Radio Apocalypse (продолжение)

      Вечерело.       Солнце медленно скрывалось за горизонтом, озаряя город своими последними на сегодня лучами. И вот один из них сумел просочиться через крошечную щель в кровле одного из домов. Это был концертный зал.       В закулисье на стуле сидел человек, низко-принизко опустив голову. Глаза его были прикрыты. Он что-то тихо напевал себе под нос, легонько выстукивая ногой ритм песни. Разобрать, что именно он пел, было очень трудно, но концовка была громче и чётче всего.       "… Одинокий день и он мой.       В этот день я остался живоОоОй…"       В это же мгновение тот самый последний луч тускло осветил силуэт этого человека.       Выцветшие розовые волосы, среди которых начали пробиваться родные чёрные, зеленоватая одежда, напоминающая камуфляж, мускулистое, но в тоже время достаточно худое телосложение.       Это был Олег. Олег Абрамов. Лидер кавер рок-группы Radio Tapok, которая перестала существовать за считанные мгновения. Одна фраза, одна секунда, два автомата. И всё…       Мог ли он это предотвратить? Может и мог, а может нет, какая теперь разница. Его внутренний мир расколот, расколот натрое. Саня, Дэн, Маг…       Где-то далеко-далеко, в глубине души, вокалист надеялся, что это всё спектакль, шоу, устроенное специально для него Кридом. Но зачем? Чтобы выжать из вокалиста последние капли оптимизма и желания что-либо предпринимать?       И действительно, Абрамова охватило что-то вроде апатии. Ему было совершенно безразлична его дальнейшая судьба. Он просто сидел там, где его посадили амбалы, не поднимая головы и практически не двигаясь. Какое-то время его сторожили, но затем оставили в полном одиночестве, поняв, что бежать вокалисту некуда, да и незачем.       В зале началось движение.       Стали подтягиваться люди, вернее, они только отдалённо напоминали людей. Бледная кожа, обтянувшая кости, красные глаза без какого-либо проблеска разума. Нет, это не люди — это стадо тупых животных, готовых лизать яйца своему вожаку ради "счастья".       Занавес был задёрнут.       На сцене шли приготовления к шоу. Мимо Олега проходили сектанты, таскавшие различное оборудование: провода, переходники, колонки, светильники, плакат «СВИДЕТЕЛИ СЛЭМА» и… дым. машину? Зачем она им? Ответ не заставил себя долго ждать. Один из сектантов в сопровождении автоматчика нёс к дым машине большой пакет, наполненный каким-то белым порошком. Он нагнулся и высыпал содержимое в аппарат.       «Так вот ты какое — «счастье»!» — иронично усмехнулся в уме Олег.       Всё было готово к началу лютого трэша.       — Ну что, скорбящая мать, подсобишь нам? — нагло усмехнувшись, спросил у Олега Крид. Он подошёл к нему практически вплотную.       Вокалист поднял на голос рэпера голову. Олега было не узнать. Пустой, безразличный взгляд, лишённый того озорного огонька, который всегда горел в его глазах, чтобы не случилось, какая бы поебень не произошла. Он потух вместе с жизнями его друзей. Изнеможенное, бледное лицо, не отображавшие никаких эмоций.       — Чем? — тихо, и немного хрипловато спросил вокалист.       — Как договаривались! — ответил ему Крид.       А договаривались они о следующем: во время сборищ сектантов на них всегда нападали заражённые. От сцены их отгоняли «ребята» с автоматами, однако посетители каждый раз недосчитывались целого десятка, а то и больше. А терять «зрителей» Криду не хотелось. Поэтому, разузнав у Олега, что его пение может каким-то образом отпугивать заражённых, репер предложил следующие. Его люди выносят на улицу парочку колонок, подключают их к микрофону. И Олег, сидя на краю сцены должен будет петь. Что угодно, лишь бы это было хорошо слышно по округе.       Таким образом, репер мог проводить своё «шоу» не опасаясь заражённых и сберегая патроны для чего-нибудь поважнее.       — Мы можем начинать, — доложил Криду уже известный нам руководитель амбалов.       — Прекрасно! — радостно сказал глава сектантов.       Он повернулся к Олегу и легонько потеребил того за плечо.       — Всё, вставай. Пора отплатить мне за моё милосердие.       Вокалист ничего не ответил. Он молча встал и не спеша побрёл в сторону сцены.