ты ещё будешь себя мучить?! Это не нормально! — Я переспал с ней, Сил, — тихий хриплый голос был словно призраком воспоминания, заставившим парня замереть и прислушаться снова. Может послышалось?       Неожиданно в комнате стало настолько тихо, что Сильвиусу показалось, что он слышит, как кровь бежит по его жилам. Всё словно замерло. И это лишь от одного предложения. — С кем? — парень действительно не понимал. Сложно принять такую неожиданную реальность. — С Грейнджер… в Париже.       Маттерхорн поперхнулся тем глотком, который делал в этот момент, распрыскав дорогой алкоголь по своим коленями. — Ну ты и свинья, конечно, — приоткрыв один глаз, хрипнул Драко, смотря на попытки друга остановить кашель. — Свинья?! Нельзя шокировать людей такими заявлениями, когда они пьют! — возмутился тот, сразу же доставая палочку, чтобы избавиться от следов своего позора. Благо перед Малфоем он давно не испытывал стыда. — Как ты это сделал? Вы же… вы же ненавидели друг друга, вроде как.       Драко усмехнулся, видя замешательство на лице друга и его совершенное неверие. Он и сам не сразу поверил в случившееся. Проснувшись вперёд девушки, он долго лежал истуканом, рассматривая изящные черты и бархатную кожу, едва сдерживаясь от желания коснуться снова. Гермиона спала рядом, когда солнце ленивыми лучами пробивалось через плотные портьеры, и игривый солнечный зайчик начал переливаться всеми оттенками тепла на её пышных волосах. Мерлин, как же на самом деле ему нравились её волосы! Такие растрёпанные и непослушные — точная противоположность его самого. Малфой помнил какими они были на ощупь: мягкие и нежные, точно шёлк! Как было приятно их гладить и после, крепко обняв ту, что будоражила его фантазию всю ночь, зарыться носом в эту копну кудрей, утопая в опьяняющем аромате. В ту ночь кошмара впервые не было, и Малфой смог насладиться сном, после понимая, что его райское пробуждение было заслугой той, чьё тепло грело его всю ночь. Гермиона мягко прижималась к его боку, он ощущал её щекочущее дыхание на своём теле, и это успокаивало его саморазрушающуюся психику. — Так она всё ещё и ненавидит меня, — пожал он плечами, вспоминая, как старательно девушка избегала его всё остальное время, пока он не взял себе пару отгулов. Ему просто надо было подумать. Обо всём. — А ты? Ты её ненавидишь? — Силли, как всегда, смотрел в самый корень проблемы, заставив Малфоя слегка напрячься и тяжело вздохнуть: — Не знаю. Я… я точно не ненавижу её. Это что-то другое. — Жалость?       Драко удивлённо приподнял брови. — Ты видел Грейнджер? Какая жалость? Это что-то другое… — Что может быть другое из этой вариации? Ты либо ненавидишь её, либо жалеешь, либо… — друг запнулся, не решаясь произнести свои догадки. Он столько раз слышал от друга о том, какая эта Грейнджер невыносимая, как она его бесит и как он мечтает, чтобы она исчезла из поля его зрения, что закончить своё предложение сейчас казалось преступлением. — Либо? — Драко же был заинтригован. Такая неожиданная пауза никак не вязалась с болтливой натурой друга. — Неважно. Это ерунда, — Силли резко почувствовал, что от камина идёт нестерпимый жар и стал нервно дёргать галстук, пытаясь ослабить и без того опущенную петлю. Взгляд ледяных глаз стал пугающим, поэтому парень поторопился допить весь джин и призвал к себе всё ещё нетронутый стакан друга. Не пропадать же напитку? Так он оправдал свой невроз от строгого взгляда. — Силли… договаривай, если начал, — голос Малфоя звучал угрожающе. Мужчина стиснул зубы и кулаки, просто прожигая друга взглядом. Он мог бы пробить его защиту, мог бы прочесть мысли, но считал это ниже своего достоинства. Подобные грязные привычки он оставил в страшном прошлом и не желал к ним возвращаться. — Ну, ты же знаешь эту ерунду. От ненависти до любви… шаг всего лишь. Бред, конечно, — нервно хихикнул товарищ, и его синие глаза испуганно забегали по сторонам в поисках темы, на которую можно перевести диалог. А Драко впервые задумался о таком положении дел.       Любил ли он Грейнджер? Это вряд ли. Его чувства скорее базировались на логике. Он считал её привлекательной — это факт. И то, что её тело возбуждало его — тоже было бесспорно. Но вот любовь?       Драко нахмурился, представляя себе, что мог бы встречаться с доставучей Грейнджер, слушал бы её нравоучения и опять чувствовал себя неучем. Эта ведьма всегда умела преподнести истину в такой форме, что непременно задевала его за самое живое. И в то же время он вспомнил какой искренней она была, говоря о своей мечте, как тепло представляла своё будущее с семьёй и как чётко видела картину мира. И впервые ему эта перспектива не показалась раздражающей. Это не было любовью, но Грейнджер была ему приятна. — Не думаю, что я люблю её, — неожиданно спокойно сказал Малфой, чем шокировал друга ещё больше. Это шло вразрез со старыми представлениями об этом человеке. — Но мне она кажется красивой. И умной. О, да, Грейнджер непременно самая умная ведьма из всех, что я встречал. Иногда даже слишком, но это же не плохо? А ещё она настоящая, говорит, что думает и делает то, что считает правильным. Её не заботит мнение вокруг, а поэтому её собственное мнение всегда уникально и непредвзято. Конечно, она трудоголик до мозга костей и просто чокнутая на работе, но это скорее срабатывает её гриффиндорская верность делу и правде.       Сильвиусу показалось, что он услышал грохот своей челюсти, ударившейся о пол. Либо Драко точно заколдован, либо сам ещё не дошёл до осознания того факта, что втрескался он по самые помидоры. Брюнет нервно прокашлялся, стараясь сесть ровно. Неожиданно он почувствовал себя очень неуютно. Это только подумать! Малфой любит Грейнджер! И сам ещё этого не понимает. Идиот! — Ну… поговори с ней. Если она так хороша, то общаться явно можно, — осторожно предложил он. Драко повернулся к нему с мягкой усмешкой, что сквозила скорее болью, чем радостью. — Ты же сам говорил. Она ненавидит меня. А теперь, так тем более! Грейнджер никогда не будет общаться с бывшим Пожирателем. — Но это же Грейнджер! Вечно защищает кого-то. Слышал, что она давала показания в твою защиту. — И я понятия не имею, зачем она это делала, — хрипло протянул Драко, вспомнив, как часто встречал её имя на страницах своего дела. — В любом случае, в какой-то мере я её должник. Может, со временем мне удастся отблагодарить её. — А зачем ждать? — Драко удивился воодушевлению со стороны друга, но тот только заёрзал, чтобы сесть ближе к краю. — Слышал, что Министерство скоро устраивает приём. Вы там что-то начудили во Франции, и теперь мы с французами, вроде как, ещё большие партнёры. Обмен опытом и все дела. В одиночку на такие приёмы не ходят. Ты сам знаешь правила. Позови её. Вы же вдвоём это сделали, будет нечестно разделять вас. — глаза Сильвиуса загорелись от ожидания. Он почти прыгал на месте от нетерпения и желания увидеть, как Драко будет добиваться расположения своего бывшего врага. Он прекрасно видел, как воевали эти двое в Хогвартсе. Будучи на несколько лет младше, у него была прекрасная возможность наблюдать эти громкие взаимоотношения. О них всегда ходил шёпот между факультетами. Младшие приписывали этим двум что-то большее, особенно романтичные девчонки. Но когда Грейнджер спелась с рыжим, а Драко обручился с Гринграс, фанатские страсти утихли. — Ты в своём уме? Иногда, мне кажется, что ты брат психопатки Лавгуд. Что в слове «ненависть» тебе не понятно? Это невозможно. Однозначно, она пошлёт меня куда подальше или вообще проклятье бросит. Грейнджер — настоящая стерва.       Силли тихо рассмеялся, наблюдая за вальяжностью друга, который даже не подозревал, как глупо звучит со стороны. — Ага. Та самая стерва, в которую ты влюблён, — хохотнул младший, на этот раз стерпливая строгий взгляд. — Клянусь мерлиновой бородой, будь у меня возможность колдовать, ты бы уже был мёртв. — Брось, Белоснежка. Ты меня любишь именно таким, — ёрничал он, заставляя старшего улыбнуться: — Ох, ради всего святого, заткнись, — Драко подкатил глаза, ощущая лёгкое раздражение вперемешку со смехом. Если бы Сильвиус не появился в его жизни, она определённо была бы настоящим и реальным кошмаром. — Просто признай это. Ты столько времени видел с ней сон, думал о ней, ненавидел, а потом наоборот… это не может уйти в никуда. Она настолько засела в твоей жизни, что её уже невозможно вычеркнуть, — парень усмехнулся. — И только ты решаешь, что выбрать: разобраться с этим или продолжить мучиться.       И как бы смешно это ни звучало, Драко взял на вооружение слова друга и пришёл к выводу, что в чём-то Маттерхорн был прав. Как минимум в том, что вычеркнуть Гермиону из своей жизни ему не удастся даже при великом желании. А он этого даже не хотел!       Ещё одним пунктом заключения стала теория, что если она будет рядом, то кошмар наконец-то отпустит его. А Драко очень бы хотелось избавиться от своего ночного боггарта. Крик Грейнджер давно им стал.        С каждым днём усталость становилась сильнее, и даже зелья не особо спасали, лишь давали мнимые силы передвигать ноги. — Вы проделали отличную работу, мистер Малфой. В отчётах мисс Грейнджер указала, что ваша заслуга в этом успехе была ничуть не меньше её собственной, а, возможно, даже и больше, — заместитель министра Кингсли постоянно ошивался по близости.       Как и говорил Сильвиус, Министерство устроило приём в честь такого замечательного события, как налаживание отношений между Магической Британией и Францией. Такой союз обещал быть особенно могучим и, ко всему прочему, весьма влиятельным. Драко сам радовался, что оказался причастным к такому развитию сюжета. Это позволяло отбелить статус фамилии хоть на чуть-чуть и показать свету, что Малфои исправились. Что не все их действия могут быть направлены во зло. Единственное, на что он наплевал, так это на правило «+1». Он пришёл сюда совершенно не для празднования, скорее наоборот, он уже сам окрестил себя сталкером, которому нужно было убедиться, подтвердить свои опасения, что Грейнджер уже никогда не станет для него забытым воспоминанием.       Мужчина снисходительно и благодарно улыбнулся, повернувшись к нежелательному собеседнику, который своей головой загораживал весь обзор на зал, в котором он так старательно искал пушистую макушку. Он никогда не любил заместителя. Мужчина казался легкомысленным и слишком… слишком льстивым! Однако манеры не позволяли сказать это в лицо прямо: — Благодарю. Очень признателен за ценный вклад в развитие, — приняв с пролетающего мимо подноса бокал с игристым, Малфой сделал маленький глоток и поморщился.        По возвращении из Франции Драко обнаружил, что не может пить. Запах привычного алкоголя вызывал першение в горле и головокружение. Семейный колдомедик на это признание сказал, что так уставший организм пытается спасти хоть какие-то крохи его здоровья. Раз уж сон ему неподвластен. О том, что этот аромат возвращал его в постель к Грейнджер он благоразумно умолчал. — Ну, что Вы, разве можно такое не заметить? Вы и мисс Грейнджер — оба имеете особо пытливый ум, отличающий вас от большинства. А так же упрямую натуру. Министр сразу знал, что дело не прогорит, когда отправил вас. Хотя, признаться честно, я был против, считая что вы оба слишком молоды для такой ответственности. Но вы все справились! Просто удивительно. Настоящая удача.       Мужчина всё говорил так быстро, воодушевленный возможностью поболтать, а вот Драко стало смешно. Удача? Да уж, это он точно сказал слишком громко. Скорее походило на злой рок. — И что самое забавное, вы оба настоятельно проигнорировали пометку в приглашении. Это было сделано специально? Скажите честно, мистер Малфой, — приторная улыбка прорезала тонкие губы ломаной линией на лице заместителя, вводя Драко в ещё большее замешательство. — Не понимаю о чём Вы. — Это же так очевидно. Из всех приглашённых на вечер по одному пришли только Вы и мисс Грейнджер. Пытаетесь и у нас устроить переворот? Начинаете с малого? Ох, мистер Малфой, я всегда знал, что ваше поколение особенное, но никогда не думал, что привычка нарушать правила останется с вами ещё со школьной скамьи.        Что говорил заместитель дальше, Драко благоразумно не слушал. В мыслях поселилась снова Она, а взгляд стал бегать от гостя к гостю в поисках Грейнджер. Она пришла одна, и тугой комок ревности, так старательно игнорируемый Драко весь вечер, стал развязываться, позволяя сделать наконец-то спокойный и полный вдох. И только сейчас Малфой осознал насколько тяжело ему было дышать от мысли, что кто-то другой держал её в своих руках. Чёрт, похоже он не просто попал, он попросту погряз в мыслях о Грейнджер по самую глотку, словно в тюрьму без права на амнистию. И это должно было его напугать, если бы так не радовало.       Взгляд цепких холодных глаз буквально сканировал разношёрстную толпу. Он не знал, где её искать, в компании кого, и что он будет делать, когда найдёт. Сердце грохотало в ушах, отдавая пульсацией в глотке, когда толпа словно специально расступилась, открывая ему обзор на самую прекрасную картину в своей жизни! На самую прекрасную женщину в его жизни!       Гермиона Джин Грейнджер — чёртова ведьма, которая посмела свести Малфоя с ума и лишила его покоя, сейчас стояла там в компании своего шрамоголового друга и его новоиспечённой жёнушки, бывшей Уизлет. Но Драко было плевать на самую знаменитую пару этого года, он смотрел лишь на ту, в глаза которой влюбился столько лет назад. Бесспорно, он знал, что сначала полюбил именно её глаза, такие тёмные, но излучающие свет, ярко говорящие каждую эмоцию и терпеливо хранящие глубокие секреты. Драко Малфой влюбился в то ходячее противоречие, которое для него представляла Гермиона. И сейчас она была прекрасна и всё так же противоречива. Длинное платье цвета серебра струилось по изящному стану, скрывая от глаз каждый участок кожи, но в то же время так подчёркивая изгибы, что мужчине мгновенно стало душно. Потеребив оказавшийся неожиданно тугим ворот, Малфой сглотнул, взглядом обводя словно выточенную фигуру. Гермиона о чём-то смеялась с друзьями, а Драко сходил с ума, видя ряд маленьких пуговиц, что поднимались от круглых бёдер вверх, доходя почти до лопаток, где открывался неглубокий v-образный вырез, открывавший хрупкие плечи, такой же был и спереди. Драко нестерпимо захотелось самому пересчитать количество этих пуговиц, а потом застегнуть их, мучительно медленно и осторожно, чтобы не оставить ни один участок кожи, сейчас скрытый от глаз, без ласки. — Мистер Малфой? — заместитель сказал это чуть громче положенного, но это позволило Драко вырваться из фантазий, так гнусно одолевших его силу воли. И он принял решение прямо в этот момент. — Я прошу прощения, — всучив растерянному собеседнику свой недопитое шампанское, Малфой тут же пошёл в сторону троицы, игнорируя все танцующие пары. Он был сражён наповал и больше не собирался ждать. Сейчас или никогда.