***
Отель значительно превзошёл ожидания. Кэролин смотрела на Дугласа с неприкрытым подозрением, когда они регистрировались, и подозрительнее вдвойне, когда экипаж увидел свои номера. Не класса люкс, конечно, но чистые и уютные, с большими мягкими кроватями и балконами, выходящими на залив. — Дай угадаю, — сказала она. — Ты знаешь тут кого-то, кто знает кого-то, кто тебе должен? Дуглас одарил её загадочной улыбкой: — А ты бы предпочла остановиться в гостинице «Сырость & Мышеловка»? — Бери от жизни всё — в рамках бюджета, — ответила Кэролин. — Я думаю, это клёво, — добавил Артур, проскакав по номеру. — Только посмотрите, отсюда видно все яхты! — Да, — сказал Дуглас. — Верно подмечено. Боюсь только, есть один маленький нюанс. — Конечно, есть, — пробормотала Кэролин. — Совершенно незначительный, — спокойно продолжил Дуглас. — Возможно, когда мы зарегистрировались, вы заметили, что нам выдали всего три ключа. — Если ты сейчас собираешься предложить мне провести вечер, слушая россказни Артура о яхтах… — Нет-нет, — сказал Дуглас. — Не тебе. Синхронно они с Кэролин повернулись к Мартину. Тот же уставился на них и особенно выразительно на Дугласа. Ситуация походила на продуманную схему; последний маленький толчок. Очередная «помощь» от Дугласа. — Ладно, — сказал Мартин. — Я поселюсь с Артуром. — Правда? — спросил Артур, возникнув рядом. — Отлично! Прямо пижамная вечеринка! — И не только, — ответил Дуглас. Подмигивание, которым он огорошил Мартина, полнилось смыслом. А потом второй пилот исчез за дверью своего номера. Само собой, Кэролин не упустила ни детали произошедшего и задумчиво посмотрела на Мартина. — Что ж, — сказала она, — Доброй ночи. Помните, что я за стенкой, и ведите себя тихо. Мартин приобрёл цвет спелой свеклы, а Артур широко улыбнулся. — О’кей, мам, — ответил он. — Спокойной ночи! Артур втащил Мартина в номер и дальше, на балкон. Вид завораживал, сложно было это отрицать. Лунный свет испещрял воду, превращая яхты в нечто, будто пришедшее из параллельной Вселенной. Они скользили по заливу почти что в полной тишине, и сам залив казался чёрной бездной. Воздух дышал острым запахом соли. Мартин обнял себя и поёжился. Какое-то время нечаянные соседи просто смотрели на море, опершись о парапет плечом к плечу. Мартин ощущал, как Артур спокойно дышит и что от него исходит тепло, и, закрыв глаза, придвинулся плотнее. — Мартин? Он распахнул глаза и обернулся: Артур не называл его по имени почти никогда. — Да? — Почему Дуглас хотел, чтобы мы жили в одном номере? — Ох, э-э-э… Ты же его знаешь. У него же всегда есть план, да? — Ага, — кивнул Артур. — Но что за план у него на этот раз? — Я не знаю, — ответил Мартин. — Без понятия. Ни единой мысли. Что угодно, наверно. Артур посмотрел пристальней. Ладонь скользнула по парапету, и кончики пальцев, прохладные, мягкие, тронули запястье Мартина. — Ты можешь рассказать мне, — заверил он. — Я не стану смеяться. — П-почему ты решил, что тут есть над чем… — Понимаю, я много чего не знаю и не умею, — ответил Артур. — Но я не тупой. — Нет, — откликнулся Мартин тихо. — Конечно же нет. Он вдохнул поглубже. Артур же ждал: на лице спокойствие, в глазах отблески лунного света. — Ты не мог бы мне помочь кое с чем? — Конечно, с радостью, — ответил Артур. — Только это большая услуга, — предупредил Мартин. — Очень большая. — У меня здорово получается помогать, — беспечно отозвался Артур. — Да. Ты прав, — Мартин покусал нижнюю губу, потом перевёл взгляд на воду: не видя собеседника, говорить было проще. — Мы поспорили. У меня было шесть недель, чтобы выиграть, и время почти закончилось. На самом деле, сегодня последний день. — Ладно, — сказал Артур. — И ты хочешь, чтобы я помог тебе выиграть? Мартин кивнул: — Понимаешь, Дуглас узнал, что я… Я ни разу… — Он вцепился в парапет обеими руками и зажмурился. — Что я девственник, — прошептал Мартин. Он съёжился, будто ожидая удара, и затаился. Воцарилась тишина, а затем Мартин почувствовал пальцы Артура, осторожно разжимающие его мёртвую хватку. — Хорошо. — Скользнув по ладони Мартина, Артур аккуратно сжал запястье. — Что тебе нужно сделать, чтобы выиграть этот спор? Мартин уставился на их руки: — Мне нужно, ну, знаешь… перестать быть девственником. — Ох. О-о-ох!.. — Тон Артура выразил растущее осознание. — Ну, сейчас вроде как поздновато, но, уверен, если спустимся вниз, обязательно кого-нибудь встретим. Я помогу тебе встретить кого-нибудь. — Нет, — возразил Мартин. — Нет, так я уже пробовал. Не хочу случайной связи с кем-то чужим. — О, ладно, — согласился Артур. — Но тогда, как ты хочешь, чтобы я тебе помог? Мартин повернулся к нему, поднял руку, слишком взволнованный, чтобы заметить, как она дрожит. И провел пальцами по щеке Артура — невесомый намёк. Глаза напротив распахнулись. — Ты не обязан, — быстро проговорил Мартин. — Только если сам этого хочешь… Артур взял его руку, повернул и поцеловал в ладонь. У Мартина пересохло во рту, и он сглотнул, издав гортанью глухой щелчок. В голове гудело, в ушах грохотало сродни горному водопаду. — Я понимал, о чём ты меня просишь, — пояснил Артур. Голос звучал иначе: ниже, мягче. Сдержанно и спокойно. — Но я не хотел ошибиться. Только не в этом. Мартин кивнул. Губы шевелились, не издавая ни звука. Артур улыбнулся ему — не привычной широкой улыбкой, а едва заметно, тепло. — Пойдём, — позвал он, держа Мартина за руку, втянул в номер и прикрыл балконную дверь. Посреди комнаты он обернулся, приблизившись и не выпуская ладони Мартина. — Чего ты хочешь? — Я не знаю, — ответил тот. — Чего-нибудь. — Ладно. Торопиться не будем. — Артур обнял его щёку ладонью и погладил большим пальцем скулу. — Закрой глаза. Мартин послушался, и тут же стало легче: он просто не знал, куда надо было смотреть. Лицо Артура, знакомое и уютное, в этой ситуации всё же смотрелось странновато. Мартин прильнул щекой к ладони. Губы обдало тёплое дыхание, и Артур поцеловал его — нежно и мягко, всего лишь на секунду. И Мартин бросился вдогонку за исчезнувшим прикосновением. — Ш-ш-ш, — тихо произнёс Артур. — Не спеши. Просто постой спокойно. Мартин попытался, но сердце стучало в районе горла, а кишечник скручивало узлами. Крупная дрожь колотила его от макушки до копчика. Пальцы отчаянно оттягивали подол форменного пиджака: Мартин не знал, куда девать руки. Артур погладил его по бокам медленно, успокаивая. Поймал запястья, положил себе на талию и слегка похлопал: вот тут и оставайся. Заключив Мартина в объятия, он обхватил пятернёй затылок, проникая под волосы, другой же рукой продолжая гладить по спине. Так они и стояли в тишине, прижавшись друг к другу плотно-плотно. Мартин почувствовал, как сердце замедляет темп и напряжение покидает плечи. Он приник к Артуру, и дыхание само по себе синхронизировалось с движением гладившей его руки. Он сжал талию Артура, тот ответил ему тем же, и Мартин ощутил, как нечто распускается в груди. Опустив голову Артуру на плечо, он зарылся лицом в изгиб шеи и, набравшись дерзости, прижался губами. Артур отреагировал лёгким изумлённым звуком и, немного отстранившись, прижался лбом ко лбу Мартина, осыпая уголки рта лёгкими поцелуями. Он улыбался: Мартин чувствовал это в изгибе его губ. — Получше? — спросил Артур. Не открывая глаз, Мартин снова кивнул, и Артур принялся целовать его щёки, лоб, прошёлся по переносице; немножко покусывая — по нижней челюсти, и от испарения влаги кожа зазвенела. Склонив голову Мартина набок и обнажив шею, он провёл очередную влажную линию от уха к ключице. В животе несмело шевельнулось возбуждение, и дыхание перехватило. Пара пассов руками в исполнении Артура, и пиджак соскользнул с плеч, открыв спину Мартина прохладе, и тот суетливо вцепился в пуговицы на рубашке Артура: он же ведь должен как-то отвечать? Всё же именно так и происходит: партнёр раздевает тебя, ты его — Мартин был уверен, будь по сексу руководство, такая рекомендация обязательно бы в него входила. Но Артур аккуратно отвёл его руки и поднёс по очереди к губам, чтобы поцеловать вены на запястьях. — Я всё сделаю, — заверил он. — Ты не волнуйся. Сперва я тебя немножко поглажу. — Ох, — прошептал Мартин низким севшим голосом. — А зачем? — Мне просто хочется, — признался Артур. — А ещё, мне кажется, тебя вообще нечасто гладили. Сглотнув, Мартин крепко стиснул губы, и Артуру пришлось уговаривать его открыться поцелуями с прикосновениями украдкой кончика языка к нижней губе. Артур осаждал его рот крошечными стремительными прикосновениями, покусывая и нежно втягивая губы, а когда Мартин попытался отвечать, позволил, издав ободряющий звук. Они целовались, пока дыхание Мартина не начало срываться, а рот не зазудел от жара. Тогда Артур отступил, и Мартин метнулся следом. Горло его сдавило тихим стоном, Артур шикнул и, придерживая за плечи, повёл к кровати. Желудок совершил кульбит, отозвавшись морозцем, но игнорировать его не составляло труда: тёплая пульсация предвкушения, резонировавшая крепким надёжным ладоням Артура, не оставляла беспокойству ни единого шанса. Они забрались на кровать — Мартин улёгся на спину, Артур рядом, расстёгивая рубашку и целуя, а потом склонился к груди. Каждую поверженную пуговицу он отмечал поцелуем, оставляя на коже невесомое послевкусие мягкого рта. Мартин заёрзал: член с нетерпением жался к брюкам с обратной стороны. Но Артур не собирался спешить. Справившись с рубашкой, он стянул её с плеч, помог вынуть руки из рукавов и отбросил в сторону. Голый по пояс, Мартин взглянул на него, отчасти даже ожидая пары слов по поводу редких рыжих волосков, веснушек и выступающих рёбер. Но Артур улыбался жадно, сверкая в тусклом свете глазами. — Идеально, — пробормотал он. — Я так давно хотел на тебя посмотреть. — Ты… правда? Артур кивнул и неторопливо повёл подрагивающую линию от ладони Мартина к плечу. Прикосновение отозвалось крупной дрожью, и соски сжались в крошечные точки. Уголки губ Артура дрогнули, он наклонился и очертил пальцем сосок. Вздрогнув всем телом, Мартин всхлипнул сквозь зубы. — Тебе нравится? — спросил Артур. — Не всем просто нравится, но я такое обожаю. — Нравится, — промямлил Мартин, изо всех сил вцепившись в пуховое одеяло, чтобы сдержать стон. — Подумать не мог. Артур довольно заурчал ему в грудь и прикусил сосок, мазнув языком по кончику. Мартина прошило электрическим разрядом. Казалось, кожа его пылала, сдавливая тело слишком туго. Эмоции искрами разлетались из груди к паху и скапливались там, а позвоночник осаждали толпы мурашек. Мартин не был уверен, сколько прошло времени, но, когда Артур наконец оторвался от сосков, они горели огнём и ныли, а Мартин отчаянно хватал ртом воздух. Поначалу он цеплялся за пояс брюк, а потом сдался и со стоном обхватил себя через ткань, напрочь позабыв, что это может увидеть Артур и что об этом вообще нужно беспокоиться. Прикосновение потрясало: шершавый хлопок трусов успел промокнуть и немного скользил, но всё-таки недостаточно, чтобы трение исчезло совсем. Мартин обещал себе, что прекратит, что уберёт руку, только сперва ещё, ещё чуть-чуть… ещё разочек сожмёт, отводя напряжение. Он правда, правда хотел перестать, но как же ему было хорошо. Артур поймал его запястье, отвёл руку, и Мартин всхлипнул умоляюще, вздёрнув бёдра вслед исчезнувшей ладони. — Ш-ш-ш, — произнёс он. — Не сейчас. Издав ещё один высокий сдавленный стон, Мартин кивнул. Артур снова поцеловал его, пытаясь успокоить, только вот Мартин больше успокаиваться не хотел и отвечал жарко, вбирая нижнюю губу Артура в рот и прикусывая, но Артур тут же нагнал его, без труда возвращая контроль. Лизнув язык, он вобрал его в рот, неторопливо посасывая, и Мартин под ним извернулся, потянув нетерпеливыми руками рубашку. — Я тоже хочу тебя погладить, — вставил он промеж поцелуев. — Ну дай? С поражающей воображение скоростью Артур выскользнул из жилета и рубашки и сгрёб Мартина поближе, обняв за талию и уткнувшись носом в плечо. Нежданный восторг от прикосновения кожи к коже вскружил голову, и Мартин почувствовал, как какая-то часть его алчно впитывает и складирует ощущения. Он провёл линию вдоль позвоночника Артура до самой поясницы, где кожа отзывалась мягкостью и непривычной уязвимостью. Всё это успокоило Мартина так, как поцелуям оказалось не под силу, и он расслабился. Острая боль возбуждения вновь обернулась густым приятным жаром, заставлявшим вздрагивать от удовольствия при каждом движении. Скользнув коленом между ног Артура, Мартин осторожно соединил их бёдра и обрадовался, удостоверившись, что тот твёрд ничуть не меньше его самого. — М-м-м, — промурчал Артур, целуя его плечо. — Как же тебе, оказывается, клёво. Мартин же спрятал улыбку в сгибе его шеи. Он отыскал гладкое пятнышко прямо под ухом, прикусив, загладил языком, и Артур заёрзал, заизвивался, выгнул шею, предлагая пространство для манёвра. Следуя его примеру, Мартин принялся целовать его часто-отрывисто, щекоча кончиком языка и оставляя на коже россыпь крошечных отметин, а отзывчивый Артур одобрительно бормотал ему на ухо. А потом принялся покачивать бёдрами спокойно и неторопливо. Слишком много одежды оставалось преградой настоящему скольжению, но и от одного лишь давления дыхание Мартина перехватило. Он снова спустился к пояснице и дальше, проникая под пояс брюк. Артур захихикал. — Щекотно, — шепнул он. — О, так ты щекотки боишься? — деланно невинно поинтересовался Мартин. Перевернув их, он оседлал бёдра Артура, прошёлся пальцами по рёбрам, по животу, и Артур под ним забился конвульсивно от хохота, хватая ртом воздух. Он отбивался от рук Мартина, но реальных усилий для побега не прилагал. Тогда Мартин склонился, высунул язык и издал громкий пукающий звук[2] прямо Артуру в живот. Тот вскрикнул и тут же захлопнул рот ладонью, искря на Мартина глазами, полными озорства. Мартин почувствовал, как в груди помимо воли поднимается тёплое цунами — нечто большее, чем благодарность Артуру за доброту, большее, чем нежность. Он так сильно переживал, так ужасно боялся всё испортить. Волновался, что ждёт уже слишком долго и, может, никогда не дождётся. И ни на йоту не подозревал, что это может быть весело. — Артур, — прошептал он. Тот до сих пор улыбался, переводя дыхание после приступа смеха, но взгляд его вновь темнел и теплел. — Иди сюда, — сказал он, протягивая руки, и Мартин распластался по его груди, чувствуя, как, приглушённое рёбрами, бьётся сердце. Когда Артур расстегнул ремень и пуговицу, он послушно приподнялся, позволяя избавить себя от брюк. Дальше последовала неловкая накладка: до Мартина дошло, что он до сих пор в ботинках («Всегда об этом забываю», — потешно сердито проворчал Артур), — но он тут же скинул их вместе с носками. Теперь Мартин остался абсолютно голым с острым осознанием собственной уязвимости. Брюки Артура показались ему слишком грубыми, и первой реакцией было свернуться калачиком под защитой одеяла. Но не успел Мартин повернуться на бок и подтянуть колени к груди, Артур выпутался из одежды и тут же вернулся, голый и ничуть этим фактом не смущённый. Устроившись позади Мартина, он плотно прижался к нему, тёплый как грелка. Гладкая головка члена упёрлась в бедро, и Мартин напрягся: к такому уровню реальности происходящего он оказался не готов. Помассировав его плечи, Артур прижался к затылку поцелуем, поглаживая кончиками пальцев грудь. — Всё хорошо, — прошептал он нежно. — Чего тебе хочется? — Мне понравилось, как ты меня гладил. — Чудесно. — Артур провёл по его груди ещё раз. Подобрался к соскам, не растерявшим чувствительность после прошлого раза, и Мартин вздрогнул. Артур касался его легонько, самыми-самыми подушечками пальцев. Потом опустился пониже, обвёл живот и изгиб бедра: прикосновение ногтей прокатилось по туго натянутой коже искрами. Артур потянул Мартина на себя, пока тот не привалился к его груди, и лёгким толчком развёл колени. Возбуждение Мартина ослабело, сказывались нервы, но Артура это не смутило. Он поцеловал Мартина в шею, потеребил губами мочку уха. Одну руку Артур просунул под изгиб его талии, придерживая раскрытой ладонью за живот, второй оглаживал внутреннюю часть бедра, с каждым разом забираясь всё выше и выше. Предвкушение завихрилось под кожей, и, когда костяшки коснулись яичек, Мартин выгнулся навстречу, но Артур двинулся вместе с ним, продолжая дразнить. Миновав рыжие кудряшки у основания, кончик пальца наконец тронул член, ведя горячую линию к верхушке. Мартин гортанно взвыл, а Артур усмехнулся, и щекотный рокот его дыхания прокатился по позвоночнику ватагой мурашек. — Славно, — пробормотал Артур. — Нравится? — Да, — ответил Мартин. — Да, да. — Он не мог в точности вспомнить момента, когда член снова встал полностью. Мартин жаждал. Слава Богу, вскоре Артур обхватил его всей ладонью и трижды провёл вверх-вниз резко и уверенно. Ахнув и прогнувшись, Мартин толкнулся в руку и тут же назад, ощутив округлое скользкое прикосновение члена Артура, поддевшего яички. Дыхание загрохотало в самое ухо, но Артур незаметно выровнял их, снова повернув обоих. Он подался вперёд, и член проскользнул в тесный зазор между бёдрами Мартина, с каждым движением проезжаясь по горячей гладкой коже промежности и дразня между ягодицами. Большой палец кружил по головке, оттягивая крайнюю плоть и собирая влагу. Мартин чувствовал зубы Артура на сгибе шеи, а потом тот извернулся и оставил засос повыше. — Можно смазать чем-нибудь, — пропыхтел Артур. — Если хочешь. — Не останавливайся, — попросил Мартин. — Господи, ещё, пожалуйста, ещё немного, только не смей останавливаться. Свободная рука Артура поспевала везде: жалила жгучей ощупью бедра, оглаживала кружочки сосков. Артур успевал обхватывать член Мартина обеими ладонями, чтобы тот втискивался в их тепло от основания до самой верхушки. Затем Артур ухватился за волосы на его макушке, дёрнул резко, и Мартин взвизгнул, уворачиваясь. Кожа на его голове отличалась чувствительностью, и ему нравилось, когда его гладили по волосам (не сказать, само собой, что на его долю такое счастье выпадало часто), но раньше он представить не мог, что внезапный всплеск боли способен, смешавшись с остальным, усилить ощущения. — Прошу. — Голос Мартина срывался. — Ох, прошу, ох, ох… — Угу, — отозвался Артур низко и вкрадчиво. — Ты сейчас прекрасен. Как же с тобой хорошо. Как же хорошо, клёво. Я столько всего собираюсь для тебя сделать. Буду целовать тебя везде. Прокрадусь к тебе в кабину, прямо там усядусь у твоих ног и буду тебя вылизывать, пока не доведу до ручки. А ты начнёшь кусать кулак, чтобы не шуметь и не умолять меня, но всё равно будешь. Одной лишь мысли о мягкости этого рта хватило, чтобы Мартин заполошно забился бёдрами. Артур поймал его за руку, всосал два пальца и облизал подушечки, вторя скользящим поглаживаниям щёлочки меатуса. Бёдра непрестанно раскачивали их обоих, сводя с ума скольжением по поту и предэякуляту. С громким воплем Мартина снова выгнуло дугой. Он накрыл руку Артура, переплетая пальцы на своём члене. Плотно зажатый бёдрами, мокрый, Артур чуть ускорился. — Ну же. Давай, Капитан, — прошептал он, подчёркивая последнее слово дрожью языка по тонкой складке между пальцами и пососав её. Кончая, Мартин, как ему показалось, закричал, только слов вспомнить не смог. Наслаждение накатило, словно наблюдаемый с высоты грозовой фронт, — плотное, стремительное, вспыхивающее тут и там молниями. Артур нагнал его, выплеснувшись волна за волной, и, охнув, затих. Мартин будто издалека ощущал мокрое тепло, пролившееся на бёдра, и счастливые всхлипы Артура в районе плеча. Отголоски оргазма, пригвоздили его к кровати, трепещущего, раскидавшего ноги и руки. Артур перекатил его лицом к лицу, сгрёб в охапку, и Мартин надолго вцепился в него. Он был ошарашен, доволен и рад, только отчего-то запершило горло, и тонкие иголочки незаметно подкрались к глазам. Мартин спрятал лицо в волосах Артура и вдохнул солёный аромат чистоты. Артур же гладил Мартина по спине и ждал, осыпая поцелуями везде, докуда мог дотянуться. В тёплых объятиях Мартин, судорожно выдохнув, расслабился. Дыхание его замедлилось, пот на коже остыл. Нашарив край пухового одеяла, Артур укутал их. — Это же считается? — наконец спросил Мартин. — А? — Ну, я всё ещё… — Оу, — произнёс Артур. — Считается. — Ты уверен? — Однозначно, — ответил Артур. — Просто я… Я думал, считается — это когда одному нужно побывать в другом, нет? Артур улыбнулся: — Ну, у нас же ещё есть утро. — То есть, ты не против помочь ещё немножко? — Я люблю помогать, — сказал Артур. — Только, Шкип, я не поэтому согласился. — О, — удивился Мартин. — Не поэтому? Артур закивал: — Я сам хотел. И очень давно. — Ты не говорил. — Я думал, ты откажешь. Мартин прижался теснее, омываемый волнами сна, — Артур был таким тёплым. Он погладил волосы Мартина, и тот вздохнул долго и умиротворённо. — А ты спроси. — Ты будешь встречаться со мной, Шкип? Позволишь повторить всё это? — Да, — шепнул Мартин. — С удовольствием. Да. И Артур крепко обнял в ответ: — Клёво. ______________________ Примечание переводчика: [1] Отсылка к четвёртому эпизоду третьего сезона «Ottery St Mary» — любимому эпизоду переводчика, — в котором Артур и Дуглас помогают вывихнувшему лодыжку Мартину («Ты хочешь сказать, что вывихнул лодыжку, показывая кому-то, как не вывихнуть лодыжку?» Дуглас Ричардсон) довезти пианино из Фиттона в Оттери, но по дороге сталкиваются с некоторыми препятствиями, которые заставляют друзей тащить пианино на себе. Всем советуем:)) [2] В английском языке этому длинному описанию пуканья ртом есть специальное название — «(to) blow a raspberry» — буквально «выдуть малину». Вы знаете, как эта малина выглядит, если хотя бы раз смотрели «Тома и Джерри»: https://giphy.com/gifs/1rL3hRI9WdY1vDxtW5/fullscreenГлава 6. Венеция
18 ноября 2019 г. в 18:00
— Что у нас сегодня?
Мартин стиснул челюсти:
— Четверг.
— Благодарю, — ответил Дуглас. — Очевидно, мы бы пропали, если б не умение Сэра понимать настенный календарь. Вообще-то, я имел в виду…
— Я знаю, к чему ты ведёшь, — сказал Мартин. — И — перестань.
— Просто интересно, не забыл ли ты.
— Как будто бы у меня были шансы, — откликнулся Мартин. — Помнишь, ты сказал, что «оставишь эту тему в покое» и я не услышу от тебя ни звука.
— Целых шесть недель, — согласился Дуглас. — Изрядный срок, я бы сказал.
Мартин насупился и промолчал. Пальцы вцепились в штурвал. Кабина гудела от шума двигателей — непрерывный низкий гул, который он уже очень давно научился игнорировать. Они летели над облаками, и небо впереди голубело бледным, бесконечным холодом.
— И до сих пор…
— Прекрати, — прошипел Мартин. — Время не вышло, до сих пор.
— Совершенно верно. — Дуглас обратился к наручным часам перебарщивая с драматизмом в интонации. — У тебя ещё целых пять часов до полуночи. Ты, полагаю, ещё мог бы всё успеть. Если предположить, что ты подцепишь кого-нибудь в Венеции. В убогой гостинице. После десяти вечера.
— Сейчас только семь, — возразил Мартин.
— Ах, вот только ты забыл, что нам сперва нужно сесть. Пассажиров нет, поэтому в следующие три часа твои варианты — это Артур и Кэролин. Удачи.
Мартин не ответил. Он знал, что Дуглас просто шутил, но не мог перестать думать об этом с памятного провального свидания с Джеффом. Раскрепощённый, готовый на всё. По правде сказать, характеристика Артуру подходила, хотя доселе Мартин не представлял неугомонного стюарда в таком вот качестве. Спроси кто угодно, Мартин наверняка бы сказал: единственное, что любит Артур в постели, это домики из одеял, пижамы-комбинезоны, — ну и может, невинные обнимашки.
И это полный абсурд, подумал Мартин. Артур вел активную социальную жизнь; на свидания он ходил, казалось, постоянно. Артур был наивным и милым, но уж точно не ребенком. Он был дружелюбным, добрым, и — вдруг понял Мартин — у него были красивые тёмно-карие глаза. Неудивительно, что люди тянулись к нему, хотя ничего особенного он для этого не делал.
И всё же Мартину с трудом удавалось соотнести сердобольного Артура — человека, умолявшего его однажды совершить отклонение от курса, стоившее бы «MJN» десятка тысяч фунтов, чтобы спасти от смерти в неотапливаемом багажном отсеке одну мерзопакостную кошку, — с концепцией Артура – взрослого, ведущего беспорядочную половую жизнь. И вытворяющего в постели чудеса.
Мартин вскочил на ноги:
— Управляй.
— Я управляю, — откликнулся Дуглас беззлобно. — Всё нормально?
— Да. Сейчас вернусь.
Он миновал камбуз и прокрался на цыпочках мимо первого ряда, где, свернувшись калачиком на двух сидениях, дремала Кэролин. Она частенько сопровождала длительные грузовые рейсы лично, и Мартин успел на собственной шкуре ощутить, насколько начальству не нравится, когда её будят раньше времени.
Артур обнаружился намного дальше. Он сидел у окна с видом на правое полукрыло, прижавшись лбом к стеклу и вперив широко распахнутые очарованные глаза в закрылки. Мартин протиснулся на соседнее место, и Артур обернулся, одаривая солнечной улыбкой.
— Привет, Шкип, — сказал он. — А я тут смотрю на крылья. Думаю, я почти что выяснил, как работают закрылки.
— Это хорошо.
Мартин окинул его долгим оценивающим взглядом, попытавшись не обращать внимание на давно сложившийся мысленный образ и увидеть Артура глазами незнакомца. Высокий, с густыми каштановыми волосами, которые со стороны выглядели довольно мягкими. Плечи широкие, руки крепкие. Пара сантиметров жирка на животе лишь добавляла обаяния. Мартин вспомнил Артура в джинсах: как тот, толкая с Дугласом пианино по бескрайним девонширским лугам[1], наклонился, и Мартин обнаружил у него замечательную попу. Артур улыбался открыто и искренне, а кончик его носа был дерзко вздёрнут.
Если основываться на предыдущем опыте их знакомства, первым словом, приходившим Мартину на ум, чтобы описать внешность Артура, было очаровательный, но, — да, когда стюард отвернулся, посмотрел задумчиво на крыло и бледный солнечный свет набросил полупрозрачную тень щетины на его подбородок, — Мартин однозначно мог бы сказать о нём: сексуальный.
— Шкип?
— М-м-м?
— Ты что-то хотел?
Мартин открыл рот и тут же закрыл. Сделал глубокий вдох:
— Артур… Джефф был к тебе добр? В смысле, хорошо с тобой обращался?
— Ну да, — ответил Артур. — Конечно. Я бы не стал знакомить тебя с ним, если бы он не был славным.
— Конечно, — эхом откликнулся Мартин.
— Славным для тебя, — продолжил Артур. — Бывало он покрикивал на меня, но только потому, что я для него был слишком глупым. Я иногда расстраиваю этим окружающих. Я знал, что тебя он сочтёт достаточно умным, так что всё хорошо.
— Ох, — произнёс Мартин. — И часто такое случается?
— Угу, — ответил Артур. Его улыбка слегка потускнела. — Я просто уверен, что ты ему понравился больше, чем я. Как всё прошло?
— Не так чтобы здорово, — откликнулся Мартин. — Не думаю, что что-то получится.
— Ой, прости. Но ты не переживай. Уверен, ты найдёшь кого-нибудь ещё.
Мартин кивнул:
— Знаешь, мне кажется, найду.