Вампир

      — Владимир?! Какими судьбами? — изумленно-радостно воскликнула Калиновская, как будто мы расстались месяц назад и на самой что ни на есть дружеской ноте.       Наверное, только шлейф духов Анны и тепло ее руки позволили мне непринужденно улыбнуться. Давно так не хотелось обнажить клыки, даже с бандитами Забалуева.       — Здравствуй, Ольга. Нас пригласила милейшая хозяйка празднества. Позвольте поздравить с днем рождения, Мария Александровна!       Я всецело перевел внимание на сияющую, как царский червонец, Романову, картинно поцеловал ей ручку, успев отметить, однако, что ее взгляд был цепок и сосредоточен. Она явно внимательно следила за всеми нами, как за зверьками на арене.       — С днем рождения! — Анна протянула затейливо упакованный подарок.       Я даже не потрудился узнать, что внутри, надеясь, что женщина всегда лучше удовлетворит вкусы другой женщины.       Мария рассыпалась в благодарностях и предложила чувствовать себя как дома, сообщив, что нам приготовлен столик. Ольга проигнорировала было мою спутницу, но я, закипая от гнева, этого не позволил.       — Анна Петровна, это Ольга Осиповна. Мы учились на одном потоке. — Сдержанно кивнул Калиновской: — Анна Петровна — мой заместитель и хороший друг.       — Очень приятно. — Надо отдать должное волшебнице-психологичке, от нее так и лучилось спокойствие и уверенность в себе.       Я вновь взял ее под руку, пытаясь приобщиться к столь нужной мне сейчас невозмутимости.       — Не верю я в дружбу мужчины и женщины. Как говорится, между ними всегда что-то встает, — ольгина попытка пошутить с треском провалилась, не найдя отклика даже у Романовой. Но Калиновская не собиралась сдаваться и сделала шаг ко мне. — Потанцуем, пока гости собираются? — с приторно-сладкой улыбкой предложила она, положила ладонь мне на грудь и взглянула свысока на мою спутницу. — Расскажешь, как житье-бытье. Твой хороший друг ведь не будет против?       Я едва не качнулся назад, как от прокаженной. В последний момент удержался, сильнее прижав к себе руку Анны, как спасательный круг.       Да-а, подстава, так подстава. Такого я точно не ожидал.       — Прости, Ольга, но все танцы сегодня я обещал Анне Петровне, заработались, нужно отвлечься, — я хищно обнажил клыки в подобии улыбки и, цепко сжав ладонь гадюки, отнял ее руку, сопроводив действо показным рукопожатием. — Разве что именинница окажет мне честь, — кивнул Марии, которая наигранно растянула губы в ответ, потом развернулся к своей спутнице, больше не обращая внимания на Калиновскую.       Анна с царственным видом позволила приобнять себя за талию, и я гордо повел красавицу к танцполу, игнорируя попытку Ольги сказать что-то еще. В это время играла более или менее сносная медленная музыка, слегка сглаживающая безвкусицу местного ди-джея. Только обняв свою очаровательную добычу, я ощутил, как становится легче дышать.       — Не ожидал? — участливо спросила Анна, легонько скользнув пальцами по моей шее.       Как приятна эта простая ласка. Как здорово, что сейчас не надо противостоять этой исключительной женщине в борьбе полов и страстей.       — Нет. Не самый приятный сюрприз, — честно признался я, зарываясь лицом в ее волосы.       Мы неспешно закружились под музыку.       — Тебе придется все мне рассказать. Позже. А сейчас просто скажи, что именно тебя раздражает в присутствии Ольги?       Вот он, вечный вопрос мозголомов — «что именно», конечно, не лишенный здравого смысла.       — Так просто все не рассказать. Ольга была лишь небольшой, хотя и важной, частью целой цепочки событий, — признал я, прислушиваясь к собственным эмоциям. — А что раздражает… Во-первых, Романовы знают всю историю, раз Калиновская здесь. В случайности я не верю.       — Эта история постыдна или вызывает болезненные чувства? — ненавязчиво уточнила Анна, позволяя моей ладони скользнуть по обнаженной спине к самому краю ткани. — Какие именно?       — Мне нечего стыдиться. Это ей пусть стыдно будет, — процедил я, нагло пользуясь ситуацией и поглаживая нежную кожу. — Но вот слабаком, которого легко развести, мне совершенно не хочется выглядеть.       Музыка никак не помогала успокоиться, разве что подталкивала нас еще ближе друг к другу.       — А сейчас тебя можно так назвать?       — Я и тогда им не был, а вот казаться мог вполне, — сухо констатировал я.       — Представь, что Ольга встанет и поведает всем собравшимся эту историю.       Я вздохнул:       — Понимаешь, Аня, сам факт оглашения уже может быть управленческим маневром.       — А все-таки?       — Оглашу текущее состояние дел компании. А еще, — я невольно усмехнулся, — из-за Ольги я бросил курить. Причем буквально.       Анна вскинула бровь.       Перед глазами вдруг всплыла картина из далекого прошлого.       Я стою возле облупленной стены общаги, мну в руках открытую пачку сигарет. Осеннее солнце будто смеется надо мной, охотно показывая, что у всех все хорошо, кроме меня одного. Как жить дальше теперь, когда…       Калиновская с Писаревым выныривают из-за спины.       — Дай закурить, Володя, — мерзавка сладко улыбается, как будто мы все еще вместе.       Я бросаю пачку ей в лицо. Да так, что сигареты бьют ее по носу, обсыпаясь кладбищенской землей…       Перекошенная мордаха якобы красавицы... Я разворачиваюсь и ухожу…       Мерзкая рожа Ольги и сигареты, причем все, не только «Парламент», который я тогда преимущественно курил, каким-то образом связались воедино.С тех пор меня начинало тошнить, едва я прикасался к пачке.       — Это называется «якорь». Ты создал внутри связь, которая переносит на один объект эмоциональные ассоциации другого, — кивнула Анна. — А ты хотел бы не бросать?       Я оторвался от картин прошлого и с удивлением уставился на малышку, которая, по всей видимости, вошла во вкус.       —Удовольствия и без того хватает.       Прижал ее теснее к себе, наглядно демонстрируя характер этого удовольствия.       — А здоровье?       — И здоровье. Только зомби не может отказаться от пагубных привычек. А человек должен управлять собой.       — А вампир?       Я усмехнулся. Стервочка подловила меня.       — А вампир должен управлять не только собой, — дразняще коснулся губами аппетитного ушка: — Слышала про вампирский магнетизм?       Показалось, Анна на миг разомлела от моего бархатного шепота, но потом встрепенулась.       — Я все думала, как же ты с таким букетом проблем умудряешься столь эффективно управлять. — Опять она за свое! — Потом до меня дошло, что у тебя развито образное мышление. То есть ты комплексно, со всей совокупностью смыслов воспринимаешь любую информацию. Поэтому тебе так легко, ты сразу «видишь» схемы и связи, а не просто рационально анализируешь их.       Я вдруг понял, что мне стало намного спокойнее. Наверное, благодаря занудству, у Анны получилось перебороть мою тревогу. По крайней мере, куда эффективнее, чем это удалось медленной мелодии средней степени паршивости. Я нагло запустил кончики пальцев под ткань, лаская атласную кожу и легонько массируя позвонки поясницы.       Анна вздрогнула, но молча позволила мне эту дерзость.       — Тебе виднее, конечно. Но я просто умею различать, что есть что.       — А во-вторых? По поводу Ольги, — игнорируя мои манипуляции и горячее дыхание над ухом, она деловито вернулась к теме.       — Во-вторых, личные связи создают уязвимость на разных уровнях управления.       — Ты боишься шантажа?       Я презрительно фыркнул.       — Тогда чего?       — Возможности раскрытия внутренней информации компании, наверное, — подумав, сказал я.       — А ты поделишься с Ольгой информацией о компании?       — Нет, конечно. Я вообще с ней общаться не желаю.       — Но будешь?       — Придется. Иначе как нам распознать стратегию? Или подкинуть дезинформацию... Или… тут много вариантов. Но танцевать с этой сучкой я, хоть убей, не буду! Гадюку лучше вообще в руки не брать.       — Пригласи ее на чашечку кофе.       — Ты не обидишься?       — Боже, Владимир, о чем ты?       — О корректном поведении с женщиной. Я еще никогда не встречался с двумя одновременно. Это глупо. Да и удовольствия никакого.Мешает полноте вкуса, так сказать. — Постельные приключения не в счет. Но Анне знать о них не обязательно. — Ольга же расценит приглашение именно в интимном ключе, и неизвестно, что она раструбит по этому поводу. Не хочется ставить тебя в такое положение.       Анна смотрела на меня с оттенком скепсиса, надеюсь, не подумала о том же самом.       — Не стоит приглашать ее сейчас. Обменяйтесь визитками.       Неужели ни ноты ревности? Ну вот совсем ни-ни? Даже обидно как-то.       — Так и сделаю.       — Тем не менее, с точки зрения нашей с тобой общей задачи, появление этой дамы — настоящий подарок судьбы, — маленькая колючка продолжала как ни в чем не бывало, а я слушал с кислой мордахой. — Понимаешь, обычно приходится искусственно активизировать болезненные слои психики, чтобы иметь к ним доступ. Это как в компьютере обращение к нужной области жесткого диска. А тут оно само прямо в руки приплыло.       Ну, ладно, не хочешь ревновать, бог с тобой. Спасибо хотя бы за то, что мозги уже не отвлекаются на ненужные выкрутасы эмоций.       — Мне почему-то кажется, что Романов просто хотел вывести меня из себя, — рассудил я. — Чтобы иметь повод послать меня к черту. Но они никак не могли предсказать, что со мной будешь ты.       — Выходит, я удачное вложение денег, — иронично заявила Анна.       — Без всякого сомнения.       Я действительно больше не сомневался. Анна моя, и этим все сказано.       — Я поцелую тебя?       — Раньше ты не спрашивал.       — Раньше мы не были в павильоне «Хищники» местного зоопарка.       Она подняла ко мне глаза – большие, распахнутые, цвета вечернего неба. Опустила пушистые ресницы на миг. И открыто встретила мой голодный взгляд.       — Поцелуй.       Я наклонился к красавице и коснулся ярких губ, постепенно пробуя их все активнее — сладкий вкус, свежую упругость, нежную текстуру. Дразняще прошелся по ним языком, проник внутрь манящего ротика, ощущая, как меня затягивает в бездонный омут желания. Поцелуй становился все глубже и увлеченней, отзываясь во всем теле дурманящей негой. Впервые я чувствовал, что Анна отвечает мне не менее пылко. Я исступленно ласкал обнаженную кожу, еще дальше запустив пальцы под ткань внизу спины, она – мою шею у начала роста волос. Боже, как же хорошо. Гнев, раздражение,досада окончательно растворились в дымке прошлого. Мысли о Калиновской растаяли, как мартовский снег. Я лишь наслаждался взаимностью желанной женщины, уносящей душу в небеса.       Мы целовались, погруженные в неожиданное волшебство, пока не закончилась музыка и не началась другая — танцевать под этот тихий ужас было невозможно, и я просто теснее прижал красавицу к себе.       — Я так хочу тебя, Аня. Я с ума схожу по тебе.       — С ума сойти я не позволю.       Она улыбалась мне, наверное, впервые искренне, без иронии и наигранности.       — Так позволь мне все остальное.       Я прикусил аккуратное ушко, в которое шептал в попытке соблазнить наконец строптивицу.       — Уговор дороже денег, милый.       Со стороны мы, наверное, смотрелись сложившейся парой, у которой все давно было на мази. Но местная публика уже меня не волновала, даже Романовы, которые под ручку прошли мимо танцпола и дружно покосились в нашу сторону. Анна добровольно отвечала мне, и это было лучшее, что могло произойти.       — Можешь и дальше меня так называть, — вкрадчиво промолвил я. — Я счастлив, что мил тебе, моя сладкая.       — Опять в своем репертуаре, — со смехом вздохнула Анна. — Ты невыносим!       Рядом послышался бодрый голос тамады, пространство залил яркий свет, и мне пришлось оторваться от вожделенной садистки.       По дороге к столику я затормозил, сделав жест Анне. Достал телефон.       — Ну что, Копаев, готов копать дальше?       — Когда тебе надоест уже эта шутка, шеф? — пробурчало на том конце.       — Никогда. Накопай полное досье на Ольгу Осиповну Калиновскую. Мы учились на одном курсе. Всю информацию, вплоть до мелочей.       — Завтра утром пойдет?       — Вполне. Очень жду, Гриша.       Анна как-то странно посмотрела на меня, а я чуть не хлопнул себя по голове от досады, но тут же состряпал невозмутимое лицо. Конечно же, она подумала и о своем досье, вернее, ей уже давно стало ясно, что оно было, а вот насколько полным... Но училка мудро промолчала, а я сделал вид, что не понял, что она поняла.       Мы оказались за столиком с пожилой парой, которые знали «Сашеньку» с детства. Слава богу, не с Калиновской. Наверное, посчитали, что тогда я просто уйду. И не будет ни скандала, ни повода дать мне от ворот поворот.       Анна разговорилась с соседями, профессионально выуживая информацию о нашем объекте, а я окинул взглядом зал, внимательно изучая лица. Узнал пару чиновников, но никого из крупных рыбок региона. Даже родители именинницы отсутствовали. Калиновская сидела не так далеко от нас рядом с двумя мужиками средних лет и одним старым хреном. Какой чудесный день рождения! Веселый и жизнерадостный…       Мы с Анной, не сговариваясь, оба не пили, прямо-таки в лучших традициях Вещего Олега, мало ли что подсыпать можно в вино. Да и, помимо шуток, не мешало сохранять ясность мысли в стане врага, именно так я воспринимал происходящее, а моя праведница, по всей видимости, вообще не увлекалась этим делом. Под тосты и пожелания мы отхлебывали минералку, посмеиваясь над собой в шпионском антураже. Еда была сносной, и я кое-как доковырялся в ней до момента, когда часть народа опять потянулась к танцполу.       Как и обещал, я пригласил хозяйку торжества. К ней уже выстраивалась очередь, но я умудрился перехватить Марию сразу после танца с муженьком. Та выразительно посмотрела на благоверного, который, скривившись, молча передал мне ее руку.       Музыка играла мерзкая, даром что живая, даже музыкой это можно было назвать с трудом — нечто музыкообразное, сопровождаемое безголосым блеяньем певички со сцены. На кого-то поприличнее денег не хватило? Пытка для моего слуха. От партнерши я тоже не был в восторге, пусть она обладала аккуратной и стройной фигуркой, но до Анны ей все равно было как от Красноярска до Марса. Работа и только работа.Включил «темное» обаяние на полную катушку. Однако никаких рамок не нарушал, вполне достаточно было и близкого присутствия моего тела, чтобы загнать мадам под вампирские флюиды. У меня даже сложилось невольно впечатление, что она по жизни была обделена мужским вниманием, да и сейчас находилась на голодном пайке. Многозначительные улыбки и незатейливые комплименты ее умению танцевать произвели эффект, как на сопливую школьницу. В парандже ее муж держит, что ли? А где немецкая независимость? Не говоря уже о духе Шиллера. Русским духом тоже не пахло. Одним словом, ни рыба ни мясо.       Склонился к ушку и бархатным голосом поинтересовался:       — Мария, вы же умная женщина. Зачем вы связались с Шуллером?       — Александр Николаевич считает, что нам куда престижнее войти в эту корпорацию.       — Скажу по секрету, Шуллер связан с криминалом. Причем его подельник недавно сел. Вы понимаете, к чему это ведет?       Мария долго испытующе глядела на меня, потом выдавила:       — У вас есть доказательства?       — Без сомнения. И я вам их непременно пришлю завтра утром с курьером.       Романова кивнула, затем снова скользнула взглядом по моему лицу:       — А Ольга говорила, вы бешеный.       Я невольно фыркнул. Неформальное общение зашкаливает.       — Как давно вы знаете ее?       — Давно. Ольга прилетела на мой день рождения.       Я повернул голову: Калиновская танцевала с Романовым, плотно прижавшись к нему, будто он был муж ей, а не подруге. Улыбнулась мне приторно сладко, но так, чтобы партнер не заметил.       — Боюсь, что ничего хорошего про Ольгу я не смогу сказать вам, Мария, поэтому лучше промолчу. Но прошу, изучите информацию, а уже потом принимайте решение. Зачем вам лишние проблемы?       Когда певичка протянула заключительную ноту, будто кошке наступили на хвост, я отстранился, коснулся губами ладони именинницы и поблагодарил за танец. Она явно осталась под впечатлением от моего с ней обращения, и я утвердился в мысли, что Романов держит женушку в черном теле, наверное, чтобы оставаться для нее светом в окошке.       Я вернулся к столику, собираясь поделиться выводом с Анной, но ее там не было. Помотав головой, заметил, что она идет со стороны дамской комнаты. Я направился было к ней, но прямо перед моим носом красавицу перехватил Романов.       — Ну что, все-таки потанцуем, Владимир?       Я все еще смотрел, как этот донжуан ведет Анну под руку, словно вассалку сюзерен, поэтому не сразу перевел внимание на Калиновскую. Достал визитку и снова воззрился на пару, чувствуя, как чешутся клыки. Анна моя, кобелина непонятливый!       — Позвони мне завтра. Поговорим.       Ольга выхватила карточку хищными пальцами с огромными наманикюренными ногтями. Да ими и прирезать можно. Это насколько надо быть смелым, чтобы отдаться в такую когтистую лапу. Много лет прошло, Ольга изменилась, ну да пусть ее прелести теперь оценивает кто-то другой.       — А мне показалось, ты влюблен в эту крошку.       Влюблен? Может быть, кто-то и назвал бы этим словом то щекочущее чувство, что веселило мою грудь, но я не собирался углубляться в мелодраматические дебри.       — Тебя это не касается. Разговор будет о Романове. Разве тебе не интересно, что у меня есть на него?       Кажется, Ольга смутилась. Вот как? Неужто они с царьком зажигают у наивной женушки под носом?       — Позвоню. Пока, Володя.       Я скривился от фамильярности, на которую грубиянка уже давно потеряла все права. Но мое внимание снова переключилось с Калиновской на хозяина празднества, посмевшего, как пронырливый кот, утащить мою райскую птичку.       Кажется, безголосая певица уже дотягивала очередную попсню до конца, выводя меня из себя неотработанным вибрато, поэтому я направился к танцующей паре. Я понимал, почему Анна приняла приглашение, помимо вежливости, — по той же причине, по которой расспрашивала соседей по столику о «Сашеньке», но от понимания не становилось легче. Мне было неприятно видеть свою женщину в чужих лапищах.       Они заметили меня не сразу, зато я уловил последние фразы разговора.       — Вы любовники?       Это о ком наглец спрашивает? О нас с Анной?       Считай, что да. Очень скоро непременно станем!       — Вы же видели наш танец, к чему вопросы, Александр Николаевич?       Хитрюга! Увильнула от прямого ответа, который я бы и сам с удовольствием послушал.       — Прошу прощения, что прерываю, но нам, к сожалению, пора.       У Романова хватило ума не устраивать разборки, видимо, жена ему уже кое-что успела напеть из нашего с ней разговора. Мы сухо пожали руки. Анна улыбнулась с вежливой строгостью. На том и откланялись.       Я уходил с банкета с двойственным чувством. С одной стороны, будто в грязи измазался, с другой — меня не осуждали за эту грязь, даже подставили руку выбраться из нее навсегда. И последнее меня задевало куда сильнее.       Но, справедливости ради, моя непокорная красотка была безупречна. Я обнял ее за талию и с игривым пафосом произнес:       — Орден тебе, радистка Кэт. Ты справилась на все сто, моя кошечка.       Анна глядела на меня отчего-то серьезно, будто молча напоминала про обещанный рассказ.       Открыть ей все… Легко сказать, да сложно сделать. Вновь добровольно запрыгнуть в ад, ворота в который распахнула смерть, но не для мертвых, а для живых…              — Володя… — голос тетки дрожит. — Иван… твой отец… умер. Срочно приезжай.       Пальцы разжимаются, и я уже не слышу, что еще продолжает говорить тетя Надя. Отец всегда был здоров как бык, закалялся, даже меня пытался приучить к йоге и моржеванию… Как это произошло? Почему?.. Он ушел, а мы так и не поговорили по душам... И теперь ничего не поправить, не изменить вовек…       Надо бежать на вокзал в надежде, что еще есть билеты на ближайший поезд до Питера. Но не могу пошевелиться. Провожу ладонью по лицу. Порыв ветра со стуком захлопывает форточку. Падаю на кровать. Потолок в общаге такой знакомый, ему уже лет пятьдесят. Часы на руке, подарок отца. Почему же вещи переживают создателей и хозяев?..        Какое право имеют все остальные люди пережить папу? Продолжение следует...