Сказ о бедной девушке и чудище лесном

      Срок, данный чудищем, подходил к концу. Хазан постепенно оправилась. Раны зажили, голова не кружилась, тошнота прошла, ходить было легче. Узнала она, что страшный человек – брат её господина Синана. Много слёз пролили женщины, не зная, что ожидать, но страх потерять семью возобладал. Хазан готова была противостоять чудищу лесному, не дать семью в обиду, если что-то случится, а госпожа Фазилет ей на уши наговаривала.       - Ты не смотри, что он такой страшный, ты приручи его, - шептала она, замысливая что-то своё.       - Мама! – Хазан и думать ни о чём таком не могла. Она и рядом-то находиться не хотела, а тут какие-то странные вещи ей предлагают.       - А что? Он богатый, известный человек. С виду ужасен, но богатство его немыслимо, - продолжала шептать мать, чем раздражала девушку ещё больше. – Объявления сняли, слышишь, сняли! Может, нам улыбнулась удача в твоём красивом лице, Хазан. Ты приберёшь его к рукам, а мы захватим все его богатства.       - Нет уж, мама! Не бывать этому! – шумела Хазан, собирая свой нехитрый скарб. И помыслить не могла о том, что с ней будут делать в том страшном доме в лесу, не то чтобы быть с ним вместе да еще и…, о нет!       - Ты подумай, дочь, поразмысли! – госпожа Фазилет грозила пальцами, а юная Эдже плакала, прощаясь с сестрой. Она и представить не могла, что так всё обернётся. Лекарь приходил каждый день, следил, чтобы у Хазан были все снадобья, рассказывал, как сделать так, чтобы выздоровление шло быстрее. Никто не знал, почему этот страшный человек решил уничтожить их, зачем ему Хазан, но заранее прощались с ней, памятуя слухи о доме в лесу.       В назначенный час у дверей ветхого домика стояла богато украшенная карета, кони били копытом, а молчаливый кучер лишь ждал, пока гостья усядется. Он дал ей попрощаться и умчал в сторону таинственного дома.       Который встретил её распахнутыми дверьми. Никого не увидев, Хазан проходила из комнаты в комнату, и двери закрывались за ней с грохотом, вызывая дрожь по всему телу. Она стремилась дальше, пока не дошла до светлой, кажется, самой светлой комнаты. Яркие золотистые шторы пропускали солнечный свет, приятный аромат наполнял воздух, но Хазан не любила срезанные цветы. Она выставила вазу за дверь, не заботясь о том, что может обидеть хозяина. Он приволок её сюда, пусть получает!       - Я здесь! – она вышла в коридор, громко говоря. – Где же ты? Зачем привёз сюда? Чудище лесное, - ворчала себе под нос. Хазан надеялась, что чем раньше они встретятся, тем быстрее совершится непоправимое. Наверное, для неё уже приготовлена уютная могила в лесу. Пусть её украсят белыми цветами. Она попросит чудище перед смертью. Интересно, он задушит её или забьёт до смерти, а, может, пристрелит, вон, сколько оружия на стенах висит, или заколет. Нет, зарежет! Мысленно перечисляя способы своего воображаемого убийства, она касалась то одного предмета, то другого, осторожно взяла кинжал с постамента, вытащила из ножен, провела по лезвию. «Ах!», - порезалась и уронила его на пол. Услышав крики, в оружейную вошёл молчаливый слуга, лишь посмотрел на неё, ничего не предпринимая. Хазан, слизала кровь с пальцев, положила кинжал на место и пошла в сторону, указанную слугой. Пыталась его разговорить, но тот молчал как рыба, да на базаре и то веселее было.       Вернувшись в комнату, обмотала руку шёлковым шарфом, который нашла в бельевом шкафу, прилегла и уснула.       «… Ласковые пальцы размотали импровизированную повязку. Услышала она тяжёлый вздох и попыталась что-то сказать, но уста были сомкнуты, а глаза не могли видеть. Опять вокруг была тьма, через которую невозможно было пробиться. Дева чувствовала, как щиплет рану, а потом охлаждает и успокаивает. Пальцам стало лучше. Тепло пропало, и она потянулась за ним, но что-то оттолкнуло её, а затем всё исчезло…»       Проснулась она от тихого стука в дверь. Молчаливый слуга принёс записку, в которой был недвусмысленный приказ спуститься вниз на ужин. Она отказалась. Кажется, на бесстрастном лице слуги промелькнуло выражение, напоминающее удивление пополам с благоговейным ужасом. Он поклонился и вышел. Через несколько минут в доме воцарился ад!       Кажется, сам Аллах спустился на землю и собирался покарать нечестивицу за отказ поужинать с хозяином. Хазан заперла дверь, но та была лишь хлипкой преградой под его мощными ударами.       - Вы будете ужинать со мной? – кричал он, не веря, что на самом деле она отказалась. Да как она могла? Наглая одалиска, которая не выходила у него из головы последний месяц.       - Нет! – в ответ кричала она, пытаясь отворить окно, чтобы спрыгнуть и убежать, но все задвижки были наглухо запечатаны.       - Вы уверены? – чуть спокойнее спросил он, беря себя в руки, и тут Хазан испугалась по-настоящему. Он точно её убьёт, поскорее бы, она сама приближала собственный конец.       - Конечно! Уверена, как в том, что завтра встанет солнце! – отвечала она, подходя к двери.       - Хорошо! – послышались громовые шаги, и Хазан вздрогнула, прислушалась. В коридоре, кажется, воцарилась тишина. Заламывая пальцы, она выдохнула, почувствовав боль в раненой руке, осмотрела её. Рана быстро затягивалась, шрама не должно было остаться. Странно, она ничего с рукой не делала, лишь перемотала. Шёлковая тряпица лежала на кровати, где её оставила Хазан, когда встала. Наверное, в комнате кто-то был, пока она спала. Даже страшно представить, кто.       Томительные полчаса прошли в метаниях. Хазан то подходила к двери, то отходила от неё. Есть хотелось, а месторасположение кухни она не знала. Медленно повернув ручку, Хазан приоткрыла дверь, ничего не увидев в щёлку, распахнула шире и, испугавшись, попыталась её захлопнуть, но в проёме уже была нога, а сильная рука удерживала створку, не давая закрыться. Плечом толкнув дверь, хозяин дома вошёл в комнату, следя за гостьей взглядом удава перед нападением. Хазан отскочила в сторону и схватила кочергу, стоящую около камина. Хозяин остановился, усмехнулся и поднял руки вверх, показывая, что не намерен ничего делать. Почему-то свет почти померк, когда он вошёл, будто бежал от него, стремясь к ней. Хазан стояла в лучах от свечи, горевшей на столе, а чудище оставалось во мраке.       - Вы точно не хотите отужинать со мной? – он не собирался извиняться за своё поведение. Это его дом, и он волен вести себя так, как считает нужным, но и пугать её тоже не намеревался. Памятуя об ударе ножом, след которого только успел затянуться, Ягыз остановился, представляя, что бесстрашная дева может сделать кочергой. Время, проведённое в пиратском трюме, наверное, покажется лёгкой прогулкой.       - Отужинать хочу, но не с вами, - Хазан стояла, удерживая оружие перед собой, не смотря на него, а уставившись куда-то за его плечо.       - Тогда сделаем вид, что меня там нет, - «посмотри на меня», - мысленно приказал он, говоря с ней. Хазан покачала головой, подождала, пока сердце перестанет бешено биться, и не сделала ни шагу. – Хазан, - оба вздрогнули от того, как прозвучало её имя на его устах, - я очень голоден и не намерен просить, - выделил последнее слово, - трижды.       - Так вы просили меня? – она рассмеялась, забывая на мгновение, кто перед ней. – Страшно представить, что будет, когда вы начнёте приказывать.       - Надеюсь, вы этого не увидите, - серьёзно ответил он, и Хазан снова напряглась, но не была бы самой собой, если бы струсила. Она уже пришла в этот дом, чтобы защитить семью, уже разговаривала с ним, не желая этого, поужинать не составит никакого труда.       - Хорошо, только, - Хазан нашла карман и вынула из него что-то маленькое, блеснувшее в свете свечи. Ягыз вздрогнул, узнавая, – Вы забыли это в прошлый раз, - швырнула ему монету в грудь. Та с тихим звуком ударилась о камзол, упала на пол и закатилась под стол. – Что же, давайте отужинаем, - она прошла мимо, отставив кочергу, и направилась дальше по коридору, не оборачиваясь. Почему этот ужасный человек задержался, её не волновало. Вскоре её окружил свет. Хозяин дома шёл сзади, освещая путь, оба молчали.       Столовая была украшена, будто бы в доме намечался праздник. Хазан поморщилась. «Похороны мои отмечать собрался?», но села на стул, который отодвинул всё тот же молчун. Чудище заняло место по другую сторону стола, оказавшись напротив неё.       - Приятного аппетита, - весьма вежливо пожелал Ягыз.       - И вам не подавиться, - отозвалась Хазан, мечтая как раз об обратном. Он сдержался, делая глоток вина. Подавиться можно было просто, а смеяться было нельзя. Он же жутко мрачный тип, которым пугают детей в домах, а женщины обходят его дом стороной, боясь участи, страшнее смерти.       Ужин можно было бы назвать приятным, и Хазан могла бы оценить мастерство повара, если бы только постоянно не чувствовала на себе изучающий взгляд. Не выдержав, она подняла голову и злобно спросила:       - Что?       - Простите? – он не донёс вилку до рта.       - Почему вы на меня постоянно смотрите? – почти шипела она, сжимая нож. Если бы можно было всадить его в чёрное сердце и махом решить все проблемы, вернуться домой. Как мать вообще могла подумать, что Хазан могла бы … соблазнить это страшилище. Она видела лишь блеск его глаз, а всё остальное находилось в тени. Хазан даже не могла вспомнить, как он выглядит, потому что не желала смотреть на него, не то, чтоб находиться рядом, а сейчас он глаз с неё не сводит, заставляя нервничать ещё больше.       - В своём доме я могу делать всё, что пожелаю и с кем пожелаю, - зловеще произнёс хозяин, чем заставил её вжаться в спинку стула. Аппетит пропал полностью. Хазан попыталась выпить воды, подавилась и не заметила, как он оказался рядом с ней, хлопая по спине. Задохнувшись от того, что он так близко, шарахнулась, вскочила, но была поймана за руку. Вскрикнула, сжимая его пальцы, бессознательно отмечая, что они не похожи на лапу чудовища и когтей на них нет. – Вам больно? – он поднял её руку и поднёс к лицу, осмотрел.       - Немного, - задыхаясь, ответила она, пыталась отнять пальцы, но не смогла. Слишком он был сильным, чего нельзя было сказать с первого взгляда.       - Не нужно играть с холодным оружием, - глаза у него блеснули, дыхание опалило её кожу, потому что он поднёс пальцы совсем близко ко рту. – Мне пришлось счищать вашу кровь с лезвия.       - Прошу прощения, - она снова дёрнулась, и руку тотчас же отпустили. – Не думала, что кинжал был на самом деле заточен. Обычно, это просто безделушка.       - Откуда женщина, подобная вам, может знать, что «безделушка», а что нет? – её снова оскорбили его слова. Хазан обошла хозяина дома по дуге и вернулась к своему стулу.       - Не имеет значения. Зачем я здесь? – она посмотрела на него, задавая главный вопрос.       - Мне любопытно, - ответил он, усмехнувшись и возвращаясь на место.       - Что именно? – не выдержала его прямого взгляда и посмотрела на остатки цыплёнка на своей тарелке.       - Как долго вы выдержите? – его тон ей не очень понравился. «Выдержу что?»       - А потом что? – снова посмотрела на него, отмечая блеск белых зубов. Кажется, острых, как кинжалы, клыков тоже не было. По крайней мере, сейчас он напоминал человека, бородатого, усатого, волосатого, но человека.       - Посмотрим, - он и сам не знал, чего хочет добиться. Конечно, был вариант, но он был смешон. Отец требовал его жениться как можно скорее, а жениться на девушке столь низкого происхождения Ягыз никак не мог. По крайней мере, она развеет его скуку, а он понаблюдает. Может быть, поймёт, что значит, когда в доме есть кто-то ещё, кроме него, не считая слуг. – У меня есть условия, которые необходимо выполнять.       - Какие же? – Хазан медленно положила приборы и отодвинула от себя тарелку.       - Вы не выходите за пределы поместья, не пытаетесь сбежать. Главные вороты для вас будут всегда закрыты, а о других путях вы не узнаете. Вы можете гулять по территории, но не заходить глубоко в лес. Там опасно.       - Вы там воете по ночам? В полнолуние? – не выдержала она и услышала громкий искренний смех. Он давно так не смеялся, честное слово.       - Если пойдёте, узнаете, - уже не так устрашающе, но вполне серьёзно произнёс Ягыз. Становится всё интереснее. – Можете ходить по дому, но не заходите в западное крыло. Запрещено! – почти гаркнул он, когда увидел, как она разомкнула губы. Нельзя было на них смотреть так пристально, его бросило в дрожь. – Никто с вами говорить не будет. Вы каждый вечер будете ужинать со мной, а я буду задавать вам вопросы.       - Какие? – смутилась она от его взгляда, смяла салфетку, но снова посмотрела на него.       - Что вы делали сегодня днем? – она молчала, не зная, что сказать, - Отвечайте!       - Вы сами знаете, ходила по дому, порезалась, спала, - нехотя ответила она.       - Вы сможете обжиться здесь? – задал он второй вопрос, пристально глядя на неё и поглаживая бороду.       - Наверное, да, - удивлённо произнесла она. Он не собирается её убивать? – Дом огромен, здесь хватит места многим людям.       - Главное, чтобы хватило места нам двоим, - пробормотал он. – Зачем вы пришли сюда?       - Простите? – не поверила она своим ушам, - Вы сами приказали явиться через месяц, иначе убьёте всю мою семью! - возмутилась Хазан. Ей надоели его вопросы, он сам и вся глупость ситуации. – Запамятовали?       - Я всё прекрасно помню, - отчеканил Ягыз, вскидывая бровь, чем заставил Хазан снова покраснеть от гнева. Ах, вот как! «Проклятая одалиска, продажная женщина». – Могу я лечь с вами в постель?       Фарфоровая тарелка разлетелась на сотни осколков, встретившись с полом. Следом за ней разбилась чашка, потом блюдце, вилка и нож отскочили от паркета и улетели в неизвестном направлении. Когда Хазан схватилась за сахарницу, Ягыз встал, издевательски поклонился, отмечая, что, «наверное, ответ «нет», и вышел из столовой. Сахарница полетела за ним вслед. Хазан мчалась в комнату, в которой вынуждена была жить, опережая даже молчаливого слугу. Захлопнув дверь перед его носом, сползла по двери вниз и разрыдалась. Спать она легла, не раздеваясь, не хотела менять свою одежду на шёлковую сорочку, заботливо расправленную на покрывале. «Ничего мне от тебя не нужно, мерзкое чудовище, адское отродье!» - шипела она, скидывая безвинную вещь на пол и залезая под покрывало. Как давно Хазан не спала на шёлковых простынях, подушках, набитых гагачьим пухом. Тяжело вздохнув, поворочавшись, погрузилась в сон.       «Она снова бежала по тёмному коридору, будто кто-то ужасный преследовал её. Хотела крикнуть, но голос застрял в горле, глаза ничего не видели, а руки не слушались. Впереди замаячила дверь. Распахнув её, она вбежала в ослепительно светлую комнату, остановилась, привыкая к цветам, рассматривая вещи. Что-то странное было в ней, не свойственное обычным спальням. Кровати, не было кровати, не было столика, комода. Одинокая кушетка стояла у окна, рядом с которой громоздились книги, сотни книг, тысячи книг, леса книг, моря и горы.       - Не бойся, - она почувствовала чьё-то прикосновение к своей щеке. Повернувшись, подумала, что грезит, увидев Синана рядом с собой. Пыталась заговорить, но не смогла. – Я найду тебя и спасу, заберу из этого места, и мы будем с тобой вместе. Она кивнула, улыбнулась от счастья, но нахмурилась, услышав далёкий адский смех. Звук обволакивал её, скрывал от мира, прятал, не давал двигаться, даже вздохнуть. Хазан схватилась за горло и закричала». Продолжение следует...