Возрастной критерий

Перед домом Наташи в каждой реальности был парк. Достаточно большой, но не особо ухоженный. Кусты никто не стриг, дорожки никто не чистил, а уж про мусор на газоне и вспоминать не приходилось. И такое состояние у парка тоже было в обеих реальностях. Единственным, что более менее пребывало в норме, был пруд. Может, он зацветал по весне, но это был недолгий и естественный период для водоема со стоячей водой. В том то пруду Коту и похоронили. Хотя похоронами это было крайне сложно назвать. Ромео снова завел машину, заехал в парк и на тихом ходу вышел из автомобиля. Девушек смотреть на похоронную процессию не пустили, и они наблюдали из окна, где был более широкий обзор. Машина медленно погружалась в воду, забирая с собой маленькое тело женщины. Багажник был обмотан бечёвкой, чтобы тело Коты не оказалось на поверхности и Псевдомогила оставалась ей укрытием. Никто не плакал. В квартире стояла гробовая тишина, несмотря на то, что все девушки собрались в одной комнате. Правда, они были и вместе и порознь. Настя, Алена и Наташа сидели на одном диване, но в разных его углах. Кто-то закрылся руками, сложив их на груди, как Алена, кто-то защищался, подтянув к себе колени и обхватив их, как делала это Настя. Только Наташа была абсолютно «беззащитна». Ее взгляд крепко ухватился за щербинку на обоях и там и застыл. Девушки молчали. Да и говорить было особо не о чем, самый главный символ Коты–блокнот–покоился у Алёны на коленях, обозначая неизбежно и четко: команда стала меньше. Парни домой не шли. Костя шел прочь от Ташиного дома, попинывая камни, встречающиеся на тропинке парка. Ваня сжимал и разжимал ладонь на рукоятке пистолета, доставшегося ему от Коты. Он единственный умел им пользоваться, ему и отдали. -Зря мы сюда потащились, –с бессильной злобой Ромео пнул булыжник покрупнее.–Не заставь мы профессора закончить эксперимент–Кота была бы жива. -Но был бы мертв я.–мрачно заметил Ваня. Костино лицо дернулось в гримасе, он отвернулся от спасённого. -Вот и как понимать, что правильно, а что нет? –пробормотал парень себе под нос. -А никак, –слишком громко для окружавшей их тишины отчеканил Ваня.– У этой жизни какое-то очень своеобразное понятие справедливости. Посуди сам: ваша реальность процветает, а моя гибнет. Я выжил, Катерина Аркадьевна нет. Где-то погиб ребенок, а взрослое хамло осталось гадить. Честностью тут не то, что не пахнет, тут и намека нет. -Может быть, если бы я сам пошел закрывать калитку, было бы лучше… — Тогда погиб бы ты. -Но женщина осталась бы жива… Кота бы осталась жива, она же мозг, она ж…–Костя запустил руку в волосы.–Да что уж теперь… Ваня поглядел на Ромео с лёгким прищуром. Не нужно было надолго задумываться, чтобы понять, что происходит в голове новообретенного друга. Для Вани это было очевидно. Однако, как очевидно, так и естественно. Он насмотрелся на смерти и разучился воспринимать их так же остро, как сейчас воспринимали попаданцы. Несомненно, ему было жаль трогательную маленькую женщину, которую при нормальных обстоятельствах он бы даже не заметил. Но он очерствел и научился перешагивать через только что упавший труп. Правда, это нисколько его не оправдывало. Ваня запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил пачку сигарет. — На-ка… Костя обернулся на предложение и тупо уставился на пачку. Он в жизни не курил, но слышал, что никотин помогает справиться с эмоциями. Только поэтому Ромео взял палочку сигареты и позволил Ване зажечь. -Откуда? –спросил он, ещё не затянувшись, глядя, как алая полоска сжирает белоснежную оболочку сигареты. -Откуда и у всех, –ответил Ваня, и с каждым словом из его рта вырвалось облачко, моментально обращаясь в те самые облака над головами парней.–Только денег я за них не платил. Костя хмыкнул и наконец вдохнул полной грудью. Непривычное ощущение, что его легкие забились ватой, заставило парня зайтись в кашле, давясь слезами. Ваня пару раз похлопал Ромео по спине. -Так всегда в первый раз. Сначала думаешь, что сейчас сдохнешь, потом в голове звенит, но ничего… привыкаешь. Человек вообще великое существо–он может привыкнуть ко всему, нужно только время. Костя попытался что-то выдавить из себя, но вышел только нечленораздельный хрип. Ваня ещё раз хлопнул его по спине, и Ромео, наконец, разогнулся. Он вытер выступившие слезы и затянулся ещё раз. Вторая попытка получилась удачнее. Курить получалось всё лучше, и Костя задумался над словами Вани. Как бы ему не хотелось, фразы все равно соотносились вовсе не с сигаретами. Парни заканчивали прогулку молча. Проходить мимо пруда им не хотелось, и они сделали пусть небольшой, но всё-таки крюк, за время которого Ромео осилил ещё пару сигарет. Когда они наконец зашли в квартиру, Настя сразу повела носом. -Ты курил? –неверяще констатировала она сиплым голосом. -Курил.–отрубил Ромео, и девушка стушевалась. На самом деле жили они почти всегда на равных, никто никем не командовал. Настя доверяла Ромео целиком и полностью, как если бы они были мужем и женой. Если быть до конца честными, к этому и шло. Костя уже несколько месяцев подбирал правильное кольцо для девушки. Они познакомились на очередной тусовке, когда Настя только входила в круг одногруппников. Она держалась особняком, зная себе цену и считая, что все вокруг стоят минимум на ступеньку ниже нее. Костя к тому времени уже долго был среди друзей и порядком заскучал. Стоящая в сторонке девушка с большими наивными, но умными и холодными глазами привлекла его внимание и заинтересовала. И он пошел знакомиться. Поначалу Настя не подпускала его близко, и Костя вился вокруг нее, чуть ли не стелясь под ноги. Он всячески оберегал ее от любых напастей, окружал нежностью и чувством, на которое только был способен. Причина была проста: парень пропал, холодные глаза запали за подкорку мозга, приписывая Ромео зависимость от Насти. Джульетта держалась долго. Потом ее защита пала, и по всему университету разнеслась радостная весть: пара наконец признала свои чувства. После этого у них не было ничего, кроме них двоих и учебы. Настя почти откололась от семьи и друзей, целиком отдавая себя Косте. Ромео был младшим в семье с двумя сыновьями, и его общение с родителями составляли редкие, но теплые телефонные звонки длиной в десять минут. Они оба переросли возраст, когда семьи сковывали их, и собирались создать собственный союз. Когда парни вернулись, Настя, немного поворчав о запахе никотина, забрала Костю в их комнаты. Ваня ушел курить на балкон. В комнате на диване остались только Алена и Наташа. Блокнот задыхался в крепко стиснутых руках Алёны. Девушка уперто отказывалась думать об ответственности, которую ей передала Кота, но записную книжку она не отдала бы теперь никому и никогда. Даже Нате. -Ты как? –тихо спросила подруга, отчего у Алёны поднялась странная, необъяснимая волна раздражения. -Ты правда считаешь, что актуально задавать мне этот вопрос? Наташа виновата сжала свои пальцы, но сдаваться было не в ее стиле. Особенно, если дело касалось Алёны. Да, может быть Наташа не всегда уместно говорит, может быть в порыве доброго дела она способна натворить бед, но оставить Алёну в покое она не была способна в принципе. Поэтому Таша, не страшась гнева более серьезной подруги, сначала заелозила по дивану, а потом как-то удивительно плавно оказалась рядом и обняла девушку, не оставляя путей к отступлению. Алена вздрогнула от прикосновения, которого не ожидала. Вернее сказать, если бы она ждала его, то не совсем от Наташи. Так поступила бы Кота. Очевидно, бросив компанию на усмотрение самим себе, женщина поделила себя на части, оставив Алёне свою ответственность, а Таше–свое тепло. Нет, для Алёны Наташа всегда была поддержкой и опорой, но этот раз отличался от себе подобных. Друзей Алена ещё не хоронила. Одна рука отпустила блокнот и нерешительно легла на позвоночник Наташи, отчего та, почуяв разрешение, только крепче прижала к себе Алёну. Таша тепло и доверчиво положила щеку подруге на плечо, как бы говоря, что уж кто-кто, а она постарается никуда не деваться. Алена в ответ упёрлась Нате в ключицу острым уголком подбородка. Не надо обещать, Таш… Это не в нашей власти. Хотя я знаю…ты ведь не опустишь рук до самого конца… Наташа не останавливалась ни перед чем, хотя жизнь ее никогда к такому не готовила. Все трудности, которые ей суждено было пережить–это развод родителей и друг детства, так желавший ее в четырнадцать лет. Однако, когда родители–самый крепкий жизненный устой, по ее мнению–расходились, Наташа верила, что самое плохое уже прошло, и дальше будет лучше. Она поддерживала мать, выслушивала отца, и все так же проводила большую часть жизни в мечтах. То ей казалось, что она романтическая героиня, и за ней вскоре должен примчаться такой же романтический герой. Герой примчался, только романтикой от него и не пахло. Наивная Таша только полгода спустя разгадала, почему парень был так истеричен. Почему так долго? Потому что через полгода их встреч наступил Ташкин пятнадцатый день рождения, на который парень однозначно обозначил: из его дома девочка уйдет женщиной. Мечтательную Нату такой расклад не устроил. И котенок показал зубки. Вот так оказалось, что ничто не вечно и оно же не надёжно. А Таша все верила в розовые мечты. Верила и заражала этим всех вокруг. За это ее любили в школе, за это же–в институте. Эта же черта привлекла к ней строгую и крепкую Алёну. Всем нужно иногда подниматься в облака, просто не у всех есть воздушный шар. Наташа не была неимоверно умна, чтобы построить его. Однако ей хватало энтузиазма и веры в чудеса, чтобы похимичить, и самой стать облаком, чтобы поднимать людей вверх. Наташа не была умная. Она просто была светлой и доброй. -Прости…–с сожалением уронила Алена спустя какое-то время молчания, теплых рук подруги и мыслей.–Я просто… -Я понимаю…–с привычной полуулыбкой на губах ответила Ната, отстраняясь от подруги. Их взгляды столкнулись. Алена поискала в глазах Наташи ответа и поняла, что та действительно понимает. Не нужно было ничего объяснять. Наташе хватало того, что она видела, а если Алена хотела что-то рассказать, то она могла бы. Если же нет, Наташа потерпит. Алена шмыгнула носом в рукав, прогоняя ненужную, не пойми откуда появившуюся влажную пелену на глазах. -Ты… позови этого… Надо как-то спать ложиться что-ли… Завтра ещё с делами надо как-то разбираться… Наташа поднялась с дивана, прошла в сторону балкона, а потом замерла, повернувшись обратно к Алёне: -У нас провизии достаточно, дрова есть, вода есть. Ты о чем? -Нам нужно понять, что делать дальше… Теперь у нас нет координатора действий.–помолчав, Алена поднялась со своего места.– Пойду лягу… Я в хозяйской спальне. Наташа рассеянно кивнула и повернулась к окну. Ее заминка показалась Алёне наполненной смыслом. Однако спустя мгновение, Ната двинулась к балкону, и Леля с тяжёлым сердцем, но покинула комнату. Ваня курил неспешно. Коту они хоронили почти в темноте, но теперь ледяная ночь взяла свое. Дым сигареты, закручиваясь, просачивался через щель микропроветривания и пропадал на улице, разъедаемый холодом. Парк покрывался инеем, окна изморозью. Ваня точно так же старался справиться с собственными эмоциями, ставшими настолько непривычными. Конечно, когда открылась балконная дверь, он заметил. Однако вида не подал. Наташа встала рядом с ним. -Мне жаль ее, –ни с того ни с сего выпалил Ваня и тут же пожалел об этом. Кто его спрашивал? Эти люди нашли его, пригрели, а после на них обрушилось горе, и теперь он только мозолит всем глаза. Сам парень знал, что ему действительно жаль. Он был несказанно рад, что эти люди появились в, казалось бы, потерянной жизни и совсем не хотел терять кого-то из них. Едва представив себе, что точно так же придется хоронить Костю или Наташу, Ваня содрогался в ужасе. Он ещё не задавался вопросом, почему именно их воображение хоронило наиболее болезненно, но знал, что подобного допустить нельзя. -Мне тоже, –задумчиво проговорила Таша, глядя на далёкий пруд. Со странным замиранием дыхания парень посмотрел на профиль Наташи. А девушка даже не думала, что на нее смотрят. Она думала о том, что этому красивому миру суждено будет потом сгинуть. Однажды ведь их маленькая компания вернётся в родную параллель, и вся эта зелёная красота останется навеки нехоженной. Хотя может, это и к лучшему. Но как ей было хорошо здесь, где возможности человека стремительно сходили на нет. На этом месте бы рассмеяться, подобно злобному гению, но, наоборот, хотелось как можно тише вести себя. Слиться с этим зелёным апокалипсисом воедино. -Зов стихий в людских сердцах…–шепотом вырвалось у девушки, откликаясь на собственные мысли. От этих слов Ваня изумился ею ещё пуще. -Ты? Король и шут? Наташа всплыла из себя и уставилась на Ваню. Апокалипсис отошёл на второй план, парень смотрел на нее так, будто на коже начали проступать узоры или расти шипы. -У вас они тоже есть? –Ваня замотал головой. -Нет, я… Вернее, конечно есть, но я не о том. Ты слушаешь КиШа? — непонятно почему Наташа смутилась. -Ну…да… Ваня едва не рассмеялся. Эта девушка не смущалась, когда взрывалась лучшая подруга после ее маленького путешествия за водой, вела себя максимально органично, когда чужой человек хватал ее за руку и тащил в неведомом направлении, а после и к себе домой, но теперь, заслышав о популярной группе, которую слушала, румянец скромно рдел на щеках. -Я к тому, что от тебя я ожидал совершенно другой музыкальный вкус.– улыбка все же проступила на губах, и Ваня поспешил снова отвернуться к окну. Эта девушка умудрялась сменять его состояние одним словом и проделывать этот жест раз за разом удивительно легко. -И чего ты ждал? — Наташа моментально взяла себя в руки и тоже перевела взгляд на окно. Ваня затянулся сигаретой и понял, что на этом прием никотина можно заканчивать. Он больше не нуждался в поддержке нервов. -Рахманинова, вероятно? -Почему мне кажется, что ты спрашиваешь у меня о собственных ощущениях? –теперь уже на губах Таши распускалась улыбка. «Потому что после твоего появления я не могу быть уверен ни в одном из них"–подумалось Ване. Он позволил себе расслабиться и выбросил сигарету в окно. -Откуда же мне знать, есть он у вас или нет, –сказал он вместо собственных мыслей. Наташа примолкла, и Ваня попытался угадать, о чем она может думать. Девушка выглядела так, словно от ее решения зависела третья мировая война с использованием ядерного оружия. -Думаешь, наши миры настолько разные? — спросила она после недолгого молчания. -Нет. Не думаю.–честно ответил парень.– Не то, чтобы я долго размышлял на эту тему, но здесь скорее вот как. Все наши решения приводят к определенному исходу, но нигде не прописано, какое решение мы примем. Это просто множество вариаций одного и того же мира, складываемых на основе миллионов мелких действий. Вроде старой байки о том, что единственный поворот налево, когда ты по привычке идёшь направо, может радикально изменить твою жизнь. -То есть где-то существует ещё одна вселенная, где, например, на голову Ньютону не упало яблоко? –задумчиво дополнила девушка. -Только если какой-то хулиган до этого не пнул дерево, отчего черенок плода расшатался, –на полном серьёзе отвесил Ваня. -Научно.–подвела итог Наташа. Парень улыбался. Нет, это совершенно невозможная ситуация, все настолько серьезно, а они разговаривают на тему яблок и хулиганов. -Алена уже ушла спать… Иди и ты…– парень снова посмотрел на Наташу, на деле вовсе не желая, чтно маленький разговор заканчивался. — Вообще я шла сюда за тем, чтобы сказать тебе то же.–девушка поежила плечи от холода — Я ещё постою. Иди. Доброй ночи. Расценив, что это звучало несколько более резко, чем он хотел; Ваня вложил во взгляд все то, что на самом деле имел в виду. Наташа встретилась с ним глазами, на мгновение задержавшись. Таша поняла этот взгляд. Или она была настолько лёгкой натурой, что не придала значения жёстким фразам до этого. Серые глаза мягко светились добротой, в которой тонуло множество людей до Вани и множество ещё потонет. Парень чуть вздрогнул, когда почувствовал, что эта доброта захлестывает и его. Каким нелюдимым чудовищем он себя ощутил, понимая, что попросту отвык от людей. Каким чудом ему предстали люди. -Доброй ночи.–отозвалась Наташа. Она провела по подоконнику рукой, как если бы смахивала что-то. Ване подумалось, что смахивает она свои собственные мысли. Затем девушка снова чему-то улыбнулась и ушла, оставив парня в одиночестве. Однако это одиночество уже не было тем, что он испытывал даже несколько дней назад. Парень невольно сравнил последнюю ночь пребывания на складе, за несколько часов до того, как он подправил прическу Насте. Тогда он видел все только в серых тонах. Не было шарма ни в добыче еды в запустелых магазинах, ни в машинальном курении опостылевших сигарет, ни в существовании вообще. Он казался себе непонятной махиной, которая без цели ходит по городу и не может никак помочь самому себе. На тот момент Ваня уже потерял надежду дозваться до кого-либо в мире, если кто-то ещё оставался, и унизительно боялся будущего, где он проводил остаток жизни один. Коробки склада служили ему убежищем последние три дня. Парень понял, что жить дома или обустраивать гнездо бессмысленно. Все, что ему необходимо, он носил с собой, а предметы роскоши потеряли любую ценность, какую могли представлять. Теперь все было иначе. Серый цвет приобрел оттенок грозовых глаз Наташи, а поход в магазин обозначился забавными пикировками Кости и Насти. В добавок ко всему, любая ситуация имела выход, чаще всего через сарказм Алёны. *** После смерти Коты ребята стали…осторожнее. Провизией запасались понемногу, чтобы при случае было не тяжело бежать. Все необходимое хранилось дома, но Ваня убедил каждого таскать при себе ножи. Костя и сам Ваня взяли кухонные тесаки, найденные в ящиках кухни. Дамам были отданы приличные, сворованные ранее Ваней из оружейных магазинов, ножи. Наташе парень вручал лично, свой собственный нож. -Я не смогу им воспользоваться.–спокойно и уверенно уведомила девушка Ваню. -Сможешь. Главное вытащи из ножен. С этими словами парень закрепил кожаные ножны на ремень её джинс. Дни потянулись однообразные и скучные. Пару раз совершались выползки разведки, парни даже взяли девушек, чтобы они совсем не засохли от скуки. Несколько раз появлялись заражённые. Грустное зрелище они представляли. Потерянные, словно в вечном поиске чего-то, что уже никогда не будет найдено, они плелись прямо, пока на их пути не возникало нечто, которое нельзя было преодолеть. После этого группа грязных, оборванных и несчастных трупов замирала, пытаясь понять, отчего дальнейшее продвижение невозможно, а потом поворачивала и вновь тащилась, пока круг не повторялся. Заражённых привлекал шум. Они не чувствовали запаха или тепла, это были абсолютно тупые существа, доживающие последние часы собственных жизней, если так можно было назвать то, что с ними происходило. Так прошло четыре дня. Алена старательно вписывала в Котин блокнот наблюдения, но даже Наташе становилось очевидно: записывать больше нечего, они не смогут открыть здесь ничего нового. Поэтому ребята попросту ждали момента, когда чудо случится, и щель, открытая профессором Преображенским, вернёт их домой. Только Ваня немного нервничал перед непонятным и диковинным путешествием из параллели в параллель, но его волнение объяснялось тем, что в отличие от попаданцев он никогда прежде такого не делал. Все произошло гораздо быстрее, чем кто-либо мог ожидать. В этот момент ребята собирались к импровизированному столу. Костя держал в руках котелок, пока Наташа разливала по тарелкам очередное варево. Настя готовила второй котел, заполняя его водой для кипячения, чтобы после помыть посуду. Ваня наблюдал за действиями ребят, а Алена была где-то в кухне. Щель резко разрезала пространство до самого неба. Серые облака, как зефир, подгорали, а потом затягивались внутрь, с трудом протягивая через узкий лаз свои пушистые тела. Щель слепила своим светом и пускала искры, от которых и горели облака. Ребята моментально оказались у окон, привлеченные светом и шумом. -В прошлый раз она закрылась через двадцать секунд! — крикнул Костя, перекрывая грохот только на четвертую часть.– Мы должны поторопиться. Побросав все, пятеро последних выживших со всех ног бросились к спасению. Только Алена покрепче сжала пальцы на блокноте Коты, схваченном с дивана в последний момент. Каждый из попаданцев слышал в голове встревоженный голос Преображенского: «Быстрее, ребята, я не могу держать ее бесконечно. Вам стоит ускориться.» Костя первый оказался у сквозящего разлома, но, едва он протянул руку, как яркая вспышка чиркнула по ней, оставив красную полосу. -Мы обгорим! –закричала Настя, но никто ее не услышал. Все и так поняли. Ромео дёрнул Настю на себя, вжал ее в грудь, закрывая собой, и шагнул в щель. Искры посыпались сильнее, за их треском послышалось приглушённое рычание. Алена взяла Наташу за руку и смяла ее. Ната посмотрела на подругу и в серых глазах прочитала: «Вместе, Таш. Прорвёмся.» В щель, прикрывая голову руками, с разбега бросился Ваня. Последний раз Наташа мельком глянула на параллельный мир. Здесь никого не осталось, и когда-нибудь природа возьмёт свое. Мхи и ветви проберутся в комнаты Эрмитажа, асфальт треснет от прорывающейся снизу зелени. Этот мир будет прекрасен без человека. Вот бы вернуться сюда однажды… Алена сделала шаг, и Наташа шагнула следом. В последний миг у каждой из них мелькнули сомнения, но сомневаться было поздно. Подруги возвращались домой. … Когда Наташа снова начала что-либо слышать, щель уже схлопнулась позади нее. Алена, не веря своим глазам, крутила перед лицом собственные руки. Ровно противоположно словам Насти, кожа была не тронута, без единого ожога. Быстрый взгляд Алены на подругу дал Наташе понять, что она тоже цела. Однако стон из-за спины доложил ей, что повезло не всем. Костя лежал на животе, хрипло вздрагивая плечами. Одежда на спине парня была прожжена в нескольких местах, и из дыр выглядывала пузырящаяся кожа. Руки и видимая щека Кости тоже обгорели, и парень из последних сил напрягался, лишь бы судорожное подёргивание никого не напугало. Стон издал не он. Заливаясь тихими слезами, Настя попыталась поднять его, но потерпела неудачу: парень был слишком крепко сбит. Тогда она осела рядом с ним, провела рукой по опаленным волосам и устремила ясные, страдающие глаза на ребят. В этот момент из-за ширмы выскочил профессор. Преображенский постарел. Его питерские усы побелели, лицо потускнело, а на лбу прибавилось морщин. Глядя на лежащего Костю, Евгений Карпович вытащил из кармана халата пейджер и пару раз стукнул по нему пальцами, после чего склонился над парнем. — Ошибся я, Костик.–горько мигая, пробормотал профессор.– Не то напряжение прежде выставил, на одну десятую ошибся, а ты под удар попал… -Ерунда… Чай не сахарный… Жить буду.–сквозь стиснутые зубы ответил парень. Профессор ободряюще пожал Настину руку, и из-за его спины выросло двое мужчин с носилками. Костю осторожно погрузили на них–с губ парня не сошло ни звука–, а после унесли. За сотрудниками лаборатории убежала и Настя. Никто не стал останавливать ее, Настино место всегда было подле Кости. Наконец, Евгений Карпович обратился к Алёне и Наташе. Всклоченный и расстроенный, он погладил девушек по плечам, стараясь за короткий срок взять себя в руки. Наташа видела, что стариковский взгляд застилают слезы. -А где ж Катерина Аркадьевна? –спросил профессор, случайно натыкаясь глазами на незнакомого человека, стоявшего у стены. Наташа с Алёной переглянулись, не зная, как сообщать о подобном. Секундная заминка, и Алена протянула профессору Котин блокнот. Евгений Карпович механически взял книжку, проведя по обложке узловатым пальцем. -Вот, значит, как вышло…– он вздохнул с сожалением.– Как сложилось, Катенька… Наташа с внутренним удивлением отметила, как подернулись горем глаза ученого. Быть может о привязанности Коты к Евгению Карповичу кто-то и знал, но ни один человек не догадывался, что немолодая аспирантка была неотделимым элементом каждого проекта Преображенского. Конечно, никому он об этом бы и не сказал. -Вот как сложилось… Ну, вы здоровы? –горевать было не в правилах профессора, каждое его переживание оставалось лишь в стенах его собственной головы. -Путем, Евгений Карпович. Пообедать в параллели не успели. Губы старого ученого дрогнули в усмешке. -Ничего, здесь наедитесь. И лишь после этих слов он оборотился к Ване. Грязный, как и все, взъерошенный парень все так же стоял у стены. Он уже успел справиться с шокирующим фактом возможного перемещения в реальности, однако чувство иного мира не покидало его. Он понимал, что здесь не было вируса, что люди здесь жили и живут другими жизнями, но его голова ещё отказывалась принимать, что прежний Питерский кошмар для него окончен. -Ну, молодой человек, извольте. Евгений Карпович Преображенский.–и профессор выставил сухую узловатую ладонь, пройдя три шага навстречу Ване. Между ними оставалось ещё столько же. Парень немного растерянно уставился на руку, слегка приподнял плечи, борясь с эмоциями, и шагнул навстречу. Сухая ладонь встретилась с крепкой и жилистой. -Здравствуйте. Иван. Профессор Преображенский еле заметно вздрогнул. Мало кто знал, как звали сына Катерины Аркадьевны. Преображенский знал. Единственный раз Катенька назвала его Женя, когда рассказывала о сыне. Мальчике, который внезапно появился в ее жизни и столь же неожиданно исчез, причинив Катерине немало горя. Евгений Карпович единственный знал, что ребенка Катерина Аркадьевна назвала Иваном и мечтала об его научной карьере, такой же, как и у матери. -Что ж, Иван, добро пожаловать в нашу реальность.–поправив очки на переносице, Преображенский заставил себя приветливо улыбнуться. Парень не был ни в чем виноват. Ни в воспоминаниях профессора, ни в гибели своего мира, ни в смерти Коты. Его жизнь подвергалась сейчас катастрофическим изменениям, и профессор не мог оставить парня наедине со всем миром, пока что чужим. -Будь готов принять ее, –добавил профессор, уже искренне доброжелательно. Ваня чуть сильнее сжал руку старика. Он не сказал, что реальность примет его, а попросил (Ваня понял, что это была просьба) парня дать ей шанс. Это зацепило парня. Преображенский с одного взгляда понял его волнение: Ваня был здесь чужим, вдруг что-то могло пойти не так–и выстроил все ровно в сторону парня. Как будто бы он мог не принять этот мир, который распахивал перед ним новый шанс на радости. Как будто бы не этого он хотел сейчас больше всего на свете. Преображенский отпустил руку Вани. Парень с надеждой взглянул на Наташу. Девушка улыбнулась ему. После профессор отпустил их. Договорились, что Ваня какое-то время поживет у Алёны, пока не обзаведётся всем так необходимым обществу, но настолько ненужным человеку бытом вроде документов. Выйдя на улицу, парень замер остолбенев. Прямо ему в лицо светило солнце, вид которого он успел позабыть. Новая реальность встречала его с распахнутыми объятиями. -Добро пожаловать домой.–серьезно и торжественно сказала Алена. Питер торжественно сиял новому члену семьи.