Intoxicated

      Широкий зал заседаний осветило солнце ближе к одиннадцати утра. Высокие своды потолков, украшенные золотой отделкой, как и гостиница, где они жили, словно были наполнены кислородом и свежестью дыхания до самых краёв. Гермиона невольно обвела взглядом зал, который не имел ничего общего со знакомым Залом Заседаний в их Министерстве Магии. В родной Британии такое место казалось мрачным, здесь же всё словно было наполнено новой жизнью. Ожившие фрески на стенах с интересом наблюдали за происходящим, видимо, персонажи картин весьма любили слушать и участвовать в заседаниях. Ставни на огромных окнах были распахнуты, что позволяло солнечным лучам освещать танец пылинок в воздухе, а лёгкие портьеры едва заметно колыхались от любого движения воздуха рядом. Небольшая горстка представителей французской стороны ожидала их в самой середине, сидя за столом, стоящим среди других таких же скруглённых атрибутов мебели, образующих ровный круг с абсолютной пустотой в центре, где на паркете вырисовывается символ их главного органа власти в Министерстве.       Шаги компании британской делегации звучали звонким эхом под потолком, когда они следовали к предложенным для них стульям за столом напротив. К слову, стульев было всего два: Рон и Эди заняли свои места по обе стороны от них, готовые охранять, но не участвовать в обсуждении. Их задача здесь была совершенно другой. Тяжелая рука Рона привычно легла на плечо Гермионы, стоило ей занять свой стул и водрузить стопку документов перед собой, стараясь игнорировать абсолютную вальяжность Малфоя в данной ситуации. Мало того, что он почти опоздал, так ещё и уселся так, словно он был здесь хозяином всего, а не гостем. Стол перед представителем Департамента Международного Магического Сотрудничества был совершенно пуст, и это раздражало ещё сильнее. Он сюда работать приехал или покрасоваться? Гермиона не удержалась, медленно наклоняясь к своему напарнику, не забывая следить за противоположной стороной, которая так же изучала каждое их движение. На кону стояла не только жизнь преступника, сколько влияние Британского Министерства Магии, а он ведёт себя как безответственный ребенок! — Малфой! — прошипела Грейнджер сквозь стиснутые зубы, стараясь держать дружелюбную улыбку, но выходило это хреново. Блондин только безразлично посмотрел в её сторону, даже не повернув головы, лишь едва склонил в её сторону, не выражая никакой заинтересованности. — Сядь нормально и работай, где твои документы? Ты зачем сюда приехал, м?       Драко же в это время только думал о том, как же его задолбала эта Грейнджер. Мало того, что спать не даёт, так ещё и в жизни доканывает своим присутствием. Едкий огонёк раздражения начал точить свои зубы. — Это ты у нас книжный червь, Грейнджер. Не путай меня с собой, — устало хрипнул он, потирая бледное лицо ладонями.       Гермиона хотела было огрызнуться, но что-то её остановило. Может, это был какой-то безжизненный вид мужчины или те жуткие синяки под его глазами, что уже привлекали внимание куда больше, чем глаза ледяного серого цвета. В общем говоря, выглядел Малфой действительно далеко не на сто баллов. Она только с подозрением осмотрела его ещё раз, пытаясь понять, что так могло на него влиять, но промолчала и отстранилась, возвращаясь к своим документам. Заседание скоро откроют. — Таким образом мсье¹ Хилл будет заключён под стражу до окончательного приговора в тюрьме Пьерк Денакора, за неимением оснований передавать его Британскому правительству.       Чопорный джентльмен с совершенно седой головой зачитал документы, придерживая монокль у правого глаза. Его старые руки уже подрагивали от возраста, и голос был настолько скрипучий, что хотелось поморщиться. И Малфой не отказывал себе в этом желании, со скучающим видом рассматривая помещение. За всё заседание он не проронил и слова, лишь наблюдал за тем, с какой страстью и пылом бывшая гриффиндорка пытается отвоевать право забрать заключённого на родину и судить по своим законам. Хотя Драко и не понимал такого указа. Какая разница, где этого подонка запрут? Итог был один. И заключался он в том, чтобы этот псих больше не разгуливал по земле, размахивая палочкой направо и налево. Но все верещали про какой-то международный скандал, в котором, если говорить объективно, Малфой не видел никакого смысла. — Но как же… — Грейнджер снова выглядела растерянно, зарывшись в своих документах по самые уши.       Пучок уже не украшал её голову, и знакомые кудри привычным непослушным водопадом рассыпались по плечам. Драко снова позволил себе более продолжительный взгляд, стараясь в её виде найти ответ, почему она так прочно засела в его голове? И ничего не мог найти. Конечно, ужас пережитый в подростковом возрасте, оставил свои шрамы на психике и в душе, но не могло же это продолжаться вечно? Было ли это чувство вины, что он не помог ей тогда? Драко понятия не имел. И сейчас, именно в эти дни, её образ и голос становились для него более отчётливыми. Взгляд невольно скользнул по фигуре девушки, понимая, что она изменилась со времён школы. Сильно изменилась. От её безвкусных и бесформенных одеяний не осталось и следа, а на их место пришли изящные деловые костюмы, и стоило даже признать, что ножки у заучки оказались шикарными: длинные и стройные — они так и притягивали к себе взгляд серых глаз, поддразнивая тонкой щиколоткой, выглядывающей из-под штанины. Драко встряхнул головой, осознав, что пялится непозволительно долгое время, и нервно прокашлялся, стараясь отогнать своё наваждение. Сегодня он провёл ночь с шикарной французской девушкой! Так что ему, собственно, ещё надо?! Гермиона тем временем недоумевала: — Этого не может быть… надо, чтобы он был в Британии… надо…       Малфой снова посмотрел на девушку, на этот раз изучая её лицо. Шальной взгляд бегал по бумагам, и раскрасневшиеся щёки от испытываемого напряжения и волнения просто пылали! Фантазия снова вклинилась в его мысли, заставляя представить на месте француженки растрепанную Грейнджер, метающуюся по скомканным простыням и постанывающую от наслаждения, такие же красные щёки на её лице и горящий взгляд. И внутри всё мгновенно среагировало на такую фантазию, заставив Малфоя снова ужаснуться.       Под гнётом своих эмоций он поторопился перевести глаза куда угодно, только подальше от этой ведьмы, которая так нагло путала его мысли. И наткнулся на испытывающий взгляд Уизли, который мгновенно его отрезвил, избавляя от любого возбуждения. Впервые Драко был рад, что этот нищеброд оказался рядом. Не очень-то ему хотелось щеголять со стояком по Французскому Министерству.       Осознание того, что всё близится к концу, дало ему понять, что пора вступать в игру самому. Гермиона, может, и была самой талантливой ведьмой за последние сто лет, но вот в политике не смыслила ровным счётом ничего. — Я опровергаю все ваши доводы, мсье. Мистер Хилл вернётся в Британию и предстанет перед нашим судом Визенгамота, — Драко впервые за всё заседание подал голос, уверенно смотря на противоположную сторону, видя в группе людей полное недоумение. Ему доставляло удовольствие привносить такой сумбур в жизни тех, кто считал себя несокрушимым. Видимо, этот пунктик появился в момент, когда он сам лишился всего. — Прошу прощения? — французский министр даже выпрямился, разглядывая Драко так, словно он появился здесь из воздуха, а не торчал уже второй час, протирая штаны. — Не стоит извиняться. Вы не виноваты в своей непросвещенности. Но позвольте мне вам всё разъяснить? — отменное воспитание с лёгкой щепоткой хамства было его любимым приёмом.       Под общими шокированными взглядами мужчина встал, поправляя пиджак и застегивая его на пуговицу, и затем обошёл стол, занимая своё место в пустом кругу между столами. Шёпот Гермионы за спиной только позабавил: «Малфой! Ты что делаешь?» Наивная… она действительно считала, что он действует наугад? Блондин только проигнорировал это, лишь махнул рукой в сторону растрёпанной девушки, смотреть на неё снова, в условиях его неадекватной реакции, было рискованно. Поэтому он лишь продемонстрировал свою ехидную улыбку французской делегации, которая совершенно не понимала, что происходит. — Все мы прекрасно знаем, на чём держится базис наших законов. Ещё в семнадцатом веке задачей Международной Конференции Магов стало объединение магических сообществ разных стран. Конфедерация представляла собой не просто совет магов разных стран, но и особый орган власти, создающий международное законодательство, которое очень ясно распределяет зоны влияния любого Министерства и те нейтральные зоны, в которых правительство любой стороны имеет право вести свою законодательную деятельность в рамках международного соглашения, — Драко ухмыльнулся, видя в глазах магов напротив пугающее осознание, и присел на край своего стола, скрестив руки на груди. Да, поведение неподобающее аристократу, но за время работы в Международном отделе Малфой понял насколько важным было шоу, когда дело касалось политики. И уж в этом он был настоящим мастером. — Если кто-то совершает преступление на нейтральной территории, то он должен предстать перед судом своей страны. И как нам всем известно, может, вы забыли, но большинство нарушений мистер Хилл совершил именно там. — Драко достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листок и широкими шагами прошёл к столу Франции, с грохотом положив его перед министром. Ликование отразилось на его бледном лице. — Вот документ, подтверждающий наше право забрать заключённого под стражу мистера Хилла для суда в Британском Визенгамоте. Можете ознакомиться. Думаю, теперь заседание можно считать закрытым, — самодовольно хмыкнул он, потому что снова чувствовал это: пьянящий вкус победы осел терпким сгустком на языке, это было знакомое, но уже забытое чувство. ______________________________________________________ ¹ — Слово употребляется как форма вежливого обращения к мужчине во Франции и в некоторых других странах. Помимо «мсье» в русском переводе используются такие варианты, как месье, мусьё и мосье.       Гермиона наблюдала со стороны за Малфоем и не могла поверить своим глазам. Она не верила в сказки, даже несмотря на то, что сама отчасти была частью таковой, ведь в её родном мире, лишённом магии, о ведьмах и волшебниках слагали лишь выдумки. Поэтому ей трудно было поверить в то, что слизеринский хорёк изменился и смог вырасти из своих подростковых безответственных глупостей. Но сейчас она словно наблюдала за другим человеком!       Да, у него было лицо Малфоя, тело и даже повадки! И изначально, отмалчиваясь на заседании, он был совершенно таким же, каким она запомнила его с Хогвартса — заносчивым и самовлюблённым кретином. Но потом в нём словно проснулся другой человек. И привычный белобрысый хорёк обратился в харизматичного мужчину. Гермиона нервно вздохнула, слушая уверенный голос и поражаясь тому, как легко он вспомнил про эту лазейку. Истинный слизеринец в его лучшем проявлении! Быстро перебрав документы и добравшись до списка преступлений, Гермиона пробежалась по нему глазами, осознавая, что Малфой был прав во всем. Закон неоспорим, как и заявленные им факты. — Гермиона, это правда? Малфой… прав? — тихий голос Рона рядом звучал, словно сквозь толщу воды, потому что мозг девушки отказывался принимать поражение. А ведь она проиграла… когда Драко выиграл дело. — Он прав… Малфой… чертовски прав, — прошелестела она, когда блондин уже поравнялся с ними, чтобы забрать своё пальто со спинки стула. Их взгляды встретились, и словно ледяной водоворот затянул её в омут, заставляя почти любоваться тем самодовольством, что отразилось на точённом лице. Малфой слышал её слова, и это доставило ему ещё больше удовольствия. — Да, Грейнджер, я очень часто оказываюсь прав. Тебе стоит к этому привыкнуть и смириться, — ядовитая улыбка прорезала его вечную маску безразличия. Наконец-то это был триумф. Его триумф над гриффиндорской заучкой, по чьей вине он вечно был выставлен идиотом и из-за которой уже который год забывал о счастливых снах. Он ненавидел её всей душой! И в то же время… Драко приблизился к стулу, снова втягивая носом тот аромат, который пропитал собой воспоминания об этом моменте их жизни: — Ты не можешь быть лучше в том, чего просто не умеешь делать, Грейнджер. И бросание на амбразуру не всегда даст тебе результат, — подмигнув замершей девушке, Драко спокойно встретил взгляд, наполненный ненавистью со стороны рыжего Уизли и просто покинул зал. На сегодня он был свободен от любых обязанностей, так что может ему удастся насладиться Парижем иначе? И создать для себя новый образ этого города.

***

      Медленно идя вдоль реки, Драко внимательно смотрел по сторонам. Улицы переплетались, завязываясь в запутанные дорожные узлы, и Авеню де Нью-Йорк не отличалось ничем от предыдущих проспектов, где ему довелось гулять. Но было в этой улице что-то, что отличало её от всех предыдущих! Малфой замер у высокого бетонного ограждения, смотря на другой берег. Величественные воды Сены переливались миллионом огоньков в наступающих сумерках. Он снова вышел в маггловский город, потому что в своём мире ему было скучно. Неожиданно для мужчины, вся жизнь стала казаться бессмысленной с того самого дня, когда он осознал ошибку семьи, и после, когда потерял возможность колдовать. У него словно отобрали самую важную часть его самого!       На том берегу начинала сверкать Эйфелева башня, медленно наполняясь золотистым светом, словно по сосудам распространяющимся в металлических каркасах. Драко постарался запомнить этот вид и прикрыл глаза, сосредоточившись на своём мироощущении. Он представил, как мог бы сейчас держать в руках палочку, и как магия скользнула бы по руке, сосредотачиваясь на кончиках пальцев. Он скучал по этому чувству так сильно! А ведь раньше даже не задумывался о том, насколько это чувство было для него важным. Он словно стал инвалидом в одно мгновение, но радовало то, что терпеть это ущемление осталось не так уж долго.       Холодный ветер подул со спины, запутываясь в волосах, и Драко слегка поёжился, чувствуя прохладу. Он снова попытался представить Париж, но сознание всё равно заставляло вспоминать его совершенно не город, а узкое лицо и пьянящий аромат. — Чёрт, — выдохнул он сквозь сжатые зубы, ощущая себя полным неудачником. На лицо попали первые капли дождя, и Малфой открыл глаза, смотря на чернеющее небо, затянутое тучами. Стоило найти укрытие, если ему не хочется промокнуть.       Очередное старое кафе, таких здесь тысячи. Никто не обратил внимания на платиноволосого британца, притихшего за угловым столиком. Малфой только прокручивал в руках чашку с кофе, и думал о своём открытии. Этот чёрный бодрящий напиток был здесь на каждом шагу, и каждый уважающий себя француз выпивал за день как минимум три таких чашки! Да, они были небольшие, но и дичайше горькие! Малфой скривился от очередного глотка, этот вкус словно обжигал глотку, но в то же время давал своё очарование. Такой крепкий кофе в Британии не найти даже при желании.       За окном снова торопились люди, кафе было уже заполнено такими же несчастными, как и он сам, кто спешил скрыться от разбушевавшейся погоды. Но Драко не давали покоя совершенно другие мысли, которые и выгнали его в маггловский город. Мысли о Гермионе Грейнджер.       После удачного заседания, на радостях победы, он был в весьма приподнятом настроении, и даже решился прочитать собственное дело, которое взял с собой из Отдела тюрем. И каким же было его удивление, когда почти на каждой странице он встречал её имя! Доставучая Грейнджер словно поселилась в его жизни заранее, задолго до того, как он сам осознал это для себя! Он готов был увидеть в списке защиты кого угодно: строгую, но справедливую МакГонагалл, дотошного Кингсли Бруствера и даже святошу Поттера! Но Гермиона… он же столько гадостей делал против неё, столько мерзких вещей говорил, он не помешал пыткам в Мэноре и даже не попытался их облегчить. Он не сделал для неё ровным счётом ничего, а она в очередной раз, по своей привычке, бросалась на защиту страждущих, отвоевала у Визенгамота его право на свободу, его невиновность. Малфой с рыком прикрыл лицо руками, раздражённо его растирая. Эта ведьма просто уничтожит его в один день, даже не прилагая к этому усилий! Он уверен в этом! — Можно, пожалуйста, кружку ромашкового чая? Будьте любезны.       Низкий и в то же время нежный голос вклинился в его самоедство, заставив Малфоя поднять шокированный взгляд на стойку. Тонкая фигура в промокшем плаще стояла там, и он мог поклясться, что не способен перепутать эти запутанные намокшие волосы ни с чем другим! Девушка у стойки дрожала, стряхивая с плаща воду и быстро вытирала мокрые волосы предложенной льняной салфеткой. И к своему удивлению, Драко обнаружил, что ему стало даже как-то её жаль. Кофточка на хрупких плечах промокла насквозь, и он мог разглядеть бельё, которое из-за этого стало просвечивать через светлую ткань. Взгляд опустился ниже, и Малфой нервно сглотнул, видя узкую юбку, что обтягивала округлые бедра. Гермиона никогда не носила такие юбки раньше! И нужно признать, что зря она этого не делала, потому что оторвать от неё взгляд было невозможно. Осмотревшись по сторонам, Малфой понял, что не он один так пристально рассматривал девушку, и что-то внутри неприятно и ревностно сжалось. Да какое право эти жалкие магглы имеют пялиться на неё?!       Сам того не осознавая, он опередил одного из французских смельчаков, оказываясь за спиной Грейнджер, и просто набросил на её плечи свой тёплый пиджак, который скрыл её от лишних глаз до середины бедра, а сам бросил предостерегающий взгляд в сторону разбежавшегося паренька. Девушка вздрогнула и резко оглянулась, а Драко понял для себя, что наступил момент его краха. Вот прямо сейчас! Гермиона просто уничтожила его в тот момент, когда её глаза оказались так близко, словно у испуганной лани смотрящие на него снизу вверх. По бледному лицу стекали несколько капель воды, и Малфой лишь проследил их мягкое движение по нежной коже, как те игриво скользнули на тонкую шею, желая повторить это движение своими пальцами. — Малфой?! — девушка была растеряна и даже напугана. Она совсем не ожидала увидеть здесь именно его! Он же ненавидел людей. Более того, всегда считал их низким сортом, теми, кто недостоин даже дышать рядом с ним! Так какого чёрта он делает здесь сейчас?! — Что… что ты делаешь? — Не хочу слушать твои сопли в карете по пути обратно. Так что сядь и грейся, Грейнджер, — оправдывая свои действия, он занял соседний стул за стойкой, стараясь сохранять безразличное выражение лица, но сам наблюдал за девушкой. Как неуверенно она садится на высокий стул, нервно поправляя юбку и забрасывая мокрые волосы на одно плечо. Он мог видеть, как тревожно Гермиона посматривает в его сторону, ерзая на стуле от волнения. Они никогда не могли существовать в мире, и, похоже, что она это отлично помнила.       Бариста принёс ей большую кружку чая, и наконец-то улыбка отразилась на бледном лице. Про себя Малфой отметил, что даже губы у девушки посинели от холода, и так захотелось её согреть, но он лишь отвернулся, заказывая себе порцию виски. — Спасибо, — всё же тихо выдохнула Гермиона, едва посмотрев в его сторону и снова сделала глоток чая. — За что? — Пиджак и… за заседание. Я правда упустила это из вида. Я ошиблась, — тонкий палец очертил каёмку чашки. Малфой слабо хмыкнул, рассматривая меню. — Надо же? Великая Грейнджер признала свою оплошность. Какое великое событие! — по старой привычке фыркнул мужчина, всколыхнув в бокале янтарную жидкость. Гермиона рядом опустила кружку на блюдце чуть громче, чем-то следовало. «Злится», — отметил про себя Малфой, ощущая уже знакомое удовлетворение. Ему нравилось добиваться её эмоций всегда. И похоже, что сейчас он знал ответ почему. Гермиона всегда была настоящей, без лживых масок и игры. В отличие от него самого, гриффиндорка никогда не скрывала того, что думает и чувствует, а вот он играл. И так уставал от своего замороженного состояния, что хотя бы крохотная доля этого взрыва эмоций была для него как дурман. Запретный плод сладок — так повторяли люди, и сейчас Малфой полностью осознал смысл сказанного.       Гермиона тем временем только посильнее куталась в мужской пиджак и позволила себе продеть руки в рукава, чтобы согреться. Плотный аромат мужского парфюма окутал её словно в кокон, и девушка сделала нервный вдох, ощущая нотки дорогого алкоголя: — Не ёрничай. Я просто стараюсь быть благодарной. И объективной, — голос прозвучал хрипло, заставляя Грейнджер прокашляться.       Она нервничала. С чего вдруг Малфой стал джентльменом по отношению к ней? Что забыл в маггловском городе? И с какого бока его интересует, заболеет она или нет?! Это было очень странно.       Малфой снова прыснул со смеху и подвинул к девушке свой стакан: — Выпей. Или действительно простынешь. Никогда не слышал, чтобы ты прогуливала работу по причине болезни.       Гермиона озадачено посмотрела на стакан, но всё же придвинула его и сделала неуверенный глоток. Она не любила пить и избегала этого, как могла, с момента окончания школы. Все эти студенческие вечеринки и бурное похмелье с утра остались в её глубоком прошлом, повторения которому она не желала, словно её личный кошмар с последующими вытекающими. Крепкий алкоголь неприятно обжёг пищевод, и девушка вздрогнула, невольно зарывшись носом в ворот тёмного пиджака. Малфой наблюдал за ней, ему было интересно, и этот жест не ускользнул от внимательного взгляда, заставляя мужчину усмехнуться. — Какая гадость, — хрипнула она, скривившись. — Ну это действительно не чай попивать. Зато действенно. — Зачем ты это делаешь?       Драко очень удивился этому вопросу и снова встретился взглядом с шоколадным омутом. Странно, он никогда не замечал, что у Гермионы настолько красивый цвет глаз: тёмно-карие, с яркими золотистыми вкраплениями, — словно символ её факультета нашёл свои отголоски в её душе. Мужчина только пожал плечами. — Я же уже говорил. Не хочу слушать твои сопли. — Я не про это! — Гермиона уже повернулась к нему своим телом и прищурилась. Непослушные волосы, те редкие пряди, что успели подсохнуть, игривыми завитками упали на её лицо, от чего она только сморщила нос. Драко про себя отметил, что ему понравилось такое простое и по-детски наивное выражение лица. — Зачем подошёл ко мне? Зачем пришёл в маггловский город? Зачем заговорил со мной? Это на тебя не похоже, и ещё это… — тонкие пальцы поправили идеально отглаженный воротник малфоевского пиджака.       Драко понимал, почему её это тревожило. Однозначно, это было далеко от того образа, который о нём сложился. Но он даже не думал, что сам мог так легко измениться. Последний глоток прохладной жидкости словно раскалённый уголёк прогрел тело изнутри: — Я не знаю. Пытаюсь быть не таким засранцем? — он скорее спрашивал сам у себя, посмотрев на мир через искажающий реальность дно стакана. Образ кафе стал ломаным и запутанным, как его собственные мысли, но когда он повернулся к Грейнджер, её лицо, на удивление, виделось таким же чётким, как и всегда, словно и не было гранённого стекла стакана.       Острый взгляд тёмных глаз пронзил его до самых костей, и острые иголки словно вонзились ему в затылок. Это было непривычно и пугающе. — Что? — мужчине стало не по себе от такого пристального взгляда.       Грейнджер лишь качнула головой. — Просто пытаюсь понять, ты говоришь правду или играешь в свою игру? — Мы уже не в школе, Грейнджер. Игры мне осточертели. Но если хочешь утолить своё любопытство, любуйся мной сколько хочешь.       Девушка только фыркнула на это заявление, но поспешно отвернулась, мягкая улыбка коснулась её губ. То ли смутилась, то ли действительно посчитала его выражение смешным — Малфой не понял. Но то, как её щёки зажглись румянцем, приятно согрело его, казалось бы, давно замерзшую душу. — Не паясничай. Мы только начали нормально разговаривать, — Гермиона снова улыбнулась и сейчас совершенно искренне, по всей видимости, поверив в его слова на этот раз. И Драко было приятно это увидеть. — Ладно. Может… ещё по бокальчику? За примирение, — заговорчески предложил он, Грейнджер снова как-то скривилась, но после махнула рукой: — Давай. Только мне не такое крепкое. — Как скажешь, — только развёл он руками, снова подзывая бармена.       Сегодня вечером случилось самое невероятное. Когда бывший Пожиратель сидел в компании магглорожденной в небольшом кафе в самом центре Парижа. Они просто разговаривали, вспоминая не самые приятные моменты из детства, и, к собственному удивлению, делились своими истинными мыслями на тот момент. Впервые в жизни Гермиона не думала, что Малфой — просто избалованный мальчишка, впервые Драко не считал Грейнджер недостойной его положения. С этого момента мир изменил для них обличие и нашёл свое отражение в воспоминаниях аромата. Терпко-древесного — для него, и прохладного из нот кампари, вермута и пряного шалфея — для неё.