Сказ о бедной девушке и чудище лесном

      Утром её ждала горячая ванна, а до этого записка с предложением её принять. Входя в отделанное изразцами помещение, Хазан была почти уверена, что увидит хозяина дома в клубах пара, как демона в аду, но ванна была пуста и девственно бела. Искупавшись, сменив привычное одеяние на то, что отыскала в шкафу, заплетя волосы в косы, она направилась изучать дом после завтрака. Есть в пустой столовой было непривычно, и Хазан поняла, что теперь будет постоянно одна, если не станет видеться с хозяином дома. Ужасная перспектива, но что страшнее: быть в одиночестве или терпеть его наглые взгляды или непристойные вопросы. С нахальством она как-нибудь справится.       Памятуя о том, что нельзя ходить в западное крыло, Хазан изучала те комнаты, что были открыты. Другая часть дома была окружена темнотой и тишиной. «Наверняка хранит в своих комнатах трупы бывших жён или наложниц». Она никогда не слышала, чтобы у Ягыза Хазымоглу вообще была женщина. Он был настолько же таинственен, насколько страшен. Жил отдельно от семьи, но не был женат. Как у такого замечательного и красивого человека как Синан мог быть настолько кошмарный брат? Хазан вспоминала слухи, которые ходили о Ягызе, один страшнее другого. Одни говорили, что он убил кого-то, поэтому в раннем возрасте покинул Турцию, другие, что дрался с мужем одной из своих многочисленных любовниц, третьи, что это был чуть ли не сам шахзаде, поэтому его сослали в колонии, где он заработал себе богатство, жил как султан, а домой вернулся, потому что отец заставил. «Такого заставишь», - усмехнулась она, бродя из комнаты в комнату.       Дом больше напоминал музей. У отца Хазан никогда не было столько охотничьих трофеев, предметов искусства, картин, музыкальных инструментов. Когда она дошла до библиотеки, то поняла, что пропала. «Сотни книг, тысячи книг, леса книг, моря и горы», - вспомнились ей чьи-то слова. В голове промелькнули какие-то картинки, лёгкие прикосновения, далёкий страшный смех. Она откинула все мысли и просто обходила библиотеку, пытаясь осознать, что видит. Бесконечное количество литературы, которую не прочитаешь и за несколько жизней. Хазан готова была остаться жить в этой комнате, лишь бы только читать. Поставить диван у окна. Стоп. Она обернулась и увидела кушетку из сна. Около неё лежала стопка книг, видимо, оставленная хозяином.       «Три путешествия по Чёрному морю на побережье Черкесии. С очерками манер, обычаев и религии черкесов» шевалье де Мариньи. «Корсары и пираты наших берегов» Ф.Р. Стоктона. «Мир, охваченный сэром Фрэнсисом Дрейком, то есть его следующее путешествие в тот самый Номбре де Диос» сэра Фрэнсиса Дрейка, поэмы Томаса Осборна Дэвиса, истории о берберийских пиратах, захвативших когда-то Кипр, Крит и Родос по приказу султана Сулеймана Первого.       Хазан почти не знала английского языка. Отец пытался научить её, но безуспешно, а потом он умер, и она перестала учиться совсем, лишь развивая то, что нужно было для её нового образа жизни. Больше всего из подборки её заинтересовали книги о нападении берберийских пиратов на Исландию и город Балтимор. Она села на кушетку, сложив ноги по-турецки, и стала читать. Книги на родном языке давались легко, она вспоминала, перечитывала, обдумывала, вникала. Молчаливый слуга принёс обед в библиотеку, Хазан даже не заметила этого, полностью погрузившись в чтение.       «Странные интересы у этого человека», - думала она, перебирая оставшиеся книги. «Пираты, корсары, разбойники», - читала названия, переводила, что могла, перекладывала томики с места на место. Поев, снова погрузилась в чтение. Так прошёл день, и наступил вечер. «Молчун», как его стала мысленно называть Хазан, пришёл за ней, чтобы проводить обратно в комнату для подготовки к ужину. Лишь вздохнув, она вернула все книги на место и покорно направилась следом. Ничто больше не радовало её. Первый день новой жизни прошёл, а сколько их было ещё впереди, пока он не решит, что позабавился достаточно.       И снова они вместе сидели за одним столом. Хазан выбрала простое платье без вычурной отделки, коих было много в шкафу, волосы забрала наверх, открывая точёную шею и не замечая того, как хозяин дома скользит по ней взглядом. Если бы увидела, то убежала бы в страхе и смятении или запустила в него кочергой, что было более вероятно. Они славно поели, не прерывая молчания, а потом Ягыз снова задавал ей вопросы, уточнив, понравилась ли ей библиотека.       - Очень, - она смяла салфетку и посмотрела на хозяина дома, о чём-то напряжённо думая. – Она прекрасна, но…       - Но что? – он удивился её стеснению. Вчера эта девушка швыряла в него посуду, а сегодня боится что-то сказать.       - Большинство книг на иностранных языках, я очень плохо знаю английский, почти не знаю, а немецкий подзабыла.       - Что насчет латыни? – он чуть не поперхнулся, когда услышал её слова. Она знает иностранные языки, почти забыла немецкий? Нужно будет узнать о ней больше информации. Того, что, собрал верный Эрдал, явно недостаточно.       - Ненавижу латынь, - легко улыбнулась Хазан, и сердце Ягыза пропустило удар. – Я хотела бы кое-что спросить, - она снова стала серьёзной, и он не обратил внимания на свою реакцию, забыл о ней, сделал вид, что её не было.       - Вы вольны спрашивать о чём угодно, кроме того, что нельзя, - весьма обтекаемо ответило чудище.       - Я могу писать письма? – она смотрела на него, снова не видя ничего, кроме блеска глаз во тьме, окружающей его. Странно, Хазан совершенно не помнила его лица, если оно, конечно, было, только черную бороду, длинные чёрные волосы и страшные глаза.       - Конечно, - медленно ответил он. – Кому вы собираетесь писать?       - Маме…       - Нельзя! – он аккуратно отодвинул от себя тарелку и сцепил пальцы в замок, наклонившись вперед.       - Почему? – Хазан вскинула подбородок, стараясь сдержать горячие слёзы.       - Вы оставили свою прошлую жизнь, теперь живёте здесь, со мной, и туда вам писать незачем, - постарался смягчить свою грубость пожатием плеч. Хазан кивнула и вытерла глаза салфеткой.       - Но я совсем ничего о них не знаю, - чуть слышно произнесла она.       - С ними всё в порядке, - он позаботился о том, чтобы семья Хазан не стремилась вызволить девушку из его дома и ни в чём не нуждалась, а также проверял, что у них происходит, как бы компенсируя факт потери главного кормильца. Госпожа Фазилет работала в доме его отца, а юная сестра кружила голову соседу Ясину. Ничего не поменялось.       - И это всё?       - Да, - коротко ответил Ягыз. Посмотрел на неё и снова задал вопрос: - Могу я лечь к Вам в постель?       На этот раз мимо его уха пролетела сливочница. Он лишь улыбнулся.       - Жаль, прекрасные были сливки. Вам придётся вымыть пол, - убрал волосы за одно ухо, открывая аметистовую серьгу. Аметист по легенде помогал укреплению отношений, оберегал от искушений, и Ягыз когда-то со смехом выбрал его, думая, что искушения его не коснутся. Наивный глупец. – Если что, этот сервиз рассчитан на тридцать шесть персон. На несколько месяцев точно хватит, если бить по паре предметов за вечер, - тарелка почти попала ему в голову, но он увернулся. Хазан кипела от негодования, когда он выходил за дверь, смеясь.       «Ненавижу его!», - зло выговаривала она, меряя шагами комнату, в которой жила. – «Ненавижу! Как можно быть таким наглым бесчувственным и ужасным? Да человек ли он вообще? Его днём никогда не бывает дома. Может, он, наоборот, днём обращается в чудовище и бегает по лесам, в которые запретил мне ходить? Или коршуном вьётся над домом, следя за мной? Откуда-то же он знает, что я делала, где ходила? А если пойти в западное крыло? Нет, нельзя. Себе дороже», - Хазан обессилено опустилась на постель, подложила ладонь под щёку. Богатства, которые её окружали, не могли заменить семью. Она была счастлива сегодня в библиотеке, впервые не думая о пропитании, ничего не делая, только читая, а теперь задумалась. Так ли её семья в порядке, как он говорит? Может, он уже убил их, а она сидит тут и ничего не знает. И написать нельзя, наверняка «Молчун» всё узнает сразу и передаст хозяину.       Сняв с себя платье, Хазан порылась в шкафу и вытащила простую хлопковую сорочку. Завтра она выбросит все богатые платья или лучше перешьёт. Да, точно! Перешьёт их в простые, чтобы неповадно было. Его деньги ей не нужны, внимание тоже. Пусть подавится своим цыплёнком и своими вопросами. С мыслью о том, что вечно будет его ненавидеть, Хазан провалилась в сон.       «Она снова шла по коридору, но стремилась кого-то найти. - Синан? – звала она, но понимала, что нет, не его. – Почему? Синан? Ты где? –страшась сама себя, шла дальше, вновь попадая в библиотеку. Почему-то было темно, горела всего одна свеча. Аметистовый блеск показывал, что она в комнате не одна. Стало страшно и любопытно. Зачем он здесь? – Я ненавижу вас и никогда не стану вашей. Вы лишили меня всего.       И снова его страшный смех пронзил её естество. Она попыталась уйти, но пальцы с длинными когтями схватили её. Ухо опалило смрадное дыхание. Хазан оглянулась и увидела две жёлтые луны с вертикальными зрачками, разинутую пасть. Закричала».       Проснувшись от собственного крика, Хазан скатилась с кровати, накинула на себя халат, оказавшийся неожиданно под рукой, помчалась по коридору, неведомо куда. Она бежала и бежала, куда-то сворачивая, пока не добежала до широких дубовых дверей, которых не помнила. Дом был так огромен, что запомнить все помещения с двух раз было невозможно. Хазан со всей силы дёрнула одну дверь, заскочила в комнату, остановилась как вкопанная.       Хозяин дома обернулся на шум, застывая с трубкой в зубах, прищурился, видимо, прикидывая высоту тона, каким будет на неё орать. Хазан схватилась за горло, будто он уже начал душить её. Наконец-то! Она покинет сей бренный мир невинной девой! Однако же почему-то не умерла на месте, а развернулась и побежала обратно, стараясь не думать о том, что чудище было без рубашки.       Её схватили две сильные руки, когда Хазан бежала по коридору. Большие ладони обхватили за плечи и прижали к обнажённому торсу. Ягызу было плевать на то, что он полуобнажён, а о том, что она решит, он не думал совершенно.       - Я говорил вам не заходить в западное крыло, - глухо произнёс он, стараясь держать себя в руках.       - Если вы не заметили, я не заходила, а забежала в него, - хватка на её плечах усилилась, и Хазан поморщилась, напрягаясь. Он уткнулся носом в её затылок, и она только сейчас поняла, в каком виде предстала перед ним. Волосы растрёпаны, халат распахнут, босая, в одной рубашке. Одалиска, как она есть. Подумал, наверное, что решила отдаться ему. Аллах Всемогущий, разрази её гром прямо сейчас, но её только подхватили на руки и отнесли в комнату.       Открыв дверь ногой, Ягыз занёс её в спальню и уложил на кровать. Хазан попыталась увернуться, но он перехватил её руки и прижал к подушке за головой, наклонившись вперёд. Они смотрели друг другу в глаза, и только свет луны, льющийся из окна, помогал им что-то разглядеть. Сердце Хазан трепыхалось, заставляя грудь подниматься чаще, задевая его предплечья. Краем сознания они оба понимали, что происходит, но не решались осмыслить всё до конца. Она не хотела осознавать, что видела на его груди какой-то рисунок, и закапывала любопытство как можно глубже, а он не хотел думать о том, что эта девушка с каждым мгновением нравится ему всё больше, и дело было не только в том, что он изначально думал о ней. Сомнения терзали его насчёт того, что было в первый день. Ягыз смотрел на неё и понимал, что его тянет к ней, очень сильно.       - Если вы ещё раз зайдёте в западное крыло, - она нервно сглотнула, замирая как мышь перед котом, - то я решу, что это ответ на мой вопрос, и этот ответ «да», - он отпустил её руки и, резко поднявшись, ушёл, аккуратно закрыв за собой дверь. Своею же он по-настоящему хлопнул, да так, что задрожали стёкла. Вряд ли она услышит, а если и услышит, то не придёт. Он достаточно её напугал, чтобы она даже и не помыслила приходить сюда.       Хазан уткнулась лицом в подушку и рыдала, кусая губы и растирая запястья. О нет, зверь не сделал ей больно, но лучше бы сделал, тогда она могла бы ненавидеть его с чистой совестью, а не бояться того, что происходит у неё в голове и творится с ней самой. Он снова оскорбил её и ушёл, грязно намекнув на то, чего нет и не будет. Надо что-то делать, решила Хазан. Избегать его как можно чаще, постараться оставлять в одиночестве, чтобы он забыл о её существовании. Продолжение следует...