Сказ о бедной девушке и чудище лесном

      Спрятаться не получилось, и забыть тоже. Когда Хазан на следующий вечер не явилась на ужин, сославшись на головную боль, Ягыз только хмыкнул и кивнул слуге, чтобы отнёс еду в комнату госпожи. На второй день он нахмурился, но повторил свой благородный жест. Когда же наглая девица не сошла вниз в назначенное время в третий раз, схватил первые попавшиеся тарелки, ногой открыл дверь в её спальню и грохнул ими о столик около окна.       - Мне кажется, у нас был уговор, - глухим, почти рычащим голосом начал он, но остановился, увидев у девушки красные глаза и дрожащие руки.       - Простите, у меня …, - она нервно теребила пряди волос, перекинутые через плечо, вертела кончик пояса, не замечая, что распускает его всё больше. Халат грозил распахнуться, и Ягыз старался смотреть ей в глаза, только в глаза. – У меня очень болит голова, и … всё болит, - тише добавила, замявшись. Ягыз помотал головой, соображая. Шайтан разбери этих женщин!       - Я …, - он запнулся, посмотрел на снедь, которую принёс. Сыр, мясная нарезка, оливки, - нашёл, что выбрать, - прикажу сделать отвар. Может, принести грелку?       - Нет, не надо, - она покраснела от того, что он понял, что с ней, посмотрела на тарелки, слабо улыбнулась, вежливо делая вид, что не заметила грубого вторжения в спальню. – Спасибо, что принесли ужин.       Ягыз кивнул слуге, маячившему у распахнутой двери. Через несколько мгновений на столике кое-как громоздились блюда с ужина, а хозяин и гостья устроились на подушках на полу, молча пробуя и отдавая должное искусству повара. Говорить не хотелось, обсуждать то, что произошло две ночи назад и только что, тоже. Когда принесли отвар и забрали грязные тарелки, Ягыз не стал задавать Хазан никаких вопросов, посмотрел на неё тяжёлым хмурым взглядом и пожелал спокойной ночи. Ему самому, видимо, опять не спать до утра, чтобы не видеть никаких снов.       Хазан же металась во сне, хмурилась, сжимая пальцами одеяло, сбивала его, горела, будто в лихорадке. Она не могла понять, что ей снится, что хочется, что можно, а что нельзя. Было больно и приятно. Запястья саднили, как будто их снова сжимали стальной хваткой. Перед глазами маячили голубые омуты, посеребрённые светом луны, и раздавался волчий вой, медвежий рык, львиный рёв. Хазан дрожала, зарывалась глубже в одеяло, лишь под утро погружаясь в спокойный сон.       Так они и жили, постепенно привыкая к обществу друг друга. Хазан научилась скрывать свою тоску по родным, Ягыз не рассказывал ей, как они живут, потому что она не спрашивала. Он дал им достаточно средств, чтобы никто не узнал о том, где находится старшая дочь. Её увезли рано утром, вряд ли кто-нибудь из любопытных соседей что-либо видел. Если госпожа Фазилет явится домой к его отцу и потребует отчёт, то Хазан будет опозорена на весь город, потому что жила с ним без благословения и без брака, её заклеймят продажной женщиной, или мать получит её голову в коробке. На самом деле, Ягыз ничего подобного не намеревался делать. Он бы сохранил гордость этой девушки в любом случае, невзирая на любые препятствия, но бойкую мамашу припугнуть было необходимо. По крайней мере, им никто теперь не мешал. Наверное, госпожа Фазилет считала, что удачно «продала» дочь.       Узнавая с каждым днём Хазан всё больше, Ягыз не понимал, почему она тогда пришла в его дом. Зачем ей было это нужно? Она как-то с иронией рассказала о том кошмарном объявлении, которое сделал отец, и даже не намеревалась приходить в большой дом, чтобы стать его женой. Хазан продавала лимоны и трудилась, а не стремилась быстро разбогатеть. Тогда почему? Сей каверзный вопрос не давал ему покоя. Спросить напрямик не позволяла сама Хазан, замыкаясь каждый раз, когда он начинал говорить о прошлой жизни. Сквозь её молчание невозможно было пробиться, а в ответ на тот самый вопрос Ягыз только успевал уворачиваться от летящих в его голову предметов. Слава Аллаху, что она не метала в него ножи, иначе его тело было бы так же ранено, как и душа.       - Как вас зовут? – она вскинула на него взгляд, задавая свой вопрос. Надо же было им о чём-то разговаривать. Молчание иногда утомляло.       - Ягыз, - он помолчал несколько мгновений, но всё же ответил. Хазан знала, но хотела услышать, как оно прозвучит с его уст. Вышло … приятно. Хозяин дома понизил голос и уронил слово словно смарагд. Поведя плечами, она кивнула, принимая его ответ, и продолжила пробовать нежнейший бисквит, который подали на десерт. Еще несколько томительных мгновений прошли в молчании, оба открыли рты, чтобы заговорить, но Хазан его опередила.       - Как зовут «молчуна»?       - Кого? – не понял Ягыз, оглядываясь, чтобы понять, о ком она говорит.       - Молчуна. Вашего помощника, который постоянно ходит за вами, - Хазан указала вилкой на дверь, за которой стоял слуга, делая вид, что его не существует. Он был и помощником, и дворецким, и распорядителем, и готовил ей ванну, видимо, так как каждый день приносил записки с предложением искупаться.       - Рыза, - Ягыз кашлянул, чтобы скрыть смех. – Его зовут Рыза.       - Молчун ему больше подходит, - Хазан слегка улыбнулась, отчего у него снова потеплело на сердце. Кажется, он успел привыкнуть к тому, как эта девушка действует на него.       - Я сообщу, когда буду давать распоряжения для остальных.       - Есть и остальные? – удивилась она, откладывая вилку с ножом.       - Конечно, - Ягыз открыто улыбнулся, мелькнули в полутьме белые зубы, и Хазан затрепетала, вспоминая острые клыки из своих снов. Хозяин дома являлся ей то в виде волка, то медведя или льва, иногда огромного орла, который раздирал когтями её нежную плоть. Хазан больше не выбегала из комнаты и не носилась по коридорам в испуге, помня, чем ей это грозит. Она сползала с кровати и неистово молилась, прося Всевышнего избавить её от помешательства. Её, скорее всего, не убьют, но точно сведут с ума. – Этот дом слишком большой, нужно много людей, чтобы следить за ним.       - Я никого, кроме него, не видела, - недоумённо пробормотала Хазан, отпивая чай из чашки. Изящный сервиз, жаль его добивать.       - Им не разрешено появляться вам на глаза, - просто ответил Ягыз, сминая салфетку.       - Боитесь, что могу устроить побег? – улыбнувшись, она снова посмотрела на него, а он лишь крепче сжал кулак, надеясь, что девушка не заметит, стиснул челюсти.       - Не получится. Они неподкупны и не станут разговаривать без моего прямого приказа. Вы не сможете выйти отсюда, если я сам не захочу вас выпустить.       - Ясно, - разговор закончился так же, как и ужин. Минуты снова потекли в молчании. Ягыз пристально посмотрел на неё, но Хазан покачала головой, глядя ему прямо в глаза.       - Спокойной ночи, Хазан, - он поднялся, отводя взгляд. – Спасибо, что пожалели остатки сервиза.       - Спокойной ночи, … Ягыз, - она смотрела ему в спину, почти улыбаясь шутке, и не видела, как изменился его взгляд. Кажется, ему придётся крепко выпить сегодня.       Уже устроившись на ночь и читая книгу, Хазан услышала негромкий стук в дверь. Надев халат и захватив свечу, она открыла дверь и увидела молчуна Рызу, который внешне невозмутимо передал ей письмо.       - Госпожа, вам передали сейчас с нарочным. Просили срочно, - Рыза отошёл от двери, ожидая ответ.       - Спасибо, - Хазан взяла простой конверт из самой дешёвой бумаги. Только мама могла написать ей сюда. Больше никто не знал, что она живёт у Ягыза, сына Хазым-бея.       «Дорогая моя доченька! Надеюсь, ты жива и здорова, и вполне счастлива, живя в столь странном и таинственном доме. Прости, дочка, что пишу тебе, хотя и не должна. Нам запрещено общаться с тобой, но случилось непоправимое, и мне не к кому больше обратиться. Наша Эдже… наша маленькая девочка совершила самый глупый и страшный поступок. Я не буду рассказывать предысторию, но она собрала некоторые свои вещи в маленький кулёк и убежала из дома вместе с этим бедняком, сыном ненормальной Шукрие, Ясином…»       Хазан отодвинула письмо от себя, прикрывая глаза. Эдже, её маленькая сестрёнка погубила всё: свою репутацию, свою жизнь, судьбу. Как им теперь в глаза людям смотреть? Ей теперь не придётся, она умрёт в этом доме, но семья? Как мама это пережила? Соседки, наверное, с ума сошли от злости и оскорбляют её на каждом шагу.       «… Я не знаю, что делать. Ходила в полицию, но разыскивать таких бедняков, как мы, никто не думает. Я видела сегодня на базаре господина Синана, пыталась поговорить с ним, но он не стал меня слушать, постоянно спрашивая, где ты. Я не могу ему сказать, ты же знаешь, а без тебя он не станет нам помогать. Не знаю, дочь, что произойдёт, но она нас погубила, погубила, уничтожила всё, ради чего мы так старались, ради чего ты пожертвовала собой. Прости меня. Надеюсь, у тебя всё хорошо.       Твоя мама Фазилет».       Упоминание имени Синана больно резануло её. Он до сих пор думал о ней и искал её. Как странно, что младший брат до сих пор не посетил старшего. Наверное, у них не настолько близкие отношения, но не это сейчас было главным. Хазан снова и снова перечитывала письмо, не веря, что Эдже могла сделать подобное. «Что же ты наделала, мама?», - плача спрашивала она у самой себя, потому что спросить больше было не у кого. Она вскочила, прошлась по комнате, заламывая руки, вышла в коридор, кутаясь сильнее в шаль, которую накинула плечи, забывая, что не надела тёплые тапочки. Паркет холодил ступни, но Хазан не замечала, направляясь в сторону библиотеки. Она не знала, что привело её туда, но, заметив Рызу, который кивнул ей, выходя и занимая пост у двери, поняла, что хозяин в комнате. Повернувшись, хотела уже уйти, но остановилась.       - Постойте! – его приказ был слишком очевиден, чтобы не обращать на него внимания. Хазан повернулась к Ягызу лицом, не скрывая заплаканные глаза и вытирая слёзы, текущие по щекам. Она даже не могла убежать из этого дома, чтобы помочь семье, не могла написать матери, потому что обещала этому чудовищу. «Свинья», - решила она, глядя в глаза Ягыза. – Что случилось?       Хазан расплакалась пуще прежнего, покачнулась, сминая листок в ладони, и почувствовала, как её аккуратно усаживают на кушетку, обнимая за плечи. Она пыталась заговорить, размахивая исписанным листком, но слова прерывались рыданиями, и Ягызу пришлось дать ей бокал вина, чтобы успокоить. Хазан отпила, помахала рукой перед лицом, потому что вино было гораздо крепче того, что она когда-либо пила, снова сделала глоток, допила и попросила ещё. Он приподнял густую тёмную бровь, но просьбу выполнил. Выпив половину, Хазан отдышалась, убрала бокал и рассказала о письме, о том, что всё погибло, им теперь никто не поможет. Смяла платок, который ей передали, высморкалась в него крайне неделикатно, забывая вытереть слёзы.       - Вы уверены, что всё настолько серьёзно? – медленно спросил Ягыз, убирая руку с её плеча, понимая, что она совершенно этого не заметила, иначе бокал давно был бы разбит о его голову.       - Да, - Хазан нервно разминала пальцы, смотря на него, - ей всего семнадцать. Эдже совсем юная девушка и жизни совершенно не знает. Наверное, мама что-то сделала или наговорила, иначе она никогда бы не решилась на побег. Куда они пойдут? Что будут делать? У них нет работы, жить тоже неизвестно где. Если только…, - Хазан вскочила, осмотрелась, не видя ничего перед собой.       - Если только что? – Ягыз поднялся вслед за ней, и она впервые по-настоящему осознала, насколько он высок. Её макушка едва доставала ему до подбородка, спрятанного за густой тёмной бородой. «Он похож на пирата», - отвлечённо подумала Хазан. Длинные волосы, забранные в хвост, золотая серьга с аметистом дополняли образ. Она покачала головой, отгоняя непрошенные мысли о том, что волосы у него не чёрные, а, скорее, каштановые, посмотрела на смятое письмо.       - У Ясина есть друг Огуз, они работают вместе в мастерской дяди Огуза. Только он мог бы помочь им. Мне нужно идти, - Хазан направилась в сторону выхода, но была перехвачена и возвращена обратно на кушетку.       - Никуда вы не пойдете, ночь на дворе, а вы без обуви, - она только сейчас заметила, что совсем замёрзла и поджала пальцы на ногах, натягивая халат как можно ниже, пытаясь согреться. Ягыз склонился к ней, и пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него. - Оставайтесь дома и никуда не выходите. У нас с вами уговор, если помните.       - Да как вы можете? – она возмутилась, но Ягыз вытер очередную слезу с её щеки, и пришлось замолчать, так как пропал дар речи. Он вытер и вторую щёку, внимательно всматриваясь в её лицо.       - Я всё могу. Идите спать, завтра уже будут новости.       - Откуда вы знаете?       - Я же страшно ужасный человек и могу напугать так, что всё узнаю, - усмехнувшись, ответил он, и Хазан потупилась, потому что так о нём и думала. – Рыза проводит вас до комнаты и принесёт горячий чай со специями. Вы можете заболеть, если не согреетесь.       - Спасибо, - она поднялась и пошла вслед за ним.       - Не за что, - Ягыз даже не обернулся. – Я делаю это лишь для того, чтобы не возиться с вами больной, хотя тогда вы точно не сбежите из дома.       Хазан зло посмотрела на него и ушла, вновь слыша позади негромкий смех. Ночью ей снились наглые пираты с повязками на голове, бешеные карлики, огромные великаны и необузданные бушующие волны, цветом напоминающие глаза Ягыза Эгемена. Продолжение следует ...